Текст книги "Воскрешение вампира"

Автор книги: Джейсон Хендерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Армстронг сжала губы и протянула очки Алексу.

– Ничего особенного. Обычные очки, – удовлетворенно сказала она.

Алекс медленно надел их обратно.

Заговорил Каррерас.

– Ты, конечно, знаешь, какие ассоциации вызывает твоя фамилия?

Алекс пытался осмыслить происходящее. Абсурд: женщина изучает его очки, как будто они могут быть сделаны из фантастического криптонита, мужчина в костюме задает ему вопросы – среди ночи, под землей, на глубине мили…

– Вы имеете в виду, «охотник на вампиров»? Как в фильмах? Могло быть и хуже, – сказал Алекс. – Но да, я достаточно этого наслушался. Отец раздражается, стоит кому-нибудь об этом упомянуть. Примерно то же самое как общаться с людьми, если твоя фамилия – Ганнибал.

Сангстер покачал головой, словно чему-то удивляясь, и обратился к остальным:

– Я навел кое-какие справки, когда увидел его фамилию в списке своих студентов. Он занимается альпинизмом. Участвует в спасательных операциях. Его учили выживать практически без еды. Он умеет водить комбайн и мотоцикл, а как-то раз его укусила змея, и он сам наложил себе на ногу жгут и выжил, хотя чуть не остался без ноги.

Алекс почувствовал смесь гордости и страха, когда его учитель литературы прочел перечень того, чему Алекса так или иначе научили все эти годы. Отец старался, чтобы все его дети умели нечто подобное.

– И при всем при этом он ничего не знает о том, о чем, по идее, должен знать лучше всего – о вампирах. Его не учили сражаться с ними. Насколько я знаю, вообще не учили.

– Но кто-то из Ван Хельсингов был с нами? – спросил Каррерас.

– Чарльз сейчас вышел из игры, – ответил Сангстер. – Про Аманду мы все знаем. И…

– Что это значит? – не выдержал Алекс.

– То, что если бы не твоя мать, – ровно сказал Сангстер, – твой отец, вполне возможно, до сих пор был бы одним из нас.

– Но это безумие, – Алекс поднялся и покачал головой.

– Дадите нам пару минут? – Сангстер взглянул на остальных.

Мгновение спустя Алекс и Сангстер остались в переговорной одни, и учитель нажимал кнопки на клавиатуре, вмонтированной в стол. Когда с потолка опустился экран проектора, Сангстер произнес в возвышение на столе:

– Одну содовую. – И обернулся к Алексу: – Будешь «Доктор Пеппер»?

– Что вы пытались сказать о моей матери? – хмурясь, спросил Алекс.

Выражение лица у Сангстера было искренним, и Алекс принял это за жест примирения.

– Так ты будешь что-нибудь пить? – снова спросил он.

– Что угодно, неважно.

Сангстер сделал распоряжение насчет напитков и сосредоточился на клавиатуре. Он с силой ткнул какую-то кнопку, и на экране появилось резкое изображение в инфракрасном свете – мужчина прыгает прямо на камеру на балконе, в то время как где-то внизу, на улице, проезжает правительственный кортеж. У мужчины острые ногти; он раскрыл рот, обнажая клыки…

– Мы убиваем вампиров, Алекс. – Сангстер снова ткнул в кнопку, и изображение сменилось: другой вампир прыгает на одну из машин кортежа, лобовое стекло для него не большее препятствие, чем бумага. – Мы не одни, Алекс. Кто-то охотится на террористов. Кто-то сражается на войне. А Полидориум был создан для борьбы с вампирами.

– Только с вампирами?

– Ну, – неопределенно сказал Сангстер и нажал на кнопку; на этот раз появилось изображение картины, на которой был молодой итальянец. – Это Полидори.

Алекс попытался поподробнее вспомнить лекцию по «Франкенштейну». Сейчас все это казалось далеким прошлым.

– Мы обсуждали это в классе. Мэри Шелли выставила его на посмешище. И вы сами назвали его неудачником.

– Вот что тебе нужно знать, если мы собираемся двигаться дальше, – Сангстер был серьезен. – Можно сказать, было два Полидори: тот, о котором мы читали в школе, и тот, кто основал эту организацию.

