Текст книги "Сделка леди Ромэйн"

Автор книги: Джо Энн Фергюсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 4

Ромэйн очнулась от истошного крика.

Девушка всеми силами старалась избавиться от ночного кошмара.

Брэдли! Бандиты! От одного воспоминания о случившемся Ромэйн бросало в дрожь. Ей мерещился пистолет, нацеленный прямо на нее. Выстрел. Брэдли! Потом сильная рука прижала ее к земле.

– Нет! – взмолилась Ромэйн. – Брэдли! Не трогайте Брэдли!

Но рука все крепче прижимала ее. Когда, сделав глубокий вдох, девушка собрала все силы, чтобы вырваться, она даже не смогла шелохнуться.

До боли знакомый голос приказал: «Замолчи!»

– Что? – задыхаясь, переспросила Ромэйн, боясь, что этот ночной кошмар не отпускает ее. Иначе почему же слова звучат так враждебно?

Ромэйн открыла глаза и в сумраке перед собой увидела лицо с застывшей на нем гримасой боли. Тени искажали линии и сглаживали углы, но девушка узнала человека, державшего ее в своих объятиях.

Взглянув на Ромэйн, Джеймс куда-то перевел взгляд. Девушка попыталась проследить, куда он смотрит, но была ослеплена резким и ярким светом фонаря, который затмил тусклое свечение их лампы. Когда, привыкнув к новому освещению, она стала различать предметы и фигуры и поднялась на ноги, раздался окрик Маккиннона:

– Ромэйн, остановитесь!

Не обращая внимания на приказание, она рванулась и забилась в тонких и немощных руках. Снова и снова шептала Ромэйн имя своей гувернантки. Покидая дом дедушки, леди Смитфилд даже и предположить не могла, что будет так рада встрече с Грэндж.

– Дитя, с тобой все в порядке? – то и дело переспрашивала Грэндж сухим, царапающим голосом.

После бурной встречи компаньонка держалась от Ромэйн на расстоянии вытянутой руки, но старческие глаза ее были полны тепла и нежности.

Потом Ромэйн слабо улыбнулась Тэчеру, дедушкиному конюху. Сапоги и темно-красная ливрея молодого человека были забрызганы грязью, но на его насмешливом лице не было и следа усталости. Всей душой желая поблагодарить юношу, мисс Смитфилд тем не менее сдержалась: Грэндж пришла бы в ярость, если бы увидела, что ее госпожа по-дружески обращается со слугами.

Оглянувшись на Грэндж, девушка произнесла:

– У меня все в порядке, насколько можно говорить об этом при сложившихся обстоятельствах.

– Когда началась буря, я уже стала было опасаться, что мы не найдем тебя.

Ромэйн слегка погладила компаньонку по руке. Грэндж не одобрила бы бурного проявления чувств: не то что бы она была холодна, напротив, ей хотелось быть посвященной во все детали жизни своей воспитанницы, но сухощавая гувернантка никогда не переходила той тонкой грани, которая отделяла ее от Ромэйн. Она частенько напоминала девушке, что внучке герцога следует выбирать друзей только в своем кругу. К счастью, это не мешало Ромэйн считать Грэндж едва ли не самым близким своим другом.

Ромэйн поежилась. Радость свидания с домочадцами на некоторое время заставила девушку забыть о холоде.

Седовласая женщина поджала губы и незамедлительно увела Ромэйн в сторону от того места, где начал медленно подниматься на ноги Джеймс. Худое старческое тело мелко дрожало под тоненьким пальто.

– Мы обшарили окрестности Колдстрима, заглядывая в каждый хлев, в каждый сарай. Я боялась, что мы сами заплутаем. Мы поняли, что ты тоже сбилась с пути. Когда мы увидели слабый свет, пробивающийся сквозь щелку этой халупы, мы решили заглянуть и сюда.

– Да, мы потерялись. – Ромэйн подавила всхлип. – Брэдли так и подумал, что мы сбились с пути. Мы даже не знали, что проехали это местечко.

– Значит… вы не поженились?

– Нет.

Грэндж облегченно вздохнула:

– Значит, мы поспели вовремя. – Но тут компаньонка нахмурилась: – А где же мистер Монткриф?

Ромэйн прошептала:

– Я думаю, он мертв.

