Текст книги "Сделка леди Ромэйн"

Автор книги: Джо Энн Фергюсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Я и не думал, что вы так решительно измените свои привычки: теперь вы посещаете не грязный притон, а наш клуб.

– Моим первоначальным намерением было увидеть в Лондоне гораздо больше, – отпарировал Маккиннон.

– А что вам нравится больше? Подозреваю, что вонючая таверна, пропахшая потом и дешевым виски.

– Вы хорошо осведомлены в этом вопросе.

Монткриф вспыхнул:

– Я только повторяю то, что слышал от других.

– Такова планида болтуна. – Джеймс подал знак официанту наполнить стаканчик и продолжал: – По опыту своей жизни я знаю, что лучше самому вкушать наслаждения жизни, чем довольствоваться лишь рассказами других.

Монткриф сжал кулаки, и Джеймс улыбнулся. Юный дурак понял смысл сказанного.

Брэдли Монткриф не был джентльменом. Несмотря на то что он играл некоторую роль в светской круговерти, когда истощались кошельки и щедрость его влиятельных друзей с улицы Сен-Джеймс, он занимал деньги у ростовщиков и кредиторов, подвизающихся на задворках Лондона. Это вовсе не было преступлением, но удовольствие Монткриф находил в том, что корчил из себя лорда перед мошенниками и перекупщиками в самых грязных районах Лондона, в чем много раз убеждался Камерон, беседуя с ними.

– Скажите, Монткриф, а вы член этого клуба? – спросил Джеймс.

Блондин снова вспыхнул:

– К сожалению, я не удостоился этой чести.

Джеймс спрятал ухмылку, заметив приятное удивление герцога. Очевидно, старик уже кинул черный шар, когда решалась судьба потенциального жениха внучки.

– Присаживайтесь, Монткриф, если у вас не хватает понятия о приличиях, чтобы дать нам возможность продолжить беседу, – резко приказал герцог.

– Да, ваша светлость, – Монткриф опалил взглядом лицо Джеймса. Как только молодой человек сел в кресло, герцог приказал:

– Сидите тихо, Монткриф, пока я не закончу дел со своим зятем. Джеймс, я хочу сделать вам предложение.

– Предложение, ваша светлость? – Джеймс едва не рассмеялся над тем, как назвал его герцог. Это означало некоторое изменение в их отношениях, но вряд ли к лучшему.

– Буду откровенен, так как замечаю откровенность в ваших речах. Каждый человек имеет свою цену, назовите свою, чтобы я мог расплатиться с вами за то, что вы оставите мою внучку в покое.

Указывая пальцем на Монткрифа, Джеймс спросил:

– Вы что же, намереваетесь передать Ромэйн в его руки? А может, вы хотите выдать ее замуж за Ньюмэна?

– Это не ваша забота.

– Это верно. – Заложив ногу за ногу и взяв в руки стаканчик, Маккиннон сказал: – Думаю, я не стал бы беспокоиться о ее счастье, выйди она замуж за другого.

Герцог улыбнулся:

– Я предполагал, что вы разумный человек. Я слышал, что шотландцы знают цену шиллингу.

– А также цену его дорогой сестричке – гинее.

Насупив брови, герцог впился взглядом в Джеймса:

– Назовите свою цену.

– Сперва я хотел бы узнать, что вы мне предлагаете. Потом мы поторгуемся. – Маккиннон приказал наполнить себе стакан еще раз и улыбнулся: – Ваша светлость, должно быть, вы слышали также, что шотландцы обожают торговаться и заключать сделки.

– Довольно, – прорычал Вестхэмптон. – Я жду вашего ответа. Во сколько мне обойдется расторжение вашего брака?

Джеймс откинулся на стуле и улыбнулся:

– Почему бы вам не заказать бутылочку чего-либо более праздничного, чем бренди, ваша светлость? Я уверен, вы назовете цену, приемлемую для нас обоих.

В доме на Гросвенор-сквер, не обращая внимания на головную боль, Ромэйн маялась, бессмысленно переходя из комнаты в комнату. Ее беспокоило то, что дедушка пригласил Джеймса в клуб. В свое время он отказался замолвить словечко и помочь Брэдли стать членом этого клуба. О том, что дедушка станет относиться к Джеймсу как к члену семьи, Ромэйн могла только мечтать. С тех пор как они приехали в Лондон, дедушка сказал Джеймсу не более дюжины слов, все – из области этикета.

