Текст книги "Клеопатра Великая. Женщина, стоящая за легендой"
Автор книги: Джоан Флетчер
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)
Это – смехотворное утверждение в духе беспринципности Октавиана, и в любом случае трудно поверить, чтобы Клеопатра могла проявить такое пристрастие к тщедушному человеку с заурядной внешностью, у которого было единственное желание выяснить, какие богатства у нее остались. Согласно источникам, «под конец она вынула опись своих сокровищ и передала [Октавиану]» [609]609
Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Т. 2, с. 441.
[Закрыть], аглава казначейства Селевк заметил, что некоторые предметы она не упомянула. Как говорят, за это она вцепилась своему министру финансов в волосы, ударила его по лицу, а потом призналась, что действительно «отложила какие-то женские безделушки» [610]610
Плутарх.Сравнительные жизнеописания. Т. 2, с. 441.
[Закрыть], и то не для себя, а чтобы подарить Ливии и Октавии.
Клеопатра доказала Октавиану, что на самом деле хочет жить, и, убедившись, что она в состоянии перенести путешествие в Рим, он удалился «с мыслью, что обманул египтянку, но в действительности – обманутый ею» [611]611
Там же.
[Закрыть]. Зная, какие он вынашивал планы относительно празднования триумфа и ее участия в нем, Клеопатра решила любой ценой избежать участи пленницы – скорее она умрет. Близкий к Октавиану поэт Гораций писал:
Когда один из друзей Октавиана, Публий Корнелий Долабелла, сообщил Клеопатре, что Октавиан возвращается в Рим через Сирию, а ей предстоит отправиться туда через три дня, то она начала осуществлять задуманное.
10 августа она попросила разрешения покинуть свои покои и воздать последние почести Антонию, прежде чем ее навсегда увезут из Египта. Из-за того что она была еще слишком слаба, ее отнесли на носилках к усыпальнице вместе с Ирадой и Хармионой. Там она сделала подношения его душе, очевидно, то, что ему было больше всего угодно, как сказано у поэта: «Прах мой вином окропи и маслом пахучего нарда, <…> и пурпурных роз капни бальзам на него» [613]613
Текст приводится по изданию: Децим Магн Авсоний.Эпитафия на могиле человека счастливого / Пер. В.Я. Брюсова // Античная поэзия. – М.: Эксмо, 2005, с. 425.
[Закрыть]. Обращаясь к духу Антония, она промолвила: «Не жди иных почестей, иных возлияний – это последние, какие приносит тебе Клеопатра. <…> Однако ж если хоть один из тамошних богов владеет силою и могуществом, не выдавай свою супругу живою, не допусти, чтобы во мне триумфатор повел за своею колесницею тебя, но укрой, схорони меня здесь, рядом с собою: ведь изо всех неисчислимых бедствий, выпавших на мою долю, не было горше и тяжелее, чем этот короткий срок, что я живу без тебя» [614]614
Плутарх.Сравнительные жизнеописания. Т. 2, с. 441–442.
[Закрыть].
Когда она вернулась во дворец и, минуя Эпафродита и стражу, через инкрустированную изумрудами дверь прошла в свои покои, то приказала своим служанкам приготовить ванну. Приняв ее и умастив себя благовониями, Клеопатра попросила Ираду сделать ей обычную прическу «арбуз», тщательно укладывая каждую прядь на затылке в пучок и скрепляя их шпильками. Хармиона помогла ей надеть «самую роскошную одежду» [615]615
Дион Кассий. Римская история, с. 132.
[Закрыть]. Затем Клеопатра легла к столу. Ей подали богатый и обильный завтрак и, конечно, лучшие вина, а на десерт несколько больших смокв, только что доставленных во дворец.
Потом Клеопатра попросила дать ей табличку для письма и стиль и в своем последнем послании к Октавиану изложила просьбу Антония о том, чтобы их похоронили вместе в одной усыпальнице. Она скрепила письмо своей печаткой на кольце и передала Эпафродиту, а тот отправил его с посыльным Октавиану. Она отпустила всю свою прислугу кроме Ирады и Хармионы, двух самых верных служанок, которые всегда находились при ней на протяжении всей ее богатой событиями жизни и которым предстояло сыграть свои роли в заключительном спектакле Клеопатры. Но какое именно представление будет разыгрываться, даже сейчас оставалось тайной. Хотя широко известен сюжет со змеиным укусом, древние источники признают, что «никто не знает достоверно, какой способ смерти она избрала» [616]616
Дион Кассий.Римская история, с. 132.
[Закрыть], поскольку «истины не знает никто» [617]617
Плутарх.Сравнительные жизнеописания. Т. 2, с. 442.
