Текст книги "Сущность зла"

Автор книги: Джо Клиффорд Фауст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)

– Нет, – говорила она какой-то женщине, – вашего супруга здесь нет, как это ни прискорбно. И если о нем уже столько времени нет новостей, вам лучше всего продолжить свои поиски по клиникам трансплантации органов, пока там еще осталось что опознать. После таких слов женщина с воплем покинула помещение.

– Умеет человек общаться с народом, ничего не скажешь, – заметил Вонн.

Женщина за барьером одновременно вела разговор с несколькими людьми в толпе. Одним объясняя, что их друзья не выйдут на волю, пока не замерзнет кипящее солнце Вельтос, другому, что его жена уже выслана на другую планету, и кому-то еще, что человек, которого он разыскивает, казнен нынешним утром.

– А может быть, – предположил Винтерс, – нам просто надо к другому столу?

– Ерунда, – отрезал Мэй. Сунув руку в карман, он нервно перебирал кредиты. – Герцог здесь. Это точно. Я нюхом чувствую, что он где-то рядом.

– С каких пор это ты стал чувствовать через стены? Может быть, и мне стоит поучиться чему-нибудь у мистерборба? – ехидно спросил Вонн.

– Тихо!

Служащая изолятора вонзила в капитана коммерческого флота свои черные блестящие буравчики.

– Чем могу помочь? – холодно спросила она. Мэй прокашлялся и сказал:

– Я пришел за Вильямом Арбором.

– Что же, – поинтересовалась охранница, – вы хотите сказать, что пришли занять его место?

Мэй вытащил кредиты из кармана и выложил на стойку, как в баре.

– Нет, – ответил он, – я пришел внести за него залог.

– Это тот стол, который нам нужен? – спросил Винтерс на всякий случай.

Служащая изолятора посмотрела на великана, сурово сдвинув брови.

– Кому из вас отвечать?

– Его залог, – заторопился Мэй, – назначен в девять миллионов и вот еще триста тысяч кредитов. Здесь вся сумма целиком.

Охранница пропустила сквозь пальцы пластиковые жетоны, напоминающие фишки в казино.

– О да, конечно. Сейчас. Это, я так понимаю, деньги ему на дорогу? Далеко же его отправляет Нимрев-компани.

Побагровев лицом, Вонн стал надвигаться на стойку. Мэй поспешил ему навстречу, положив ладонь на грудь, чтобы сдержать наступление.

– Вы знаете, – продолжала она, – с такими деньгами вы могли бы купить билеты первого класса последним трем или четырем путешественникам, которых я отправила отсюда. Зачем тратить все на одного...

– Избавьте нас от ваших колкостей, – сказал Мэй, повысив голос. – Мы пришли сюда на законных основаниях.

– Да и никто столько не стоит, – как ни в чем не бывало продолжала охранница, – послушайте моего совета и бегите отсюда с этими деньгами, пока не поздно.

Мэй с грохотом опустил кулаки на стойку. Звук эхом разнесся по сводам зала. Затем повисла странная тишина.

– Знаете, мне есть чем гордиться в жизни, – произнес Мэй в наступившей тишине. – Я ни разу не ударил копа, даже когда они били меня, и тем более женщину. Но вот в первый раз в жизни я готов отступить от правил и сделать для вас исключение.

Охранница отбросила кредиты обратно на стойку:

– Полегче на поворотах, налетчик-космолетчик. Как зовут вашего друга?

– Герцог. То есть – Вильям Арбор.

Она повторила имя в микрофончик, отходивший от наушников, и посмотрела на экран стоявшего перед ней компьютера.

– Нет такого, – наконец ответила она. – Никакого Герцога Вильяма Арбора здесь нет. И не предвидится.

– Может, попробуете еще раз... поищите, пожалуйста, Вильяма Арбора. Просто Герцог – так его называют друзья...

– Понятно, кличка, или как это у вас называется – блатное «погоняло»... – Женщина со значением посмотрела на Мэя.

– Нет, просто прозвище.

Она еще несколько раз запрашивала имя Герцога в микрофон, бросая взор на экран компьютера. После небольшой паузы, она покачала головой.

