Текст книги "Любит - не любит (ЛП)"
Автор книги: Джо Уотсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
Он подошел к Дорис, хотя весь последний час она его избегала. Как только Райан приближался к ней, она скрывалась за кем-то из трехсот сотрудников, что собрались вместе, но он ее, наконец-то, поймал.
– Целый час, – прошипел мужчина ей на ухо, так чтобы другие не услышали. – Именно столько мы стоим на улице, и столько я хотел сберечь, избежав встречи с мистером Грэем.
Дорис повернулась и посмотрела на него, делая маленький шажок назад. Девушка выглядела испуганной.
– Вы сказали прервать совещание. Вы использовали заглавные буквы.
– Я имел в виду вытащить меня с совещания, а не включить сигнализацию, так что всех пришлось эвакуировать.
– Я пыталась Вас спасти!
– У Вас не очень получилось, – надменно ответил он.
– Что ж, это не моя вина. Значит Вы столько раз проделывали этот трюк с мистером Грэем, что он стал подозревать меня, как только я зашла.
– Может все из-за того, что Вы были не очень убедительны? Вам стоит бросить работу, чтобы стать актрисой.
Последние слова рассмешили ее. Она смеялась так громко, что некоторые сотрудники оглянулись на них.
– Это не смешно, – прошептал он. – Боже, все это просто невероятно. Я не могу поверить, что Вы это сделали. И, ради всего святого, почему Вы сделали кувырок?
– Для драматического эффекта, – сказала девушка и гневно посмотрела на него. – Вы сказали, что все равно, что или как я сделаю. Вы просто сказали прекратить встречу.
Он промолчал, потому что действительно, так сказал, но кто в здравом уме вместо завершения совещания включит аварийную тревогу и будет бормотать что-то о сдерживающем поле, а также делать акробатические движения в офисе?
– Зато посмотрите, – снова заговорила она изменившимся голосом. – Посмотрите, как все счастливы и расслаблены.
– Что? – спросил он.
– Сотрудники. Оглянитесь.
Он так и сделал. Дорис была права. Все улыбались, общались и смеялись. Казалось, они наслаждаются своим перерывом на солнце. Его это взбесило. Работа не для развлечения и общения.
– Думаю, эвакуация помогает укреплению морального духа, – сказала она, довольная собой. – Перерыв на свежем воздухе всегда помогает справиться со стрессом.
Пожарные, наконец, покинули здание и разрешили войти. Все разочарованно вздохнули, что еще больше его взбесило.
– Еще посмотрим, – проворчал он.
Райан подошел к небольшому возвышению и взобрался на него.
– Внимание! – сказал он. – Все сегодня задерживаются на один час, чтобы компенсировать этот перерыв.
Затем спустился и направился внутрь.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Райан
Уже было около полуночи, когда Райан завершил свой последний звонок. Он положил телефон и встал, разминая спину, которая отваливалась. Голова раскалывалась, и он принял аспирин.
Мужчина взял свои вещи, вышел из кабинета, и увидел ее. Ее. Он почти забыл о ней. Он почти забыл о Дорис Грэнджер, той, что работала на него и той, что стала героиней дня, а сейчас сонно сопела за своим рабочим столом.
Он тихо подошел к ее столу. Она была необычной. Удивила его с телефоном, а через секунду добила аварийной эвакуацией. Он только собрался ее будить, как она коротко простонала и вздохнула, будто бы ей приснилось что-то приятное. Сам он не может вспомнить, когда последний раз ему снилось что-либо хорошее. Он так и завис над ней, очарованный ее сопением и тем, как она морщила свой нос. Она закинула свои громоздкие очки на голову, и ему вдруг стало интересно, как она выглядит без них.
– ЧТО?! – она неожиданно подпрыгнула, словно почувствовала, что над ней кто-то стоит. – Кто? Где… О, Боже, я заснула? Сколько времени… Сколько?
