Текст книги "Предсказание"

Автор книги: Джин Дюпро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

ГОРОД ЭМБЕР
ПРЕДСКАЗАНИЕ
Книга 3

«Вселенная не просто более странная, чем мы ее себе представляем. Мы даже представить себе не можем, какая она странная».

Дж. Б. С. Холдейн

Видение

Однажды во второй половине теплого июльского дня в городке Йонвуд, штат Северная Каролина, женщина по имени Алтия Тауэр вышла во двор своего дома, чтобы наполнить кормушку для птиц. Она надорвала пакетик с зернышками подсолнечника, подняла крышку кормушки… и тут ей явилось видение.

Все напоминало сон наяву. Деревья, трава и птицы рассеялись в воздухе, а на их месте возникали такие ослепительные вспышки света, что она отпрянула, выронив пакет с семечками, и упала, а над ней полыхало пламя, ревел обжигающий ветер. Она почувствовала, как ее подняло к небесам, а внизу горела земля, исторгая клубы черного дыма. Все вокруг оглушающе ревело, трещало, грохотало, а потом, когда огненный смерч промчался, наступила тишина, еще более пугающая.

Алтия лежала на земле не в силах шевельнуться, а вокруг птички клевали рассыпавшиеся семечки. Она лежала бы так, наверное, не один час, если бы вскоре к ней не заглянула Бренда Бисон, которая принесла корзинку с клубникой.

Увидев Алтию на земле, миссис Бисон в тревоге бросилась к подруге, пытаясь узнать, что случилось, но Алтия только стонала. Бренда достала из кармана мобильный телефон и вызвала подмогу. Не прошло и нескольких минут, как на место прибыли четверо ее лучших друзей: доктор, начальник полиции, мэр города и приходской священник. Доктор присел на корточки рядом с Алтией и громко спросил:

– Ты можешь сказать нам, что случилось?

Алтию трясло, ее губы дергались, когда она пыталась заговорить. Собравшиеся жадно ловили каждое слово.

– Это Бог, – прошептала она. – Бог. Я видела… видела…

– Святые небеса! – воскликнула Бренда Бисон. – Ей было видение.

Разумеется, никто не знал, что открылось Алтии, но все подумали, что перед ней предстал сам Господь. Но тогда почему это так напугало ее? Почему она бормотала об огне, дыме и о беде?

Шли дни, но Алтия не могла прийти и себя. Она лежала на кровати, почти не двигаясь и глядя в одну точку. Спустя неделю разгадка была найдена. Президент Соединенных Штатов объявил, что в переговорах с Фалангией наступил кризис. Руководство Фалангии настаивало на своих требованиях, как, впрочем, и американцы, поэтому, в случае если не удастся достигнуть компромисса, заявил президент, неизбежна война.

Бренда Бисон поняла: быть войне! Вероятно, то же открылось и Алтии Тауэр. Миссис Бисон позвонила своим друзьям, те – своим, потом об этом написала местная газета, и скоро весь город знал: Алтия Тауэр увидела будущее, ужасное будущее.

По всему Йонвуду собирались испуганные люди, чтобы обсудить эту новость. Всех волновал вопрос: возможно ли такое? В результате жители склонялись к выводу, что да, возможно. Алтию знали в городе как спокойную, благоразумную женщину, которая не стала бы ничего выдумывать. И времена настали такие (террористы, конфликты, разговоры о конце света), когда случаются разные чудеса.

Бренда Бисон организовала комитет, с тем чтобы ухаживать за Алтией и внимательно слушать все, что она скажет. Люди писали письма в газету, тревожась о ее самочувствии, оставляли цветы, ленточки, открытки с пожеланиями скорейшего выздоровления перед ее домом. Священник говорил о ней в церкви. И по прошествии нескольких недель все называли ее пророчицей.

ГЛАВА 1
Наследство

Никки Рэндолф издалека увидела белый шпиль над зеленым лесом.

– Это он? – спросила она свою тетю, которая вела автомобиль.

Кристал прикрыла ладонью глаза от лучей заходящего солнца и ответила:

– Он самый.

– Мой новый дом, – добавила Никки.

– Выброси ты эти мысли из головы! – отрезала Кристал. – Не бывать этому.

«А я постараюсь это осуществить», – подумала Никки, но промолчала. Кристал и без того была в плохом настроении.

– Когда мы туда доберемся?

– Минут через двадцать, если ничего не помешает.

