Текст книги "Женитьба порочного герцога"

Автор книги: Джиллиан Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Глава 23

И что со мною стало после? Не ведаю; я потерял все чувства, меня держали только тьма и цепи.

Мэри Шелли. «Франкенштейн»

Харриет поспешила к двери, но он встал на ее пути.

– Вы… вы… да вы просто…

– Животное?

Небеса да помогут ей! Он и выглядел как зверь в полутьме. Его низкий голос завораживал ее.

– Я не знала, что вы вернулись, ваша светлость.

Гриффин наступал на нее, а Харриет пятилась, петляя между колоннами, пока не оказалась в ловушке за центральной опорой холла.

– Вы знаете, что вы натворили? – спокойно спросил Гриффин.

– Я… я оклеветала вас, – прошептала Харриет.

– И напугали леди Констанс так сильно, что она стала белее своей белой муфты. – Гриффин обошел колонну, шаг за шагом заставляя Харриет отступать в глубь коридора. – Вы лишили меня жены, которую я должен был привести в свой дом.

Харриет нахмурилась:

– Лучше держаться от нее подальше. Леди Паулис, кстати, так же считает.

– А когда именно, позвольте вас спросить, я стал животным, которое набросилось на вас? – Гриффина явно забавляло происходящее. – Когда часы пробили полночь? Или это случается раз в месяц, в полнолуние? Или мне достаточно сбросить плащ, чтобы вы трепетали в ужасе?

Харриет сделала шаг назад, но герцог шагнул следом, глаза его горели темным огнем. Сердце сильнее застучало в груди Харриет. Она наткнулась спиной на дверь библиотеки. Гриффин поднял руку. Его пальцы в кожаных перчатках коснулись ее щеки.

– Неужто вы считаете меня животным, способным на такое? – мягко спросил он. – Кто я, по-вашему: Калигула? Синяя Борода, который убивал своих жен? Если вы и дальше будете распространять слухи о моих демонических желаниях, то мне скоро не на кого будет набрасываться во всем Лондоне.

Боже правый! Его голос пробудил в ней самые древние из всех желаний. Она почувствовала такую истому во всем теле, что уже не понимала, ведет она его в библиотеку или следует за ним. Но когда дверь библиотеки закрылась за ними, герцог принялся раздевать ее, пуговица за пуговицей, застежка за застежкой. В этой самой комнате они сидели в уютном семейном кругу какой-то час назад. – Что, если кто-то войдет? – прошептала Харриет, глядя в огонь, а Гриффин уже целовал ее голое плечо, затем грудь, спину… и вот она уже на тахте и он стягивает то немногое, что осталось от ее одежды.

– На всех моих дверях есть по замку, – сказал он с улыбкой.

– У вашей светлости есть преимущество, – прошептала Харриет.

– Не думаю.

– Вы считаете, что запертые двери не вызовут подозрения вашей тетушки?

– Именно, – сказал герцог, расстегивая пуговицы на рубашке и развязывая галстук. – Вызовут.

– И что тогда? Гриффин повел бровью:

– Я провел полдня, чтобы собрать газеты и спасти вашу репутацию.

– Лишь для того, чтобы несколькими часами позже разрушить ее?

Харриет устроилась на дальнем от герцога крае тахты. Огонь освещал ее лицо, голые руки и округлые тугие груди. Ей было и без того жарко под взглядом жгучих глаз.

Гриффин склонился над ней и припал губами к ее губам. У Харриет перехватило дыхание. Таким естественным казалось ей уступить его настойчивости и не сопротивляться больше той страсти, которая текла по жилам.

– Ты нужна мне, – прошептал он, и его губы щекотали ее кожу. – Мне так нужно, чтобы ты была рядом. Не отвергай меня, Харриет. Я не хочу ни одну другую женщину. И мне кажется, ты знаешь, что это правда. Быть может, я приехал в Лондон только ради того, чтобы повстречать тебя.

Она смотрела на его пронзительно красивое лицо.

– Его светлость совсем потерял голову, – сказала она нежно.

– Нет, не потерял. Его светлость впервые в жизни делает что-то осознанно.

Гриффин провел ладонью по ее плечу, и Харриет затрепетала, погружаясь во тьму. Сердце забилось еще чаще в предчувствии, а по всему телу разлилось приятное тепло. Гриффин ладонями сжимал ее груди, лаская пальцами набухшие соски.

Харриет едва дышала. Тело ее напряглось. Ей трудно было даже говорить, а потому голос ее звучал неясно.

– Таких женщин, как я, мужчины хотят все время. Но это ничего не значит.

– Но я не такой, как все. Мне казалось, что и ты тоже.

– Может быть.

Она закрыла глаза, отдавшись чувствам. Его руки нашли ее святая святых, и пальцы проникли внутрь. Харриет вздрогнула, вспомнив, как он ласкал ее в ту ночь, когда приехал за ней. Там, в карете, все было иначе. Ведь сейчас она чувствована, что нужна ему так же сильно, как он нужен ей. Его прикосновения обещали все тайны наслаждений. Ее тело изогнулось, подавшись навстречу.

– Я еще никому так не доверяла, – прошептала Харриет.

– Доверие – это лучшее, что случилось с нами. Я обещаю, от этого ты не пострадаешь.

– Такие обещания дают лишь демоны.

– Я демон, который желает тебя, виновен ли я в том? – прошептал Гриффин. Он обхватил губами ее сосок и чуть сжал зубами. – Скажи, мне остановиться?

– О нет, – простонала Харриет, запустив пальцы в его шелковистые волосы.

Он знал, что готов на все ради нее, готов упасть к ее ногам или бросить к ним весь мир.

– Ты еще девственница?

Харриет кивнула, прикрыв глаза рукой.

– Но это ничего не значит, – быстро сказал он. – Я желаю тебя такой, какая ты есть, или была, или будешь.

– Ах, все та же старая песня, – прошептала Харриет с некоторым сожалением в голосе. – Но как прекрасно спета.

Он мог поспорить с ней, но ее точеное тело молило о соблазнах. Что ж, всему свое время. Доказательства потом, а сейчас… сейчас он ускорил темп.

Харриет дрожала, соски ее напряглись, она стонала все громче. Внезапно она схватила его за руку, пальцы которой были в ней, и изогнулась. Гриффин впился губами в розовый бутон, который столь страстно ласкал пальцами, и она забилась в экстазе. Он не дал ей времени прийти в себя, встал на ноги и расстегнул штаны.

– Я больше не могу ждать, – прошептал он, сжал ее груди, сделав тем самым туннель для своего дружка. – Подержи их так для меня.

Харриет посмотрела ему в глаза. В ее взгляде он прочел желание угодить, доставить удовольствие. Он медленно ввел в образованную ее упругими грудями щель свой жезл. Почувствовав, что теплая плоть приняла его, он более не останавливался.

Дождь бил в стекло, в комнате стало темнее, огонь в камине догорал.

Гриф ощущал на губах вкус ее тела. Он посмотрел вниз, чтобы насладиться ее красотой. Чувствуя близкое освобождение и шепча ее имя, он ускорил темп и вскоре оросил ее влагой любви.

Спустя минуту он взял шейный платок и вытер следы своей страсти с ее грудей и живота.

– Харриет.

Гриффин сел рядом с ней, но она поднялась, чтобы одеться. Он схватил ее за бедра и притянул к себе. Она все еще манила его, он чувствовал неутоленный голод.

– О, – прошептала она, – я и подумать не могла. – Она поправила волосы и оглядела комнату, словно проверяя, все ли в порядке.

– Какую жену ты бы посоветовала искать такому мужчине, как я? – спросил Гриффин, отпуская ее.

Он видел, как она вспыхнула.

– Быть может, ту, – ответила Харриет, – которая станет терпеть, ваше дьявольское временами настроение и будет ублажать вас даже тогда, когда вам вздумается обсудить с ней женщину вашей мечты.

Гриффин улыбнулся.

– Иди спать, Харриет. И хорошенько выспись. И… – он вздохнул, – спасибо за компанию.

Какое-то время после ее ухода он стоял, глядя на тлеющие угли, и думал, что же ему теперь делать. Когда он вернулся к столу, то заметил кошелек, оставленный Харриет второпях, и книгу, которую она советовала ему прочесть. Он взял уже весьма потрепанный фолиант и положил на полку за столом. Ему было невдомек, что могло нравиться Харриет в таком мрачном романе. Быть может, если он прочтет его до конца, то поймет, почему она не боится его.

Глава 24

Под взором, чьим моя ожившая душа

Созреет, в правде праведной дыша?

Перси Биши Шелли. «К Харриет»

Яркое солнце слепило глаза. Харриет поднесла ладонь к лицу и подумала о Гриффине. Удивительно, но он не снился ей этой ночью. Она перевернулась в постели, гадая, что им делать дальше. Она не сможет не думать каждую минуту о том, что они сделали. И где-то она оставила кошелек, который ей так грубо швырнули вчера вечером.

Разгневанный голос из-за двери выдернул ее из теплой постели:

– Харриет, вы еще спите? Я вас уже целую вечность зову. Мы ведь собирались весь день заниматься покупками с леди Далримпл, а я не могу найти свою шляпку.

– Иду, – проворчала Харриет. – Никто не купит ваши подвязки, мадам.

Она оделась и вышла из комнаты как раз в тот момент, когда герцог показался из своей. Харриет неуверенно кивнула, критически оглядывая его элегантный шерстяной плащ и темно-желтые брюки. Они одновременно открыли рот для приветствия, но тут как назло на лестнице появилась служанка с чайным подносом для леди Паулис.

– Удачи в экспедиции по магазинам, – пробормотал Гриффин перед тем, как сбежать.

– Вам того же… – Впрочем, нет. Она вовсе не хотела желать ему удачи в поисках новой невесты. – Ваша светлость успеет вернуться к ужину? – бросила она ему вдогонку.

Гриффин повернулся и ответил с усмешкой:

– Думаю, что смогу.

Харриет закусила губу. Ей не стоит давать ему поводов для дальнейших ухаживаний. Ведь совершенно очевидно, что герцог разобьет ей сердце. Харриет сбежала по ступеням, с трудом сдерживаясь, чтобы не высказать ему все, что она думает о его намерениях. Впрочем, кто она такая? Харриет прекрасно понимала свое место в этом доме и в этой жизни.

Леди Паулис такие мысли были неведомы. Она не знала никаких ограничений. Сейчас она высунула голову в открытую дверь и окликнула компаньонку.

– Напомните моему племянничку, что он пообещал поиграть со мной в крестики-нолики сегодня вечером.

– Ее светлость…

Он остановился в дверях. Гриффин был так невыносимо хорош собой, что ей было больно смотреть на него.

– Я слышал.

– Ну и отлично, – сказала Харриет, разозлившись на саму себя. – Мы будем ждать вас.

* * *

Три дня шел нескончаемый дождь. Долгими часами герцог сидел в библиотеке, и Харриет не покидало ощущение, что Гриффин что-то замышляет. Сколько ни размышляла она о той ночи, когда он обучал ее искусству удовольствий, она не чувствовала сожаления. Харриет было любопытно, каким был Гриффин до смерти брата. Если верить тому немногому, что она услышала от леди Паулис, герцог не всегда был мужчиной, который сейчас притягивал и пугал ее в равных пропорциях. Но в любом случае Харриет была благодарна герцогу за то, что тот не упомянул ни об одной женщине, ни за чаепитием, когда он заглянул домой на пару часов, ни поздно вечером, когда сидел с ней и тетушкой в библиотеке.

А однажды вечером за ставшим уже традиционным бокалом бренди, когда Харриет делала вид, что читает книгу, леди Паулис ошарашила всех своим заявлением:

– Такими темпами ты никогда не женишься, Гриффин. А я уже соскучилась по замку.

Герцог неожиданно бросил на Харриет взгляд, наполненный такой силой, что ее обуяли одновременно страх и надежда.

Той ночью ей не спалось, она покинула свою постель и бродила по дому. В былые дни она могла красться неслышно, как мышь. Она могла видеть в темноте не хуже кошки и слышала, как просыпается хозяин дома, чтобы спросить слуг, не забыли ли они запереть все двери и окна.

Как-то раз она рассовала по карманам и под складками платья целый серебряный сервиз и прошла от Гросвенор-сквер до Сент-Джайлза словно рыцарь в латах. Ей улыбнулась удача, и не пришлось спасаться от погони или отбиваться от насильника, она добралась до дома без приключений.

В те далекие дни она зависела от инстинктов. Но когда речь шла лишь о выживании, жизнь не казалась такой сложной. Ей было все равно, что думают о ней люди. И ей не приходилось входить в логово голодного мужчины в одной прозрачной ночной рубашке, стоять пред ним и терпеть огонь желания в его глазах.

– Что-то случилось? – спросил Гриффин, вставая из-за стола.

– Я не могу спать.

– Тогда…

– Я не могу есть.

– И читать, – добавил Гриффин, соглашаясь.

– И уделять внимание просьбам вашей тетушки.

– И картам, в которые вы раньше так любили поиграть в клубе.

– Но это еще не все, – сказала Харриет. – Вы лично, как, впрочем, и весь клан Боскаслов, виноваты в этом. Мне здесь не место. И…

Голос ее надломился. Гриффин вышел из-за стола, кивая, словно все, что она говорила, было наполнено глубоким смыслом.

– И это тоже еще не все, – прошептала Харриет, глядя Гриффину в глаза. – Я решила, что в силу вышесказанного не могу служить вашей семье и не останусь более в вашем доме ни дня.

– В силу вышесказанного? – мягко переспросил он, делая ей навстречу еще один шаг.

Харриет приоткрыла рот.

– Это официальное уведомление, ваша светлость. И я не шучу.

Гриффин скептически осмотрел ее с ног до головы.

– Вы делаете ваше уведомление, стоя передо мной в ночной рубашке? – Герцог протянул руку и провел кончиками пальцев по ее шее вниз, к вязаной тесьме чуть выше ее грудей. – И в такой непристойный час? Боюсь, я не могу принять вас.

– Но и остановить меня вы тоже не можете.

– Понимаю.

– Тогда…

– Ситуация усложнилась, – сказал Гриффин мрачно. – Я найду вам другую работу до конца недели.

Гриффин подхватил ее на руки и опустил на ковер. Несколько секунд они страстно целовались, лаская друг друга через одежду. Совсем скоро Харриет уже гладила пальцами его возбужденную плоть, не в силах скрыть свои эмоции. Ей казалось таким естественным отдаться ему. Должно быть, она была рождена для его умелых рук, которые уже раздевали ее и нежно, но настойчиво возбуждали все сильнее и сильнее.

– Харриет, – страстно прошептал он, – ты хоть понимаешь, что я каждую ночь сижу здесь за столом и жду тебя, чтобы ты вошла и отдалась мне вот так?

Харриет задрожала. Его пальцы сводили ее с ума. Голова шла кругом. Харриет прижалась к его твердой груди, покрывая поцелуями его голые плечи, шею, и улыбалась сама себе.

– Я знала, что вы нарочно оставили вырезки с непристойными картинками.

Его пальцы продолжали свое запретное путешествие по ее телу, отчего кровь в жилах убыстряла свой бег. Когда он неожиданно склонился над ней всем телом, Харриет застонала и откинулась на спину. Он впился губами в ее рот, оставляя без дыхания на долгие секунды, затем прервал поцелуй и прохрипел:

– Но больше они мне не нужны, ведь так? – Его пальцы продолжали свое дело. – Кроме того, картинки ничто пред твоей истинной красотой. Зачем портить такие совершенные формы, дорисовывая бедра, накачанные, словно воздушный шар?

– Вот и я не понимаю зачем, да еще и третью ногу пририсовали, – сказала Харриет, отвлекшись на секунду от колдовства его пальцев.

Гриффин замер в недоумении, затем рассмеялся:

– Это не третья нога, глупенькая, это та часть меня, которая должна была войти в тебя.

Харриет приподнялась на локте, сгорая от любопытства. Она не считала себя ханжой. Братья никогда не учитывали ее мнения, когда речь заходила о разнице полов. То, что ей удалось сохранить девичью честь и определенные приличия, было немалой ее заслугой. Если бы герцог и вправду был дьявольским обольстителем, каким выставляли его падкие до лжи газетчики, она бы никогда не вверила в его руки свою девичью честь. Дело было в его надежности, в его преданности семье, племяннице и тетушке, которых он так любил. Именно эти качества произвели на Харриет такое неизгладимое впечатление. Но было очевидно, что по части интимной близости у Гриффина опыта значительно больше, чем у Харриет.

И вот теперь то, что она ошибочно считала своей третьей ногой, возбудило в ней нешуточный интерес.

– Я вам не верю, – прошептала она с пылом, глядя на него снизу вверх, словно бросая ему вызов.

– Харриет, – сказал Гриффин серьезно, – ты когда-нибудь ловила меня на лжи?

– Я вас вообще не ловила, – сказала она, глядя ему в глаза.

– Вот тут ты ошибаешься.

Харриет задержала дыхание, когда он принялся расстегивать пуговицы на ее ночной рубашке. Нижнее белье из муслина – вот все, что стояло на его пути к ее телу. Он потянул за завязки.

– Гриффин.

Она попыталась поднять голову. Слишком все сложно. Ее тело словно стало картой, по которой он водил пальцами, намечая пути дальнейшего завоевания. В немом согласии она ждала дальнейшего продолжения его похода. В этом, в конце концов, он был опытен.

Начисто лишенная опыта в амурных делах, Харриет вынуждена будет повиноваться его приказам. Впрочем, она не считала это большой жертвой. Она была уверена, что, будучи учеником такого славного учителя, она быстро познает все тонкости запретной науки и очень скоро он будет у ее ног просить пощады.

Но сейчас она осознавала всю его власть над собой, она лежала, прикрыв лицо ладонями. Поначалу она была так переполнена чувствами, что не могла даже пошевелиться. Но вскоре под действием его умелых рук и губ она открыла путь своим инстинктам, которые сами подсказали ей, что нужно делать.

Гриффин развел ее колени и с вожделением посмотрел на нее. От обжигающего взгляда кожа Харриет едва не воспламенилась. Его рука легла на ее лоно, и она подалась бедрами вперед. Харриет закрыла глаза, она готова была позволить ему все, что угодно. Кто бы мог подумать, что ей удастся соблазнить герцога.

– Ты сама пришла ко мне в ночи, – сказал Гриффин.

Харриет было, что сказать на это. Она так сильно любила этого человека, что даже боялась подумать, что сталось бы, отвергни он ее любовь. Впрочем, у нее была семья, а если она родит герцогу ребенка, то будет ли он заботиться не только о ней и своем чаде, но и о них? Да и какую роль отведет он ей в своей жизни после того, как они займутся любовью?

Он заявлял, что она нужна ему.

Они нужны друг другу.

Харриет попыталась заговорить. Но на этот раз ее отвлекла голая мускулистая грудь герцога. Гриффин как раз скинул с плеч рубашку. Харриет в ту же секунду забыла, что собиралась сказать. Сейчас ей казалось важнее прикоснуться руками к его обнаженному торсу. Рука ее продолжила свой путь и обвила его шею, притянув его к себе. Их губы слились воедино. Харриет почувствовала, как Гриффин расстегивает брюки. Когда они разомкнули объятия, чтобы вздохнуть, Харриет увидела перед собой всего его, включая мощный изогнутый, словно ятаган, фаллос.

Он усмехнулся и развел руками:

– Ну что, теперь ты веришь?

Она не могла отвести взор.

– Теперь верю. Это была не третья нога.

– Это еще не все, – сказал Гриффин, продолжая усмехаться. – Подожди чуть-чуть.

Харриет, не в силах удержаться, протянула руку и обхватила мягкими пальчиками его горячую пульсирующую плоть. Гриффин задрожал всем телом. Харриет готова была отдаться ему вся, но герцог вдруг наклонился к ней и прошептал на ушко:

– Я так возбужден и так хочу тебя, что не доверяю своему маленькому братцу. Он не будет делать то, что ему велено, и будет жить по своим законам.

Но Харриет обняла его, прижавшись к нему, и шепотом ответила:

– Прошу, Гриффин, не останавливайся. Я никогда не боялась тебя.