– Мертв? – Грэндж перевела недоуменный взгляд на Джеймса. – Что за наваждение? Когда я нашла вашу записку под подушкой (должна сказать, леди Ромэйн, это самое неоригинальное место, чтобы прятать письма), я поняла, что вы решились на побег в Колдстрим с мистером Монткрифом…

– Да, мы сбежали… я имею в виду, что мы действительно собирались пожениться… Мы достигли реки Твид, когда… я имею в виду… – Девушка замялась, вспомнив, о чем предупредил ее Джеймс. Насколько легче было бы ей поведать эту историю, если бы он не входил в число слушателей ее рассказа о несостоявшемся приключении. Но какое ей, собственно говоря, дело до того, что подумает о ней какой-то шотландец, какой-то армейский офицер?

Но тут вмешался сам Джеймс:

– С вашего позволения… Леди Ромэйн и ее попутчики сбились с пути, и на них напала банда разбойников. Их обокрали, и бандиты намеревались похитить леди Ромэйн.

– Дитя мое… – простонала Грэндж.

– Так где же мистер Монткриф? – спросил Тэчер.

Ромэйн произнесла дрогнувшим голосом:

– Боюсь, что они убили Брэдли.

Морщинистое лицо Грэндж превратилось в маску ужаса.

– Убили? Но почему?

– Я не знаю. – Глядя в потолок, сдерживая слезы, Ромэйн прошептала: – Больше я ничего о нем не знаю.

– Дитя, тебе не надо было убегать из дома. Это было просто сумасшествием. Что скажет его светлость, когда ты расскажешь эту историю ему? – Грэндж потуже запахнула пальто, из-под которого виднелся только шерстяной жакет. – Впрочем, сейчас следует беспокоиться не об этом. Боюсь, как бы из-за бури нам не пришлось остаться в этом проклятом Богом месте на вечные времена.

– Грэндж, что бы вы хотели, чтобы я сделал с ним? – спросил Тэчер. – Он отважный малый, может,… пусть живет?

– Мне кажется, мир стал бы существенно лучше, если бы в нем было на одного разбойника меньше, – равнодушно ответила старуха.

Ромэйн не сразу осознала смысл слов, произнесенных Грэндж. Но, взглянув в сторону Джеймса, она заметила, что глаза его сузились, а здоровая рука скользнула под плащ. Ромэйн резко обернулась и увидела, что Тэчер целится прямо в Джеймса.

Услышав щелканье курка, девушка бросилась вперед и направила ствол пистолета в пол.

– Нет! – вскрикнула девушка. – Не убивайте его! Мистер Маккиннон не разбойник. Он спас мне жизнь. Тэчер, уберите оружие, пока вы не причинили вреда мистеру Маккиннону.

– Нет, Тэчер, не дай этому проклятому шотландцу ускользнуть, – вмешалась Грэндж. – Держи его на мушке. Даже если он не разбойник…

– Он спас меня от разбойников! – настаивала Ромэйн.

– Из-за этого рыжего пострадала репутация леди Ромэйн, и он должен поплатиться за это. – Старая женщина сделала Тэчеру знак рукой, и он вновь поднял пистолет.

– Он не сделал ничего плохого, – убеждала домочадцев Ромэйн. – Тэчер, уберите оружие, пока вы никому не причинили вреда. Грэндж, успокойся, а то с тобой случится приступ. Мистер Маккиннон вел себя со мной как джентльмен, – Ромэйн приглушила тоненький внутренний голосочек, который пищал о том, что она подвирает. Правда сразила бы Грэндж наповал. Значит, ей следует стоять на том, что ее спаситель был добр к ней настолько, насколько позволяли обстоятельства. – Грэндж, – продолжала Ромэйн, – припомни, что я тебе сказала всего несколько минут назад: мистер Маккиннон спас мне жизнь. Он заслуживает благодарности. Мы должны помочь ему добраться до … где его осмотрит врач, а уж после этого мы сможем отправиться в Англию.

Компаньонка снова покачала головой:

– Я не могу отвезти тебя в Вестхэмптон-холл, пока ты находишься в таком двусмысленном положении. Ты единственное, чем в этой жизни дорожит герцог, и его светлость может наложить на себя руки, если узнает о твоих злоключениях, которые завершились тем, что мы обнаружили тебя в этой хижине с мужчиной. – Указывая пальцем на Джеймса, Грэндж простонала: – Боже мой! Что скажет его светлость, когда узнает, что мы обнаружили тебя спящей на плече у мужчины, который обнимал тебя?!