Сейчас под изображением Полидори появились две колонки – краткая биография с ключевыми датами и событиями.

Дверь открылась, и один из агентов внес поднос с их напитками. Сангстер указал на стакан «Доктора Пеппера», и Алекс взял его, а его таинственный учитель между тем продолжал свой рассказ:

– Если верить общепринятым источникам, в тысяча восемьсот шестнадцатом году, вскоре после отдыха на озере Женева, Джон Полидори перестал быть другом лорда Байрона. Потрясенный и погруженный в депрессию, Полидори умер несколько лет спустя, предположительно от передозировки наркотических веществ. А вот что тебе расскажет любой из членов нашей организации, если у тебя, конечно, есть право слышать это, а у тебя оно, да простит мне Бог и твой отец, хочет он того или нет, есть.

Не прерывая разговора, Сангстер снова нажал на кнопку – зажегся еще один экран, и на нем замелькали изображения: вертолеты и мотоциклы, какая-то техника и компьютеры, экраны с GPS-координатами агентов по всему миру.

– Джон Полидори не был дураком. Он жил двойной жизнью – с тех пор, как в тысяча восемьсот восемнадцатом году написал своего «Вампира», первую современную книгу о вампирах. Когда книга вышла в печать, он столкнулся с первой группировкой вампиров – они держали опиумный притон в Лондоне. Он установил, с кем они были связаны, и выяснил, что это клан, управляющий газетой и издательством. Он убил нескольких, но вампиры стали настраивать общество против доктора Полидори, которому, разумеется, приходилось держать свою настоящую деятельность в тайне. Вскоре Полидори сумел извлечь пользу из своей дурной славы. К этому времени у него появилась своя миссия. Он инсценировал собственную смерть и ушел в подполье. К тысяча восемьсот тридцать первому году, когда Мэри Шелли написала исправленную версию «Франкенштейна», все вспоминали Полидори как полного идиота, Мэри в том числе. Она даже изменила описание созданной им книги – слово «вампир» в ее предисловии не звучит ни разу, вместо этого Мэри сама придумала дурацкую историю о даме с черепом вместо головы. Но у Полидори были друзья. Среди прочих, в конце тридцатых годов он встречает юного Авраама Ван Хельсинга, который существовал на самом деле, вопреки тому, что ты слышал. Брэм Стокер познакомился с ним, когда тот был уже в преклонном возрасте, и написал своего «Дракулу», основываясь на его рассказах. Задолго до этого Ван Хельсинг употребил значительную часть своего состояния на то, чтобы помочь Полидори создать эту организацию. Когда Полидори действительно умер в тысяча восемьсот пятьдесят первом году, тридцать лет спустя после своей официальной кончины, агентская сеть организации уже охватывала Европу и США и получала финансирование из неофициального бюджета каждой страны. Время от времени они продолжали работать вместе с Фондом Ван Хельсинга, исследовательской организацией, во главе которой сейчас стоит твой отец.

– Но в Фонд входят ученые и профессора, – сказал Алекс, – они создают вакцину против малярии и управляют больницами в странах третьего мира. Не могу себе представить кого-нибудь из них в качестве охотника на вампиров.

– У них есть и другие дела, но то, о чем ты говоришь, дает им возможность заводить нужные связи по всему миру, – сказал Сангстер. – А когда им нужны боевые единицы, они обращаются в Полидориум.

Алекс уставился на изображение итальянца, который работал с его… да, а кем он ему приходится?..

– Так Авраам Ван Хельсинг – мой прапра…?

– Прапрапрадедушка.

– Вы знаете моего отца?

– Лично не знаком.

– Но он ведь был… ну, тем же, кто вы сейчас.

– Да, он был нашим агентом.

– Он никогда не рассказывал об этом, – сказал Алекс и подумал о существах с обнаженными белыми клыками, преследовавших его в лесу.

И кое о чем еще.

– Но если вы наводили обо мне справки, вы должны знать…

– О твоей прежней школе? – спокойно спросил Сангстер, когда Алекс не смог закончить предложение. Алекс только кивнул.

