Текст книги "Сущность зла"

Автор книги: Джо Клиффорд Фауст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

12

И вот он лежал на кровати, бедняга Фортунадо, герой, покоритель женских сердец, на кровати в дешевом отеле, и не было рядом ни одной женщины, которая назвалась бы его подругой.

И пока Герцог наблюдал эту сцену, он обнаружил вдруг, что Эрик Диксон стоит рядом.

И Эрик Диксон сказал:

– Разве ты не видишь, Герцог? Разве ты не видишь?

13

Джеймс Мэй хмуро смотрел в иллюминатор. Прямо под ним поверхность планеты Консул Пятый пересекал, двигаясь, как краб по серому песчанику, фиолетово-синий терминатор. Капитан упрямо смотрел перед собой, даже не смаргивая, словно опасаясь, что это видение может развеяться перед его глазами.

«А почему бы нет? – подумал он. – Все в моей жизни шло по этому пути».

Короткий гудок вагона шаттлополитена – и он отстегнулся от кресла, вливаясь в поток пассажиров, выходящих по коридорам на орбитальную посадочную платформу.

Платформа была по галактическим стандартам просторной и безупречно чистой, просто вылизанной до блеска. Никто и никогда не видел здесь ни дворников, ни дезинфекторов воздуха. Стены шаттлополитена всегда были стерильно белыми, как в операционной, без единой граффити, и ни пылинки, ни единого пятнышка натекшей смазки и горючего из кораблей.

Тихая музыка ненавязчиво сопровождала Мэя по пути, изливаясь из невидимых динамиков, вмонтированных в потолке. Все вокруг, не обращая на него внимания, предавались болтовне, понемногу расходясь в развилках коридора. Постепенно коридор опустел, и вскоре он продолжал путь почти в одиночестве. Музыка действовала на нервы, несмотря на свою камерность. Чем-то она напоминала те шланги в госпитале на Тетросе, из которых всегда можно было получить готовый тепловатый кисель.

Мэй вздохнул и почесал в затылке. Шрам уже затянулся в узел и больше не беспокоил, но служил прекрасным напоминанием о том, как все начиналось. Этот Декстер со своими мечтами о славе, знойная женщина на углу улицы, и коп по имени Альберт, по кличке Проворная Дубинка.

Капитан свернул за угол. Все это казалось таким давним, нырнувшим в Лету, как хорошо забытый курс Древней Земной Истории. Перед ним парадом проходили знакомые лица: Хиро, Ли, Андерс, Вир, Салливан, Доон и многие другие. На их лицах лежали тени: убитые были помечен крестиком, остальные вопросительным знаком.

Самый большой знак вопроса лежал на имени Эрика Диксона.

Да, капитан сейчас заплатил бы любые деньги (если бы они у него были), чтобы узнать, что творится в голове молодого компаньона.

Сунув руки в карманы, Мэй привычно пошевелил пальцами. Однако не нашел там ничего, кроме швов. Невольно на губах его появилась скептическая усмешка. Легко быть щедрым, когда у тебя ничего нет. Да и будь у него деньги, чем бы он мог помочь юноше? Или Баррис прав, и жизнь человеческая имеет свою цену? Думать об этом не хотелось ни под каким соусом.

– Расслабься, – твердил он себе, вынужденно замедляя шаг, – не хватало еще чтобы мистербоб разнюхал о твоем состоянии.

В самом деле, как объяснить арколианцу, что жизнь священна, но и у нее есть свои оценщики с холодным сердцем.

Мэй остановился перед коконом, где был припаркован «Ангел», и вставил в замок карточку доступа. Из распахнувшейся створки донесся запах, извещавший о присутствии мистербоба. Так пахло на скотных фермах на Тетросе. мистербоб уже поджидал его в коридоре. Мэй оглянулся – на платформе не было ни души, так что, по счастью, арколианец не попался никому на глаза, и после этого с искусственной улыбкой прошел на корабль, заблокировав за собой дверь

– Здравствуйте, мистербоб, – сказал он как можно любезнее. – Как продвигаются ваши наблюдения над А-формами?

– Вы меня удивляете, капитан. Такой радостный тон – в то время как все говорит о совершенно противоположном состоянии.

