Текст книги "Свадебное пари"

Автор книги: Джейн Фэйзер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Конечно, было время, когда высшее общество не отвергало Серену. Но какой смысл вспоминать счастливые годы до второго брака ее матери.

Серена решительно тряхнула головой. Эти мысли только расстраивают ее, из-за чего нынешнее существование становится еще более невыносимым. По крайней мере мать не дожила до худшего. Жизнь ее со вторым мужем и без того была достаточно скверной, но она не дошла до самого мерзкого унижения, и это служило Серене некоторым утешением.

Она заставила себя думать о более интересных вещах. И миссис Саттон, и ее дочь, похоже, рады продолжить знакомство с Себастьяном Салливаном. Неужели мечтают о чем-то большем? Интригующая идея, но совершенно невозможная. Себастьян никогда не решится на подобный мезальянс. Не то чтобы он так уж придерживался светских правил, но есть в жизни некоторые вещи, которые просто не позволены человеку его происхождения.

Глава 5

– Нет, так не пойдет. Помогите мне снять это, Бриджет, – попросила Серена, с неудовольствием рассматривая свое отражение в зеркале. Когда-то ей нравилось платье из сиреневого шелка, и оно по-прежнему ниспадало изящными складками с ее точеной фигурки, но этот цвет больше ей не шел. Кожа казалась желтоватой, и хотя платье было сшито в тон ее глазам, они казались тусклыми и унылыми.

Горничная помогла ей снять платье и повесила его в шкаф.

– Так что же вы наденете, миледи?

Серена перегнулась через плечо Бриджет и стала перебирать платья. Даже когда у генерала не было и двух пенни в кармане, она носила платья по последней моде. Это считалось необходимыми деловыми расходами.

– Зеленый с белым муслин поверх зеленой атласной нижней юбки, – решила она, глядя на каминные часы. Было уже одиннадцать, а встреча с Себастьяном назначена на полдень.

Платье было очень простым. Рукава перехвачены на локтях темно-зеленой бархатной лентой, из-под которой вырываются веера кружев. В разрезе верхней юбки из светлого муслина видна нижняя, из темно-зеленого шелка. Вырез обрамлен широким кружевом, а белая косынка, повязанная над грудью, придавала наряду необходимую скромность.

Серена, прищурившись, снова осмотрела себя в зеркало. Сойдет и так…

– Наденете темно-зеленый плащ, миледи? На улице довольно холодно, и он будет очень хорошо гармонировать с платьем, – нерешительно предложила Бриджет.

– О, простите меня, – улыбнулась Серена оборачиваясь. – Я сегодня похожа на старую злобную кошку. Плохо спала. Да. Зеленый плащ подойдет.

Она действительно плохо спала, что бывало очень часто в последние дни, но твердила себе, что это не имеет ничего общего с предстоящей встречей.

Горничная накинула ей на плечи короткий плащ с капюшоном, застегнула гагатовую пуговицу и подала темно-зеленые лайковые перчатки, точного оттенка ее туфелек на каблуках.

– Вы прекрасно выглядите, леди Серена, – восхищенно прошептала она.

– Спасибо, вы очень добры. – Серена поцеловала девушку в щеку. – Если генерал спросит про меня, передайте, что я скоро вернусь.

– Сказать ему, куда вы пошли?

– Как вы можете что-то сказать, если ничего не знаете? И, пожалуйста, приготовьте вечером ванну. До обеда, если можно. Я надену шелк цвета слоновой кости.

– Да, миледи. – Бриджет присела.

Серена вышла на улицу и поспешно направилась к дому Маргарет. Дверь открыл лакей.

– Миссис Стэндиш велела нам подождать вас, леди Серена. Когда прикажете, мы подадим прохладительное.

Он взял плащ и перчатки Серены и проводил ее в гостиную Маргарет.

Комната показалась ей очень уютной. В камине горел огонь, графины с шерри, мадерой и кларетом стояли на буфете, живые цветы красовались на подоконниках и пристенных столиках, новые свечи только ждали огнива и кремня.