– Что я была достаточно мудрой, чтобы таким образом спастись от холода. Ты же слышала дедушкины рассказы о завоевании Америки. Он рассказывал, что там так же холодно.

– Но ведь ты не солдат! Ты внучка герцога. – Грэндж всплеснула руками: – Ах, его светлость будет потрясен, когда узнает об этом.

Ромэйн взглянула на Джеймса, молча слушающего их разговор. Не потеряв ни капли самоуверенности, он вел себя на удивление спокойно. Ромэйн ждала, что он хоть что-то скажет.

– Грэндж, ты не должна думать, что случилось нечто неблагопристойное, в то время как мы мечтали только о том, как бы удрать от бандитов и спрятаться от бури.

– Я ни о чем не думаю, но … ты должна выйти за него замуж.

– Замуж? За него? – разинула от изумления рот Ромэйн. Все, что она собиралась добавить, утонуло в странном шуме.

Ромэйн взглянула на Джеймса и поняла, что странный шум был его смехом. В самом деле, в эту чудную ночь все вели себя странно. Нет, скорее в это чудное утро, поправила себя Ромэйн, заметив пробивающийся сквозь неплотно закрытую дверь свет.

Джэймс сделал шаг навстречу своим собеседникам, хотя Тэчер все еще целился ему в грудь.

– Моя дорогая леди, мисс Грэндж… я не ошибаюсь? Вы не правы, если думаете, что я собираюсь исправлять досадные оплошности, допущенные леди Ромэйн во время неудавшегося побега в Шотландию, позволив заковать себя в кандалы брака.

– Как же она сможет вернуться к герцогу, когда станет известно, что мы нашли ее спящей в ваших объятиях?

Маккиннон пожал плечами и поморщился:

– Как совершенно справедливо объяснила вам леди Ромэйн, это было необходимостью, продиктованной обстоятельствами. Она бы умерла от холода, если бы, как собиралась вначале, решила уйти отсюда в поисках другого ночлега. Весь предыдущий день леди Ромэйн подвергала свою жизнь опасности, и, как мне кажется, сон был слишком сладостен, чтобы мы оба могли себе в нем отказать.

Седовласая женщина метнула в его сторону свирепый взгляд:

– Это все, что вам показалось слишком сладостным?

– Мисс Грэндж, вы могли бы заметить, что моя правая рука выведена из строя, – сухо ответил ей Маккиннон. Он явно начинал терять терпение.

«Интересно, – подумала Ромэйн, – когда последний раз кто-нибудь отваживался спорить с майором Маккинноном?»

– Каким бы лестным ни было ваше обвинение, – продолжал Джеймс, – могу уверить вас, что боль в руке заглушала все мысли и желания, кроме одного, – получить избавление от страданий.

Грэндж сложила руки на старческой высохшей груди.

– Факты неопровержимо свидетельствуют против вас, сэр. Девушка была обнаружена спящей в ваших объятиях. Ничего более компрометирующего вообразить себе невозможно.

– Грэндж, Джеймс, пожалуйста, давайте закончим эти объяснения, – взмолилась Ромэйн. – Что из того, что мы…

– Тихо! – шикнул на нее Джеймс и достал пистолет откуда-то из-под плаща. – Там кто-то на улице. Эй, ты… с пушкой…

Лицо Тэчера стало таким же белым, как волосы Грэндж, и он неожиданно для себя назвал свое имя, закончив фразу Маккиннона.

– Тэчер, охраняй женщин.

– Я не знаю, смогу ли я …

– Делайте, что он говорит, – убеждала Ромэйн конюха. – Он знает обстановку и местность лучше, чем кто-либо из нас.

Девушка положила руку на плечо Грэндж. Как бы ей хотелось раскрыть правду, сказав, что Маккиннон был военным, но слово есть слово… Она не нарушит его даже ради того, чтобы успокоить Грэндж.