Однако помех было немало. Из-за кризиса поезда не ходили, поэтому до Йонву-да пришлось добираться на машине. Они выехали из Филадельфии семь часов назад, хотя обычно путь занимал не больше пяти. Но их задерживали и длинные очереди на автозаправках, и объезды разбитых или занесенных снегом участков автострады, и армейские блокпосты. Кристал это не нравилось. Она привыкла все делать быстро, и когда сталкивалась с препятствиями, начинала злиться, поджимая губы.

Наконец, увидев поворот на Йонвуд, они съехали с автострады на дорогу, уходящую вверх в гору. По обочинам дороги стояли высокие деревья, длинные ветви которых смыкались, образуя арку. Первые капли дождя упали на ветровое стекло.

Они подъехали к большому щиту с надписью:

«Йонвуд. Нас. 2460».

Деревья поредели, дождь усилился. Миновав склады, амбар с провалившейся крышей и лесопилку, они увидели маленькие деревянные дома, вросшие в землю. Почти на каждом крыльце стояли кресла-качалки и диваны, и, если бы не зима, на них наверняка сидели бы люди.

Из маленькой кирпичной сторожки вышел полицейский. Он помахал красным знаком «Стоп», и Кристал остановила автомобиль и опустила стекло. Полицейский был в дождевике. Когда он наклонился к окну, с капюшона ему на нос падали капли воды.

– Добрый день, мэм. Вы здесь живете?

– Нет, – ответила Кристал. – А в чем дело?

– Обычная проверка, мэм, – пояснил полицейский, – в рамках программы обеспечения безопасности. В последнее время в лесу замечены террористы. Цель вашего приезда сюда?

– У меня умер дедушка, – ответила Кристал, – мы с сестрой унаследовали его дом. Я приехала, чтобы привести его в порядок и продать.

Полицейский посмотрел на Никки:

– Это ваша сестра?

– Племянница, – поправила его Кристал. – Дочь моей сестры.

– И как звали вашего деда? – спросил полицейский.

– Артур Грин.

– Ах да, – воскликнул полицейский. – Прекрасный был человек. – Он улыбнулся. – Пожалуйста, будьте осторожны. Агенты Фалангии, возможно, скрываются в этих краях, разбившись на маленькие группы. Вам не встречались подозрительные незнакомцы?

– Нет, – ответила Кристал. – Мы встретились только с вами, и вы очень подозрительный.

– Ха-ха, – усмехнулся было полицейский, но серьезно добавил: – Вы правы, мэм. Можете проезжать. Извините за задержку, но вы понимаете, это кризис. Мы принимаем все меры предосторожности.

Он отошел от автомобиля, и они поехали дальше.

– Здесь террористы? – спросила Никки.

– Чушь, – ответила Кристал. – Ну чего террористам шляться по лесам? Не обращай внимания.

Никки так устала от кризиса. Он продолжался уже долгие месяцы. По телевидению и радио только и говорили о том, что обе стороны подошли к той грани конфликта, за которой начинается война. В последнее время по радио каждый час передавали пугающие инструкции: в случае объявления войны или при полномасштабной атаке террористов население мегаполисов будет эвакуировано, согласно разработанному плану горожан доставят в безопасное место, при этом все должны сохранять спокойствие…

Никки казалось, что все в мире, как и в ее семье, идет не так. Восемь месяцев назад ее отец уехал в длительную командировку по заданию государства. Он не сказал им, куда едет и чем будет заниматься, лишь предупредил, что не сможет часто с ними связываться. И действительно, за все время они получили от него только одну открытку. Почтовый штемпель на ней был замазан, поэтому невозможно было определить, откуда она послана. И текст ничего не разъяснил:

«Дорогие Ракель и Никки! У меня все хорошо, не волнуйтесь. Я много работаю. Надеюсь, все у вас в порядке. С любовью, папа».

Но в семье все было неладно. Матери Никки очень недоставало мужа, она не находила себе места из-за того, что не знала, где он. Боясь потерять работу, она много работала, и поэтому сильно уставала, отчего у нее ухудшалось настроение. Никки уже не помнила, когда чувствовала себя счастливой. Она ненавидела Филадельфию, где все время что-то случалось. Ни днем ни ночью не утихали сирены, над головой кружили вертолеты, на улицах, по которым ветер растаскивал мусор, за каждым углом могли поджидать опасные люди. И в школе, высоком, мрачном здании, она не видела ничего хорошего. Старые учебники были старше учеников, учителя устали учить, а по коридорам бродили злобные подростки. Никки ненавидела школу.