Серена невольно подумала, что оказалась в настоящем любовном гнездышке. Как и замышляла Маргарет. В глазах последней рандеву есть рандеву, и всякое может случиться. Впрочем, она не знала истории этой встречи. А вдруг Себастьян не так ее поймет? Вряд ли. Он слишком обижен и рассержен. Ее намеренная жестокость возымела свое действие. Она вспомнила холодность его голоса, искры презрения в глазах. Он требовал этой встречи, чтобы выяснить отношения. Чтобы встречаться без всякой неловкости, как подобает старым знакомым. Что же, она вполне с ним согласна.

– Привести вашего гостя, как только он прибудет, леди Серена, или сначала доложить о нем?

Дворецкий Маргарет Стэндиш прекрасно знал свое дело.

– Приведите достопочтенного Себастьяна Салливана, как только он придет, Хорас. Спасибо.

После ухода дворецкого она подошла к окну и взглянула на улицу. Отсюда она могла видеть, как Себастьян заворачивает за угол. Серена так разнервничалась, что смяла угол занавески и стала поправлять цветы в вазах. Было без десяти двенадцать. Себастьян, как всегда, пунктуален и учтив.

Ровно без двух минут двенадцать Себастьян подъехал к дому. Он был одет в лосины, темную шерстяную куртку, а на его треуголке, отороченной серебряным кружевом, красовался алый плюмаж. Сердце Серены перевернулось. Сколько раз в былые времена он вот так приезжал к ней, пока она ждала в маленькой комнате на втором этаже гостиницы на Кинг-стрит, сгорая от нетерпения.

Наблюдая, как он спешивается, Серена почти представила, что прошлое вернулось… через минуту она услышит его шаги на лестнице. Он спешит к ней… Распахнет двери, как часто это делал, и в два шага окажется рядом, схватит ее в объятия и завладеет губами в долгом поцелуе, который, кажется, вытянет душу из ее тела.

Наконец она услышала его решительный стук, и, кажется, задохнулась, и почувствовала, как вспыхнуло лицо, когда его шаги простучали в коридоре. Он о чем-то спросил дворецкого, и тут дверь комнаты открылась.

– Мистер Салливан, миледи, – объявил дворецкий отступая.

Дверь закрылась, и они остались одни.

Себастьян сунул стек под мышку и стал снимать перчатки.

– Итак, Серена, – обронил он, глядя на нее странно светящимися голубыми глазами.

– Итак, Себастьян, – в тон ответила она, безуспешно стараясь принять беспечный вид.

Само его имя пробуждало столько воспоминаний, вызывавших боль и ощущение потери.

Она поспешно отвернулась, опасаясь, что он заметит слезы в ее глазах, и сухо пробормотала:

– Спасибо, что пришел.

– Не за что, – вежливо ответил он, отбрасывая стек, шляпу и перчатки на консоль.

Серена поняла, что Себастьян ждет от нее первого шага. Какая несправедливость, учитывая, что это он настаивал на встрече! Раздражение осушило слезы, и она довольно резко спросила:

– Итак, о чем ты хочешь поговорить?

Себастьян рассмеялся: коротко и невесело.

– Не будь абсурдной, Серена.

Она резко развернулась, яростно сверкая глазами.

– Ты меня называешь абсурдной? Ты, который настаивал на выяснении отношений? Ну что же ты? Начинай выяснять отношения!

Он вздохнул и огляделся.

– Милый домик. Кому он принадлежит?

Ей следовало помнить его привычку менять тему, когда назревала ссора, поэтому Серена ответила ему в тон:

– Старой подруге. Она сегодня уехала из города.

– Понятно. Действительно тайное свидание. Не иначе. Можно предложить тебе бокал вина?

Серена едва сдержала привычный порыв запустить в него чем-нибудь. Теперь он пытается вывести ее из себя, указав на полное отсутствие гостеприимства. Еще одна из его раздражающих привычек, которые она так хорошо помнила. В старые времена, правда, она над этим смеялась, но все это в прошлом.

Она спокойно улыбнулась и показала на буфет.

– Прошу.

– Будешь пить, как обычно, шерри, или твои вкусы изменились? – бросил он не оборачиваясь.

Ей очень хотелось сказать, что да, изменились, но это будет так по-детски… и не причинит боли никому. Кроме нее.

– Спасибо.

Себастьян налил вина и подал ей бокал.

