Текст книги "Убийца читал Киплинга (Где и заповедей нет)"

Автор книги: Джо Алекс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Сомервилль замолчал. Вдали показались дом и клумба с яркими алыми розами, возле которой они заметили молодого человека, одетого в серые фланелевые брюки и белую, расстегнутую на груди рубашку.

Он направлялся в их сторону быстрыми, решительными шагами.

– Надвигается первый предвестник бури… – мирно сказал Чанда и поравнялся с идущим.

Увидев генерала в обществе двух незнакомых людей, молодой человек замедлил шаг.

– Каролина, разреши представить тебе инженера Коули… – В глазах Сомервилля заплясали веселые огоньки. – Вместе с мистером Джоветтом, которого ты еще не знаешь, они играют в моем доме роль чертей, вытягивающих вилами из огня, правда, не души, но бездушные фигурки богов! Мистер Коули, мистер Алекс…

Коули поклонился Каролине и Алексу. Было видно, что он возбужден и с трудом владеет собой.

– Очень приятно познакомиться с вами, господа. Я хотел обменяться несколькими словами с господином генералом, но сейчас не буду вам мешать и позволю себе, с вашего разрешения, господин генерал, отнять у вас немного времени после ленча, – он вновь поклонился и хотел удалиться.

– Куда вы направляетесь, Уильям? – Сомервилль задержал его движением руки. – Время ленча.

– Я немного пройдусь по парку… – Коули попытался улыбнуться, но улыбка выглядела весьма жалкой. – У меня есть чуть-чуть времени…

Он еще раз сделал легкий поклон в сторону Каролины, и через мгновение его фигура исчезла за поворотом дорожки.

– Кажется, буря пока не миновала… – рассмеялся Сомервилль. – Каролина, не хочешь ли после ленча отправиться вместе с мистером Алексом на море? Погода великолепная, и мне хотелось бы, чтобы вы оба отдохнули после долгой дороги…

– С удовольствием, – девушка взглянула на Джо.

– Конечно, если лодкой можно пользоваться и мистер Алекс согласен.

– Буду счастлив. Погода как по заказу для купания. Естественно, если… – оборвав фразу, он вопросительно посмотрел на Сомервилля.

– Если дело во мне, не смущайтесь, мои милые. После ленча я два часа сплю. Правда, Чанда? К сожалению, старый механизм нуждается в длительном отдыхе. Где-то я читал, что старым людям хуже спится. Абсурд! Когда тепло и светит солнце, глаза сами собой закрываются. Знаешь, Каролина, – безмятежно добавил он, – я мечтаю только об одном – умереть в такой же жаркий солнечный день во сне, сидя на террасе, и чтобы голова удобно опиралась на подушку, которую лишь ты и Чанда умеете положить так, что она не ломает человеку позвоночник. Отойти тихо, спокойно, без шума. Это было бы чудесно. В противном случае я отравлю жизнь окружающим. Ненавижу болезни!

Алекс посмотрел направо. По тропинке, ведущей к павильону, шли трое: две молодые женщины и мужчина. У всех троих в руках были теннисные ракетки, а мужчина нес еще сетку с мячами.

– Вот и наш сколь симпатичный, столь и образованный, всезнающий профессор Снайдер с дочерью и причиной раздоров в этом доме – мисс Мерил Перри! – генерал поднял дрожащую руку и издали поздоровался с подходившей к ним группой людей. Хрупкость его тела и необычайная живость ума начинали понемногу очаровывать Алекса. Девяносто лет – это была граница, которую немногие переступали. Вид тех, кому это удавалось, был, как правило, весьма печальным. А Джон Сомервилль сумел вести самостоятельное существование, все подмечал, во все вникал, из всего делал выводы, и Джо стало воистину любопытно, какой будет лучшая книга Сомервилля. Он любил людей-борцов, и мужество этого старого человека не имело ничего общего с резкостью и брюзгливостью старого отставного генерала. Тут он вновь почувствовал, что реальность и в этом случае резко отличается от модели, созданной им в воображении. Дедушка Джон был совершенно другим, чем тот, кого он готов был встретить и с которым готов быть говорить о… собственно, о чем? До сих пор Сомервилль ничем не дал понять, что хочет что-то с ним обсудить. Может быть, он не хотел говорить в присутствии Чанды?

