Текст книги "Фурия Принцепса (ЛП)"

Автор книги: Джим Батчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 33 страниц)

Глава 8

Пока Эрен вел их к кабинету Первого Лорда, Исана столкнулась с братом, шедшим из зала напротив.

– Бернард! – Воскликнула она.

– Исана, – пророкотал он низким, нежным голосом. Они обнялись, и Исана почувствовала, как Бернард приподнял ее на несколько дюймов над полом. Едва ли так следовало обращаться с Первой Леди, но ей было все равно.

Первый порыв радости прошел, и она начала ощущать сильную тревогу. Когда она отстранилась от него, ее лицо выражало беспокойство.

– Что ты здесь делаешь? – Спросила она его, когда Бернард и Арарис обменялись рукопожатиями, и перевела взгляд на кабинет Гая.

В нескольких шагах позади мужа стояла Амара, ее лицо тоже выражало сильную напряженность. Она склонила голову в приветствии, но даже не попыталась улыбнуться.

– Гай, – сказала Исана, понимая. – У Гая снова какое-то безумное задание для вас.

– Мы прибыли сюда последними, и всех умников уже разобрали, – сказал Бернард, принужденно улыбаясь.

Через мгновение улыбка померкла, и он добавил:

– Это нужно сделать, Исана.

Исана прикрыла глаза, ее сердце сжалось от страха за жизнь брата.

– О, кровавые вороны.

Бернард рассмеялся.

– Похоже, ситуация действительно серьезная, если даже ты позволяешь себе такие ругательства.

– Окружение плохо на нее влияет, – произнесла Ария, делая шаг вперед и протягивая руку. – Граф Кальдерон.

Бернард учтиво склонился над ее рукой.

– Верховная Леди Плацида.

Он обернулся, взглянул на Амару и улыбнулся Верховной Леди.

– Мне много о вас рассказывали.

Она улыбнулась в ответ.

– То же самое могу сказать и о вас. Похоже, мы уже хорошо друг друга знаем.

Она кивнула Амаре.

– Графиня. Вам очень идет это платье.

Лицо Амары залилось румянцем, но она еще сильнее склонила голову.

– Благодарю, ваша Светлость.

– Платье! – Выпалил Бернард, глядя на Амару.

Она кивнула и сказала.

– Такие вещи стоят целого состояния.

– Но не нашего, – возразил Бернард.

– А, – произнесла Амара. – Тогда мне это нравится.

Ария перевела взгляд с одного из них на другого и обратилась к Исане:

– Ты хоть что-нибудь поняла из того, что они сказали?

– Они сказали, что сделали правильный выбор, когда поженились, – сказала Исана, улыбаясь Бернарду. – Полагаю, деталей вы раскрыть не можете?

– Боюсь, что так, – ответил Бернард. – И…

Исана жестом остановила его.

– Дай угадаю. Времени в обрез.

Эрен, все время стоявший в стороне, храня вежливое молчание, прочистил горло.

– Не то слово, миледи.

Исана поцеловала брата в щеку и обхватила его лицо ладонями.

– Будь осторожен.

Бернард нежно прикоснулся к ее щеке.

– У меня дома слишком много работы, чтобы я позволил чему-либо со мной случиться.

– Хорошо, – ответила она и обняла его. Он прижал ее к себе, и они разошлись, не глядя друг на друга.

Исана почувствовала, как слезы начинают душить его, и знала, что он не хотел бы, чтобы она их видела.

Он понимал, конечно, что от нее этого не скроешь, но прожив столько времени рядом, они оба знали, что некоторые вещи в объяснениях не нуждаются.

Она улыбнулась Амаре, и они обменялись легким рукопожатием, когда проходили друг мимо друга.

Исана знала, что они едва ли когда-нибудь будут близки, но бывший Курсор сделала ее брата счастливым. Это много значило.

Она услышала, как Бернард и Арарис тихо обменялись несколькими словами, и Эрен повел ее к кабинету Гая, который должен был производить на каждого посетителя впечатление сдержанности, образованности и начитанности его хозяина.

Конечно, Гай Секстус был одним из наиболее образованных граждан Империи. но тем не менее.