[Закрыть].
Версию с аспидом определенно можно отвергнуть как выдумку, основанную на том, что спустя некоторое время по Риму провезли карикатурное чучело Клеопатры со змеями, обвивающими ее руки, как у Исиды. Верно служившие Октавиану поэты Вергилий, Проперций и Гораций потом отразили этот эпизод в своих стихах: «И за спиной у себя не видит змей ядовитых» [618]618
Дион Кассий.Римская история, с. 132.
[Закрыть]; «И злобных змей к груди прижала, чтобы всем телом впитать отраву» [619]619
Гораций.Указ. соч., с. 70.
[Закрыть].
Здесь, как и во многих других случаях, они допустили историческую неточность. Тем не менее стереотип, за который они в ответе, – дескать, трагическая смерть Клеопатры наступила от укуса по меньшей мере одного аспида, – стереотип, многократно воспроизведенный художниками и артистами на протяжении столетий, прочно укрепился в истории.
Более поздние источники утверждают, что «аспида принесли вместе со смоквами, спрятанным под ягодами и листьями [620]620
Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Т. 2, с. 442.
[Закрыть]и что, увидев змею, царица просто сказала ««Так вот она где была…» – обнажила руку и подставила под укус» [621]621
Там же.
[Закрыть], однако в связи с упоминанием о змее возникает ряд вопросов. Аспидом называют любую змею, способную расширять шею, а также различных североафриканских гадюк, в том числе Vipera aspis,рогатую гадюку Cerastes comutusи Cerastes vipera,прозванную аспидом Клеопатры. Между тем укус гадюки вызывает острую реакцию: жжение по всему телу, образование сгустков крови и сизых пятен, отечность, тошноту и недержание с последующей потерей сознания.
Такая змея совершенно не устраивала Клеопатру, желавшую умереть с достоинством, поэтому некоторые историки предположили, что так называемым аспидом была египетская кобра, Naja naje,чей яд быстро действует на нервную систему. Кроме двух крошечных следов от змеиных зубов, никаких других повреждений на коже не видели. После состояния сонливости и вялости наступает общий паралич и летальная кома в полном соответствии с древним описанием действия выбранного Клеопатрой змеиного яда, который «вызывает схожее с дремотою забытье и оцепенение, без стонов и судорог: на лице выступает легкий пот, чувства притупляются, и человек мало-помалу слабеет, с недовольством отклоняя всякую попытку расшевелить его и поднять, словно бы спящий глубоким сном» [622]622
Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Т. 2, с. 436.
[Закрыть].
Примерно столетие назад также было высказано предположение, будто бы, оказав предпочтение яду кобры, Клеопатра руководствовалась тем, что змеи вообще и кобры в частности являлись неотъемлемой частью египетской, греческой и римской символики от «доброго духа» Александрии Агафодаймона до классического «уробороса», представляющего собой начало и конец всего в виде змеи, заглатывающей свой хвост. По преданиям, сам Александр был зачат благодаря священной змее, которая в то же время могла являться носительницей смерти. Исиду и ее супруга Осириса-Сераписа почитали как змея. Исида как великая чарами Верет-Хекау появлялась в образе кобры, и служительницы богини носили змей во время мистерий, так же как почитательницы Диониса. Что касается мотивации поступка Клеопатры, то наибольший интерес вызывает изображение кобры в качестве элемента священного урея на короне египетских фараонов. Клеопатра, по-видимому, считала этот символ божественной царственности идеальным средством достижения бессмертия и самым подобающим ее статусу последнего фараона Египта.
Однако это разумное объяснение не учитывает того, что урей служил для устрашения врагов фараона, а не для умерщвления его самого, не говоря уже о том, что Клеопатра считала себя бессмертной как живое воплощение Исиды. И, сделав все возможное, чтобы ее сын Цезарион унаследовал престол, она вовсе не хотела изображать себя последней представительницей династии.
По логике вещей кобра также представляется маловероятным орудием самоубийства [623]623
Предположение о кобре высказал Шпигельберг в 1925 году; его довод состоял в том, что ее укус гарантировал «конец не совсем легкий, но зато самый священный». См.: Griffiths J.G.The Death of Cleopatra VII //Journal of Egyptian Archaeology 47,1961, p. 113.
[Закрыть]. Из-за того что весь яд рептилии извергается в момент первоначального укуса, одна кобра не могла дать столько яда, чтобы одновременно умертвить трех женщин. Поэтому нужны были несколько змей. Кроме того, кобра, способная своим ядом убить человека, должна иметь в длину около шести футов, то есть более 1,8 метра. Чтобы спрятать три такие змеи, потребовалась бы корзина со смоквами таких размеров, что ее едва ли можно было пронести мимо стражи. Не иначе это еще один эпизод художественного вымысла, если вспомнить о том, что саму Клеопатру, как принято считать, принес во дворец среди ночи торговец коврами.