– За выяснение отношений! – воскликнул он, поднимая свой в шутливом салюте.

Серена покачала головой и пригубила вино, прежде чем спросить:

– Как идут дела?

Она не рассказала, как жадно хваталась за все английские газеты, опасаясь увидеть в них объявление о помолвке или женитьбе.

– Все в порядке. А как ты? Все хорошо?

Она хотела дерзко ответить, что все великолепно, но слова не шли с языка. Вместо этого она пожала плечами.

– Дела идут прекрасно. Генерал доволен.

Несколько секунд он молча смотрел на нее, потому что не верил. Что-то было не так. Перед ним была не прежняя Серена, полная чувственной энергии, веселья, живости, которые он так любил. В ней словно погасло пламя. Впрочем, погасло оно уже три года назад, когда она сказала, что никогда ничего к нему не питала.

– Но ты? Как живешь ты? – настаивал он. – Мне абсолютно безразлично игорное заведение, которым ты управляешь.

Как он может? И что знает о ее жизни?

Серена горько вздохнула.

– Мое благосостояние и успех нашего бизнеса нераздельны, – процедила она ледяным тоном, ставя стакан.

Он снова долго молчал, прежде чем тихо сказать:

– Почему ты предала меня, Серена? Неужели разлюбила всего за одну ночь? Только не говори, что никакой любви не было. Мы любили друг друга безоглядно, и, что бы ты ни говорила, не убедишь меня в ином.

Серена покачала головой.

– Мы испытывали друг к другу какие-то чувства: не стану этого отрицать, – но то были юношеские забавы, и, конечно, они не могли длиться долго… Так случается в молодости. Ты же не воображаешь, что это могло стать вечным? Я одна из дочерей фаро, ты – младший сын графа, без всяких перспектив, хоть и из благородной семьи. На что бы мы жили? Питались воздухом?

В голосе ее было столько презрения, что Себастьян побелел как полотно. На щеке задергалась предательская жилка.

– Мы вполне смогли бы прожить, – уверил он. – Если бы ты имела мужество смотреть правде в глаза, все бы у нас получилось. Ты струсила, Серена.

Он осушил бокал.

– Это все, что я хотел сказать.

Он взял шляпу, перчатки и стек и шагнул к двери.

Ужасающая несправедливость обвинений потрясла ее. Несколько секунд она боролась с собой, прежде чем язвительно констатировать:

– Насколько я поняла, это и есть выяснение отношений. Теперь мы можем обмениваться вежливыми кивками, если, по несчастью, где-нибудь столкнемся.

Себастьян, поджав губы, резко обернулся, но продолжал стоять, похлопывая перчатками по ладони, раздувая ноздри, стараясь подавить ярость, вызванную ее оскорбительным тоном. Все повторялось, как и три года назад, хотя тогда он был сражен ее словами, теперь же был зол, как никогда прежде.

Она отвернулась от него и отошла к окну: спина прямая, плечи расправлены, взгляд устремлен на дома напротив.

И ее неподвижность была так красноречива, что пробила панцирь его гнева. Она вдруг показалась ему такой беззащитной, такой уязвимой; ее белая длинная стройная шея казалась слишком хрупкой, чтобы выдержать тяжесть головы. Он любил целовать эту шею… и сейчас воспоминания об этом были так реальны, что он ощутил свежий аромат розовой воды, который шел от ее кожи.

Поколебавшись, Себастьян сказал уже тише:

– Мне не следовало называть тебя трусихой. Прости. Полагаю, у тебя были свои причины. И если я принял мимолетное влечение за более глубокое чувство, значит, ошибка моя.

Он грустно усмехнулся.

– Тогда я был таким глупым и влюбленным… По молодости!

Голос его звучал тихо, но напряженно, и Серена медленно повернулась. Губы Себастьяна были решительно сжаты, голубые глаза – ясны, взгляд прям. И она, вздрогнув, поняла, что нежный, любящий, беззаботный юноша из той долгой, страстной идиллии, закончившейся три года назад, повзрослел, превратился в широкоплечего, излучавшего силу, уверенность и решимость мужчину. Черты лица стали более жесткими, а глаза, как всегда сияющие, теперь были грустными и серьезными.