Приближающаяся троица поравнялась с ними у дверей дома.

Произошло формальное представление присутствующих. Джо с улыбкой переводил взгляд с одного лица на другое. Все трое еще не успели остыть от баталий на корте. Игра в такой жаркий день требовала, безусловно, немалого напряжения сил. Стало быть, это профессор Снайдер… Реджинальд Снайдер, один из крупнейших знатоков искусства древней Индии. Ему было что-то около пятидесяти, но выглядел он значительно моложе. А это, без сомнения, его дочь. Еще до того, как были названы фамилии, у Алекса не оставалось сомнения относительно того, кто именно из молодых женщин Дороти Снайдер. Она была очень похожа на отца: точно такое же вытянутое, не слишком симпатичное лицо, думающие серые глаза и высокий, привлекательный у женщины рост. А это Мерил Перри, молодой ученый. Пожалуй, они с Каролиной ровесницы. Или она чуть моложе? Собственно, сколько лет Каролине? Они так давно знакомы…

Джо последним поднялся по ступенькам и, минуя двери, вдруг на долю секунды застыл. Ну конечно же! Одно из этих лиц он знал, видел раньше. Но готов был дать голову на отсечение, что тогда фамилия звучала иначе. Как же? Где это было?..

Он потряс головой.

«Наверное, мне померещилось», – подумал он про себя. Но из памяти поступали острые, стремительные сигналы: Я знаю! Я ее знаю!

Но ведь это невозможно. Фамилия Мерил Перри не говорила ему ничего, кроме того, что он уже знал от Паркера и генерала Сомервилля. Мерил Перри? Нет. Точно нет. А может быть, эта фамилия когда-то звучала иначе?

Он вдруг утратил уверенность.

«Молодые женщины в наше время так похожи одна на другую… – подумал он. – Наверное, у меня в памяти запечатлелся образ совсем другой женщины, на которую она похожа.»

Джо подумал об анонимных письмах, полученных Паркером, и закусил губу. Пусть день стоит прекрасный, но он приехал сюда вовсе не на уик-энд. Он-то знает, что над Мандалай-хауз витает призрак беды. В такой ситуации каждый вопрос, остающийся без ответа, может оказаться фатальным в последствиях.

– Давно я не видела тебя, Мерил! – услышал он голос Каролины, вместе со всеми задержавшейся в холле. – Ты прекрасно выглядишь!

– В нашем возрасте это уже комплимент! – Мерил Перри рассмеялась. Обе они выглядели такими юными, что профессор Снайдер разразился громким смехом.

– Кто это говорит о возрасте? Вы, мои милые девушки?

– Приободренная, я иду переодеваться! – Каролина направилась к лестнице, подержавшись рукой за стоящую бронзовую скульптуру, изображающую Будду в позе созерцания. – Я не нужна тебе, дедушка Джон?

– Нужна, всегда! Но не в эту минуту, – генерал медленно двинулся следом за ней, опираясь на плечо старого бирманца. – Покажи мистеру Алексу его комнату. Я приказал подготовить для него зеленую, гостевую. Если вы, господа, позволите, Чанда проводит меня. Через десять минут просим пожаловать к столу, так? – обратился он к молодой горничной, которая появилась в открытых дверях, ведущих в глубину дома.

– Что имеет сказать на этот счет мисс Роули?

– Повариха ждет, господин генерал, – горничная присела в изящном реверансе. – Все уже готово.

– Значит, Каролина знает ее. И давно. – Джо вздохнул.

«Наверное, я ошибаюсь… – подумал он. – Да, я точно ошибаюсь». И пошел вслед за Каролиной…

Глава 5
Завтра, потому что сегодня я еще не готов

– О, нет! – убежденно сказал мистер Джеймс Джоветт. – Моторка – это не для меня! Я никогда и ногой не ступал на палубу ни одного судна, впрочем, простите, лишь один раз! Тогда я плыл с отцом в Ирландию. Так, обычная туристическая прогулка, несколько часов на море. Никогда ее не забуду! Наверное, не у всех англичан предки были моряками. Мои, пожалуй, жили на материке миллион лет, и если кто-то из них все же отплыл с Вильгельмом Завоевателем, то иду на спор, потом не участвовал в битве под Гастингсом. Я так болезненно пережил этот путь до Ирландии, что назад мы возвратились самолетом, несмотря на то, что тогдашний воздушный путь до Лондона занимал два с половиной часа. Но я был счастлив, глядя из иллюминатора на волны внизу, далеко под крылом. К тому же у меня много работы у печи. Сегодня я кончаю отливку одной фигуры, нужной генералу. А потом должен ее тщательно позолотить, точно так, как это делали в Индии. Идиотская работа, но зато у меня остается немного времени для себя, и я могу спокойно обдумывать один памятник, который должен закончить к концу года… Сегодня работа у печи потребует больше времени, потому что… – он замялся, – инженер Коули чувствует себя не лучшим образом, как мне кажется, и, пожалуй, не сможет, как обычно, помочь мне, – он помахал им рукой. – Счастливого рейса!

Высокий, стройный, с удлиненным нервным лицом и большими темными глазами – таков был скульптор Джеймс Джоветт.

Попрощавшись, он направился к низкому строению с частично застекленными стенами, в эту минуту закрытыми изнутри полотняными шторами. В тыльной части здания, сложенного из красных кирпичей, окон не было. Строение венчала высокая узкая труба, тоже сложенная из красного кирпича. Над ней вилось облачко черного дыма и исчезало, подхваченное ветром, среди кроны растущих вокруг дубов. Он отворил дверь ключом, который вынул из кармана, и исчез внутри.

Каролина и Алекс пошли дальше по тропинке, ведущей к пристани. Когда они отошли довольно далеко, Джо спросил:

– Как тебе нравится мистер Джоветт? Он моложе, чем я предполагал. В справочнике Британских художников написано, что ему тридцать пять лет. А выглядит он на десять лет моложе.

– Я видела две его скульптуры на выставке современного искусства. К счастью, он не настолько современный, чтобы я не могла его понять, скульптуры показались мне очень талантливыми. Это были мудрые, беспокойные композиции на грани абстракции, но снабженные «нормальными» названиями. Помнится, одна называлась «Король после поражения», а вторая – «Когда он ушел». На первый взгляд, они ничего не означали, но в одной глыбе было нечто, действительно заставляющее думать о старом, грозном человеке, который переживает горечь поражения, а привык приказывать; во второй были мягкость и медлительность женского тела, уснувшего после ухода мужчины. Это были идеи явлений, а не их образы, понимаешь? К тому же выполненные в граните. А я очень люблю гранит как материал для скульптуры. Он кажется мне более естественным, чем мрамор. И труднее для обработки.

– В Греции было больше мрамора, чем гранита, – усмехнулся Джо. – Если бы у них был гранит, то наверняка они легко овладели бы и им. Но я не о том хочу спросить. Как ты думаешь, почему он принял предложение твоего дедушки Джона?

– Вероятно, из-за денег, – Каролина слегка улыбнулась. – У тебя столько денег, Джо, и добываешь ты их так легко, что тебе трудно понять, что другим людям, если они хотят как-то улучшить свое положение, приходится продавать немного своего времени и таланта.

– Да, это ответ. Но…

Джо не успел высказать до конца свое мнение. Заросли неожиданно кончились, и тропинка почти что повисла над скалистым обрывом. Мягкий блеск безоблачного полдня сиял над неподвижной зеленоватой массой воды, освещаемой сверху солнцем.

Они сделали еще несколько шагов, и в конце тропинки показались широкие, удобные, выбитые в скале ступени. Железный барьер предохранял от падения в пропасть. Ступени вели к маленькой естественной бухте, где был помост на сваях, а к нему привязана большая моторная лодка.

Джо вскочил в лодку, подал руку девушке, отвязал швартовую веревку и, оттолкнувшись ногой от причала, завел двигатель.

– Здесь нет подводных скал? – спросил Джо, склонившись к Каролине и силясь перекричать шум мотора.

– Нет! Ни скал, ни водоворотов. Дно сразу резко опускается.

– В таком случае мы можем плыть спокойно.

Вскоре Алекс заглушил мотор и поставил лодку носом к небольшим волнам.

– Если хочешь немного поплавать, я останусь в лодке, – предложил он.

Она без слов кивнула головой и нырнула в воду. Ее тело описало дугу над низким бортом, он услышал плеск, и почти сразу же голова девушки в черной блестящей резиновой шапочке показалась на поверхности.

– Какая теплая вода! – воскликнула она и кролем поплыла к берегу, от которого ее отделяло не менее двухсот ярдов.

Джо завел мотор, и лодка медленно заскользила за пловчихой.

Следя за Каролиной, он видел большой кусок побережья. Белые меловые скалы, которые замечает любой моряк, достигнув берегов Англии с востока, запада или юга, тянулись по левой стороне вплоть до горизонта. С правой стороны обзор заслонял выступ, на котором стоял видимый издали павильон генерала Сомервилля. Снизу, со стороны моря, казалось, что павильон висит в воздухе. В действительности же он стоял на вершине каменного столба, почти отвесно уходившего прямо в волны. Маленькая, едва видимая снизу балюстрада указывала место соединения скального отрога с материком. Между павильоном и бухтой по краю берега тянулась зеленая линия, образуемая старыми деревьями и подлеском, ветки которых свисали над пропастью. Местами на солнце блестели прутья решетки, ограждающей со стороны моря владения генерала. По-видимому, он приказал установить ее, опасаясь, чтобы кто-нибудь, плохо знакомый с топографией парка, не рухнул в пропасть, которая идущему от дома открывалась совершенно неожиданно и до последней минуты не была видна из-за буйной растительности. С этой стороны проникнуть в Мандалай-хауз было невозможно. Конечно, оставался еще причал и ступени, ведущие в гору, если кому-то непременно хотелось подойти к владению генерала со стороны моря.

– Джо!

Задумавшись, он не заметил, что девушка уже доплыла до берега и теперь вернулась назад к лодке. Он подал ей руку и одним рывком втянул в лодку.

– Я умею править, вода восхитительная, поплавай, а я останусь тут.

Джо отрицательно покачал головой.

– Видимо, я старею, потому что меня больше начинают интересовать теоретические вопросы и ради них я забываю о самых простых удовольствиях. В эту минуту, например, мне очень хочется узнать, ты давно знакома с Мерил Перри?

– Мерил? Подожди секундочку… – Каролина спустилась в каюту и тотчас же вышла с большим купальным полотенцем. Сняла шапочку и стала старательно вытирать лицо и шею. – Мерил? А почему ты об этом спрашиваешь? Господи Боже, да я знаю ее сто лет! Я тебе уже говорила, что мы учились вместе, только, как ты мог заметить, у нас были разные сферы интересов, что позднее нас развело.

– Ты с ней вместе училась? Точно?

– Что с тобой, Джо? Надеюсь, ты не думаешь, что я могу забыть ту, с которой ежедневно ела ленч у Бреди за неполный фунт, поскольку обе мы были небогаты, а аппетит у нас был зверский. Бреди тем отличался от других владельцев закусочных, что там можно было самому накладывать себе на тарелку, сколько хочешь. При условии, что брать еду разрешалось только раз. Мы научились накладывать столько, что тарелка с едой выглядела как пирамида.

– И это была Мерил Перри? Ты убеждена, что ее тогда так звали?

– Безусловно! К тому же я заранее знала, что мы здесь встретимся: мистер Паркер упоминал о ней, но мне не хотелось признаваться в этом, иначе ты замучил бы меня вопросам… почти такими, как сейчас.

– Давно это было?

– Семь, восемь, скорее девять лет назад…

– Сколько же в таком случае лет Мерил Перри сейчас?

– Ровно столько, сколько и мне.

– А сколько… – Джо оборвал себя и развел руками. – Следствие зашло в тупик, – сказал он с показной горечью. – Джентльмен никогда не спрашивает у женщины, сколько ей лет.

– И, однако, я могу признаться! Я никогда не делаю из возраста тайны. Мне… подожди-ка… – она заколебалась.

– Вот именно! – Алекс запустил двигатель, и лодка, набирая скорость, понеслась в открытое море, затем плавно завернула вправо.

– Какое же отличное местечко выбрал себе генерал Сомервилль для работы летом! – восхитился Джо, указывая на приближающийся скальный выступ и маленький домик, прилепившийся на его вершине. Теперь лодка шла вдоль берега.

Джо изменил курс, и нос лодки развернулся в открытое море.

– Отличное суденышко… – он увеличил обороты. Мотор зарокотал громче, и нос лодки немного поднялся. Скорость возрастала. Держась за поручень, Каролина смотрела на двойной шлейф воды, возникающий по обе стороны носа лодки.

Еще на один оборот больше.

– Это уж чуть ли не катер! – крикнул Джо и уменьшил скорость.

– Спокойно, не пополняя запас горючего, мы могли бы доплыть отсюда до Франции или до Ирландии, – сказала Каролина. – Чанда, который следит за лодкой, утверждает, что в случае необходимости он не побоялся бы переплыть на ней Атлантический океан, имея, конечно, достаточный запас горючего. У лодки сильный мотор и очень прочная конструкция. Дедушка Джон не выносит полумер. Правда, уже два или три года он ею почти не пользуется. Но не потому, что не любит плавать, просто спуск по ступенькам и подъем вверх слишком трудны для него.

– Пора возвращаться и узнать, чего опасается генерал Сомервилль, – лениво проговорил Алекс.

– Как ты думаешь, тот… этот сумасшедший и ему посылал такие же письма? Признаюсь тебе, я очень обеспокоена. Так обеспокоена, что даже немного сожалею, что мы пошли кататься и оставили его одного.

– Во-первых, он не один, во-вторых, я хотел посмотреть на подход к его поместью со стороны моря, потому что… хотя письма этого человека не создают впечатления, что они написаны кем-то извне, следует тщательно изучить окрестности. В-третьих, – Джо бегло усмехнулся, – у меня такое впечатление, что со стороны нашего анонимного автора немногое грозит генералу. Но я могу ошибаться, естественно…

Они уже приближались к причалу. Он умело пришвартовал лодку и выключил мотор.

– Ты правда так считаешь, Джо? – вслед за ним Каролина соскочила на причал.

– Я считаю так, хотя, как я уже сказал, ни в чем не уверен.

– Ну, хорошо, но откуда ты можешь знать, что этот человек не захочет убить дядюшку Джона?

– Я уже говорил тебе: Джо Алекс знает все. Другие додумывают, размышляют, полны сомнений, а Джо Алекс нет!

Он рассмеялся, глядя на ее обиженное лицо.

– Джо, как ты можешь так говорить! В конце концов ведь это вопрос жизни и смерти!

Он мгновенно стал серьезным.

– Не сердись, любовь моя, но, пожалуй, не будет преувеличением, если я скажу, что разбираюсь в вопросах жизни и смерти, неожиданной смерти, конечно, немного лучше, чем ты.

Через несколько минут они подошли к дому.

Большой холл был пуст.

– Наверное, все спят или работают, – шепнула Каролина, оглядываясь по сторонам.

Джо тоже непроизвольно понизил голос.

– Помнится, твой дедушка сказал, что после ленча он пару часов спит. Как ты думаешь, он уже проснулся? Я хочу с ним поговорить.

– Дедушка Джон никогда не спит, – усмехнулась Каролина. – То есть он никогда не спит по-настоящему. Он усаживается в глубокое кресло, укутывает ноги пледом и дремлет, но это нельзя назвать сном в полном смысле слова. У меня такое впечатление, что в это время он думает. Рядом с креслом всегда лежит блокнот, он часто открывает глаза и хватается за карандаш. Впрочем, мы можем сами убедиться, спит ли он. Терраса находится с той стороны, рядом с кабинетом дедушки, прямо напротив оранжереи.

Плетеное, обложенное подушками кресло, рядом с которым стоял низкий, также плетеный столик с чашкой из-под кофе на нем, было пусто.

