Текст книги "Дьявольские наслаждения"
Автор книги: Джиллиан Хантер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Глава 13
На следующий день Эйдриан продолжал строить планы, как встретиться с Эммой наедине, когда получил приглашение от Доминика Брекланда пофехтовать в клубе Анджело. Доминик был не только его ближайшим другом, но и мужем Хлои, младшей сестры Эммы. А это означало, что он мог бы выступить нейтральной стороной и посредником между Эйдрианом и Эммой.
Эйдриан рассчитывал, что во время дружеского боя ему удастся намекнуть о своем положении, а Доминик – поскольку он разумный человек, к тому же сам влюбленный в женщину из семьи Боскасл, – согласится сыграть роль Купидона.
Но Эйдриана постигло разочарование, так как Доминик разрушил этот план, пригласив присоединиться к ним Хита Боскасла. В другое время Эйдриан не возражал бы пофехтовать с умелым партнером, но Хит нанес ему несколько ударов, какие нельзя назвать спортивными. Эйдриан с легкостью мог бы их отразить, но передумал и позволил Хиту одержать верх.
Они подвозили Хита к его городскому дому, и Доминик даже высказался по поводу несвойственной Хиту агрессивности.
– Я-то думал, что мы с Эйдрианом можем считать тебя другом, – шутливо произнес Доминик, когда карета остановилась. – Ты, кажется, на минуту забыл, кто твой противник.
Хит ответил не сразу. Молчал он долго.
Эйдриан не придал этому случаю большого значения. Лишь дурак станет ссориться с человеком, который всегда хорошо к нему относился. Но все же очевидно – придется ловчить, чтобы остаться с Эммой наедине и заявить о своих намерениях. Он не хотел плести интриги против семьи, настроенной к нему по-дружески. Если бы он не дал Эмме слово сохранить их секрет, то пошел бы к ее братьям и признался в своих чувствах. Может, написать ей письмо? Нет. А если письмо попадет в чужие руки и опозорит ее?
Послать письмо с выражением своих чувств через посредника? Например, через камердинера? Но он понимал – даже при его невоспитанности, – что письмо, полученное от слуги, обидит ее. К тому же Эйдриан не представлял, как с таким поручением справится Бонес, будет ли он тактичен.
Выходя из кареты, Хит бросил на Эйдриана пристальный взгляд. Неужели он чувствует, что Эйдриан не откажется от Эммы? Конечно, Эйдриан сам виноват, так как не был осторожен. Но их секрета он не выдал.
– Не возражаешь зайти и чего-нибудь выпить, Эйдриан? – предложил Хит. – Хотя бы для того, чтобы Доминик не разуверился в моих хороших манерах.
Эйдриан разрывался на части. Они с Хитом оба знали, почему Хит с такой агрессивностью набросился на него в фехтовальном клубе. Правильным было бы поблагодарить и отправиться своей дорогой. Но тогда он упустит возможность увидеться с Эммой. Господи, помоги хоть взглянуть на нее!
– Не откажусь от бренди, – сказал Эйдриан. Лицо Хита оставалось бесстрастным. Он лишь вежливо кивнул.
– А ты, Доминик?
Друг отговорился тем, что у него встреча, но Эйдриан не вслушивался – все его помыслы были направлены на возможную встречу с Эммой. Конечно, он знал – маловероятно, что ему удастся поговорить с ней без свидетелей. В это время дня она, скорее всего, дает уроки.
– Входи, Эйдриан. – Хит стоял у парадной двери, распахнутой дворецким. – Нежелательно, чтобы кто-либо из дам заметил нас в таком виде. Моя дорогая сестра с радостью прочтет нам лекцию.
Эйдриан понял, что имел в виду Хит, когда вошел в гостиную и бросил на себя взгляд в зеркало над камином. Взъерошенные волосы, сюртук расстегнут, сорочка мокрая.
– О Господи, – пробормотал он. – Неудивительно, что цветочница у клуба едва не уронила корзинку, увидев меня.
Хит рассмеялся.
– Ты наверняка захочешь привести себя в порядок. Я выгляжу не лучше. Сейчас вернусь, только сменю рубашку. Бренди в шкафчике, а я предпочитаю кофе. Я вызову Хэмма.
Эйдриан стоял на середине комнаты. Он не мог поверить, что Хит оставил его одного. Но конечно, умный Хит знал, что Эйдриан едва ли решится подойти к Эмме в таком виде, словно прибежал после уличной драки.
Он смотрел на закрытую дверь, медленно расправляя манжеты на рубашке. Битва проиграна, и должен возобладать здравый смысл. А вдруг он сможет увидеть ее так, чтобы она не увидела его? Только бы взглянуть на нее, хотя бы мельком. Что касается его вида, то она ухаживала за ним, когда он выглядел еще хуже.
Открылась дверь, и появился высоченного роста лакей. Это Хэмм, он служил в армии под началом Хита.
– Могу я вам что-нибудь предложить, милорд?
– Кофе, пожалуйста, для лорда Хита.
– Что-нибудь еще?
– Нет. Пожалуй… если к нам присоединятся дамы…
– Дамы, милорд? – Редкие брови Хэмма полезли на лоб.
– Да. – Эйдриан пожал плечами. – Жена лорда Хита. И его сестра. Возможно, они захотят выпить чаю.
– Леди уехали делать покупки, милорд.
– Понятно. – Лакею, очевидно, тоже было все понятно. Эйдриан почувствовал себя болваном. Ну почему он пообещал Эмме не добиваться встречи с ней?
Хэмм поклонился.
– Я принесу кофе, милорд.
Когда закрылась дверь, Эйдриан сбросил плащ и тут только обнаружил, что не снял шпагу. Неожиданно из глубины дома послышался сдавленный крик. Разумеется, он не оставил это без внимания, хотя ни Эммы, ни Джулии дома не было.
Крик, явно испуганный, принадлежал женщине.
Эйдриан поспешно вышел из гостиной. Наверняка ничего страшного он не обнаружит. Ну, какая-нибудь ученица Эммы испугалась мышки, пробежавшей по ее башмачку, и вскочила на стул.
И скорее всего ему попадет от Эммы за то, что опять нарушил приличия, появившись в ее академии, когда его ни кто не ждал.
Эмма едва не уронила учебник по этикету, услышав крик, доносившийся из библиотеки. Опять Харриет! Что на этот раз?
Эту девицу Гарднер нельзя и на минуту оставить без присмотра. В последний момент Эмма решила не ехать с Джулией по магазинам. Правда, сделала она это не по причине собственного аскетизма. Новая шляпка не меньше, чем любой другой даме, доставила бы ей удовольствие. Шарлотта и мисс Пеппертри прекрасно справились бы без нее. Говоря по совести, она осталась дома, потому что в душе лелеяла надежду на то, что Эйдриан нанесет визит брату.
Эмма скучала по беспутному наследнику герцога. Она этого никак от себя не ожидала – ведь она, в сущности, выбросила его из своей жизни. Но она скучала по Эйдриану сильнее, чем по покойному мужу все годы после его смерти.
Эмма подошла к двери в библиотеку. Что на этот раз случилось с Харриет?
Как было бы чудесно наставить Харриет на правильный путь! Сделать из нее воспитанную юную леди. Такая девушка не должна была бы опять издавать такие душераздирающие крики.
Эмма сунула учебник под мышку и раскрыла дверь в библиотеку. Картина, представшая взору, лишила ее дара речи. Такого в своей жизни ей не приходилось видеть, хотя, как представительнице семьи Боскасл, ей было не привыкать к самым невообразимым ситуациям.
Двое чумазых головорезов пытались вытащить Харриет в окно, выходящее в сад. Рот ей завязали грязным шейным платком, чтобы заглушить вопли.
Но это не обескуражило Харриет. Похитители тащили ее за руки и за ноги, а она изо всех сил отбивалась, извиваясь словно обезьяна, и изливала на бандитов поток таких ругательств и проклятий – пусть и приглушенных, – что Эмма, к своему стыду, даже обрадовалась, что несчастной девочке заткнули рот.
– Как вы смеете? – Голос Эммы прозвучал так грозно и громко, чего она сама от себя не ожидала.
Первое потрясение прошло, и Эмму охватил гнев. Не только дом ее брата, но и ее академия – образец благопристойности – подвергается нападению отбросов общества.
Что делать? Хит с утра ушел в клуб Анджело, где собирался встретиться с Домиником. Вероятно, после этого они заехали куда-нибудь пообедать. Невестки Джулия и Элоиза наверняка сейчас заняты выбором фасонов у модистки. Шарлотта в это время дает девочкам урок латинского в восточном крыле, а Хэмм, лакей Хита, где-то в доме, но не поблизости.
Эмма посмотрела на шнурок звонка. А Харриет, воспользовавшись некоторым замешательством при появлении Эммы, лягнула в пах одного из парней. Негодяй взвыл от боли и схватился за ушибленное место. Его напарник расхохотался, но и он получил от Харриет удар плечом.
Освободившись от неумелых похитителей, Харриет сорвала с лица засаленный платок и бросила на пол.
– Получили, дерьмо собачье? Помогите, леди Лайонс! Эти вшивые ублюдки хотят меня украсть!
Один из «ублюдков», тот, что повыше, перебросил ногу через подоконник и окинул взглядом фигуру защитницы Харриет.
– Это наша сестра, так что мы в своем праве. Отец заболел и требует, чтобы она вернулась.
Харриет презрительно фыркнула.
– Это мои сводные братья Люк и Роб. А старый хрыч поздоровее меня будет.
– Харриет, у тебя кровь на локте. – Эмма с ужасом смотрела на свою незадачливую ученицу.
– Если не пойдет с нами, то такой же будет ее задница. – Второй парень схватил Харриет за руку. – Нечего ей голову морочить ученьем. Благородной она все равно не станет.
Эмма твердым шагом приблизилась к разбитому окну. От волнения горло сдавило, но голос все же прозвучал звонко и отчетливо, отдаваясь в ушах:
– Власти придерживаются другого мнения. Мисс Гарднер останется здесь под моим наблюдением.
Грязная рука потянулась к ножнам, выпирающим под потертой кожаной безрукавкой.
– Она пойдет домой. У нее есть работа. – Парень нагнул голову и стал похож на разъяренного быка.
– Какая именно? – спросила Эмма. Только бы у Харриет хватило ума молчать.
– Да здесь, в Мейфэре, – ответил другой, сидя на подоконнике.– Приличная работа… служанки у графини. Вот так-то. Не хуже, чем у вас.
Эмма заметила, что рука его брата полностью исчезла под курткой.
– Боюсь, что хуже. Я могла бы объясниться с этой графиней.
Харриет рассмеялась:
– Ну-ну! Представляю себе, как вы, леди Лайонс, заявляетесь к ней и говорите, что новая горничная подослана ворюгами-братцами, чтобы обчистить ее во время приема гостей.
В эту минуту бандит, которого звали Роб, вытащил из куртки угрожающих размеров острый нож, известный под названием «бабочка». Эмма, как ни странно, узнала это страшное оружие, так как у брата Грейсона такой нож был вывешен на стене оружейной комнаты в загородном доме.
– Прочь с дороги, – крикнул Роб Эмме, – или я укорочу твой маленький носик!
Харриет кинулась вперед, загородила своей тощей фигуркой Эмму и подняла кулаки, целясь в лицо обидчику.
– Только посмей ее тронуть, и я отрежу тебе яйца, когда напьешься! Клянусь памятью нашей шлюхи матушки!
– Убери нож, – пробурчал Люк, сидя на подоконнике. – У нас мало времени. Харриет все равно нас надует. Найдем кого-нибудь еще.
Роб, вроде соглашаясь, кивнул, но неожиданно обхватил Харриет за талию.
– Вот теперь порядок. Приказы отдаю я. – Он прижал кончик ножа к ее уху и стрельнул в Эмму злобным взглядом. – А вы держите язык за зубами, пока мы не уйдем. А не то я отрежу ей ухо.
– Кто-то идет. – Люк перекинул обе ноги через подоконник. – Давай ее сюда и смываемся.
Эмма осуждала насилие в любой форме, но она выросла в семье с пятью драчливыми братьями и неугомонной младшей сестрой. Ей не один раз приходилось вмешиваться в кулачные бои, а также отвязывать от стула в буфетной несчастную жертву, запертую там братьями в наказание. Поэтому, нисколько не колеблясь, она запустила учебником по этикету – этой библией хорошего тона – в голову похитителя Харриет. Вся сила бесценных советов была потрачена на примитивный лоб. Удар на секунду оглушил парня. Он бросил Харриет, и она упала на колени. Придя в себя, Роб замахнулся на Эмму ножом.
Эмма мгновенно схватила диванную подушку и швырнула ему в лицо, туда же последовал томик Шекспира в кожаном переплете. Негодяй выругался и прикрыл лицо руками. Он не увидел, как Харриет набросилась на него сзади и изо всех сил толкнула к окну.
Он зашатался, а Эмма подбежала к звонку и стала лихорадочно дергать за шнурок. Почти мгновенно дверь распахнулась и появилась высокая фигура.
– Эйдриан!
Какое облегчение! Его быстрый взгляд сразу охватил представшую перед ним картину: Эмму, книгу на полу, разбитое оконное стекло. В два шага он пересек комнату и встал, закрывая Эмму собой.
С его лицом произошла удивительная и устрашающая перемена. Прямо у нее на глазах он превратился из импозантного джентльмена в безжалостного мстителя. Даже его улыбка стала зловещей.
Это не Эйдриан Раксли, наследник герцогского титула. Человек, появившийся в комнате, вполне мог только что спрыгнуть с пиратской джонки и ввязаться в битву где-нибудь на чужеземном берегу. Он скинул сюртук и вытащил из ножен шпагу.
Белая льняная рубашка прилипла к телу. В другое время Эмма отвела бы взгляд от потной мужской груди – она боялась признаться себе, но ее всегда это привлекало, – а сейчас было не до приличий, и она испытывала исключительно благодарность за то, что он появился.
– Эмма, скажите мне, что вы не поранились, – бросил он через плечо.
Она кивнула и услышала голос брата, доносившийся с лестницы. Затем – топот Хэмма в коридоре.
Но ее внимание было приковано к Эйдриану. Главное, что он находится здесь. Такой красивый. Настоящий герой.
– Со мной ничего не случилось, но Харриет!!!
Эйдриан посмотрел в окно – один из братьев уже несся по саду, теряя на ходу сыпавшееся из карманов столовое серебро и табакерки. Роб попятился к окну, держа наготове нож.
– Мы еще вернемся, – пообещал он, – так что не радуйтесь.
– Что ты сказал? – Эйдриан поднял шпагу. Эмма не сводила глаз с Эйдриана. На его губах играла угрожающая улыбка.
Харриет на всякий случай спряталась за секретером. Роб в страхе дико озирался и кричал:
– Кто-нибудь остановите его! Харриет?
Эйдриан двигался вокруг Роба кругами, потом приблизил конец шпаги к его горлу.
– Мне очень хочется тебя убить, – произнес Эйдриан таким тоном, словно сам удивился этим словам. – И я не уверен, что смогу удержаться.
Краем глаза Эмма, все еще сжимающая шнурок звонка, увидела в дверях Хита и лакея, а за ними – Джулию с теткой. Какое счастье, что Шарлотта и мисс Пеппертри проводят занятия с девочками в другом конце дома! Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы они узнали о случившемся.
У Роба на лбу выступили капли пота: брат удрал, а этот дылда вот-вот проткнет его шпагой. По взгляду видно, что не пощадит.
– Послушайте, мы же никого не тронули, – пролепетал он.
Эйдриан шпагой загнал его к окну.
– Кто это подтвердит?
– Сестру спросите, – просипел Роб. – И ту леди…
– Что скажешь, Харриет?
Харриет вылезла из-за секретера и откинула волосы со лба.
– Распотрошите его, как лосося. Это наказание Божье, а не человек.
Эйдриан посмотрел на Эмму:
– Решение за вами.
У Эммы в голове все смешалось, и хотела она лишь одного – чтобы этот кошмар закончился.
– Отпустите его, – прошептала она.
Эйдриан вздохнул, всем своим видом показывая, что ему ничего не стоит отправить Роба на тот свет.
– Вы уверены? – спросил он.
– Пожалуйста…
Бледный, как смерть, Роб застыл. Кончик шпаги мог в любой момент пропороть ему горло.
– Леди просит меня проявить сострадание. Так что вынужден тебя отпустить.
Роб стоял, затравленно глядя то на Эйдриана, то на Эмму.
– Вали отсюда, безмозглый дурак! – презрительно фыркнула Харриет. – Убирайся вон, пока он не передумал.
Роб развернулся, шагнул по усеянному стеклом полу, выпрыгнул в окно прямо на кусты роз и пустился наутек. Эйдриан с отвращением покачал головой и вложил шпагу в ножны.
Харриет в восторге захлопала в ладоши:
– Здорово! Я всю жизнь ждала, чтобы он получил по заслугам. А вы герой, лорд Волк. Будет что рассказать девочкам…
– Харриет Гарднер, – Эмма повысила голос, – ты не будешь никому об этом рассказывать. Никому! Понятно?
– Но почему, мэм? Волк ведь не сделал ничего плохого. Во всем виновата моя паршивая семейка.
– Пожалуйста, пойди с Хэммом на кухню, и пусть кухарка смажет тебе локоть мазью.
– Я сама ее отведу, – предложила Джулия. – Хит пошел в кабинет, чтобы удостовериться, не пропало ли оттуда что-либо ценное, а Хэмма отправили за стекольщиком. По-моему, надо послать кого-нибудь из лакеев в сад собрать разбросанные вором вещи.
Эйдриан обернулся:
– Могу я предложить свою помощь?
Эмма вздохнула:
– Вы более чем помогли.
Он нагнулся и поднял ее учебник.
– Отличный способ вдолбить правила поведения кому-либо в голову.
Она засмеялась, но смех получился какой-то дрожащий.
– Я не стала бы советовать этот способ.
И вдруг они остались в библиотеке одни. Эйдриан смотрел на нее, понимая, какой у него устрашающий вид.
– Я едва не убил этих негодяев, когда увидел вас здесь… и разбитое стекло…
– Но ваша выдержка достойна восхищения. Думаю, что братья Харриет не скоро объявятся – а может, вообще не объявятся, – после того, как вы с ними разделались.
– Вы не пострадали – вот причина моей выдержки. – Он понизил голос, поскольку услышал, как Хит разговаривает со слугой в коридоре. – Я сойду с ума, если мы не сможем встретиться наедине. Я веду себя так, словно…
– Завтра я буду в парке, – с улыбкой ответила она.
– Одна? – спросил он, пристально глядя на нее.
– Разумеется, не одна, – сказал Хит, входя в библиотеку. – Посмотри, что случилось с ней сегодня. Брат не может оставаться в стороне, когда дело касается благополучия сестры. Уверен, что ты со мной согласишься. – Он посмотрел Эйдриану прямо в глаза.
– Кто же с этим не согласится? – вежливо ответил Эйдриан.
Хит пожал плечами. Он уже переоделся в свежую рубашку и светло-коричневые брюки.
– Останешься обедать? Ты – герой дня и, по меньшей мере, это заслужил.
– Нет. – Эйдриан покачал головой. Он боялся, что, сидя напротив Эммы за столом, не сможет совладать со своими чувствами. Получается, что он уйдет, ничего не добившись. – Я и так достаточно вам надоедал. Сначала скандал, – он поморщился, – а сейчас вообще выгляжу пиратом.
Хит расхохотался – к нему вернулось хорошее настроение.
– Скандал для Боскаслов – дело привычное. Даже не знаю, как бы мы без этого обходились.
Эмма положила учебник на стол и стала проверять, не разорвались ли страницы. Она чувствовала изучающий взгляд брата.
– Мне симпатичен Волк, – сказал Хит. – Он по природе своей защитник. Однако…
Эмма продолжала осторожно переворачивать страницы. Надо быть начеку, когда Хит говорит «однако» и сверлит ее взглядом, по которому нельзя ни о чем догадаться. Кажется, он всегда знает, что у людей на уме. Он – знаток человеческой натуры. Не зря из него получился отличный шпион.
Эмма подняла глаза:
– Что ты сказал?
– Я сказал, что мне симпатичен Волк, – помолчав, ответил Хит. – Он смелый человек. Однако…
Эмма, разглаживая листки, спросила:
– Однако что?
– Он прожил полную тягот жизнь, много сражался, и порой это были жестокие и кровавые битвы.
– Да?
Хит приподнял бровь.
– Я хотел сказать, что иногда бывает так: когда человек защищает свою жизнь и жизни других, то он жертвует частью своей души.
Эмма захлопнула учебник и посмотрела на брата.
– И с тобой так было, Хит?
Он не ожидал такого вопроса.
– Да, когда-то было именно так.
– А теперь? – мягко спросила она, чувствуя себя виноватой зато, что толкает на откровенность. Ведь Хит вмешивается только потому, что искренне беспокоится за нее.
– Теперь у меня есть жена и семья, так что я не испытываю ни в чем недостатка.
– Милый Хит. – Эмма печально улыбнулась. – Что бы мы без тебя делали?
Он вздохнул:
– Не хочешь что-нибудь сказать мне по секрету? Я никогда не воспользуюсь твоим доверием.
– Только одно, – ответила она, опустив глаза.
– Да?
– Я хочу, чтобы ты знал – за все твои жертвы и потери во время войны ты приобрел мудрость и доброту.
– И это все? – Он был явно разочарован. Она подняла на него игривые голубые глаза.
– Мы уже не дети и больше не играем в инквизицию Боскаслов. Я достаточно взрослая, чтобы самостоятельно решить, чего хочу в жизни.
– Я рассчитывал услышать другой ответ, – улыбнулся он. – А это вообще не ответ, умница моя.
* * *
«Будь счастлива, Эмма».
Это были последние слова ее покойного мужа. Его благословение.
Но он не сказал ей, как быть счастливой.
Просто: будь счастлива.
Когда он умер, она почувствовала себя осиротевшей, но не одинокой, потому что едва его гроб опустили в землю, как братья убедили ее, что она должна оставить свою академию для юных леди в Шотландии и переехать в Лондон, где они смогут защитить ее от всевозможных бед, которые грозят молодым вдовам.
А получилось так, что как раз Эмма – о чем она ни разу не пожалела – стала заботиться о Боскаслах, предупреждать неприятности, в которые они могли угодить. Трагическим исключением стал самый младший брат Брандон.
Эмма не жаловалась на судьбу. Она стояла на страже интересов братьев, и это заполняло пустоту в жизни. Теперь все они обзавелись семьями, а она смогла найти применение своим педагогическим способностям, открыв академию в Лондоне.
Но нежданно-негаданно Эмму побили ее же оружием. Братья всегда обвиняли ее в том, что она вмешивается в их дела. А теперь в ее дела вмешиваются они, так что они отплатили ей той же монетой.
За последующие два дня Эмма в этом убедилась. Семья едва не задушила ее в своих заботливых объятиях. Да она и чашки чаю не могла выпить, чтобы кто-нибудь из братьев не объявился у нее под носом. Ее повсюду сопровождали. С каких это пор Девон стал проявлять интерес к посещению библиотеки и как раз в то время, когда туда пошла она? И скажите на милость, почему Хит полюбил делать покупки – подумать только, кружева! – и торговаться о цене носовых платков?
Но до того момента, пока она неожиданно не столкнулась с лордом Вулвертоном в музее, Эмма не понимала, что разработан скрупулезный конспиративный план по предотвращению ее встреч с Эйдрианом наедине. Они с Шарлоттой повели девочек на урок истории. Вдруг из-за египетского саркофага появился Дрейк и прошествовал мимо нее к коллекции античных гончарных изделий. Дрейк и античное искусство?
Ясно, что ее изобретательные братья решили, что у них есть веская причина встать на защиту ее интересов.
– Как вы узнали, что я буду здесь? – шепотом спросила она Эйдриана, когда он последовал за ней в римскую галерею.
– У меня есть доносчик в вашем доме, который сообщает мне о том, куда вы пойдете.
– Это Харриет? Эйдриан, как вы могли? Вы не сказали моим братьям… о нас? – Она с трудом сглотнула слюну. – Они знают. Другого объяснения нет.
Эйдриан шел за ней на приличном расстоянии.
– От меня они ничего не узнают. Я скорее умру, чем предам вас.
Эмма заметила, как Харриет потихоньку отстала от группы учениц.
– Харриет, не смей лезть рукой в урну. Никогда не знаешь, что там может быть.
Весь день шел дождь, и в музее было холодно. Но от фигуры Эйдриана в шерстяном плаще веяло теплом, и Эмме даже стало жарко. Чуть слышно она спросила:
– Эйдриан, почему вы меня преследуете?
– Потому что я хочу… потому что я… о черт! Эмма, мы можем выйти в коридор хоть на минуту?
Она оглянулась. – Ну, если только на минуту. Он посмотрел через плечо и заметил всего в нескольких шагах Дрейка.
– Между вами и мной ничего не кончено, – еле слышно произнес он. – Каждый час с тех пор, как…
Он замолк, потому что стоило им свернуть за угол, как они увидели младшего брата Эммы Девона, внимательно изучавшего коллекцию манускриптов.
– Странное дело, – пробормотал Эйдриан. – Здесь, оказывается, вся семья. Вон ваш брат.
Эмма в ужасе оглянулась.
– Не может быть. Он стоит рядом с Шарлоттой.
– Другой брат. Девон.
– Девон? В музее? Теперь мне все понятно!
Девон сел в кресло и, опустив на колени папку с манускриптами, изобразил удивление, затем дружески им помахал.
Эмма остановилась.
– Это зашло слишком далеко. Я положу этому конец, как только вернусь домой.
– Эмма, я всего лишь хочу поговорить с вами без полного состава охранников.
Она многозначительно посмотрела в сторону брата.
– Кажется, вам придется сделать это в присутствии целого комитета спасения.
– Я предпочитаю устроить личную встречу.
– Мы не сможем, – шепотом ответила она. – По крайней мере, до тех пор, пока они не перестанут сторожить меня, как сейчас.
Он нахмурился.
– Я не сдамся. Возможно, вам это неизвестно, но я всегда доводил задуманное до конца и сейчас не собираюсь отступать.
Вот она, мужская самонадеянность. И в то же время в его лице было что-то трогательно-беззащитное.
– Посмотрим, – тихо ответила она.
Эйдриан понимал, что объявленная любовная война потребует более искусной стратегии, чем прямые военные действия, которые он вел в прошлом, приобретая репутацию безжалостного воина.
Однако прежде ему не приходилось вести военную кампанию против братьев Боскасл. Он не мог не восхищаться их изобретательностью и решительностью, когда дело касалось защиты члена семьи.
Но как бы он ими ни восхищался, это не удержит его от осуществления поставленной цели. Наоборот – он станет добиваться ее еще настойчивее. Правда, пока что он не знает, как этого достичь. Он один против четырех братьев Боскасл? Очевидно, что ему необходим могущественный союзник и более четкий план действий.
Черная лакированная карета Хита прогрохотала по блестевшим от дождя булыжникам. Трое братьев Боскасл, сидевшие внутри, оглянулись на здание музея. Все хранили молчание. Девон снял черные кожаные перчатки и с раздражением швырнул их на сиденье.
– Это нелепо. Мы не можем повсюду гоняться за Эммой. Сегодня вечером она собирается посетить выставку фламандского рукоделия на Кавендиш-сквер. В конце концов, есть же мужская гордость!…
– Господи, – вздохнул Дрейк, – с меня хватит античных горшков.
– Но никому из вас не пришлось покупать розовое кружево, – сухо заметил Хит. – А завтра утром ее пригласили проинспектировать приходскую школу для детей проституток.
– На меня не рассчитывайте, – заявил Девон. – Потому что с Эммой, по-моему, собирается пойти Хлоя.
Хит усмехнулся:
– А Хлоя, как нам всем известно, абсолютно ничего не знает о недозволенных связях. Да она сама толкнет Эмму прямо в объятия Эйдриана.
– Мы не можем без конца ходить за ней следом, – пробурчал Девон. – Я уже смахиваю на престарелую дуэнью. Боюсь, как бы Джоселин чего-либо не заподозрила. Она может вообразить, что я занимаюсь неблаговидными делами.
У Хита вырвался вздох.
– Нам надо продержаться до приезда Грейсона. Тогда мы все соберемся и решим, что делать дальше.
– Непохоже, что наше присутствие около Эммы отпугнуло Волка, – заметил Дрейк.
Хит засмеялся:
– Вероятно, он просто не может с собой совладать.
– Эмма и Волк… Он ведь полная противоположность нашей сестре, всему, что ей дорого, – улыбнулся Дрейк.
– Я бы так не сказал, – задумчиво произнес Хит. – В один прекрасный день он станет герцогом. А если ему привить манеры, то кто знает? Разве все мы – не так уж давно – не нуждались в перевоспитании?
– Насколько я могу судить, она делает все возможное, чтобы вообще с ним не говорить, – сказал Девон. – А когда приезжает Грейсон?
Хит отдернул занавеску и посмотрел в окно.
– К вечеру, если гроза не помешает.
Джейн, маркиза Седжкрофт, и, несмотря на молодость, матриарх клана Боскаслов, приехала в свой лондонский дом, опередив мужа на два часа. Было уже темно, когда она устроила в детской сына Роуана и оставила его на попечении няни миссис О'Брайен.