– Проклятье, – на лицо капитана, до этого светившее радостью, тут же набежала туча. – А я так старался. Даже Мэгги покупалась на эту улыбку.

Дребезжание со стороны мистербоба сказало о том, что он оценил шутку. Может, вам действительно обзавестись собакой, капитан, чтобы наш разговор протекал более непринужденно?

– Нет – решительно возразил капитана. – До этого мы не опустимся.

мистербоб развел клешнями:

– Насколько я понимаю, ваше настроение вызвано отказом корпорации «Сущность» выкупить мистергерцога из тюрьмы?

– Деньги для этих людей значат слишком много, – вздохнул Мэй. – Гораздо больше, чем для нас с вами.

– Что ж, у нас еще остались феромонные средства убеждения.

– Нет. В данном случае это не поможет, – убежденно сказал Мэй. – И потом, я не собираюсь рисковать вами ради каких-то паршивых кредитов.

Арколианец пощелкал пальцами, сводя их полукругом:

– Значит, джеймсоджеймс, есть такие, кто готов рисковать Жизнью ради Денег?

Мэй вздрогнул, и его пальцы инстинктивно сжались в кулаки. «Проклятье, – подумал он, – надо следить, за тем, что говоришь. Опять я распустил язык».

– Нет, мистербоб, – сказал он как можно спокойнее, – я вовсе не это имел в виду. Это просто фигура речи – идиоматическое выражение, черный юмор среди А-форм.

– Еще забавнее. Значит ли это, что среди вас есть и такие, кто готов пожертвовать ради денег даже... чужой Жизнью?

Закрыв глаза, Мэй сделал глубокий вздох, пытаясь заглянуть на ближайшие шестьдесят секунд в свое обозримое будущее. Ящик Пандоры уже распахнут, и все, что ему остается – это свести вред к минимуму.

– мистербоб, – сказал он, – прошу прощения, но я намерен объяснить вам это попозже – если все будет в порядке. В данный момент есть вещи, которые требуют моего безотлагательного внимания.

мистербоб приложил пальцы левой руки к подбородку и задумчиво посмотрел вверх. От этого взгляда капитана Мэя пробрала нервная дрожь.

– Понимаю, – глубокомысленно изрек инопланетянин, – понимаю, джеймсоджеймс-с-с, – прошипел он. – Мы обсудим это впоследствии вместе с другими вещами, которые вы обещали обсудить совместно. Мне не терпится на практике изучить вопрос влияния денег на умы человечества. И еще меня крайне заинтересовало использование жидких антидепрессантов для повышения жизненного тонуса, а также последствия неумеренного потребления этих антидепрессантов, являющиеся поводом для шуток. И еще: до сих пор не понимаю, почему вы с маргаретхирн разошлись, несмотря на столь очевидное сходство характеров и связь между вами? – тарахтел мистербоб без запинки и остановки. – А также не могу понять, отчего вы отрицаете явный и ярко выраженный всплеск феромональной информации между вами и смотричич во время беседы, которую вы назвали консультацией.

Мэй закрыл глаза ладонями.

– Обоняю, что вы устали, джеймсоджеймс. Не буду мешать вам, продолжайте работать.

– Благодарю, – отозвался Мэй, стараясь не смотреть в сторону арколианца. Он подождал, пока стихнет цокот по металлической поверхности, затем повернулся и сказал: – И я в любом случае еще ничего не решил с Чич! С этими словами он затянул шнурки на куртке. – Или насчет кого другого.

Мэй прошел через весь корабль к капитанскому мостику и здесь обнаружил, что дверь заперта. Посмотрев на нее в некотором замешательстве, он присел и повернул рукоять. К его удивлению, панель доступа оказалась заблокирована. После некоторого усилия ему удалось нажать на кнопку доступа, оттянув дверь.

Дверь с шипением отъехала в сторону. Улыбаясь как можно шире и беззаботнее, он двинулся на мостик, где обнаружил Чич. Скрестив ноги, она сидела на полу, у ног ее полукругом возлежали детали ЧАРЛЬЗА.

– Это ты закрыла дверь? – спросил капитан. Чич подняла на него глаза. На ней была пара мегалинз, очков с увеличительными стеклами для работы с микросхемами, отчего ее глаза казались большими как блюдца. Чич отпрянула и растерянно заморгала, увидев перед собой мужчину; затем сняла линзы. – Ах да, – сказала она в замешательстве. – В самом деле, это я заблокировала дверь.