– Заглянем в кабинет, вдруг он там… – она направилась к дверям, но Джо, быстро схватив ее за плечо, удержал Каролину на террасе.

Из открытого окна доносился зычный и скрипучий голос, несомненно принадлежавший генералу Сомервиллю.

– Меня не интересуют ваши личные дела, сэр, поймите меня! Ни ваша любовь, ни ваша ненависть! Я нанимал вас не для того, чтобы за мои деньги вы творили глупости и мешали мне работать, а для того, чтобы вы, сэр, помогли мне в той малой степени, в какой вы вообще можете кому-либо помочь! Это все!

– Вы не смеете так говорить!

– Кажется, это наш юный друг, Коули… – шепнул Джо.

– Вы не смеете так говорить, господин генерал! Я приехал сюда, чтобы честно и по-деловому выполнить все то, за что я взялся. Но в договоре не было и намека на то, что я окажусь вынужденным целыми днями находиться под одной крышей с циничным бандитом и буду связан с ним работой. Если бы я знал, что… что может иметь место нечто подобное, я никогда бы не согласился. Никогда!

– В нашем договоре нет ни слова о том, что люди, с которыми вы будете работать, должны своим психическим складом и предупредительностью походить на жиголо или продавцов из обувного магазина. Зато там есть параграф, согласно которому я могу потребовать от вас возмещения убытков, если по вашей личной вине, без достаточных на то оснований вы, мистер, не выполните свою работу или не доведете ее до конца. А мои убытки, если я не закончу книгу, будут велики: как моральные, так и материальные. И не рассчитывайте, молодой человек, что я не возбужу судебного иска против вас или что суд не признает справедливость моего иска. Вы получили задаток, к счастью, небольшой, вам созданы прекрасные условия для работы. Задания, которые вам поручены, не выходят за рамки договора. И если вы, мистер, хотите покинуть рабочее место за несколько дней до конца срока, пожалуйста, прошу, мы живем в свободной стране и вы можете делать то, что вам заблагорассудится! Но я не заплачу вам ни шиллинга, возьму другого работника за ваш счет и через суд добьюсь возмещения ущерба.

– Но это… это… – голос у Коули прервался.

– Вы хотите сказать – шантаж, не так ли?! – генерал расхохотался в полный голос. – А ультиматум, который вы предъявляете мне, девяностолетнему человеку? А ведь я мог бы быть вашим прадедом! Вы заявляете мне, что если я не выдворю из своего дома мистера Джоветта, то уйдете вы. Это, по-вашему, мистер, не шантаж?! Молодой человек, поверьте мне: я бы с удовольствием удовлетворил вашу просьбу и в секунду вышвырнул бы вас за дверь. Но не поступлю так еще две недели, ибо моя книга для меня важнее, чем вы, мистер Джоветт и эта девчонка Мерил… впрочем, в десять раз более ценная, чем вы оба вместе взятые!

– Это ваше последнее слово, господин генерал?

– Последнее, – голос Сомервилля стал немного тише. – А теперь, несмотря на то, что вы решите, прошу сейчас оставить меня. Вы меня утомили, мистер Коули. Я старый человек.

– Я… я небогат… – тихо сказал Коули. – Я останусь на две недели и закончу работу… если выдержу его… – голос у него задрожал и стал более звучным. – Вы не знаете всего, господин генерал, но сегодня он в моем присутствии предложил ей позировать ему для акта!!! Для «Дианы XX века»! Так он сказал!

Наступила тишина. Алекс усмехнулся и искоса бросил взгляд на Каролину, которая слушала с явным напряжением.

– Для акта?.. – Генерал захихикал. – И что в этом плохого? Вы считаете, что Мерил Перри так некрасиво сложена, что ни в коем случае не может служить моделью для Дианы? Я, правда, уже несколько близорук, но иногда с удовольствием посматриваю на эту девушку! Великолепная фигура! И что она? Согласилась?

– Мисс Перри немедленно отвергла предложение! – ответил Коули ледяным тоном, а Джо вновь усмехнулся, представив себе его мину.

– Идиотка! – убежденно сказал генерал. – Джоветт – прекрасный скульптор, хотя мот и картежник. Но если бы не эти слабости, я не имел бы в своем распоряжении одного из лучших мастеров Англии. Быть моделью у Джоветта означает, что когда-нибудь тело мисс Перри войдет в историю. А какие другие способы есть у женщины, чтобы увековечить свое мимолетное существование? Ведь ум женщины не способен ни проектировать прекрасные здания, ни писать книги, ни творить кистью. Она лишь вдохновляет, и это все! Но вам, мистер, этого не понять, ибо вы не разбираетесь ни в чем, кроме металлургии. И хвала Всевышнему, потому что именно поэтому вы мне и нужны! Диана, хи-хи-хи…

– Разрешите откланяться, господин генерал. Постараюсь соблюсти наш договор до последней буквы… – еще холоднее проговорил Коули. – Хотя признаюсь, что если бы не ваш почтенный возраст и тот факт, что договор существует, я непременно бы…

– Непременно бы сказали еще пару глупостей. Истинное счастье, что не смеете. Завтра в полдень, точно в двенадцать часов, я жду подробного доклада о последней отливке. Самое важное – правильные пропорции семи металлов. Прошу сказать Джоветту, чтобы он не спешил. Впрочем, я сам скажу. Диана XX века, Мерил Перри! Что за нонсенс! Но у Джоветта зоркий глаз… Он – гений, Коули, хоть вам этого никогда не понять. Гений!

Генерал еще договаривал последние слова, а Коули уже выскочил на террасу и, даже не взглянув на стоящих, быстрым шагом пошел по дорожке вокруг цветника. Его голова была низко опущена, он что-то бормотал про себя, взмахивая руками. Но спустя некоторое время успокоился и, еще более ускорив шаг, скрылся между деревьями.

В дверях террасы появился генерал, опирающийся на плечо Чанды. Заметив стоявших, он поднял трость, указывая на стену зелени, которая скрыла молодого инженера.

– Слышали? – он посмотрел на Алекса. – Конечно, слышали, ибо мистер наверняка любит слышать все, что не предназначено для его ушей! Ну и выдумал этот Джоветт! Мучает несчастного малого, хи-хи-хи. Мучает его так, что я не удивлюсь, если в конце концов Коули разобьет ему голову! Правда, я его тоже мучаю, но я вынужден так поступать. Иначе они никогда не закончат работу. Но Джоветту его издевательства доставляют садистское удовольствие. Вчера он мне сказал, что у Коули не только нет ума, но и вообще отсутствуют извилины! Что, если бы было можно, то он, Джоветт, вырезал бы его бюст в форме яйца вкрутую! А молодой человек между тем в последней степени нервного напряжения. Если бы мог, он сегодня же убил бы меня! Вы ведь слышали? Любовь – сила, движущая мир. Любовь к Мерил Перри! Мой бог…

Он замолк и вытер ребром ладони заслезившиеся от смеха глаза.

– Господин генерал, вы хотели поговорить со мной, насколько я помню… – Джо улыбнулся. Он начинал проникаться все большей симпатией к этому старому, внешне столь жестокому человеку.

– Поговорить? А… да… – мгновенно посерьезнел генерал. – Но не сейчас, не сегодня, хорошо? Меня утомил поклонник Дианы XX века. Скажем, завтра в двенадцать в павильоне… или нет… В двенадцать придет Коули. Он отнимет у меня приблизительно полчаса. В половине первого, согласны? У нас будет короткий разговор. Мне немногое нужно сказать вам. Есть одно дело, беспокоящее меня. Оно касается будущего. Я очень люблю жизнь, как я сегодня уже говорил, а мне кажется, что кто-то желает мне зла. Однако дело слишком деликатное и сложное. К тому же оно терпит…

– Почему ты так думаешь, дедушка Джон? – Каролина подошла к генералу и взяла его под руку. – Ведь эти письма…

– Ты имеешь в виду того полицейского, который был тут? Вот глупости! Я просто приказал выгнать его вон! Когда я был командующим гарнизоном в Индии, мне однажды прислали корзинку с фруктами, в которой были спрятаны две змеи, в другой раз это была отравленная стрела, влетевшая в окно во время обеда. Она пронзила жаркое, лежавшее на тарелке тут же, перед моим носом. Согласен, у тех людей были свои причины поступать подобным образом. Они имели абсолютное право на неприязнь к английскому генералу. Я даже испытываю своего рода удовлетворение оттого, что нас там больше нет, ибо я очень люблю этот народ. К сожалению, я вынужден был быть суровым, иначе никто из нас не вернулся бы живым в старую Англию. В таких вещах следует винить только историю и делать то, что диктует необходимость. Я не опасаюсь анонимных весельчаков, поскольку между письмами с угрозами и их исполнением лежит, как правило, пропасть. Письма пишутся легко и без риска. А вот совершить действие не так-то просто! Впрочем, когда человеку уже девяносто лет, все угрожает жизни, не правда ли? Сама жизнь в таком возрасте перестает быть чем-то естественным и превращается в феномен природы, который в любую минуту может исчезнуть… Сегодня, говорите вы, сэр? Нет… нет… Нет необходимости спешить. Сегодня я покажу вам свою коллекцию, если вам она интересна. Итак, завтра в половине первого в павильоне?

– Отлично, – Джо кивнул головой. – Завтра в половине первого в павильоне, – он посмотрел на Чанду, но лицо старого бирманца не выражало никаких чувств.

– Дедушка Джон, – Каролина покачала светлой головкой, – мне все это не нравится! Раз ты написал мне письмо и здесь была полиция, значит тебе что-то угрожает, и ты знаешь или догадываешься, что это может быть. Ты должен поговорить с мистером Алексом… Джо… – она на мгновение замялась, – лучший в Англии специалист по раскрытию уголовных преступлений и даже Скотланд-Ярд обращается к нему за помощью, когда сталкивается с действительно сложным делом. Почему бы тебе не воспользоваться его талантом?

– Каролина преувеличивает, описывая мои возможности, – подавляя смех, вмешался Алекс, – но, возможно, действительно было бы лучше, если бы вы, господин генерал, хотя бы в общих чертах, не вдаваясь в детали, сегодня обсудили со мной ситуацию?

– Нет, – Сомервилль покачал головой, и Джо вдруг показалось, что в этом движении он был очень похож на Каролину. То же самое спокойное, достойное упрямство, которое очень трудно преодолеть. – Если такой древний старик, как я, может говорить с оптимальной точностью, то завтра я вам подробно поведаю, что я думаю. Я – не старый идиот, хотя моя внучатая племянница думает, как мне кажется, именно так, и у меня нет намерения отказаться от вашей помощи, мистер Алекс, если я посчитаю ее необходимой. – Он обернулся к Каролине. – Уверяю тебя, пока мне ничто не угрожает. И если не вмешается всемилостивейший Бог, который решит, что я слишком загостился на земле, и захочет потушить мою свечку естественным путем, хи-хи-хи, то в ближайшее время ни один человек не сделает мне зла.

– Но откуда такая уверенность, дедушка Джон?

– Знаю. И удовлетворись этим.

Каролина умоляюще посмотрела на Алекса, словно надеясь, что с его стороны придет помощь. Но Джо усмехнулся.

– Я думаю, что господин генерал прав, – медленно сказал он. – Я тоже не жду ничего плохого в ближайшее время.

– Это правда! – Каролина положила руку на плечо Чанды. – Полчаса назад он сказал мне то же самое, когда мы были на море.

– Вы так сказали… – генерал оборвал смех и приблизил свое темное, морщинистое лицо к лицу Алекса.

– Она говорит правду? – усомнился он. – Это невозможно! На что вы опираетесь в своей убежденности?

Вежливо улыбаясь, Джо продолжал молчать.

Генерал покачал головой.

– Идемте! – неожиданно пригласил он. – Думаю, вы не прочь осмотреть мою скромную коллекцию. Вы ведь интересуетесь искусством?

– Очень! – ответил Джо. – Буду весьма польщен…

– Будете, безусловно будете! Ни Британский музей, ни Музей Виктории и Альберта не имеют таких экспонатов! Прошу…