Впрочем, Исана никогда не понимала людей, которые видели смысл в том, чтобы вешать трофеи на стены.

Стены кабинета Гая были заставлены стеллажами с книгами, которые он проглотил, что напомнило ей охотничий домик Альдо в Долине Кальдерон, который выглядел почти столь же хвастливо.

Исана задумчиво разглядывала книги, пока следом за ней в кабинет входили Арарис, Леди Плацида и Сэр Эрен.

Она прочла лишь малую часть из них – даже зимой в стедгольде всегда было много работы и мало свободного времени.

К тому же, книги дорого стоили. Но она прочитала достаточно, чтобы знать, что их ценность заключается в содержимом авторского разума. И ей казалось, что, будь писатели купцами, капиталы многих из них были бы довольно скудны.

Впрочем то, что Первый Лорд предпочитал в первую очередь демонстрировать интеллектуальные достижения, говорило в его пользу. Далеко не все имели такое же мнение по этому поводу.

– Исана, – произнес Гай, вставая со своего кресла и улыбаясь.

– Секстус, – ответила она, кивая ему.

Похоже, они решили обойтись без формальностей.

– Ваша Светлость, – продолжил Гай.

Он положил ладонь на грудь и слегка склонился в сторону Леди Плациды.

– Сир, – ответила она, присев в изящном реверансе.

– Дамы, прошу вас, – он указал на пару стульев перед своим столом, и Исана и Ария расположились на них.

Он налил себе полстакана чего-то, что пахло как пряное вино, из бутылки, стоявшей в буфете, и сел за стол.

– Насколько все плохо, Гай? – Напрямик спросила Ария.

Гай приподнял брови и сделал глоток вина.

– Довольно-таки, – тихо ответил он. – Ворд уже сокрушили несколько легионов в том регионе, не оставив ни одного выжившего.

– Но… ведь теперь, когда оставшаяся часть легионов направлена туда… – Произнесла Исана.

Гай пожал плечами.

– Может быть. Репутация легионов насчитывает тысячи лет, Исана, ее сила – в многовековых традициях, а слабость – в закосневшем за многие века мышлении. Мы привыкли думать о том, что наши легионы это нерушимая стена. Тем не менее, они серьезно пострадали от нападения канимов во время бунта Калара в прошлом году и были разбиты маратами в прошлом поколении.

Лицо Первого Лорда потемнело от горечи, и Исана ощутила тончайшую связь с эмоциями Гая через Рилл, сильнее, чем когда-либо до этого.

Едва ли она могла винить его. Это был один из немногих моментов, в которых они испытывали схожие эмоции.

Вторжение маратов, произошедшее более двадцати лет назад, уничтожило легион и погубило Принцепса Септимуса, ее мужа и отца Тави.

– В более ранней алеранской истории, – продолжил Гай, указывая на стены с книгами, – наши легионы сражались практически каждый год против настоящих вражеских войск – врагов, которых больше нет.

Он покачал головой.

– На протяжении многих веков Алера занимала весь континент. Мы сдержали маратов на границе Долины Кальдерон, а канимов – на берегах. Наши легионы участвовали в боях довольно редко и лишь в определенных местах.

Ария вздернула подбородок.

– Вы хотите сказать, эта задача им не по плечу?

– Я хочу сказать, что большинство легионеров никогда не поднимало клинок на настоящего противника, – ответил Гай. – Особенно в южных городах, которые сейчас под угрозой атак Ворда. Недавний боевой опыт был только у войск Калара и Сенаторской Гвардии – и те, и другие уничтожены. Состоящими из ветеранов можно назвать только Легион Короны и Первый Цересианский. Остальные… откровенно говоря, во всех смыслах хорошо обучены, но не испытаны.

– Первый Плациданский, вероятно, тоже можно причислить к ветеранам, сир. – Резко сказала Леди Плацида. – Мой муж в основном призывает ветеранов Антилланского Легиона, и вы прекрасно знаете, что все наши офицеры прошли через службу на Защитной Стене.

– В самом деле, – признал Первый Лорд. – Только легионы Антиллуса и Фригии можно назвать традиционными алеранскими легионами, где каждый легионер был свидетелем боя. Каждый житель этих городов отслужил в легионах, участвовал в боевых действиях, так что даже их ополченцы, возможно, готовы к настоящей битве лучше, чем офицеры легионов Аттики, Форции, Парции и Цереса, так же как и, будем откровенны, ваши Второй и Третий.

Исана подняла руку.

– Гай, пожалуйста. Я не трибун и не легионер. Какое отношение все это имеет ко мне?

– Если мне предстоит защищать Алеру, то мне нужны легионы Защитной Стены, – произнес Первый Лорд, не отводя глаз от Исаны. – Легионы, ополчение, каждый рыцарь, каждый меч и копье с севера.

– Антиллус Рокус никогда не бросит свой народ на расправу ледовикам. – Возразила Леди Плацида. – Так же как и Гунтус Фригиус. К тому же, у них обоих за последние два года ситуация сильно обострилась.

Исана встретилась взглядом с Первым Лордом и внезапно поняла.

– Но если война с ледовиками закончится, легионы могут быть передислоцированы.

Брови Леди Плациды взлетели вверх.

– Закончится? Мирные переговоры с ледовиками еще ни разу не увенчались успехом.

– Но их по-настоящему никто никогда не вел, – ответил Гай. – Какая-нибудь нейтральная третья сторона, уважаемая ледовиками и желающая стать посредником на переговорах.

Исана сделала резкий вдох.

– Дорога. – Она взглянула на Арию и объяснила. – Предводитель маратов. Друг.

Гай склонил голову.

– Я веду регулярную переписку с ним с тех пор, как здесь обосновалась его дочь. Марат научился писать менее чем за полгода. На самом деле, он отличается удивительной проницательностью. Он уже в пути к месту встречи.

– И вы посылаете туда меня? – Спросила Исана. – Почему?

– Потому что я нужен здесь. – Ответил Гай. – Потому что, посылая тебя, самую высокопоставленную женщину Дома Гая, я заявляю о своем доверии. А также потому, что Дорога доверяет тебе и не доверяет мне.

– Вы говорите, он отличался проницательностью, – с иронией сказала Исана.

Глаза Леди Плациды немного расширились, и она взглянула на Исану, в то время как Гай только слегка улыбнулся, приподняв уголок рта, и сделал небольшой глоток вина.

– Ария, – произнес он, – мне нужен тот, кто сможет защитить ее и Дорогу, если события примут неожиданный поворот, но не будет выглядеть явно угрожающим.

– Сир, – возразила Леди Плацида, – если Ворд захватят Церес, то Плацида следующая. Мое место на родной земле, я должна обеспечивать защиту своим людям.

Первый Лорд спокойно кивнул.

– Конечно, Ария, вам решать, будут ваши люди защищаться своими силами или с помощью Антиллуса Рокуса, всех его Граждан и шестидесяти тысяч антилланских ветеранов, – он выпил еще немного вина, – уже не говоря о фригийцах.

Нахмурившись, Леди Плацида сложила руки на коленях и опустила на них взгляд.

– Исана, – тихо сказал Гай. – Алера нуждается в этих Легионах. Я даю вам полномочия на заключение официального договора с Ледовиками.

Исана резко выдохнула.

– Великие фурии.

Гай протестующе махнул рукой.

– Вы скоро привыкнете. Это не так ужасно, как кажется.

Исана почувствовала, как ее рот растягивается в недоброй улыбке.

– И если мать Октавиана неожиданно прибудет с севера, ведя за собой столь нужные, преданные Короне силы именно в тот момент, когда они больше всего нужны, это может затмить достижения Лорда Аквитейна на поле битвы, а Октавиан чужими руками приобретет серьезную поддержку, даже не находясь здесь.

– Признаю, – пробормотал Гай, – что это приходило мне в голову.

Исана покачала головой.

– Я не играю в такие игры.

– Я знаю, – сказал Гай.

– Но вы просите меня спасти жизни многих людей, положив конец многовековой войне. Отказаться я не могу.

– И это я тоже знаю.

Исана какое-то время смотрела на Гая, затем сказала:

– Как вы себя терпите?

Первый Лорд какое-то время холодно на нее смотрел, затем заговорил очень тихим, четким, выверенным тоном.

– Я каждый день смотрю в окно. На людей, которые живут и дышат. На людей, которых не поглотила гражданская война. На людей, которых не погубили болезни. Которые не умерли от голода или нападения мерзавцев. На людей, у которых есть право лгать, воровать, плести интриги, жаловаться, обвинять и выбирать другие отвратительные пути, потому что Империя нерушима. Потому что закон и порядок нерушимы. Потому что ход их жизни формируется чем-то иным, нежели просто насилие. И я вижу, что жена моего сына, мать моего наследника, одна из немногих порядочных людей, которые могут позволить себе роскошь жить своей жизнью, не подвергая себя риску принятия нелицеприятных решений, которых я не пожелал бы даже заклятым врагам, находит такие дилеммы морально неприемлемыми, потому что считает себя тем, кто не должен иметь с этим дело.

Он сделал быстрый глоток вина.

– Эх. Аквитейн считает меня своим врагом. Идиот. Если бы я по-настоящему его ненавидел, я отдал бы ему корону.

После этих слов Первого Лорда наступила ошеломительная тишина: несмотря на то что его речь была тихой и спокойной, гнев и ярость… страсть… были видны за этими словами как пожар за стеклом.

Исана поняла, что в гневе он позволил ей увидеть часть его истинного "я", – некую часть, которая была посвящена выходящему далеко за пределы его личности, почти за пределы разума, направлена на сохранение Империи, на её долговечность, и, кроме того, на благополучие её жителей, как свободных, так и Граждан.

На фоне горечи, цинизма и надоедливых подозрений, она почувствовала ту же страсть, что раньше ощущала в Септимусе. И в Тави.

И было что-то ещё. Исана взглянула на Арию, но, хотя Леди Плацида казалась слегка ошеломлённой тем, что с Гая спала обычная маска, не было и намёка на шок, который та должна была испытать, если бы почувствовала то же, что Исана.

Леди Плацида посмотрела ей в глаза, и неправильно истолковала то, что там увидела. Она кивнула Исане, затем повернулась к Гаю.

– Я пойду, сир.

– Спасибо тебе, Ария, – тихо сказала Исана, и встала. – Я буду весьма признательна всем присутствующим, если нас ненадолго оставят наедине.

– Конечно, – сказала Леди Плацида, поднимаясь. Она снова сделала реверанс перед Первым Лордом, и удалилась.

Сэр Эрен, молчавший всё время, также вышел, а за ним Арарис, бросивший напоследок на Исану встревоженный взгляд. Он закрыл за собой дверь.

В комнате остались лишь Первый Лорд и Исана, сидящая напротив него.

Гай приподнял бровь, и, на мгновение, она почувствовала в нём неуверенность.

– Итак? – спросил он её.

– Мы здесь наедине? – спросила она.

Он кивнул.

– Вы умираете.

Он посмотрел на нее долгим взглядом.

– Это… осознание. Когда тело и разум знают, что время близко. Я не думаю, что многие хотели бы это знать. Или видеть вас… уязвимым.

Он поставил кубок с вином и склонил голову.

Исана встала. Она спокойно обошла вокруг стола и положила руку ему на плечо. Она почувствовала, что Первый Лорд дрожит всем телом.

Затем его рука поднялась и ненадолго накрыла её ладонь. Он сжал ее ладонь один раз, прежде чем убрать руку.

– Я бы предпочёл, – сказал он, помолчав, – чтобы вы этого не говорили.

– Я понимаю, – тихо сказала она. – Как давно вы это знаете?

– Может быть, несколько месяцев, – ответил он. Он снова закашлялся, и она увидела, как он пытается подавить кашель, его руки сжались в кулаки.

Она потянулась за кубком вина с пряностями и подала его ему.

Он отпил немного и кивнул ей в знак благодарности.

– Лёгкие, – сказал он минуту спустя, оправившись. – Пошёл купаться в конце осени, когда был ещё молодой. Заработал лихорадку. С тех пор они всегда были слабыми. Тот поход в Калар…

– Сир, – спросила она, – не желаете ли вы, чтобы я их исследовала? Может быть…

Он покачал головой.

– Этого не исправить заклинанием фурий, Исана. Я стар. И повреждения слишком стары.

Он сделал медленный, осторожный вдох и продолжил:

– Я продержусь до возвращения Октавиана. Уж на это меня хватит.

– Вы знаете, когда он вернется?

Гай покачал головой.

– Он за пределами моего зрения. Вороны, как же мне не хотелось отпускать его. Первый Алеранский, пожалуй, самый закаленный легион в Алере. Я мог бы использовать его прямо сейчас. Даже не пришлось бы им ничего объяснять. Не хотел бы этого признавать, но то как он рос – совсем без фурий – дало ему чертовски хитрый склад ума. Он видит то, чего не вижу я.

– Да, – согласилась Исана, подчеркнуто нейтральным тоном.

– Как тебе это удалось? Я имею в виду – подавить его способности к заклинательству.

– Купание. Это вышло случайно, правда. Я просто пыталась замедлить его рост – так чтобы никто не мог заподозрить, что по возрасту он может быть сыном Септимуса.

Гай мотнул головой.

– Он вернется весной, – и продолжил, прикрыв глаза, – еще одна зима.

Исана не нашлась, что еще сделать или сказать, и тихо направилась к двери.

– Исана, – тихо окликнул ее Гай, и она замерла.

Он смотрел на нее усталыми, глубоко запавшими глазами.

– Приведи мне эти легионы. Или к тому времени, как он вернется, возвращаться будет некуда.

Глава 9

После шести суток шторма Тави более менее научился отслеживать время.

В те короткие моменты, когда тошнота отступала и к нему возвращалась способность связно мыслить, он практиковался в канимском – и в основном в нецензурном.

Основным достижением было то, что его не рвало непрерывно, однако, это по прежнему был очень мучительный способ существования, и Тави не особо скрывал от окружающих зависть к тем, кого изуверская качка Слайва не слишком беспокоила.

Зимняя буря была сильна и беспощадна. Слайв не просто раскачивался. Он размашисто перекатывался с боку на бок, содрогался, дергался вперед и назад.

Временами только лини, натянутые над койкой, не давали ему очутиться на полу. Под облаками долгой зимней ночи было темно большую часть времени, а огонь зажигали только по особому разрешению и лишь тогда, когда это было абсолютно необходимо.

Огонь на корабле, особенно в такой шторм, как бы ни был мал этот шанс, мог вырваться из своего сосуда, и тогда корабль стал бы легкой жертвой для волн и ветра.

Между тем, на палубе, средь завывающего ветра и клочьев мокрого снега, матросы Слайва продолжали работать. Постоянно, непрерывно, подгоняемые криками Демоса и его офицеров.

Тави присоединился бы к ним, если бы мог, но Демос решительно возразил, на том основании, что даже змеи и черви лучше переносят морскую качку, и он не собирается объяснять Гаю Секстусу, как наследник Империи умудрился запнуться за что-то, пока пытался завязать узел, который он к тому же не очень хорошо знал, и утонул, упав в океан.

Так что большую часть времени Тави сидел в непроглядной тьме в своей комнате, испытывая смутное чувство вины от того, что он сидит в каюте, пока остальные ведут корабль через шторм. Ему же оставалась лишь скука – в довесок к тому, что чувствовал себя он паршивее, чем кто бы то ни было.

Всего этого было более чем достаточно, чтобы сделать его угрюмым.

Китаи была с ним все время, ее присутствие успокаивало, обнадеживало и стабилизировало. Она регулярно приносила ему легкой еды, убеждала его пить воду и легкий бульон – и так продолжалось семь дней, после чего она сказала:

– Даже у меня есть пределы, Алеранец, – и ушла, бормоча себе под нос по-канимски.

Он говорил лучше, чем она. Впрочем, у него было много практики.

Бесконечность спустя, Тави проснулся от странного ощущения. Потребовалось несколько мгновений, чтобы понять – корабль шел намного мягче, а он уже не чувствовал себя столь безнадежно больным.

Он отцепил линь, закрепленный поперёк его груди, и резко сел, с трудом веря, но это было правдой – Слайв плавно покачивался на волнах, больше не сотрясаясь и не дрожа от шторма.

У него в носу было болезненно сухо, и когда он сел на своей койке, то мгновенно почувствовал холод. Тусклый солнечный свет упрямо просачивался через стекло иллюминатора, от мороза затянутое инеем.

Он поднялся, оделся в свою самую теплую одежду и обнаружил Китаи, крепко спящую на койке возле него. Максимус был на койке напротив, Тави видел его впервые за эти дни, в таком же состоянии изнеможения.

Тави укрыл Китаи своим одеялом. Она сонно поблагодарила и еще сильнее запуталась в дополнительное тепло. Тави нежно поцеловал её и вышел на нос корабля.

Море было необычным.

Волны, например, были странные. Даже при спокойствии, они всегда мягко покачивались.

Это море было гладким, как стекло, чуть колыхаясь под тихим, холодным северным ветром.

Повсюду был лёд.

Он покрывал корабль тонким слоем, поблёскивая на рангоуте и мачтах. Нос был покрыт более толстой коркой льда, хотя его посбивали и соскоблили в нескольких местах, делая его не таким коварным, как он мог оказаться.

Несмотря на это, Тави шел очень аккуратно. В нескольких местах на корабле были растянуты лини, очевидно обеспечивая команду опорой там, где они не могли дотянуться до поручней, или другой части корабельных надстроек, для своей подстраховки.

Он подошел к поручням и окинул взглядом море.

Потрёпанный флот безо всякого порядка разбросало вокруг них.

Ближайший корабль был слишком далеко, чтобы разглядеть какие-то детали, но даже так Тави мог видеть что-то неправильное в его очертаниях.

Окинув корабль пристальным взглядом, ему понадобилось мгновенье на осознание того, что его грот-мачта просто исчезла, сломанная во время шторма. По крайне мере еще два корабля были достаточно близко к нему, чтобы опознать такие же повреждения, в том числе один из огромных военных кораблей канимов.

Тави не видел ни единого движения ни на одном из кораблей, включая его собственный, и это порождало в нем неприятное, странное чувство, что он остался единственным живым человеком.

Чайка издала одиноко прозвучавший крик. Затрещал лёд, и сосулька сорвалась с линя, вдребезги разбившись об палубу.

– Всегда вот так после долгой бури, – раздался позади него спокойный голос Демоса.

Повернувшись, Тави обнаружил капитана корабля, поднимающегося из трюма, он невозмутимо прошел по обледенелой палубе и встал рядом с ним.

Он выглядел так же, как всегда – аккуратный, невозмутимый и одетый в черное. Под его глазами были синяки от усталости, и у него было несколько дней на отращивание бороды.

Но кроме этого не было никаких признаков его многодневной борьбы со стихией.

– Парни трудились изо всех сил, порой сутками без приличной еды и сна, – продолжил Демос. – Как только опасность миновала, они просто свалились от усталости и уснули. На этот раз мне практически пришлось колотить их, чтобы сперва они добрались до коек. Некоторые из них были готовы уснуть прямо на льду.

– Почему ты тоже не спишь? – спросил Тави.

– Я не так устал. Я провёл это время, наблюдая за тем, как они работают, – растягивая слова произнёс Демос. Тави не поверил ему ни на секунду. – Кто-то должен стоять на вахте. Я посплю, когда боцман проснётся.

– Все в порядке?

– Я потерял троих, – без малейшего колебания в голосе сказал Демос.

Тави не спутал это с бесчувственностью. Мужчина попросту слишком устал, чтобы бурно реагировать хоть на что-либо, будь то радость или горе.

– Вода взяла их.

– Мне жаль, – сказал Тави.

Демос кивнул.

– Она жестокая хозяйка. Но мы продолжаем возвращаемся к ней снова и снова. Они знали, что может случится.

– Корабль?

– Мой корабль в полном порядке, – сказал Демос. Тави не пропустил очень тихую нотку гордости в его голосе. – Что с остальными, я не знаю.

– Эти два выглядят повреждёнными, – сказал Тави, кивком головы указывая в море.

– Точно. Шторма могут срезать мачты как водный козёл сгрызает тростник. – Демос покачал головой. – Крупным кораблям приходится так же худо, как этому. Флотские заклинатели воды оказались способны удержать нас до того, как флот окончательно разбросало. Волны достаточно утихли, мы сможем послать несколько летунов и собрать всех вместе – как только народ начнёт просыпаться. На это уйдет пара часов.

Тави усмехнулся.

– Должно быть что-то, чем я могу заняться. Если хочешь, иди немного отдохни, а я присмотрю за…

Демос покачал головой.

– Не в этой жизни, милорд. Может быть, ты злой гений войны, но моряк из тебя такой же, как из коровы летун. Не тебе командовать моим судном. Даже в этом пруду.

Тави скривился в ответ на эти слова Демоса, но знал, что с ним лучше не спорить.

У Демоса были определённые взгляды на порядок вселенной – попросту говоря, на палубе своего корабля он должен быть во главе принятия любых решений.

Учитывая, что Слайв пережил шторм, оказался в лучшем состоянии, чем множество других кораблей, которые выглядели получившими ужасные повреждения, Тави полагал, что мнение Демоса не совсем лишено основания.

– Я пролежал как ленивый пес все эти дни, – сказал Тави.

– Как больной пес, – сказал Демос. Он посмотрел прямо на Тави. – Вы выглядите не очень хорошо, милорд. Девушка-марат очень волновалась за вас. Работала больше, чем любой из нас, пытаясь отвлечься.

– Да её просто тошнит от моего нытья, – сказал Тави.

Демос слабо улыбнулся.

– Держу пари, твоя работа скоро начнётся, милорд. И тогда никто из нас не захочет оказаться на твоём месте.

– Это будет в ближайшее время. А я хочу что-то сделать прямо сейчас, – сказал Тави. Он прищурился, осматривая палубу. – Люди вот-вот проснутся и будут голодными.

– Ага, как детёныши левиафаном.

Тави кивнул.

– Тогда я пойду на камбуз.

Демос выгнул бровь.

– Только попробуй поджечь мой корабль, и я позабочусь, чтобы ты сгорел заживо, прежде чем он потонет. Милорд.

Тави фыркнул и направился в сторону камбуза.

– Я вырос в стедгольде, капитан. Мне доводилось работать на кухне.

Демос оперся руками на бортовой леер.

– Если вы не возражаете, я вас спрошу, Октавиан – вы действительно понятия не имеете, каково это – быть Принцепсом, так ведь?

Люди зашевелились раньше, чем Тави ожидал. Отчасти, это было вызвано тем, что днем быстро холодало, и спать в ещё влажной матросской одежде становилось затруднительно.

Отчасти, это было вызвано мелкими травмами и растяжениями, полученными во время тяжёлой и опасной работы. Но главным образом, это было вызвано зверским голодом, заставляющим их подняться, чтобы заполнить свои урчащие желудки.

На судовом камбузе имелась морозильная камера, достаточно большая, чтобы для неё потребовалось два холодильных камня, и он даже удивился, как много мяса там хранилось.

К тому времени, когда люди начали просыпаться, он сумел приготовить большое количество пюре и поджарить четыре целых окорока, в дополнение к грудам галет и галлонам горячего, крепкого чая.

Пюре получилось не более комковатым, чем готовил кок, а окорок, хоть, возможно, и не дотягивал до деликатеса, но его нельзя было назвать недожаренным.

Как и предсказывал Демос, команда быстро освоилась, пока Тави, так же как и повар обычно делал, шлепал едой в протянутые тарелки по мере продвижения очереди.

Он провёл время, общаясь с каждым из моряков, расспрашивая их про шторм и благодаря за отлично проделанную работу.

Моряки, каждый из которых был знаком с Тави по их путешествию в предыдущем году, перебрасывались с ним фамильярными, дружескими фразами, которые никогда не пересекали грань открытого неуважения.

Последними в очереди за едой были Максимус, Китаи и Магнус. У последнего было откровенно неодобрительное выражение на лице.

– Ни слова, – тихо сказал Тави, когда Магнус приблизился. – Ни единого прокарканного слова, Магнус. – Я провалялся там больше недели, как ясельный младенец, и не в настроении выслушивать нотации.

– Ваше Высочество, – весьма чопорно и так же тихо сказал Магнус. – У меня даже в мечтах не было поступить так на публике. Из опасения, что это может нанести урон уважению вашего титула.

Макс без колебаний обошел Магнуса, взял тарелку, и с грохотом поставил её на столешницу перед Тави.

– Эй, кухарка, – сказал он, зевая. – Дай-ка мне кусок окорока, который не подгорел дочерна. Если у тебя такие есть.

– Крысы стащили эти три на пол, прежде чем они успели приготовиться, – ответил Тави, нагружая тарелку Макса. – Но потом эти воронами порожденные существа отказались есть их по какой-то причине.

– Крысы умные и сообразительные, – сказала Китаи, поставив свою собственную тарелку вниз, как только Макс забрал свою.

– Что делает мясо подходящим для тебя, Максимус. – Она забрала тарелку и улыбнулась Тави.

– Спасибо, Алеранец.

Тави подмигнул и улыбнулся ей в ответ, повернувшись потом к Магнусу.

Старый Курсор тяжело вздохнул, закатив глаза, и взял тарелку.

– Побольше пюре, пожалуйста, Ваше Высочество.

– Приемлемо, – вздохнул Макс, закрывая за собой дверь каюты. Большой Антиллар поднял маленькую связку бумаг и бросил их на маленький письменный столик перед Магнусом.

– Рыцари Воздуха обнаружили ещё две дюжины кораблей, которые сбились с пути, и они изменили свой курс на соединение с нами. Крассус говорит, он думает что мы обнаружили все судна, которые пережили шторм.

Тави медленно вздохнул.

– Как много мы потеряли?

– Одиннадцать, – тихо сказал Магнус. – Восемь из Свободной Алеры, три принадлежали Легиону.

Одиннадцать кораблей. С командой и пассажирами, это в целом более двух тысяч душ, пропавших в ярости шторма.

– Канимы? – тихо спросил Тави.

– На данный момент, восемьдесят четыре, – тихо сказал Магнус. – Большая часть их транспортов была с гражданскими.

На какое-то время все замолчали. Снаружи раздались траурные песни канимов, дикие и одинокие вопли, расплывающиеся над ледяным и спокойным морем из тёмных кораблей.

– В каком мы состоянии? – спросил Тави.

– У транспортных кораблей Легиона тяжелые повреждения, – откликнулся Макс. – Снесённые мачты, пробитые корпуса и так далее, всего не перечислить.

– Большинство из этих корыт всё ещё рискует уйти под воду, – сказал Демос. – Нам повезёт, если они разовьют половину обычной скорости. Если следующий шторм настигнет нас в открытом море, наши потери будут гораздо серьезнее.

– Согласно письму Варга, – сказал Тави, взмахнув другим листом бумаги, – корабли канимов не в лучшем состоянии, чем наши собственные. Так же, согласно Варгу, шторм сбил нас на несколько сотен миль с курса, на север вдоль побережья канимов – это следует из спокойного моря, холода и всего этого льда, который мы видим на воде. Он говорит, поблизости есть порт, которого мы могли бы достичь. Но как бы то ни было, он не знает нашего точного местоположения.

– Облачность рассеется через несколько дней и тогда мы сможем читать звёзды, – спокойно сказал Демос.

– Я не думаю, что гадания тут помогут, – сказал Макс. – Без обид, капитан.

Демос пристально посмотрел на Макса, потом перевёл взгляд на Тави.

– Он не говорит про гадания, трибун, – сказал Тави. – Моряки, плавающие через глубокие воды, могут направлять свой курс, учитывая изменения положения звёзд.

– Хм, – раздосадовано сказал Макс. – Хорошо. Один из наших Рыцарей Воздуха может поднять кого-то вверх, за облачный покров. Примерно на несколько тысяч футов.

– Среди живых заклинателей воздуха нет таких, которые могли бы зависнуть достаточно неподвижно для точных измерений, трибун, – беззлобно сказал Демос. – К тому же, мы используем метки на корабле, для более точных измерений. Поэтому пока они не смогут поднять Слайв вместе с ними…

– О, – сказал Макс. – Наверное, нет.

– В любом случае, мы не в состоянии ждать, милорд, – сказал Демос. – В это время еще один шторм – это только вопрос времени. У нас может оказаться в запасе несколько дней. Или несколько часов.