Джеймс подкрался к двери. Какие еще неприятности готовит им сегодняшняя ночь? Маккиннон держал палец на взведенном курке. Жениться на Ромэйн? Любой мужчина – он почувствовал неожиданную симпатию к бедняге Брэдли Монткрифу, – мечтающий принести себя в жертву своенравной леди Ромэйн Смитфилд, – дубина.

Дверь отворилась. Маккиннон поднял пистолет. Что-то темное и толстое устремилось ему навстречу.

– Джеймс, вы еще здесь?

– Камерон! – Маккиннон услышал, как Ромэйн приказала Тэчеру опустить пистолет, да и он сам спрятал оружие под пальто. – Ты что, решил закончить эту фразу с пулей в голове?

Насмешливо улыбаясь, сержант Камерон бросил на пол гору одеял.

– Вы что, собираетесь пристрелить человека, который принес вам теплые вещи, чтобы спасти вас от холода? – улыбка сползла с губ Камерона, когда кроме Ромэйн он разглядел и ее домочадцев. – Надеюсь, этого хватит на всех.

Маккиннон заметил, что Тэчер, вначале державший его под прицелом, опустил пистолет. По лицу парня блуждала овечья улыбка.

– Кажется, ветер опять нарастает, – заметил Камерон. – Дальше кончика носа ничего не видно. Хорошо еще, что буря пронеслась над огромной территорией.

– Странно, – вступила в разговор Грэндж. – Когда мы выезжали из Колдстрима, буря стихала.

Джеймс неодобрительно покачал головой:

– Вы бы поступили мудро, если бы остались там. Какую помощь смогли бы вы оказать леди Ромэйн, если бы замерзли на одной из этих пустынных дорог?

– Но мы нашли ее, – упрямо ответила Грэндж.

– Дуракам всегда везет, – грубо оценил ситуацию Маккиннон и, не давая Грэндж возможности ответить на его выпад, продолжал: – Снегопад на некоторое время прекратился, хотя ветер еще очень сильный. Тем не менее думаю, вы согласитесь, что леди Ромэйн одета недостаточно тепло для длительного пребывания в этой хижине. – Последнее слово, произнесенное на шотландском, при виде недоумевающих английских лиц ему пришлось срочно перевести на их родной язык.

Повернувшись к Тэчеру, девушка спросила:

– Сколько у вас лошадей?

– Три. Одна из них для вас, леди Ромэйн.

– У меня две, – прохрипел Камерон. – Но ботинок для леди у меня нет. Не было времени их искать.

– Это не имеет значения, – бросила девушка, хотя ноги у нее заледенели. – Лошадей у нас достаточно. Давайте выбираться отсюда.

– Я согласен, – поддержал ее Джеймс. – Если мы отправимся в путь сейчас, в полдень сможем добраться до Струткоилла.

– В полдень? – переспросила Ромэйн.

За дверью едва начинало светать. Перспектива находиться в холоде так долго ужасала.

– Но до Струткоилла не больше лье!

Ромэйн взглядом поблагодарила Грэндж, которая набросила ей на плечи пару пледов. Закутавшись до самого подбородка, Ромэйн дерзко выпалила:

– Мне безразлично, далеко это или нет. Постараемся добраться дотуда как можно скорее. Если нам не удастся найти теплый угол и принять горячую ванну, кости мои расколются от мороза.

Маккиннон рассмеялся, но девушка расслышала в его смехе нотку страдания. Должно быть, ему значительно больнее, чем он позволяет себе показать им.

– Мисс Ромэйн, вы, безусловно, привыкли к удобствам, соответствующим высокому положению внучки герцога, но я надеюсь, что моя тетя и ее дочь разместят вас настолько комфортно, насколько позволяют условия их небольшого домика.

– Тетя? Двоюродная сестра? – Грэндж оживилась. – Надеюсь, они благонравные женщины?

– Я говорю о доме моих родственниц, а не о доме наслаждений. – Когда старая женщина зарделась, Маккиннон добавил: – Дом достаточно скромен, но там нас приютят и обогреют. – С этими словами Джеймс направился к двери.

За несколько часов, проведенных в хижине, Ромэйн успела позабыть, как безжалостно ветер царапал ей лицо. Она шла, сутулясь, пытаясь противостоять порывам ветра и не дать сбить себя с ног. Не обращая внимания на приказания Грэндж поторапливаться, Ромэйн дождалась, пока из хижины выйдут Джеймс и сержант.

– Тэчер! – позвала Ромэйн, стараясь перекричать свист ветра и скрип деревьев.

Конюх появился из серого вихря так же стремительно, как пробка вылетает из бутылки с шампанским. Следуя приказаниям хозяйки, он помог Камерону вывести Маккиннона из халупы и посадить его в седло. Джеймс бросил на девушку взгляд, значения которого она не поняла. Впрочем, безразлично, благодарит он за помощь или отвергает ее.

Снежинки, кружась, попадали прямо в сапожки Ромэйн, грозя заморозить ее. Девушка с сожалением вспоминала о том скудном тепле, которое давали ей шелковые чулочки, но вслух не проронила ни звука: Грэндж пришла бы в ярость, узнай она, что Ромэйн перевязала плечо мужчине столь интимным «предметом» туалета.

Тэчер посадил девушку на лошадь, Ромэйн приняла поводья, стараясь прижимать руки как можно ближе к телу. Ветер забирался под накидку, и она мантией развивалась за спиной Ромэйн.

Грэндж вскрикивала от страха. Лошадь нервничала.

Неслышно ругаясь, Джеймс, пошатываясь, шел сквозь снеговую завесу. Он ухватил низ накидки и обернул его вокруг ног девушки, как будто она все еще была маленькой девочкой.

– Приподнимитесь и подоткните это под себя, – приказал он. – Я не желаю, чтобы мисс Грэндж обвинила меня во всех смертных грехах.

– Что!

Ромэйн тяжело вздохнула. Следовало бы предвидеть, что с наступлением утра Маккиннон не станет более церемонным, чем был ночью. Его дерзкие высказывания грозили осложнить и без того тяжелый предстоящий день.

Ромэйн услышала вздох изумления, вырвавшийся у ее гувернантки, и поняла его причину, когда на повороте дороги сквозь сплошную пелену снега, который вновь посыпался с небес, взору путников открылась долина. Деревенька, расположенная между двумя скалистыми холмами, едва ли насчитывала дюжину домишек. Чуть выше, на одном из холмов, виднелись остатки разрушенного замка или монастыря. Крыши домов утопали под тяжелым слоем снега, так что Ромэйн не могла понять, крыты они черепицей или соломой, но стены домишек были сложены так же грубо и неказисто, как и стены хижины, приютившей её и Джеймса.

– Струткоилл, – как бы угадав мысли Ромэйн, гордо произнес Джеймс, и его усыпанные снегом брови встали домиком.

Он заговорил с девушкой в первый раз после того, как они оставили хижину. Никто не проронил ни слова, но прямая как палка спина Грэндж предупреждала ее подопечную, что по прибытии к месту назначения ее ждет выволочка.

Улицы были пустынны. Но на окнах то и дело приподнимались занавески, и Ромэйн поняла, что их появление не осталось незамеченным. Как она догадалась, незнакомые люди были редкими гостями в этой деревушке, расположенной на расстоянии всего одной мили от границы с Англией.

Камерон остановился напротив домика, ничем не отличавшегося от других. В окнах горел свет. При входе гостей приветствовала лаем собака. Путники, окоченевшие от холода, спешились, и Джеймс направился к двери. Она открылась прежде, чем он взялся за кольцо.

– Джемми? – молодая женщина с широко распахнутыми глазами и волосами, еще более рыжими, чем шевелюра Маккиннона, посмотрела ему через плечо и вновь воскликнула: – Джемми! Почему ты вернулся так быстро? Я думала, ты уехал по меньшей мере на неделю.

– Эллен, посторонись, пожалуйста, и позволь нам войти, а то леди Ромэйн и ее сопровождающие решат, что мы самые негостеприимные хозяева.

Веснушчатая девушка кивнула и отступила в угол, наблюдая, как странные путники заполняют их небольшую прихожую. Она вытерла руки о грязный передник из кисеи, и глаза ее расширились еще больше. Ромэйн могла бы развеять подозрения девушки, но время для этого еще не настало.

– Разогрей воды, – приказал Джеймс. – Мы умираем от холода.

– Ага, – пятясь прошептала Эллен, не в силах оторвать взгляда от незнакомцев.

– И принеси ее сюда, – продолжал Джеймс, указывая на комнату рядом с прихожей.

Тэчер и Камерон отправились распрягать лошадей и задать им корму, поэтому Ромэйн пришлось, обвив рукой талию Джеймса, помочь ему пройти в комнату. Грэндж едва не испепелила девушку взглядом, но Ромэйн чувствовала себя обязанной помочь Маккиннону: ведь он спас ей жизнь. Когда он оперся здоровой рукой о ее плечо, пальцы его скользнули под плед, укрывающий девушку от холода, и нежно погладили ее. Ромэйн подняла голову и увидела его лицо так же близко от себя, как это уже было однажды, когда она уснула на плече у этого мужчины.

Губы Маккиннона растянулись в улыбке, и в глазах появился добродушный блеск. Неожиданно Ромэйн ощутила сердечное тепло, исходившее от ее странного спутника, и все вокруг перестало существовать: то ли все люди покинули помещение, то ли она сама была оглушена бешеным биением собственного сердца. Сейчас для Ромэйн имело значение только то, что она утонула в изумрудной глубине его глаз.

– Эй! Помогите леди Ромэйн!

Отрывистое приказание Грэндж вернуло Ромэйн к действительности. Вся дрожа, она оторвала взгляд от лица Джеймса. Тело ее вибрировало, покоряясь магической силе его низкого голоса. Ромэйн постаралась взять себя в руки.

С помощью Эллен леди Смитфилд помогла Джеймсу доковылять до маленькой и узкой комнатки. По пути Маккиннон едва не задел головой о низкие балки, поддерживающие потолок. В комнате стоял диван и несколько стульев вокруг стола. Гостиная, предположила Ромэйн. По углам на стенах висела паутина. Каменный пол был устлан тростником, при каждом шаге сухое растение с пронзительным звуком лопалось. Треск этот заставил Ромэйн, у которой давно уже разболелась голова, страдать еще больше.

Мебель в комнате была самая незамысловатая, на окнах висели тоненькие занавески, но в целом дом был даже лучше, чем рассчитывала Ромэйн. Вдоль одной стены уходила наверх узкая лесенка. Должно быть, гостиная соседствовала еще и с другими комнатами: одна дверь располагалась рядом с камином, другая была возле окна.

Ромэйн помогла Маккиннону расположиться на диване, и он пробормотал нечто непонятное на своем родном наречии.

– Будьте любезны разговаривать по-английски.

– Вы в Шотландии, моя дорогая леди. Я сказал вам по-шотландски «позаботьтесь обо мне». Может быть, если вы научитесь заботиться о ком-нибудь, то не окажетесь больше в таком затруднительном положении.

Маккиннон усмехнулся, а Ромэйн повернулась к нему спиной. Ситуация, в которой они оказались, была отвратительной и без его жестокого юмора. Грэндж опустилась на стул рядом с камином, а на соседний стул Ромэйн сложила пледы, в которые куталась на улице.

Дверь открылась, и вошла высокая, худая, изможденная женщина. Ее золотисто-каштановые, с легкой рыжинкой, волосы никак не сочетались с морщинистым увядающим лицом.

– Джемми! – тяжело вздохнула женщина. – Что с тобой случилось?

– Небольшая неприятность, – беззаботно соврал Маккиннон, стискивая побелевшие от боли губы.

– Эллен, пошли Фергуса за доктором.

Девушка выбежала из комнаты, а высокая женщина безмятежно продолжала:

– Ты привел в дом гостей, как я погляжу. Это действительно сюрприз.

– Моя тетушка Дора Данбар, – представил ее Джеймс. – Эллен ее дочь. Дора, это леди Ромэйн Смитфилд и ее гувернантка Грэндж. Ее слуга Тэчер помогает Камерону с лошадьми. Боюсь, они застряли у нас надолго.

Маккиннон заметил, что Ромэйн недовольно нахмурилась, но ему было совершенно наплевать, как она воспримет его фамильярность. Пока он спасал жизнь этой девчонке, он профукал блестящий шанс расправиться с предателем. И, не давая возможности Ромэйн совершить ответный выпад, Маккиннон произнес:

– Что касается меня, то я бы с удовольствием хлебнул чего-нибудь согревающего.

