Текст книги "Паранойя"

Автор книги: Джейсон Старр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава восемнадцатая

Я открыл глаза и почувствовал, что не могу дышать носом. Я с силой втянул в себя воздух, проглотив то, чем были забиты ноздри, и сразу почувствовал отвратительный запах. Воняло так, как будто мочу смешали с прокисшим молоком. Сначала я решил, что все еще валяюсь на улице, рядом с помойкой, но потом постепенно до меня дошло, что я лежу дома в кровати и что этот отвратительный запах исходит от меня.

Все тело у меня болело. Кружилась голова и тошнило так, что не мог двигаться. Пересохшее горло саднило, дыхание пахло блевотиной. Я закрыл глаза, надеясь снова заснуть. Немного погодя стало ясно, что свет, который я чувствовал сквозь веки, – дневной, проникавший сквозь жалюзи. Я снова открыл глаза и, морщась от боли, повернулся к тумбочке, где стояли часы. Часы показывали десять двадцать три. Я был уверен, что сплю или ошибся сослепу – так поздно быть не могло. Может, пять двадцать три или шесть двадцать три – или около того. Но спустя пару секунд я понял, что время на часах правильное и сейчас действительно десять двадцать три, а в одиннадцать у меня совещание.

Я слишком резко вскочил с кровати, ноги подогнулись, и я упал. Я закашлялся, во рту появился вкус виски и кофейного ликера. Поднявшись с пола, я, пошатываясь, побрел в ванную, скрючившись от боли в ногах и в животе. Я был голый до пояса, но на мне до сих пор были брюки и ботинки, в которых я вчера ходил на работу. Облегчившись, я посмотрел в зеркало и застыл от ужаса. Один глаз у меня распух и был фиолетового цвета, вокруг рта засохла кровь или блевотина. Кроме того, на щеке было несколько глубоких царапин, уже начавших покрываться корочкой. Мне пришло в голову, что, пока я валялся у помойки, меня могла оцарапать кошка. Я снял влажные брюки и залез под душ, стараясь вымыться как можно быстрее и как можно чище. Когда я вышел из душа, я по-прежнему выглядел и чувствовал себя ужасно, но не пойти в офис было нельзя. Меня ждала куча работы, а пропустить совещание значило бы отказаться от надежд на повышение.

Я злился на себя за то, что так напился, и дал себе слово больше не пить. Потом я вспомнил, как вчера, перед тем как уйти, сцепился с Полой.

– Пола!

Ответа не было. На что я рассчитывал? Она должна была уйти на работу еще три часа назад.

Я открыл дверь в спальню, и на меня залаял Отис. Я смутно помнил, как вчера, придя из бара домой, орал на него.

– Ладно, не сердись, – сказал я. От лая голову ломило еще больше. – Заткнись, черт тебя дери!

Но Отис продолжал лаять, с рычанием наскакивая на мои ноги, пока я шел в гостиную.

Когда я вчера ночью, в стельку пьяный, явился домой, Пола была в кровати рядом со мной. Но мой вид, скорее всего, оказался ей настолько противен, что она ушла спать на диван.

Или отправилась к Дагу и провела ночь у него.

Я оделся и вывел Отиса. Пес по-прежнему вел себя странно, наверное, обижался за вчерашнее.

Одиннадцатичасовое совещание менеджеров отдела продаж уже шло полным ходом, когда я через заднюю дверь вошел в конференц-зал. Я занял место в конце длинного стола. В конференц-зале было всего семь или восемь человек, считая Боба, который стоял у доски, и, когда я вошел, все они, как по команде, уставились на меня со смешанным выражением отвращения и восторга.

Боб попытался продолжать как ни в чем не бывало, но я до такой степени возбудил всеобщее любопытство, что он наконец обратился ко мне:

– Как вы себя чувствуете, Ричард?

– Все отлично, – ответил я, понимая, насколько смешон мой ответ в сочетании с тем, как я выгляжу.

– Что с вами случилось?

– Я потом все объясню. Правда, ничего серьезного.

Боб стал говорить дальше, речь шла о небольших изменениях в порядке начисления комиссионных.

Когда совещание закончилось и все, кроме нас с Бобом, вышли из конференц-зала, Боб сказал:

– Так что же, черт возьми, с вами произошло?