Она лихорадочно осмотрелась, на несколько мгновений забыв, где находится. Потом подняла голову и встретилась своим сонным взглядом с его… И…
Без очков он, наконец, смог рассмотреть ее лицо. Он был поражен. Ее глаза завораживали. Они были большими и необычного янтарного цвета, сейчас они казались золотистыми. Она была обладательницей высоких скул, а ее лицо было украшено маленькими веснушками. Он пытался что-то сказать, но не мог. Дорис же быстро натянула свои очки обратно, и ее прекрасные черты лица скрылись из виду.
– Извините, я не хотела заснуть.
Затем вскочила на ноги, будто под них бросили петарду, и схватила сумку.
– Я готова, – сказала Дорис, но потом смачно зевнула, быстро закрыв рот рукой, будто бы ничего и не было. В этот раз он не смог сдержать улыбки, совершенно забыв, что решил ей не улыбаться.
– Пойдемте!
Райан быстро стер улыбку с лица и направился к лифту. Они спустились на первый этаж, прошли вестибюль и вышли на парковку. Он обернулся и заметил, что Дорис с трудом за ним поспевала. Она шла на носочках, словно акробат по натянутой проволоке. Он осмотрел ее ноги.
– Что случилось? – указал он на них.
– О, колени и лодыжки болят после аварии на велосипеде, и, мне кажется, что я наступила на несколько колючек.
Она очень странно шла, балансируя на кончиках пальцев, перекатываясь, избегая вставать на пятки.
– Вы их продезинфицировали?
Она остановилась и подарила ему озадаченный взгляд.
– Использовали антибактериальный лосьон или антисептик, что-то подобное? – разъяснил Райан. Он ненавидел повторять.
– Если Вы имеете в виду, помыла ли я их с мылом, то да!
Он вздохнул.
– Тогда заражение Вам гарантировано!
Он был раздражен тем, что женщина, находящаяся рядом с ним, в любой момент может получить инфекцию. Кто так себя ведет?
– Это всего лишь ссадины, – она продолжала идти своей странной походкой. Девушка напоминала смешную помесь фламинго и кенгуру, передвигаясь скачкообразными движениями.
– Я так предполагаю, Вы еще и не все колючки вытащили? – мужчина указал на ее узкие ступни, пока они, как ни странно, но все же шли по парковке.
– Некоторые из них были так глубоко, что я не смогла их вытащить, но не волнуйтесь, уверена, они скоро сами вылезут.
– Колючки сами по себе не исчезнут! – он громко фыркнул и повернулся к машине.
Райан слышал звук ее маленьких шагов позади, и больше не мог терпеть. Он открыл заднюю дверь машины и указал на сидение.
– Забирайтесь назад! Сейчас!
– Что? – она остановилась и с паникой уставилась на заднее сидение.
– О, Господи, я не пытаюсь затащить Вас в машину, чтобы заняться сексом! – сказал он, чтобы не было недопонимания.
Девушка вскинула голову, ее рот слегка приоткрылся, а золотистые глаза стали большими, как блюдца.
– А зачем? – спросила она.
Он покачал головой. Ненавидел объяснять свои действия. Особенно своим сотрудникам. И обычно не было необходимости. Никто не задавал вопросов. Никто кроме нее.
– Садитесь уже!
Он указал на заднее сидение, а сам направился к переднему пассажирскому. В бардачке он хранил аптечку с лекарствами на все случаи жизни. Когда его сестра болела, она поцарапала ногу, а в тот момент они были за городом. Ее организм был так истощен, что инфекция очень быстро распространилась. Если бы только у него были лекарства для дезинфекции, возможно, заражение не было б таким быстрым. После этого случая он всегда брал с собой аптечку со всевозможными медикаментами, но не предполагал, что она ему потребуется на работе.