Войдя в одну из дальних комнат, служившую библиотекой, Ромэйн подошла к окну, которое выходило в сад. Ее терзало беспокойство, и она даже не заметила появления первых весенних цветов. Все складывалось не так, как хотелось бы. Дедушка вел себя странно. Грэндж не могла скрыть неудовольствия, что Ромэйн позволила себе посетить такое низкое место, как таверна «Три оленя». Брэдли вел себя еще более несдержанно, чем Джеймс. Джеймс…

Слезы отгородили от нее сад. Если не считать поцелуя, которым он наградил ее при отъезде в клуб – исключительно чтобы позлить дедушку, – с момента происшествия он вел себя с ней как брат. Ромэйн ценила его жалость и заботу о себе, но она страстно мечтала вновь оказаться в его объятиях и почувствовать на губах его поцелуи, отгоняющие прочь все жизненные неурядицы.

В ушах у нее звучали его предупреждения. Неужели кто-то хочет убить ее? Ромэйн предпочла бы не верить в это, но Джеймс никогда ее не обманывал.

Дверь заскрипела, и вошла Грэндж, следом за ней тенью вплыла Дора. Ползая по всему дому и суя нос в чужие дела, эти две дамы стали неразлучны.

– Ромэйн, ты же должна была уехать в модный салон еще час назад! – вместо приветствия вскричала Грэндж. – Как ты себя чувствуешь?

– Лучше. Я просто-напросто забыла о договоренности. Я была слишком поглощена раздумьями о том, не подвергает ли Джеймс свою жизнь опасности?

Грэндж нахмурилась:

– Подумай о том, как рассердится модистка, что ты забыла о визите к ней.

– Правильно, – поддакнула Дора. – А заодно подумайте о том, как это скажется на качестве платьев, которые она сошьет для Эллен. Пока девочка не выйдет замуж, она должна быть привлекательной.

– Ерунда, – Ромэйн потерла лоб. – Мадам Лабомбард прямой и честный человек. Она не будет строить свои отношения с клиентами на досадных недоразумениях.

– Тебе следует думать и о других, не только о себе, – проворчала Грэндж.

А Дора добавила:

– Вы должны думать об Эллен.

Ромэйн замахала руками:

– Успокойтесь! Обе! Я забыла о времени примерки, назначенном модисткой. Я пошлю мадам записку с извинениями. Она не будет ни обижена, ни рассержена, потому что я не первая и не последняя из тех, кто забывает прийти в назначенное время. Если же она все-таки обидится, мы обратимся к другой модистке. Она не одна в Лондоне. Кроме того, хочу предупредить вас, чтобы вы не вмешивались в мою жизнь. А сейчас, уверена, вы найдете другой объект для своих нападок.

– Леди Ромэйн!

– Грэндж, у меня никогда не было необходимости приказывать тебе, надеюсь, это не понадобится и сегодня. Я также предлагаю тебе подумать над тем, хорошо ли подслушивать под дверьми.

– Я никогда…

– Не обманывай меня, – Ромэйн печально покачала головой. – Ты думаешь, я не видела твоей крадущейся по коридору тени, когда Джеймс пришел предложить мне проехаться в карете в тот день, когда произошел несчастный случай?

Делая вид, что смотрит в окно, Ромэйн по отражению в стекле видела, как женщины, переглянувшись, выплыли из комнаты, с шумом захлопнув за собой дверь. Ромэйн сникла. Прислушавшись к бою часов в холле, она поняла, что дедушка и Джеймс уехали всего час назад. Если дедушка не изменит своим привычкам, домой мужчины вернутся не скоро. Надо найти какое-нибудь занятие, чтобы скоротать время. Подойдя к книжному шкафу, Ромэйн окинула взглядом ряды книг, выстроившихся за стеклом.

Взяв первую попавшуюся книгу, девушка устроилась с ней на диванчике. Она открыла титульный лист и рассеянно посмотрела на рисунок и подпись под ним. Слезы застилали глаза, и буквы не складывались в слова.

Кто-то постучал кольцом по двери, Ромэйн, сцепив пальцы рук, едва не крикнула, чтобы Грэндж нашла себе другое занятие, но из-за двери на нее смотрели испуганные глазки Эллен. Когда Эллен крепко-накрепко закрыла дверь на ключ, Ромэйн забеспокоилась. Поведение Эллен свидетельствовало о том, что назревала беда.

– Это правда? – шепотом спросила девушка.