– Глупейшая история. Вчера вечером мы с женой шли мимо стройки. Один из рабочих стал выкрикивать какие-то непристойности. Пола в ответ его послала, и он ее обматерил. В общем, мне пришлось вступить с ним в драку. И как видите, эту драку я проиграл.

Боб внимательно смотрел на меня. Мне показалось, что он мне не верит, но выяснять причину моего вранья ему тоже не хочется.

– Я вам сочувствую, – сказал он. – Вы собираетесь подавать в суд?

– Подавать в суд?

– Да, на этого рабочего.

– Нет. То есть может быть. Не знаю, если честно, меня вся эта ситуация несколько смущает.

– Если хотите, можете сейчас идти домой. Вам, наверное, лучше сейчас отдохнуть.

– Ничего страшного. У меня на сегодня много работы, и мне не хочется откладывать. Не беспокойтесь, я чувствую себя нормально. Работе мое состояние не помешает.

Несмотря на две чашки черного кофе, мне с трудом удавалось не заснуть. От кофеина пульсирующая боль в моем разбитом лице стала только сильнее. Включив компьютер, я дважды проверил почтовый ящик и с радостью обнаружил, что в нем нет новых писем с угрозами.

Я сделал несколько звонков, но было ясно, что поработать сегодня не удастся. Я был очень расстроен, поскольку мне ничего так не хотелось, как придать своей карьере ускорение, но делать было нечего. К тому же я прекрасно понимал, что во всем виноват сам – не нужно было напиваться. Я решил во что бы то ни стало продолжать ходить на собрания «Анонимных алкоголиков» и наконец признаться себе в том, что серьезно болен.

Я очнулся от того, что кто-то похлопал меня по плечу. Я не соображал, где нахожусь, но потом узнал Боба.

– Идите домой, Ричард, – вам нужно отдохнуть.

– Простите, – пробормотал я, еще не вполне соображая, – я не хотел…

– Давайте обсудим это как-нибудь в другой раз. Идите домой.

Дома на автоответчике было два сообщения из офиса Полы. Первое – от Шейлы, ее секретарши. Шейла спрашивала, собирается ли Пола сегодня быть на работе. Второй звонок был от Криса, начальника Полы. Серьезным, озабоченным тоном Крис сказал, что она «была нужна» ему на утреннем совещании, и просил Полу позвонить сразу, как только она получит сообщение.

Не появиться на работе без звонка было очень непохоже на Полу. Наверное, она провела день с Дагом. Я представил себе их вместе – голые потные тела в постели, – но тут же постарался об этом не думать.

Отис по-прежнему вел себя странно – лаял и рычал. Видно, еще не отошел от того, что творилось здесь накануне. Я ласково потрепал его по голове, и он ненадолго притих, но потом снова взялся за свое.

Я отдал бы все на свете, чтобы Пола вернулась домой, но я понимал, что теперь от меня ничего не зависит. Если она больше не любит меня и хочет быть с другим, ничего поделать с этим я не могу. Но если она все еще любит меня и согласна вместе со мной работать над нашими отношениями, то со своей стороны я приложу к этому все усилия. Теперь слово за ней.

Я разделся, лег в постель и тут же отрубился. Проснувшись, я все еще чувствовал себя разбитым, но, к счастью, похмельные синдромы исчезли. Было начало шестого. Я по-прежнему переживал, что пришлось рано уйти с работы. Наверное, я выглядел как законченный идиот, и завтра обязательно нужно будет попросить у Боба прощения.

Отис не унимался.

– Ну хватит, успокойся, ради бога, – прикрикнул я на него.

В ответ он только громче залаял. Чаша моего терпения переполнилась. Я отвел его в кабинет и запер дверь. Он лаял, но звука было почти не слышно.

Я заказал ужин в китайском ресторане и поел прямо из коробочек перед телевизором. Тут же, на диване, я заснул и проснулся от телефонного звонка.

– Пола дома?

– Кто ее спрашивает? – сонно спросил я.

Молчание продолжалось довольно долго, потом мужской голос сказал:

– Даг Пирсон – помнишь, мы с вами играли в теннис в Стокбридже.