Чтобы обойти стороной эту проблему, в древних источниках высказывается мысль, что змея уже находилась хорошо спрятанной в покоях Клеопатры. Так Плутарх, ссылаясь на третьих лиц, пишет, что «змею держали в закрытом сосуде для воды, и Клеопатра долго выманивала и дразнила ее золотым веретеном, покуда она не выползла и не впилась ей в руку повыше локтя» [624]624
Плутарх.Сравнительные жизнеописания. Т. 2, с. 442.
[Закрыть]. Дальше больше: кое-кто даже утверждал, что Клеопатра умерла от укуса «двухголовой змеи, которая могла подпрыгивать вверх на несколько футов» [625]625
Речь идет об арабском географе и путешественнике X века ал-Масуди. См.: Hughes-Hallett L.Cleopatra: Histories, Dreams and Distortions. – London: Bloomsbury, 1990, p. 72.
[Закрыть], и, ужалив царицу, она спряталась среди зелени; и когда пришел Октавиан, она выпрыгнула и укусила и его также.
Желая верить, что Клеопатра совершила самоубийство, позволив змее ужалить себя, люди упускают из виду, что физическое присутствие змеи вовсе не обязательно, чтобы использовать ее яд, особенно если к нему прибегает женщина, хорошо знакомая с токсикологией. Поскольку яд кобры вызывает сравнительно безболезненную смерть без отрицательного побочного воздействия на тело, не представляло сложности спрятать такой яд заранее, например, смешав его с какой-нибудь мазью [626]626
О мази, содержащей яд, пишет Страбон в своей «Географии» (XVII. 296).
[Закрыть], как об этом говорится в одном сочинении, появившемся спустя всего несколько лет после драматических событий. Более того, почти без внимания остались некоторые источники, где утверждается, что «гребень, которым она обычно расчесывала волосы, был намазан ядом, причем этот яд обладал особым свойством: при прикосновении к телу он не приносил никакого вреда, но если хотя бы капля его попадала в кровь, он немедленно отравлял ее и причинял мгновенную и безболезненную смерть. Этот гребень, смазанный ядом, Клеопатра до этого времени обычно носила в волосах» [627]627
Дион Кассий.Римская история, с. 132.
[Закрыть]. Кроме того, «есть даже сообщение, будто она прятала яд в полой головной шпильке, которая постоянно была у нее в волосах» [628]628
Плутарх.Сравнительные жизнеописания. Т. 2, с. 442.
[Закрыть].
Такие шпильки, торчащие из волос, составляли важный элемент ее традиционной прически «арбуз». Когда видишь их на скульптурных портретах или в волосах женских мумий того времени, представляешь, как эти смертельно опасные предметы можно было спрятать на теле. Поскольку женские волосы в римской культуре считались неприкосновенными, римским солдатам, обыскивавшим Клеопатру на предмет спрятанного оружия и даже отряхивавшим ее платье в поисках яда, и в голову не приходило проверить ее прическу. Если уж Клеопатра решила умереть вместе со своей служанкой Ирадой, женщиной, которую, как и других придворных и евнухов, сам Октавиан высмеял как не способных ни на какие-либо важные дела, последняя, наверное, с чувством глубокого удовлетворения предоставила своей госпоже средство, лишившее Октавиана грандиозного триумфа.
Клеопатра блестяще поставила даже заключительную сцену трагедии, которая должна была эффектно разыграться перед глазами тех, кто распахнул бы дверь в любое время, после того как Октавиан прочитал письмо. Вероятно, бросив последний взгляд на море, раскинувшееся за ее окном, где владычествовала Исида Фариа, Клеопатра легла на золотое ложе и «взяла в руки знаки своей царской власти» [629]629
Дион Кассий. Римская история, с. 132.
[Закрыть]. Расправив платье Клеопатры, Хармиона заняла место у изголовья, а Ирада – в ногах ложа, то есть там, где обычно у тела располагались Нефтида и Исида, главные хранительницы усопшего. Итак, Хармиона, придворная дама, отвечавшая за гардероб царицы, разместилась там, где обычно находилась богиня Нефтида, покровительница погребальных пелен, а Ирада, чье искусство убирать волосы, было хорошо знакомо Исиде, занимая удобную позицию для исполнения священной обязанности, передала царице полую шпильку со смертоносным содержимым.