Дора хлопнула в ладоши и сделала знак служанке, которая явилась в комнату следом за миссис Данбар и с интересом прислушивалась к разговору. Девушка бросилась исполнять желание Джеймса, а Дора произнесла:

– Будьте нашими гостями, пока не уляжется буря.

Стаскивая перчатки, Грэндж холодно заметила:

– Может статься, мы будем вынуждены воспользоваться вашим гостеприимством чуть дольше, чем длится буря. Леди Ромэйн не может вернуться в Англию опозоренной. По моему глубокому убеждению, долг вашего племянника жениться на ней.

– Жениться на ней?

Джеймс изо всех сил старался сдержать смех, услышав изумленный вопрос Доры. Видя, как мисс Грэндж пошла пятнами от ярости, Маккиннон подумал, что, должно быть, гувернантка Ромэйн никогда не поймет, почему он не рад возможности жениться на избалованной внучке всемогущего герцога.

Маккиннон окинул леди Ромэйн Смитфилд праздным, ленивым, оценивающим взглядом. Ее прелестные щечки и губки порозовели, но он почти не задержался на них взглядом, пристально наблюдая, как она снимает накидку. Изящное, гибкое тело, близостью которого он наслаждался ночью, было облачено в платье из белого муслина. Восхищаясь орнаментом тесьмы, которой был обшит лиф, Маккиннон отдал должное безупречной линии груди. При взгляде на роскошную фигуру леди Ромэйн Смитфилд в воображении возникал скорее образ страстной нимфы, чем ангела, но ее чары не для него, решил Джеймс, даже если бы у него нашлось время пофлиртовать с этой особой.

Маккиннон не проронил ни слова, а Ромэйн всплеснула руками:

– Должна заверить вас, миссис Данбар, что я пыталась вывести Грэндж из заблуждения, но безуспешно. Сейчас я в трауре по своему возлюбленному и не намерена ни за кого выходить замуж.

Дора бросила взгляд на племянника в надежде, что он выведет ее из затруднительного положения, и он сказал:

– Прошлой ночью на карету, в которой ехала леди Ромэйн, напали бандиты. Мы оба обеспокоены судьбой ее возлюбленного.

– О Боже! – только и смогла вымолвить миссис Данбар. Потом она медленно села и, опомнившись, спросила: – Неужели это Артей и его мальчики?

– Кто же еще!

– Если бы вы показали мне место, где можно отдохнуть, – вмешалась в разговор Ромэйн, – я была бы вам весьма признательна.

– Почему вы рассчитываете, что Джемми женится на леди? – спросила Дора, пропустив просьбу Ромэйн мимо ушей.

Грэндж удовлетворенно улыбнулась. Не стоило труда прочитать мысли старухи: они были написаны у нее на лице. Наконец-то Грэндж наткнулась на благодарного слушателя, которому можно поведать, что у внучки герцога не может быть сомнительной репутации.

– Его светлость находится в таком возрасте, что нужно вести себя так, чтобы не разволновать его. Если герцог узнает, что его внучка оказалась в двусмысленном положении, сердце его может не выдержать.

– Я вас понимаю, – согласилась Дора.

Между двумя женщинами возникло подобие взаимопонимания, но заслуги Джеймса в этом не было. Он не хотел вступать в дискуссию с двумя дамами, особенно когда голова его раскалывалась от боли. С трудом поднявшись на ноги, он заковылял в другой угол комнаты, туда, где, не обращая внимания на беседу, стояла Ромэйн, с любопытством поглядывая на лестницу, ведущую наверх. Эгоистичная девчонка! Она думала только о собственном удобстве в то время, как его тетка и ее компаньонка строили козни, замышляя сломать ему жизнь и сорвать выполнение важного задания.

– Ромэйн?

– Джеймс, – отозвалась девушка, – не можете ли вы попросить кого-нибудь показать мне место, где я могу отдохнуть? Больше всего мне хочется забраться под одеяло и носа наружу не высовывать, пока не согреюсь.

– Я бы советовал вам занять свои мозги чем-нибудь более важным, чем поиски кровати.

Пальцы его пробежали по ее щекам, остановились на подбородке, и Маккиннон резко повернул девушку к себе.

– Если вы не предпримите усилий, чтобы утихомирить Грэндж, то, боюсь, очень скоро вы отправитесь в постель… со мной.