Текст книги "Бесконечная война"

Автор книги: Джо Холдеман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 35 страниц)

 Глава 3

На протяжении следующих нескольких месяцев мы жили неспокойной, но интересной жизнью. Проводили десять-двенадцать часов в неделю в библиотеке КМЖС – компьютерного моделирования жизненных ситуаций,– освежая в памяти или изучая заново тонкости существования в космическом полете. Мэригей некогда уже прошла этот курс: каждый, кому доводилось пользоваться временным челноком, должен был владеть основами знаний об управлении космическим кораблем.

С тех пор, как я в последний раз проходил переподготовку к космическому полету, все, естественно, стало много проще. При нормальных обстоятельствах один человек вполне мог управлять всем кораблем.

Мы проходили также обучение по различным специальностям. Для меня это было пилотирование челнока и управление системами анабиоза. И эти занятия заставили меня еще сильнее, чем обычно, тосковать о лете.

Ранняя зима успела закончиться, на смену ей пришла и всерьез обосновалась на планете глубокая зима, и только тогда прибыло известие с Земли.

Некоторые любят глубокую зиму за ее строгую простоту. В это время редко идет снег. Крохотное солнце раз и навсегда определенным курсом взбиралось на небосвод. Температура по ночам опускалась до тридцати и сорока градусов ниже нуля, хотя до начала весны следовало ожидать морозов и куда сильнее – до шестидесяти пяти градусов.

Те, кому нравилась глубокая зима, не были рыбаками. Когда лед на озере стал достаточно прочным для того, чтобы по нему можно было безопасно ходить, я взял нагревательные цилиндры и отправился, чтобы проделать во льду девяносто шесть прорубей.

Каждый цилиндр представлял собой метровый отрезок дюралевой трубы, в толстые стенки которой были вмонтированы нагревательные элементы. Сверху цилиндр был обмотан теплоизоляционным материалом, выступавшим по сторонам, словно шляпка гвоздя,– благодаря такому расширению цилиндру не грозила опасность провалиться сквозь лед и утонуть. Я расставлял их по дюжине в ряд на таком расстоянии, чтобы между каждой парой можно было без труда пропустить перемет, затем налаживал снасти и ждал. Часа через два цилиндр углублялся в лед и доходил нижним краем до воды, и я выключал на некоторое время энергию. Выжидал еще часок, а потом начиналась потеха.

Конечно, пока внутри лед таял, снаружи он быстро намерзал. Я брал увесистую кувалду и длинную пешню и колотил молотом по намерзшему льду, пока звонкий звук ударов не сменялся глухим потрескиванием. Затем я снимал крышку, вытаскивал из трубы тридцатикилограммовую ледяную глыбу и откатывал ее в сторону. Включал нагрев трубы посильнее, переходил к следующей лунке и повторял там все сначала.

Когда я расправлялся с двенадцатой трубой, первая нагревалась настолько, что я мог освободить ее из ледяной хватки. После этого я пешней разбивал корку льда, вновь образовавшуюся в проруби, вставлял трубу на место, закрывал ее крышкой, уменьшал нагрев до минимума и проделывал то же самое со следующей трубой, и так далее.

Вся эта канитель была нужна для того, чтобы подогнать термодинамику под требования рыбьей психологии. Я должен был поддерживать температуру воды в проруби на уровне нуля, иначе рыба не будет клевать. Но если в лунке не будет чистой воды, хотя бы и из растопленного льда, то в ней неизбежно вновь намерзнет ледяная корка. В этом случае рыба будет клевать, но вытащить ее окажется невозможно, и улов пропадет даром.

Билл и Сара за день обработали половину лунок, мы с Мэригей на следующий день довели дело до конца. Когда мы уже под вечер вернулись домой, нас встретил изумительный аромат. Сара жарила цыплят в очаге и приготовила горячий глинтвейн из сидра со сладким вином.

В кухне никого не было. Мы с Мэригей налили себе по кружке и прошли в гостиную.

Там молча сидели наши дети, а с ними Человек. Я узнал его по росту, широким плечам и клейму на руке.

– Добрый вечер, шериф.