– Что правда? – откладывая книгу в сторону, переспросила Ромэйн.

Эллен подсела к Ромэйн, и ее розовое платье приятно зашуршало.

– Правда, что ты вышла замуж за Джемми, только чтобы помочь мне найти мужа?

– Кто вложил в твою голову эту мысль?

– Я просто услышала, как мама говорила Грэндж, что, когда я выйду замуж, она с Фергусом и Джемми может уехать в Шотландию. Мама не сказала – она, Фергус, Джемми и ты. Неужели ты вышла за него замуж только для того, чтобы я могла побывать в Лондоне, о чем мечтала?

– Нет, конечно, нет, – ответила Ромэйн, уставившись в книгу.

– Почему же ты вышла за него? Пока мы не приехали в Лондон, я думала, что ты любишь его. – Голубые глаза Эллен широко распахнулись. – Неужели ты до сих пор любишь мистера Монткрифа?

– Уверяю тебя, Брэдли вычеркнут из моей жизни. Я замужем за твоим кузеном.

– Но он не верит в это. Я боюсь, он хочет заставить Джемми вступиться за твою честь, чтобы убить его. Как ты думаешь, он будет вести себя так глупо?

– Кто – Джеймс или Брэдли?

– Конечно мистер Монткриф. Джемми прекрасный стрелок. – Но тут глаза у нее снова широко раскрылись. – А может, мистер Монткриф тоже профессионально владеет оружием?

Вместо ответа Ромэйн задала единственный вопрос, который ее интересовал:

– Почему ты хочешь знать все подробности, связанные с нашим браком?

– Мне надо знать, вышла ли ты замуж за Джемми, только чтобы дать мне возможность приехать в Лондон, потому что… – Эллен закрыла глаза и вздохнула: – Я не хочу, чтобы твой брак распался сразу же после моего замужества.

– Ты принимаешь ухаживания лорда Калвера?

– Мы еще ничего не решили, однако он очень приятный человек.

Ромэйн старалась сохранять спокойствие. Слишком быстро все получалось. Даже Филомена была знакома с мистером Баумфри целых две недели, прежде чем приняла его предложение.

– Тебе следует быть мудрой и хорошо подумать. Ты знаешь лорда Калвера очень мало. Тебе не кажется, что должно пройти еще некоторое время, чтобы ты смогла принять правильное решение?

– Нет.

– Эллен, ты еще не выходила в свет. Почему ты хочешь так быстро прервать свой первый сезон? Я не хочу высказать неуважение к лорду, но…

– Я знаю, но…

Ромэйн мягко перебила девушку:

– Здесь нет места «но». Он значительно старше тебя, Эллен. Неужели ты готова упустить свой шанс и не насладиться Лондоном только потому, что лорд Калвер предложил тебе обеспеченную жизнь и титул виконтессы? Ведь он собирается вернуться к себе на Ямайку.

– Ромэйн, это меня не беспокоит.

– Но должно беспокоить! – Ромэйн поднялась и поставила книгу в книжный шкаф. – Береги свои мечты, потому что, если однажды пойдешь на компромисс, ты рискуешь потерять их навсегда.

Эллен взяла руку Ромэйн в свою:

– Дорогая Ромэйн, зря ты беспокоишься.

– Ты не хочешь выходить за лорда Калвера?

Девушка слегка улыбнулась:

– Он не сделал предложения мне и не поставил маму в известность о своих намерениях.

– Тогда почему мы это обсуждаем?

– Потому что я хочу знать правду. Ты все еще мой задушевный друг. Ты все еще заботиться обо мне, после того как я наговорила тебе гадостей. Я напрасно предполагала, что ты изменяешь Джемми с мистером Монткрифом. Я хочу извиниться перед тобой, хотя мне очень нелегко это сделать.

– Тебе не нужно просить прощения. То, что ты видела, было действительно ужасно, но, могу тебя уверить, мне будет трудно простить Брэдли его выходку.

– Значит, ты любишь Джемми?

Ромэйн замолчала. Эллен разбередила ей душу.

– Я не знаю.

– Тогда… как же ты вышла за него замуж?

– Он просил меня об этом.

– А ты хотела сохранить свою репутацию? – Глаза Эллен обвиняли. – Я не поверила, когда Грэндж сказала об этом маме, но это так, да?

– Все значительно сложнее.

– Как это может быть сложнее? По какой другой причине, как не по любви, люди женятся?

– По какой причине?