Правда, дома ей тоже было не сладко. В квартире на десятом этаже кондоминиума, где она жила с матерью, были неуютные пыльные комнаты с огромными окнами, выходившими на крошечную улочку. Никки часто бывала дома одна. Не зная, чем себя занять, она нервничала. Прочитав половину книги, она откладывала ее в сторону, потом могла взять альбом «Удивительные вещи», вклеить в него какую-нибудь картинку, но оставляла это занятие. Раньше она могла часами разглядывать в бинокль людей на улице, но и это ей надоедало. В отчаянии она включала телевизор, но там показывали только новости, которые не отличались разнообразием: на экране мелькали мрачные представители правительства, солдаты в камуфляжной форме, взорванные автомобили и автобусы. Иногда появлялся президент с аккуратно зачесанными седыми волосами и седой бородой, придававшей ему облик мудреца. «Мы живем в трудное время, – говорил он, – но с Божьей помощью все преодолеем».

Никки было очень одиноко дома, потому что отец уехал, а мать пропадала на работе, и она страдала от одиночества в школе, потому что ее лучшие подруги перебрались в другие места: Кейт в прошлом году переехала в Вашингтон, а Софи двумя месяцами раньше – во Флориду. Порой поздним вечером, когда мать задерживалась на работе, Никки казалось, что она плывет в утлом суденышке по большому, темному, полному опасностей морю.

Вот почему, услышав о «Зеленой гавани», особняке ее прадедушки в Йонвуде, даже не увидев его, Никки решила, что этот особняк станет ей домом. Ей сразу понравилось название: гавань – безопасное место, чего ей так недоставало. Да только Кристал и ее мать хотели продать особняк.

– Но почему мы не можем продать квартиру, выбраться из этого ужасного города и пожить в прекрасном, тихом местечке? – спросила Никки мать.

Никки была в доме прадедушки только однажды: ее привозили туда совсем маленькой, и она ничего не помнила. Но она нарисовала в своем воображении Йонвуд (и не сомневалась, что ее фантазия не сильно разойдется с реальностью) похожим на швейцарскую деревушку, где зимой в каминах пылает огонь и снег не грязный, серый, как в большом городе, а чистый и белый. Летом же Йонвуд теплый и зеленый, и повсюду порхают бабочки. Никки думала, что в Йонвуде она будет в безопасности, что там она будет счастлива, и ей отчаянно хотелось поехать туда.

В жарких спорах прошел не один день, но Никки удалось уговорить мать позволить ей посмотреть на особняк, прежде чем его продадут. Они решили, что ничего страшного не случится, если девочка пропустит пару недель в школе (учитывая уровень получаемого образования) и поедет в Йонвуд с Кристал (мать Никки не могла оставить работу), чтобы помочь ей приготовить особняк к продаже. Но Никки поставила перед собой совсем другую цель: она решила убедить Кристал не продавать дом, чтобы они с матерью и отцом (по возвращении его из командировки) смогли переехать туда.

Это была ее цель номер один. Но, раз уж она отправлялась в путешествие, призванное изменить жизнь их семьи, Никки подумала, что будет неплохо поставить и другие цели, которых оказалось три:

1. Уберечь особняк прадедушки от продажи, чтобы она могла жить в нем с родителями.

2. Влюбиться. Ей уже исполнилось одиннадцать лет, и она считала, что пора испытать ощущение страстной влюбленности.

3. Сделать что-то полезное для мира. Что именно, она не знала, но чувствовала, что мир очень нуждается в помощи.

Они ехали по главной улице Йонвуда, которая так и называлась – Главная (Никки прочитала название на табличке). Миновав церковь – ее шпиль был виден еще с автострады, – они заметили щит с надписью: «Церковь огненного откровения». Никки обратила внимание, что надпись эта сделана поверх другой, закрашенной.

За церковью начинался торговый район. Наверное, летом там было оживленно, подумала девочка, но в феврале он выглядел серым и заброшенным, от домов так и веяло холодом. Некоторые магазины работали – люди входили и выходили из них, – а остальные, похоже, закрылись навсегда. Не работал и кинотеатр, мимо которого они проехали, в небольшом парке пустовали качели, столы и скамьи мокли под дождем.