– Целое Дерево сказало: «Нет»,– сообщил он, не ответив на приветствие.

Я тяжело опустился на стул, выплеснув полкружки глинтвейна. Мэригей примостилась на подлокотнике дивана.

– И это все? – спросила она.– Только «нет», и больше ничего?

В моем сознании осталась лишь одна, неотвязно повторявшаяся мысль:

– «Каркнул ворон "Никогда"».

– Есть еще некоторые детали.– Он извлек некий четырех– или пятистраничный документ, сложил листки вдвое и положил на кофейный столик.– Прежде всего Дерево выражает вам благодарность за проделанную работу и выплачивает каждому из ста пятидесяти добровольцев одну стопятидесятую долю стоимости корабля.

– Несомненно, в земных кредитах,– заметил я.

– Да... Но сюда же прибавляется и поездка на Землю, где вы сможете потратить эти деньги. Это на самом деле великое счастье, и оно может сделать жизнь каждого из вас легче и гораздо интереснее.

– И всех нас, сто пятьдесят людей, возьмут на борт?

– Нет.– Шериф улыбнулся.– Ведь можно отправиться и куда-нибудь помимо Земли.

– Кто из нас и сколько?

– Семнадцать, и вы в том числе. Во время полета все будут находиться в анабиозных камерах – из соображений безопасности.

– А Человеки будут управлять полетом и жизнеобеспечением? Сколько вас будет?

– Мне не сообщили. А сколько потребуется?

– Наверно, двадцать, если десять из них будут крестьянами. (Мы в своих расчетах не старались вычислить минимально необходимую численность экипажа.) Среди вас есть крестьяне?

– Я не знаю ни одного. Хотя мы очень быстро обучаемся.

– Надеюсь, что это так.– Настоящий крестьянин ответил бы совсем по-другому.

– Ты угостила шерифа сидром? – обратилась Мэригей к дочери.

– Я не могу задерживаться,– сказал шериф.– Я только хотел, чтобы вы двое узнали об этом до общего сообщения.

– Это было великодушно,– ответил я.– Спасибо.

Он поднялся и принялся одну за другой надевать на себя одежды.

– Я же знаю, что для вас это представляет особый интерес.– Он потряс головой.– Я был сильно удивлен. Мне казалось, что проект обещает одну только выгоду и никаких реальных потерь, и все мы здесь были, конечно, согласны с этим.– Он указал на столик.– Правда, это было решением не только нашего Целого Дерева. Это очень любопытно.

Я проводил его на улицу. От крыльца к дороге вела траншея по пояс глубиной. Солнце снижалось, и морозный юз-дух сразу же высосал все тепло из моего тела. Два выдоха, и мои усы смерзлись в сосульки.

Всего два года до весны. Реальных года.

Когда я вернулся в дом, Мэригей уже почти дочитала злосчастные бумажки. Она с трудом сдерживала слезы.

– Что там написано?

Не отрывая взгляда от последнего листочка, она протянула мне первые три.

– Тельциане. Это проклятые богом тельциане.

На первой паре страниц, как я и ожидал, приводились экономические расчеты, в которых со скрупулезной справедливостью признавалось, что для отстранения нас от использования временного челнока не было оснований.

Но их групповое сознание соединилось с телышанским групповым сознанием, и тельциане однозначно сказали: «Нет». Это было слишком опасно – не для нас, а для них.

И они не могли объяснить почему.

– Они заявили, что «существуют вещи, о которых человек не имеет никакого понятия».– Я посмотрел на детей.– В данном случае, говоря «человек», они имели в виду нас.

– Это все, что они добавили,– сказала Мэригей,– Ничего похожего на настоящее объяснение – Она пощупала нижний край последнего листа.– Здесь что-то написано по-тельциански.– Эти существа составляли официальные документы при помощи письменности, похожей на наш брайлевский шрифт для слепых.– Кто-нибудь из вас может это прочесть?

– Это не так уж сложно,– сказала Сара. Она провела пальцем по строчкам.– Хотя нет. После школы я возьму это в библиотеку и там просмотрю.