Когда-то она думала так же, как Эллен, но позже поняла, что для женитьбы существует столько же причин, сколько людей стремятся разрешить свои проблемы с помощью брака.

– Я задала этот же вопрос Джемми, – продолжала Эллен, – но и у него не нашлось для меня другого ответа, кроме того, что мне не следует торопиться с выводами.

Ненавидя те слова, которые ей предстоит произнести, но, сознавая, что выбора у нее нет, Ромэйн только и смогла вспомнить, как дедушка в свое время запретил ей видеться с Брэдли. Было ли ему так же тяжело, как ей сейчас?

– Должно быть, Джеймс видит причины, по которым считает этот брак неблагоразумным.

– Он беспокоится только о том, чтобы я вышла замуж за богатого человека.

– Это не совсем так. Он хочет…

– Почему меня должно беспокоить то, что хочет Джеми? – Эллен едва не расплакалась. – Он превратил свою жизнь в сплошную неразбериху. Я была бы дурочкой, позволив ему расстроить и мою жизнь.

Эллен бросилась к двери.

– Подожди, послушай меня… – только и успела прошептать Ромэйн.

Эллен открыла дверь и обернулась к старшей подруге:

– Почему я должна слушать тебя? Твоя жизнь еще более запутанна, чем жизнь Джемми. Именно ты предала свои мечты. – Девушка убежала, хлопнув дверью.

Ромэйн упала на диван. Эллен права. Влюбившись в собственного мужа, она ничего больше не понимала в своей жизни. Раньше она жила мечтами, и мечты эти разрушились. Слезы потекли у нее из глаз, и Ромэйн не могла сдержать их. Она оплакивала роковое стечение обстоятельств.

Глава 17

То, что дедушка и Джеймс вернулись домой в хорошем расположении духа, разволновало Ромэйн еще больше. Последние слезы она отерла со щек уже около часа назад, но отчаяние ее не уменьшилось. Несмотря на то, что она искренне желала, чтобы они были друзьями, в такую мгновенную дружбу девушка не верила. Заметив, что, поднявшись вверх по лестнице, дедушка дружески похлопал Джеймса по спине, Ромэйн заторопилась к мужу поинтересоваться, что произошло.

– Об этом чуть позже, – с возбуждающей ее любопытство улыбкой ответил он.

– Но, Джеймс…

Он чмокнул ее в щеку:

– Не будь сварливой женой. Дай мне спокойно подготовиться к сегодняшнему вечеру. Ты же не хочешь, чтобы я заявился к миссис Кингсли в грязных брюках и повседневном сюртуке.

Ромэйн не желала мириться с тем, что на нее не обращают внимания, и, последовав за Джеймсом в спальню, вцепилась в спинку стула, куда в изнеможении опустился ее супруг.

– Тебе понравилось в клубе?

– Забавный маленький клуб, – ответил он и, не глядя на Ромэйн, продолжал стаскивать сапоги.

– Перестань! – потребовала Ромэйн. – Джеймс, я полагаю, что заслужила объяснения.

– Почему?

– Я твоя жена.

– Тогда я снова спрашиваю почему. То, что ты моя жена, еще не дает тебе права подвергать меня допросу только потому, что я провел утро в клубе с герцогом Вестхэмптоном.

– Но я же рассказываю тебе, куда иду и зачем, если ты интересуешься.

Джеймс пожал плечами и улыбнулся:

– Моя дорогая Ромэйн, у меня такое право есть: ты моя жена.

Девушка стала перед ним, уперев руки в бока:

– Ты еще более жесток, чем всегда. Если ты вспомнишь, я никогда не признавала тебя своим господином и повелителем.

Джеймс встал, положил руку ей на плечо и слегка толкнул на диванчик. Когда Ромэйн попыталась подняться, он слегка прижал ее к подушкам. И нагнулся над ней. Ромэйн старалась вырваться.

– Я знаю, ты хочешь принадлежать другому мужчине, – сказал Джеймс.

– Я не хочу принадлежать никому. Я не предмет обладания. Ни для дедушки, ни для тебя.

– Но сейчас, согласно закону, ты принадлежишь мне.

– Ты прекрасно знаешь, что мы заключили фиктивный брак. И я не позволю тебе вертеть мною.

Неожиданно Джеймс смягчился и сказал:

– Обстоятельства складываются так, что я смогу предоставить тебе свободу гораздо раньше, чем собирался.

Он встал и направился в гардеробную.