Мэй повернулся к двери и закрыл ее. Так он простоял некоторое время, пока слова мистербоба насчет феромональной активности еще звучали в его ушах. Затем нажал на кнопку, и дверь снова отъехала в сторону. Он решил не рисковать.

– Отлично работает, – заметил капитан застенчиво и двинулся к пульту пилота. Оставив двери на всякий случай открытыми – от греха подальше.

Пожав плечами, Чич ответила:

– Да, я люблю работать, когда никто не мешает. Вы не мешаете, просто здесь может оказаться арколианец.

– Понимаю, – кивнул Мэй. – Любопытство мистербоба достало на этом корабле всех и всякого, не исключая меня. Приходится объяснять ему такие вещи... – Он посмотрел при этих словах на Чич, которая отвела линзы в сторону, подняв их, как козырьки, и внимательно осматривала провода в микросхеме. Тут ему ни с того ни с сего пришло на ум, что у нее совсем неплохая фигурка. Он прокашлялся. – Это я о вещах, о которых он меня иногда расспрашивает. Вас, наверное, тоже.

– Я об этом как-то не задумывалась, – рассеянно произнесла Чич. – Вы уж извините, капитан, но я еще не привыкла к этому заморышу.

– Понимаю, – откликнулся капитан. – И, кстати, называйте меня Джеймсом.

Она повернулась и посмотрела на него расширенными глазами:

– Простите?

– Ах, да ничего, – быстро сказал он. – Так, от избытка чувств что-то вдруг пришло в голову. Некоторые из вопросов мистербоба носят чрезвычайно личный характер.

– Н-да? – хмыкнула она и вернулась к микросхеме. Она произвела тест контрольную проверку системы и тронула несколько проводков, переключателей и светодиодиков, ярким светом вспыхнувших внутри схемы под открытой крышкой.

– Ну, хорошо, – сказал Мэй, решив, что неплохо бы сменить тему беседы. – Как продвигается работа?

– Какая работа?

– Ну, та, которой вы занимаетесь.

– Я? Занимаюсь?

– Ну да, в данный момент.

– Да так, идет себе. Не сказать чтобы семимильными шагами, но и не ползет по-черепашьи, – кивнула Чич! Она поставила линзы снова на место и потянулась за головой ЧАРЛЬЗА. – Так, похоже, я до тебя добралась.

Поковырявшись в затылке андроида, она щелкнула там каким-то выключателем. Глаза ЧАРЛЬЗА тут же раскрылись.

– Привет, – произнес он.

– Привет, – усмехнулся капитан.

– При-вет, повторил Чарльз. – Привет, привет, привет. При-вет. Привет? Приветприветпри-вет!

Механические глаза завращались и рот задвигался – Мэю тут же на ум пришло почему-то, что его управляющий блок очень напоминает куклу чревовещателя, которых видел на Тетросе.

Озадаченно пожав плечами, Чич вырубила электричество:

– Еще замыкает где-то в лингвоблоке.

– Вот это я понимаю, – сказал Мэй. – Хотелось бы, чтобы вы уделили особое внимание персональности пульта управления, когда до нее доберетесь. Думаю, она нуждается в перекалибровке. Небольшая проблема с переоценкой собственной значимости. Слишком много о себе думает, и от этого, бывает...

Что-то пробормотав себе под нос, Чич вернулась к работе.

– Да! Получилось у вас достать денег, чтобы помочь вашему другу?

– Нет, – отозвался Мэй. – Компания «Сущность» не желает прислушиваться ни к каким доводам и выводам. И никто не ссужает денег для освобождения из тюрьмы под залог, не считая нескольких фондов, которые, по всему видать, поддерживаются пиратами Юэ-Шень. Думаю, придется продать «Незабвенную».

– Неужели дела так плохи?

– Могут быть и хуже. Здесь мне не взять за судно подходящих денег, А я хотел заломить за него столько, чтобы потом разогнаться для успешного старта. Я имею в виду бизнес. Придется свыкнуться с мыслью о продаже его за всего какие-то жалкие девять миллионов кредитов. Именно столько я и получу на руки сейчас при таких обстоятельствах.