Клеопатра, «слегка оцарапав себе руку, впустила яд в кровь» [630]630
Дион Кассий.Римская история, с. 132. См. также: Galen.De Theriacis ad Pisonem 7, in von Wertheimer O.Cleopatra: a Royal Voluptuary. – London: Harrap, 1931, p. 318, где сказано: «Она укусила себя и в рану вылила змеиный яд».
[Закрыть]. Через ранку на коже ядовитая жидкость быстро попала в организм. Когда яд начал действовать, Клеопатра закрыла глаза, и ее тело постепенно онемело. Последнее, что она слышала, были негромкие голоса двух женщин, готовящихся последовать за ней, и размеренный плеск волн, все больше и больше удалявшийся, пока он не исчез вовсе.
Наступившую тишину нарушил стук подбитых гвоздями подошв на мраморном полу дворца. Это спешили люди Октавиана, они взломали дверь и увидели, что Клеопатра «в царском уборе лежала на золотом ложе мертвой. Одна из двух женщин, Ирада, умирала у ее ног, другая, Хармиона, уже шатаясь и уронив голову на грудь, поправляла диадему в волосах своей госпожи» [631]631
Плутарх.Сравнительные жизнеописания. Т. 2, с. 442.
[Закрыть], унаследованную от Александра как символ власти. Всех потрясла представшая перед глазами мизансцена, рассчитанная на то, чтобы произвести эффект. «Кто-то в ярости воскликнул: «Прекрасно, Хармиона!» – «Да, поистине прекрасно и достойно преемницы стольких царей», – вымолвила женщина и, не проронив больше ни звука, упала подле ложа» [632]632
Там же.
[Закрыть].
ЭПИЛОГ: ПОСЛЕДСТВИЯ
Как только Октавиан получил письмо Клеопатры с просьбой похоронить ее рядом с Антонием, он бросился в ее покои, потому что «Клеопатру он особенно хотел сохранить в живых для триумфа» [633]633
Светоний.Указ. соч., с. 51.
[Закрыть]. Октавиан приказал врачам попробовать оживить ее, но было уже поздно. Они не смогли определить причину смерти и обнаружить следов насилия: «на руке ее были видны только еле заметные уколы» [634]634
Дион Кассий.Римская история, с. 132.
[Закрыть].
Не обратив внимания, нет ли на полу каких-нибудь оброненных заколок и есть ли они в волосах женщин, врачи предположили, что отметины на коже остались от укуса змеи. Хотя ни одной из трех огромных кобр, которые могли бы лишить жизни трех женщин, не нашли, «некоторые утверждали, будто видели змеиный след на морском берегу, куда выходили окна» [635]635
Плутарх.Сравнительные жизнеописания. Т. 2, с. 442.
[Закрыть]. По рассказам очевидцев, Октавиан «даже посылал псиллов, чтобы высосать яд и заразу» [636]636
Светоний. Указ. соч., с. 51.
[Закрыть]. Эти ливийские заклинатели змей, жившие тогда в Александрии, прославились тем, что умели «высасывать змеиный яд из ран людей, только что укушенных змеей, но еще не умерших» [637]637
Дион Кассий. Римская история, с. 132.
[Закрыть].
Их египетские коллеги были жрецами богини Селкет, владычицы скорпионов. Они спасали людей от укусов этих ядовитых насекомых и змей с помощью сложных ритуалов, описанных в медицинских текстах. Там излагались способы лечения от укусов двадцати одного вида змей и говорилось, какие боги отождествлялись с ними. Содержащийся в трактатах прогностический текст давал ответ на вопрос, будет ли жить пациент. Лечение заключалось в том, что в месте укуса делался надрез и прикладывался углекислый натрий, чтобы снять отечность, наподобие того, как сейчас с этой целью может применяться сульфат магния. Рана также обрабатывалась составами и смесями из лука, пива, рожкового и терпентинного дерева, куфи, горчицы и отваром корня мандрагора.
Клеопатре, конечно, была оказана экстренная помощь. Октавиан «осмотрел ее тело и велел попытаться вернуть ее к жизни с помощью различных противоядий и псиллов» [638]638
Там же.
[Закрыть]. Чтение ими заклинаний составляло важный элемент лечения. Одно из. заклинаний птолемеевских времен звучало так: «Яд не проникнет в сердце, не будет жечь грудь. Меч Осириса уничтожит яд, он ослабит жжение, когда выйдут из тела змеи мербу, вартет и кетет». В таких заклинаниях упоминались традиционные божества Селкет, Ра и Гор, но чаще всего на помощь призывали Исиду, лучшую целительницу при укусах змей.