Фрэйлинг Преп. Именно там он впервые ощутил эти странные помехи. Сначала он списывал все на тоску по дому – все-таки он жил в школе, вдали от семьи, без родителей и сестер. Но потом он заметил, что помехи, похоже, возникают только в присутствии однокурсника по имени Макс Пирс. Пирс казался вполне безобидным – нет, он конечно задирал кое-кого из младших учеников, но до Меррила и Меррила ему было далеко, что бы там Алекс ни говорил днем раньше Полу, Сиду и Минхи в Сешероне. Но Алекс в его присутствии ощущал себя не в своей тарелке и ничего не мог с этим поделать. Он поделился своими тревогами с отцом, но тот предположил, что, вполне возможно, все это следствие недосыпа и начало мигрени; мигрени случаются в нашей семье, сказал тогда отец.

А потом произошел тот случай. Как-то раз Алекс занимался допоздна в библиотеке и, выглянув в окно, увидел, как одинокая фигурка спешно направляется от капеллы в глубь школьной территории. В тот момент он снова почувствовал помехи – они бились где-то внутри головы и гнали его прочь из школы, на улицу.

Там он и обнаружил Макса – он сидел на дереве и подсматривал за девочками через окно одной из спален. Пирс был босиком и пальцами ног помогал себе удерживать равновесие, а когда Алекс его окликнул, тот обернулся с таким хищным и плотоядным взглядом, что казалось, им управляет некая животная часть его сущности. Пирс набросился на Алекса.

Пирс дрался не как мальчишка, он дрался, как маньяк, царапаясь и кусаясь. Алекс защищался, используя приемы, которым его научили, и сам не понимал, откуда у него взялась такая скорость реакции. Драка была жестокой и быстрой и сопровождалась звуком, который Алекс мог описать как рычание – рычал Пирс, рычал и щелкал зубами. А когда все закончилось, Пирс лежал на земле без сознания, из носа и рта у него текла кровь. В ужасе от того, что он наделал, и не до конца уверенный в том, что видел, Алекс закричал – в таком состоянии их и застал декан, который как раз направлялся из кабинета к своей машине.

– Пирс был оборотнем, – сказал Сангстер, затем нажал какие-то кнопки на клавиатуре, и на экране появился приказ об исключении из школы, а рядом – фотография Алекса. И фотография Пирса. Нет, даже две: первая – фото из личного дела в школе, а на второй была волчья голова. Только глаза были как у Пирса.

– Откуда у вас это?

– Из базы данных по США. Это фото прислали анонимно. Ваша драка произошла в середине лунного цикла – Пирс уже был сам не свой, а до полного превращения оставалась еще неделя. Днем с ним все было нормально, поэтому никто, кроме тебя, ничего не замечал.

– Моего отца вызвали в школу, – Алекс, казалось, говорил сам с собой. – Он сразу приехал. Он был в ярости. Поговорил с попечителями школы и с полицией, и меня отпустили. Никакого ареста, никаких статей в газете. Но когда мы наконец остались одни и я рассказал ему, как все было – что я чувствовал и как вел себя Пирс, – он взял с меня обещание больше никогда об этом не упоминать. Он сказал, что люди решат, будто я сумасшедший. Он так это сказал, как будто думал, что я действительно схожу с ума. Но если то, что вы говорите – правда, он должен был знать, что Пирс – оборотень.

Алекс чувствовал, что отец его предал, и ничего не мог поделать с этим чувством. Отец лгал ему. Хуже того, задавал вопросы о его психическом состоянии. «Как он мог и чего ради?»

– Так… почему он мне не сказал?

– Не знаю, – отозвался Сангстер. – Но он готовил тебя к этому знанию. Готовил всю твою жизнь, Алекс. Самозащита. Спасательные операции в горах. Нравится ему это или нет, в глубине души он знает, что тебя ждет.

Алекс подумал, интересно, в курсе ли его отец, что большую часть минувшей недели его сын только и делал, что убегал, спасая свою жизнь?

– Кто это был – сегодня вечером, на дороге?

– Айсмейкер, – сказал Сангстер и снова склонился над клавиатурой. На экране появилось новое изображение – мужчина с зачесанными назад волосами и жестоким взглядом. – Мы видели кортеж главы клана, важной персоны. Мы называем его Айсмейкер.

– Это из-за холода?

– Верно.

– Вы всем вампиром даете крутые имена, как у супергероев?

Сангстер улыбнулся.