Он вздохнул с таким облегчением, словно ее слова сняли камень с его плеч. Харриет развела ноги и почувствовала, как его жезл любви тихонько постучался в ее нефритовые врата. Она закрыла глаза и впилась ногтями в его спину. Он проник глубже, и Харриет изогнулась под весом его тела. Резкая боль отвлекла ее, но Гриффин был осторожен и нежен, и вскоре она забылась в блаженном тумане, отдавшись на волю его бешеному темпераменту. Его жезл был такой огромный, что не сразу проник в нее целиком, но она помогала ему движением бедер, и вот уже Гриффин застонал от блаженства, погрузившись в нее полностью. Прошла вечность не сравнимого ни с чем счастья, прежде чем звезды взорвались перед взором Харриет, лишив ее ощущения реальности и навсегда определив ее судьбу.

Глава 25

Ну, каково это? Не стоит шутить со мной, и я требую немедленного ответа.

Мэри Шелли. «Франкенштейн»

Герцог принял решение и сомневался, что сможет дождаться конца недели, чтобы объявить о нем тем, кого это касалось. С одной стороны, ему больше не вытерпеть ни единой партии в крестики-нолики, ни единого чаепития со своей тетушкой. С другой – невыносимо жить под одной крышей с Харриет, ловя лишь, мимолетные минуты истинного общения друг с другом. В одну из ночей его поймают в ее египетских покоях, и никто не поверит, что они играли в мумий. Или дворецкий, обходя ночью дом, застанет за одной из колонн герцога, целующего компаньонку своей тетушки. Рано или поздно служанки начнут хихикать каждый раз, когда он будет смотреть на Харриет с тоской в глазах или с ревностью, когда кто-нибудь из лакеев станет слишком рьяно помогать ей.

Вполне возможно, что слуги уже обо всем догадываются.

В конце концов, она одна из них.

Все это он прекрасно понимал. И никто другой ему не был нужен. Она видела его насквозь с самого начала. Она не боялась ни грома, ни молний, а за последние два года Гриффин понял, что это дорогого стоит. Ведь в жизни его ждет немало штормов. Как здорово будет иметь рядом женщину, готовую поддержать в лихую годину, знающую не понаслышке все тяготы и лишения злой судьбы. Из такой выйдет настоящая жена, не то, что из изнеженной позерки благородных кровей, которая будет думать лишь о том, как не потерять лицо в глазах света.

И мысли эти уже следующим вечером были реализованы и подвергнуты воздействию такого шторма, какого он не ожидал увидеть. На самом деле беда пришла так скоро, что он даже не успел сказать Харриет, что герцог Гленморган больше не ищет себе жену, ибо уже нашел то, что искал.

Харриет была уверена, что это будет чудный вечер. Гриффин проводил ее и тетушку в театр. Когда спектакль подошел к концу, Гриффин взял их обеих под локотки и повел к выходу сквозь толпу желающих лично взглянуть на очередной скандал в семействе Боскаслов.

– Гриффин, ты ведь понимаешь, что подумают люди? – спросила тетушка вполголоса, продолжая улыбаться и кивать знакомым, словно не замечая шепота, сопровождавшего их всю дорогу. – Теперь говорят уже не только о том, что ты распутник, но и о том, что ты воротишь нос от общественного мнения.

Гриффин пожал плечами, а Харриет с ужасом поняла, что герцог только что заявил о своих с ней отношениях не только тетушке, но и всему бомонду, не сказав при этом ни единого слова. Она и сама еще не была уверена в том, что у них за отношения.

Когда они выходили из театра, кто-то бросил ей вслед с издевкой что-то насчет герцогини Сент-Джайлз Ответ уже вертелся у Харриет на языке, но Гриффин резко развернулся и так глянул на толпу, что обидчик предпочел скрыться, не вступая в конфронтацию с герцогом.

– Ну, вы, чертовы свиньи, – рявкнул он, и мурашки побежали у Харриет по спине. – Если вам есть что сказать, то скажите мне это в лицо, чтобы я мог предложить вам утреннюю прогулку с пистолетами.

Толпа быстро рассосалась. Несколько случайных прохожих спешили сойти с тротуара, чтобы не попасться герцогу под горячую руку. Посетители театра выстроились в неровную очередь за фаэтонами и каретами, поджидавшими их. Леди Паулис и Харриет молча переглянулись. Герцог направился к обочине. Харриет взяла Гриффина за руку.

– Это пустяки, – сказала она тихо. – Меня и не так еще называли.

– Не в моем присутствии.

– Мне кажется, вы искушаете судьбу, ваша светлость. Прошу вас, поедем домой.