Текст книги "Порочен, как грех"

Автор книги: Джиллиан Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Глава 11

Элетея уединилась в библиотеке своего брата Робина Клариджа, графа Рексема, когда появился явно взволнованный лакей и доложил, что к их дверям подъехал какой-то незнакомый человек.

– Незнакомый человек? – Она отложила перо.

– Джентльмен, который заявил, что вы раньше дружили.

Элетея, оцепенев, сидела на стуле. Она уже распустила волосы, вычистила зубы, совершила ночной туалет и выпила, как всегда, рюмку шерри на ночь. Она не помнила, чтобы кто-то приходил в такой час, хотя не требовалось много воображения, чтобы понять, кто он, этот посетитель.

Она встала, вдруг исполнившись решимости. Гейбриел, вероятно, привык в Лондоне наслаждаться полуночными удовольствиями, ведь молодые щеголи не возвращаются домой до утра. Но в деревне люди наслаждаются спокойными вечерами, иногда ходят в гости. Конечно, порой у нее появлялось желание заняться чем-то более живым, но вскоре здесь состоится ежегодный маскарад – до того как осенний холод вынудит всех сидеть по вечерам у огня.

Скромница. Старая дева. Вот во что она превращается, в одну из тех вызывающих жалость леди, над которыми она и ее подруги тайком смеялись еще совсем недавно. Гейбриелу она, наверное, показалась скучной по сравнению с его лондонскими любовницами, и она не могла не признать, что он умеет внести оживление в общество и что… в общем, она надеялась, что поздний посетитель – именно он. Она тихонько рассмеялась, подумав об этом, Элетея удивилась тому, с каким нетерпением ждет момента, чтобы отчитать его за столь позднее появление. Она уже и не помнила, когда в последний раз с нетерпением ждала чего-то.

Но внизу, в холле, ее ждал не Гейбриел. А когда посетитель повернулся, она почувствовала не только огромное разочарование, но внезапный страх и желание побежать за пистолетами брата.

Призрак. Призрак Джереми.

Тут он поднял голову, и лицо его оказалось на свету. Иллюзия исчезла, и она поняла с радостной дрожью, что это всего лишь старший брат Джереми, майор лорд Гай Хазлетт. Неулыбчивый и более поджарый, чем его покойный брат. Когда-то ей случилось перекинуться с ним всего двумя-тремя фразами. Но при этом она чувствовала на себе его внимательный взгляд, и это заставляло ее нервничать, впрочем, так же как и теперь.

Она надеялась, что никогда его больше не увидит. Он и его семья владели большим поместьем по соседству, в Эшвелле. Что привело его сюда? Что могло ему понадобиться? Обручальное кольцо, которое подарил ей его брат?

Она бросила его с моста в дар двум влюбленным, погибшим там. Больше у нее не было ничего ценного для человека, который мог бы стать ее деверем.

Она встретилась с ним взглядом. Такие же зеленые глаза, что и у Джереми, такие же чеканные черты лица и надменная манера держаться. Гай не снисходил до посещения Хелбурна несколько лет. Он считал, что это ниже его достоинства.

Что ему нужно?

Он поспешил вперед и обнял ее.

– Простите меня, Элетея, что я вторгаюсь к вам в такой час. У меня есть дело в этих краях, и я обещал жене, что осведомлюсь о том, как вы живете. Джереми погиб, и это было трудное время для всех нас.

Он опустил голову и некоторое время торжественно молчал. Его короткая речь должна была бы порадовать ее. В этом был смысл, когда она вспомнила сочувственные взгляды, которые Мэри бросала на нее во время похорон. То, что Джереми оказался чудовищем, еще не значит, что его брат также склонен к жестокости.

– У меня все хорошо, милорд.

И все же, стоя перед ним в тяжелом халате бордового цвета, она казалась себе необъяснимо обнаженной, и ей было неловко. Она решила, что ее смущение происходит от того, что ее посетитель внешне очень походит на своего брата.

От его ласкового голоса по спине у нее пробежала неприятная дрожь.

– Мэри решила, что вы по понятным причинам чувствуете себя неважно. Мы хотим предложить вам свою поддержку.

– Как поживает ваша жена? – спросила она, подумав о приятной, но довольно скучной жене того, кто стал наследником титула; эта женщина не скрывала своей слепой любви к Гаю.

– Она снова ждет ребенка. Повитуха предупредила нас, что будет снова девочка. – Его светлые глаза окинули ее тревожным взглядом. – Вы позволите говорить с вами откровенно?

Она не знала, что ответить. Почему она не попросила лакея остаться? Потому что думала, что к ней приехал совсем другой посетитель?

– Здесь нас могут услышать слуги. Если это дело личное, вероятно, нужно подождать, пока не вернется мой брат и кузен. Я не думаю, что это прилично…

– А вы выйдите из дома, – вкрадчиво сказал он. – Пройдитесь со мной по саду. Деревенский сад вполне безопасен для личных разговоров.

Но он не безопасен в другом смысле. Сердце ее сильно забилось. Мысленно она увидела, как Джереми тащит ее в темноту, зажав ей рот рукой.

– Сейчас слишком позднее время для прогулок.

– Элетея, – ласково сказал он, – я знаю, что произошло между вами и моим братом.

Она резко вскинула голову, встревоженная:

– Что вы сказали?

– Я знаю, что вы стали его любовницей в ту ночь, когда он уехал.

Его любовницей. Исковерканная версия того, что случилось. Никакой любви там не было. Возмущение нарастало в ней.

– Он так вам сказал?

Он осторожно сжал ее локти.

– Мы с Мэри обсудили, как вам помочь в том случае, если вы родили ребенка тайком.

– Прошу вас не прикасаться ко мне, милорд. И я прошу вас об этом в последний раз. А чтобы удовлетворить ваше любопытство, скажу, что никаких тайных детей у меня нет.

Он отпустил ее. Она попятилась.

– Вы удалились в деревню больше чем на год. Я подумал, что горе… ну да не важно. А важно то, что вам нужен покровитель, Элетея. – Но манера, с которой он принялся ходить вокруг нее, не вызвала в ней чувство безопасности. – Женщина в вашем положении беззащитна и уязвима. Она – приманка для определенных отвратительных явлений, существующих в этой жизни.

Много ли он знает на самом деле? Или только что-то предполагает? Или Джереми признался ему для очистки совести? Гаю могло показаться странным, что она не рыдала на похоронах его брата.

– Мне бы хотелось, чтобы вы попросили меня о, помощи, Элетея. – Он помолчал. – Если бы мой брат женился на вас, мы с вами сблизились бы, я уверен. Вы доверяли бы мне. Доверьтесь мне теперь.

– Я сказала вам правду.

Она надеялась, что никогда больше не увидит ни его, ни вообще кого-либо из родни Джереми. Время, когда она не знала, беременна ли она, давно минуло. Через неделю после кошмара той ночи пришли месячные. И она нашла бы в себе силы самой нести этот крест, если бы его действительно возложили на ее плечи. Теперь же ей нужно было только смириться со своим падением и со всем, что с ним связано. Она была слишком порывиста, чтобы горевать о своей похищенной добродетели. Ей стыдно, но у нее есть брат и кузен, которые заботятся о ней, и деревенские друзья.

– Лорд Хазлетт, – решительно проговорила она, – вам нужно от меня что-нибудь еще? Обручальное кольцо вашего брата? Сожалею, но я потеряла его в тот день, когда узнала о его смерти.

– Нет, дорогая, – возразил он. – Мне вполне по средствам купить вам другое. Вы этого хотите? Хотите драгоценностей? Красивые туалеты?

Она заставила себя твердо посмотреть ему в лицо.

– У меня нет ничего ценного, чем я могла бы вас отблагодарить, кроме совета, как себя вести, который, как мне кажется, вы не примете во внимание.

– Вы ошибаетесь, Элетея.

Она выдержала его взгляд с циничной неохотой. Его зеленые глаза словно предлагали ей только сочувствие, но она не доверяла ему. Сейчас она больше рассердилась, чем испугалась. Она не потерпит еще одного насилия.

– Боюсь, вы меня не поняли, – сказал он. – Я не обладаю присущей моему брату несдержанностью и агрессивностью.

Значит, он знает.

– Ваше самообладание восхитительно, – добавил он. – Не знаю, был ли бы я на вашем месте таким всепрощающим.

– Возможно, мне нечего прощать.

Он улыбнулся понимающе:

– Другая женщина ударилась бы в истерику. Мой глупец брат боялся, что вы расскажете половине Англии о том, что случилось.

Она сжала губы от отвращения.

– Оставим мертвых покоиться с миром. Мне не в чем вам признаваться.

– Но я достоин вашего доверия. Я сохраню вашу тайну. И если вы мне позволите, я сделаю вашу жизнь лучше, чем она могла бы быть в ином случае. Я знаю, какой свиньей был мой брат. Порочный, берущий все, чего желает.

Она судорожно сглотнула. Ей нечего бояться. Можно закричать, и слуги услышат.

– Главная моя забота – ваше будущее, Элетея.

– Это моя забота, а не ваша.

– Существует очень много возможностей, открытых перед падшей женщиной.

Она почувствовала, что внутри у нее все сжалось, но все же ей удалось сказать:

– Пусть я и пала, но я уже снова стою на ногах.

– Между нами говоря, я не вижу ничего позорного в страсти. Джереми клялся, что вы поощряли его – что вы хотели подарить ему наслаждение в ночь перед его отъездом.

– Вот как? – слабо сказала она, ибо то, что она испытала, меньше всего можно было назвать «наслаждением».

– Если так, это был щедрый, подарок, из тех, что…

– Я считаю, что это был позор.

Он пожал плечами и снова начал медленно приближаться к ней.

– Значит, дурные воспоминания нужно заменить более желательной копией. Возможно, даже самим желанием.

– Это предложение от имени вашего покойного брата или от вас самого? – с отвращением спросила она.

– Вы никому не нужны, Элетея, и живете одна в этом захолустье. Для женщин вроде вас, не соответствующих требованиям, которые высшее общество предъявляет девушкам, существует другой образ жизни.

– Я знаю, кто я такая. И знаю, что это за другая жизнь, – сказала она голосом, дрожащим от негодования.

– Значит, вы понимаете, что я вам предлагаю. Это разумный выход из положения для красивой молодой женщины, которая не создана для того, чтобы быть гувернанткой.

Глава 12

Подъезжая к тихому помещичьему дому, Гейбриел начал чувствовать себя отчасти идиотом. Он забыл, что вся деревня ложится спать очень рано. Конечно, это не шло вразрез с его правилами поведения – посетить молодую леди без приглашения, под предлогом пустоты в кладовке его домоправительницы. Однако он не помнил, когда он заявлялся к красивой женщине попросить у нее миску муки, чтобы приготовить ужин.

Эта просьба показалась ему смехотворной. Излагая ее, он не сумеет сохранить на лице соответствующее выражение, и Элетея увидит его насквозь, как видела, по его подозрению, всегда. Это была приятная мысль – посмеяться вместе с ней над собой. Но когда он подъехал к концу аллеи, его веселое настроение улетучилось. У крыльца стояла карета, хотя в окнах мерцали всего один-два огня. Элетея явно еще не легла. И по-видимому, была не одна. Удивляться этому не следовало, однако он удивился.

Но наивным человеком он не был. Нельзя не понять, что может означать такой поздний визит. Элетея – соблазнительная, красивая женщина. И она никому не принадлежит. Нетрудно вообразить, что другие мужчины желают ее или тянутся к ней, как и он.

Он спешился и привязал лошадь. Два лакея, стоявшие у кареты, поклонились слегка, когда он проходил мимо. Он не обратил на это внимания.

Конечно, джентльмен не стал бы мешать свиданию. Но он был любопытен. Он был игроком. Бессовестным попрошайкой с пустой миской.

Он бегом поднялся по ступеням. Тихо постучал, подождал пару секунд, потом вошел.

Напряженные голоса доносились из дальнего конца холла, который вел к главной лестнице. Он кашлянул.

– Есть кто-нибудь дома? Дворецкий, пекарь… Элетея? Леди Элетея, вы здесь?

Он замолчал. Он услышал ее сдержанный голос. Судя по тону, разговор был не из приятных.

– Это, должно быть, вас зовет кто-то из ваших лакеев, милорд, – сказала она. – Всего хорошего.

– Вы обдумаете мое предложение?

Гейбриел ощетинился. Он подошел к двум освещенным фигурам. Какое предложение может делать мужчина в такой час?

– Вот вы где, – весело сказал он. – Я стучал в дверь целую вечность.

– Я не слышал, чтобы кто-то стучался, – заметил мужчина.

– А я слышала, – быстро сказала она.

Гейбриел вгляделся в ее напряженное вытянутое лицо, чтобы понять, желательно или нет его появление, и решил, что она рада ему. Когда он это понял, в нем проснулась агрессия. Ее гость был незваным. Гейбриел устремил нескрываемо оценивающий взгляд на высокого человека в расшитом золотом камзоле, стоявшего рядом с Элетеей. Не из здешних сквайров, судя по виду, но также и не совсем незнакомый. Уж не поклонник ли?

Не из тех, чье общество ей желанно, судя по радости, с которой она бросилась вперед, ему навстречу.

– Сэр Гейбриел, – объявила она с такой натянутой веселостью, что у него мелькнула мысль, не попивает ли она по ночам, – как хорошо, что вы приехали! Я уже перестала надеяться.

Он мог бы поклясться, что когда они виделись в последний раз в лесу, они распрощались на неопределенное время.

– Честно говоря, я…

Она взяла его под руку и поставила между собой и другим мужчиной.

– Вы опоздали на час, сэр.

– Совершенно верно, – проговорил он невозмутимо и стал так, чтобы она оказалась за его спиной.

– Лучше поздно, чем никогда, – сказала она с нервным смешком.

Второй мужчина выпрямился.

– Значит, сейчас позднее, чем я полагал, и мне следует поспешить, если я хочу перекусить перед сном.

Гейбриел прислонился бедром к буфету, словно у него не было никаких намерений уйти первым. Он и не собирался уходить, пока не убедится, что она избавилась от нежелательного гостя. Элетея не двигалась, только легкая невольная дрожь пробежала по ее телу, когда посетитель взглянул на нее.

– Мое предложение остается в силе, – сказал Элетее джентльмен, на этот раз повернувшись к Гейбриелу спиной. – Мне не по душе то, что вы несете свое горе одна.

– Для горя у меня был целый год, – отозвалась Элетея.

Гейбриел тихонько фыркнул. Хотелось бы ему встретиться с этим человеком наедине в темной аллее и доставить ему кое-какие неприятности. Судя по всему сам он явился как раз вовремя.

– Вам лучше поспешить, – сказал он. – Мосты в этих местах могут оказаться опасными. К тому же здесь водятся привидения и летучие мыши.

Мужчина постарше оглянулся и бросил на Гейбриела долгий тяжелый взгляд:

– Я вас не узнаю, сэр. Мы встречались?

– Нет, если только вы не завсегдатай игорных заведений.

Верхняя губа мужчины скривилась в презрительной усмешке.

– К счастью, я не таков. Но я вас видел – вы ведь Боскасл?

Гейбриел тоже внимательно посмотрел на него. Теперь он понял, кто этот напыщенный осел. Старший лорд Хазлетт. Наследник. Старшие братья Гейбриела украли лошадь у Гая и отдали ее цыганам, когда увидели, что он избивает ее хлыстом.

– Вы в выигрышном положении. Мне ваше имя неизвестно.

– Майор лорд Гай Хазлетт.

– А-а… – Гейбриел ответил небрежной улыбкой, давая понять, что это имя ничего для него не значит. – И вы приходитесь леди Элетее… дядей? – спросил он, словно желание подчеркнуть разницу в возрасте между ними означает уважение, а не открытое оскорбление.

Хазлетт нахмурился:

– Я бы стал ее деверем, если бы не несчастье, случившееся в нашей семье. – Этими словами он явно давал понять, что имеет право заходить к ней в поздний час без приглашения.

«Осел он, а не деверь». Гейбриел мысленно рассмеялся. Он умел распознавать темные намерения с первого же взгляда.

Хазлетт вздернул плечи.

– А какое у вас к ней дело, сэр?

Гейбриел уселся на тяжелый дубовый стул. Ему не предлагали сесть. Это было проявлением плохих манер. Но поскольку Элетея не высказала возражений, он решил, что его задача – послать Хазлетта подальше. А отчитать Гейбриела за плохие манеры она еще успеет.

– Мы соседи, – сказал он коротко, – У меня есть кое-что для нее. – Он поставил миску на пол и вытащил из-под мышки ее хлыст для верховой езды, который она уронила сегодня днем. – Вы забыли это на соломе, когда будили меня сегодня, – сказал он простодушно.

Элетея подняла брови.

– Как вы внимательны!

– Ну, раз я все равно сюда ехал…

– И все это только ради хлыста, – пробормотал Хазлетт. – Как будто нельзя было подождать до утра или послать со слугой.

Она взяла хлыст, а Гейбриел усмехнулся.

– Никогда нельзя знать, в какой момент потребуется призвать кого-нибудь к порядку, – сказал он. – Вижу, даже здесь, в деревне, нельзя спокойно открыть дверь ночью. Как знать, какие отвратительные типы рыщут поблизости?

Хазлетт улыбнулся невесело:

– Воистину так. Могу ли я отвезти вас домой, потому что ваш добрый поступок совершен? Моя карета ждет у крыльца.

– Нет нужды, – весело ответил Гейбриел. – Благодарю вас, но у меня лошадь, и, честно говоря, меня послали еще и по другому делу. Должен добавить – по личному делу.

– По личному делу? – одновременно спросили Элетея и Хазлетт.

Гейбриел кивнул с важным видом:

– Это несколько неловко. Я не могу поведать о нем никому, кроме леди Элетеи.

Элетея сжала губы и ничего не сказала. Хазлетт покачал головой, отступая.

– Мне нужно ехать, иначе в трактире не останется свободных комнат, – сказал он. – Я беру на себя смелость время от времени навещать вас, Элетея.

Гейбриел вскочил на ноги.

– Я полагаю, что у нее есть брат, да и весь наш приход вполне в состоянии охранить ее от дурных влияний… не так ли, Элетея?

Она что-то тихо пробормотала. Он невинно улыбнулся. У него было ощущение, что он сейчас получит от нее хороший нагоняй за свои дурачества. Вдруг ей действительно нравится этот лорд Хазлетт? Но когда тот в конце концов удалился, Гейбриел не почувствовал за собой никакой вины. Никакой.

Даже когда Элетея посмотрела на него и спросила:

– А что вы делаете здесь в такой поздний час, Гейбриел?

– Я увидел свет в окне…

– И этот свет выманил вас из дома? Вы лжете.

– Мне показалось, вы только что сказали, что я был приглашен.

– Да ладно вам.

– «Как хорошо, что вы приехали, – напомнил он ее же слова. – Я уже перестала надеяться».

– Это был… – она покусала губу, – я сказала это для оправдания.

Он тихонько рассмеялся.

– Значит, на самом деле вы мне не рады?

– Обычно в этот час, Гейбриел, я уже сплю.

К мощному желанию защитить ее, которое он уже ощутил, теперь примешалась похоть.

– Лучше поздно, чем никогда?

– Это и есть то личное дело, по которому вы приехали?

Он помешкал.

– Моя экономка послала меня за миской муки.

Она кротко покачала головой:

– Мне следовало предвидеть это. Миссис Минивер – худшая в мире экономка.

– Моя миска…

– Не важно. Я пошлю вам мешок.

На кухню дорога была долгая. На этот раз Гейбриел благословил старинную архитектуру прошлого, которая отделяла одно здание от другого. Такое устройство было несколько неудобным, но оно подарило ему несколько мгновений наедине с Элетеей, хотя сама она, кажется, не оценила такую возможность.

Они вошли в темную комнату с низкими балками, в конце которой в полукруглом проеме теплился огонь кухонного очага. Он положил руку ей на плечо.

– Этот человек вам не нравится, – тихо сказал он.

Она обернулась, ее темные глаза избегали его взгляда.

– Не нравится. Благодарю вас.

– Благодарите?

– За ваше уместное вмешательство.

– Он вас чем-то расстроил? – спросил Гейбриел, чувствуя, как в нем нарастает гнев. – Я приехал слишком поздно или как раз вовремя?

Она покачала головой:

– Вы появились как раз в нужный момент.

– Вы огорчились из-за того, что его приезд вызвал у вас воспоминания о его брате? – спросил он, внезапно ощутив неловкость.

Он чувствовал, что ей не хочется отвечать.

Ее голос был еле слышен.

– Я огорчилась просто оттого, что увидела его, вот и все.

Он нахмурился, поняв, что она уклонилась от ответа.

– А я вас огорчаю?

Неожиданно она рассмеялась:

– Да. Да! С того момента, когда я вас увидела, вы приводите меня в замешательство. Я всегда надеялась…

– Элетея.

Он схватил ее за запястье, заглянул ей в глаза и медленно привлек к себе. В течение мгновения ни один из них не шелохнулся; он решил, что лучше будет вести себя так, словно он размышляет над их положением, чем признаться, что желание, вызываемое ею, сбивает его с толку.

– Гейбриел, – прошептала она, – это…

– Не прогоняйте меня, подождите. Прошу вас, пожалуйста.

Она нерешительно пошевелилась, потом молча покорилась, легко положив руку ему на плечо. Его тело напряглось от бесстыдного предвкушения. Поцеловать ее казалось ему таким же необходимым, как дышать. Но на этот раз он был уже готов к тому, какие чувства она в нем вызовет, и решил, что сама она почувствует такое же смятение.

Он смотрел на нее в молчаливой задумчивости, ждал, пока губы ее не раскрылись в легчайшем вздохе. Это было приглашение. Рука его скользнула ей за спину, к лопаткам, к затылку, чтобы поддержать ее голову. Она ничего не сказала, ее темные глаза вызывали у него волнение, спрашивали, что он будет делать дальше.

В ответ он наклонил голову. Она напряглась. Гейбриел твердо положил другую руку ей на бедро и коснулся губами ее губ. Она закрыла глаза. Элетея больше не сопротивлялась, и его сердце громко билось в волнении, и вот каждый удар его сердца стал вторить его желанию.

В этот миг она принадлежала ему. Он понял это, когда поцеловал ее. Она принадлежала ему до тех пор, пока не издала какой-то неразборчивый звук, который привел его в чувство. Даже тогда он не мог пошевелиться, он все еще касался ее губ и ощущал ее дыхание, сладкий вкус шерри.

– Прошу прощения. Кажется, я потерял нить нашего разговора.

Она улыбнулась, посмотрела ему в глаза и ласково ударила его по ноге своим хлыстом:

– Кажется, вы говорили о необходимости призвать кого-то к порядку.

Он закрыл глаза, наслаждаясь восхитительным мгновением этого истязания.

– Я не этого просил.

– А мне хотелось выяснить, зачем вы явились сюда в такое время, – тихо сказала она. – Вы могли бы послать за мукой кого-то из слуг.

Он открыл глаза.

– Я вас спас, не так ли?

Она коснулась рукоятью хлыста его груди и осторожно провела им по шраму на шее.

– Не могу себе представить, как вы узнали, что меня нужно спасать. Подсматривали в окно?

Она повернулась, и вдруг он потянул ее назад и обнял. Ее сердце затрепетало в непроизвольном волнении, когда он заглянул ей в глаза. Она не нашла – не сумела найти в себе сил отвести глаза. Он улыбнулся и, не говоря ни слова, опустил голову и опять поцеловал ее.

Она попыталась досчитать до десяти, чтобы мысли ее прояснились. И сбилась со счета на трех. Поцелуй доказал тщетность всех стараний не отвечать ему. Жар пробежал по ее телу. Внезапно она ощутила себя свободной, охваченной огнем. Легкой, как пламя, способной обжечь все, к чему прикоснется. Гейбриел. Единственный человек, от которого ей следует бежать во что бы то ни стало. Но он пришел спасти ее, ее странствующий рыцарь. Этим она могла оправдать себя – он заслужил поцелуй, хотя она понятия не имела, кто спасет ее от него.

Его руки умело скользнули по ее грудям, спине и тут же прекратили эти порочные ласки, прежде чем она успела возразить.

Кто мог бы подумать, что эти сильные мозолистые пальцы способны пробудить такое нежное желание?

– Почему? – в замешательстве прошептала она. – Почему я позволяю вам целовать себя?

Он рассмеялся:

– Понятия не имею. Главное правило, которому я следую, – это наслаждаться теперь и раскаиваться потом.

– Никакое это не правило.

– Да?

– Да, – твердо сказала она. – Это отсутствие правил.

Он снова провел рукой по ее спине.

– Должен ли я позволить вам уйти? – спросил он с игривой улыбкой.

Она кивнула без колебаний:

– Да.

– Так я и подумал. – Он рассматривал пол, словно там, у его ног, можно было найти решение. И она сама посмотрела вниз. Как и ожидалось, когда он снова поднял глаза, темный блеск в них показал, что мотивы, которыми он руководствуется, скорее хитры, чем невинны. – А можно мне будет прийти к вам еще раз?

Она размышляла, что ему ответить, хотя он сам, должно быть, почувствовал, что она согласна.

– Да, но только к ужину, и при полном сборе гостей. Мой брат должен вернуться на следующей неделе.

– Когда? – спросил он, помолчав. – Когда мне можно будет прийти? Если я обещаю вести себя хорошо, должен ли я ждать его возвращения?

– Вы не умеете вести себя хорошо.

– Я научусь.

Она прикусила губу. Глаза ее смеялись. Была почти полночь, и если не считать того, что его поцелуи сбивают ее с толку, она знала об этом человеке только одно – он не только понапрасну растратил свою юность, но его настоящее и будущее казались ничуть не лучше. Теперь она не была уверена, что приглашение его к ужину пойдет на пользу и ей, и ему. Но она хотела снова увидеть его. Стоит рискнуть хотя бы ради его улыбки.

Элетея сказала:

– Вечером в пятницу. – За это время многое может случиться. Он может сбежать. Или измениться. Или…

Он кивнул с серьезным видом:

– Через пять дней. Да. Сочту за честь.

– Вам нужен мешок муки, Гейбриел?

– Мешок… не важно.

– Но ведь вы приехали за мукой, да?

– Почему бы вам не дать мне вместо нее корку хлеба?

Она весело усмехнулась:

– Чтобы съесть ее с ветчиной и фиалковым желе?

– Ветчину я уже всю съел, – угрюмо сказал он.