– Джеймс! – слабо окликнула его Ромэйн, и ей показалось, что, когда он обернулся, лицо его было печально. – Что это значит? Ты нашел предателя?

– Это значит, – поддразнил ее супруг, – что я собираюсь побыстрее переодеться, чтобы вы с моей двоюродной сестричкой не опоздали на прием к миссис Кингсли. Мы ведь никого не хотим возмутить своими провинциальными манерами, не так ли?

Ромэйн поднялась и спросила:

– Джеймс, что произошло в клубе, что тебе сказал дедушка?

– Не могла бы ты послать за Камероном? До отъезда мне надо кое-что ему сказать.

– Джеймс! – в негодовании вскричала Ромэйн.

– Не будь любопытной, жена. Твое имя было упомянуто в нашей беседе всего один раз, и то когда дедушка выразил озабоченность твоим будущим. Он очень беспокоился о тебе.

– И все?!

– А ты полагала, что мы только о тебе и разговариваем? – Джеймс положил ей руки на плечи и поцеловал в лоб. – Ромэйн, оденься как можно красивее. Сегодня Эллен должна гордиться нами.

Вспомнив об Эллен, Ромэйн произнесла:

– Джеймс, мне надо поговорить с тобой об Эллен и… о лорде Калвере.

Улыбка Маккиннона превратилась в гримасу.

– Об этом и говорить нечего.

– Она думает, что испытывает к нему симпатию.

– Возможно ли это, если они только что познакомились? – Джеймс двинулся к гардеробной. Взявшись за ручку двери, он обернулся и сказал: – Ромэйн, не спорь со мной хотя бы из-за этого.

– Я и не собираюсь. Мне кажется, что ты прав.

– Неужели? Хотел бы надеяться на это.

Ромэйн вышла из кареты, глотая слезы. Несмотря на первоначальное намерение, она не удержалась и бросила взгляд на козлы. Джефри улыбнулся ей, но Тэчера уже не было.

Услышав рядом с собой тихие всхлипывания, Ромэйн обняла Эллен. Девушка успела подружиться с Тэчером уже в Вестхэмптон-холле, когда они вместе ухаживали за щенком, и сейчас была не в силах скрыть свое горе.

– Может, нам лучше вернуться? – предложила Ромэйн. – Не хотелось бы приходить к миссис Кингсли зареванными.

– Может, ты и права, – согласилась Эллен.

Джеймс покачал головой:

– Ерунда! Мы уже приехали, и вам было бы полезно повеселиться и побыть на людях.

– Джемми, какой ты бессердечный! – Эллен смахнула с глаз слезинку.

Недовольный таким поворотом дела, Джеймс крепко сжал руку Ромэйн и прошептал:

– Уговори ее пойти на вечер.

– Почему?

– Мне надо поговорить кое с кем из приглашенных.

– О…

Джеймс приложил палец к ее губам:

– Ни слова об этом.

– Я попытаюсь.

– Ты должнапопытаться, иначе…

С улыбкой Ромэйн поднесла палец к его губам:

– Тихо, Джеймс, а то сам проговоришься…

– Ты просто ведьма, дорогая.

Ромэйн поднялась на цыпочки и чмокнула мужа в щеку. В ней сразу же проснулось желание. Но она взяла себя в руки. Обняв Эллен за талию, Ромэйн что-то прошептала ей на ухо, и девушка согласно закивала.

– Тэчер был таким добрым парнем, – вздохнула Эллен.

– Я знаю, но теперь прах его покоится дома, в Вестхэмптон-холле.

Поднимаясь по ступенькам, Эллен стерла с лица последние слезинки. Ромэйн обернулась и увидела, что снизу за ними пристально наблюдает Джеймс. Девушке захотелось еще раз задать мужу вопрос: может ли человек, с которым должен встретиться Джеймс, помочь ему в поимке предателя? И потом … когда долг будет исполнен… как долго они останутся вместе?

Дом миссис Кингсли сиял огнями, но Ромэйн было не до веселья. Едва лорд Калвер увел Эллен в зал для танцев, где стены были украшены живописными сценами из жизни древних греков, как Джеймс обнял Ромэйн. Они прошлись по всем комнатам, полным гостей. Ромэйн молчала, Джеймс, казалось, тоже не был расположен разговаривать. Она видела, что муж внимательно присматривается к собравшимся, и гадала, кого же он разыскивает. Неожиданно, растолкав гостей, к ним приблизился невысокий человек с пышными темными усами и полувопросительно обратился к Джеймсу:

– Джеймс Маккиннон?