Она вдруг задалась вопросом, могут ли они так же легко зажечься смехом, как раньше? Жаль, если он лишился способности привносить в жизнь немного иронии.

– Ах, не стоит об этом думать, – пожала она плечами. – Ну что, перемирие?

– Перемирие, – согласился он, протягивая руку.

Серена шагнула вперед и вложила пальцы в его ладонь. На мгновение их глаза встретились, и они снова затерялись друг в друге. Себастьян поспешно уронил руку, отвел взгляд, и невидимая связь прервалась.

– До свидания, Серена, – попрощался он, направляясь к двери.

– До свидания. Хорас проводит тебя.

– Спасибо.

Она долго прислушивалась к удалявшимся шагам, к разговору Себастьяна с Хорасом. Наконец входная дверь захлопнулась. Серена подошла к окну, встала сбоку, защищенная бархатной шторой от взглядов с улицы, и принялась наблюдать, как он отвязывает лошадь и садится в седло. И вдруг поднял голову!

Серена поспешно отступила, хотя знала, что он не может ее видеть.

Себастьян пришпорил лошадь и поскакал в сторону Сент-Джеймс-стрит.

Почувствовав невыразимую усталость, словно пробежала марафонскую дистанцию, Серена опустилась в низкое кресло у огня и, положив голову на спинку, закрыла глаза. Впервые она увидела Себастьяна на маленькой вечеринке, которую давал один из постоянных клиентов игорного заведения генерала Хейуорда на Чарлз-стрит.

Молодой хозяин клялся в вечной любви к леди Серене Кармайкл и следовал за ней повсюду как заблудившийся щенок. Будь ее воля, Серена очень мягко отвадила бы его, но отчим приказал держать молодого человека на поводке. Ему предстояло унаследовать большие деньги, да и сейчас он не бедствовал, и, следовательно, проигрывал в заведении генерала огромные деньги. Серена, как обычно, повиновалась. Молодой лорд Фэрфакс не понесет серьезного урона. Во всяком случае, такого, который навлечет на него отцовский гнев.

Но на эту вечеринку явился Себастьян Салливан, златовласый Адонис с поразительной глубины голубыми глазами и солнечной улыбкой. Казалось, новый гость всего лишь мельком глянул на нее, прежде чем присоединиться к кружку друзей, но не прошло и нескольких минут, как он оказался рядом и вручил ей бокал шампанского со словами:

– У меня такое чувство, что вы очень хотите пить.

Она рассмеялась, спросила, как он угадал, и Себастьян ответил:

– О, мне кажется, я точно знаю, что вы любите и что вам понадобится в следующую минуту.

Она даже задохнулась от такой дерзости, и даже сейчас, разбитая и уничтоженная, Серена улыбнулась, вспомнив, как затрепетала при этих словах. И Себастьян сдержал свое слово до последней мелочи.

Пока… пока она не сделала того, что должна была сделать. И теперь он не сможет простить ее. Да и как, если она сама себя простить не сможет!

Глава 6

Молодой человек, стоявший у дома на Брутон-стрит и смущенно поправлявший галстук, явно нервничал. Одет он был с безупречным вкусом: в камзол и панталоны из темно-коричневого шелка, а также жилет цвета темного золота в зеленую полоску; черные кожаные туфли начищены до блеска, на красных каблуках ни единой царапины, трость с серебряным набалдашником стоит под принятым правилами углом, черная треуголка красиво отделана золотом. Дважды он подходил к двери, чтобы взяться за медный молоток, и дважды отступал. Наконец он отошел за угол, оглянулся и, очевидно приняв решение, вернулся к дому.

Абигайль наблюдала за сценой из окна гостиной.

– О, мама, только посмотрите, мистер Веджвуд снова возвращается. Как по-вашему, он опасается, что пришел не по тому адресу?

– Понятия не имею, Абигайль. А теперь отойди от окна. Настоящие леди не глазеют на улицу подобным образом. Что подумают соседи? – недовольно пробурчала Марианна, занятая вышиванием.

– Вряд ли соседям есть дело до того, что творится на улице, мама, – надулась Абигайль. – Здесь любопытных нет, если ты успела заметить. Дома всегда все знают, что происходит на улице: кто к кому приехал… кто с кем разговаривает, – это же вполне естественно.