Однако все попытки вернуть к жизни Клеопатру медицинскими и магическими методами оказались тщетными. Клеопатра ускользнула. Она твердо решила «не достаться произволу победителя» [639]639
Тит Ливий. Указ. соч. Периохи, с. 638.
[Закрыть]. И как говорят, особенно Октавиан «сокрушался о самом себе, как будто ее смерть лишила его всей славы от его победы» [640]640
Дион Кассий. Римская история, с. 133.
[Закрыть].
Но он также сознавал: если он хочет, чтобы египтяне видели в нем законного преемника, – а кое-где уже начали бунтовать, когда распространилась весть о смерти Клеопатры, – он должен достойно похоронить свою предшественницу. Поэтому, исполняя ее волю, он велел достроить ее усыпальницу и похоронить Клеопатру вместе с Антонием. Согласно источникам, оба «были набальзамированы и похоронены в одной гробнице» [641]641
Там же.
[Закрыть].
Время похоронных обрядов, конечно, имело немаловажное значение с ритуальной точки зрения, так как через два дня после смерти Клеопатры 10 августа египтяне отмечали день рождения Исиды, или праздник огней в память о том, что Исида с факелом разыскивала в темноте расчлененное тело Осириса. Когда повсюду в Египте и за его пределами храмы Исиды засверкали огнями, тело живого воплощения Исиды поместили в мавзолей рядом с храмом богини на полуострове Лохиада в Александрии, к всеобщему удовлетворению почитателей, верящих в бессмертие их божества. В отличие от ее мужа Осириса Исида никогда не умирала, ее считали живой царицей, которая перешла в другое измерение, чтобы воскрешать мертвых. В более позднем литературном произведении, основанном на фараоновском «Ритуале предка», описан эпизод, как Клеопатра рассказывала, будто мертвые ждут живую воду, чтобы повторно родиться. Кроме того, существовало поверье, что в храмах Исиды души умерших получают новое рождение и там «полно привидений» [642]642
Павсаний. Описание Эллады. Т. 2, с. 380.
[Закрыть].
В загробный мир Клеопатру сопровождали ее служанки Хармиона и Ирада, чья преданность в Александрии вошла в поговорку. По приказу Октавиана «обе доверенные служанки были удостоены почетного. погребения» [643]643
Плутарх.Сравнительные жизнеописания. Т. 2, с. 442.
[Закрыть], по всей видимости, в мавзолее Клеопатры в соответствии с применявшейся в самые ранние исторические периоды Египта многовековой практикой захоронения слуг с теми, кому они служили при жизни. Там же установили их статуи. Хотя, как утверждают источники, Октавиан «велел с надлежащей пышностью похоронить» [644]644
Плутарх.Там же.
[Закрыть]Клеопатру, в них не говорится, что он лишил ее важных и дорогих, предназначенных для погребения с ней предметов. Говорят, что «во дворце нашли несметные сокровища» [645]645
Дион Кассий.Римская история. Кн. LI, гл. 17.
[Закрыть], и в своем реквизиционном рвении Октавиан переплавил царское столовое серебро и золото, а также все изделия из драгоценных металлов, какие попали ему в руки, и отправил в Рим все другие сокровища Клеопатры, в том числе ее личные украшения и сохранившуюся одну большую жемчужину стоимостью примерно десять миллионов сестерциев. И хотя его биограф с умилением пишет, что он не оставил для себя ничего, «кроме одной плавиковой чаши» [646]646
Светоний.Указ. соч., с. 78.
[Закрыть], у него нашлось достаточно средств, чтобы на следующий год приобрести остров Капри как символ своего статуса.
Богатства Египта, отправленные в Рим, в одночасье положили конец тринадцатилетнему периоду экономической депрессии, когда «процентная ставка упала с 12 до 4 %» [647]647
См.: Earl D.The Age of Augustus. – London: Elek, 1968, p. 55.
[Закрыть]. Теперь Октавиан мог гарантировать ежегодные поставки египетского зерна в огромных количествах и выдать войскам давно задержанную плату. Согласно более позднему источнику, он «покорил своими щедротами воинов, раздачами хлеба – толпу и всех вместе – сладостными благами мира» [648]648
Текст приводится по изданию: Тацит. Анналы и другие сочинения / Пер. А. Бобовича. – М.: Терра, 2009, с. 20.
[Закрыть], и никто не осмелился оказать ему противодействия, «так как наиболее непримиримые пали в сражениях и от проскрипций» [649]649
Тацит.Указ. соч., с. 20.
[Закрыть], в том числе одна женщина.