Алекс продолжал:

– Так этот Айсмейкер – кто он?

– Хочешь – верь, хочешь – нет, но Полидори знал его под именем лорда Байрона, – отозвался Сангстер. Нажатие кнопки – и изображение на экране сменилось очевидно более старым рисунком: глаза остались те же, но волосы были длиннее, и одет мужчина был импозантно, как в девятнадцатом веке. – Великий поэт. И первый вампир, с которым Полидори столкнулся вживую. Летом, когда вся их компания в последний раз была в полном сборе, благословенным летом, Байрон начал сходиться с вампирами. Байрон был надменным человеком, способным очаровать любую женщину и превзойти в состязании любого мужчину, но ему самому не давали покоя мысли о хромоте, росте и писательском таланте. Вампиризм привлекает тех, кто жаждет превзойти самих себя. Прежде чем Байрон стал настоящим вампиром, прошли годы, но Полидори видел, как этот час приближается. Сам понимаешь, это не та история, которую я когда-нибудь расскажу в классе.

«Да уж, слишком мрачно для Сида», – подумал Алекс. Сангстер тем временем продолжал:

– Сейчас под началом Айсмейкера тысячи боевых вампиров. Он очень скрытен, даже для главы клана. Но запомни: он очень, очень опасен. Когда ему нужна кровь, он не просто берет и убивает нескольких – гибнут сотни. Он приходит и замораживает целый город, оставляя после себя руины.

– Вы знаете, почему он здесь?

– Нет. До нас дошли слухи, что он уничтожил один из кораблей – «Вэйфэрер», который шел в Штаты с грузом из предметов старины. Потом внезапно Айсмейкера обнаружили здесь. Что-то привлекло его внимание и заставило вернуться к озеру Женева.

– Но куда они могут направляться? Где оставят все эти машины?

– Там, где мы не сможем их обнаружить, – ответил Сангстер. – В месте, которое спрятано даже лучше, чем то, где мы сейчас находимся, – в Шоломансе.

Алекс кивнул. Это слово он уже слышал.

– Это убежище?

– Это школа, скорее даже университет, что-то вроде Массачусетского университета для вампиров.

– И он находится где-то здесь?

– Мы так думаем, – сказал Сангстер, затем снова нажал на кнопку, и Алекс чуть не подавился своим «Доктором Пеппером».

На расплывчатой фотографии был его отец, которого Алекс знал худым, мало заботящимся о физической форме мужчиной. Здесь он выглядел лет на двадцать моложе и был куда более подтянутым; он сидел на корточках, скрываясь за разрушенной стеной, и что-то говорил в рацию.

– Где это было снято?

– Хмм… кажется, в Праге.

– Но когда?

– По моим подсчетам, незадолго до твоего рождения. – Сангстер смотрел на Алекса выжидающе. Он улыбнулся и сказал: – Ну, давай же, Алекс.

– О чем вы?

– Так ты действительно хочешь сказать, что никогда не слышал про Полидорум и то, чем мы занимаемся? И все, что ты знаешь о Фонде Ван Хельсинга, сводится к благотворительности?

– Именно! Все, как вы сказали. – Алекс не мог отвести глаз от фотографии. «Невероятно. Так отец на самом деле был агентом, и прятался за разрушенными стенами, и говорил по рации, и стрелял в вампиров?»

– Так не бывает, – пробормотал Алекс.

– Что?

– Просто этой фразой отец всю жизнь отметал то, что, по его мнению, звучало как ерунда. «Так не бывает». А теперь выходит, что все, чего не бывает, на самом деле бывает, и еще как.

– Ну, может, и не все, – заметил Сангстер. – Но в любом случае заставить тебя молчать мы не сможем. Даже если бы попытались, что толку, действие лекарств рано или поздно проходит. Понятия не имею, что нам с тобой делать.

– Можно, я рассмотрю ее получше? – Алекс шагнул ближе к экрану.

– Может, тебе лучше спросить у отца? – Сангстер изучающее смотрел на Алекса.

– И все равно. Я не понимаю. Почему он отправил меня сюда? Если не хотел, чтобы я оказался втянутым во все это.