Я еще не совсем проснулся и не сразу врубился, а потом сообразил: мне звонит Даг, парень, который, судя по всему, последние двадцать четыре часа без остановки трахал мою жену.

– Какого черта тебе нужно?

Внезапно сон как рукой сняло.

– Пола дома или нет? – спросил он.

Да он совсем очумел, этот тип, – звонит сюда как к себе домой!

– Я поражаюсь твоей наглости.

– Я хочу поговорить с Полой.

– Ее нет.

– А где она?

– Тебе лучше знать.

– Мне нужно с ней поговорить.

– Я сказал, ее нет. И если ты еще раз сюда позвонишь…

– Не советую бить ее, – сказал он. – Если ты ее хоть пальцем тронул, клянусь Богом, я тебя убью.

– Бить ее? Да ты что, охренел!

– Она к тебе никогда не вернется. Между вами все кончено, хочешь ты этого или нет.

– Это мы еще посмотрим.

Даг положил трубку. Я с такой силой шмякнул телефон о журнальный столик, что выскочили батарейки. У меня голова шла кругом. Просто не верилось, что у Дага хватило наглости звонить мне домой.

Потом я остыл, но мысль о Поле не давала мне покоя. Если она не с Дагом и сегодня не пошла на работу, то где же она, черт возьми? Она могла переночевать в гостинице, но почему она до сих пор не позвонила мне, своему шефу – вообще кому-нибудь?

Я вспомнил мэйл: СОЗНАЙСЯ, ИЛИ БУДЕТ ХУЖЕ! А вдруг тот, кто посылал эти сообщения, похитил или убил Полу, потому что я так и не признался в убийстве Майкла Рудника? На первый взгляд, эта мысль казалась абсурдной, но, с другой стороны, какая-то связь здесь непременно должна была быть. Пола исчезла после того, как я получил угрозы, и это не могло быть простой случайностью.

Я пошел на кухню, попил тепловатой воды прямо из-под крана. Когда я возвращался в гостиную, то в столовой увидел на стуле, возле стола, сумочку Полы и замер на месте. Пола могла оставить ее дома, если бы ненадолго отлучилась в магазин или по делам, но чтобы она пошла без нее на работу – такого не случалось никогда.

Теперь я был практически уверен, что случилось что-то ужасное. В городе у нее не было близких друзей – таких, к кому она могла бы попроситься пожить. Допустим, что у нее любовник, о котором я понятия не имею, – но все равно то, что она ушла так надолго без своей сумочки, было невозможно.

Я подумал, что можно начать обзванивать больницы или даже позвонить в полицию. Потом решил успокоиться – наверняка этому должно было быть какое-то простое объяснение. Возможно, Пола взяла на день отгул, чтобы побыть одной. Может быть, она позвонила в офис, но произошла путаница, и ее коллеги не получили ее сообщения. В любую минуту Пола могла появиться дома.

Примерно полчаса я мерил шагами прихожую и коридор. Надежда, что с Полой ничего не случилось, постепенно слабела. В девять часов я уже всерьез собрался звонить в полицию. Мне меньше всего сейчас хотелось опять общаться с ними, но я понимал, что дорога каждая минута и что своим промедлением я подвергаю Полу опасности.

Я начал набирать 911, но на третьей цифре положил трубку. Звонить в полицию, когда с меня не снято подозрение в убийстве, было безумием. Я понимал, что полиция Нью-Джерси, скорее всего, проинформировала обо мне своих нью-йоркских коллег, и мне совершенно не хотелось усугублять ситуацию. Но даже если в нью-йоркской полиции и не знают о том, что меня допрашивали в связи с убийством Рудника, я все равно не смогу рассказать им о письмах с угрозами, приходивших на мой электронный адрес, – а именно эти письма, по-видимому, быстрее всего могут вывести на след Полы.

Я решил подождать до завтра. Почем знать – может быть, я проснусь, и Пола окажется в постели рядом со мной.

Запертый в кабинете Отис продолжал буянить. Я пошел проведать его и в очередной раз попытаться его успокоить. Войдя, я увидел лужи и кучки, которые он наделал по всему полу.

– Черт тебя дери! – возмутился я. – Да ты что, сдурел?!