Кристал повернула налево, проехала квартал вверх по склону и свернула направо, где вдоль улицы выстроились старинные дома. Эта улица называлась Облачной, с обеих сторон к ней сбегали лужайки, а над лужайками высились дома – огромные особняки, с колоннами, широкими террасами и многочисленными печными трубами. Никки знала, что в таких домах люди сидят по вечерам у камина и пьют горячий шоколад.

– Вот он, – сказала Кристал, остановив машину у тротуара.

– Этот? – ахнула Никки.

– Боюсь, что да.

Никки опустила стекло и как завороженная смотрела на особняк, не обращая внимания на дождь.

Не дом, а замок. Он был огромный, в три этажа, с круглой башней и высокими окнами. Крутая шиферная крыша с трубами блестела под дождем в тающем свете дня.

– Ты не можешь продать этот дом! – воскликнула Никки. – Он слишком красивый!

– Он ужасный, – ответила Кристал. – Ты увидишь.

Порыв ветра тряхнул крону сосны, которая росла у дома, и Никки показалось, что в одном из окон верхнего этажа горит свет.

– В нем кто-нибудь живет? – спросила она.

– Нет, – ответила Кристал. – Только мыши и тараканы.

Когда Никки вновь посмотрела на дом, свет исчез.

ГЛАВА 2
Тpemuй этаж

Они набросили капюшоны курток и под дождем поспешили по дорожке. Поднявшись по ступеням, они прошли на террасу и остановились перед широкой дубовой дверью. Кристал открыла ее ключом, который ей прислало Риелторское агентство Йонвуда.

Они вошли в просторный холл. Кристал нащупала на стене выключатель и зажгла свет. На стенах, в золоченых рамах, висели старые, с почерневшими красками портреты людей в костюмах из далекого прошлого. В конце холла в темноту поднималась винтовая лестница. За аркой слева находилась столовая, где вдоль длинного стола в два ряда стояли стулья.

За аркой с правой стороны располагалась гостиная.

– Большая гостиная, – пояснила Кристал, зажигая лампу.

Эта комната показалась Никки мрачной: темно-красные портьеры на окнах, от потолка до пола, у стен – книжные шкафы, над ними – красные обои; на полу – персидские ковры, тонкие, как джутовая мешочная ткань, с рисунком в два цвета, пыльным синим и выцветшим красным; у окна стоял длинный диван, на котором лежали три подушки и два аккуратно сложенных одеяла.

– Здесь, должно быть, дедушка провел свои последние дни, – вздохнула Кристал.

– А кто за ним ухаживал? – спросила Никки.

– Кажется, он нанял какую-то девушку, когда уже не мог сам готовить и передвигаться по дому без помощи. – Кристал протянула руку и что-то взяла со стола. – Посмотри. Вот он, дедушка. – С фотографии в серебряной рамке улыбался седовласый мужчина. – Он бы тебе понравился. Любознательный был, как и ты.

Никки посмотрела на фотографию. Очень старый мужчина, но глаза оставались живыми.

Кристал подошла к окну и раздвинула портьеры.

– Мне нужно составить список ценных вещей. – Она достала блокнот из большой сумки. – Начну прямо сейчас, раз уж мы здесь. Думаю, среди этих книг могут быть первые издания.

– Я могу побродить по дому? – спросила Никки. – Хочу все увидеть.

Кристал кивнула.

Никки прошла в столовую, а оттуда, через вращающуюся дверь, на самую древнюю кухню, какую она только видела. В столовой стоял такой отвратительный запах, что Никки тут же выскочила оттуда и побежала по коридору, который вел за большую гостиную.

Там Никки обнаружила две спальни, в каждой стояла кровать с пологом на четырех резных столбиках из черного дерева и большой гардероб с зеркалом в человеческий рост. На втором этаже находились еще четыре спальни. Никки выдвинула несколько ящиков, ожидая найти их пустыми, но в них лежала сложенная одежда, коробочки с драгоценностями, щетки для волос, старые флаконы, из которых давно испарились духи. Похоже, в этих комнатах никто ничего не трогал с тех пор, как люди, которые в них жили, уехали или умерли.

На втором этаже Никки обнаружила кабинет. На столе там стоял компьютер, и повсюду лежали папки, бумаги, книги. Должно быть, ее прадедушка здесь работал. До ухода на пенсию он был профессором в колледже, но Никки не знала, что он преподавал. Вероятно, какую-то науку.