После смерти Клеопатры 17-го дня Мезори, или 10 августа, Египтом, очевидно, управляли ее дети в течение приблизительно трех недель. Когда Рим аннексировал Египет 1-го дня Тота, или 31 августа 30 года до н. э., с первого дня следующего месяца правление перешло к режиму Октавиана. Сделав себя законным наследником Клеопатры тем, что он отдал распоряжение похоронить ее и достроить гробницу, Октавиан приказал казнить ее старшего сына и соправителя Цезариона, пятнадцатого и последнего Птолемея, чья династия правила Египтом почти триста лет.
Соглашаясь с Арием, который перефразировал строку из «Илиады», что «нет в многоцезарстве блага» [650]650
Плутарх.Сравнительные жизнеописания. Т. 2, с. 440. Арий перефразировал слова Одиссея: «Нет в многовластии блага». (См.: Гомер. Илиада II. 204, с. 35.)
[Закрыть], Октавиан наконец сделал себя единственным наследником Юлия Цезаря. Он распорядился построенный Клеопатрой Цезареум в честь Цезаря переделать в мемориал в честь его самого. Вместе с тем Октавиан приступил к осуществлению и замысла Клеопатры установить с обеих сторон от огромного входа два гранитных обелиска, что она повелела доставить из Гелиополя. Каждый из них стоял на спинах четырех гигантских бронзовых крабов. Надписи на их клешнях на греческом и латыни извещали, что обелиски установлены по указанию Октавиана, однако, увезенные в Лондон и Нью-Йорк, они до сих пор называются «Иглами Клеопатры».
В Цезареуме находились многочисленные статуи в соответствии с давней египетской традицией воздавать почести предкам, но Октавиан заменил изваяния, оставшиеся от прежнего режима, своими. Женские статуи должны были затмить скульптуры Клеопатры, поэтому он поместил там изображения своей жены Ливии и других родственниц. Бюст молодой женщины, найденный недавно в гавани Александрии, идентифицировали по прическе – как оказалось, это скульптурный портрет дочери Октавии, Антонии Младшей.
Но ее отец Антоний не удостоился такой чести – все его статуи сбросили с постаментов и разбили. Обелиск, воздвигнутый Клеопатрой в его честь, теперь увековечивал завоевание Египта Римом. Имя Антония убрали из всех официальных надписей, и день рождения Антония 14 января Октавиан объявил nefastus– несчастливым.
Статуи Клеопатры избежали уничтожения благодаря тому, что «один из ее друзей, Архибий, заплатил [Октавиану] две тысячи талантов» [651]651
Плутарх.Сравнительные жизнеописания. Т. 2, с. 443.
[Закрыть]. Этих денег хватило бы, чтобы содержать римскую армию в течение года, и от такого предложения не мог отказаться даже Октавиан. Хотя об Архибии обычно отзываются как о человеке, у которого больше денег, чем разумения, только храмы были в состоянии предоставить такую огромную сумму, особенно потому, что им нужно было сохранить статуи Клеопатры в целости как важную составляющую часть египетского культа божественных предков. Если учесть, что египетское имя Архибия было Хоремахбит, правдоподобно было бы предположить, что он выступал представителем египетского духовенства после смерти юного верховного жреца Петубастиса.
Эта смерть не только серьезно отразилась на египетской администрации, но и изменила ситуацию в древней столице, Мемфисе, где новые правители Египта традиционно короновались наследным верховным жрецом. Теперь это не представлялось возможным, поскольку «мемфисская династия оказалась уничтоженной одновременно с домом Птолемеев» [652]652
См.: Reymond E.A.E.and Bams J.W.Alexandria and Memphis: Some Historical Observations // Orientalia 46 (1), 1977, p. 14.
[Закрыть]. Египетские источники констатируют, что солдаты Октавиана разграбили и осквернили гробницу прежнего верховного жреца Пшеренптаха III, хотя он умер за десять лет до этого и был похоронен рядом со своей женой Таимхотеп. Его тело пришлось заново бальзамировать и перезахоронить в 30 году до н. э. Чтобы тело его несчастного сына и наследника Петубастиса не постигла такая же участь, его хранили в помещении, где проводили бальзамирование, невероятно долго – в течение семи лет, и только потом захоронили его мумию с золотыми и серебряными украшениями и оградительными амулетами из всевозможных драгоценных камней.
Обеспечив свои позиции в Александрии, Октавиан отправился в Мемфис, где он назначил новым верховным жрецом ближайшего родственника прежнего – Псенемона из Летополя, объявленного также «божественным сыном» Юлия Цезаря, то есть самого правящего императора, или «бога и сына бога» на египетский манер. Хотя его почитали таковым в храмовом комплексе Мемфиса, скорее всего Псенемон был первым и последним верховным жрецом Октавиана. После того как несчастного Петубастиса похоронили спустя семь лет после его смерти, жрецы перестали вести записи в 23 году до н. э.