– Подобное стремление совать нос в чужие дело в обществе не одобряется, – процедила мать. – А теперь берись за вышивание. Если к нам явится визитер, нельзя, чтобы он видел, какая ты бездельница!

Абигайль послушно взялась за пяльцы, всем своим существом прислушиваясь к раздававшимся внизу звукам, и все же подскочила от стука дверного молотка. Легкий румянец оживил ее хорошенькое личико, но она упорно не отрывала глаз от работы и не подняла головы, когда в дверях появился дворецкий.

– Мистер Джонас Веджвуд, мэм, желает знать, дома ли вы.

Марианна вздохнула. Как неприятно, что Абигайль привлекла внимание этого молодого человека! Несмотря на известность его семьи в местном обществе, не такого брака Марианна хотела для дочери. Но хорошие манеры запрещали отказать в гостеприимстве сыну семьи, считавшейся одной из самых важных в Сток-он-Тренте.

– Разумеется, Моррисон. Просите.

Дворецкий с поклоном удалился, и через несколько минут в комнату вошел молодой человек.

– Миссис Саттон… мэм… мисс Саттон, – пробормотал он с низким поклоном, – как любезно с вашей стороны принять меня! Я надеялся оставить карточку… не смел представить, что вы окажетесь дома.

Он не отрывал глаз от Абигайль, которая так и не отвлеклась от своего вышивания.

Марианна отложила пяльцы и учтиво улыбнулась:

– Садитесь, мистер Веджвуд. Мы не ожидали столь раннего визита. Видимо, вы приехали по делам? Поручение дяди?

– Так и есть, мэм. Но дела не заняли много времени и дядюшка разрешил мне полюбоваться достопримечательностями Лондона.

Он глянул на Абигайль, которая наконец подняла голову и застенчиво улыбнулась.

– Я надеялся, что мисс Аби… мисс Саттон примет приглашение в театр с последующим ужином. У меня есть ложа в театре «Друри-Лейн». По-моему, дают спектакль «Буря», и если вы не сочтете это за дерзость, мэм, окажете мне большую честь…

Речь бедняги постепенно затихала. Шляпа была окончательно измята, трость упала на пол, и Джонас, залившись краской, нагнулся, чтобы ее поднять.

Абигайль восторженно захлопала в ладоши.

– О, мама! Как чудесно… пойти в театр… я так мечтала… Кто играет Миранду, мистер Веджвуд? Вы знаете?

Он покраснел еще гуще, выпрямился и положил трость на колени.

– Боюсь, что нет, мисс Саттон… Не успел…

По правде говоря, он понятия не имел, о чем идет речь, знал только, что пьеса классическая, а следовательно, на нее можно водить порядочных девушек. Он умоляюще уставился на мрачную как ночь Марианну. Та ответила ледяной улыбкой.

– Нужно спросить у мистера Саттона. Он может посчитать театр неподходящим местом для молодой девушки. Абигайль нужно думать о своей репутации.

Сгорая от стыда, молодой человек пролепетал, что ни в коей мере не оскорбил дам. Он просто хотел доставить мисс Саттон удовольствие… и ее матери, конечно. Марианна ответила еще одним ледяным кивком, и в комнате воцарилось молчание.

– Я… Я надеюсь, папа нам позволит, мистер Веджвуд, – неловко пробормотала Абигайль. – Я бы очень хотела пойти, и вы ни на секунду не должны думать, что такое приглашение может оскорбить… Скорее наоборот.

Она вызывающе уставилась на мать.

– Я немедленно пойду спрошу папу.

Она подбежала к сонетке и, прежде чем Марианна успела возразить, энергично за нее дернула. Тут же появился Моррисон.

– Пожалуйста, попросите папу прийти и решить кое-что, Моррисон, – протараторила Абигайль, не давая матери вставить слово. – Скажите, что это очень важно.

Марианна не могла отменить распоряжение дочери в присутствии слуги, только плотно сжала губы и снова принялась за вышивание.

Через несколько минут в гостиную ворвался мистер Саттон.

– Что случилось, дорогая доченька? Что тебе нужно от твоего старого отца? О, да это Джонас Веджвуд! Добро пожаловать, молодой человек! – Он сердечно потряс руку Джонасу. – Как идут у вас дела? Рассказывайте все. Я буквально изголодался по доброй деловой беседе.

Он так пожирал глазами молодого человека, словно хотел унести его в библиотеку, чтобы обсудить финансовые проблемы, которые так его интересовали.

– Нет, папа! – воскликнула Абигайль вскакивая. – Ты не можешь увести мистера Веджвуда, пока не узнаешь о его приглашении. Он пригласил меня и маму в театр. Я так давно мечтала там побывать и умираю от желания пойти, но мама говорит, что ты должен дать позволение.

– Ах вот как?

Уильям глянул на жену и без труда понял ситуацию. Марианна ожидала, что он запретит поездку в театр, хотя Уильям в толк не мог взять почему. Обычно, если речь шла о дочери, он во всем подчинялся желаниям жены, твердя себе, что женщины лучше мужчин разбираются в подобных вещах, но Абигайль так умоляюще смотрела на него, сжимая загрубевшую ладонь своей маленькой ручкой, а кроме того, молодой Джонас Веджвуд ему нравился. Уильям много лет знал его дядю и всю семью.

– Не вижу ничего дурного, – объявил он. – Тебе полезно побывать в театре, кошечка, познакомиться с городской жизнью. Не так ли, любовь моя?

Он льстиво улыбнулся жене, но та лишь поджала губы.

– Если вы одобряете, сэр, мне остается молчать, – процедила она, яростно тыча иглой в канву, словно это была рука ее несчастного мужа.

– Ну, теперь, когда все улажено, я должен увести Джонаса в библиотеку. Выпьем по кружечке эля и потолкуем о состоянии рынков. Идемте же, друг мой. Попрощайтесь с дамами. Не сомневаюсь: вы еще не раз увидитесь с ними.

Схватив за руку, он потащил молодого человека за собой. Джонас едва успел поклониться дамам.

– О, мама, что мне надеть? – тараторила Абигайль, подскакивая от возбуждения. – Немедленно пойду и выберу. Бекки мне поможет. Как, по-твоему, синий бархат с верхней юбкой из небесно-голубого газа пойдет мне? В точности цвета моих глаз – так сказала модистка. И еще голубая соломенная шляпка с газовой вуалью… а может… желтый муслин… или он слишком легок для вечера?

– Перестань трещать, дитя мое, – вздохнула Марианна, пытаясь умерить восторг дочери. – Это всего лишь посещение театра. Никто тебя не увидит, ты не вращаешься в обществе.

Абигайль перестала прыгать.

– Люди будут смотреть на меня, мама. Все, кто придет в театр. Конечно, это не то, что бал, но я впервые выхожу на люди и они меня непременно заметят. Как всегда, – добавила она с довольной улыбкой.

– Должна признаться, ты довольно хорошенькая, – кивнула мать. – Но девушке неприлично привлекать к себе внимание своей красотой. Садись и продолжай работу.

Абигайль поколебалась, но послушалась. Она одержала победу, самую важную, и теперь, как искусный политик, будет почивать на лаврах. Не стоит торопиться и форсировать события.

– Итак, вы уже поговорили с девушкой?

Граф Бредфорд, заложив руки за спину, стоял в библиотеке Пикеринг-плейс.

Прежде чем ответить, генерал Хейуорд наполнил кларетом два бокала и подал один графу.

– Еще нет. Не успел.

Он поднял стакан в молчаливом тосте, на который не получил ответа.

– И когда вы намереваетесь ей сказать? Говорю вам, Хейуорд, я не собираюсь ждать вечно. И хочу девушку сейчас, а не когда она потеряет свою свежесть. Мне показалось, что вчера ночью она выглядела уставшей и осунувшейся.

– Уверяю, Серена абсолютно здорова, лорд Бредфорд, – надменно бросил генерал. – Я поговорю с ней, когда у меня на руках будут закладные.

Граф резко рассмеялся.

– Неужели? Считаете меня идиотом, готовым заплатить до того, как отведал качество товара?

– В таком случае вы вообще его не отведаете, милорд.

Генерал Хейуорд был истинным игроком и сейчас из-под полуприкрытых век наблюдал за гостем, прикидывая, как далеко сможет зайти, прежде чем граф сообразит, что противник блефует.

– А если девушка не согласится? Такой вариант вы не рассматриваете?

Бредфорд сменил тактику и, критически нахмурившись, пригубил вина.

– Неплохо… совсем неплохо. Единственное, что могу сказать в вашу пользу, Хейуорд, вы держите хорошие погреба.

Генерал благодарно улыбнулся, но ответил на вопрос неопределенным жестом.

– Серена поступит как ей велят, лорд Бредфорд, можете быть уверены.

Его милость скептически фыркнул:

– Перейдем к делу?

– Разумеется.

Генерал показал на кресло.

– Может, устроимся поудобнее?

Граф сел, вытянул толстые ноги в модных полосатых чулках и стал вертеть ножку бокала.

– Итак, условия нашего соглашения… Я получаю эксклюзивные права на вашу падчерицу, пока мне этого хочется, а в обмен возвращаю вам закладные на эту собственность и она становится вашей.

– Совершенно верно, милорд.

Глаза генерала блеснули. Он слегка подался вперед.

– Предлагаю вам в моем присутствии сжечь две закладные на самую маленькую сумму – девятьсот гиней, – и тогда я полностью отдаю Серену в ваши руки. Как только вы… скажем… э… осуществите вашу связь, мы уничтожим остальные две, на десять тысяч гиней. После этого Серена будет принадлежать вам на любой угодный срок.

Граф размышлял, по-прежнему вертя пустой бокал. Генерал потянулся к графину и вновь налил гостю вина.

– Поговорите сначала с ней, – решил наконец Бредфорд. – И если заверите меня, что она понимает свое положение… я уничтожу первую закладную. Через неделю, если она не взбрыкнет, сожгу вторую.

Генерал закрыл глаза и откинул голову на спинку кресла. Конечно, есть способы заманить Серену в постель графа, но покорится ли она потом? Это большой вопрос.

Наконец он открыл глаза. Граф наблюдал за ним, цинично скривив губы.

– Полагаю, Бредфорд, после того как я доставлю вам падчерицу, обеспечить ее покорность – ваше дело. В конце концов меня там не будет.

– Вы сомневаетесь в ее покорности? – резко спросил граф.

– Это целиком зависит от вас, милорд. Как я уже сказал, гарантирую ее сотрудничество до двери спальни. Остальное – дело ваше.

Граф поставил бокал и поднялся.

– Я пришлю записку, когда буду готов принять решение. Всего хорошего, Хейуорд.

Генерал вскочил, собираясь проводить гостя до двери. Он был почти, но не до конца уверен, что победа осталась за ним. Однако следует доиграть эту партию до конца.

– Я буду ждать вашего послания, сэр, – заверил он, почтительно кланяясь.

Серена с горничной как раз подходила к дому, когда на крыльцо вышел граф и обернулся к хозяину дома, чтобы попрощаться. При виде графа мурашки поползли по коже девушки. Может, она еще успеет нырнуть в переулок?

Но было уже поздно. Он оглянулся в ее сторону, и у нее не осталось времени на побег.

– Леди Серена! Какая встреча!

Он спустился с крыльца и остановился, ожидая, пока девушка к нему подойдет. Она присела и пробормотала «милорд» в надежде быстро протиснуться мимо, но он загородил ей дорогу, положив руку на перила крыльца, оценивающе улыбаясь, отчего ее немного затошнило. Он словно определял достоинства кобылки в «Таттерсоллз».

– Где же вы были в это прекрасное утро? Приятная прогулка, полагаю? А, вижу, горничная несет пакеты. Ходили по магазинам? Что-то изящное, чтобы подчеркнуть вашу идеальную фигуру?

Замечание было оскорбительным, джентльмен не скажет такого леди, но точно передавало все, что он думал о положении Серены в этом мире. Сверхъестественным усилием воли она сдержалась и лишь посмотрела на него в высокомерном молчании, прежде чем повернуться к горничной, словно графа здесь не было.

– Отнесите пакеты в мою комнату, Бриджет. Можете идти первой.

Его милости пришлось отступить перед горничной, которая поспешила в дом. Серена молча прошла вслед за ней и исчезла в передней, оставив графа стоять на тротуаре.