Райан взял аптечку и вернулся к ней. Дорис сидела на заднем сидении, а ее ноги болтались в воздухе. Она смотрела на него с беспокойством, и по какой-то причине, этот взгляд его раздражал и в тоже время казался милым. Шок, отразившийся на ее лице, когда он произнес слово «секс», позабавил его. Боже, Райан даже не помнил, когда последний раз у него был секс, да что говорить, он не помнил, когда думал о нем. Секс всегда такой беспорядочный, не только в физическом плане. Когда примешивались эмоции, все становилось еще более запутанным и безобразным, очень быстро. А мужчина в своей жизни предпочитал порядок и аккуратность. Год назад у него была короткая интрижка со случайной женщиной на конференции, но подобная связь не удовлетворила его потребностей, лишь слегка их приглушила, но с тех пор… Ничего. Он даже не скучал по сексу, был слишком занят, чтобы задумываться о чем-то столь незначительном.
– Подвиньтесь дальше и вытяните ноги на сидение, – махнул он ей.
– Что, простите? – девушка посмотрела на него и замерла, как олененок в свете фар.
– Ну, колени сами себя не продезинфицируют, – Райан опять махнул, чтобы она подвинулась. Медленно и неуверенно Дорис залезла внутрь, вытянув свои ноги. Он открыл медицинскую сумку, вытащил тюбик мази, снял крышку и выдавил лекарство на ватку. Он был готов нанести мазь на колени, но замер. Юбка Дорис задралась до ее бедер, что осталось для нее не замеченным, под таким углом мужчина мог увидеть ее симпатичные розовые трусики. Его дыхание сбилось, Райан быстро отвел глаза, но было поздно потому, что спустя столько времени из-за этого случая он думает о сексе…
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Поппи
Что-то в воздухе изменилось. Происходило что-то странное и необъяснимое, и я не могла понять, что. Он смотрел на мои колени таким сфокусированным и напряженным взглядом, будто ничего другого не существовало, будто бы боялся смотреть на что-то кроме ее коленей. Его голубые глаза потемнели, может это из-за света? Мужчина сжал челюсти, и его тело напряглось. У меня же все сжалось внутри, и по телу прокатилась дрожь. Что происходит?
Я тяжело сглотнула, словно что-то застряло в горле, и посмотрела на его руки, что зависли над моей коленкой, с ваткой. И неожиданно представила картину, как он роняет ее и опускает свои руки на мои колени. Сжимает их своими большими руками, а потом ведет ими вверх по ногам к бедрам, впиваясь своими пальцами мне в кожу, поднимаясь все выше и выше, и…
Боже, я почувствовала себя извращенкой. По правде говоря, я была чертовски неудовлетворенной. У меня не было секса долгое время с тех пор, как я рассталась со своим последним парнем. И он не тот, о ком стоило бы писать. Мне не особо везло ни в любви, ни в сексе. У меня была ужасная способность привлекать абсолютных идиотов и неудачников, которые не могли похвастаться успехом в постели или в чем-либо другом. Иногда я думала, что обречена к жизни с заурядным сексом с мужчинами, которые зарабатывают меньше, чем я – и это о многом говорит.
Но его рука не сделала то, о чем я нафантазировала. Вместо этого, неожиданная боль от контакта антисептика и поврежденной кожи на моем колене заставило меня вздрогнуть.
– Ой! – я напряглась от боли, которая усилилась.
– Не двигайтесь, а то будет больнее, – строгий голос спустил меня на землю и убил любую мысль о сексе, а возбуждение исчезло, будто его и не было. Я старалась не двигаться, пока он наносил мазь на мои колени и заклеивал их большим пластырем.
– Снимите свои туфли! – его командирский тон заставил меня поежиться.
– Зачем?
– Колючки. Или вы хотите оставить их и подождать, пока у вас не разовьется гангрена?
– М-м… Вы же не собираетесь… м-м… – я с ужасом смотрела, как он достает иголку и пинцет из сумки.
– Я попробую, – сказал он, еще раз указав на туфли. – Снимите свои туфли, и мы, наконец, закончим с этим. Я бы хотел вернуться домой до восхода солнца. А Вы нет?
– Все нормально, – я подтянула свои колени к себе. – Вы не должны этого делать. Все хорошо.
Он всматривался в меня пару секунд и выглядел при этом раздраженным, а потом его лицо смягчилось.