Не разделяя энтузиазма своей предшественницы по поводу египетской религии, Октавиан «отказался свернуть с пути, чтобы посмотреть на Аписа» [653]653
Светоний.Указ. соч., с. 88.
[Закрыть]. Он заявил, что «поклоняется богам, а не быкам» [654]654
Дион Кассий.Римская история. Кн. LI, гл. 16.
[Закрыть], и ему поддакивали его услужливые поэты, которые высмеивали «глупых» и «грубых» [655]655
Ювенал.Указ. соч., с. 148, 149. Также: «лающий Анубис» (Проперций. Элегии III. 11), «чудища-боги и псоглавый Анубис» (Вергилий. Энеида VIII. 698–700).
[Закрыть]египтян и их поклонение таким священным созданиям. Новый режим перестал оплачивать дорогостоящие похороны животных, как это было заведено при Птолемеях, и теперь при бальзамировании их обматывали использованным папирусом, а не полотном лучшего качества. То же самое происходило во время похорон быка Бухиса в Гермонтисе. Когда двадцатичетырехлетний бык, которого Клеопатра перевозила на лодке по Нилу в начале своего правления, умер вскоре после ее смерти, на стеле из песчаника, установленной по такому случаю, упоминалось имя Октавиана, но без его титулов и даже без картуша.
Служители культа из Гермонтиса, «сердитые жрецы», как их назвал историк Дж. Линсей, видимо, выразили нежелание признать законность преемника тем, что не указали его титулы, хотя они уже существовали. Об антиримских настроениях можно судить по тому, что всем служителям храма – от верховного жреца до рядового служки – полагалось приносить клятву в том, что они не будут оставлять свой пост и принимать участие в мятежах. Вот содержание папируса, найденного в районе Фаюма:
«Мы, два служителя, отвечающие за лампы в храме величайшего бога Сераписа и в находящемся там святилище Исиды, а также Паапис, сын Тониса, и Петорисрис, сын Патефоса, оба отвечающие за лампы в храме величайшей богини Таурт в Оксиринхе, все четверо клянемся Цезарем [Октавианом], богом и сыном бога, перед надзирателями храмов в Оксиринхском и Кинопольском номах, что будем следить за лампами в храмах вышеназванных номов и наливать надлежащее масло для горения ламп в храмах с 1-го дня Тота до 5-го дня Мезори нынешнего первого года Цезаря в соответствии с тем, что поставлялось до 22 года Клеопатры, который также является седьмым. Мы ручаемся друг за друга, и вся наша собственность является гарантией выполнения нами указанных обязанностей» [656]656
См.: Lindsay J. Cleopatra. – London: Constable, 1970, p. 485–486.
[Закрыть].
Очевидно, что подобные клятвы оказались неэффективными, поэтому в ответ на начавшиеся волнения, центром которых, как всегда, были храмы, Октавиан конфисковал земли храмов и поставил духовенство под начало великого жреца Александрии и всего Египта. Этот новый назначенец отвечал за соблюдение строгих правил, касающихся всего – от одежды жрецов до их поведения. Он также велел установить свои статуи по всей стране. На дальнем юге, в Асуане, появилась огромная бронзовая статуя с большими, глубоко посаженными глазами, как у него самого, а его глаза сверкали «как у лошади, и белки были больше обычного» [657]657
Плиний.Естествознание XI. 143.
[Закрыть]. Ее назначение состояло еще в том, чтобы вести символическое наблюдение за границей с Нубией, населенной кочевыми племенами блеммиев и нобатов.
Эти находившиеся в постоянном движении племена также поклонялись Исиде, что, вероятно, служит объяснением того, почему, несмотря на свое истинное отношение к Египту и его богам, Октавиан пожелал установить в Филэ статую, изображающую его в полном облачении фараона подносящим мирру, вино и прочие дары Исиде и другим божествам. Его даже стали называть «возлюбившим Птаха и Исиду». Еще дальше на юге, в Калабше, что в Нубии, из громадной скульптурной группы Клеопатры и Цезариона, возлагающих подношения Исиде, на 23-футовом (около 7 метров) входе он приказал вытесать свое изваяние с надписью в картуше «Римлянин, бог Цезарь, сын бога».