Отис выскочил из комнаты, и мне пришлось гоняться за ним по всей квартире. В конце концов я поймал его в гостиной, подхватил на руки и отшлепал. Потом я отпустил его, и он удрал от меня на кухню.

Глава девятнадцатая

– Рад, что сегодня утром вы сами пришли ко мне, – сказал Боб, – потому что, честно говоря, вчера вечером я много думал, и если бы вы не продемонстрировали мне, что готовы отвечать за свои поступки, я бы, видимо, немедленно вас уволил.

Я сидел напротив Боба в его кабинете. Я плохо спал и сейчас изо всех сил старался не клевать носом.

– Я вам очень благодарен, – проговорил я. – Поверьте, единственное мое желание – заработать побольше денег – для себя и для нашей компании. Теперь я буду полностью посвящать себя работе – если нужно, и по вечерам, и в выходные.

– Хорошо, только давайте обойдемся без крайностей, – сказал Боб. – Это всего лишь работа – я хочу, чтобы за ее стенами у вас была полноценная жизнь. Все, о чем я прошу своих служащих – это стопроцентной отдачи здесь, в офисе. Как вам кажется, получится у вас так работать?

У меня зазвонил сотовый, и я ответил, надеясь, что это Пола. Но оказалось, что звонит Джим Тернер из «Лумис и Колдуэлл». Я тут же вспомнил, что договаривался к девяти часам приехать к нему в офис, чтобы обсудить цены на поставку оборудования. Сейчас было почти десять.

– Ой, ради бога, извините, – сказал я. – Сейчас выезжаю. Буду у вас через десять минут, обещаю.

Джим сказал, что у него расписан весь день, говорил он недовольным тоном и явно был расстроен. Когда я предложил перенести встречу на завтра, он сказал, что у него звонок на другой линии, и отключился.

– Кто это был? – осуждающе спросил Боб.

Он слышал слишком много, чтобы я мог как-то выкрутиться и соврать ему относительно содержания разговора. Когда я объяснил, как обстоит дело, Боб сказал:

– Мы не можем потерять его, Ричард. Это клиент на восемьдесят тысяч долларов, а может быть, и больше, и он пока еще ничего нам не заплатил.

– Мы его не потеряем.

– Похоже на то, что мы его уже потеряли.

– Не знаю, как такое могло случиться, – оправдывался я. – Наверное, из-за того, что вчера я так быстро ушел с работы, я забыл распечатать расписание своих встреч на сегодня. Обычно я всегда готовлюсь к своим встречам и…

– Так больше продолжаться не может. У меня здесь серьезный бизнес, а у вас что ни день – новые приключения.

– Я заново назначу встречу.

– Да уж, постарайтесь. Если у вас не получится, пеняйте на себя. Другого шанса у вас не будет.

Джима Тернера я пытался поймать все утро. Его секретарша все время выдумывала разные отговорки, отказываясь звать его к телефону. Наконец около двенадцати мне удалось прорваться через заслон.

Он сказал: «Может быть, мне нужно поискать другую компанию, которая в нас заинтересована», и голос его звучал еще более расстроенно, чем во время нашего первого разговора. Я понял, что пора переходить к экстренным мерам. Я начал унижаться и плакать, говоря, что на карту поставлена моя работа.

– Пожалуйста, дайте нам еще один шанс, – умолял я. – Если вы откажетесь, для меня это будет полная катастрофа. Прошу вас.

Это подействовало. Тернер сказал, что завтра его не будет в офисе почти весь день, но в районе часа он собирается оказаться поблизости от нас. Он предложил встретиться в час в моем кабинете и обсудить цены. Я несколько раз поблагодарил его, сказав, что он прекрасный человек, и что он меня спас, и как я ему обязан.

Когда разговор закончился, у меня вырвался вздох облегчения. Моя рубашка была насквозь мокрой от пота. Тут я вспомнил, что Пола до сих пор не нашлась, и снова взялся за телефон.