Она второпях выпила кофе с бренди, чтобы подбодрить себя после дороги, снова села в карету и отправилась в дом зятя, надеясь не застать Хита. Но даже если он дома, все равно безопаснее устроить встречу там, а не у себя, потому что Грейсон мог появиться в любой момент и помешать.
К тому же эту встречу назначила жена Хита Джулия. Возможно, Эмма тоже будет, но это сомнительно.
В письме Джулия настаивала на секретности и намекала на срочность. Из чего Джейн сделала вывод, что нельзя терять ни минуты.
То, как Джулия встретила ее, подтвердило подозрения Джейн.
– Слава Богу, ты здесь! Скорей, скорей!
Джейн сняла накидку и перчатки и последовала за Джулией к боковой лестнице.
– Куда мы идем? Разве в твоей комнате нам кто-нибудь может помешать?
– Мой муж, – нисколько не смутившись, ответила Джулия.
– Понятно.
– Я хотела сказать…
– Можешь не объяснять. Я сама замужем за Боскаслом.
Они вошли в освещенную свечами большую гостиную. Одна из женской половины клана Боскаслов, Хлоя, темноволосая младшая сестра Эммы, поднялась с кресла и обняла Джейн. Хлоя тоже не избежала скандальной истории. Она вышла замуж за ближайшего друга Эйдриана Доминика Брекланда, виконта Стратфилда, после того как обнаружила его у себя в шкафу, где он прятался и едва не задохнулся.
Позади Хлои на красивом стеганом диване удобно устроились кузина Эммы Шарлотта, новобрачная Девона Джоселин, в девичестве Лидбери, и жена Дрейка Элоиза, до замужества гувернантка.
Тетя Джулии Гермия занимала почетное место в кресле у камина. Гермия была связана родственными узами с Боскаслами только через племянницу, вышедшую замуж за Хита, но все семейство безоговорочно приняло ее в свои ряды. Гермию любили за жизнерадостность, а также за склонность к авантюрам. Единственной настоящей любовью Гермии был граф Одем, он когда-то изменил ей и до сих пор пытался заслужить прощение.
– Как твой малыш, Джейн? – спросила она.
– По-прежнему толстый и веселый.
– Резвый мальчик?
Джейн вздохнула:
– Особенно когда с ним играет Грейсон.
Гермия довольно засмеялась.
– Я бы хотела изобразить его маленьким купидончиком для моей коллекции.
– Полагаю, вы собираетесь нарисовать Роуана, а не моего мужа. – Джейн взяла из рук Джулии бокал с портвейном. – Вижу, что я вовремя приехала из Кента.
– Как бы нам не опоздать и опередить наших противников мужчин;– сказала Джулия.
Гермия поставила бокал на стол.
– Поздно, говоришь? Всего десять часов или около этого. В мою молодость вечерние развлечения в это время только-только начинались. У вас, молодых дам, совсем нет энергии…
– Я говорю о ситуации вокруг Эммы и Эйдриана Раксли, – раздраженно прервала тетку Джулия. – Тетя Гермия, вы что, меня совсем не слушаете?
Хлоя перестала беспечно играть с жемчужным браслетом и недоверчиво взглянула на Джулию:
– Эмма? И Волк? Это уж слишком!…
Элоиза Боскасл, бывшая гувернантка – когда-то она очень хотела работать в таком уважаемом заведении, как академия Эммы, – пришла в ужас.
– Леди Лайонс и этот… наемник? Не может быть. Ты ошибаешься.
– Конечно, она ошибается. – Джоселин чуть не подавилась хересом. – Эмма и лорд Вулвертон… Трудно представить более неподходящую пару во всем Лондоне.
– Во всей Англии, – шутливо поправила ее Хлоя.
– Во всей Европе, – решительно заявила Элоиза, не допуская и мысли, что с леди Лайонс может такое случиться. Для членов семьи не являлось секретом, что Элоиза много лет почитала и почитает Эмму как образец истинной леди.
– Джулия, объясни нам прямо, в чем дело! – потребовала Джейн. – Если нужно действовать немедленно, то зачем терять время? Вот что знаю я: Эйдриан пришел на помощь Эмме на свадьбе. Возможно, не очень тактично, но…