– Полагаю, вы – Фармер, – напряженно улыбнулся Джеймс.

– Капитан Честер Фармер, недавно вышедший в отставку из ее величества конной артиллерии. – Коротышка поклонился Ромэйн: – Надеюсь, леди Ромэйн простит нас, если мы немного поговорим о делах.

– Найдется ли здесь тихий уголок, где мы могли бы поговорить без посторонних?

Капитан Фармер покачал головой:

– Еще одна комната на этом этаже занята теми, кто обществу прекрасных дам предпочитает карты. – И он улыбнулся Ромэйн так обезоруживающе тепло, что девушка не сдержалась и одарила его ответной улыбкой.

– Тогда нам придется разговаривать здесь, – распорядился Джеймс. – Ромэйн, не могла бы ты постоять на часах. Особенно внимательно следи за тем, чтобы никто не подошел настолько близко, чтобы услышать наш разговор. – Джеймс указал Ромэйн место слева от себя.

– Я прикрою вас справа, майор, – отчеканил Фармер, но тут же осекся и вспыхнул. – Извините.

Джеймс слегка улыбнулся:

– Ничего. Что у вас есть для меня?

– Еще один француз высадился на побережье. Не прикажете ли задержать его?

– Нет, но пусть кто-нибудь следит за каждым его шагом.

– Слушаюсь, мистер Маккиннон. – Фармер помедлил и прибавил: – Когда у вас появится свободное время, Волен рад будет увидеться с вами в Брайтоне.

Ромэйн так сильно сжала в руках веер, что едва не сломала его. Она была поражена тем, что Джеймс и капитан Фармер обмениваются секретными сведениями на глазах у всех.

– Как его найти? – поинтересовался Джеймс.

– Я могу сообщить вам куда больше, чем его адрес. Почему бы нам не встретиться завтра? Мы могли бы поехать на Брайтон вместе.

– Хорошо. Завтра. Скажем, в полдень.

Договорившись о месте встречи, Джеймс снова обнял Ромэйн, и они устремились прочь от капитана. Ромэйн не сопротивлялась. Она вновь увидела в Джеймсе майора Маккиннона. Даже когда они скрывались в хижине в Шотландии, она не относилась к нему как к майору, он был просто джентльменом, который пришел помочь женщине, оказавшейся в беде.

Ее муж, человек, о любви которого она мечтала, был солдатом, который мог отдать жизнь за родину в любой момент, даже завтра.

Ромэйн покорно следовала за супругом, оглядывая зал невидящими глазами. Она представляла себе, как Джеймс едет в бой, больше дорожа своей честью, чем жизнью. Потом она представила себе Джеймса, истекающего кровью, и содрогнулась от ужаса.

– Ромэйн, – произнес вдруг еще вполне живой Джеймс, – я думаю, мы поступим мудро, если обратим внимание еще на один очень важный объект.

Ромэйн проследила за взором Джеймса, и взгляд ее уперся в лорда Калвера. Ромэйн так и подмывало наброситься на мужа с обвинениями. Он что, беспокоится только о том, чтобы Эллен вышла замуж прежде, чем раскроется тайна их незаконного брака? А потом, когда его задание будет выполнено, он умчится за славой прочь из Лондона?

– Конечно, – безвольно ответила Ромэйн.

– Ты плохо себя чувствуешь?

– Нет. Просто я устала.

– Если в Брайтоне все пойдет как надо, я закончу свои дела очень скоро.

– Знаю.

Джеймс нахмурился, выслушав ее бесцветный ответ, но Ромэйн ничего больше не сказала, и они отправились туда, где виконт любезничал с Эллен. Лорд Калвер радостно приветствовал их.

– Вот они, счастливые жертвы несчастного случая, – с улыбкой произнес он. – Леди Ромэйн, вы прелестны как всегда, а у вас, Маккиннон, внешность лихого храбреца, героя войны.

– Что-что, а эту роль я бы играть не хотел.

Неожиданно Ромэйн сказала:

– Прошу простить меня.

– Ромэйн? – удивился Джеймс.

Не глядя на мужа, девушка произнесла:

– Я вижу своего друга, с которым должна поговорить.

Это была ложь, и Ромэйн знала, что Джеймс догадается об этом, если увидит печать горя на ее лице.

