Текст книги "Огненное лето"
Автор книги: Джилл Шелдон (Шелвис)
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
– Понятно, – мягко ответила Энн с загадочной улыбкой, заставившей Ноя задуматься. – Если я напомню твои слова о неумирающей любви ко мне, ты поверишь?
– Нет.
– Пусть так. Ты не говорил этих слов. Это действительно выглядело бы смешно.
Ной нахмурился.
– Энн, если прошлой ночью я сделал или сказал что-нибудь обидное для тебя, прости. У меня не было желания тебя уязвить или как-то ранить. Но что я еще сказал? Помню, что ты над чем-то очень смеялась.
– Над тем, что я тебе очень нужна.
Пальцы рук Ноя, которыми он держался за стену, побелели от напряжения. Он на несколько мгновений закрыл глаза. Да, он сказал это. И теперь вспомнил все до конца: встревоженное лицо Энн, то, как она тащила его в свой коттедж, как сбросила одежды и скользнула под одеяло, чтобы начать его мучить…
Потянулись длинные минуты молчания. Энн смотрела на Ноя. А он только пожимал плечами, пытаясь выкинуть из головы едкие и остроумные фразы, которыми мог бы ей ответить.
– Ты, наверное, получила ночью огромное удовольствие от такого посмешища, как я, – наконец сказал Ной.
– А еще ты сказал…
– Что? Договаривай.
– Еще ты сказал, что хотел меня.
Ной мгновенно вспомнил эти свои слова. Он действительно сказал тогда доведенным до изнеможения голосом: «Я тебя хочу!» Более того, мог бы повторить это сейчас.
– Если бы ночью ты совсем очнулась от своих кошмаров, то убедилась бы, что я говорил чистую правду. Поверь мне!
Ной подумал, что все это могло произойти ночью. Но не сейчас. Сейчас он должен забыть о ней. Хождение по краю пропасти надо прекратить! И относиться к Энн, как к своей сестре. Иначе она получит над ним неограниченную власть. А такого допустить нельзя!
Он снова пожал плечами и через силу сказал безразличным тоном:
– Желание и необходимость – две разные вещи.
– Понимаю, – тихо пролепетала Энн.
– Так вот. Я могу хотеть кого-то. Но при этом мне не нужен никто.
– Я это уже слышала.
Ной краем глаза взглянул на постель, на которой они с Энн провели эту ночь, прижимаясь друг к другу и сгорая от неудовлетворенного желания. Затем повернулся и, придерживаясь за стену, вошел в ванную. Посмотрев в зеркало на свою запачканную физиономию, он опустил голову над раковиной и потянулся к крану.
Однако успел только зачерпнуть пригоршню холодной воды и плеснуть на себя. Руки Энн обняли его за шею, а щека прижалась к спине.
– Неужели так трудно согласиться с очевидностью, Ной? С тем, что около каждого из нас должен находиться кто-то, за кем надо ухаживать и кому необходимо помогать? И разве это так уж плохо?
Ной выпрямился.
– Я забочусь о тебе. И не раз доказывал это.
– Но все же я тебе не нужна. Ведь так?
Он утвердительно кивнул. Действительно, сейчас меньше всего на свете ему хотелось, чтобы Энн стала нужной. Необходимость иметь кого-то рядом всегда доставляла ему одно неудобство, а порой даже и боль. То же самое происходило с доверием. Он не доверял никому…
Энн медленно покачала головой.
– Через несколько дней я уеду, Ной. Сразу же после бала. Неужели мы не можем себе позволить хоть толику наслаждения в оставшееся время? Или, по крайней мере, быть честными друг с другом?
Вырвавшись из ее рук, Ной отступил в дальний угол ванной.
– Черт побери, разве я не был с тобой честен?
– Ты так думаешь?
Ной не хотел обижать ее, но еще больше не хотел, чтобы она заботилась о нем. Потому что это непременно ограничило бы его свободу, поставило бы в зависимость от Энн, чего он ни в коем случае не мог допустить. А сейчас надо было как-то ретироваться. Подобная интимная обстановка не сулила ему ничего хорошего. Ной начал осторожно пробираться к двери, стараясь обойти Энн подальше. Это ему удалось. Добравшись до кровати, он не стал тратить время на то, чтобы надеть носки, а сунул босые ноги прямо в кроссовки и только после этого поднял глаза на Энн.