– Вот. Держите, – он убрал иголку и пинцет в сумку и протянул ее мне. – Возможно, у вас есть кто-то, кто поможет вам с колючками? – Он задал вопрос напряженным голосом. – Возможно, Вы с кем-то живете?
– Живу с кем-то? – я взяла протянутую сумку.
– Это очень простой вопрос, мисс Грэнджер. У Вас либо есть кто-то, кто поможет вытащить колючки из ноги, либо нет.
Я кивнула и, без понятия почему, солгала. (Кажется, я много вру ему).
– Да, у меня есть дома тот, кто мне поможет.
Я взглянула на него и заметила, как его плечи слегка опустились. Я почувствовала необходимость поправить себя.
– Нет. Нету. Я ни с кем не живу. Я живу одна, – сказала я.
Он приподнял бровь.
– У Вас не очень-то получается прямо отвечать на вопросы.
– Неправда, – возразила я.
– Правда. Я спрашивал, почему я должен нанять Вас, и Вам было нечего сказать. Я спросил, чего стоите, и Вы понятия не имели. Потом я спросил есть ли тот, кто поможет, сначала Вы ответили, что есть, а теперь опровергли это.
– М-м-м, – протянула я. Он был прав.
– И так? – опять спросил он.
– Нет. У меня нет никого, кто помог бы мне вытащить колючки из ног. Хотя я могла бы попросить своего сомнительного соседа, который постоянно на крэке, или метамфетамине, или героине, или… Черт возьми, я понятия не имею, какие наркотики он принимает, но поверьте мне, принимает. Есть еще один сосед, которого я сейчас избегаю потому, что никогда не верну ему велосипед, и надеюсь, что он не убьет меня и не украдет мой телевизор в качестве возмещения. А все потому, что я живу в каком-то странном гангстерском рае.
Я перестала говорить, вернув ему сумку, и сняла свои туфли.
– Так что. Сделайте это.
Я вытянула свои ноги в его сторону, надеясь, что они не пахнут.
Он пару секунд рассматривал меня, а потом посмотрел на мои стопы и начал вытаскивать колючки. Я вздохнула. Самое странное, не могла понять, что со мной происходит – позволять моему новому начальнику вынимать колючки из стоп – или, на самом деле, это самое милое, что кто-либо делал для меня.
О чем я только думаю… Странно. Чертовски странно. Хотя, чему тут, черт возьми, удивляться? Я солгала в резюме, сменила имя, придумала себе роль и сменила стиль одежды, чтобы устроиться на работу, о которой я ничего не знаю… Все это странно.
– Я закончил, – неожиданно сказал он.
Я провела по своим ступням, они казались полностью гладкими.
– Спасибо.
Я была очень благодарна за то, что он вытащил все эти маленькие колючки. Они причиняли все большую боль с течением времени.
Он обошел машину и сел на водительское сидение. Затем повернулся ко мне и нахмурился.
– Это не такси!
– Верно!
Я перелезла через подлокотники посередине и села на пассажирское сидение.
– Вы знаете, сзади были двери.
– Извините, – сказала я.
Он завел машину, и мы ехали в полном молчании вплоть до моего дома.
– Спасибо, что подвезли, – я потянулась к двери.
– Подождите. Я лучше Вас провожу. Здесь не безопасно.
Я усмехнулась.
– Я думаю, все будет в порядке. Мне осталось пройти всего пару метров.
– Что насчет всех Ваших подозрительных соседей? – спросил он.
– М-м-м… – я повернулась и с любопытством посмотрела на него. – Вы серьезно?
– Да. Когда сотрудник говорит мне, что сосед может его убить или украсть телевизор, я воспринимаю это серьезно.
Его голос был невозмутим, и я не могла понять шутит он или нет. Не могу сказать, что шутила, ведь есть такая вероятность, что «Маленький Майк» может прийти за своим велосипедом в очень плохом настроении.
– Ну, хорошо, – я открыла дверь и вылезла из машины. – Лично я больше бы беспокоилась оставить свою дорогую машину одну, но, ладно, это же всего лишь я.
И направилась к дому, ожидая, что он уедет. Бедный богач не захочет, чтобы его большой красивый «Порше» украли, но он не уехал, напротив, последовал за мной.
Я достала ключи и начала возиться с замком. Чтобы открыть дверь был один трюк, а именно нужно было ее ударить. К счастью, РамонаГонсалез учила боевые искусства. Наконец, дверь открылась, а лицо начальника вытянулось, как только он взглянул внутрь.
– Как долго Вы тут живете?
Он посмотрел в темный коридор с одинокой мигающей лампочкой. Она мигала уже пару месяцев, и никто не позаботился ее поменять.
Я усмехнулась.
– Слишком долго.
Переезд сюда должен был быть временным. Я собиралась здесь недолго пожить, чтобы скопить денег на лучшее место, но не сработало. Думаю, я должна была понять, что все в моей жизни складывается не так, как планирую. Все очень осложнилось после смерти моей матери. Когда она заболела, то не могла какое-то время работать. Ее счета накопились, включая и счета за лечение, а так как я была ее ближайшей родственницей, то официально и должна была оплатить их. Бóльшую из них я смогла покрыть, пока снималась в телесериале, но с тех пор как осталась без работы, мне не удавалось постоянно их оплачивать. И сейчас мне названивают из банка чаще, чем мне бы хотелось. Поэтому мне ужасно необходима эта работа.
Неожиданно он приблизился ко мне и всмотрелся. Выражение его лица заставило меня замереть.
– Я спросил, чего Вы стоите? – он указал на темный коридор за мной. – Думаю, чего-то больше, чем это?
– М-м-м… – у меня не было слов, я была шокирована.
Он подарил мне странный взгляд, а потом развернулся и вышел.
– Увидимся утром, – сказал он через плечо, затем залез в машину и уехал.
Я продолжала стоять, глядя ему вслед, и не могла определиться, что за чувство меня посетило.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Райан
Весь дом был погружен в тишину, когда он приехал. И, если честно, он был рад, что Эмми уже спала, особенно учитывая их постоянные ссоры. Каждый раз как они оказывались в одной комнате, атмосфера портилась. Или точнее казалось он делал что-то, что злило/расстраивало/ раздражало/ бесило ее (нужное подчеркнуть). Райан не понимал, что являлось причиной: подростковые гормоны или смерть ее матери.
Прошло почти два года с тех пор, как умерла его сестра-близнец Рэйчел. Заболевание двигательных нервов. Мужчина даже не подозревал о существовании подобной болезни, пока этот диагноз не поставили его сестре. Болезнь была настолько стремительной, что прошло всего лишь восемнадцать месяцев с постановки диагноза до дня ее смерти. Он был опустошен в тот день, но преобладающим чувством было все же облегчение. Можете не верить, но есть вещи намного хуже смерти. Райан был свидетелем того, как у его сестры отказали все мышцы, и она оказалась в инвалидном кресле, не могла самостоятельно есть, глотать, даже говорить. Рэйчел с Эмми переехали к нему вскоре после диагноза, и он нанял самую лучшую сиделку, но даже все деньги мира не могли спасти его сестру. Если есть деньги, можно купить множество вещей, но не жизнь. Райан не знал, что хуже: знать, что сестра умерла, или смотреть, как она страдает. Если это была б неожиданная смерть, наверное, было бы легче. Вот она жива, а потом исчезла. К сожалению, все было по-другому потому, что она уже их покинула до того, как умерла, и это было самым сложным. Его сестра физически была рядом с ними, сидя в инвалидном кресле, но Рэйчел, которую они знали, исчезла. Жестокой правдой этой болезни было то, что в некоторых случаях, таких как у его сестры, после того, как отказывают мышцы, сознание тоже меркнет.
Райан поднялся по лестнице, приблизился к комнате Эмми, но сразу же остановился и прислушался. У нее горел свет, но мужчина понятия не имел, чем она занимается. Он поднял руку, чтобы постучать, но остановил себя. Райан очень хотел понять Эмми, но понятия не имел как, особенно, когда та так сильно от него отдалилась. Поэтому прошел мимо, в свою комнату, и закрыл за собой дверь. Затем снял с себя одежду и посмотрелся в зеркало. Он давно не посещал спортзал, и немного потерял форму. На самом деле ему не помешало бы вернуться к тренировкам. Мужчина провел по своим рукам и погладил свою татуировку. Улыбнулся. Как-то раз они с Рэйчел проводили свои каникулы в Таиланде. Они были молодыми, дикими и необузданными, много пили и оказались на одной сумасшедшей островной вечеринке, где сделали парные татуировки. Было весело. А теперь казалось, что та жизнь принадлежала совершенно другому человеку, и он совсем не знал того парня. Сразу после возвращения из Таиланда он поступил в бизнес-школу, как хотел его отец, потом стал управлять компанией, опять же, как тот хотел. Папа любил говорить, что раз компания носит их имя, то и управлять ей должны они. И, честно говоря, если бы Райан мог делать со своей жизнью, что хотел, то возможно, он не стал бы управляющим. Не то, чтобы он знал, чем хотел заниматься, но все же. Рэйчел же, напротив, ничего не делала, как хотел их отец. Райан всегда восхищался этим и завидовал ей. Сестра была намного смелее его. Она все делала по-другому, и жила в своем собственном ритме. Мужчина забрался в кровать, и его мысли вернулись к Дорис. Он сегодня был близок к тому, чтобы потерять контроль.
Слишком близок.
Рядом с ней был момент, когда все, что он хотел, это опять быть диким и спонтанным. Он хотел сорвать ее уродливую одежду и очки. Было что-то в ней, что заставляло его сердце сбиваться с ритма. Определенно она была опасна. Что было удивительно, так как она весь день выводила его из себя, вспомнить хотя бы то, что она самостоятельно нарушила рабочий день трехсот сотрудников и заставила их покинуть здание.
Он посмотрел на потолок, и неожиданно, поймал себя на мысли, что ему интересно, как выглядит потолок у Дорис. Если судить по коридору в том доме, то отличался от его. Это беспокоило, и он никак не мог себе объяснить почему.
Черт побери, ему надо спать, но гребаная Дорис Грэнджер не покидала его мысли, ковыляя на своих дурацких ногах с занозами. Каждый раз, когда он думал о чем-то другом, его мысли по-прежнему возвращались к ней. К Дорис с ее дурацкими очками. К Дорис с ее отвратительной одеждой, с раздражающим заиканием и со ссадинами на коленях. К Дорис с ужасной привычкой высовывать язык, когда пишет, ее сопением, когда она спит, ее кувырком в офисе. Она была квинтэссенцией всего, что его раздражало.
Так почему он о ней думает?
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Поппи
Я не могла найти себе места в своей маленькой квартирке. И очень давно не чувствовала себя так чертовски странно и неспокойно. Я стянула дурацкий парик и бросила его на пол. Моя голова чесалась из-за него целый день, и я успела тысячу раз пожалеть о самой идее одеть его. Затем расплела тугую косу, которую сделала утром, и мои длинные каштановые волосы оказались на свободе. Голова так чесалась, что я не могла удержаться – думала, что сдеру с себя скальп, но отсутствие парика меня не успокоило.
«Чего вы стóите?»
Этот вопрос задел какие-то струны моей души, те самые, что заставляют меня нервничать. Внутри все сжалось от воспоминаний, фраз, которые стали всплывать в памяти…
«Черт побери, я совсем не хотел этого ребенка!» Слова, что сказал мой отец в ту ночь, когда ушел из дома. Эти слова постоянной крутились в моей голове на протяжении многих лет, и я пыталась понять, что должна была сделать, чтобы он захотел такого ребенка, как я.
«Она никогда ничего не добьется», – сказал один из учителей, когда я провалила тест. В школе я не была хорошисткой. Я пребывала в своих мечтах, а не в классе, и как результат, с трудом окончила старшую школу. Классическое обучение не мой конек.
В спорте я тоже не преуспела. В первый же раз, когда играла в теннис, мне попали ракеткой по лицу, и я помчалась в больницу со сломанным носом… Вернее я сама себе попала по лицу, когда пыталась отбить удар. Я присоединилась к шахматному клубу, но поняла, что мне не хватает ни терпения, ни способностей к стратегическому мышлению. Я пробовала играть на музыкальном инструменте, но почувствовала головокружение, когда дула во флейту. Я никогда не была достаточно красивой и уверенной в себе, чтобы быть с популярными ребятами. Повзрослев, не стала амбициозной или достаточно умной, чтобы поступить в колледж и взбираться по карьерной лестнице в дизайнерском костюме. Единственный раз, когда я в чем-то себя проявила, это когда играла в школьном спектакле. Все громко смеялись и хлопали мне. Именно тогда я могла почувствовать себя достойной чего-нибудь.
Единственный человек, который в меня верил, это моя мама, но сейчас она мертва. Рак! Я до сих пор не могу смириться с идеей, что такой хороший человек должен заболеть раком. Определенно, только злодеи должны мучиться от таких ужасных болезней, а не добрые люди, которые освещают наш мир своими улыбками. Жизнь несправедлива! По крайней мере, она была рядом со мной, пока я росла.
Моя мама сделала все, чтобы мое детство было счастливым, не смотря ни на что. Моя мама была флористом, и мы жили в квартире над ее цветочным магазином. Следует отметить, что моя мама была не просто флористом, она была художником, а цветы – ее «красками». Мне очень нравилось жить над цветочным магазином: внизу было так много цветов и растений, и они часто оказывались в нашей маленькой квартире. Когда я была маленькой, думала, что живу в джунглях, как на картинках в книгах. У меня было столько приключений под большими папоротниками и комнатными растениями, что занимали почти все поверхности в нашей квартире. А когда подросла, работала по выходным в магазине, помогая маме создавать красивые букеты для клиентов. Однажды она получила большой заказ на украшение свадьбы знаменитости, и мы вдвоем днями и ночами работали над потрясающими композициями из душистых лилий. Мы не спали всю ночь, делая букеты, слушая старые записи ДженисДжоплин и попивая сладкий горячий шоколад с маршмэллоу. А на следующий день я не пошла в школу, мама отпросила меня, и мы вместе целый день смотрели мыльные оперы, сидя на диване. Мама очень любила мыльные оперы. Как бы я хотела, чтобы мама увидела меня в сериале, даже так недолго. Думаю, она бы гордилась. Хотя, наверное, не гордилась бы мной сейчас, когда я превратилась в наглую лгунью.
Я подошла к холодильнику и открыла его. В нем ничего не было, кроме арахисовой пасты. Черствые крекеры я доела утром. Я вытащила банку и засунула в нее ложку, набрала немного пасты и засунула ее в рот. Знаю, хранить арахисовую пасту в холодильнике странно, но когданет кондиционера, а окна не открываются летом, квартира превращается в небольшую сауну. И позвольте заметить, что оттереть с ковра растаявшее арахисовое масло очень сложно.
Я подошла к крану, налила воды в лейку и начала поливать мои растения. Когда умерла мама, я стала обладательницей каждого из ее цветов. Их было очень много, так что они заполнили всю мою квартиру, даже больше, чем в моем детстве. Несмотря на это я решила оставить их все; моя мама очень их любила, и значит, память о маме будет жить вместе с этими растениями. Я дошла до горшка с ромашками и осмотрела их. Моя мама любила ромашки, также как и маки, если судить по моему имени (примечание: Poppy с англ. Мак). Она всегда любила приговаривать: «Яркая, как ромашка, и очаровательная, как мак». Одна из ромашек завяла. Я выдернула ее. Мои мысли опять вернулись к Райану Старку и к бедному растению, что погибало в его кабинете. Я должна это исправить. Я не могу сидеть сложа руки и позволить ему умереть, мама так бы не поступила. Я почти выкинула ромашку, когда меня посетила идея. Я взяла один из лепестков и…
– Он меня ненавидит, он меня не ненавидит. Он меня ненавидит, он меня не ненавидит… – громко говорила я, отрывая очередной лепесток. Продолжала так, пока не приблизилась к последнему. И рассмеялась, когда закончила на фразе «он меня не ненавидит».