«Как странно, – думала она. – Не считая последних дней, в этом доме постоянно жили более ста пятидесяти лет. Он никогда не пустовал, его не продавали – им всегда владели мои предки. Здесь росли дети, умирали старики. Дом столько лет наполняла жизнь, что он и сам стал живым… И теперь эта внезапная пустота и осознание, что он никому не нужен».

Никки легко представила себе, как испуган сейчас дом, как ему одиноко. «Что ж, ты нужен мне, – мысленно успокоила она особняк. – Я думаю, ты прекрасен».

Вспомнив, что есть еще и третий этаж, Никки принялась искать лестницу. Она обнаружила ее за дверью у парадной лестницы, что вела с первого этажа на второй. Это была узкая лестница из простого, неполированного дерева, без перил вдоль стены, которая привела Никки к закрытой двери. За этой дверью был коридор и еще по две двери с каждой стороны. Никки заглянула во все комнаты. Две были заполнены старыми вещами, чемоданами, ящиками, шляпными коробками, огромными старинными сундуками, стопками газет. Там были портреты в сломанных рамах, тронутые плесенью книги, пакеты, набитые бог знает чем, и все оплетала паутина.

За третьей дверью Никки увидела ванну, которую давно не чистили.

Но четвертая комната ее поразила – большая, светлая, с двух сторон окна. Часть комнаты находилась в башенке, которую Никки видела с улицы, и была в виде круглой ниши с несколькими окошками, под которыми стоял удобный диван. Никки представила себе, как приятно устроиться здесь с книжкой в солнечный день или под лампой в такой сумрачный день, как этот. Она догадалась, что комната служила детской: из шкафчиков, что стояли по одной стене, торчали старые игрушки; у другой стены лежал свернутый ковер, а у окна стояло кресло-качалка. Железная кровать была так аккуратно заправлена, словно кого-то ждала.

Никки решила, что будет здесь жить, и уже полюбила эту комнату. Она повернулась, чтобы уйти, но ее остановил какой-то странный, резко оборвавшийся звук, словно кто-то взвизгнул или крикнул и ему закрыли рот. Никки застыла и прислушалась – лишь дождь стучал по стеклу. Никки хотела уже шагнуть в коридор, когда странные звуки повторились. Ей показалось, что они доносились из стенного шкафа.

Никки вспомнила свет в окне, который видела с улицы. В шкафу кто-то прячется? Грабитель, которому помешали довести дело до конца, или бездомный, тайком проскользнувший в особняк? А может, даже террорист? Никки не знала, что делать.

Вновь раздался визг, на этот раз определенно из шкафа.

– Кто здесь? – спросила девочка сдавленным голосом.

В ответ – тишина.

Любопытство взяло верх. У Никки часто так бывало: желание найти что-то новое перебарывало осторожность, а иногда даже здравый смысл. И теперь, поборов страх, она метнулась к шкафу, распахнула дверь и отпрянула.

В шкафу, прижавшись к задней стенке, почти закрытая рубашками и платьями, висевшими на вешалках, стояла высокая худенькая девушка с распахнутыми, полными ужаса глазами. Она зажимала морду маленькому щенку, который изо всех сил старался вырваться.

ГЛАВА 3
Девушка из стенного шкафа

Пораженная, Никки смотрела на девушку, а та – на Никки.

– Ты кто? – спросила Никки.

Девушка подалась вперед. Прямые каштановые волосы обрамляли ее длинное лицо.

– Пожалуйста, – хрипло прошептала девушка. – Не говори, что я здесь. – Она осторожно вышла из шкафа. На ней были джинсы и широкий, не по размеру, зеленый свитер. – Мне следовало уйти.

Щенок, извиваясь в ее руках, на миг вырвался и тявкнул, но она вновь схватила его. Никки отметила, что девушка лет на пять старше ее.

– Но почему ты здесь? – спросила Никки.

– Я ухаживала за стариком последние полгода, – прошептала девушка. – Но мне некуда идти. Если меня найдут, то отправят в приют, а его заберут. – Она указала на щенка. – Мне нужно побыть здесь, пока я не решу, что делать дальше.

– А как тебя зовут? – также шепотом спросила Никки.

– Аманда Стоукс. А тебя?

– Никки. Артур Грин был моим прадедушкой. Теперь дом принадлежит моей семье.

– Господи! – с тревогой воскликнула Аманда. – Вы собираетесь переехать сюда?