Я уже звонил Поле на работу с утра, еще не было девяти. Я оставил сообщение на автоответчике, прося прощения за то, что в тот вечер вел себя как последняя дрянь, и просил сразу перезвонить, как только она его получит. Теперь я позвонил опять, и секретарша Полы соединила меня с Крисом, голос которого я слышал вчера на пленке. Крис спросил меня, есть ли новости и, когда я ответил «нет», звонил ли я в полицию. Я быстро среагировал и сказал: «Конечно, первым делом сегодня с утра». Он спросил, есть ли у меня какие-нибудь предположения по поводу того, где может быть Пола, и я ответил, что нет, что сам ничего не понимаю. Крис попросил меня позвонить ему, как только что-нибудь станет известно, а я дал ему свой рабочий телефон и в свою очередь попросил его о том же.

Дольше откладывать было нельзя. Нужно было немедленно звонить в полицию.

Оператор соединила меня с ближайшим участком. Там меня попросили подождать, а потом трубку взял детектив Джон Химото. Он сказал, что в участок уже сообщили о предполагаемом исчезновении Полы Воровски: утром позвонил мужчина, назвавшийся Дагом Пирсоном. Я собирался объяснить, почему не позвонил раньше, что надеялся, что Пола как-то проявится, но Химото прервал меня, спросив, смогу ли я зайти в участок или ему заехать ко мне вечером. Понимая, что уйти пораньше означает лишиться работы, я сказал: «Отлично, вам удобно в половине шестого?»

– Пожалуйста, расскажите поподробней о вашей драке с рабочим.

Детектив Химото сидел напротив меня за обеденным столом. Лицо у него было большое и круглое, волосы надо лбом начинали редеть. Он выглядел как настоящий японец, но жесткий акцент выдавал в нем уроженца Бронкса.

Я чувствовал себя неуютно, повторяя Химото историю о том, как меня отлупил рабочий со стройки, но пришлось придерживаться своей выдумки – на тот случай, если он по той или иной причине решит поговорить с Бобом. Я уже успел почувствовать, что Химото не верит мне. Возможно, Даг рассказал ему, как я тогда ударил Полу о стену, и теперь Химото считает, что если с Полой что-то случилось, то я имею к этому отношение. Я не знал, говорил ли он уже с детективами из Нью-Джерси или с кем-то из полиции Нью-Йорка и известно ли ему, что меня подозревают в убийстве Рудника. По понятным причинам самому затрагивать эту тему не входило в мои планы.

– Все было так, как я вам уже рассказывал, – повторил я. – Мы с Полой пошли прогуляться, и какой-то строитель что-то такое нам сказал – и вот, слово за слово… Но я только не понимаю, как это может быть связано с…

– Что это была за стройка? – спросил Химото.

– Простите, что? – Мои щеки вспыхнули, как будто у меня внезапно подскочила температура.

– Где произошла ссора?

Господи, подумал я, почему я просто не сказал ему правду? Теперь я только увязал все глубже и глубже.

Я попытался вспомнить ближайшие стройплощадки. Что-то строили на Лексингтон… или все-таки на Третьей?

– По-моему, это было на Третьей авеню, точно не помню.

– Третья – где именно?

– В районе Третьей и Шестидесятых.

– Вы не могли бы назвать поточнее?

– Простите. Может быть, мы поговорим о моей жене?

– Именно это я и пытаюсь делать, мистер Сегал. Я понимаю, что вам тяжело, но прошу вас отвечать на мои вопросы.

Он перевернул страницу в своем блокноте.

– Итак, вы вместе с вашей женой около восьми часов вышли на прогулку, и во время этой прогулки вас избил рабочий со стройки.

– Да.

– Мне казалось, что строители заканчивают в пять.

– На самом деле я совсем не уверен, что этот человек – рабочий. Он мог просто околачиваться поблизости от стройки.

– Понятно. – В голосе Химото звучал скепсис. – Итак, после этой прогулки вы вернулись домой около половины девятого. Когда вы в последний раз видели свою жену?

– Наверное, где-то в одиннадцать.

– Так поздно? – спросил он.

– Я выходил из дому, – объяснил я. – Немного выпил. Когда я вернулся домой, Пола была в постели.

– Немного выпили или напились?

Если Химото уже говорил с нашим консьержем, он должен знать, что я был пьян. Я решил, что нет повода придумывать очередную историю.

– Скажем так – сначала я выпил немного, но потом добавил.