– Он не отправлял тебя сюда, – ответил Сангстер. – Он просто отправил тебя в одну из самых престижных школ в мире. – Учитель (или агент?) закусил губу. – Я не думаю, что он знает о штаб-квартире Полидориумау озера Женева. Это секретные сведения, и штаб появился здесь не так давно – с тех пор, как мы занялись поисками Шоломанса. А такой информацией с бывшими агентами не делятся.

– Если вы ему расскажете, он заберет меня отсюда, – серьезно сказал Алекс. – И для меня все закончится. А я не хочу. Слишком далеко все зашло, чтобы я мог просто сбежать.

Сангстер поднялся и нажатием кнопки выключил экран. Когда он снова повернулся к Алексу, выражение его лица было серьезным.

– Алекс, ты их чувствуешь?

Какое-то время Алекс молчал. Наконец он ответил:

– Думаю, да. Когда они близко. И той ночью. В комнате. Я тоже почувствовал.

– В школе?

– Да. Когда оно – она – была у меня за окном. И в Фрэйлинг Преп тоже.

Сангстер явно что-то взвешивал.

– Ты устал?

Пришлось признать, что да.

– Пора возвращаться в школу. Через несколько часов рассветет.

Когда они вышли из переговорной, Каррерас и Армстронг о чем-то беседовали в приемной.

Сангстер отправился за жилетом и шлемом для Алекса. Пока его не было, Алекс наблюдал за остальными агентами – кто-то шел по своим делам, кто-то убирал на место оружие, кто-то просто проходил мимо.

Армстронг обращалась к Каррерасу, который попыхивал трубкой.

– До сих пор ни малейшего понятия, где они могут быть, – сказал он.

– А ведь сегодня ночью мы могли это выяснить.

– Никогда нельзя сказать заранее.

Сангстер вернулся и протянул Алексу шлем.

– Если ты что-то почувствовал, когда она преследовала тебя в школе, значит, все хуже, чем я думал.

– Что это значит?

– Они знают, где ты.

Глава 9

– Вставай, герой, – сказал Пол. Алекс лежал на самодельной кровати и поморщился, когда свет ударил ему в лицо. Пол и Сид уже встали и ходили по комнате, утреннее солнце било в окна. Алекс заморгал спросонья.

– Что?

Пол любовался в зеркале синяком – тот наливался у него на лице ярко-голубым цветом.

– Ты же не хочешь пропустить завтрак, – объяснил Пол. – После вчерашнего тебя все будут приветствовать как героя!

Алексу потребовалось какое-то время, чтобы осознать, что происходит. После всех этих ночных похождений – лес, мотоцикл, вампиры, бункер – он совершенно забыл, с чего начался вчерашний вечер. С драки в Сешероне. На самом деле он чуть было не отправился обратно в комнату к Меррилам, когда Сангстер, не говоря ни слова, оставил его у ворот школы.

Алекс двигался, как зомби, пока чистил зубы и надевал линзы; Пол и Сид уже ждали его у двери, чтобы идти в столовую.

Сид наблюдал за Алексом.

– Ужасно выглядишь, – сказал он.

– Может, потому, что спал на полу? – предположил Пол. – Посмотрим, может, найдется еще одно одеяло для тебя.

– Нет, нет, – Алекс помахал им рукой, – я в порядке.

Его мысли снова вернулись к ночным происшествиям. Он еще раз сполоснул лицо. Плаза слегка щипало, но он уже явно наловчился надевать линзы. Он вспомнил, как вампиры заметили его, когда он пригнулся за велосипедом Сида.

Велосипед Сида!

Алекс с отвращением хлопнул себя по лбу. Он обернулся – где там его кроссовки, – влез в них ногами и сказал:

– Вы идите, ребята.

– А ты куда? – Пол вытаращился на него в изумлении.

– Я забыл… я собирался пойти погулять. Чтобы… ммм… подумать, – нескладно соврал Алекс.

– Ты хотел подумать? – Пол произнес последнее слово так, как будто слышал его впервые. Он указал на царапины у себя на лице и шее. – Да тебя же встретят как героя, понимаешь? Вот, посмотри на меня! Думаешь, это синяк? Нет, это медаль!

Алекс хлопнул Пола по плечу и выбежал.

– Удачи!

Алекс уже несся вниз по ступенькам мимо заспанных учеников, идущих на завтрак, и на выходе чуть не столкнулся с Отранто – тот как раз входил в школу, – заслужив короткий неодобрительный взгляд.