– Здесь такого нет, – убежденно сказала она.

– Как нет?

– Вышел. – Офицер пожала плечами.

– Но этот невозможно, – сказал Мэй. – Совершенно невозможно. Еще не прошло сорока восьми часов с момента задержания.

Женщина еще раз справилась по монитору. Запросила компьютер.

– Он уже выпущен под залог. Так что можете сэкономить ваши...

– Что-о? – рявкнул Мэй. – Но кто мог внести за него залог?

Она покачала головой.

– У меня нет доступа к такой информации. Все, что я могу сказать вам, этот то, что Вильям Уэшли Арбор – так его настоящее имя? Так вот, ручаюсь головой, что человек с таким именем был выпущен из этого заведения прошлой ночью.

– Нам надо быстрее вернуться на корабль, – сказал Вонн за его спиной, пока остолбеневший Мэй не мог отвести взора от женщины, не в силах оторвать глаз от ее телес, изнуренных мраком. – Он пошел туда разыскивать нас.

– Сомневаюсь, – сказала женщина, покачав головой. – Ему запрещено покидать поверхность планеты. Так что если ваш корабль находится даже в доках – я уже не говорю на орбите – вашего друга там просто не может быть. Как и во всех камерах центрального изолятора.

– Откуда вам это известно? – спросил уязвленный Вонн.

Охранница снова прошлась по компьютерным клавишам. Затем ее наманикюренный коготь застучал по стеклянному экрану.

– Он освобожден на условиях домашнего ареста у внесшего залог лица. И останется у него, пока не отработает залога.

– Работорговцы! – воскликнул Винтерс.

Мэй протянул руку, чтобы умерить пыл молодого великана.

– Нет – сказал он. – Это не работорговцы. Это гораздо хуже.

– Неужели вы думаете, – произнес Вонн и осекся, словно опасаясь самого худшего.

– Нет, – сказал Мэй, – Я не думаю. Я знаю точно. – Он повернулся и отвесил охраннице учтивый поклон:

– Благодарю вас, леди. Вы настоящая женщина и в еще большей степени офицер правопорядка. Благодарю вас, мэм. Вы были чрезвычайно учтивы, чего бы это вам ни стоило, в конечном счете. – И двинулся на выход.

– Мэй, – крикнул ему в спину Вонн, поспешив за ним следом. – Что нам теперь делать? Мы ведь даже не знаем, где его искать. Теперь нам даже не подступиться к Корпорации Живодеров.

Мэй оглядел городские улицы, раскинувшиеся перед ним: как паутину, в которую где-то угодила мушка по имени Герцог. Осмотрел несущиеся по улицам светлячки транспортного потока, сливающиеся в огненные пулевые трассы и прощальным взором окинул потасканного вида народ, столпившийся в приемной Центрального Изолятора.

– Ты прав, – сказал он. – Совершенно прав. Прав, как никогда. Прав на все сто или двести лет вперед. Мы должны забрать фиалы обратно, когда появится такая возможность, потому что теперь они будут поджидать нас. – И досадливо ткнул себя кулаком в бедро. – Черт побери, Вонн! Я хотел избежать всего этого: диверсии, незаконного захвата, взрывов и убийств, потому что мне все это надоело. До чертиков. Первый раз в жизни захотелось чего-то по-честному и на законных основаниях – и надо же такое! Ничего не попишешь, придется работать по старым отработанным рецептам. Похоже, мы просто обречены совершать противоправные поступки. Но на пороге этого Центрального Изолятора я готов поклясться, что, как только...

– Как только мы взорвем всю их контору? – высказал предположение Винтерс.

Мэй спокойно и сосредоточенно посмотрел в глаза великана:

– Похоже, все идет к тому.

– А как же «Ангел Удачи»?

Мэй выразительно потряс головой.

– Это мое дело. О корабле я как-нибудь сам позабочусь. Теперь самое главное – во что бы то ни стало вытащить отсюда Герцога. Мы все обязаны ему жизнью. Все что нам осталось – это попытать удачи, поставив на карту все.