– Даг Пирсон говорит, что в тот вечер вы были пьяны. По его словам, вы пришли с работы пьяным и после у вас с женой была ссора.

– А откуда какой-то там Даг Пирсон знает, что здесь произошло?

– По его словам, ваша жена позвонила ему около девяти. Мне не совсем понятно, когда вы с женой пошли на прогулку, о которой вы говорите, если вы уже с работы пришли пьяным? Вы что, гуляли в таком состоянии?

– Даг лжет.

– Лжет относительно чего?

– Относительно всего. Я вам рассказываю все как было. После работы я выпил стаканчик или два, но я не был пьян. Я пришел домой и пошел гулять с Полой, а потом снова вышел из дома и пошел пить, но уже один.

– И у вас не было драки с женой?

– Это была не драка, а ссора – небольшая ссора. Знаете, на вашем месте я бы не слишком прислушивался к тому, что говорит Даг Пирсон. У него была связь с моей женой, и он хочет вылить на меня побольше грязи.

– Откуда вам известно, что у Дага Пирсона была связь с вашей женой? – спросил Химото. Его голос звучал как-то странно – я не мог понять, то ли он подозревает меня, то ли ему просто любопытно.

– Его невеста… то есть его бывшая невеста позвонила мне на работу.

– Судя по тому, что мне говорил мистер Пирсон, у него никогда ничего не было с вашей женой.

– Он лжет. Он явно имеет отношение к тому, что происходит, и хочет замести следы.

Мне показалось, что мои слова не убедили Химото. Да и меня не оставляла мысль: а что, если я и в самом деле ошибаюсь насчет Полы и Дага, вдруг между ними и правда ничего не было? Глупо было безоговорочно принять на веру слова Кирстин.

Химото перевернул в своем блокноте еще одну страницу и сказал:

– Мистер Пирсон также рассказал мне, как около двух недель назад ваша жена впервые пришла к нему – после того, как вы ударили ее головой о стену, насколько я понимаю, во время одной из ваших «небольших ссор». Потом, во вторник вечером, ваша жена, по его словам, снова позвонила ему, – очевидно, боясь, что вы снова прибегнете к физическому насилию, – и мистер Пирсон предложил ей немедленно приехать к нему. Она отказалась, сказав, что собирается немного пройтись и подышать свежим воздухом.

– Я в это не верю, – отрезал я. – Вы действительно считаете… Я же сказал вам: когда я вернулся из бара, жена была дома.

– Я просто пересказываю вам то, что рассказал мне мистер Пирсон. Крис Долан, начальник вашей жены, тоже сегодня звонил в участок, и он также выказал насчет вас некоторые опасения. Он сказал, что недели две назад ваша жена пришла на работу с синяком во всю щеку…

– Она поскользнулась в душе.

– Именно так, по словам мистера Долана, это и объяснила тогда ваша жена. Но в офисе, тем не менее, поговаривали о рукоприкладстве.

– Бросьте, я никогда не смог бы ударить свою жену, – возразил я. – Да вы что, совсем с глузда съехали?

– Что-что?

– Да вы только подумайте, в чем вы меня обвиняете! Вы, наверное, с ума сошли…

– Ладно, ладно. Давайте успокоимся.

– Сами успокаивайтесь! Моя жена пропала, а ваше дело – искать ее, так ищите ее, черт вас возьми!

Химото поерзал на диване.

– Я всего лишь пытаюсь восстановить картину того, что делала ваша жена вечером во вторник: чем были заняты ее мысли, в каком она была настроении, чтобы потом сложить все вместе и прийти к окончательному выводу. Это – мой принцип ведения расследований, и мне искренне жаль, если вам это не нравится.

– Просто найдите ее, – сказал я. – Больше мне ничего не нужно. Найдите ее.

Химото снова посмотрел мне в глаза. Мне стало не по себе, и я вынужден был отвернуться.

– Итак, вы говорите, что последний раз видели свою жену во вторник вечером. Она была в постели, и это было приблизительно в одиннадцать часов.

– Все верно. Когда я лег, она уже лежала в кровати.

– Какие-нибудь вещи вашей жены пропали?

– Нет. По крайней мере, насколько я могу судить.