– Не знаю, что бы ты сейчас хотела от меня услышать, но манипулировать и играть мною я не позволю.
– Ты думаешь, что я хочу этим заниматься?
Она грустно посмотрела на Ноя. Он заметил эту перемену в ее настроении, причиной которой был сам. Ему сделалось жалко девушку. Это чувство было лишним. Он не должен проявлять слабости и становиться сентиментальным, иначе может попасть в сети, из которых трудно будет вырваться. Единственным способом противостоять нахлынувшей предательской жалости было разозлиться. В минуту неуверености и растерянности он всегда прибегал к нему.
– Я вынужден уйти, Энн! Ты стараешься найти нечто такое, чего здесь нет!
– Хочешь обдурить меня или самого себя? – тихо спросила Энн. – Или же боишься, что не сможешь с собой справиться?
Она попала в точку. Ной действительно боялся, что не сможет совладать с собой. И это окончательно взбесило его.
– Какая самонадеянность! – воскликнул он. – И ты впрямь думаешь, что никто на свете не может устоять перед твоими чарами?
Ной тут же пожалел о том, что сказал. Никогда за всю свою сознательную жизнь он не позволял себе уязвить кого-либо грубым словом. Сейчас это произошло. И сердце его обливалось кровью.
– Ничего подобного, – спокойно возразила Энн, перейдя вслед за ним в спальную. – Вполне возможно, что найдется немало таких, кто легко смог бы мне противостоять. Но я решительно отказываюсь поверить, что в их числе найдется место для тебя.
Энн выразительно посмотрела на Ноя и вышла. Он слышал, как закрылась наружная дверь. Несколько мгновений Ной неподвижно стоял посреди комнаты. Затем бросился на кровать, перевернулся на спину и закрыл глаза. Но тут же понял, что не может не вспоминать прошлую ночь. И еще то, что Энн, возможно, не ошибается: она действительно нужна ему…
Он встал, оделся и вышел на улицу. Его переполняли какие-то совершенно новые чувства. А сердце сладко щемило. Все это было до того необычным, что Ной, закрыв за собой дверь и направившись через лужайку к приюту, даже не оглянулся. И потому не заметил фигуру человека, стоявшего в тени дерева и провожавшего его взглядом…
Войдя в главное здание приюта, Энн сразу же поспешила на кухню. Ей казалось, что хороший завтрак поможет избавиться от нахлынувшей хандры.
Но на кухне никого не было. Это значило, что если она хочет позавтракать, то должна все готовить сама. Энн нахмурилась, представив себе, какое в этом случае убогое блюдо ее ожидает.
– Что ты собираешься здесь делать, милая? – раздался за ее спиной знакомый голос Розмари.
От неожиданности Энн аж подпрыгнула. Старая женщина стояла в дверях, одетая в старую рабочую робу. Ее седые редкие волосы неряшливо торчали в разные стороны. Не тронутое косметикой лицо было бледным от негодования.
– Я тебя спрашиваю, что ты собираешься тут делать? – повторила она.
Энн сделала шаг к ней.
– Розмари, что-то не так? У вас все в порядке?
– Конечно, не все! Я заходила к тебе час назад. Ждала, что ты появишься вовремя. Пойдем!
– Куда? – смутившись, спросила Энн.
Она выглянула в коридор, надеясь увидеть там служанку. Совершенно очевидно, сегодня у Розмари был не лучший день. Но что-то в старой женщине показалось Энн не совсем обычным. Ее сознание на этот раз не выглядело совсем затуманенным. А на лице было выражение крайнего негодования и раздражения.
– Куда вы собираетесь идти, Розмари? – мягко спросила Энн.
– Я уже сказала тебе адрес. А водители такси должны сами знать. Не могу же я одна за все отвечать!
– Хорошо, Розмари. Идемте.
– Но я не помню, куда именно надо идти, – вдруг растерянно зашептала старая женщина. – И вообще не понимаю, где нахожусь.
В этот момент в комнату вбежала запыхавшаяся служанка. Увидев Розмари, она облегченно вздохнула, взяла старую женщину под руку и вывела из кухни.