Алекс бежал прочь из школы, по тропинке, за ворота, прямиком к дороге. Он забыл велосипед Сида в лесу, на полпути к Сешерону. Сейчас Алекс был даже рад этому – ему хотелось снова оказаться в лесу. Лес – не школа, тут все гораздо проще: с одной стороны – чудовища в капюшонах, с другой – агенты на мотоциклах. Каждый дюйм пространства лучился такой энергией, какую едва ли могла дать повседневная школьная жизнь. Здесь сил придавала цель. Героическая миссия. Алекс обнаружил, что эти мысли крутятся у него в голове, а сам он продолжает бежать.

Днем деревья выглядели совсем не так, как ночью, но скоро Алекс узнал местность – он был уже близко от поворота, на котором ночью сошел с дороги и заметил караван. Наконец он увидел отблеск солнца на рефлекторе – велосипед Сида лежал там, где он его оставил, среди листьев.

Алекс застыл на месте. Рядом с велосипедом, прислонившись к дереву и скрестив на груди руки, стоял Сангстер в голубом спортивном костюме.

– Нам надо поговорить, – сказал он.

Алекс подошел к велосипеду, поднял его и сказал:

– Я хочу работать с вами.

– Что значит «работать с нами»?

– Вы показали мне фотографию моего отца. Я могу занять его место. Я хочу занять его.

– А ты уверен, что это именно то, что тебе стоит делать прямо сейчас? – спросил Сангстер. – Ты многое умеешь, и тебе везет, но я должен признать, что не уверен, стоит ли тебе вообще во все это лезть.

– А что еще мне делать? – спросил Алекс, и его вопрос был полон искренности. – Даже если бы я хотел стать нормальным, жить нормальной жизнью, куда деть помехи в голове, они же появляются всякий раз, когда я вижу этих… ну, чудовищ.

– И они об этом знают, о вибрациях в твоей голове, – сказал Сангстер. – Я готов спорить, в Шоломансе уже знают, что какой-то Ван Хельсинг был у озера Женева.

– Когда прошлой ночью ваши агенты проверяли мои очки, было похоже, что вы подозревали, будто я за вами шпионю, – сказал Алекс. – Шпионю за вами для моего отца.

– Верно.

– Зачем ему это могло понадобиться?

– Это запутанная история. Сложные отношения с бывшими агентами, – сказал Сангстер.

– Но вы должны понять! Я очень немногое знаю о своем отце. А хочу знать все. И хочу уметь то же, что умеет он.

– Алекс, – сказал Сангстер успокаивающе. – На то, чтобы научиться этому, уйдут годы. И у тебя есть эти годы. Все впереди, мой мальчик.

«Мальчик!» Вот в чем все дело. Алекс был в бешенстве. Вчера Сангстер, казалось, готов был дать ему в руки оружие. А сегодня…

– Постойте! Во-первых, я уже убил одну из этих тварей без всякой вашей подготовки, – сказал Алекс. – А во-вторых, я могу научиться всему, что умеете вы. Думаете, мне слабо вот так же проехать по лесу?

Сангстер склонил голову:

– Я не говорил, что этого не будет. Ты же слышал. Просто не сейчас. Когда-нибудь.

Алекс оседлал велосипед:

– Мне пора. Пол и Сид ждут.

– Аккуратнее на дороге, – сказал Сангстер вслед, и Алекс почувствовал еще большее раздражение.

Алекс поставил велосипед на место и отправился в столовую, когда Пол и Сид уже закончили завтракать и как раз вставали из-за стола. Разумеется, вокруг них тут же собралась восхищенная толпа, которой царапины и раны Пола казались знаками почета. У Алекса все тело было в синяках, но под одеждой этого не было видно, так что он даже на миг почувствовал укол зависти.

– Как прогулка? – спросил Сид. Алекс пожал плечами.

Кто-то подошел к нему сзади и похлопал по плечу. Алекс обернулся, ожидая увидеть монстра с клыками, который сейчас откусит ему половину головы. И почти угадал – это был Билл Меррил.

– Прошлой ночью тебя не было в спальне, – сказал Билл.