– Она взяла с собой какие-нибудь деньги, кредитки?..

– Она оставила дома свою сумочку.

Химото широко открыл глаза.

– А раньше бывало, чтобы она уходила из дома без сумочки?

– Нет, практически никогда. Но если она куда-нибудь торопилась, то могла просто взять деньги, а сумочку оставить.

– Скажите, мистер Сегал, не было ли у вашей жены склонности к самоубийству?

– У Полы? Исключено.

– Она никогда не говорила вам, что хочет покончить с собой, – даже если в тот момент вам это казалось пустой угрозой?

– Нет, то есть не совсем так. Дело в том, что пару дней назад она рассказывала мне о том, что пережила в детстве. Она рассказала, как однажды, подростком, забралась в машину своих родителей, стоявшую в гараже, и включила зажигание. Но в то время у нее была сильная депрессия, и вряд ли что-то подобное могло повториться сейчас.

– Я высказал такое предположение по одной причине, – сказал Химото. – А именно потому, что, по вашим словам, вы в тот вечер ссорились и, согласно тому, что говорит Даг Пирсон, речь зашла о разводе. Поэтому вполне естественно предположить, что эта ситуация вызвала в ней сильное эмоциональное переживание.

Я попытался вообразить себе сцену: Пола уходит из дома и едет на такси до Бруклинского моста. Я воочию представил, как она залезает на перила и безумными глазами смотрит на черную воду Ист-Ривер.

– Может быть, этот вариант и не стоит сбрасывать со счетов. Но лично я сомневаюсь – на Полу это не похоже.

– А как насчет врагов? – спросил Химото. – Был кто-нибудь, кто по той или иной причине мог желать ей зла?

– Нет. Не было.

– А вы?

– Что я?

Мне показалось, что сейчас он снова начнет меня обвинять.

– У вас есть враги?

Думая про мэйлы, я сказал:

– Нет. Нету.

Химото закрыл блокнот.

– Сообщите мне, если кто-нибудь попытается с вами связаться. Хотя, честно говоря, учитывая, что прошло уже почти сорок восемь часов с момента исчезновения вашей жены, а вам так и не звонили, вряд ли это похищение с целью выкупа. Но наверняка ничего утверждать нельзя.

– И что теперь? – спросил я.

– В идеальном случае? – уточнил Химото. – В идеальном случае ваша жена появится у вас на пороге и вы будете жить с ней долго и счастливо. А тем временем мы попытаемся сделать все возможное, чтобы установить ее местонахождение. Да, кстати, у вас есть ее недавняя фотография?

Я пошел в спальню и вернулся с карточкой Полы. Я сфотографировал ее во время той нашей поездки в Стокбридж. Вспомнилось, как Пола давала мою полицейским из Нью-Джерси – из того же самого пакета с фотографиями.

Пока Химото прятал карточку во внутренний карман пиджака, я сказал:

– Хочу попросить вас не придавать слишком большого значения тому, что говорит обо мне Даг Пирсон. Не знаю, была ли у него связь с моей женой или нет, но могу сказать точно: он хотел быть с ней. Вчера он звонил сюда, спрашивал, не знаю ли я, где Пола, и, на мой взгляд, судя по голосу, был не в себе. Он сказал мне: «Она к тебе никогда не вернется» и «Между вами все кончено». Я не хочу его в чем-то обвинять – мы едва знакомы, – но, может быть, имело бы смысл спросить у него, где моя жена.

В первый раз я почувствовал, что Химото на моей стороне.

– Консьерж, который дежурит сейчас, дежурил и во вторник? – спросил он.

– Да, – ответил я.

– Давайте спустимся и зададим ему несколько вопросов.

Я спустился вместе с Химото поговорить с Реймондом. Реймонд сказал, что к Поле в тот вечер, когда она исчезла, приходил какой-то мужчина.

– Он был в костюме, – уточнил Реймонд. – Волосы темные.

– Это, наверное, Даг, – сказал я.

Реймонд не мог вспомнить точно ни во сколько этот мужчина появился в здании, ни когда он ушел и ушел он один или с Полой.

– Я внимательно смотрю только на тех, кто входит в здание, – пояснил Реймонд, – а не на тех, кто выходит.

Химото задал Реймонду еще пару вопросов, но больше он ничем не смог нам помочь. Он только сказал, что Химото может связаться со службой охраны здания и просмотреть пленку, отснятую видеокамерой в подъезде. После того как Химото записал название фирмы и телефон, я сказал:

– Видите, я вам говорил, что Даг окажется в этом замешан.

– Но вы сказали, что, когда пришли из бара, ваша жена была дома.

– Совершенно верно, но и Даг был здесь в тот вечер, а вам об этом не сказал, так ведь? Может быть, он пытается что-то скрыть?

– Это, конечно, внушает подозрение.

– Поговорите с ним еще раз. Выясните – вдруг он что-то скрывает?

– Не беспокойтесь, мы обязательно проверим все версии в кратчайшие сроки. Я дам вам знать, как только будут какие-нибудь новости. Рассчитываю на то, что и вы поступите так же.

После того как Химото ушел, я постоял внизу и поговорил с Реймондом о Поле.

– Уверен, что с ней все в порядке, – успокаивал меня Реймонд. – Она, наверное, сегодня вернется домой. Вот увидите.

– Надеюсь, вы правы. – В моих глазах стояли слезы. – Если с ней что-то случилось, я даже не знаю, что буду делать.

– С ней все будет хорошо, не волнуйтесь.

Вернувшись обратно в квартиру, я не выдержал и заплакал. Сказалось напряжение последних дней. Я опустился в прихожей на колени, рыдал и не мог остановиться.

Потом, постепенно приходя в себя, я начал думать о Даге. Способен ли он в самом деле причинить ей зло? Я вспомнил Дага на теннисном корте, как он рычал, как сумасшедший, каждый раз, когда бил ракеткой по мячу. Не трудно было представить его убийцей, совершающим преступление в состоянии аффекта.

В который раз обходя квартиру, я рисовал себе картину событий вечера вторника. Около девяти Пола звонит Дагу. Она очень расстроена, и Даг настаивает на том, чтобы прийти – во что бы то ни стало. Какое-то время Даг проводит в квартире, пытаясь уговорить Полу пойти к нему. Пола чувствует себя виноватой из-за того, что закрутила с ним, и отказывается. Около десяти Даг уходит один. Потом, примерно в одиннадцать, когда возвращаюсь я – пьяный, вонючий, избитый, – Пола проникается таким отвращением, что в конце концов все же решает пойти к нему. Потом что-то происходит. Может быть, между ними возникает ссора или даже драка. Пола решает порвать с ним, и Даг безумеет от ревности. Я представил, как Даг, с покрасневшим перекошенным лицом, избивает Полу, а потом убивает ее.

Я так сильно сжал кулаки, что ногти впились в ладони. Мне хотелось узнать, где живет Даг, пойти к нему и вытрясти из него правду. Но я понимал, что именно этого он и добивается. Он уже наврал обо мне Химото, и похоже, что именно он посылал мне и-мэйлы с угрозами. Видимо, Пола рассказала ему, что полиция допрашивала меня в связи с убийством, и у него возникла блестящая мысль разделаться со мной.

Я решил предпринять ответные действия.

Я пошел к себе в кабинет и выкинул Отиса в коридор. Я до сих пор еще не убрал за ним его лужи и кучи, и комната жутко воняла.

Я запустил компьютер, подключился к системе своего офиса и открыл свой почтовый ящик. Я выбрал один из последних мэйлов с угрозами и напечатал ответ:

ДАГ, ИДИ В ЖОПУ.

Я нажал «отправить», потом выключил компьютер. Убрав за Отисом, я долго стоял под холодным душем.

В течение всего вечера я несколько раз проверял почту, но новых сообщений не было. Около полуночи я взял Отиса на прогулку. Он вел себя лучше, чем накануне, только казался немного грустным.

– Я понимаю, я тоже скучаю по мамочке.

Квартира без Полы производила впечатление особенно пустой и тихой. Чтобы создать хоть какой-то фон, я включил в спальне телевизор, отчего стало только хуже. Я подумал, что, возможно, мне придется провести так всю оставшуюся жизнь, что я теперь так и буду всегда один – в пустой квартире, с включенным телевизором.