– Спасибо,– сказал я.– Уверен, что это все прояснит.

– О папа. Иногда они вовсе не кажутся странными.– Сара поднялась.– Посмотрю на цыплят. Они, наверно, уже почти готовы.

Обед был прекрасным. Сара поджарила в фольге на угольях картофель и морковь с чесночным соусом и травами.

Но этот прекрасный обед оживляли только дети. Мы с Мэригей были для них плохой компанией. После обеда мы часа два смотрели в кубе шоу фигурного катания, и я подогрел еще сидра.

И лишь наверху, когда мы собирались ложиться спать, Мэригей наконец расплакалась. Просто молча вытирала непрерывно катящиеся слезы.

– Думаю, что к этому следовало быть готовыми,– заметил я.– Правда, я и не думал о тельцианах. Человек обычно ведет себя разумно.

От холода мы укрылись простыней, одеялом и стеганым одеялом.

– Еще двадцать месяцев холодов,– промолвила Мэригей.

– Не для нас,– возразил я.

– Что ты хочешь сказать?

– К черту тельциан и их мистику. Возвращаемся к плану А.

– Плану А?

– Мы ограбим этих ублюдков.

В полдень Сара вернулась домой с расшифровкой тельцианского текста.

– Библиотекарша сказала, что это ритуальная фраза, нечто вроде финала молитвы: «Внутри чуждого неведомое, за его пределами непознаваемое». И еще сказала, что это лишь приблизительное содержание. В человеческом языке нет точного соответствия этим концепциям.

Я нашел ручку, попросил Сару медленно повторить перевод и печатными буквами записал его на обороте листа. Дочь вошла в кухню, чтобы сделать себе бутерброд.

– Ну и что? – спросила она оттуда.– Что ты собираешься делать после этого?

– Ничего, кроме того, что было намечено сделать до четырех часов. Неужели ты думаешь, что я могу заниматься всем сразу? – Повинуясь неясному импульсу, я внес в дом все сельскохозяйственные и рыболовные орудия, имевшие режущие кромки или острые концы, и принялся чистить и точить их. Все это множество блестящих лезвий валялось на полу в гостиной.– Откладывал и откладывал это дело и дотянул до тех пор, пока не стало слишком холодно работать под навесом.

Я не ожидал, что кто-нибудь вернется домой так рано. Но Сара спокойно кивнула. Она выросла среди этих инструментов, и ей было трудно представить их в качестве оружия.

Мы поели в дружелюбном молчании, читая, а вокруг нас лежали топоры и остроги.

Сара доела бутерброд и посмотрела мне в лицо.

– Папа, я хочу лететь с вами.

Я был поражен:

– Что?

– На Землю. Ведь вы входите в эти семнадцать человек, не так ли?

– Да, твоя мать и я. Так было сказано в записке. Правда, там не говорилось, как будут выбирать пятнадцать остальных.

– Возможно, они позволят выбирать вам.

– Не исключено. Ты будешь в первой же строке моего списка.

– Спасибо, папа.– Она поцеловала меня в щеку, торопливо оделась и поспешила назад в школу.

Я подумал, удалось ли мне понять до конца то, что только что обнаружилось,– или же она где-то в глубине души уже знала это. Отцы и дочери не слишком хорошо понимают друг друга, даже когда в дело не замешаны инопланетные языки и секретные заговоры.

Конечно, нас с Мэригей выбрали потому, что мы являлись единственной парой живых людей, помнивших Землю, какой она была в двадцатом веке, до начала Вечной войны. Человека, конечно, не могли не интересовать наши впечатления. Я предположил, что остальные пятнадцать кандидатур, скорее всего, будут выбраны наугад, из людей, желающих совершить такое турне,– а их набралось бы, пожалуй, с половину населения планеты.

Но турне, конечно, не суждено состояться. Корабль наверняка будет с постоянным ускорением направлен прямиком в никуда. С Сарой на борту, как это предусматривал первоначальный план.

Я развернул отредактированный план погрузки, который она вычертила заново, и придавил его углы солонкой, баночкой с перцем и парой ножей зловещего вида.

Он показался мне прямо-таки пугающим: сотни наименований различных грузов, которые было необходимо доставить в космопорт и оттуда поднять на орбиту. А раз полет должен пройти лишь на Землю и обратно, то они не станут связываться со всем этим. Следовательно, нам необходимо угнать «Машину времени», а затем так или иначе удержать контроль над ситуацией на время, достаточно продолжительное для того, чтобы успеть совершить множество полетов на челноках. Только для доставки людей потребуется десяток рейсов.

Мы, естественно, не собирались захватывать космопорт, размахивая вилами и серпами. Мы должны были каким-то образом добиться того, чтобы представлять собой реальную угрозу. Но на Среднем Пальце было не много настоящего оружия, да и то почти полностью находилось в руках представителей властей, таких как шериф.

Я собрал инструменты, чтобы вынести их из дома. Оружие не всегда выглядит как оружие. Что у нас было? Но было ли у нас хоть что-нибудь, при помощи чего мы могли бы удержать их в руках в течение десяти дней, может быть, двух недель, пока челноки будут сновать туда и обратно?

Да, похоже, что было, внезапно понял я. Хотя, пожалуй, моя идея большинству могла показаться несколько безумной.

 Глава 4

Новая ситуация потребовала нового планирования и координации. При этом помощь неожиданно пришла от наших противников: все семнадцать туристов, отправлявшихся на Землю, были из Пакстона и в той или иной степени принадлежали к верхушке первоначального заговора. А вот намеревались ли наши противники позволить нам возвратиться с Земли, не было ясно до конца. И вызывало сомнения.

До предполагаемого отъезда на Землю у нас было лишь двенадцать дней. Я разослал остальным копии документа, полученного от Дерева, и все мы ахали и гадали, не удастся ли нам получить согласие на нашу дальнюю поездку после переговоров с Человеком и тельцианином (так, по аналогии с человеческим, вполне можно было именовать их коллективное сознание) на Земле.

Разговаривая с нашими по голографическому кубу, я как бы случайно притрагивался средним пальцем к скуле; это был телефонный код, означавший: «Не обращайте внимания на мои слова, нас могут подслушивать». Большинство собеседников отвечало мне таким же жестом.

Ни единого слова о заговоре не было произнесено вслух или передано при помощи электроники. Я выдавал краткие и точные описания роли каждого человека, и эти записки следовало запоминать и сразу же уничтожать. Даже с Мэригей, сматывая переметы на льду и не имея кого-либо постороннего в поле зрения, мы ни разу не заговорили об этом.

Каждый из семнадцати встречался со многими из остальных. Мы разговаривали по поводу Земли и между прочим сообщали о новом плане бегства. Преобладающее мнение сводилось к тому, что, скорее всего, из этого ничего не выйдет, но у нас не было времени подготовить что-нибудь более утонченное.

Мне было очень жаль, что я не мог ничего сказать Саре. Ее очень опечалила потеря шанса попасть на Землю; единственного в ее жизни шанса покинуть Средний Палец.

Я старался прятать улыбку, которая словно поселилась на моем лице. «Делай хоть что-нибудь, пусть даже это будет неправильно»,– частенько говорила моя мать. Мы наконец что-то делали.

На Среднем Пальце не было армии: лишь легко вооруженные немногочисленные полицейские силы для поддержания порядка. И оружия на планете тоже почти не было. Здесь даже не охотились при помощи чего-либо более смертоносного, чем крючок и леска.

Но и тут имелся один экземпляр оружия, которое было потенциально куда опаснее, чем все стрелковое вооружение, находившееся в распоряжении Человека. В Музее истории в Центрусе хранился боевой костюм, оставшийся со времен Вечной войны.

Даже освобожденный от ядерных и обычных взрывчатых веществ, даже с дезактивированным пальцевым лазером, он все равно оставался страшным оружием, благодаря броне и системе умножения силы. (Мы знали, что эта система была в исправности, так как Человек иногда использовал боекостюм для различных работ по строительству и разрушению зданий.) Мужчина или женщина, кто бы ни облачился в этот костюм, становился подобным мифическому полубогу – или, для представителей моего поколения, супергерою из комиксов. Он мог одним прыжком вскочить на крышу высокого здания. Убить человека единственным ударом.

Пополнить энергию костюма можно было практически из любого источника. Его можно было подзарядить от аккумулятора флотера, а затем учинить небольшой погром или получить пару часов для поиска более эффективного источника энергии.

Мы не могли рассчитывать на то, что костюм заряжен и стоит там, дожидаясь, пока мы им воспользуемся,– хотя Чарли и доказывал, что это должно быть именно так. По этой самой причине в Центрусе не было никаких военных сил, чтобы держать нас в повиновении. Но если бы мы вступили в сражение с Человеком и победили, то каков был бы наш выигрыш – с его точки зрения? Они видели себя наставниками и партнерами, ведущими нас к истинной цивилизации. У Человека не было никакой потребности принимать предосторожности против бессмысленных действий, не ведущих к полезному результату,

А мы должны были действовать так, чтобы наши намерения не укладывались в мыслительные схемы Человека.

Из всех, кого я знал, лишь Макс Вестон был достаточно крупным и физически сильным, чтобы наверняка справиться с шерифом. Для нападения на музей нам могло пригодиться его оружие. Конечно, нам следовало захватить его в последнюю минуту, непосредственно перед выездом в Центрус. Мы могли запереть его в его же собственной камере в участке или, возможно, взять заложником. (Я доказывал, что его не следовало убивать, как, впрочем, и любого другого, если этого можно было избежать. Макс с этим согласился, но, как мне показалось, слишком уж легко.)

Наше расписание было составлено Человеком. Десятого числа месяца коперник в полдень должен был прибыть экспресс-флотер, который за час доставит нас в Центрус. Там за вторую половину дня нам следовало пройти последний инструктаж, после которого предполагалось погружение в систему временного прекращения жизненных функций, а потом нас, как багаж, должны были доставить на «Машину времени».

Макс высказал вслух предположение, которое приходило в голову и мне, а также, возможно, многим другим: что они собирались прекратить наши жизненные функции вовсе не временно, а окончательно и бесповоротно. Потом отослать «Машину времени» к Солнцу, а когда она вернется без нас, то преподнести публике грустную сказочку, что мы все якобы померли от редкой земной болезни из-за недостатка иммунитета. Ну а Средний Палец таким образом избавится от семнадцати возмутителей спокойствия.

Это, несомненно, производило впечатление паранойи; я сомневался в том, что Человек видел в нас угрозу, которую следовало принимать во внимание, но даже если и видел, то в его распоряжении были куда менее сложные способы разделаться с нами. Но не стоило забывать и о том, что Человек часто добивался цели неожиданными способами. Полагаю, что это явилось следствием того, что он постоянно якшался с тельцианами.

Мы должны были очень точно рассчитать время и по порядку осуществить каждое из запланированных действий. Оружие шерифа позволит нам захватить боевой костюм, боекостюм откроет дорогу к челноку, а челнок доставит нас к нашему главному оружию.

Но план провалится, если, например, оружие шерифа запрограммировано на то, чтобы действовать только в его руках,– такая технология возникла более тысячи лет назад,– или если боекостюм будет полностью разряжен, или если окажется, что челнок или «Машина времени» имеют блокировку, позволяющую перехватить управление ими с земли. В КМЖС, на котором мы обучались пилотированию – я челнока, а Мэригей космического корабля,– об этом не упоминалось; оба транспортных средства были вроде бы совершенно автономны. Но нельзя было исключить и того, что в наших учебных курсах было упущено несколько деталей.

Мы считали, что не следует появляться у ратуши одновременно. Наши действия упрощались тем, что флотер должен был высадить нас прямо у двери шерифа, и мы вполне могли навалиться на него кучей. Но по плану нам с Мэригей следовало прибыть пораньше и отвлечь шерифа, а после, при необходимости, помочь Максу.

Билл и Сара привезли нас туда к одиннадцати часам. Весь наш багаж состоял из одной сумки, в которой находились туалетные принадлежности, несколько смен одежды и пара длинных ножей. Детям мы ничего не говорили. Билл пребывал в хорошем настроении и, не снижая скорости, гнал флотер по покрытым обледеневшим снегом улицам. Сара была подавлена и, похоже, изо всех сил сдерживала слезы. Она на самом деле хотела поехать с нами и, вероятно, считала, что мы приложили недостаточно усилий, чтобы добиться включения ее в список.

– Мы должны сказать им,– заметила Мэригей, когда мы подъехали к полицейскому участку.

– Что сказать? – насторожилась Сара.

– Ты не лишаешься поездки на Землю,– ответил я.– Мы не летим на Землю. Мы вернулись к первоначальному плану.

– Недели через две мы все будем на борту «Машины времени»,– пояснила Мэригей,– и отправимся в будущее, а не в прошлое.

– Я ничего не слышал,– медленно проговорил Билл. И добавил: – А вы не думаете, что они будут возражать против этого?

– Они пока еще ничего об этом не знают. Первым узнает шериф.

Билл поставил машину на тормоз и обернулся на водительском месте.

– Вы собираетесь захватить корабль силой?

– Вроде того,– ответила Мэригей.– Если все пройдет по плану, то никто не пострадает.

– Могу я вам помочь? Я покрупнее вас.

– Не сейчас.– Но хорошо, что он это предложил.– Пока мы не попадем в Центрус, все должно выглядеть так, будто проходит по их плану.

– Только ведите себя так, как будто ничего не изменилось, мои дорогие,– добавила Мэригей.– Следите за новостями.

– Но...– пробормотала Сара,– но вы... вы не будете слишком рисковать?

– Мы будем осторожны,– успокоила ее Мэригей.

Сара, скорее всего, хотела сказать: «Не наделайте глупостей», но, боюсь, что мы уже перешагнули через этот порог.

Я поцеловал их обоих и открыл дверь. Мэригей тоже поцеловала детей; Билла она обнимала на секунду дольше.

– Скоро увидимся.

– Желаю удачи,– торопливо проговорил Билл.

Сара кивнула, прикусив нижнюю губу. Я закрыл дверь

флотера за Мэригей, и машина тронулась.

– Ну,– бездумно произнес я,– вот и все.

Мэригей кивнула, мы поднялись по обледеневшим ступенькам и вошли в двустворчатую дверь.

В кабинете шерифа не было; мы обнаружили его в приемной.

– Вы рановато приехали,– заметил он, взглянув на часы.

– Нас подбросил Билл,– объяснила Мэригей.– Ему нужно было в школу.

Он кивнул.

– Чай в кабинете.

Мэригей отправилась туда, а я прошел по коридору, как будто в туалет, главным образом для того, чтобы проверить камеры. Обе были открыты и запирались снаружи на простой механический замок. Обсуждая план действий, мы решили забрать оттуда клавиатуру прежде, чем мы посадим пленника под замок. Я не смог заставить ее работать, но, возможно, я просто не знал нужного кода.

Спустя несколько минут я присоединился к Мэригей, которая уже налила чай. Она взглядом указала на пустую вешалку позади стола шерифа. Вероятно, он держал пистолет под курткой, как и в ту ночь, когда пришел, чтобы арестовать нас.

Мы услышали, как дверь открылась и шериф поздоровался с Максом. Я прошел в приемную и увидел, что они обменялись рукопожатием. Макс знал о кобуре с пистолетом.

Мой поступок был довольно очевидным, и, оглядываясь назад, я предполагаю, что если бы шериф был начеку, то ничего не вышло бы. Я делано споткнулся о ковер, выронил чашку с чаем и воскликнул:

– Вот дерьмо!

Как только шериф повернулся ко мне, Макс вывернул ему руку за спину и взял шею в замок. Шериф попытался ударить ногой назад, но Макс был готов к этому и легко блокировал удар. Тем временем я подскочил к шерифу и выхватил пистолет.

– Не задуши его, Макс!

Макс ослабил захват левой руки ровно настолько, чтобы позволить своему пленнику дышать, но, нажав правой рукой, заставил его опуститься на колени.

Шериф дважды натужно кашлянул.

– Что это значит?

– Попытайтесь понять,– ответил Макс.– Воспользуйтесь вашим коллективным сознанием.

Из кабинета вышла Мэригей с большим мотком клейкой ленты в руках.

– В камеру! Уильям... Возьми его на прицел!

Я небрежно держал пистолет, направив его в пол. Можно было уходить. Я взмахнул оружием.

– Держи его покрепче, Макс.

Шериф не сопротивлялся.

– У вас будут настоящие неприятности. Независимо от того, какой цели вы добиваетесь.

– А у вас они уже начались,– ответил я.– Настоящие неприятности. Но к тому времени, когда мы вернемся, это уже не будет иметь ровно никакого значения.

Макс завел пленника в ближайшую камеру и заставил опуститься на стул.

– Что? Вы думаете, что можете... Вы собираетесь захватить космический корабль?

– А эти ребята быстро соображают,– проворчал Макс.

Мэригей быстро обматывала шерифа вместе со стулом клейкой лентой.

– Мы не хотим причинить вам никакого вреда, шериф,– сказал я.– Ни вам, ни кому-либо в Центрусе. Мы только продолжаем осуществлять нашу идею – ту самую, которую вы одобрили.

К нему, похоже, возвращалось самообладание.

– Но ведь одобрение было предварительным. Мы тогда еще не получили мнения Целого Дерева.

– Вы поступаете так, как считаете нужным,– отрезала Мэригей.– И мы не обязаны подчиняться приказам с Земли.

– С Земли от тельциан,– уточнил Макс.

– Но это же непрактично,– заметил шериф. В его голосе уже отчетливо угадывалось раздражение.– Вас всего трое...

– Семнадцать,– поправил я.

– Пусть даже семнадцать. Вы не сможете украсть космический корабль и управлять им.

– У нас есть план. А пока что посидите и подождите нас.

В камеру вошло еще несколько человек. Они остановились в дверях.

– Похоже, помощь вам не требуется,– констатировала Джинн.

– Осмотрите участок: нет ли тут еще какого-нибудь оружия,– распорядился Макс.

– Больше нет,– сказал шериф, кивнув мне.– Только пистолет. На крайний случай.

– Вроде такого,– заметил Макс.

Он поднял руку, и я протянул ему пистолет. Он направил дуло на экран над клавиатурой и выстрелил. В маленькой комнате звук показался оглушительным. Я заранее прикрыл глаза рукой и потому не видел самого выстрела, но результат претендовал на драматический эффект. Дыра в столе оказалась больше, чем уничтоженный экран.

– Что это бьшо, черт возьми? – воскликнул кто-то.

– Испытание.– Макс вернул мне оружие.– Действует.

– Но не хотите же вы украсть космический корабль с одним старым пистолетом!

– На самом деле нам нужно украсть всего лишь челнок,– ответила Мэригей.– Космический корабль будет делать то, что я ему прикажу.

– И у нас будет не только этот пистолет,– добавил Макс.

В двери показалась Кэт. Они с Мэригей кивнули друг дружке.

– Мы нашли кое-что для разгона толпы, Газовые гранаты и липучку.

– Вполне возможно, что в Центрусе именно это используют против нас,– сказал я.– Так что мы можем и сами запастись этими вещами.

– Маска была бы полезней,– заметил шериф.

– Какая маска?

– Противогаз. Он находится в верхнем правом ящике моего стола.– Он пожал плечами.– Вполне может пригодиться.

– Именно его мы не смогли открыть,– ответила Кэт.– Отпечатки пальцев?

Он кивнул.

– Там лежат еще и боеприпасы.– Он пошевелил большим пальцем.– Вы можете принести стол сюда или освободить меня.

– Это ловушка,– насупился Макс.– Он, наверно, хочет подать сигнал.

– Поступайте как знаете,– отозвался Человек.

– Но почему вы вдруг стали помогать нам? – спросила Мэригей.

– Во-первых, я на вашей стороне; я знаю вас с самого детства и понимаю, что все это для вас значит.– Он перевел взгляд на Макса.– А во-вторых, у вас есть оружие. И по крайней мере один из вас умеет им пользоваться.

Макс извлек большой карманный нож, со щелчком выкинул лезвие.

– Я мог бы отрезать ваш палец.– Он аккуратно разрезал ленту и освободил шерифа.– А теперь идите, только медленно.

В ящике оказались патроны, противогаз, а также наручники. Мы надели их на шерифа.

– Флотер прибыл,– сообщил По от двери.

– А водитель? – поинтересовалась Мэригей. По ответил, что его нет; там включено автоматическое управление.– Вы поедете с нами,– сказала она пленнику.– Как заложник.

– Если вы оставите меня запертым в камере, то я никак не смогу помешать вам,– ответил он.– Я предпочел бы такой вариант.

Макс схватил его за руку.

– А мы предпочли бы взять вас с собой.

– Подожди,– остановил его я.– Вы думаете, что они убьют нас?

– Да, как только увидят, что вы вооружены. И то, что я буду с вами, ничего не изменит.

– Вот еще одна причина, по которой мы вас так любим,– заметила Мэригей.– За то, что вы так заботитесь друг о друге.

– Но ведь не только Человек будет принимать это решение,– ответил он,– и не только в Центрусе. Тельцианам будет совершенно непонятно, какое значение может иметь жизнь одного из них.

– Вы позволяете тельцианам управлять своими полицейскими делами?

– Нет, но, поскольку дело касается космического корабля, оно перестает быть чисто полицейским. Все вопросы, касающиеся космоса, не решаются без участия тельциан.

– Тем больше оснований взять заложника,– сказал Макс.

– Вы хоть слышите сами себя? – язвительно заметил шериф.– Кто из нас теперь не ценит жизнь?

– Только вашу,– возразил Макс и подтолкнул его к двери.

– Подожди,– вновь вмешался я.– Они же не станут вмешивать в дело тельциан, пока не поймут, что нам нужно?

– Только люди и Человек,– подтвердил шериф.– Но для того, чтоб понять, что происходит, и вступить в контакт с тельцианами, потребуется немного времени.

– Да.– Я указал на дверь.– Уведи его отсюда и запри в камеру. Нам нужно посоветоваться.

Макс вернулся через минуту.

– Похоже, наступило время играть по-крупному,– сказал я.– Флотер пойдет по главной улице в космопорт. Я могу выскочить возле музея, а вы все отправитесь дальше. Вместе с шерифом вас будет как раз нужные семнадцать человек, на тот случай, если кто-нибудь решит пересчитать вас по дороге. Это даст нам небольшой запас времени. А потом вы сможете отключить флотер прежде, чем он доедет до места.

– Но тогда у тебя не будет под рукой аккумуляторов флотера,– Мы намеревались воспользоваться ими в том случае, если боекостюм окажется разряженным.

– Почему же, будут,– воскликнул Макс.– Где-нибудь за километр от космопорта мы переведем флотер на ручное управление и опустим на землю. После того как мы высадим Уильяма, пройдет пять-семь минут. Дадим ему еще минуту-другую, чтобы ввязаться в историю. А затем развернем флотер и возвратимся к нему.

– С полицией на хвосте,– добавила Мэригей.

– Может быть, да, а может быть, и нет,– возразил я.– У вас на всякий случай будет оружие. Но у них нет такой полиции, как на Земле.– А может быть, и на Земле ее теперь тоже нет.– Невооруженные регулировщики уличного движения.

– Ты не хочешь взять оружие? – удивился Макс.

– Нет. Посуди сам: слезоточивый газ – это настоящая удача. Я пущу газ, войду внутрь в противогазе и с фомкой, и уже через считанные минуты окажусь в костюме. Черт возьми, да я встречу вас на дороге к космодрому.

Мэригей кивнула.

– Это может сработать. А если и нет, то, по крайней мере, тебе не придется убивать смотрителей.

Я смог уложить газовые гранаты и противогаз в портфель шерифа. Труднее было замаскировать фомку, но я догадался засунуть ее в штаны на бедро и зацепил крюк за ремень. Под пальто ничего не бьшо видно.