Боже, до чего же трудно приходится Ною! – подумала Энн, глядя им вслед. Сколько надо иметь силы, чтобы оставаться спокойным, бесстрастным и не взорваться! И так каждый день! Ведь так недолго и на тот свет отправиться!
Она положила на тарелку две сдобные булочки с изюмом и изрядное количество корицы, не обратив внимания на странный звук, донесшийся из-за выходившей во двор двери. Но уже в следующую секунду обернулась, почувствовав безошибочный запах горящего дерева. В ужасе Энн увидела, как из-под двери пробиваются и растут широкие языки пламени…
Вместо того чтобы выскочить в коридор и звать на помощь, звонить в противопожарную службу, сорвать со стены огнетушитель и попытаться потушить огонь, Энн сделала только то, что могла…
Она закричала…
ГЛАВА 8
Ной услышал ее крик на полпути между домом Энн и главным зданием приюта, обернулся, увидел клубы дыма, поднимавшиеся из-за задней стены приюта, и сразу же понял все.
– Срочно звоните девятьсот одиннадцать, – крикнул он одному из мальчишек, стоявших на крыльце и со страхом смотревших на черный дым.
Ной забежал за дом и остановился. Горела только задняя дверь, выходившая из кухни во двор. Огонь пробивался снизу, но его еще можно было без особого труда загасить. Схватив валявшийся на траве шланг и открыв воду, он направил струю в огонь.
Резко рванув еще дымившуюся дверь на себя, Ной распахнул ее и вбежал в кухню, не выпуская из рук шланга. Энн неподвижно стояла у стола с широко открытыми и полными непередаваемого ужаса глазами. Снаружи уже доносились тревожные звуки пожарных сирен. Ной отпустил шланг и бросился к девушке.
Дрожа всем телом, она упала ему в объятия.
– Все в порядке, крошка! – зашептал ей на ухо Ной. – Огонь погашен…
– Но ведь это случилось снова! – простонала Энн, прижимаясь к его груди. – Я больше не выдержу, Ной!
Ной почувствовал, как его начинает переполнять жгучая ненависть к неизвестному поджигателю, кем бы он ни был. То, что целью пожара было не разрушение, а желание терроризировать кого-то, скорее всего Энн, представлялось очевидным. Скорее всего, они имели дело с безнадежно больным пироманьяком.
Энн вновь получила душевную травму, хотя Ной и уверял ее, что никогда впредь такого не допустит.
Появился Росс. Он выглядел растерянным, даже больным. И первое, что сделал, так это крепко обнял бледную как полотно Энн. Ной подумал, что этот человек накануне выпил вдвое больше его. Но все же нашел в себе силы первым попытаться утешить свою приемную дочь. По тому, как у самого Ноя раскалывалась голова, он мог себе представить состояние Росса, и почувствовал к нему уважение. Даже несмотря на то, что сам Росс не считал себя идеальным отцом для Энн…
Росс посмотрел на полуобгоревшую дверь и поднял с пола тряпку, оставшуюся от бывшего коврика. Он долго рассматривал ее, потом понюхал и сокрушенно покачал головой. Ной бросился к нему.
– Ну, что?
– Будем расследовать. К сожалению, Ной, большего пока сказать не могу.
Негодование, постепенно нараставшее в душе Ноя, вырвалось наружу:
– Послушайте, Росс, идите подальше с вашими расследованиями! Это мой дом. И я хочу немедленно знать, что вы уже смогли обнаружить.
Росс поднял голову и обвел печальным взглядом кухню.
– Хорошо. Только, думаю, мой ответ тебя не удовлетворит. Судя по серьезному выгоранию пола под дверью и около нее, поджигатель воспользовался бензином. Он налил его в водосток, расположенный на козырьке крыши над входом, зажег и скрылся. Огненная струя полилась на порог перед дверью и зажгла ее. Хорошо еще, что ты оказался рядом. Через какие-то секунды огонь мог бы охватить всю кухню, а затем и сам дом.
– Боже! Я считал нас в безопасности. Вы же обещали это, Росс! Как так получилось?
– Ной, – бросилась Энн защищать отчима, – Росс здесь совершенно ни при чем!
– Ной прав, Энн, – задумчиво ответил Росс. – Расследование слишком затянулось. И пока оно не закончится, все мы будем ходить по острию ножа.
– Насколько я понимаю, это тот самый пироманьяк, который хочет вам за что-то отомстить? – спросил Ной.
– Если это так, то мы поймаем его. Но я думаю, что на сей раз надо будет повнимательнее присмотреться к обитателям самого дома. Среди ваших воспитанников нет смутьянов?
– Нет, – быстро и убежденно ответил Ной. – Это абсолютно исключено!
– Что ж, Ной, – тихо сказал Росс с симпатией глядя на него, – я знаю, что Розмари, а потом и ты брали в приют детей, у которых было трудное детство. В их душах не может не сохраниться чувства обиды, которое они тщательно скрывают. Пожар вроде этого вовсе не обязательно является следствием чьей-нибудь ненависти к вам. Вполне возможно, кто-то из подростков просто дал выход своему раздражению.
– Никто из моих воспитанников не мог этого сделать, – вновь повторил Ной с еще большей убежденностью.
– А не было ли случаев, когда кто-нибудь из детей портил вещи или мебель в доме? Одним словом, наносил приюту ущерб. Пусть даже очень незначительный.
Ной расширившимися глазами посмотрел на Энн. Он знал, что сейчас она непременно подумала о Джерри, ибо была свидетелем, как он вывалил с лестницы второго этажа корзину с яблоками. Но ведь это было нечто другое, совсем другое. Джерри никогда бы не пошел на поджог!
– Ничего подобного не было, – ответил он Россу.
Росс вздохнул, еще раз обвел взглядом кухню и сунул руки в карманы. Он, как и Ной, отлично знал, что их разговор за дверью подслушивают приютские ребятишки.
– Так вот, – негромко, но очень отчетливо произнес Росс. – Это пока все вопросы, которые я сейчас хотел задать. Пожар был сравнительно небольшим. Никто не пострадал. Но если бы огонь распространился, многие в этом доме могли бы сгореть заживо еще до приезда пожарных. Если же кто-нибудь в приюте знает что-либо о поджоге, я попросил бы его выступить вперед и честно все рассказать.
Никто не отозвался из-за двери.
Но Ной был, как никогда, уверен, что поджигателя надо искать за стенами дома. И судя по выражению глаз Энн, она думала точно так же…
Казалось, что все в доме ходили по краю пропасти. Особенно это ощущал Ной. Его не отпускал самый настоящий страх. Страх за жизнь Энн.
Однажды после полудня он увидел Энн, бродившую между утесов, как ему показалось, одинокую и испуганную.
– Росс не прав, – сказала она, не глядя на Ноя, когда тот подошел.
– Знаю.
– Никто из детей не мог пытаться поджечь дом.
Ной хотел улыбнуться, тронутый желанием Энн отвести подозрение от его воспитанников. Но вопрос был слишком серьезен. Что же касается детей, то почти все они были потрясены случившимся. Ной старался объяснить им, что и не думает подозревать никого из обитателей приюта в поджоге. Но сделал это настолько туманно, что никто толком ничего не понял.
– Я тоже считаю, что дети здесь ни при чем, – ответил он, вздрогнув, когда Энн взяла его за руку, но большего она себе не позволила, и они медленно пошли вдоль пляжа.
Слева над океаном лениво опускалось к закату солнце, бросая желто-золотые блики на его спокойную гладь. Мягко плескались об утесы волны. Теплый солоноватый воздух бодрил. Ной чувствовал, как все его тело постепенно расслабляется, становится легким и раскованным.
– Иногда, – сказала Энн, – я думаю, что лучше было бы мне не приезжать сюда.
– Лучше?
– Безопаснее.
Она была явно напугана. Ною это не понравилось.
– Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, – решительно сказал он.
Она посмотрела на него и улыбнулась:
– Мой герой! Не обижайся. Я просто пошутила. Ты ведь не рожден героем.
Ной и сам это знал. Но слышать подобные слова от Энн было все-таки неприятно.
– Если не ошибаюсь, я уже несколько раз спасал тебя.
Энн ничего не ответила и, сбросив туфли, спустилась по бетонным ступенькам к самой воде. Ной несколько минут смотрела на нее, потом пошел следом.
– Что с тобой, Энн?
– Абсолютно ничего.
Ной уже очень хорошо усвоил ее тон и отлично понимал: с Энн что-то действительно происходит, причем что-то нехорошее.
Она ступила ногой на мокрый песок и зарылась в нем пальцами ног. Набежавшая волна обмыла ее лодыжки.
– Как приятно! – негромко воскликнула Энн.
– У меня срочная работа. Надо возвращаться домой.
– Что ж, возвращайся.
Энн повернулась к нему спиной. Ной посмотрел на нее и глубоко вздохнул. Оставлять ее здесь одну в таком настроении было неразумно.
– Идем со мной, Энн, прошу тебя.
– Иди. Я вернусь попозже.
Она даже не посмотрела на него. Ной подошел ближе и, сбросив ботинки, тоже встал босыми ногами на мокрый песок.
– Я не могу тебя оставить здесь одну.
– Это почему же? Иди. Тебя ждет работа.
– Пропади она пропадом, Энн! Я…
Пригоршня холодной соленой воды, ловко брошенная Энн в лицо Ною и сопровождаемая озорным смехом, не дала ему договорить.
– Ты что?! – воскликнул он.
– Извини. Я очень раскаиваюсь.
– Неправда!
– Нет, серьезно!
Она поспешно зажала рукой рот, но смех все-таки вырвался наружу.
– Ты выглядела такой печальной…
– Уж не потому ли, что ты хотел вернуться домой и работать? А теперь решил остаться, чтобы развеселить меня? Не надо жертв, дорогой. Кроме того, я давно привыкла к одиночеству. Иди домой и работай.
Ною стало ясно, что он ей не нужен и рыдать ему в жилетку Энн просто не хочет. Казалось, теперь он почувствует облегчение. Во всяком случае, хотел бы почувствовать…
Но ему стало вдруг еще тяжелее.
– Нет, ты не была печальной, – сказал он, отрицательно покачав головой. – А просто меня дурачила.
– Да.
На щеках Энн выступил румянец, а глаза заблестели. Ей это очень шло.
– Ну, не сердись же, Ной, – снова рассмеялась она. – Нельзя же так расстраиваться из-за нескольких брызг. Я ведь не со зла это сделала. Просто хотела поднять тебе настроение. Кстати, вода сегодня не такая уж холодная. К тому же не с головы же до ног ты промок!
– Ммм, – промычал Ной в знак согласия и сделал шаг вперед.
Энн насмешливо посмотрела на него.
– Ты же сказал, что идешь работать. Так иди!
– Чуть позже.
– Ну ладно. Так и быть, я тебя провожу, – смилостивилась Энн.
В этот момент большая волна ударила ее по икрам и заставила подпрыгнуть.
– Уф!
– Ты же сказала, что вода нехолодная! – воскликнул Ной, схватив девушку в охапку и высоко подняв.
– Ой, отпусти!
Но он продолжал раскачивать ее в воздухе и отчаянно хохотал.
– Ну, перестань же! Сию же минуту отпусти!
– Если ты так уж этого хочешь, то пожалуйста.
Он разжал объятия, и Энн плюхнулась в нахлынувшую волну.
Ной не слышал ее громкого смеха, потому что следующая огромная волна накрыла их обоих…
Пальцы Ноя быстро побежали по клавиатуре компьютера. Быстрый взгляд, брошенный в окно, убедил, что ночь выдалась темная. На следующий день предстоял благотворительный бал, перед которым следовало бы хорошо выспаться. Но он не мог спать.
Из-за Энн и всех ее штучек на берегу Ной начал работать очень поздно и требовалось наверстать упущенное. Кроме того, он никак не мог смириться с мыслью, что там она переиграла его.
Куда-то пропал Джерри. Это случилось сразу же после пожара на кухне. Мартин был уверен, что мальчик просто испугался подозрений, а потому сбежал. Ной решительно отметал возможность того, что он мог поджечь кухонную дверь. Тем более что Мартин клялся: когда это случилось, они оба были в своей комнате. Ной верил ему. Но почему Джерри все-таки убежал? Этот вопрос не давал ему покоя…
Была и еще одна причина его уже не первой за это время бессонницы. Она заключалась в появлении в Тэйлор-Хаусе некоей златокудрой гостьи с сумасшедшими глазами. Ной не мог заставить себя не думать о ней. И как она посмотрела на него в своей комнате, когда Ной сказал, что хочет ее!..
Впрочем, теперь это не имело никакого значения. Очень скоро Энн должна уехать. Усилием воли Ной постарался заглушить боль, остро кольнувшую его в сердце при этой мысли. Он не должен допускать слабости! Хотя каждый раз душа как бы разрывалась на части.
Ной подумал, что спасением от подобных мыслей может стать работа, и уставился в экран компьютера, где застыли детали новой программы электронной информ-системы города. Всмотревшись, Ной вдруг понял, что нашел ключ к созданию компьютерной сети, включающей все основные департаменты, в том числе – противопожарную службу. Стараясь не потерять нить, он углубился в работу. Его пальцы с сумасшедшей быстротой забарабанили по клавиатуре. Еще немного и…
– Можно составить тебе компанию? – раздался за спиной знакомый голос.
От неожиданности он чуть не свалился со стула. Энн с бледным отрешенным лицом стояла в дверях. На ней был пушистый свитер и светлые джинсы. Ной в первый момент даже готов был принять ее за привидение. Но, быстро взяв себя в руки, он с тревогой спросил:
– Опять кошмарный сон, да?
Энн кивнула.
Ной подвинул ей стул.
– Снова снился пожар?
– Да. На этот раз это было просто ужасно! Мне казалось, будто я стараюсь вытащить маму и Джесси из горящей машины. Но вместо этого сгорела сама. Боль была такой реальной, как будто все происходило наяву.
Энн повернула руки ладонями кверху, как будто ожидала увидеть на них ожоги.
– На протяжении многих лет после той трагедии мне каждую ночь снились точно такие же сны, – участливо ответил Ной. – Причем, в самых различных вариантах. То виделось, будто я горю в машине вместе с ними. Или, как приснилось сейчас тебе, пытаюсь выручить их из огня, но не могу. И так изо дня в день…
– То же самое происходило и со мной. Но постепенно сны становились все более туманными. В последние годы они почти совсем исчезли. И вот все началось снова! Самое ужасное, что я теперь просто не смогу от них отделаться, пока поджигатель ходит на свободе. А в том, что этот человек реально существует, сомнений уже нет.
Ной хотел было успокоить Энн и сказать, что его собственные подозрения и сведения, имеющиеся в противопожарной охране, дают основания надеяться на скорую поимку преступника. Но в последний момент промолчал. Он подумал что, успокоив Энн, можно подвергнуть ее еще большей опасности. Но видеть в глазах девушки боль и ужас было выше его сил. К тому же Ной понимал, что, если они не смогут предотвратить новое преступление, он никогда не простит себе этого. Поэтому подвинул свое кресло к стулу Энн и, взяв ее за руки, сказал:
– Скоро это все кончится.
– Ты уверен?
Он утвердительно кивнул и поднес ее ладони к губам. Энн в ответ ласково улыбнулась…
Они сидели друг против друга. Ноги Энн оказались между коленями Ноя. Мысли его смешались. Он почувствовал, что вот-вот потеряет всякий контроль над собой. Но ничего не мог поделать. Почти бессознательно он чуть наклонился к Энн и коснулся губами ее шеи.
Ной продолжал держать ладони Энн в своих, чувствовал биение ее пульса, и это придавало ему силы. Она осторожно высвободила ладони и положила руки Ною на плечи. Он обнял ее за талию и осторожно пересадил себе на колени.
– В последний раз, когда мы оставались одни, – напомнила ему Энн, – мы много спорили.
– Нет, – пробормотал Ной, уткнувшись носом в ее шею и вдыхая аромат нежного девичьего тела. – Просто ты сама искала себе неприятностей и… нашла их.
– Я… – начала Энн, но замолчала, почувствовав, как Ной нежно сжал зубами мочку ее уха, и с улыбкой посмотрела на него: – Поверь мне, Ной… Я никогда над тобой не смеялась. Просто хотела стать тебе такой же нужной, как ты мне.
Руки Энн скользнули на шею Ноя и обвили ее. Теперь они сидели крепко обнявшись. Энн шептала:
– Нет… Не смей от меня отстраняться, Ной Тэйлор. Еще раз я этого не переживу. – Она коснулась губами его уха. – Прошу тебя…
Энн еще крепче прижалась к нему. Глаза Ноя сами закрылись, а из груди вырвался стон.
– Энн, – зашептал он, спеша сказать хоть несколько слов, прежде чем совсем потеряет способность мыслить. – Скажи, о чем ты думаешь. Не скрывай ничего…
– Даже если это порядком испортит тебе настроение?
– Да. А если я кажусь тебе сопляком, то просто поцелуй.
– Ладно.
Энн подняла голову и поцеловала его. У Ноя в глазах все поплыло. Он почувствовал, что вот-вот потеряет сознание…
Когда Энн минуту спустя вновь посмотрела на него, Ной продолжал пребывать в том же оцепенении.
– Думаю, – сказала она с усталой улыбкой, соскальзывая с его коленей, – что теперь я уж наверняка засну.
– Но… – пробормотал Ной, растерянно следя за тем, как Энн, отодвинув стоявший на дороге стул и перешагнув через несколько связок с книгами, направляется к двери, – куда же ты?
Не могла же она, черт побери, поцеловать его и тут же, вот так просто, встать и уйти!
– В постель, – коротко ответила Энн, бросив на Ноя многозначительный взгляд, полный такой нежности и страсти, что тот снова лишился дара речи. – Доброй ночи!
– Энн, – простонал Ной, протягивая к девушке руки, – я хочу тебя!
– Знаю. Ты уже говорил мне об этом. И я тоже хочу тебя. Но ты уже обещал, что наша первая близость произойдет в теплой, уютной обстановке. И мы будем совсем одни. Ты хотел покрыть поцелуями каждый сантиметр моего тела. А я желала бы ответить тебе тем же.
Ее тонкие пальцы погладили Ноя по щеке, вызвав в нем новую вспышку всепожирающей страсти. Заметив это, Энн сделала шаг назад и переступила порог.
– Это все так и будет, Энн! – прошептал он.
Она улыбнулась многообещающей теплой улыбкой и вышла в коридор, поняв, что и на этот раз вряд ли спокойно уснет. Ной… он был таким непередаваемо теплым… И возбужденным…
Благотворительный бал проводился в зале старой ратуши, построенной из красного кирпича еще в начале века. В Сан-Рейо это было традиционным событием года. На нем непременно присутствовали городские власти, и местная пресса публиковала подробные отчеты. Энн помнила эти балы еще с раннего детства. Тогда она выезжала на них вместе с родителями. Поэтому ей казалось немного странным, что на сей раз она сама станет полноправной участницей.
В коттедже не было ни одного большого зеркала. Правда, за все эти недели оно ей ни разу и не понадобилось. На работу ходить было не надо, на дворе стояло лето, и косметики почти не требовалось. Да и одевалась Энн, как правило, в свои любимые шорты и тенниску. Но сегодня предстоял своего рода светский выезд, на котором она хотела выглядеть наилучшим образом.
Энн надела строгое черное платье, спускавшееся с ее красивых обнаженных плеч на тонких, как спагетти, шнурках, в котором выглядела очень даже сексуально. Подумав, Энн решила отказаться от колготок. И в душе поблагодарила свою родительницу за то, что та наградила ее такими стройными ногами.
Взбив на голове волосы и укрепив их пригоршней шпилек, она вышла из комнаты. Перед тем как открыть дверь, Энн остановилась и с неожиданным сожалением посмотрела на свое временное жилище.
Завтра она уезжает. То, что это несомненно к лучшему, не очень успокаивало. Равно как и попытки убедить себя в том, что ее ждет любимая работа. Энн не хотела покидать Сан-Рейо, а если быть честной, то расставаться с Ноем. Но больше причин для того, чтобы остаться, у нее не было.
Зазвонил телефон. После недавних событий Ной установил здесь аппарат. Энн к нему еще не привыкла, а потому от неожиданности вздрогнула. Но тут же раздался стук в дверь. Энн решила сначала открыть ее.
На пороге стоял Ной. Он был в темном вечернем костюме. Волосы еще не просохли после недавно принятого душа. От него исходил прямо-таки божественный аромат. С бьющимся сердцем Энн смотрела в его грустные глаза.
– Привет, – только и смог сказать Ной, встретившись взглядом с Энн.
Услышав надрывающийся телефон, Энн неестественно рассмеялась и, не спуская взгляда с Ноя, взяла трубку.