Девушка не сразу поняла, что ее трясет, хотя опасность, казалось, ей уже не грозит. Но она была не готова к встрече с отчимом, который собирался войти в библиотеку.

– А, Серена! Ты видела лорда Бредфорда?

– Да, мы с ним столкнулись у крыльца.

– Надеюсь, ты была с ним учтива, – коротко бросил он. – Стоит ли напоминать, что его милость держит закладные на этот дом?

– Не стоит, сэр. Его милость при каждом удобном случае напоминает, что мы его должники. А теперь, прошу извинить, у меня много дел.

Не дожидаясь ответа, она поспешила наверх.

Хейуорд смотрел ей вслед, о чем-то размышляя. Она так не похожа на мать. Замешана из куда более крутого теста, но именно это делало ее хорошим партнером по бизнесу. Умна, прекрасный игрок, хорошо ведет книги, не мотовка… ему невыгодно восстанавливать ее против себя. Но она должна понимать, что ее согласие в этом мерзком деле абсолютно необходимо, если их предприятие должно выживать и дальше. При необходимости он потребует ее сотрудничества. Бредфорд хочет ее? Ну что ж, граф ее получит. Но он невольно надеялся, что предпринимать неприятные меры не понадобится.

В дверь забарабанили, возвещая о приходе Перри, обедавшего в Королевском обществе. Себастьян отложил книгу, которую рассеянно перелистывал, и стал ждать, пока Перри войдет в гостиную.

– Как дела, Себ? – весело приветствовал его Перри, потирая раскрасневшиеся от холода щеки. – Проводишь тихий вечер? На тебя не похоже.

Он бросил плащ и перчатки на стул и протянул руки к огню.

– Ну и ветер!

– Зато здесь тепло, – заверил брат. – Ты поужинал? Если голоден, имеется прекрасный пирог с фазаном.

Он показал на буфет, где стояли закрытые блюда.

– Джаспер привез четырех фазанов из Блэкуотера, когда ездил туда на прошлой неделе, а миссис Хогарт испекла превосходные пироги. Наш заботливый брат прислал один.

– Он хорошо поохотился?

Перри стал поднимать крышки с блюд, решив, что поужинает попозже, хотя пирог действительно выглядел соблазнительно. Налив вина, он уселся напротив брата.

– Очевидно. Но он расстроен тем, что семье требуются деньги, а доходы от продажи леса – ниже обычного.

– М-да…

Перегрин кинул в камин выпавшее из огня полено.

– Невозможно уже скрывать, что Блэкуотер нуждается в значительном притоке капитала. Наверное, Джаспер теряет всякое терпение из-за нас. В конце концов он удовлетворил условия завещания Бредли.

– Если он и раздражен, то ничего не сказал, ничем не дал понять. Кстати, Перри, ты добился каких-то успехов в охоте на невесту?

– Пока не знаю, – пожал плечами Перегрин. – Возможно, но слишком рано что-то утверждать. А ты?

Себастьян нахмурился, пытаясь выразить словами чувства, которые сам еще не успел определить. Но его брат был человеком надежным.

– Говоря по правде, Перри, мой энтузиазм по этому поводу сильно поугас.

– Вот как? И на это есть причины?

Перри прищурился. Он готов биться об заклад, что тут замешана леди Серена Кармайкл.

Себастьян ответил не сразу. Он нагнулся, чтобы подложить в камин очередное полено, и помешал в золе кочергой. Сегодняшняя встреча с Сереной вывела его из равновесия, да так, что он до сих пор не опомнился. Старое вернулось вновь, а вместе с ним и обида, и гнев, но сильнее всего были сладостные воспоминания о той давней страсти. При виде ее в душе снова поднялась буря.

Его голова слишком забита мыслями о Серене, чтобы там нашлось место для другой женщины. И все же он помнит долг перед семьей и выполнит свою часть сделки. Но как найти невесту, которая отвечала бы критериям Бредли, если он не может забыть Серену? А ведь братья на него полагаются.

Только сейчас он заметил чуточку насмешливый и одновременно тревожный взгляд брата.

– Полагаю, появление Серены усложнило дело, – заметил он, надеясь, что Перри не станет слишком настойчиво его расспрашивать.