Пол и Сид за спиной у Алекса посерьезнели. Стивен Меррил маячил неподалеку и не спешил подойти к ним – может, потому, что и так был весь в царапинах.

– Я там был. Ты что, не помнишь? – спокойно отозвался Алекс.

Такого ответа Билл не ожидал – он уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыл его, обдумывая услышанное. Ну, Билл, соображай быстрее, подумал Алекс. Билл оглянулся на Стивена. Тот сжал губы.

– Что ж, – наконец произнес Билл. – Возможно. Только не думай, что мы в расчете. Даже не рассчитывай на это, ясно?

– Отлично.

Пол поднял руки в примиряющем жесте:

– Сегодня суббота, парни, суб-бо-та. Ради всего святого. Давайте займемся чем-нибудь другим.

Билл и Стивен посоветовались и пришли к какому-то решению.

– Увидимся вечером, соседушка, – сказал Билл.

– Ни за что в жизни не пропущу такое, – сказал Алекс. Он знал, братья Меррил еще как рады, что избавились от него. И надеялся, что на том оно и закончится.

Алекс, Пол и Сид провели остаток дня, бесцельно блуждая по территории школы. После ланча они вышли на крышу, прихватив с собой стопки комиксов и журналов Сида, разлеглись и начали читать.

Алексу достался комикс о вампирах – «Могила Дракулы», и, несмотря на события этой недели, он чувствовал себя одновременно виноватым и заинтригованным. Отец всегда запрещал ему читать книги о сверхъестественном – и теперь Алексу казалось, что он знал почему. Но он не мог перестать сравнивать нарисованных бледнолицых вампиров с теми, каких он видел на самом деле, хотя и не мог обсудить это вслух.

– Так какая там была первая книга о вампирах? – спросил Алекс.

– В смысле, о современных? – отозвался Сид.

– А что это значит?

– То, что истории о привидениях были всегда – такие, в которых души умерших возвращались за своими потомками, если те их чем-то не устраивали, – сказал Сид. – А современный вампир – это вампир вроде Дракулы, оживший мертвец, который пьет кровь и охотится за женщинами.

– Понятно. И какая же первая книга?

– В тысяча восемьсот шестнадцатом году появились сразу две книги. «Кристабель» Колриджа, но это поэма, а если тебя интересует проза, то мы снова возвращаемся к Джону Полидори и его «Вампиру». Конечно, на самом деле он писал о Байроне.

– О Байроне? – переспросил Пол. – Ты имеешь в виду поэта?

Сид кивнул:

– В книге его называют Ратвеном, но это неважно. Это книга о том, как он соблазнял и губил всех, кого встречал на своем пути. Всем было ясно, что Полидори описывал Байрона. Байрон был жестоким, парни. Взять хотя бы эту Клэр, сводную сестру Мэри Шелли. Она была без ума от Байрона, прямо как одержимая, и следовала за ним повсюду, но когда у них появился ребенок, Байрон настоял на том, чтобы забрать девочку и не пускать к ней Клэр. А потом дочь ему надоела, и он отдал ее на воспитание в монастырь. Там она умерла, когда ей еще и шести не было. Он был самовлюбленным садистом. Так что некоторые не верили, что вампир в его случае – метафора.

Алекс был впечатлен. Он покачал головой:

– Поверю тебе на слово.

Сид встал и бросил взгляд поверх ограждения на леса и озеро.

– Вампиры есть и здесь, – сказал он.

– Да ладно, – Пол фыркнул, – их не бывает. Ведь на самом деле их нет.

– А что, как ты думаешь, случилось с той женщиной, на площади? – упорствовал Сид. – Нечего разгуливать по здешним лесам, вот что я скажу.

Пол захихикал, и Алекс постарался сделать вид, что ему тоже смешно.

Но тут Пол сказал:

– Ты хоть иногда бываешь не таким грустным?

– Вот, значит, как я выгляжу? – неловко спросил Алекс.

Пол оперся своими огромными руками на колени и сказал:

– Когда я приехал сюда три года назад, я только и делал, что думал про Илинг. Раньше я жил там. Я думал о нем постоянно. Парк, где я катался на велике, мои друзья. Или думал об Илинге, или чувствовал себя виноватым за то, что не думаю. И так все время.

Сид кивнул, подтверждая правдивость его слов.