Девушка поспешно вышла из комнаты, не дав спутнику возможности задать вопрос и тем самым нарушить хрупкое равновесие чувств.

Сквозь круговерть гостей Ромэйн шла так быстро и целеустремленно, что никто не осмелился остановить ее разговором. На другом конце зала она тихонько устроилась на скамеечке под прикрытием какого-то развесистого растения, наполовину скрывшего ее. К несчастью, ее надежды на уединение были разрушены: рядом выросла фигура Филомены Баумфри.

Ромэйн пришлось улыбнуться. Филомена любезно произнесла:

– Я хотела поблагодарить тебя за приглашение присутствовать на приеме в честь первого выхода в свет твоей кузины.

– Рада принять благодарность от тебя, – от смущения Ромэйн проговорила эту фразу запинаясь. У Филомены были все основания невзлюбить ее, потому что Брэдли вел себя так, будто после возвращения Ромэйн в свет Филомены не существовало.

– Давай как-нибудь поболтаем дома.

– Буду рада, но давай встретимся в доме моего дедушки: мне бы не хотелось беспокоить твоего отца. Кстати, как он себя чувствует?

Лицо Филомены превратилось в трагедийную маску.

– Отец угасает на глазах. Его доктор сомневается только в том, сочтены ли его дни или уже часы.

– Мне очень жаль, Филомена. Я понимаю, каково это – жить в страхе за того, кого любишь.

Вместо ответа прекрасная брюнетка встала и поспешила уйти. Ромэйн хотела было последовать за ней, решив, что Филомена неверно поняла ее. Она, Ромэйн, вовсе не имела в виду Брэдли. Ее чувства к нему иссякли, как только выяснилось, что бывший жених жив. Она имела в виду возможный отъезд Джеймса в армию.

– Ты не можешь ей помочь. – Ромэйн нахмурилась, услышав голос Брэдли. В его холодных словах не было ни капли сострадания.

– Тогда постарайся утешить ее сам.

– Сегодня она не нуждается в моей помощи, дорогая.

– Ты не должен называть меня так теперь, когда… – и Ромэйн бросила виноватый взгляд на Филомену, которая беседовала … с лордом Киммелем. Возможно ли, что она возобновила отношения с человеком, которого отвергла ради Брэдли?

– Филомена знает, что мои чувства к тебе несравнимы с отношением к ней.

– Но даже в этом случае тебе не следовало прерывать отношений с ней до того, как…

Брэдли взял затянутую в перчатку ручку девушки:

– Ромэйн, пусть тебя не мучают душевные сомнения. Всем ясно, что дни лорда Харкорта сочтены. Он хороший человек, поэтому ему обеспечено место на небесах.

– Тем не менее Филомену должно быть ужасает мысль потерять сразу обоих – отца и тебя. Тебе надо подумать о ее чувствах, – сказала Ромэйн и отдернула руку.

Брэдли не стал обижаться. Опустившись на скамеечку рядом с девушкой, он обнял ее за талию, слегка отодвигая к стене, в тень. Он улыбался.

– Отпусти меня, – приказала Ромэйн.

– Отпустить? Не верю, чтобы Маккиннон так быстро изменил тебя. Разве ты не помнишь, как раньше это тебе нравилось?

Прижимая Ромэйн к стене, Брэдли губами пытался поймать ее губы. Ромэйн отталкивала его, пытаясь высвободиться. Она задыхалась. Каждое его прикосновение вызывало неприятную дрожь. Отворачиваясь от Монткрифа, Ромэйн приказала:

– Брэдли, прекрати!

– Скоро ты будешь разведенной женщиной, оскорбленной требованиями своего мужа.

– Развода не будет!

– Разве? – таинственно улыбнулся Брэдли; пальцы его бегали вдоль ее тела. – Маккиннон не стал делать большого секрета из своего намерения освободиться от тебя и избавиться от вашей сделки, – Брэдли рассмеялся. – Сделка мисс Смитфилд? Сделка Ромэйн Смитфилд, не так ли, дорогая?!

– Это не сделка Ромэйн Смитфилд, – упиралась девушка. Щеки ее пылали.

– Разве нет? Я слышал другую версию, но, возможно, Маккиннон лжет. Чего еще можно ждать от вшивого шотландца?!