– Да будет так, – сказал Вонн. Он поднял замотанные бинтами останки правой руки. Винтерс водрузил свою лапищу поверх культи Вонна, и, помешкав мгновение, Мэй поместил на вершину этой пирамиды свою руку. К получившемуся сооружению Винтерс присовокупил левую ладонь, по весу и размером не уступавшую правой, и, кивнув, Мэй присоединился. На самую вершину Вонн поместил левую руку и сурово кивнул друзьям. – Теперь Мэй становится нашим собратом, Винтерс. Думаю, в данном случае, можно обойтись без церемониальной клятвы.

– Да будет так, – сказал Винтерс.

– За Герцога, – сказал Вонн.

– За Герцога, – повторил Винтерс.

– За Герцога, – заключил Мэй.

И с криком они разорвали руки. И тут же направились по улице с уверенным видом и решимостью, горевшей у каждого на лице.

ГЛАВА ВТОРАЯ

– Интересно, – сказал Баррис. – Что же вам известно такого, чего не знаем мы?

– Вы потратите время на нас с Герцогом и упустите самое главное. Вот что известно нам.

1

Баррис, довольно ухмыляясь, перебирал папки на своем рабочем столе. На губах его блуждала довольная усмешка. Во всей Вселенной нельзя было сыскать ничего подобного чувству, которое он испытывал в этот момент, – чувству полного и абсолютного контроля над чужой жизнью. Владеть чужой жизнью, как формулой, владеть без страха и упрека, зная, что любая неприятная переменная исключена из твоего уравнения.

Поднявшись из-за стола, он вышел из кабинета, быстрыми шагами направляясь в лабораторию. Настало время посмотреть, что поделывает его долгожданный гость. Баррис не мог сдержать улыбки гурмана, идущего к холодильнику. «Что ж, посмотрим, как сохранился продукт за десять лет хранения». Работа предстояла немалая, но его тешило осознание того, что времени у него предостаточно – ровно столько, сколько потребуется. Теперь все время подопытного принадлежит ему – и больше никому. Да, это рабовладение. Но какое! Этот рабство нового века, новых людей и культуры. Вот что значит цивилизация. Продвинутый институт рабства. Но на самом верху этой пирамиды фараон. И это – он.

Он задержался, услышав, как его окликнул какой-то парень, спешивший навстречу. Баррис почесал в затылке, пытаясь вспомнить имя этого молодого человека.

– Кажется, Сарбер, не так ли? – спросил он. – Из экономико-юридического отдела?

– Да, – ответил этот деловой человек, пытаясь удержать под мышкой целую кипу планшетов и папок. – Если вы не против, то я хотел бы обсудить пару вопросов насчет вашей вчерашней докладной записки.

– Давайте, – сказал Баррис. Как только Сарбер нагнал его, он продолжил движение к центральной лаборатории. – Только поскорее.

– Честно говоря, сэр, я не рассчитываю на ваш немедленный ответ. Просто некоторая информация к размышлению. Хотелось бы поставить вас в известность о некоторых добровольцах, находящихся, как подтверждают документы, в лабораторном блоке. Вот, например, один из них, – Сарбер на ходу заглянул в один из планшетов. – Мистер Арбор.

– Арбор? – переспросил Баррис, как будто впервые слышал это имя.

– Именно, мистер Вильям Уэшли Арбор. У меня серьезные сомнения насчет того, что с ним подписан контракт.

– Чепуха, – махнул рукой Баррис. – Корпорация внесла за него залог, так что он со всеми потрохами принадлежит нам... Какие здесь могут быть вопросы?

Сарбер прокашлялся и засеменил следом, нагоняя Барриса, за которым едва поспевал.

– На самом деле, сэр, как раз самые серьезные вопросы возникают насчет нашего права на внесение залога. Я понимаю, что этот человек один из первых носителей квинтэссенции...

– Не один из первых, – поправил Баррис, – а именно первый.

– Но это еще требуется доказать.

– Дайте нам недельку, – сказал Баррис.

– И все же, остаются некоторые проблемы, – продолжал Сарбер. Стоимость товара пока еще под вопросом, приблизительно определенная цена единицы продукта – полтора миллиона кредитов, а вы заплатили более чем вшестеро, чтобы вытащить его из каталажки...

– Знаю, – обрезал Баррис. – И еще, если вы помните, тот сукин сын испортил мой автомобиль!

– Хотелось бы, чтобы вы отнеслись к этому серьезно, мистер Баррис.

Баррис остановился и, прищурившись, посмотрел на подчиненного.

– В этой корпорации – вся моя жизнь, – произнес он. – И я очень серьезно отношусь к нашему делу. Вот почему мы готовы ко всему. – И, словно для того, чтобы лучше подчеркнуть сказанное, он вновь решительно замаршировал по коридору, с каждым шагом выбивая ритм своей речи: – За последнее десятилетие рынок биодобавок заметно вырос. И многие, кто стоял у истоков бизнеса, теперь отошли от дел и предпочитают наблюдать со стороны.

– Таковы были ваши пожелания, сэр.

– И вы чертовски правы в том, что они были, эти пожелания. Мы все канителились с этим гангстером Хиро. Всегда был шанс, что если мы разрастемся, то он зависнет дамокловым мечом над нашими головами, угрожая предать гласности происходящее, если его не умаслить, как следует. Теперь его «умаслили», и все эти трудности позади. Фиалы в наших руках, осталось только удовлетворить свое любопытство, насколько хорошо ассимилируются квинтэссенции, заключенные в них, и это станет вторым шагом на рынок. Кража века сделала эту компанию легендой, и мы будем разрабатывать ее и дальше. Все это очень хорошо: пираты, таинственные фиалы, знаменитые добровольцы... Все работает на нас и развивается, можно сказать, почти что по нашему сценарию. Еще какие-то вопросы ко мне, мистер Сарбер?

– Наши юристы выражают неуверенность, что...

– Нашим юристам, – усмехнулся Баррис, – платят не за то, чтобы они выражали уверенность. Им платят за то, чтобы они защищали нашу компанию в суде и создавали надежный тыл для дальнейших экспериментов. Ведь то, чем мы сейчас занимаемся, – это война. На биологическом и генном уровне. И у нее есть свои победители и проигравшие. «А ля герр ком а ля герр».

– Просто я хотел сказать, – залепетал сотрудник, – что имеются некоторые сомнения насчет содержания мистера Арбора под стражей.

– И кто выражает эти сомнения, мистер Сарбер? Не могли бы вы назвать мне их имена?

Сарбер смущенно заозирался вокруг.

– Это прежде всего я, сэр.

Баррис кивнул:

– Храбрость – достойное поведение на войне. Вы спасли свое рабочее место, мистер Сарбер. И за храбрость я дам вам повышение. Теперь, простите, я должен...

– Имеются некоторые серьезные проблемы, заключенные в нашем содержании мистера Арбора под стражей, – попытался возразить Сарбер. – Во-первых, может статься так, что само его владение биопродуктом может оказаться противозаконным...

– В таком случае он заслуживает всего того, что с ним произойдет во время лабораторных испытаний.

– Вполне возможно, что он возбудит против нас дело за незаконное содержание под стражей и ограничение свободы. Конечно, можно признать, требования не будут иметь оснований, согласен, однако и наши основания для домашнего ареста – если это даже назвать так – мистера Арбора – столь же необоснованны. Мы же внесли за него залог, а, значит, не считаем его общественно опасным субъектом, который должен находиться в принудительном заключении. Так что вокруг этого мифического биопродукта может назреть довольно неприятное судебное разбирательство, и скандал в прессе также не исключен. С другой стороны, я ознакомился с официальными протоколами о происшествии в «Черной Орхидее», в котором принял активное участие мистер Арбор, и вполне вероятно, что в деле не последнюю роль сыграл биопродукт Эрика Диксона. Более того – вполне возможно, что именно биопродукт несет ответственность за содеянное.

– Биопродукт? – фыркнул Баррис, – Вы хоть сами понимаете, что говорите, мистер Сарбер? Как может биопродукт, биодобавка, органическое химическое вещество, нести ответственность по закону? Отвечать перед законом может лишь тот, кто принял этот биопродукт – причем, разумеется, добровольно. А кто заставлял мистера Арбора употреблять биодобавку? Что вы скажете? У вас есть какие-нибудь мысли на этот счет, уважаемый адвокат?

Сарбер молчал.

– В таком случае, тем больше оснований у нас для заключения мистера Арбора под стражу. Мы же как ученые не можем не отвечать за поведение нашего биопродукта, заключенного в мистере Арборе, не так ли? Ну вот, видите, как все просто. Да обстоятельства просто сами работают на нас, мистер Сарбер. Надо только не постесняться иной раз оглянуться вокруг. Шире кругозор, мистер Сарбер! Взгляните на вещи по-новому! Какие еще проблемы?

– Проблема в том, – заговорил Сарбер, – что на любой продукт-биодобавку должен быть сертификат, подтверждающий, что данный препарат безопасен для человека. И таких исследований, насколько мне известно, еще не проводилось...

– Естественно, не проводилось, – воскликнул Баррис. – До того ли нам было, когда спереди напирали законники, а сзади – гангстеры. Когда мы оказались меж двух огней и приходилось соглашаться на все, лишь бы спасти фирму. Когда суд бомбил нас постановлениями – целых двести исков – по одному на каждую бутылку!..

– Тем не менее, задачей первостепенной важности для юристов компании была подготовка к выходу на рынок Дистилляций Первой Серии и заключение очередных контрактов для второй. Уже это одно заключает в себе совершенный законченный биопродукт, который мог создать весьма удобный случай мистеру Арбору, чтобы обратиться к адвокату и отстаивать свои интересы в суде.

Баррис вновь остановился и уставился на Сарбера, словно видел его впервые:

– Зачем вы мне рассказываете все это?

– Вы же сами так говорите, мистер Баррис. Это именно то, за что вы мне платите. Это моя так называемая работа, за которую вы платите мне деньги. Я просто хочу вас предупредить, что вы начинаете дело, которое может быть чревато последствиями, и все это влетит нам в копеечку. С хорошей командой адвокатов мистер Арбор может...

– Ничего он уже не может, ваш мистер Арбор. Вы поняли? Мистер Арбор отныне не сможет ни-че-го! – подчеркнул Баррис, высокомерно оглядываясь, словно уже не замечая присутствия подчиненного.

– Это как раз тот случай, когда в процессе при правильно дозированной информации можно будет довести дело до ликвидации компании.

Баррис похлопал его по плечу:

– Благодарю вас, коллега, но, уверяю, что с компанией ничего не случится. Компания под надежной защитой, наше дело беспроигрышное. Вне зависимости от результатов лабораторных исследований, какими бы ни оказались последствия тестов, мистеру Арбору уже не удастся начать против нас дело.

– Постановление Таргис-Хиллари утверждает, что протест, составленный в течение недели до или после помещения под арест...

– Мистер Арбор не составит никакого протеста, – холодно ответил Баррис. – Компанию спасут не папки с какими-то отчетами, а решительность старшего персонала и безоговорочное доверие младшего. Если хотите знать правду до конца – я собираюсь, как только будут закончены лабораторные испытания над нашим гостем, перепродать этот контракт Нимрев-компани, которая занимается наймом рабочих для рудников на новооткрытых планетах.

– Но нет никакой гарантии, что...

– ...После того, как его память обо всем случившемся, а также и о нем самом будет начисто стерта, – спокойно закончил Баррис, не сводя стального взора с сотрудника фирмы. – Теперь есть еще какие-нибудь вопросы?

Сарбер покачал головой. Казалось, с нее упало несколько седых волос.

– Вот и хорошо. Благодарю за внимание. А также за службу. Напутственно кивнув, Баррис дал понять, что отпускает подчиненного и направился в сторону. Юрперсонал продолжил свой путь к рабочему месту, а Баррис – к дверям секретного доступа с замком для спецпропуска. Эта дверь вела в центральную лабораторию.

Пройдя до половины коротким коридорчиком, сильно смахивающим на тюремный (постарались строители!), он вставил карточку в очередной секретный замок и вступил в темную комнату, где перед стеной мониторов сидел доктор Мелроуз. Несколько экранов показывали в разных ракурсах одну и ту же комнату. Небольшую камеру, где высокий худой парень слонялся из угла в угол. Прочие мониторы демонстрировали полное отсутствие изображения, предпочитая выдавать на свет какие-то трясущиеся линии и зигзаги, а также трехмерные конструкции биологических препаратов. Мелроуз утопал в огромном кресле. Панели управления и вся клавиатура находились на подлокотниках этого кресла. Мелроуз, не отрываясь, смотрел в центральный монитор, в три раза больших размеров, чем остальные, и кивал, внимательно слушая что-то в наушниках.

– Как наш гость? – спросил Баррис.

Мелроуз сдвинул наушники и обернулся к боссу.

– В норме, – отвечал он. – Почти в норме. – Он ударил по клавише в подлокотнике, и центральный экран озарился пульсациями биосигналов подопытного. – Мистер Арбор пришел в сознание приблизительно четверть часа назад и пару минут потратил на осмотр своей новой камеры. Теперь он приступил к прогулке. Похоже, он делает это, чтобы сохранить форму, а не для того, чтобы точно замерить помещение.

– Ну и?.. Зачем меня вызывали? – спросил Баррис.

Мелроуз указал на экран:

– Его биоволны. Ни малейшего признака возбуждения или тревоги. Кровяное давление, дыхание, кардиограмма и энцефалограмма в норме. Сердце и мозг работают как часы, никаких признаков волнения. Что несвойственно, заметим, помещенным в одиночное заключение – и уж тем более после смены камеры. Подозрительно нормально для человека, который может, например, решить, что его поместили в камеру смертников.

– Ну, он недалек от этого, – философически изрек Баррис. – Хотя для него данное заключение может оказаться лишь карцером.

Баррис подтащил обитый стул к командному креслу Мелроуза и присел.

– Может быть, нашему клиенту просто не привыкать к тюремным условиям. Вы знакомы с его биографией?

Мелроруз скептически покачал головой и вручил Баррису планшет.

– Не сходится. Здесь файл, который содержит всю информацию по мистеру Арбору.

Баррис внимательно просмотрел «дело Арбора». Подопытному только что исполнилось двадцать три года. Это случилось на прошлой неделе. Ничем не примечательная карьера торгового брокера по космическим перевозкам. На Тетросе Девятом – размеренный и ленивый аграрный сельский мирок свекловодов и скотоводов, вдалеке от проторенных торговых путей. И вдруг в последние три месяца целый каскад приключений, свалившийся на голову деревенского мальчугана.

– Тут, – сказал Баррис, щелкнув по экрану планшета ногтем, – светит срок по трем разным поводам. И последний из них – здесь, на Консуле.

– Но здесь еще не все, – заметил Мелроуз. – Это сведения, собранные лишь за последние три месяца.

Баррис бросил планшет на рабочий столик-пюпитр.

– А что у нас с детством? Сохранились какие-нибудь трогательные воспоминания?

– У нас ничего нет.

– Черт бы побрал этих крючкотворов! Шесть лет колледжа на какой-то аграрной планетке – и диплом брокера в кармане.

– Итак, – сказал Баррис, закидывая ногу на ногу и поудобнее устраиваясь на стуле. – Он проявил какие-нибудь признаки присутствия в его организме недостающей в нашей коллекции дистилляции?

Мелроуз указал на главный экран.

– Думаю, это и так очевидно. Результат, как говорится, налицо.

– Не шутите со мной, Винни, ой, не шутите...

– Да я не шучу, – запротестовал Мелроуз. – Тот факт, что этот деревенский увалень не рвет волос, обнаружив, что находится в каталажке, уже сам говорит за себя.

– Вы хотите сказать, что наша дистилляция личности усвоилась в этом босяке?

– Знаете, что, – вмешался Мелроуз, не дав шефу закончить. – Вы помните историю с дистилляцией Диксона – одной из первых, кстати, дистилляций, которую часто рассказывал ваш отец.

– Что-то там насчет...

– Да-да! О том, как он после долгих колебаний все-таки решил вписать Диксона в программу. У меня до сих пор на памяти та незабываемая ночь, когда он пришел, уже сделав неизбежное, и был напуган до смерти – ему казалось, что он совершил роковую ошибку. Но все прошло гладко.

– Скорее, гадко...

– Опустим исторические детали. Мы подошли к тому, что у нас на руках личность, зараженная персонификацией Диксона – человека, которого не мог остановить никто.

– И ничто, – задумчиво пробормотал Баррис и, встряхнув головой, заключил: – Но сейчас не тот случай, старина, не тот случай. – Он снова посмотрел на экран, на размеренно расхаживающего по камере заключенного.

– Вот и ваш папаша – года не прошло, как он уже со смехом рассказывал эту историю, забыв о ее страшном начале.

– Это и есть все ваши соображения?

Мелроуз кивнул.

– Поскольку вы друг моего отца, я с уважением отношусь к вашему мнению. Однако я думаю, наш разговор из области предположений и догадок должен перейти поближе к делу.

– Думаю, ошибочно было бы начинать с наркотических препаратов.

– Ну, так и знал, – хмыкнул Баррис – Вот так всегда – думаете только о себе. А разве я что-нибудь говорил о лекарствах, Винни? Не говорил. А начнем мы вот с чего: немедленно войдем туда и известим мистера Арбора о том, что его ждет. Войдем, так сказать, в клетку с тигром.

– Не вижу разницы, – парировал Мелроуз. – А закончится эта встреча тем, что я буду вынужден вколоть ему наркотические препараты. – Доктор замотал головой. – Почему вы думаете, что он станет с вами разговаривать после того, как вы столь круто обошлись с ним и его приятелем? У вас невероятно широкая натура, если вы считаете, что люди так быстро забывают прошлое.

– Винсент, – сурово произнес Баррис. – Сколько лет прошло со смерти моего отца? Пятнадцать лет? Двадцать?

Мелроуз, ученый с фамилией дворецкого, кивнул.

– Не считая моей высылки на эту планету согласно решению совета директоров, сделал я хоть одно успешное дело с тех пор, как занял этот пост? Если вы считаете, что сделал, я с огромным удовольствием пересмотрю условия нашего контракта.

– Что ж, если хотите провести с ним беседу, рискните, – отозвался Мелроуз. – Только помните, что Эрик Диксон – опасная личность, от которой можно ожидать чего угодно. Поэтому поведение мистера Арбора может быть непредсказуемым. Их персональности живут в одном теле.

– Вы что, хотите сказать, что знания пилота могут чем-то навредить мне? И что дальше? Диксон атакует меня космическим кораблем? На что большее он может рассчитывать сейчас? Да если бы мы даже сделали пересадку мозгов этому типу, у мальчишки нет ни единого шанса против меня. Что он может сделать, даже обладая умом космического волка, и при этом находясь в теле деревенского пацана? Мелроуз простучал пальцами по клавишам в ручках кресла, и экраны один за другим погасли.

– Ну, в любом случае, я должен пойти с вами. – Он поднялся с кресла, и Баррис последовал за ним в дверь, пристраиваясь между рядами мониторов, к небольшому пролету в несколько ступенек, который уводил в длинный коридор. Остановившись у небольшой металлической коробки в стене, доктор всунул в него идентификационную карту. И уже стал доставать карманный «поводок», но Баррис остановил его:

– Это ни к чему, Винни.

– Обычная процедура, – сказал Мелроуз, убирая устройство в карман. Для пациентов в состоянии повышенной возбудимости.

– Повышенной возбудимости? – Баррис скептически хмыкнул. Они продолжили свой путь по коридору, пока Мелроуз не остановился возле дверей. Вставив карточку, он привел в действие видеомонитор следящей камеры и выждал момент, наблюдая, где находится заключенный по другую сторону стальных бронированных дверей.

– Чего вы ждете? – спросил Баррис. Мелроуз указал в сторону дверного замка-приемника.

– Это же ваш приказ.

Баррис со смехом вытащил свой бэдж-идентификатор:

– Вот за что я ценю вас, Винни. Всегда надо присматривать за собственным тылом.

– Кому-то приходится это делать.

– Вам просто не нравится отвечать людям, – Баррис рассмеялся, вставляя карточку в замок. – Что же до меня, то я вообще ни перед кем не отвечаю.