– Что ж, в таком случае, – Чич отложила панель управления, инструменты и линзы в сторону и выпрямилась, гибкая, как лоза. – Мне кажется, я могла бы кое-чем помочь вам, капитан. Подойдя к одному из распотрошенных пультов, Чич подхватила небольшой графический планшет со списком деталей и передала его Мэю:

– Вот что вам нужно: аукцион запчастей – это в самый раз.

Мэй посмотрел в записи Чич. Она озаглавила перечень словом «ЛОМ» и привела под ним список тринадцати деталей, извлеченных ею из секций и блоков компьютерной системы «Ангела Удачи».

– Это неполный список запчастей. Сказать вернее, только начало списка. Там еще будет семь-восемь дополнительно. Появится еще столько же, никак не меньше, когда я закончу полный осмотр системы. Их можно выставить в Аукцион-нете, и вы получите свои деньги через каких-нибудь несколько часов.

Мэй улыбнулся ей в ответ, вертя планшет в руках.

– Большое спасибо за сочувствие, Чич, но я не собираюсь вынимать запчасти из корабля, пока не приведу в порядок денежные дела. Я не имею права продавать корабль по частям, пока нахожусь в доках.

– Ну, во-первых, – сказала Чич, взяв графический планшет, – начнем с того, что они не рабочие части. Потому я и внесла их в список лома. Во-вторых, насколько я понимаю, вы можете делать с кораблем все, что заблагорассудится. В том числе продать его, если пожелаете, хоть до последней заклепки.

– Ценю ваше сочувствие, но лучше все же оставьте коммерческие законы торговцам, и занимайтесь тем, что у вас получается лучше всего.

– Но поймите, капитан, этот корабль не подпадает под коммерческий кодекс, вот что я хочу вам втолковать. Пусть я не так хорошо знаю законы космического права, но поверьте, многому научилась от клиентов. Потом эта ваша история про бывшую подругу, которая оттяпала у вас корабль в трудные времена, в пиковой ситуации, – и затем продала вам за небольшую сумму...

– Бывшая жена, а не подруга, – поправил Мэй. – Продолжайте.

– Поступив таким образом, она заявила продажу от имени лица, на которое работает. Таким образом, она вывела ваш корабль из-под санкции коммерческого права и поместила его в разряд утиля и трофеев. Продав вам судно за выкуп. Разница состоит в том, что под юрисдикцией законов о трофеях вы можете делать с судном все, что угодно. Если оно идет по закладной или находится под залогом, вы можете расстаться с ним со спокойной душой. Если вам вздумается превратить его в орбитальный гриль, бар или харчевню – то и флаг вам в руки. Вы можете зарегистрировать его под новым именем и номером, распродать по частям вплоть до вышеупомянутой последней гайки. Куча этих запчастей уже ни на что не годится, теперь мне это стало понятно, капитан, но, думаю, нам удастся выручить за этот хлам порядочную сумму в Аукцион-нете.

– И сколько потребуется времени? – спросил Мэй.

– Сеть Аукцион-нета работает круглосуточно. Все, что нужно сделать, войти, дождаться своей очереди и продать товар, когда настанет наш круг. Для этого мне понадобится главный терминал. Есть два выхода: слетать обратно на планету и воспользоваться своим или арендовать. Стоимость аренды будет примерно той же, что и стоимость билета туда и обратно.

– Вы уже заканчиваете? – спросил Мэй, осматривая разрозненные останки ЧАРЛЬЗА на полу.

– Думаю, что да, – ответила девушка.

– Великолепно. В таком случае – с чего начнем: собирать металлолом или арендовать терминал?