– Не смей называть его так! – Ромэйн оттолкнула руку Брэдли, протянутую, чтобы прикоснуться к лентам на высоком лифе. Подняв подбородок, девушка гневно проговорила: – Не знаю, каких идиотских сплетен ты наслушался о Джеймсе, но он и я…

– Скоро разведетесь. Не старайся отрицать это: я своими ушами слышал, как об этом сообщил сам Маккиннон в клубе.

– Ты не член клуба!

– Я присутствовал при беседе. Герцог обратился ко мне с просьбой засвидетельствовать договоренность с ним твоего будущего экс-супруга.

– Дедушка мог пригласить тебя только на тот свет, и никуда больше!

Улыбка слетела с губ Монткрифа.

– Может ты и права, дорогая. Но я был там и слышал весь их разговор. Маккиннон все пытался не продешевить, но герцог согласился на все его условия, лишь бы избавить тебя от шотландца. Не удивляйся, если он испарится еще до конца недели.

– Ты лжешь!

– Зачем мне тебя обманывать?! Я говорю правду, так как считаю, что ты должна ее знать.

– Почему ты так считаешь? – изумилась Ромэйн. – Ты полагаешь, что если эта умопомрачительная история правдива, так я должна быть тебе обязанной за то, что ты мне открыл глаза? Я ничем не обязана тебе, Брэдли Монткриф, и никогда не буду! – Глаза Ромэйн наполнились слезами. – Даже если то, что ты сказал, правда, я могу с уверенностью сказать тебе, что никогда не выйду замуж за человека, который получает удовольствие от пересказывания сплетен, Джеймс и дедушка были правы: ты жестокий и двуличный человек. Сначала, беспокоясь только о своей жизни, ты бросил меня на растерзание разбойникам; потом ты причинил боль Филомене, оставив ее именно в тот момент, когда она нуждалась в тебе сильнее всего; теперь ты снова пытаешься разбить мое сердце, но это не в твоей власти, потому что для меня ты больше не существуешь!

И Ромэйн ушла, не дожидаясь ответа.

На следующее утро, когда Ромэйн и Эллен еще сидели за завтраком, Джеймс вошел в комнату в дорожном костюме. Темно-коричневый сюртук и палевые брюки подчеркивали стройную силу его мускулистого тела. Даже медицинские повязки не портили облика довольного жизнью помещика, решившего прогуляться по лужам и полянкам.

Джеймс сел рядом с Эллен и налил себе кофе.

– Эллен, так рано, а ты уже на ногах! Я думал, после вчерашнего вечера ты не скоро проснешься!

Девушка улыбнулась:

– Я пришла к выводу, что лорд Калвер превосходная компания. Он рассказывал мне презабавные истории о присутствующих, и я даже не могла сдержаться, чтобы не рассмеяться. Тем не менее я подозреваю, что он рассматривает наши отношения значительно серьезнее, чем я. Ромэйн, ты была совершенно права: в свой первый сезон было бы неразумно думать только об одном человеке.

– Я рада, что ты поняла меня, – ответила Ромэйн, изо всех сил пытаясь скрыть изумление: обычно Эллен вела себя не менее упрямо, чем ее двоюродный братец.

Джеймс улыбнулся:

– Даже Данбары могут вести себя неразумно, так, Эллен?

Прежде чем ответить, Эллен отпила горячего шоколада.

– Я согласна, хотя Данбарам нелегко признаваться в собственных ошибках.

Выслушав это признание, Ромэйн забеспокоилась, не пропустила ли она чего-либо важного.

– Эллен, это что же… перемены в сердце? – спросила Ромэйн. – Что привело тебя к такому решению?

– Мистер Баумфри, – с восторженной улыбкой ответила Эллен.

Видя, что Джеймс застыл, не донеся чашки до рта, Ромэйн поняла, что он изумлен не менее ее.

– Норман Баумфри? – переспросила она.

– Вчера я беседовала с ним, и он был очень внимателен ко мне. – Эллен водрузила локти на стол, а подбородок томно пристроила сверху. – Как вы думаете, не заглянет ли он ко мне, когда будет навещать леди Филомену?

Ромэйн даже не нашлась, что сказать. Все услышанное было верхом банальности. Эллен не следует принимать посетителей, пока не состоится ее официальное представление свету. Но эта отговорка лишь скрывала правду, которая заключалась в том, что, несмотря на всю привлекательность мистера Баумфри, денег у него было не больше, чем у Эллен. От крайней бедности его спасало только великодушие его снохи. Надо будет сообщить об этом Джеймсу, но не сейчас, когда Эллен, очарованная мистером Баумфри, сидит рядом.