– Если бы, – пробормотала я, слыша громкий крик. Посмотрела на свой потолок. Лампочка опять раскачивалась, а значит, наверху соседи опять дрались. А это значит, что скоро здесь будет полиция, и наркоторговцы будут бегать по лестнице, чтобы спрятать свой товар, как только услышат сирены. Чудесно! Еще одна ночь в раю. Определенно нужно отсюда выбираться. Это чертово везение, что меня еще не ограбили, или того хуже. Я зашла в маленькую клетушку, что служила мне ванной, и начала чистить зубы. Я посмотрела на счета, которыми заклеила грязное окно. Вовсе не для того, чтобы о них помнить, а потому что застала своего стремного соседа за подглядыванием. У меня не было штор, поэтому использовала, что было – пачку счетов от банка и больницы, которые продолжали приходить. По крайней мере, для этого они и пригодились. Я прополоскала рот, сплюнула, а потом причесалась.
Затем подошла к своему зеркалу, разделась и посмотрела на себя. Мои розовые хлопковые трусики определенно не сочетались с лифчиком, собственно я не из тех, кто на этом помешан. Провела руками по своему животу и немного стянула трусики, оголив злополучную татуировку на бедре. Там было написано «on». Я вздохнула. Не самое лучшее воспоминание. В старшей школе я думала, что была влюблена в Леона (примечание: Leon). И мы помчались в тату салон, чтобы сделать парные татуировки в виде наших имен, а спустя три недели расстались. Я пыталась свести татуировку, но было так чертовски больно, что я вытерпела лишь удаление двух букв «L» и «e». И теперь на моем бедре будто бы инструкция к действию (примечание: «on» – завести, включить). Один из парней предложил добавить слово «turned» перед «on». Получилось бы в переводе с английского «возбуждена». В тот момент его комментарий свел все мое возбуждение на нет, и я отправила его собирать свои вещи.
Я пересекла комнату и забралась на кровать. Моя квартира была настолько маленькой, что гостиная, столовая и спальня находились в одной комнате. Была маленькая полка, на которой стояла микроволновка, под ней стоял небольшой холодильник, что и называлось кухней, а потом была маленькая ванная с душевой, в которой не было напора воды.
Я попыталась расслабиться на маленькой скрипучей кровати, но это было нелегко, особенно когда я неожиданно подумала о взгляде, что подарил мне Райан, когда намазывал мое колено…
Я знала этот взгляд, но парни, которые так на меня смотрели, были из тех, что тусили в дешевых барах или на барахолках, и до сих пор жили со своими мамами. А такой мужчина, как Райан Старк, никогда еще на меня так не смотрел.
Я хихикнула. Скорее всего, я себе все придумала. Он определенно меня ненавидит. Или нет? Я не могла понять. Он обработал мои ссадины, вытащил колючки, что было очень заботливо, но это сменилось раздражительностью, что ввело меня в ступор. Я посмотрела на часы, висящие на стене. Пора спать, а то мой начальник приедет через пару часов.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Райан
Пока ехал за Дорис, он нервничал, что было для него непривычно. Возможно, это связано с тем, что он встал в полпятого утра после напряженного графика работы и подробного эротического сна о Дорис. Мужчина не мог вспомнить, когда в последний раз ему снились подобные сны, может, когда был подростком, но, вот! Он ему приснился, и это чертовски неправильно и неудобно, и…
Горячо!
Его нервозность достигла пика, когда Райан подъехал к ее дому, и увидел девушку сидящей на крыльце. Сегодня она была отличным образцом некрасивой одежды. На ней была странная фиолетовая блузка с кружевами, которая была, ему неловко говорить, но… отвратительной. Просто ужасной. Одна из самых худших вещей, что доводилось ему видеть за последнее время. Его мама носила что-то подобное в восьмидесятых, когда еще делали пышные прически. В то время такая одежда считалась очень женственной, но сейчас что-то подобное… Нет. Просто нет!