– А тут еще Сид со своим Дракулой, Лондоном и расспросами, был я там или нет… ну, где кинокомпания «Хаммер» снимала свои фильмы.

– «Хэммер».

– Ну, пусть «Хэммер». Неважно. Я о чем… пока я отвечал на эти дурацкие вопросы и ходил на уроки, я постепенно понял, что теперь моя жизнь – здесь. По крайней мере, сейчас.

– Твоя жизнь – это то, что ты говорил о доме вместо того, чтобы о нем думать?

– Моя жизнь – это то, что происходит, что бы ни происходило. Вот скажи, чего тебе не хватает?

– Не знаю, – отозвался Алекс. – Дома мы всегда смотрим с мамой кучу старых фильмов. И я катаюсь на лыжах с сестрой, этого тоже не хватает. – Это была не совсем правда, разве что под «катаюсь на лыжах» следовало понимать «участвую в спасательных операциях, и там не обойтись без горных лыж». Его младшая сестра Ронни, даром что ей было только двенадцать, обожала поисковые и спасательные операции, и, когда они жили в Вайоминге, они часто тренировались вместе. Ронни – самая отчаянная из его четырех сестер.

– Ну, так у меня для тебя есть новость, дружище, – сказал Пол. – Это все от тебя никуда не денется. А вот твои родные, наверное, хотели бы, чтобы из жизни здесь ты извлек максимум.

Они углубились в седзе, которые им дала Минхи.

Когда Алекс взял в руки первый журнал – с чернокрылым ангелом с гитарой на обложке, он увидел, что на обратной стороне, сзади, нацарапано имя девочки.

– Минхи через «ха», – пробормотал он.

Из журнала выскользнул листок бумаги, с неровным краем, явно вырванный из розового блокнота Минхи. Алекс подобрал его, прочитал и спросил:

– Вы это видели?

Пол и Сид отрицательно покачали головами.

– Что там? – спросил Пол.

Под номером телефона и адресом электронной почты было написано:

«Осенний вечер поэзии и прочего. Суббота, восемь вечера. В школе ЛаЛори».

– Это приглашение, – сказал Алекс, вставая. Он стоял, опираясь на ограждение, смотрел на озеро и ощущал себя немного рыцарем.

Глава 10

В семь вечера мальчики были с велосипедами у главного входа в школу. По их вычислениям, до школы ЛаЛори можно было добраться за сорок пять минут, если объехать озеро со стороны низины.

– Шикарно смотришься, – сказал Пол Алексу, который был в школьном пиджаке, позаимствованном у Сида – своего у него еще не было, – и брюках, которые ему удалось вынести из своей прежней комнаты вместе с остатком вещей.

Пиджак Сида был маловат Алексу в плечах, но единственный запасной пиджак Пола повис на нем, как парус в штиль, так что Алекс решил смириться – немного жмет, ну и ладно.

Кстати пришлись и сведения, которые они почерпнули от Пола, что по субботам комендантский час в десять вечера был скорее условностью по той простой причине, что старшие ученики, в обязанности которых входило следить за тем, чтобы младшие вовремя легли, в этот день сами охотно пропадали допоздна.

Мальчишки ехали по извилистой дороге, не снижая скорости и не переставая болтать, а солнце опускалось все ниже. Пол и Сид просвещали Алекса насчет уроков, учителей и школьных традиций. Они в один голос говорили, что библиотекарша – классная, но если что, разорвет провинившегося на части, а Сангстер – пожалуй, самый требовательный из всех преподавателей. По словам Сида, у Отранто была репутация человека, чьи связи и возможности далеко превосходят таковые у простых смертных, если речь заходит о нуждах школы и учеников; поговаривали, будто он выбил визу для русского студента – тот должен был войти в состав математической сборной Гленарвана – меньше чем за сорок восемь часов. В общем, Отранто был в теме, хотя ни с кем не общался – по крайней мере, этого никто не видел. И это было неудивительно: преподаватели и персонал школы жили в дальней части кампуса, вдали от студенческих общежитий, и студентам там делать было нечего. Алекс впитывал информацию, как губка, и был безумно счастлив наконец избавиться от ощущения ирреальности происходящего, не оставлявшего его на протяжении последних нескольких дней.