14

Тридцать часов спустя Мэй, оставив платонический поцелуй на щеке Чич, сошел с борта «Ангела Удачи», пробираясь среди грузчиков, паковавших «металлолом», который обрел новых хозяев. Руки ему грел сертификат на семь целых и шесть десятых миллиона кредитов. Денег могло быть и больше, но аукционщики сильно подрезали сумму, удержав проценты. После чего был уплачен планетный тариф и нанята команда на отгрузку оборудования. Чич пыталась выступить против самоуправства, но Мэй осадил ее, сказав, что это пустяки. Ему хватило денег, чтобы покрыть разницу, и это главное, как говорил лидер страны. А это всегда лучше, чем ничего. К тому же он дал ей десть процентов за идею и денег на дорогу, если она вздумает вернуться на планету. На станции шаттлов Мэй отправил лазерное послание в отель, где расположились Вонн с Винтерсом в ожидании его дальнейших распоряжений. Мэя уже давно подмывало оставить обоих наемников на планете, предоставив собственной участи, но арест Герцога дал наконец-то выход и направление долго сдерживаемой агрессии Вонна. Он больше не казался самым беспокойным и неугомонным типом во вселенной, и уже не ломился в притоны вроде «Черной Орхидеи». По всему было видно, что к нему возвращается темперамент старого опытного рубаки. Покуда Вонн был все еще далек от прежнего, духа наемничества, которое он встретил на Аяяга 12-м, зато он стал легче поддаваться уговорам – нечто, почти немыслимое с тех пор, как он потерял правую руку.

На пути к Консулу Пятому капитан откинул голову в кресле и закрыл глаза, пытаясь составить план действий на ближайшие несколько дней. Очевидно, первоочередная задача – освобождение Герцога. Естественно, никто не разрешит ему покинуть планету до слушания дела, которое определит его законный статус. На это может уйти несколько месяцев, которые были бы в их распоряжении, если бы «Ангела Удач» можно было поставить на ремонт. Но вторая проблема как раз состояла в финансировании работ по ремонту, оно сорвалось вместе с отказом корпорации оплатить доставку фиалов.

В то же время предстояло определить, на что им жить дальше. Доходов с аукциона, оставшихся после расчетов с Ли, было катастрофически мало. К тому же он не терял надежды рассчитаться с Чич за предварительную консультацию, а к этой сумме еще надо было прибавить время простоя в доках. Как ни прискорбна эта мысль, похоже, ему придется продать «Незабвенную», чтобы остаться на плаву.

Если, конечно, он не заставит этих живодеров раскошелиться.

«Вот она, проблема», – подумал Мэй. Знать бы наперед – можно было принести и продемонстрировать Баррису несколько фиалов. Этого было бы вполне достаточно, чтобы разжечь его интерес. Какая убогая наивность! Если бы ему хватило ума попридержать хотя бы один фиал – то он мог бы использовать его для давления на Барриса. Но капитан привык к честным сделкам и никак не ожидал подобного коварства со стороны одного из авторитетных представителей мощнейшей галактической компании. Будь у него хотя бы один фиал, он мог бы возбудить дело в Министерстве Трансгалактических дел или поднять шум в средствах массовой информации. Если бы только...

Ну что ж, битва все же еще не проиграна. Отдав столько сил борьбе за «Ангела Удачи» в течение двенадцати лет и мертвой хваткой вцепившись в корабль, он не собирался терять его из-за какого-то алчного подонка, любителя народных преданий. Если есть способ вытянуть деньги у Барриса, Джеймс Мэй непременно найдет его. Ведь ему уже столько раз приходилось выходить сухим из воды – вырываться из когтей Юэ-Шень и пережить Арколианскую блокаду. Ему приходилось сталкиваться с худшим, что могла предоставить галактика человеку, и пережить, чтобы потом рассказать об этом. А этот продажный бизнесмен вроде Барриса и пороху не нюхал. Даже при самом худшем раскладе карт у него остается на руках козырь – это мистербоб, пахучий арколианец, которого всегда молено прихватить с собой на переговоры. И если Баррис не нюхал пороху, то пускай попробует понюхать мистербоба!

От такой мысли капитан рассмеялся. Избегая даже мысли об этом, он все же решил, что небольшая феромонная стимуляция в данном случае не повредила бы. Она сделает Барриса более сговорчивым.

Мэй вышел из своих размышлений в тот момент, когда шаттл совершил посадку на планету с дивным названием Пятый Консул. Рука инстинктивно сунулась в нагрудный карман – он похлопал по нему, убеждаясь, что деньги на месте.

Покинув шаттл, капитан направился к главному входу КПП таможенного терминала, высматривая в толпе Вонна и Винтерса. Но среди множества лиц, туристов самого различного происхождения, заполняющих космопорт, данные особи отсутствовали. Капитан меланхолично кивнул своим мыслям, переменил курс, дал левый галс и направился в сторону ближайшего бара. Он ничуть не удивился, обнаружив их здесь за высокой стойкой. Винтерс позвякивал льдинками в пустом бокале, а у Вонна в руке колыхался темный маслянистый напиток, напоминавший коньяк.

– Ну что, – обратился к ним Мэй. – Вдали от шума городского?

Вонн причмокнул губами:

– Насмотрелись мы на эти залы ожидания. Чего мы там не видали? Все эти крутые депутаты-дипломаты, послы в роскошных прикидах, бизнесмены с калькуляторами в голове, у которых нет времени даже поворотить нос в нашу сторону. Этот розовозадый буржуйский люд, который так любит себя, что на пути из омолаживающих бассейнов приветствует друг друга какой-нибудь ахинеей типа: «Привет, Дилэнси! Ты выглядишь про-осто потря-ясно!»

– Мистер Вонн заранее вычислил, что вы найдете нас здесь, – подал голос Винтерс, приветливо кивая стаканом.

– С него станется, – сказал Мэй.

Вонн помотал густую жидкость в бокале и одним махом опрокинул ее в раскрытый рот.

– Похоже, вы вливаетесь в наши ряды, – сказал он, вытирая губы рукавом.

«Надеюсь, что этого никогда не случится, – подумал Мэй, наблюдая за его манипуляциями. – Очень надеюсь».

– Ну, двинули, – объявил Вонн, обращаясь как к бару с бутылками, так и к Мэю с Винтерсом – в особенности. – Пойдем вызволять нашего братана из темницы. – Он хлопнул рукой по никелированной стойке бара, и Винтерс с готовностью выложил столбик монет.

Мэй тронул великана за плечо, пока Вонн неспешной вальяжной походкой выходил за дверь с видом человека, прокутившего здесь состояние.

– Послушай, Винтерс, – сказал он. – Ты не обязан ходить за ним всюду следом и прислуживать. Тем более – покупать ему выпивку.

– Все в порядке, – спокойно отвечал тот. – Это же его деньги. Он просил подержать их для него.

– Ладно, ладно, – сказал Мэй, похлопав его по спине. – Хороший ты парень, Винтерс. Хороший парень.

– Люди доверяют мне, – просиял Винтерс. – Мне постоянно дают попридержать что-нибудь такое очень важное, что не могут носить при себе.

– Это потому, – поднял указательный палец Мэй, – что ты такой надежный, добросовестный человек.

– Точно, – продолжал Винтерс. – Потому что когда меня просят хранить в секрете, я – как могила, и никому не скажу ни слова. Бир всегда доверял мне носить свои вещи, и мистер Герцог тоже. А вот мистер Вонн доверяет мне носить свои деньги, потому что боится, что выпьет слишком много, а так я всегда смогу взять такси до отеля.

– Хм, – рассеянно произнес Мэй, подталкивая Винтерса, чтобы Вонн не успел уйти слишком далеко. – Ты не против, если мы пойдем с тобой, а, парень?

– Оставьте меня к черту, – сказал Вонн. – У меня своя дорога. Я сам знаю, что делаю.

– Да, – горько протянул Мэй. – Чего не скажешь обо мне.

– Давайте без драки, – вмешался Винтерс . – Без драки. Ладушки?

– Я тут призадумался насчет этого сукиного сына Барриса, – сообщил Вонн, чуть покачиваясь. – Я имею в виду, реально призадумался. Тут может быть несколько решений, но самое лучшее – это военная операция.

Мэй застонал:

– Ты хоть сам понимаешь, о чем говоришь? Нас не пустят дальше ворот.

– Нет, черт возьми. Смотри, Мэй, мы захватим «Незабвенную» и этого молокососа, как его... Чибу. А потом высадимся в районе главной парковки и войдем в здание штурмом, на перекрестном огне.

– Вонн, – сказал Мэй, покачав головой. – Ты имеешь хоть частицу разума?

И капитан пальцами показал эту воображаемую частицу и, вздохнув, посмотрел на Вонна, покачав головой.

Винтерс опустил свою могучую лапищу на плечо капитана:

– Он пил Озельтийские Илы. От них он немножко глупеет.

– Мы пройдем прямиком к фиалам – и никаких проблем.

– Значит, пойдем все вместе, втроем? Конечно. А «Незабвенную» оставим прямо на улице с ключами зажигания, как будто вышли в магазин за бутылочкой Лейтена.

Они вышли из шаттлпорта на светлую равнину асфальта. Вонн помахал замотанной рукой в повязке, подзывая такси.

– Я все продумал, я тебе уже рассказывал. Мы подключим к делу нашего дружка из Ори – Чиба, чтобы он подогнал нам «Незабвенную». Твоя бывшая может использовать свое влияние, чтобы без лишних помех высадиться, прихватив несколько братков. Они будут на девятом месяце от счастья влиться в наши ряды.

– Больше никаких убийств. Вы слышите – на сегодня хватит убийств, решительно сказал Мэй. – С меня хватит. Мы проведем все цивилизованно. Мы решим все как культурные люди, в цивилизованной манере. Я поговорю с Мэгги и...

– Что? – спросил Вонн, оборачиваясь к нему и дохнув металлическим перегаром. Капитану на миг показалось, что перед ним безумный поедатель роботов с планеты Масленка. – Мы можем также с Насекомым-Послом походатайствовать о деле Герцога перед судом или чем еще там, кто у них вершит правосудие на Тетросе. У них там до черта напихано собак в залах заседаний, и наверное, уже половина передохла, потому что не могла выдержать запах инопланетянина.

– Вонн... – примирительным тоном начал Мэй.

– Другие могли бы обнюхать толпы. Антиарколинские настроения еще очень сильны. Арколианцев до сих пор терпеть не могут, Мэй, ты нее в курсе, и, если ты не поверишь этому, то ты просто живешь в Мире Дурней. Забирать эти поганые фиалы можно только одним способом – попомни мои слова.

– Это ты – персонаж из мира дурней, – сказал Мэй, когда такси подъехало к ним вплотную и остановилось перед ними. – Мы даже не знаем, где их искать, и даже если узнаем, то нам понадобится взять с собой бригаду подрывников, потому что, скорее всего, Баррис хранит свои сокровища в каком-нибудь склепе. Или подвале.

– Карета подана, – сказал Винтерс, распахивая переднюю дверцу.

Вонн махнул рукой:

– Одну минуту. – И повернулся к Мэю. – Я уже все рассчитал. Леди Тигра поможет нам.

Мэй поднял глаза к небу, словно надеясь, что помощь придет именно оттуда.

– Леди Тигра? Одна из твоих знакомых в «Черной Орхидее»?

– Первый пошел, – сказал Винтерс, забираясь в машину.

Вонн улыбнулся:

– Нет. Та странная сучка, которую ты нанял для компьютерной работы.

Мэй открыл дверцу такси и попытался втиснуть туда наемника. – Перестань сейчас же, – приказал он, – ты хуже мистербоба.

– У нее бы точно получилось, – настаивал Вонн, сопротивляясь как мог, усилиям капитана. – Все что ей нужно – проникнуть в базу данных корпорации. Ну и, черт возьми, все, что ей остается после этого, – подержать двери открытыми, пока мы туда проникнем и доберемся до их сокровищ. А все, что нам останется, – это превратить в шлак нескольких охранников.

Мэй схватил Вонна за шиворот, развернул и впихнул-таки на заднее сиденье.

– Хорошо, – зарычал он в лицо пьяному наемнику. – Я знаю, что ты совсем с ума сбрендил, и дела у тебя идут не лучшим образом, не все складывается в жизни, но это не причина перекладывать свои проблемы на две разумных расы.

Вонн начал было гнусно улыбаться, пытаясь сказать очередную гадость, но капитан резко оборвал его:

– Эти фиалы того не стоят, Вонн, вовсе не стоят, поверь. Уже много народу полегло с тех пор, как они были украдены, и когда-нибудь это кончится катастрофой. Они не стоят того. И ничего не стоит, не только содержимое этих бутылок. Ведь они не чувствуют и – я уверен в этом – не имеют души. Ты потерял лучшего друга, Винтерс потерял своего, мы все в таком печальном и бедственном положении. Разве ты не видишь? Неужели непонятно? Они не стоят того. Совсем не стоят.

Вонн отвел глаза в сторону, фыркнув:

– Другие...

– Никто не хочет так вырвать клок из штанов Барриса, как я. У меня с ним свои счеты, но я не хочу, чтобы при этом кого-то грохнули. Ты меня понял? Мы войдем туда на совершенно законных основаниях, и Баррис сам вынесет нам деньги на тарелочке. Мы добьемся этого любым способом, не пулями – мозгами. Работать должен не автомат, а голова. Ты это понял, наконец!

– Но я все рассчитал...

В этот момент наемника оборвал сердитый сигнал таксиста.

– Поехали, – крикнул Мэй.

– И все-таки мой расчет верен, – упрямился Вонн.

– Значит, тебе придется придумать новый план, – сказал Мэй. – Я верю в тебя, светлая головушка.

– Так куда едем? – обернулся к ним таксист. – Или желаете сначала обсудить маршрут? – спросил таксист будничным голосом.

– Счетчик включен, – сообщил Винтерс с переднего сиденья.

– Центральный Изолятор Планеты, – произнес Мэй.

Такси бодро нырнуло в поток транспорта, так что пассажиров вдавило в спинки кресел. Водитель нервно поглядывал на севшего рядом Винтерса, но не успел еще ничего сказать, как с заднего сиденья раздался голос Вонна:

– Ну и погодка у вас тут!

Бросив взгляд в зеркало заднего вида, водитель ответил:

– Да так себе. Нормальная погода.

– Это про нас, – сообщил ему Вонн зловещим тоном, не предвещавшим ничего хорошего. – Мы тоже нормальные парни. Верно, Винтерс?

– Еще бы, – великан добродушно улыбнулся таксисту. Тот заерзал на сиденье и уставился на дорогу.

Мэй только взглянул на наемника и покачал головой. Придется отыскать клапан, через который Вонн мог бы выпускать скопившиеся в голове пары, причем делать это более эффективно, чем это прежде удавалось Герцогу. Придется отыскать средство... Определенно, одно-единственное реальное решение проблемы состояло в том, чтобы восстановить руку этого человека во плоти и, так сказать, во крови. То есть, отрастить ему новую руку. Вонн тяжело и остро переживал потерю конечности. Он мужественно переносил увечье, но, судя по всему, начинал расклеиваться из-за долгих проволочек с деньгами.

– И что ты собираешься делать, – ненавязчиво поинтересовался Мэй, чтобы как-то поддержать беседу, – когда с нами наконец расплатятся? Что собираешься делать с такими деньжищами?

Вонн посмотрел в сторону водителя, как будто стесняясь постороннего, и закатил глаза:

– Ты имеешь в виду после недельной пьянки?

Мэй прикусил язык. Да, это он должен был предвидеть.

– Думаю, лучшим началом будет устроить небольшую оргию. Местного размаха. Небольшой такой праздник: нечто среднее между авиакатастрофой и пикником, – продолжал мечтательно рассказывать Вонн. – И на него я приглашу еще нескольких обедневших собратьев, которые в последнее время на мели. Думаю нанять их для подходящей работенки, которую придумаю сам.

– Понятно. – И что за «работенку» ты замыслил, гений тактических планов, если не секрет?

– Там посмотрим, – отвечал Вонн. – Все зависит от того, как скоро поступят следующие авансы, и от их размера.

«Ну, конечно, – подумал Мэй. – Он собирается как следует вцепиться в глотку корпорации. Еще один идиот исчезнет бесследно в клиниках трансплантации органов».

Машина плавно затормозила перед Центральным Изолятором. Винтерс быстро выбрался, вытащил Вонна, пока Мэй расплачивался с шофером, и затем присоединился к оставшимся на улице.

– Ладно, – произнес Вонн, выпуская клуб пара в воздух. – Похоже, это и есть то самое место.

– Пойдем выручать братка, – сказал Винтерс .

– Пойдем, – повторил Мэй без энтузиазма. Распахнув дверь, они вошли в битком забитый народом и дымом вестибюль и двинулись к столу, стоявшему в самом центре. Охранница в полицейской форме, с широким тазом и внушительной фигурой разбиралась с горсткой обступивших стол людей.