Текст книги "Женитьба порочного герцога"
Автор книги: Джиллиан Хантер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
Глава 11
Никто не в состоянии постичь всех граней чувств, что движут мною, как ураганом, в первом восторге от успеха.
Мэри Шелли. «Франкенштейн»
На следующий день леди Паулис и впрямь заставила Харриет потрудиться с раннего утра за завтраком, и еще не скоро герцог смог сесть за стол и спокойно насладиться едой. Но, тем не менее, Харриет отметила, что в доме все же спокойно. Девочки в академии всю дорогу до класса бранились бы по поводу того, кому досталась последняя пшеничная лепешка. Харриет полдня пришлось бы потратить на то, чтобы заставить их извиняться друг перед другом.
Покой, царивший в доме этих благородных людей, был верным признаком того, что она сделала шажок наверх по социальной лестнице. Не было никаких обид, никаких слез, которые пришлось бы утирать. Леди Паулис дала четкие указания по поводу ее обязанностей на ближайшие две недели.
Все было просто и тихо, пока леди Паулис не пробормотала:
– И запишите себе, что нужно пригласить портного герцога для примерки завтра во второй половине дня.
Гриффин оторвался от газеты и подозрительно посмотрел на тетушку:
– Примерки чего?
Леди Паулис сокрушенно покачала головой и недовольно причмокнула губами.
– Твоего свадебного наряда, Гриф. Он нахмурился:
– Какого еще свадебного наряда? О какой свадьбе вообще идет речь?
Харриет опустила ручку.
– О свадьбе, – сказала леди Паулис тоном, в котором Харриет почудился, звон стали и несгибаемая воля, – которую мы планировали почти год. О свадьбе, за приглашение на которую люди готовы убить. О свадьбе, которая освободит меня от моих обязательств перед будущим рода Гленморганов.
Гриффин фыркнул.
– Насколько мне известно, сначала идут какие-то договоренности.
– Утренние газеты уверяют, что ты сделал первый шаг, – сказала тетушка и многозначительно посмотрела на стол.
– Я рад за утренние газеты, – сказал Гриффин.
Харриет торопливо встала.
– Я оставлю вас, пока вы тут утрясете свои семейные дела. Если я буду вам нужна…
– Сядьте за стол, Харриет, – рявкнула леди Паулис.
Харриет сглотнула.
– Но я…
– Сядьте, мисс. Какой от вас будет толк, если нам с герцогом нельзя будет поговорить по душам в вашем присутствии?
Гриффин лукаво прищурился:
– Она права, Харриет, вам лучше остаться. На тот случай, если мне понадобится свидетель, что она принуждала меня жениться против моей воли.
– Не веди себя как идиот, – сказала тетушка. – Если ты настроишь Харриет против меня, я тебе этого никогда не прощу.
– Почему бы вам, не стать на мою сторону, мисс Гарднер? – сказал Гриффин, бессовестно ухмыляясь.
Харриет покачала головой.
– Я понятия не имею, о чем вы спорите, и я более чем уверена, что это не моего ума дело. – Конечно же, это не означало, что ей неинтересно. Равно как не означало и то, что она сможет удержаться от глупых вопросов, один из которых последовал после минутного промедления. – Так герцог сделал предложение этой даме или нет?
Лицо Гриффина посерело.
– Нет. Никогда.
Но тетушка зашипела, качая головой:
– Доверенные лица его брата договорились о браке между ними, а когда Гриффин унаследовал герцогский титул, он унаследовал и все обязательства герцога.
– Я даже не видел ее толком, – сказал Гриффин, складывая пополам газету. – Очень даже может быть, что она возненавидит меня с первой встречи.
В этом Харриет сильно сомневалась. Герцог, конечно, имел дурную славу, и первое впечатление, которое он оставлял о себе, бывало не из лучших. Но если настойчивая дама потрудится заглянуть за угрюмый фасад, она окажется в беде, из которой ей не захочется выбираться.
Когда Харриет поняла, что леди Паулис снова сказала ей что-то, она виновато посмотрела на нее.
– Мой племянник ведет себя как избалованный… проказник, – сказала ее светлость с тяжелым вздохом. – Ума не приложу, что нашло на него? На балу он устроил, бог знает что, во время вальса.
– Кадрили, – пробормотала Харриет. – Это была шотландская кадриль.
– Это вы, тетушка, устроили, бог знает что, – заметил Гриффин, закинув ноги на стул. – Вы поставили в неловкое положение мисс Гарднер, и не было этому ни конца, ни края. Не нужно было втягивать ее в наше семейное дело только потому, что Эдлин, видите ли, пропала из виду на несколько минут. Я и сам мог ее отыскать.
– Мисс Гарднер, я поставила вас в неловкое положение? – спросила леди Паулис, поджав губы.
– Ничего такого не было, мадам.
– Подождите. Она не заставит вас долго ждать, – сказал Гриффин.
Тетушка хмуро взглянула на него:
– Вы только посмотрите, как он расселся. Разве это не вызывающе?
Харриет тяжело вздохнула и опустилась обратно на стул. Это было даже забавно. Когда, интересно, начнется фейерверк? По счастью, бурная интерлюдия дала ей возможность закончить список дел. Правописание никогда не давалось легко Харриет. Она и в бытность ученицей академии тратила на письменные работы вдвое больше времени, чем требовалось другим девушкам.
– Пока вы сидите с пером в руке, составьте список подходящих невест, – проинструктировала ее леди Паулис со зловещей улыбкой на лице. – Если герцог считает, что он и леди, избранная для него, не пара, то пусть выбирает кого-нибудь другого.
Харриет покачала головой:
– Мадам, я даже примерно не представляю, с кого начать. Я же… хм… до вчерашнего вечера я была простой гувернанткой. Я не…
– Наверняка найдутся одна-две выпускницы академии, которые все еще не замужем, – сказала леди Паулис. – Невесте не обязательно быть мисс Совершенство.
Гриффин бросил взгляд на Харриет:
– Но это точно не повредит.
Харриет подавила смешок и потянулась за чистым листом бумаги. Она записала имя дочери мясника, у которого руки так и чесались выкинуть из лавки нежелательного посетителя. Под вторым номером она записала выпускницу академии родом из Йоркшира. Вряд ли ее родители станут возражать, если их дочь выйдет за герцога вместо графа. Третьей… тут Харриет моргнула, она поняла, что пишет имя создательницы своего любимого «Франкенштейна». Она тут же вычеркнула его, превратив росчерком пера заглавную буку «Ф» в неровный овал. Еще пара движений пером, и у овала появился раздвоенный хвост и ботинки с раздвоенными подошвами.
Она затаила дыхание, когда Гриффин неожиданно вскочил со стула и склонился над ней, заглядывая через плечо.
– Тетушка Примроуз, – сказал он, усмехаясь, – ваша новая компаньонка рисует что-то непристойное.
Харриет ахнула. Она едва не шлепнула по руке в белой манжете, которая протянулась, чтобы конфисковать ее листок со стола.
– Прекрати допекать несчастную молодую женщину, – строго сказала тетушка. – Я уже и не припомню, когда ты вел себя так безобразно.
– Нет, пусть она вам покажет, – настаивал Гриффин. – Она еще и уши к этому пририсовала.
Харриет грозно прищурилась:
– Это лепестки, ваша светлость. Уж простите мне отсутствие таланта к рисованию, но я пыталась изобразить цветок.
– Примулу [6] [6]Примроуз переводится с англ. как «примула».
[Закрыть]? – спросила леди Паулис, польщено улыбаясь.
Герцог скептически изучал набросок.
– Нет, конечно, если примулы растут с колючками на стебле…
– Это должны были быть корешки, – сказала Харриет, стиснув зубы.
Леди Паулис посмотрела на них:
– Что это за цветок, Харриет?
– По виду нечто демоническое, – ответил за нее Гриффин, прищурив один глаз.
Харриет улыбнулась и локтем аккуратно сдвинула мужскую руку, лежавшую на спинке ее стула. Но рука эта тут же вернулась обратно.
– Это новый сорт из Китая, – сказала она, добавив к рисунку, клубневые корни. – Они растут в теплицах по всей Англии.
Гриффин моргнул.
– Это похоже на мою физиономию по утрам. Тетушка безнадежно покачала головой:
– Вот поэтому ты до сих пор не женат.
– А я-то думал, всему виной наше фамильное безумие. Леди Паулис бросила на Харриет горестный взгляд:
– Теперь вы видите, с чем мне приходится жить? Ступайте, приготовьте наши плащи, дорогуша. Если у нас будет свободное время, мы подберем вам новые платья. Быть может, мы даже найдем что-нибудь красивое для Эдлин. Не может же она носить траур вечно.
Харриет встала.
– Да, мадам.
– Ох, сколько же я натерпелась, – простонала леди Паулис, закрыв глаза.
– А сколько натерпелись из-за вас, – ответил герцог, скорчив гримасу.
Харриет сделала реверанс и, засунув злополучный листок с рисунком в карман от греха подальше, ретировалась с поля боя. Она не хотела оставлять после себя то, что может дискредитировать ее в глазах высокого семейства. Если герцог действительно узнал себя в ее рисунке, то он более проницательный, чем она думала. А если он так и не найдет достойную супругу, то виною тому уж точно не будет недостаток желающих.
* * *
Гриффин смотрел на закрывшуюся дверь, пока голос тетушки не вторгся в его размышления. Что за дьяволицу наняла на работу Примроуз? Она позволила возникнуть в его душе анархии чувств. Мало того, что присутствие Харриет в доме гарантировало ему плохой сон по ночам, так она еще набралась наглости рисовать на него шаржи. Что ж, это придется пресечь в зачатке, пока она не стала пособником дьявола в их доме.
– Ты не находишь ее привлекательной, Гриф?
Он повернулся и уставился на тетушку немигающим взглядом.
– Я сказала «привлекательной», Гриф. Я задала вполне обычный вопрос. Тебе не кажется, что она радует глаз, с ее яркими волосами и красивыми чертами лица?
– Я знаю, что такое «привлекательная», о Энциклопедия невостребованных знаний.
– Боже мой. Я начинаю думать, что это тебе не помешает посетить пару уроков академии. Твои манеры стали невыносимы с тех самых пор… да с тех самых пор, как ты начал сам отвечать за свою жизнь.
– Знаю. Знаю. Все знаю. Вы напоминаете мне об этом при каждой возможности, невзирая на то, где мы и кто может услышать наш разговор.
– Не забудь, что в конце недели мы должны показать твою суженую на званом вечере в парке. Не забудь также, что двумя днями позже в нашу честь маркиз дает бал. Он близкий друг семьи.
Гриффин издал стон.
– Да, а еще Эдлин пригласили на званый завтрак, и мы должны сопровождать ее, – добавила тетушка.
– Разумеется. – Гриффин попятился к двери.
– Вместе с моей привлекательной компаньонкой.
– А я уже вырос из того возраста, когда сбегают из дома? – спросил он чуть слышно.
– Дорогой Гриф, я знаю, что порой могу быть утомительной, но прошу тебя, дай Лондону шанс.
«Или отдай свою жизнь», – добавил про себя Гриф.
Глава 12
Что счастье? Молнии строка,
Чья вспышка коротка, Зато ярка [7] [7]Перевод В. Лунина.
[Закрыть].
Перси Биши Шелли. «Изменчивость»
Позднее Харриет будет вспоминать первый день на службе у леди Паулис не как начало испытательного срока, а, скорее, как некий медовый месяц. И более короткого медового месяца не было, пожалуй, ни у одной невесты в Англии, если ей, конечно, не выпала горькая доля стать женой Синей Бороды. Первые благословенные часы Харриет вообще казалось, что она покинула эту бренную землю и попала прямиком в рай. Неужели есть более выгодные должности в Лондоне? Может ли кто-то мечтать о более, сказочной работе?
Леди Паулис требовала от нее так мало, что Харриет было стыдно за то высокое жалованье, что ей платили. Все, что просила пожилая дама, – это, к примеру, сопроводить ее в экипаже герцога до портного и рассказать по дороге о своем актерском опыте. А поскольку ее сценический опыт был не так уж велик, да еще и имел весьма скандальную репутацию, а ее работодатель в лице леди Паулис хотела немедленной демонстрации талантов юного дарования, то Харриет решила, что ей будет простительно слегка приукрасить то немногое, что она могла припомнить. К несчастью, леди Паулис заметила пропуски в ее рассказе и упрашивала рассказать еще.
Но только дураки отдают все по первому требованию.
– Я никогда и никому не выдам твои секреты, Харриет.
– Разумеется, не выдадите.
– И я буду терпелива.
Возможно, леди Паулис и была терпеливой. Но к концу первого дня Харриет уже прекрасно знала, что ее работодатель, к несчастью, женщина властная, тираничная и подверженная скуке. Ничего удивительного, что герцог, как и обещал, очень скоро заперся в библиотеке.
В течение следующих четырех дней Харриет стерла ноги, бегая вверх-вниз по лестнице, выполняя любую прихоть взбалмошной пожилой дамы. Чай, печенье, молоко, журналы. Будучи в хорошей физической форме, Харриет, возможно, и не стала бы жаловаться на жизнь, если бы во время коротких перебежек по дому не натыкалась то и дело на хмурого герцога, который смотрел на нее с совершенно неприступным выражением лица.
Словно это она была виновата в том, что его тетушка требовала от своей компаньонки предстать в одном лице и цирковой артисткой, и исповедницей, и консультанткой по последней моде. Хотя Харриет толком не знала ничего о последних тенденциях во французском покрое и понятия не имела, стоит ли ее работодательнице заказывать французские панталоны или нет.
– А вам обязательно нужно топать по дому круглые сутки? – спросил, наконец, Гриффин, снова пребывая в мрачном настроении. Его галстук был дерзко развязан, а взгляд следил за каждым ее движением.
Харриет сделала реверанс. Если он и далее намерен делать вид, что между ними ничего не было, и они не целовались на лестнице академии, что ж, так тому и быть. Она профессионал своего дела, и он никогда не прочтет на ее лице, что она думает об этом утром, днем и особенно ночью, когда, выжатая словно лимон, ложится в постель. По ее непроницаемому виду он никогда не догадается, что она жаждет вновь ощутить прикосновение его порочных губ или что при звуке его голоса у нее по спине бегут мурашки. Она знала, чего хочет мужчина от женщины в ее положении. Что ж, пусть хочет дальше. Пусть оба хотят. И пусть и дальше делают вид, что не обращают друг на друга внимания. Так даже лучше. Он заперся в своей комнате. А она не станет путаться у него под ногами.
– Ну? – спросил он, поведя бровью. Она закусила губу.
– Ваша светлость должны простить меня. Я, должно быть, задумалась. Вы спросили меня о чем-то?
– Да, спросил, – сказал он, раздосадовано нахмурившись. – Почему каждый раз, когда я сажусь за стол в надежде поработать, меня отвлекает ваш топот, когда вы бегаете туда-сюда по лестнице? Я не могу написать письмо, не могу заняться бухгалтерскими расчетами, я глаз не могу сомкнуть, чтобы не услышать грохот ваших шагов.
– Если ваша светлость не знает другого способа удовлетворить всем потребностям ее светлости, то у меня нет другого выхода, кроме как подчиняться ее приказам.
Гриффин оторвался от стены. Харриет задержала дыхание. Все ее чувства были настороже. Что он собирается делать? У него на лице было такое выражение, словно… словно он собирался прошептать ей на ухо страшную тайну или еще что-нибудь. Она стояла, не в силах пошевелиться, загнанная в угол сладким напряжением. «Прикоснись же ко мне. Наполни меня своим электричеством».
И тут, словно голос разгневанной богини, рычащей с горы Олимп на другую богиню, посягнувшую на ее любимого смертного, раздался крик леди Паулис:
– Харриет, поторапливайтесь! Погода, похоже, меняется, день будет дождливым. Мы вымокнем до нитки раньше, чем доберемся до кареты.
– Она нас обоих с ума сведет, точно вам говорю, – сказал герцог, глядя на Харриет пылающим взором. – Ни одна компаньонка надолго не задержалась.
Харриет вздохнула, плечи ее поникли.
– Я вам верю.
Он воззрился на нее:
– Неужели?
– Да, но мне все же интересно…
– Продолжайте.
Харриет нахмурилась, стряхнув усталость.
– Нет, не в моем положении проявлять интерес.
– Зато в моей власти требовать от вас продолжения начатой фразы. На самом деле, пока вы ее не закончите, я не отпущу вас наверх. И тогда нам обоим достанется от нее.
– Хорошо. – Харриет понизила голос, поддаваясь его заговорщическому настроению. – Мне просто интересно, как вы раньше справлялись? В замке с ней так же тяжело?
Он нагнулся к ней.
– Даже хуже.
– Тогда как…
– …мы выносили ее? Тетушка живет в восточной башне. Мы живем в западной. Замок достаточно большой, и в нем полно укромных уголков, где можно спрятаться.
– Неудивительно, что она привыкла кричать. – Харриет повернулась, чтобы удержаться от дальнейших расспросов.
– Вы продержитесь не больше двух недель, Харриет, бьюсь об заклад.
Что-то подсказывало Харриет, что Гриффин имеет в виду вовсе не ее должность компаньонки, а ее способности противиться соблазну, который источают его глаза.
Глава 13
Молю тебя, услышь мои слова, пока ты не обрушил свою ненависть на мою обреченную голову.
Мэри Шелли. «Франкенштейн»
Он хотел, чтобы она ушла. Он хотел, чтобы она осталась. Если его тетя и не выглядела счастливее, чего не случалось с тех пор, как умер его брат, то, во всяком случае, Харриет отвлекала ее. Впрочем, совершенно очевидно, она отвлекала и его, потому что он не мог вспомнить, что обещал сделать сегодня после обеда. Он знал, что у него назначена какая-то встреча. Личный слуга принес новую куртку и штаны от портного. Ему казалось, список дел должен был лежать на столе. Или мисс Гарднер конфисковала его вместе с рисунком его рогатой головы?
Он был на полпути в библиотеку, когда его перехватил дворецкий.
– Пришла еще одна девушка, ваша светлость. Она желает вас видеть, – сказал он извиняющимся тоном. Всю прошедшую неделю он, словно преданный бульдог, охранял дверь хозяина от потока гостей, чьи визитные карточки Гриффину еще предстояло прочесть, не говоря уж о том, что нужно будет ответить на многие приглашения.
– Если она не член семьи, то пусть оставит свою карточку и… уходит.
– Я уже объяснял леди, что без специального приглашения любые посещения нежелательны.
– Это ты правильно сделал.
– Она настаивает на том, что ваша светлость простит ее самонадеянное вторжение после того, как узнает о не терпящих отлагательства основаниях ее дела.
– Скажи ей, пусть изложит свои основания на бумаге, после чего секретарь герцога ответит, как сочтет нужным, – сказала леди Паулис, стоя у основания лестницы.
Гриффин посмотрел на нее, выругавшись про себя. И тут он вспомнил о встрече, которая вылетела у него из головы. Парк. Высокопарная беседа с женщиной, которую все сплетницы Лондона прочили ему в жены. И займет это весь остаток дня. Примроуз выглядела трогательно, но совершенно нелепо в дорожном платье в зелено-кремовую полоску. Ее лица не было видно из под шляпки, украшенной перьями и итальянской соломкой. Она опиралась на трость, и не спеша, спускалась по лестнице. Трудно было поверить, что она может довести мужчину до грани безумия.
Харриет спустилась быстро и остановилась за спиной пожилой дамы. В руках она держала свою шаль и перчатки тетушки. На ней было длинное платье из светло-зеленого муслина и обувь на плоской подошве. Она выглядела точь-в-точь как компаньонка. Могло даже сложиться впечатление, что она вполне довольна своей долей, если бы ее глаза не встретились с его глазами, после чего она прищурилась. Она едва заметно улыбнулась и тут же отвела взгляд.
Дворецкий попятился к холлу.
– Я прикажу подогнать карету к входу. Кстати, ваша светлость, посетительница, о которой я докладывал, просила передать, что она является владелицей известной вам лондонской академии.
Леди Паулис бросила на Гриффина тревожный взгляд:
– Ты думаешь, Эдлин снова ударилась в бега?
– Если бы дело было в этом, Шарлотта бы уже вышибла дверь, – сказал он с мрачным лицом. Впрочем, зная Эдлин, он не исключал такой возможности и сказал дворецкому: – Проводи леди ко мне в библиотеку.
Дворецкий послушно кивнул:
– Да, ваша светлость.
Леди Паулис поторопилась за ним следом.
– Харриет, будьте так любезны, предупредите кучера, что мы можем опоздать на встречу, так что пусть он пошлет лакея в дом к лорду Чаттертону и предупредит об этом.
– Уверен, это какой-нибудь пустяк, – сказал Гриффин в надежде, что ему удастся оттянуть неприятную встречу в парке до конца дня. У него, конечно, остались перед братом кое-какие неоплаченные долги, но женитьба на женщине, которую он видел до этого лишь один раз, точно не входила в их число.
Через минуту или две в библиотеку вошла посетительница герцога и представилась Гриффину и Примроуз как некая леди Элис Клипстоун, директор Лондонской академии для юных леди. Она стреляла светлыми глазками из-под шляпки с перьями и всем своим видом напоминала герцогу птичку в поисках червячка. Гриффин не верил ей ни на грош.
– Что вам здесь нужно? – спросил он с нескрываемым раздражением.
– Ваша светлость, все, о чем я прошу, – это выслушать меня. Дело в том, что я училась в одной школе с вашей глубокоуважаемой кузиной, герцогиней Скарфилд.
– Рад за вас, – сказал Гриффин. – Полагаю, это не те самые не терпящие отлагательства основания вашего дела.
Она хлопнула в ладоши.
– Я располагаю информацией о некой гувернантке из академии герцогини. Нельзя в руки этой женщины вверять вашу племянницу.
Гриффин тут же подумал о Харриет.
– Если это одна из сплетен о моей компаньонке, – сказала тетушка, – то герцог сию же минуту вышвырнет вас из дома.
– Давайте не будем торопиться, – сказал Гриффин радушно. – Ведь все, что, так или иначе, связано с заботой об Эдлин, заслуживает нашего внимания.
Леди Клипстоун набрала в грудь воздуха.
– Это не какие-нибудь низкие слухи, ваша светлость. То, что велит мне открыть вам моя совесть, связано с защитой юной мисс Эдлин и вашей семьи.
Гриффин ободряюще улыбнулся, не обращая внимания на презрительную гримасу на лице тетушки.
– Низкие слухи, – сказала та брезгливо. – Тебе должно быть стыдно, что ты слушаешь.
Как ни странно, но он действительно чувствовал стыд, но не настолько, чтобы стыд этот перевесил любопытство на чаше весов.
– Если у вас есть что сказать, прошу вас, выкладывайте скорее.
– Я уверена, что ваша забота о будущем Эдлин не знает границ. – Она вежливо ждала, пока Гриффин кивнет в знак согласия. Но, не дождавшись, продолжила уже поспешнее: – Как и желание окружить ее самым лучшим.
Тетушка зыркнула на нее:
– Потому-то она и учится в лучшей академии Лондона.
Леди Клипстоун победоносно вздернула подбородок.
– Но станет ли лучшая академия нанимать бывшую воровку и дочь уголовника, находящегося в розыске, чтобы та учила впечатлительных девушек? И хотите ли вы, чтобы вашу чувствительную племянницу доверили женщине более сведущей в пороке, нежели в добродетели, востребованной в высшем свете?
Она сделала эффектную паузу, но Гриффин раздраженно посмотрел в потолок.
– Ну, все, с меня довольно, – сказала леди Паулис. – Если вы намерены очернить репутацию мисс Гарднер, я настаиваю на доказательствах.
Леди Клипстоун нервно сглотнула.
– На ее прошлые деяния имеется документ публичного характера.
Примроуз встала.
– Ты сам вышвырнешь эту даму, которая уже битых полчаса заговаривает нам зубы, или это сделать мне?
Гриффин нахмурился, глядя, как посетительница в панике оглядывается по сторонам, словно в поисках ближайшей двери.
– Я сама найду выход, благодарю вас. – Ее каблук зацепился за турецкий ковер. – Кстати, я с превеликим удовольствием возьму мисс Эдлин в ученицы. И я обещаю, что под моим началом она узнает все самое необходимое для жизни.
Не меньше минуты Гриффин и Примроуз молча наблюдали в окно, как посетительница взбирается в маленькую двуколку и, хлестнув коней, уезжает несолоно хлебавши.
– Ну и дела, – сказал Гриффин. – У нашей гувернантки есть пара секретов.
Примроуз фыркнула.
– А то ты не знал. Да и я была в курсе дела. Шарлотта рассказала нам достаточно.
– Да, – после некоторой паузы сказал Гриффин. – Но вынужден признать, далеко не все.
– Вы и сейчас знаете далеко не все, – сказала Харриет, которая тихо стояла за ними. – Она не сказала вам самого страшного из содеянного мною. Я обещала герцогине, что никогда не буду говорить об этом, но я рада, что все открылось. Я пойду собирать свои вещи.
– Никуда ты не пойдешь, – сказала леди Примроуз – Мы должны ехать в парк.
Харриет покачала головой, отступая в прихожую:
– Как вам будет угодно, мадам. Тогда я соберусь по возвращении с прогулки.
– У нас с вами контракт, Харриет, – бросила леди Паулис небрежно. – Если вздумаете уйти, я подам на вас в суд.
Гриффин не сдержал улыбки.
– И нечего выглядеть таким довольным, – сказала Примроуз, ткнув в его сторону тростью. – Эмма не стала бы брать Харриет под свое крыло, если бы не была уверена, что девочка заслуживает искупления.
– Довольным? Вы подловили меня, – сказал Гриффин, держась подальше от тетушкиной трости. – Она, похоже, еще опаснее вас, – весело бросил он.
Тетушка возмущенно вспыхнула.
– Избегнув тюремной камеры, она, быть может, станет тем самым стержнем, которого так не хватает нашей семье.