– Алло!
– Ну, Энн, на этот раз вы превзошли саму себя! – раздался голос из трубки.
– Сью! – воскликнула Энн.
– И никто другой, дорогая! Послушайте, это просто что-то совершенно невероятное!
– О чем вы говорите? – спросила Энн, продолжая внимательно разглядывать парадный костюм Ноя.
Тот тем временем прошел в прихожую и плотно закрыл за собой дверь. На улице становилось прохладно.
– Я говорю о фотографиях, которые вы мне прислали, Энн. Или вы уже забыли? Берег океана, утесы, зеленая лужайка. Они великолепны!
– Спасибо. Я подумала, что вам понравится. Ведь вы никогда не были на Западном побережье.
– Понравится? Да я просто влюбилась в эти фото. Мне нужно еще. И как можно больше. Это ваше новое задание. Мы будем готовить специальный номер по Калифорнии.
– Специальный номер?
– Да. Для чего нужны сотни новых фотографий. Можете обеспечить?
Энн упала в стоявшее рядом с телефонным столиком кресло. Сью давала ей возможность еще немного задержаться в Сан-Рейо!
– Не знаю, – неуверенно ответила она.
Действительно, можно ли обещать Сью выполнить такое серьезное задание и одновременно любить человека, который не отвечает ей взаимностью?
– Подумайте об этом, Энн. Такая возможность бывает раз в жизни. А в понедельник я вам позвоню.
Щелчок. Связь оборвалась. Энн некоторое время смотрела на телефонную трубку, которую продолжала держать в руке, затем положила ее.
– Все в порядке? – обеспокоенно спросил Ной, заметив смятение на лице девушке.
– Да.
Он взял ее за руку и улыбнулся чему-то.
– Что тебя так развеселило? – спросила Энн, поднимаясь из кресла, успев заметить, что Ной становится совершенно неотразимым, когда улыбается.
– Я увидел, что ты носишь каблуки, причем очень высокие.
– Ты наблюдателен.
– А ты нахалка.
– Это почему же?
– Потому что фасонишь тем, что стала на них одного со мной роста. Впрочем, это мне нравится.
Ной привлек Энн к себе и поцеловал в кончик носа.
– Многих мужчин это пугает, – хихикнула Энн.
– Ты на это надеешься?
– Нет. Но иногда пугнуть кое-кого не вредно.
– Крошка, такими ногами ты можешь напугать и меня.
Глаза Энн от удивления округлились.
– Ной, да ты болен!
– Знаю. Но ведь тебе нравится пугать больного.
Машина Ноя стояла у двери главного здания.
– Где Розмари?
Ной посмотрел на Энн с сардонической улыбкой.
– Насколько мне известно, свидание было назначено только между тобой и мной.
Радости, с которой Энн ожидала вечернего бала, почти не осталось. Все утонуло в унылом болоте разочарования. Итак, Ной всего лишь выполнял свое обещание, причем вырванное у него против воли.
– Мне очень жаль, Ной, что тебе придется туда идти с таким настроением, – негромко сказала она. – Но времени, чтобы отказаться, уже не осталось.
– У меня нет ни малейшего желания отказываться, – мрачно ответил Ной, протягивая руку, чтобы поправить упавший на лицо Энн локон. – А у тебя?
– Никакого, – улыбнулась она.
– Тогда пойдем?
Ной открыл дверцу машины, и Энн скользнула в его роскошный «мустанг». Когда же она вытянула ноги и уселась поудобнее, он внимательно посмотрел на нее и шепнул:
– Ты выглядишь сегодня… просто восхитительно!
– Ты тоже. И не в последнюю очередь оттого, что очень чистый.
Ной закашлялся, потом рассмеялся:
– У тебя всегда, кроме острого язычка, были на редкость строгие губы, Энн? А все тело маленьким и костлявым? По крайней мере, именно такой я видел тебя в последний раз.
– Мне тогда было тринадцать лет, – с раздражением ответила Энн. – И все же я тебе нравилась.
– Я просто терпел тебя.
Ной лукавил. Он и Джесси не просто терпели Энн. Хотя она и была моложе их, тот и другой относились к ней, как к ровне. К тому же проявляли редкую для подростков заботу…