– Да, – твердо ответила Никки. – Но не сразу.

– Так ты не скажешь, что я здесь?

Никки задумалась. Выдав Аманду, она причинила бы ей вред. А что плохого в том, что девушка побудет здесь несколько дней?

– Я буду вести себя очень тихо, – добавила Аманда. – И щенок обычно тоже тихий.

– А как его зовут?

– Отис. Я нашла его пару дней назад около свалки. Хозяина у него, наверное, не было, потому что он был без ошейника и очень грязный. Я хорошенько вымыла его в ванне.

Никки почесала щенка за маленькими торчащими ушками. Отис смотрел на нее круглыми карими глазами. Светло-коричневая шерсть смешно топорщилась на его мордочке.

– Никки! Ты где? – донесся снизу голос Кристал.

Никки метнулась в коридор:

– Наверху!

– Спускайся! – позвала тетя. – Будем устраиваться.

Никки вернулась в спальню-детскую.

– Ладно, я о тебе не скажу, но ты должна сидеть тихо. Заткни какие-нибудь тряпки под двери. А я постараюсь убедить тетю не подниматься сюда. Если не получится – как-нибудь предупрежу.

– Спасибо тебе, – поблагодарила ее Аманда. – Я задержусь на пару дней. Как только найду работу, сразу же куда-нибудь переберусь.

– Пока, – попрощалась Никки и поспешила к лестнице.

В тот вечер они пообедали томатным супом из банки, которую нашли в буфете. Кристал взяла листок бумаги и стала составлять список дел, которые предстояло выполнить, прежде чем выставить дом на продажу:

«Позвонить в службу уборки. Позвонить в аукционный дом. Позвонить в благотворительную организацию. Переговорить с адвокатом. Позвонить малярам и сантехникам».

Никки поняла, что Кристал собирается провести много времени на телефоне.

– Кристал, – сказала она, – я не вижу ничего плохого в «Зеленой гавани». Почему ты говоришь, что этот дом ужасен?

– Он огромный, мрачный, в нем невозможно убраться. – Кристал вернулась к списку:

«Определиться с потенциальными покупателями дома».

Она задумалась, постучав длинными красными ногтями по столу.

Кристал нельзя было назвать красавицей, но она следила за собой и всегда модно одевалась: лак на ногтях, сережки, макияж, ее прическа (светлые «перья» на темных волосах) требовала частых визитов в парикмахерскую. Кристал дважды выходила замуж: сначала за Брента, потом за Брэндона, но теперь у нее не было ни того ни другого. Вероятно, она стала более резкой и раздражительной по этой причине.

– Кристал, – не унималась Никки, – если бы ты могла жить в отдельном доме, каким, по-твоему, он должен быть?

Кристал подняла голову, несколько мгновений смотрела на Никки, думая совсем о другом.

– Знаешь, мне проще сказать, в каком доме я не хочу жить, – вот в такой старинной громаде, как «Зеленая гавань». Но и маленькая, дрянная квартирка, в которой я живу сейчас, мне тоже не по душе.

– Так какой дом тебе нужен? – настаивала Никки.

– Красивый. Большие комнаты, большие окна, сад. И… – Кристал улыбнулась. – И милый большой мужчина, который будет жить в нем вместе со мной.

Никки рассмеялась.

– Еще один муж?

– С первыми двумя я промахнулась.

– Ты можешь завести собаку!

– Собаку? Господи, нет. Собаки портят мебель.

– Но, если придет какая-нибудь несчастная, бездомная, ты ее не оставишь?

– Конечно же нет. Она прямиком отправится в собачий приют, где и будет дожидаться счастливой жизни с кем-нибудь еще. Почему ты говоришь о собаках?

– Просто поинтересовалась. – Никки почувствовала, как у нее упало сердце. – Я люблю собак.

После обеда Кристал пошла принимать ванну, а Никки побежала на третий этаж. Аманда в пижаме открыла ей дверь. Приветствуя Никки, Отис встал на задние лапы, и девочка обняла и погладила его.

– Все в порядке? – спросила она Аманду.

– Да. Я сижу тихо.

– Это хорошо, – сказала Никки. – К сожалению, Кристал, как выяснилось, не любит собак. Мы должны вести себя очень осторожно.

– Ладно, на ночь положу его рядом с собой, – пообещала Аманда.

Никки еще раз погладила Отиса и поспешила вниз. Потом они с Кристал устроились в гостиной и стали смотреть новости.

«Жители Хиккори-Коув и Криксайда сообщают о подозрительных личностях в окрестных лесах, – говорил ведущий местного выпуска новостей. – Был замечен странный мужчина в светлой одежде, пробиравшийся между деревьями. Населению настоятельно рекомендовано быть осторожнее и незамедлительно сообщать властям обо всем, что может вызвать подозрение: незнакомцы в городе, разбитые стекла и взломанные двери, повреждения трубопроводов и электрических сетей».

Потом на экране появился президент. Никки не любила его слушать: очень уж вкрадчиво звучал его голос. Он опять заговорил о Фалангии, об их ракетах, размещенных в четырнадцати странах, и что-то об угрозе национальной безопасности.

Кристал покачала головой и нахмурилась:

– Мы подходим все ближе.

– К чему?

– К большой беде.

Свою речь президент закончил, как и всегда:

«Давайте помолимся Господу, попросим Его защитить наш народ и даровать успех нашим начинаниям».

Никки часто раздумывала над этой фразой. Получалось, если ты молился, если множество людей одновременно молились, прося об одном и том же, то Бог, возможно, что-то изменит. Но возникал вопрос: а если твой враг тоже молился? Чью молитву услышит Бог?

Она вздохнула:

– Кристал, меня уже тошнит от кризиса.

– Я знаю, – сказала тетя и выключила телевизор. – Но толку от наших тревог нет. Все, что мы можем сделать, – сохранять здравомыслие, не позволять страху взять верх и стараться быть хорошими людьми, не творить зла, его и так хватает. – Она улыбнулась. – Устала?

Никки кивнула.

– В какой комнате будешь спать? Право первого выбора за тобой.

Конечно же Никки хотела спать в комнате на третьем этаже, но она была уже занята, поэтому выбрала одну из спален на первом этаже, а Кристал решила расположиться в соседней. Они нашли в шкафу постельное белье и одеяла, застелили кровати, а потом распаковали чемоданы и повесили одежду в гардероб. Никки забралась в огромную кровать и подумала об Аманде и щенке. Они наверняка уже заснули. Как это, наверное, приятно, спать рядом с собачкой, с этим теплым комочком!

Черные стойки кровати поднимались к потолку, в темноте они выглядели как часовые, охранявшие ее покой. «Интересно, – думала Никки, – кто в прошлом спал на этой кровати, смотрел на эти стойки, на обои в цветочек, на эти пятна на потолке?» Ей хотелось узнать не только о прадедушке, но и обо всех своих предках, обо всех, кто жил в этом доме.

Это была отличительная черта Никки: она хотела знать все и обо всем, самое обыкновенное, например, что люди делают на работе, что у них в доме, о чем они говорят. Когда на улице она проходила мимо беседующих, то всегда надеялась услышать что-то интригующее.

Но ей хотелось знать и все необычное, экстраординарное: есть ли жизнь на других планетах, существуют ли люди со сверхъестественными способностями, остались ли на Земле уголки, куда еще не ступала нога человека, есть ли животные, которых никто никогда не видел. Однажды в журнале ей попалась фотография пылевого клеща, сделанная с помощью электронного микроскопа. Пылевой клещ слишком мал, чтобы разглядеть его невооруженным взглядом, но, увеличенный многократно, он выглядит страшным чудовищем из научно-фантастического фильма, со всеми его челюстями, лапками, усиками и щетинками.

Увидев этот фотоснимок, Никки вдруг осознала, что рядом с миром, который открыт ее глазам, существует целый мир. В пыли под мебелью, между ворсинками ковра, даже у нее на коже обитали невероятные существа. И Никки хотелось узнать о них. Эту фотографию пылевого клеща она всегда брала с собой, куда бы ни ехала.

Слушая шепот дождя, Никки закрыла глаза и вдруг подумала о призраках, которые жили в этом доме. Может, они все еще здесь, разглядывают тех, кто появляется после них? «Теперь появилась я, – безмолвно сказала им девочка. – Я буду здесь жить». И эта мысль напомнила ей о том, что она забыла сделать. Никки села, включила свет, порылась в ящике прикроватного столика, нашла огрызок карандаша и клочок бумаги и написала:

1. Сохранить «Зеленую гавань».

2. Влюбиться.

3. Помочь миру.

Три цели. И твердая решимость достигнуть все.