– Даже перед советом директоров? – спокойно спросил Мелроуз.

Но прежде чем Баррис успел ответить, дверь поползла в сторону, и этот укол был оставлен без внимания. Они оба вошли в камеру и увидели заключенного, склонившегося над раковиной. Он пил воду горстями, зачерпывая ее из-под крана.

– В чем дело? – распекающим тоном произнес директор филиала. – У нас же есть посуда, выделенная специально для этих целей.

– Тогда почему бы вам не принести мне ночной... – Герцог повернулся от раковины, и последнее слово застряло у него в горле. – Вам!

Баррис пожал плечами.

– Вы позаимствовали то, что принадлежит мне и не расплатились. Что, согласитесь, юноша, нехорошо. И мне хотелось бы узнать, как работает мой препарат. Может быть, вы поделитесь с нами своими впечатлениями?

Герцог закрутил водопроводный кран. Вода в раковине заглохла. Он стряхнул последние капли с лица и ладоней.

– Хотите поговорить об этом? Может быть, расскажете нам, как вы стали незаконным наследником Эрика Диксона?

– Нет, – угрюмо сказал Герцог, опускаясь на койку.

– Надеюсь, вы все-таки сначала обдумаете свой ответ, мистер Арбор. Это очень повлияет на то, как сложатся наши последующие отношения.

Герцог вздохнул:

– Ну, хорошо. Вот я обдумал еще три секунды – потому что больше такая мысль и не заслуживает. Мой ответ «нет».

– Вы испытываете какие-нибудь признаки присутствия Эрика Диксона в... ну, скажем, у себя в голове?

– Почему бы вам не спросить об этом у него самого? – язвительно поинтересовался Герцог.

Баррис придвинул ногой невысокий стульчик и уселся на него, не спуская с Герцога глаз. Губы его чуть тронула улыбка.

– Значит, вы хотите сказать, что он – здесь?

Герцог ничего не ответил. Безмолвствовал.

– Мистер Диксон? – громко позвал Баррис, – Вы здесь? Вы слышите меня?

– Я не глухой, – произнес Герцог.

– Эрик Диксон? – настойчиво повторил Баррис.

– Нет. Вильям Арбор. Для вас – мистер Арбор.

– Мне нужно поговорить с Эриком Диксоном, – сказал Баррис, багровея.

– Даже если бы я был им, – ответил Герцог, – то ни за что на свете не позволил бы ему отвечать.

– Так вы можете контролировать его... присутствие? Его знания? Проявления?

Герцог охватил руками согнутые колени.

– В местах, откуда я родом, умеют контролировать себя. Есть такая поговорка: «Иди, пописай на веревку». Вам это что-нибудь говорит?

Баррис вскочил, опрокинув стул.

– На вашем месте я бы не стал ссориться со мной, мистер Арбор! Мне прекрасно известно, кто в вас «сидит» и за что вы сидите в камере. И что с вами из-за этого произошло. И может произойти в дальнейшем. Так что давайте лучше сотрудничать по-хорошему. Ваш друг коммерсант мне все рассказал.

Лицо брокера по удобствам оставалось непроницаемым.

– Полное и безоговорочное сотрудничество в ваших интересах. Только оно, оно и еще раз оно может помочь вам, – продолжал Баррис. – Я могу сделать вашу жизнь более комфортной.

Герцог рассмеялся:

– Вы уже сделали для этого все, что могли, мистер Баррис. Вы забрали у нас то, что по праву принадлежало нам. Вы разрушили жизнь и карьеру человека, который, наверное, был лучшим другом за всю мою жизнь. Вы отняли у меня свободу и возможность вернуться домой, установили в моей жизни иной порядок, перекроили мою жизнь по своему усмотрению, вы лишили еще одного человека, калеку, последней надежды вернуть когда-нибудь себе руку, потерянную в бою. – Он медленно покачал головой. – И у меня есть еще один друг. Он умственно отсталый человек. Как же я был наивен и глуп, когда хотел спросить, не поможет ли ему ваш биопродукт. Какая насмешка судьбы!

– Возможно, если вы понимаете, какие силы стоят за моей спиной...