Хотя Октавиан традиционно изображался как фараон, который занимал центральное место в египетской культуре, он управлял страной заочно, после того как уехал из Египта в Сирию и летом 29 года до н. э. вернулся в Италию. Несмотря на то что Октавиан и его римские преемники продолжали использовать фараоновский титул «царь Верхнего и Нижнего Египта, владыка Двух Земель, сын Ра», они добавляли еще фразу «обладающий несравнимой властью особенно в любимом им городе Риме» [658]658
См.: Dunand F.and Zivie-Coche С.Gods and Men in Egypt: 3000 DC to 395CE. – London: Cornell University Press, 2004, p. 204.
[Закрыть]. Тем самым подчеркивалось, что египетский фараон больше не живет в Египте.
Превратив независимое царство Клеопатры в некое подобие своей вотчины, Октавиан относился к египтянам иначе, чем к остальным подданным. Им не разрешалось не только входить в римский сенат, на что они имели право в птолемеевские времена, но даже служить в армии. Таким образом, их положение свелось до уровня крепостных, занимающихся выращиванием зерна для Рима. Границы Египта были закрыты для иностранцев, и совершать поездки можно было лишь при наличии специальной визы. Любому римлянину сенаторской номенклатуры запрещалось без особого разрешения посещать Египет. Одним словом, «римляне <…> научились от Александра зорко следить за Египтом» [659]659
Арриан. Указ. соч., с. 114.
[Закрыть]. Прекрасно понимая, что рискованно вручать управление этой страной кому-либо из сенаторов, Октавиан назначил человека второго сословия, всадника Корнелия Галла, одного из похитителей Клеопатры, префектом Египта и Александрии. Подавив восстание на юге, Галл приказал сделать мемориальные надписи в храмах, в частности в Филэ, «записать его победы на каменных глыбах пирамид» [660]660
Дион Кассий. Римская история. Кн. LIII, гл. 23.
[Закрыть]и даже установить его статуи повсюду в Египте. Имеются сведения, что он «распускал порочащие Октавиана сплетни» [661]661
Там же.
[Закрыть], за что его обвинили в измене и принудили к самоубийству.
Между тем серьезные волнения продолжались почти по всему Южному Египту, и в 24–23 годах до н. э. Октавиан потерпел крупное поражение от кандаки (царицы) Мерое, воительницы Аманиторе. Войска этой «второй Клеопатры» вторглись в Египет из Судана, разгромили три римские когорты, взяв много пленных, захватили Асуан и даже, как свидетельствует Страбон, сбросили с постаментов статуи Октавиана. Этим фактом объясняется, как голова огромной бронзовой статуи Октавиана с глубоко посаженными глазами оказалась за сто миль южнее, в Мерое, закопанной под ступенями храма и символически попираемой прихожанами.
После того как Октавиан покинул Египет, куда он больше никогда не возвращался, 13 августа 29 года до н. э. он прибыл в Рим. Там он отпраздновал три пышных триумфа в ознаменование побед в Иллирии, при Акции и в Египте. По свидетельству историка, «все шествия производили потрясающее впечатление трофеями, добытыми в Египте» [662]662
Дион Кассий. Римская история. Кн. LI, гл. 21.
[Закрыть]. Огромные богатства Клеопатры и ее погребальные принадлежности были показаны во время шествия, кульминацией которого стало появление ее одиннадцатилетних близнецов под табличкой с надписью «Солнце и Луна» вместо имен. Разговорам о том, что Октавиан с радостью избавился от Клеопатры, иначе он оскорбил бы общественное мнение, проведя ее в триумфальном шествии, был положен конец, когда люди увидели ее детей, шедших через весь Рим за повозкой с огромной восковой фигурой их покойной матери на ложе. «Чучело мертвой Клеопатры, будто следующей вместе с пленными и своими детьми, составляло часть пышной процессии» [663]663
Там же.
[Закрыть], а муляжи змей, обвивающих руки египтянки и ползущих к груди, давали понять невежественной толпе, что царица умерла от змеиного яда.
Среди тех, кто пришел посмотреть на смерть Клеопатры, находился поэт Проперций со своей девушкой. Они так удачно расположились в толпе зрителей, что потом в своем стихотворении поэт написал: «Я видел руку со следом укуса священной змеи, видел, как в члены тайным путем проникает сон» [664]664
Проперций. Указ. соч., с. 149.
[Закрыть]. Его собрат по перу Гораций по такому случаю переписал мрачноватое стихотворение, сочиненное им вскоре после битвы при Акции. Скрытое разочарование по поводу того, что Клеопатра осталась жива, сменилось радостью и чувством удовлетворения, вызванным ее смертью. Ведь теперь Рим мог откупорить бутылку старого вина и торжествовать, потому что его «Ода о Клеопатре» начиналась «Nunc est bibendum»:
