355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джейсон Старр » Паранойя » Текст книги (страница 3)
Паранойя
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 14:33

Текст книги "Паранойя"


Автор книги: Джейсон Старр



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

– Ну и за что ты на меня злишься?

– Давай лучше не будем.

– Я не понимаю, ты что, не хочешь идти с ними ужинать?

– Почему же? Я бы с удовольствием с ними поужинал. Игра в теннис была просто захватывающей, а ужин обещает быть еще интересней.

– Если не хочешь идти, мог бы придумать что-нибудь и отказаться.

– И придумал бы, если бы ты дала мне такую возможность…

– Откуда мне заранее знать, что ты собираешься сделать. Я что, по-твоему, мысли читаю!

– Иногда не мешает спросить.

– А что плохого в том, что мы с ними поужинаем?

– Они действуют на нервы.

– А мне так не кажется.

– Зато мне кажется. Кстати, я думал, что мы затеяли эту поездку, чтобы побыть вдвоем.

– Речь идет только об ужине.

– А почему ты так себя вела?

– Как вела?

– Прониклась состязательным духом.

– Это была игра.

– Вот именно – игра.

– В игре каждый стремится выиграть.

– Нет, в игре каждый стремится получить удовольствие.

– Никто не запрещает выиграть и одновременно получить удовольствие.

– Ты разве получила большое удовольствие? Мне так не показалось.

– Вот как?

– «Мой справа гораздо сильнее твоего слева». Футы, ну-ты!

– Да, я играла агрессивно. Это гораздо лучше, чем спать на ходу.

Когда мы вернулись в номер, я заперся в ванной и долго мылся под душем. Я знал, что Пола вспотела и ей самой не терпится под душ, и нарочно не спешил. То, что Пола считает меня ленивым, не было для меня секретом: я ленился делать карьеру, я был недостаточно честолюбив. Много лет подряд она все время мучила меня подобными упреками в мой адрес – с тех пор, как сама получила свой МБА. Она постоянно подталкивала меня к тому, чтобы продолжить учебу, как бы случайно упоминая то одного, то другого из мужей своих подруг, который или только что закончил юридические курсы, или получил МБА, – намеки, намеки, намеки! Ее пассивно-агрессивная стадия пошла на спад, когда я на своей прежней работе начал загребать кучу денег, но теперь, когда ее саму повысили до финансового директора, а я из последних сил бился за свою карьеру менеджера, она была готова снова приняться за свое.

Наконец, обвязавшись полотенцем, я вышел из ванной. Пола лежала на кровати и смотрела телевизор.

Несколько минут, пока я одевался, мы молчали. Потом она сказала:

– Прости, ты прав. Я напрасно на тебя набросилась.

– Я сам виноват, – ответил я, устав на нее сердиться, – поднял шум из-за ерунды.

– Если ты и правда не хочешь ужинать с ними, мы можем отказаться. Знаешь, я бы с большим удовольствием поужинала вдвоем – мне просто не хотелось показаться невежливой.

– Не страшно. Может быть, они только на первый взгляд мне такими показались. Может, они вовсе не так уж и плохи.

Пола приняла душ и переоделась, и мы отправились на прогулку по Седьмому шоссе – до Леннокса. Маленький городок, типичный для Новой Англии, готовился принять Танглвудский музыкальный фестиваль. До фестиваля еще оставалось несколько месяцев, а пока Леннокс выглядел еще более безмятежным и безлюдным, чем Стокбридж.

Мне не хотелось жаловаться Поле, но до сих пор этот уик-энд действовал на меня угнетающе. Расслабиться не получалось, и я уже жалел, что мы не остались на выходные в городе.

Когда мы вернулись в номер, я прилег отдохнуть, а Пола стала смотреть телевизор. Я уснул в неловкой позе, и, когда проснулся, у меня болели шея и голова. Я принял две таблетки тайленола, боль прошла, но я все еще чувствовал слабость, и настроение у меня было паршивое. На ужин Пола оделась неожиданно нарядно – в черное бархатное платье с низким вырезом, купленное всего пару недель назад за четыреста долларов в бутике на Мэдисон-авеню. Я надел светлые брюки и черную рубашку на пуговицах из «Банана Рипаблик».

В семь часов мы спустились вниз и перед входом увидели ждавших нас Дага и Кирстин. Они были при всем параде. Кирстин выглядела так, как будто только что сошла со страниц «Вога» – в длинном коричневом платье и туфлях на пяти– и даже восьмисантиметровых каблуках. Даг смотрелся вылитым «Мистером Джи-Кью» – спортивный бежевый пиджак из льна, белая льняная рубашка и бежевые брюки. Мы обменялись приветствиями и по вечернему холодку пошли в ресторан. Даг говорил о теннисе, как он начал играть в пять лет и как высоко котировался как игрок-любитель в Нью-Джерси. Я чувствовал усталость и все пытался избавиться от плохого настроения.

Ресторан оказался небольшим, но, против ожидания, в нем царило оживление. В зале было всего шесть или семь столиков, и за всеми сидели люди. Даг успел забронировать места, и нас рассадили сразу, вперед еще двух пар, ждавших у дверей.

Даг работал на Уолл-стрит, поэтому они с Полой тут же принялись обсуждать положение на фондовой бирже. Пола что-то сказала об акциях, интересовавших ее компанию, и Даг начал сыпать словечками вроде «форвардные показатели», «хеджирование свопа» и «азиатские рынки». Они так увлеклись, что, кажется, напрочь забыли о нашем с Кирстин присутствии за столом. В конце концов я завязал с ней какой-то скучный разговор. Мое первоначальное впечатление о ней теперь только укрепилось: кроме очаровательной улыбки, здесь ничего не было. Она работала заместителем руководителя в рекламной фирме, и мне казалось, что все ее ответы на мои вопросы сводились к «да что вы говорите!», «вау» и «вот как». С ней, видимо, было легко, чего нельзя было сказать о Поле. Неудивительно, что выбор Дага пал на нее: он производил впечатление человека, который меньше всего склонен терпеть чужое мнение, если оно хоть в чем-то расходится с его собственным.

– А ты чем занимаешься, Роберт?

Его вопрос прозвучал так, как будто он только сейчас заметил мое присутствие.

– Я – Ричард, – поправил я.

– Да, конечно, Ричард. Прости, мне сегодня, наверное, голову напекло.

Пола засмеялась.

– Я работаю в консалтинговой фирме, услуги по модернизации компьютерных сетей.

– А, компьютерщик, – воскликнул Даг. – Слушай, может, потом заскочишь ко мне в номер – у меня проблемы с ноутбуком. Модем, похоже, барахлит.

– Я не компьютерщик, – сказал я. – Я занимаюсь продажей сетевых систем.

Пола бросила на меня негодующий взгляд.

– А, понятно, – сказал Даг. – Наверное, часто приходится уезжать из города? Оставлять жену одну?

– Нет, по большей части все мои клиенты здесь, в Нью-Йорке.

– Вот как? Хорошо! А мне по работе часто приходится раскатывать по шарику – встречаться с руководителями филиалов. Вот только на прошлой неделе я вернулся из Сингапура.

– Всегда мечтала побывать в Сингапуре, – живо откликнулась Пола.

Даг громко и скрипуче продолжил вещать, стараясь поразить нас рассказом о своих путешествиях. Я невольно заметил, что он заигрывает с Полой. Он не сводил с нее глаз и сидел ближе к ней, чем к Кирстин.

Пола тоже отрывалась вовсю – она пила вино, смеялась каждой дурацкой шутке, которую отпускал Даг. Мне не хотелось снова попадать в алкогольную зависимость, поэтому я пил чай со льдом. Я надеялся, что никто не захочет ни десерта, ни кофе и мы сможем поскорее уйти из ресторана.

Из оцепенения меня неожиданно вывели слова Дага:

– Так что, ребята, скоро собираетесь завести детишек?

– Через год или два, – сказал я.

– Что, кроме шуток?! – выпив, Даг стал еще более шумным и громогласным. – Планируете остаться в Нью-Йорке или переедете за город?

– Переедем за город, – сказал я. – При условии, что когда-нибудь сможем избавиться от нашей квартиры.

– Это здорово! – воскликнул Даг. – Я сам вырос в северо-западном Джерси. У нас был огромный двор и теннисный корт. Для ребенка это рай.

Подошел официант и спросил, будем ли мы заказывать десерт. Сначала все отказались – и я возблагодарил Бога, – но потом Даг сказал:

– Не могу устоять перед искушением: мне одно тирамису.

Официант ушел, я взглянул на Полу и увидел, что она злобно смотрит на меня. Она быстро отвела глаза, но я готов был поклясться, что она вне себя от бешенства. Я не мог понять, что случилось. Наверное, ее недовольство мной было как-то связано с десертом. Может быть, она заметила, что я скривился.

Пола сидела злая как черт на протяжении всего ужина, но Даг с Кирстин, по-моему, ничего не заметили. Наконец принесли счет. Даг предложил разделить сумму пополам, хотя его заказ был самым дорогим: он один выпил почти все вино и только он заказывал десерт.

На обратном пути, по дороге в гостиницу, Даг сказал:

– Знаете что, здесь прямо в гостинице, в подвале, есть маленький ночной клуб. Вряд ли, конечно, тут у них Китайский клуб, [2]2
  Китайский клуб – дансинг-клуб в Нью-Йорке со множеством танцплощадок, в том числе и на крыше, известный разнообразной музыкой.


[Закрыть]
но вроде бы есть даже живая музыка. Наверное, в противоположность мертвой. – Он засмеялся. – В любом случае более увлекательного занятия на вечер здесь не сыскать.

Я уже готов был вежливо отказаться, но меня опередила Пола.

– Прошу меня извинить, – сказала она, – но я что-то не очень хорошо себя чувствую.

– Да что ты! – воскликнула Кирстин. – Тебе еда повредила?

– Не знаю, – сказала Пола, – может быть.

– С тобой все в порядке? – сверхучастливо спросил Даг, как будто Пола приходилась ему дочерью.

– Ничего, все пройдет, – отозвалась Пола, – мне просто нужно пойти в номер и отдохнуть.

Перед входом в гостиницу мы с Полой попрощались с ними и пошли к себе.

– Что с тобой? – спросил я.

– Отстань ты от меня к чертовой матери, – сказала она.

Снова здорово. Господи!

– Слушай, мне правда уже все это надоело до чертиков.

– А мне наплевать, надоело тебе или нет.

– Ты через каждые две минуты на меня обижаешься и устраиваешь эти идиотские разборки.

По лестнице мы поднимались молча. На втором этаже Пола сказала:

– Я ложусь спать.

– Да что я сделал-то не так?

Когда мы вошли в свой номер, Пола сказала:

– Тебе не кажется, что прежде чем делать объявления насчет того, собираемся ли мы заводить детей и когда, неплохо было бы обсудить это со мной?

– О чем ты? – удивился я. – Ты всегда говорила, что хочешь родить, пока тебе не стукнуло тридцать пять.

– А когда мы с тобой последний раз говорили на эту тему? – Она смерила меня испепеляющим взглядом.

– Господи, ну почему нужно устраивать ссоры по любому ничтожному поводу?

– Дети – ничтожный повод?! Я не слышала, чтобы ты заговаривал со мной о детях уже… Я уже не помню, сколько времени. И теперь, с бухты-барахты, ты вдруг все решил: «через год или два» мы заводим детей!

– Но мы же вроде планировали…

– Кто планировал? Мы пока еще в подвешенном состоянии. Непонятно, что будет у тебя с работой, я только что получила новое место. Я не готова засесть дома и растить детей. И я уж точно не хочу переезжать из города в загородный дом – с чего, черт возьми, ты это взял?

Пола повернулась и пошла в ванную, а я последовал за ней.

– Надеюсь, это ты все не серьезно, – сказал я.

– Очень серьезно, – отрезала она. – И я это обсуждала с доктором Кармади. Пока я точно сама не знаю, чего хочу.

– И значит, выходит, что это я с тобой ничего не обсуждаю? Ты говоришь о детях со своим сраным психотерапевтом, а со мной поговорить тебе и в голову не приходит!

Я чувствовал, что перестаю владеть собой, что еще немного – и я начну говорить то, о чем потом придется жалеть.

– Мы можем обсудить это прямо сейчас, если хочешь, – сказала она.

– Знаешь, что я думаю? – сказал я. – Я думаю, что речь идет не о том, хочешь ты иметь детей или нет. Речь идет обо мне. Ты не знаешь, хочешь ли иметь детей от меня.

– Ну, знаешь…

– Может быть, я для тебя слишком ленивый, – продолжал я. – Может быть, тебе нужен какой-нибудь напыщенный хвастун с Уолл-стрит вроде Дага.

– Что?

– Я видел, как ты флиртовала с ним, просто до усеру хохотала над каждым его идиотским словом, как будто он какой-нибудь Робин Вильямс. [3]3
  Робин Вильямс – американский киноактер (р. 1952), исполнитель заглавных ролей в фильмах «Миссис Даутфайр», «Общество мертвых поэтов», «Бессонница» и др.


[Закрыть]
Ага, так и есть – ты краснеешь! Ты флиртовала с ним, так ведь?

– Да заткнешься ты наконец?

– А может, тебе пойти вниз и найти его – уверен, Кирстин не будет против. Они ведь, наверное, без предрассудков: может, вы обе смогли бы трахаться с ним одновременно.

Пола слушала все это отвернувшись. Когда я произнес последние слова, она повернулась ко мне и заорала:

– Вон отсюда, подонок! Пошел вон к чертовой матери!

Я вылетел из номера, хлопнув дверью, и понесся вниз по лестнице, в вестибюль. Затем я направился к теннисным кортам, но, поняв, что замерзаю, повернул и вернулся к гостинице.

В номер идти не хотелось, и я уселся на балконе, в одно из кресел-качалок, обращенных в сторону главной улицы. Всего в паре метров от меня сидели две молодые женщины. На вид им можно было дать лет двадцать с небольшим. У одной из девушек были длинные вьющиеся каштановые волосы; рыжие волосы другой были коротко острижены. Вид у обеих был скучающий, по всему было видно, что здесь они без спутников. Наверное, приехали сюда на уик-энд из Бостона или Нью-Йорка в надежде познакомиться с парнями. Шатенка бросила на меня взгляд. Я представил себе, как я завяжу с ней разговор, потихоньку стащу с пальца обручальное кольцо, суну его в карман, а потом пойду вместе с ней в ее номер.

Убедившись, что руки с обручальным кольцом не видно, я улыбнулся девушке-шатенке. Она удивленно и даже с некоторой неприязнью посмотрела на меня и повернулась к своей подруге. Через мгновенье обе встали и ушли.

Утром мы с Полой сделали вид, как будто вчерашней ссоры не было и в помине. Мы прекрасно позавтракали в гостинице, а потом провели день вместе, объездив на машине ближайшие городки и ни разу не поссорившись.

После обеда мы пустились в обратный путь, по извилистым дорогам штата Нью-Йорк. Пола уснула, привалившись к двери машины, а я отдыхал, слушая программу по радио, как вдруг оказался у нашего старого дома в Бруклине. Я стучу об асфальт баскетбольным мячом, и тут ко мне через улицу идет Майкл Рудник и говорит:

– Эй, Ричи, сыграем в пинг-понг?

– Давай! – говорю я.

Я кладу мяч на траву и иду за Рудником к его дому.

– Думаешь, сегодня сможешь меня обставить? – спрашивает он.

– Ага, – говорю я.

– Ну, поглядим, – говорит он.

По дорожке мы проходим к крыльцу и заходим в дом с черного хода. Здесь темно и очень тихо. Рудник велит мне первым спускаться в подвал, и я слышу, как за нами захлопывается дверь.

Мы играем в пинг-понг. Счет 20–14 в пользу Рудника. Он подает, и я отбиваю мяч в сетку. Рудник кладет ракетку и начинает гоняться за мной.

– Сейчас ты получишь! Сейчас ты получишь!

Я бегу и смеюсь. Рудник догоняет меня, обхватывает сзади и принимается стаскивать с меня трусы.

– Сейчас ты получишь! Сейчас ты получишь!

Я лежу ничком на диване, а Рудник, кряхтя и потея, наваливается на меня. Я больше не смеюсь. Я пытаюсь высвободиться, но он гораздо сильнее меня.

– Пожалуйста, не надо, – молю я. – Пожалуйста, не надо.

Я пытаюсь ускользнуть и упираюсь рукой в диван, как вдруг понимаю, что я уже не в подвале. Я сидел в машине, дергая руль. Машина вылетела на обочину и, съехав на траву, понеслась к стоящему прямо по курсу дереву. Я затормозил и резко крутанул влево. Пола проснулась и закричала. Машина пролетела в нескольких метрах от дерева, и нас снова вынесло на шоссе. К счастью, на встречной полосе не было машин, а то все могло бы кончиться весьма плачевно.

– Все хорошо, детка, – сказал я. Голова слегка кружилась, и шок еще не прошел. – Не волнуйся – все хорошо, все хорошо.

– Что случилось?

– Не знаю. Наверное, енот выбежал на дорогу.

– Енот?

– Не важно. Все позади.

Мы ехали дальше. У Полы сон как рукой сняло, но никто из нас не проронил ни слова.

Глава пятая

В понедельник утром мы с Полой вместе взяли такси до центра. Наскоро поцеловав ее на прощание, я вышел на Сорок восьмой, а она поехала дальше до Уолл-стрит.

Как всегда, после проведенных вместе выходных оставаться одному было странно. Кроме того, я чувствовал себя виноватым из-за того, как последнее время обращался с Полой. Она была мне не только женой, но и лучшим другом, может быть, единственным другом, и я понимал, как пуста стала бы моя жизнь без нее.

Раньше у меня было много друзей, но за эти годы почти все переженились или разъехались, и я теперь с ними почти не виделся. Были у меня знакомые по работе, но ни с кем из них мне не хотелось поддерживать отношений вне офиса. Мои товарищи по колледжу, с которыми мы когда-то вместе снимали жилье, по-прежнему жили в Нью-Йорке – Джо на Вест-Сайде, Стью в Гринич-Виллидж. Но Джо успел жениться, он и его жена преподавали в средней школе, и у меня с ними было мало общего. Стью работал веб-дизайнером, и нам всегда было о чем поговорить. Но Стью продолжал жить холостяком, у него не было постоянной подружки, так чтобы посидеть вчетвером, и поэтому мы редко встречались.

Родных у меня тоже было немного. Моя мать жила в Остине, в Техасе, со своим вторым мужем. С годами она все больше ударялась в религию, и мы не были очень близки. Мой отец жил с женой в Южной Калифорнии, но второго такого самовлюбленного говнюка было поискать, и я старался общаться с ним как можно реже. У меня были какие-то тетушки, дядюшки, двоюродные братья и сестры, но никто из них не жил в Нью-Йорке, и мы не поддерживали отношений.

С работы я решил позвонить маме – просто проведать. В последний раз я говорил с ней довольно давно, около месяца назад, а теперь подумал, что неплохо было бы позвонить кому-нибудь из родственников.

– Ричи, какой приятный сюрприз, – сказала мама, но мне показалось, что она не была особенно рада слышать меня.

В последнее время всякий раз, когда я говорил со своей матерью, мной овладевали одновременно беспокойство и скука, и я немедленно пожалел о своем звонке.

– Как там дела в Нью-Йорке? – спросила мама. – Как Пола?

– В Нью-Йорке все нормально, Пола прекрасно.

– Ну что ж, рада слышать. Ты что звонишь?

– Просто так, узнать, как ты.

– Ну что ж, очень приятно. Я всегда рада, когда ты звонишь, Ричи. Как погода в Нью-Йорке?

– Погода отличная. – Мне было грустно от того, что нам с мамой не о чем говорить. – Как погода в Техасе?

– Жарко, как всегда. Но в последнее время зарядили ливни. Вчера нам с Чарли пришлось идти в церковь под проливным дождем. Вы с Полой давно не были в церкви?

– Давно, – сказал я, готовясь отразить нападение.

– Ричи, что с тобой происходит? Нужно ходить в церковь. Разве ты не хочешь обратиться к Господу?

– В последнее время у нас как-то не очень со временем…

– У тебя нет времени для общения с Господом? Только не говори, что не ходишь на исповедь!

– Мама, очень тебя прошу, давай сменим тему.

– Ты должен пойти и исповедаться, Ричи. Пола тоже не ходит на исповедь?

– Ма, прошу тебя, – сказал я, повысив голос.

– Ричи, ты меня очень разочаровал.

– Лучше расскажи, что у тебя происходит, – предложил я.

– Я знаю, в чем твоя беда, – сказала моя мать. – Это все Пола. Она дурно влияет на тебя. Я никогда не пойму, почему ты женился на протестантке. Неужели нельзя было найти симпатичную девушку-католичку?

– Ой! Слушай, мне, кажется, звонят по второй линии, – придумал я повод, чтобы прервать разговор. – Да, вот опять звонок. Рад был поболтать с тобой, ма. Я скоро снова позвоню.

– Пойди в церковь, – сказала моя мать, – Господь ждет тебя.

Я положил трубку и позвонил Поле на работу.

– Привет, солнышко, – сказал я. – Просто хотел сказать, что очень люблю тебя и очень без тебя скучаю.

В трубке долго молчали. Мне показалось, что мои слова удивили ее и смутили. Потом она сказала:

– Я тоже тебя люблю.

– Только это я и хотел сказать. До свидания, радость моя.

За выходные я как-то ухитрился забыть о своих проблемах, поэтому был неприятно удивлен, вдруг вспомнив, что с продажами обвал и что сама моя работа под ударом. Я подключился к Интернету и проверял кое-какие расценки, готовясь к одиннадцатичасовой встрече, когда в дверь моего офиса вдруг просунулась голова Стива Фергюсона.

– Надеюсь, я не помешал, – сказал он, как всегда хлыщевато улыбаясь.

С прошлой пятницы он еще сильнее загорел. У него всегда был загар, даже посреди зимы – то ли он ходил в салоны красоты, а может, пользовался тональным кремом, накладывая его с профессиональной ловкостью, – сегодня же его лицо было прямо бронзовым.

– Нет, я просто готовлюсь к встрече, – сказал я.

– На самом деле я здесь как раз по этому поводу, – пояснил Стив и вошел в мой кабинет. – Боб предложил мне посидеть с тобой на встрече – вдруг я смогу помочь с верной мотивировкой.

– Ладно, – сказал я.

– Точнее, – продолжал Стив, – Боб не предложил мне – он велел, чтобы я пошел с тобой. Если ты против, можешь ему сказать, но лично я с удовольствием помогу.

– Ну хорошо.

– Отлично. Просто зайди за мной в офис, когда будешь готов, – и полетим.

Только этого мне не хватало – мало было Бобу намекнуть, что топор над моей головой уже занесен, теперь он еще посылал Стива, чтобы тот, как нянька, сидел со мной во время деловых встреч.

Встреча была назначена с Джимом Тернером, ИСМ-менеджером из «Лумис и Колдуэлл», среднего по величине рекламного агентства с Шестой авеню. Они хотели перевести свою операционку из «Виндоуз Эн-Ти» в «Линукс» и потратиться на изрядное количество железа и консалтинг. Эта компания могла стать клиентом с пятью нулями. Телефонный разговор с Джимом прошел просто замечательно, он очень хотел встретиться со мной.

Офис «Лумис и Колдуэлл» находился в какой-то паре кварталов от нашего, потому мы со Стивом пошли туда пешком. Стив без передыху трендел о машинах и местах, где можно чудесно провести отпуск, а я старался как можно меньше обращать на него внимание.

Секретарша сразу пригласила нас пройти к Джиму Тернеру – хороший знак, поскольку мы появились минут за пятнадцать до назначенного времени. Я первый раз лично встречался с Джимом, и, как только мы пожали друг другу руки, я почувствовал, что все на мази. Я представил Стива как «моего коллегу», потом сразу перешел к делу. Лучшего и пожелать было нельзя. Джим сказал, что сотрудничество с предыдущей консалтинговой фирмой было для них в высшей степени неудачным, поэтому он хочет как можно скорее заключить договор с другой компанией. На него произвел впечатление список наших клиентов и количество успешных сделок, и он предложил сразу обсудить детали. И тут влез Стив. Как всегда, в духе продавца подержанных автомобилей, быстро цедя слова сквозь угол рта, он хвастливо трещал, что наша компания – «лучшая» во всем городе и что наши клиенты бывают удовлетворены на «сто десять процентов». Я видел, что Джим здорово напрягся на Стива и что он такой клиент, которому не нужно втюхивать, который сам хочет во всем разобраться. Но Стив не поймал тему. Я несколько раз порывался заорать: «Заткнись!» – и с трудом сдерживал желание повалить его и измордовать до бесчувствия. Но вместо этого я просто сидел и наблюдал, как Джим поглядывает на часы и скрипит зубами, пытаясь скрыть собственное раздражение.

В конце концов Стив умолк. Я взял инициативу в свои руки и попытался пробежаться по деталям, но Джим предложил, чтобы я просто взял заявку на проект с собой, а потом прислал ему цену. Было очевидно, что монолог Стива погубил все дело. Джим упомянул, что одной из главных его претензий к их теперешней консалтинговой фирме было то, что они «слишком давили», так что манера Стива явно заставила его тормознуть.

Джим проводил нас до выхода. Его прощальное рукопожатие было значительно слабее того, которым мы обменялись при встрече, и, хотя он заверил, что «с нетерпением» будет ждать ответа по цене, я знал, что это – вежливый отказ; сам черт не заставит его теперь воспользоваться услугами нашей фирмы.

Пока мы ждали лифт, я чувствовал, что вот-вот лопну от злости. Но нас могла услышать секретарша, и поэтому я решил дождаться, пока мы останемся наедине, – я хотел сказать ему пару ласковых. Но не успели двери лифта закрыться, как Стив опередил меня и начал:

– Могу я сделать тебе несколько конструктивных замечаний?

– Ты хочешь сделать несколько замечаний мне?

– Ну да. Я обратил внимание, что ты сразу не обсудил с ним механизм установки цен. В другой раз тебе стоит…

– Слушай, а не пойти ли тебе на хер?

Стив уставился на меня. Потом сказал:

– Что, черт возьми, на тебя нашло?

– Ты к хренам собачьим испортил всю сделку, ты, мудофель, вот что на меня нашло. Ему было интересно, он хотел обсудить детали, а тебе понадобилось разевать свою тупую пасть.

– Послушай, тебе не кажется, что нужно выбирать…

– Да пошел ты…

– Я делал только то, что велел мне Боб. Он хотел, чтобы я показал тебе, как закрывать сделку…

– Нет. Он велел тебе присутствовать на встрече, а не брать инициативу в свои руки. Я знаю, как закрывать сделки. И закрываю я их так, как тебе не научиться никогда, проживи хоть тыщу лет, и мне не нужен идиот вроде тебя, который может только все просрать.

Лифт остановился внизу, двери раскрылись. Я пулей промчался к выходу. Только на Шестой авеню до меня дошло, каких дров я наломал, но бежать назад и извиняться я не собирался. Этот парень был ничтожеством экстра-класса, и я ничуть не жалел, что высказал ему все это. В то же время создавшаяся ситуация грозила серьезными неприятностями. Стив относился к типу учительских любимчиков, и, скорее всего, он уже торопился нажаловаться на меня Бобу Гольдштейну. Скорее всего, Стив с самого начала замышлял меня подсидеть. Именно теперь, когда в числе приоритетов компании было сокращение числа менеджеров, сидевших на одних и тех же направлениях, мои разработки были для него что кость в горле. Если же я покидал компанию, мои контакты по праву доставались ему и у него появлялась возможность попользоваться моими кровью добытыми разработками и организовать несколько легких продаж.

На часах было уже без двадцати двенадцать. Я пошел в кафе на Сорок восьмой улице, где пару раз обедал, но, когда пришел туда, есть мне расхотелось. Вместо того я зашагал дальше, к Мэдисон-авеню.

Я запомнил адрес Майкла Дж. Рудника, эсквайра, который на прошлой неделе нашел в Интернете, и теперь решил дойти до здания, где помещалась фирма, и уточнить, тот ли это самый Майкл Рудник, с которым я был когда-то знаком. Я понятия не имел, что из этого выйдет, но мне позарез нужно было увидеть его снова.

На часах все еще было меньше двенадцати, и я решил поторчать перед входом в его контору на углу Пятьдесят четвертой и Мэдисон до часу дня. Я надеялся, что до часу он уж точно выйдет из здания и пойдет обедать. Если же нет, можно вернуться сюда как-нибудь в другой раз.

Стояла чудесная солнечная погода, и здание принимало и выпускало непрерывные вереницы людей. Пока я покупал пирожок с лотка на углу, я все время оборачивался на вход, чтобы не упустить Рудника. Я вернулся к зданию и стоя ел свой пирожок, привалившись к стене. Через улицу от меня был дворик, где за столиками сидели люди, ели и разговаривали. В глубине, у стены соседнего здания, был устроен фонтанчик с искусственным водопадом. Я доел пирожок, снял пиджак, промокнул салфеткой выступивший на лбу пот, не спуская глаз с интересовавшего меня дома.

Я решил, что, скорее всего, напрасно трачу время. Даже если Майкл Дж. Рудник, эсквайр, и правда был тот Майкл Рудник, откуда мне знать, что в обеденный перерыв он уходит из конторы, а не ест прямо в офисе или что он не вышел из здания через другой вход, на Сорок четвертую? Может быть, здесь имелся еще один вход – на Мэдисон-авеню или на Пятьдесят пятой.

Был уже почти час, а Рудник по-прежнему не появлялся. Я решил подождать еще десять минут. Когда десять минут прошло, я решил подождать еще пять. Наконец я сдался. По пути назад к Мэдисон я позвонил по сотовому в свой офис проверить, нет ли для меня сообщений, – сообщений не было. Я сунул мобильник в портфель и тут вдруг увидел Рудника: он шел в мою сторону. С ним был спутник, они шли и весело смеялись. На этот раз на нем не было темных очков, и сомнений в том, что это именно тот Рудник, у меня уже не возникало. Особенно его выдавали брови. Он выщипал волоски над переносицей, чтобы они меньше походили на гусеницу, но брови по-прежнему бросались в глаза своей толщиной, как и в те времена, когда он был подростком.

Когда я заметил его, нас разделяло метров десять, но время, тянувшееся до того момента, когда мы, поравнявшись, разошлись, казалось вечностью. Я сам заметил, как здорово испугался, словно ученик, которого вдруг вызывают к доске. Рубашка взмокла от пота, и меня стала колотить дрожь. Когда нас разделяло совсем немного, его взгляд изменил направление, теперь он смотрел прямо на меня. Вероятно, это продолжалось всего одно мгновение, но мне показалось, что прошло много времени. Его темные, близко посаженные глаза прожгли меня, как два лазера. И хотя я был выше его и весил, наверное, как минимум килограммов на шесть больше, мне показалось, что передо мной двухметровый амбал с телом Майка Тайсона, а я – тщедушный заморыш. В мгновение ока из взрослого человека я превратился в слабого, наивного и беззащитного десятилетнего мальчишку.

Когда Рудник проходил мимо, я услышал, как неожиданно низким голосом он сказал «до свидания». Подождав несколько секунд, я оглянулся посмотреть, не смотрит ли он мне вслед. Он не обернулся – или не узнал меня, или нарочно сделал вид, что не заметил. Я смотрел, как он идет к зданию офиса на углу Мэдисон и Пятьдесят четвертой и заходит внутрь через вращающуюся дверь.

Когда я вернулся в офис, меня все еще трясло, а в ушах стоял звон. Позвонила Хайди и сказала, что Боб хочет немедленно меня видеть. Когда я спросил, на какой предмет, она повторила: «Он хочет вас видеть».

Я так и знал – этот сукин сын Стив уже успел настучать. Чувствуя упадок сил от того, что сейчас придется разгребать все это дерьмо, я сходил в туалет и плеснул на лицо холодной воды, обтерся бумажным полотенцем, поправил галстук перед зеркалом над раковиной и пошел к Бобу.

Когда я явился к нему в кабинет, Боб стоял и таращился в какую-то бумагу. Рукава его белой рубашки были закатаны, а черная ермолка сидела на голове кривовато.

– Сядьте, Ричард, – сказал он без всякого выражения.

Я сел, и он уселся за свой стол напротив меня.

– Я знаю, о чем вы хотите поговорить, – начал я. – Видимо, Стив уже рассказал вам, но я могу объяснить…

– Мне не нужны объяснения, – сказал Боб. Я никогда раньше не слышал в его голосе таких серьезных ноток. – Во-первых, где вы были последние сорок пять минут?

– Я обедал, – объяснил я.

– Стив сказал, что ваша сегодняшняя встреча закончилась в половине двенадцатого. – Боб посмотрел на часы. – Сейчас половина второго.

– Встреча закончилась позже половины двенадцатого, – сказал я.

– В нашей компании всем служащим на обед отводится час, – сказал Боб. – В договоре, который вы подписывали, поступая к нам на работу, есть такой пункт. Обычно я не устраиваю шума из-за подобных пустяков. Если бы это произошло в первый раз, я бы слова не сказал, но, похоже, у вас это начинает входить в привычку…

– В привычку? Когда вообще я задерживался на обеде?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю