Текст книги "Свадебное пари"

Автор книги: Джейн Фэйзер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Глава 11

Несколько ночей лорд Бредфорд не появлялся в игорном заведении, и отчим Серены делал вид, будто ничего не знает о ее отказе, хотя наверняка снова подступился бы к ней с угрозами, прикажи ему Бредфорд это сделать. Она пришла к выводу, что еще ничего не кончено и что граф дает ей время обдумать его предложение. Когда генерал упомянул о длительном отсутствии графа, она, усмехнувшись, сказала:

– Возможно, он играет где-то еще.

Отчим нахмурился, услышав такое предположение, но поскольку оно было вполне правдоподобным, не стал спорить.

Серена играла роль идеальной хозяйки, и никто, глядя на нее, не мог представить, как она ночь за ночью мечтала о том, чтобы Себастьян пришел в салон, осветив его своей прирожденной грацией, сияющей улыбкой, яркими голубыми глазами, которые загораются счастьем при виде ее. Но он не придет, тем более что это будет означать ссору с Хейуордом. И все равно ее сердце жаждало встречи с ним. Она горько жалела, что ушла от него в парке, и хотела только одного – лежать в его объятиях. Все ссоры были забыты. Весь остальной мир исчезал, когда она находилась рядом с ним.

Но он не придет Она ничего не знала о нем. Ни одной записки…

На третью ночь после их ссоры, когда она покидала столовую после обсуждения меню второго ужина, в дверь постучали, и Фланаган пошел открывать.

– Записка для леди Серены Кармайкл, – пропищал чей-то юный голос.

Сердце Серены куда-то покатилось. Она знала этот голос. Он принадлежал парнишке, работавшему в доме Себастьяна и его брата. Она поспешила к Фланагану, прежде чем появится отчим и спросит, кто это приносит записки в такой неурочный час.

– Это для меня, Фланаган?

– Да, леди Серена.

Он подал записку, не позаботившись положить ее, как полагается, на серебряный поднос.

Она взяла записку, мельком взглянула на почерк и поспешила к лестнице.

– Если кто-то спросит меня, Фланаган, я пришиваю оторванную оборку.

Она взлетела по ступенькам, вбежала в гостиную, со вздохом облегчения закрыла дверь и разорвала письмо: не хватило терпения разрезать его ножом.

«Приезжай на Страттон-стрит завтра с утра, как можно раньше. Буду тебя ждать. Необходимо, чтобы ты провела со мной весь день, хотя бы до вечера. Люблю. С».

Серена слегка нахмурилась. Если не считать последнего слова, тон записки был абсолютно повелительным.

Она перечитала записку. Почему ее приглашают на целый день? Похоже, у него появился какой-то план. После их ссоры она сомневалась, что он захочет новой встречи.

В ее глазах засветилась улыбка. Не важно, что у него на уме; важно, что они побудут вместе. Пусть Себастьян строит любые планы, какие считает нужным, лишь бы им встретиться. Она всю жизнь потратила на то, чтобы найти решения, позволявшие избежать падения в ямы, ловушки, обойти капканы и препятствия. Но если Себастьян сможет найти выход из лабиринта… это просто бальзам на душу, смягчающий все тяжести и беды ее существования.

Она сунула записку в ящик секретера и вернулась в игорные комнаты.

Остаток ночи тянулся бесконечно, но в четыре они наконец закрылись. Серена разделась и отослала Бриджет в постель, а сама открыла окно. Холодный ночной воздух помогал прояснить голову. Много времени провела она в душной комнате, где горели бесчисленные свечи, пылал огонь в каминах, пахло потом, смешанным с тяжелыми духами, которые не могли замаскировать вонь немытых тел.

Луна висела совсем низко, и звуки города были приглушены, хотя сюда доносились отдельные крики или стук окованных железом колес ломовой телеги. Часы пробили половину пятого. По спине Серены прошел озноб, и она неохотно закрыла окно. Куда девалась усталость! Энергия в ней так и бурлила! Через несколько коротких часов она и Себастьян снова будут вместе. Вряд ли он написал бы записку, если бы собирался и дальше на нее дуться. И если все будет хорошо, она со своей стороны сделает все, чтобы их любовная связь больше не прерывалась.

Наконец Серена легла, утонув в пышной перине. Она поспит несколько часов, а потом отправится на Страттон-стрит. И ей не нужно будет объясняться с отчимом, если она вернется за несколько часов до вечерних развлечений.

Серена проснулась в восемь, позвонила Бриджет, и та принесла поднос с горячим шоколадом, хлебом и маслом.

– Вы так рано, миледи? – удивилась она. – Обычно раньше девяти вас не поднять. О, да вы спали с раздвинутыми шторами… неудивительно, что проснулись рано. Я уверена, что задернула их прошлой ночью.

– Так и есть, но я перед сном их раздвинула. Такая прекрасная ночь, и луна как на картинке.

Бриджет с сомнением покачала головой:

– Но это нездорово, мэм. Нехорошо впускать ночные испарения. Вы открывали окно?

– Чуть-чуть, – призналась Серена с улыбкой. – И поверь мне, Бриджет, воздух был слишком холодным, чтобы содержать какие-то нездоровые испарения.

Горничная уставилась на нее так, словно не понимала ни слова из сказанного госпожой.

– Не знаю, миледи. Принято считать, что ночной воздух вредно вдыхать.

– Если не будешь дышать, Бриджет, – фыркнула Серена, – к утру просто умрешь.

– Полагаю, что так, миледи. Но я закрываю нос и рот одеялом и никогда не распахиваю окон. А что вы сегодня наденете?

Серена откинулась на подушки, чтобы обдумать вопрос. Трудно решить, не зная, что собирается делать Себастьян.

Отправятся ли они на прогулку верхом? Пешком? Или будут нежиться нагими в принадлежащем им раю? Типичный мужчина. Они никогда не думают о подобных вещах. Детали им неинтересны.

– Розовый бархат с пунцовой полосатой нижней юбкой. И самый маленький обруч.

Она не сможет ездить верхом в таком наряде, но все остальное ей по силам. И если в ход пойдет последний сценарий, какая разница, что она наденет?

И снова улыбка расцвела на ее губах.

К девяти Серена была готова. Было еще очень рано для визита, но Себастьян сам просил ее приехать как можно раньше.

Может, позавтракать как следует? Нет, ей не до еды.

– Попроси Фланагана нанять портшез, Бриджет. Сегодня ты останешься дома.

Бриджет явно удивилась, но присела и отправилась за дворецким. Четверть часа спустя Серена в темном бархатном плаще с капюшоном спустилась вниз. Портшез ждал у двери, и она едва слышно прошептала адрес носильщикам, чтобы никто не мог его подслушать. Носильщики устремились к Страттон-стрит и вскоре поставили портшез у двери Себастьяна. Не успела она поднять руку к молотку, как дверь открылась, Себастьян втащил ее внутрь и крепко обнял.

– Я увидел тебя из окна. Не поверишь, но я стоял здесь с семи, – смущенно усмехнулся он.

Серена прижалась к нему и подняла голову, ожидая поцелуя.

– Я так тосковал по тебе… даже не знал, что можно страдать так сильно, – бормотал он ей в губы.

– Знаю, – согласилась она. – Я боялась, что настолько рассердила тебя, что ты решил от меня отречься.

– Никогда.

Он увел ее в гостиную, где ярко горел огонь в камине.

– Ты просто не можешь рассердить меня настолько, чтобы я расстался с тобой, хотя не раз была к этому близка.

Он расстегнул ее плащ, бросил на стул, стянул перчатки и положил на плащ.

– Я и сама могу это сделать, – рассмеялась Серена.

Себастьян покачал головой:

– Я стану все делать для тебя. Весь сегодняшний день. Так оно и будет, ясно?

Он погладил ее щеку.

Серена ощутила дрожь приятного предвкушения, и огонь желания загорелся внизу живота, увлажнил ее лоно. Она коснулась губ кончиком языка и ничего не ответила.

– Ясно? – повторил он, обводя пальцем ее губы.

– Если ты так хочешь, – кивнула она.

– О да, именно этого я хочу.

Себастьян наклонил голову и поцеловал, сначала нежно, потом с нарастающей страстью. Его язык требовал входа, и ее губы раскрылись для него. Ее собственный язык вел с его языком восхитительный фехтовальный поединок, заставивший Серену вспомнить те счастливые дни три года назад, прежде чем мир обрушился на них.

Она прильнула к нему, так что ее лоно прижалось к твердому бугру его плоти. Его руки легли на ее ягодицы, притягивая еще ближе, и стали мять упругие полушария. Наконец он, тяжело дыша, поднял голову и улыбнулся.

– О, моя сладкая, как я скучал по тебе.

– И я тоже, – пробормотала она, гладя его лицо. За ее спиной распахнулась дверь.

– О, простите, я не знал, что леди Серена уже прибыла.

Перегрин поклонился Серене.

– Простите за вторжение, мэм.

Она немедленно почувствовала, что брат Себастьяна не одобряет ее появления. В его манерах и голосе было нечто скованное, холодное, несмотря на безупречную учтивость приветствия. Она улыбнулась как можно теплее и присела.

– Нет, это я должна просить прощения, сэр. Непростительная оплошность – тревожить мужчину до завтрака.

– Вздор! – сердечно провозгласил Себастьян, хмуро взирая на брата. – Перри знал, что ты будешь рано, и с удовольствием готов разделить с тобой завтрак.

– Совершенно верно, мэм.

Перегрин снова поклонился и направился к накрытому для завтрака столу.

– Позвольте мне…

Он выдвинул стул.

Серена нерешительно глянула на Себастьяна.

– Садись, Серена, – спокойно велел он. – Даже если ты уже позавтракала, наверняка будешь рада выпить кофе.

Серена поколебалась, но, вздернув подбородок, села на стул, который придержал Перегрин.

– Спасибо, – пробормотала она. – Кофе я бы выпила.

Себастьян кивнул и дернул за шнур сонетки. Когда появился Барт, с интересом разглядывая присутствующих, Себастьян велел ему принести завтрак и кофе для дамы. Сам он сел напротив Серены, гадая, как лучше ослабить некоторую напряженность. Вчера вечером Перегрин не возражал открыто против визита Серены, но и особой радости не испытывал. Себастьян понимал, что отношение брата к Серене вызвано беспокойством за него, но понемногу начинал раздражаться. Перри следовало бы знать, что Себастьян способен решить собственные проблемы. И будь он проклят, если позволит Перри смущать Серену!

Барт принес блюда с телячьими котлетами и яичницей, поставил кофейник на стоявший в камине треножник, а кувшин с элем – на стол.

– Это все, сэр? – спросил он, по-прежнему не сводя глаз с Серены.

– Пока – да.

Себастьян жестом велел ему уйти, и когда за мальчиком закрылась дверь, сказал:

– Не могу осуждать его за то, что он влюблен в тебя, Серена, но это несколько надоедает. Пора бы ему знать свое место.

– Но он совсем еще ребенок, – возразила Серена. – И, кроме того, заинтригован необычной ситуацией.

– Совершенно верно, – согласился Перри. – Могу я положить вам яичницы, леди Серена?

Серена обдумала предложение Перегрина.

– Не хотелось бы отрывать вас от завтрака, сэр.

Перри озадаченно уставился на нее и немедленно покраснел, очевидно что-то поняв. Леди Серена умело забросила мяч на его поле, призывая к искренности. Что же. Пусть будет так.

– Как вы верно заметили, леди Серена, ситуация крайне необычная. Я буду более чем счастлив постоянно видеть вас за завтраком, если это угодно вам и моему брату. Если же ваша встреча подобна кораблям, встретившимся в ночи, я бы хотел быть заранее предупрежденным о неминуемом кораблекрушении.

– Перри, что за аллегория? Ты говоришь глупости. – Себастьян негодующе привстал.

Но Серена подняла руку.

– Нет, Себастьян, подожди. Твой брат по-своему прав. Вы живете под одной крышей и связаны родственными узами. И если на горизонте собирается гроза, он должен быть предупрежден.

К удивлению Себастьяна, оказалось, что Перри улыбается и протягивает руку.

– Хорошо сказано, леди Серена. И я благодарю вас. Всегда лучше говорить прямо, чтобы избежать недоразумений. А теперь могу я положить вам яичницы?

Себастьян покачал головой.

– Рад, что вы пришли к соглашению, – сухо обронил он и, взяв тарелку у Перегрина, положил туда еды и поставил тарелку перед Сереной.

– Кофе?

– Да, спасибо, – сказала она с покорной улыбкой.

Следующие полчаса, они, казалось, существовали в некоей иррациональной субстанции, или по крайней мере она и Себастьян. Они ели, говорили о пустяках. Перегрин великолепно играл роль свойского парня, но Серена постоянно думала о том, что ждет ее сегодня, и наслаждалась растущим предвкушением. Но что ее ждет? Не ошиблась ли она?

Серена знала, что у Себастьяна есть какой-то план, но тот молчал и казался таким спокойным, таким непринужденным, словно ничто не могло испортить ему настроения. Поэтому она позволила себе отдаться необычному чувству беспечного наслаждения. Что будет, то будет.

Перегрин если и ощущал нетерпеливое волнение брата и Серены, ничем этого не выказал. Он явно решил позволить всему идти своим чередом и старательно не замечал взгляды украдкой, полуулыбки, которыми обменивались влюбленные.

Наконец Себастьян откинулся на спинку стула и побарабанил пальцами по столу. Серена отложила вилку.

– Ты куда-то спешишь, Себастьян?

– О нет, не торопись, я подожду, – пробормотал он настолько неубедительно, что она рассмеялась.

– Я уже готова… к чему угодно.

Себастьян вскочил.

– Я заказал экипаж на десять. Должно быть, он уже ждет.

– Экипаж?

Перегрин вскинул брови.

– Откуда экипаж?

– Из Блэкуотер-Хауса, – уведомил брат. – Джаспер был очень рад одолжить мне на день Бейкера и экипаж. Сам знаешь, Джаспер редко им пользуется.

– Да, – кивнул Перегрин, – он предпочитает свою коляску, и не могу сказать, что это плохо.

– Верно, но, к несчастью, наш блистательный братец, великодушие которого беспредельно, никому и ни за что не одолжит своих лошадей. Так что остаются Бейкер и экипаж.

– Куда вы едете?

– Да, – поддакнула Серена, – куда мы едем?

– Узнаешь на месте.

Он казался ужасно довольным собой.

– Пойдем же!

Они вышли в переднюю, где Себастьян накинул на Серену плащ, застегнул и осторожно натянул ей перчатки.

– О, давай я сама, – рассмеялась она. – Я с трех лет сама надеваю перчатки.

– Стой смирно, – скомандовал он, сжимая ее руку. – Ну вот, готово.

Он открыл входную дверь и нетерпеливо попросил:

– Скорее, Серена. Нам пора.

Совершенно заинтригованная, она вышла на улицу, там стоял старомодный экипаж, запряженный четверкой. На дверцах красовался герб Блэкуотеров, рядом находился кучер в ливрее.

– Доброе утро, Бейкер, – приветствовал Себастьян кучера, которого знал почти всю жизнь.

– Доброе утро, мистер Себастьян. – Кучер коснулся полей шляпы и с поклоном добавил: – Доброе утро, мэм.

Он опустил подножку и придержал дверь.

Серена улыбнулась ему.

Себастьян подсадил ее в экипаж. Она отодвинулась в угол и расправила юбки на выцветшем бархате сиденья. Себастьян о чем-то вполголоса совещался с кучером, прежде чем сесть напротив.

Кучер закрыл дверь, оставив их в тускло освещенном пространстве.

Себастьян вытянул ноги и стал рассматривать Серену с самодовольной, хозяйской улыбкой.

– Я умру от любопытства, Себастьян, если немедленно не объяснишь мне, что происходит.

Серена нашла улыбку волнующей и одновременно лишающей сил. Она ощущала, что Себастьян каким-то непостижимым образом завладел ею. И не могла понять, почему так рада, если обычно боролась изо всех сил за контроль над ситуацией. Именно собственная необычная реакция выводила ее из себя. Что с ней происходит?

– Ничего не скажу. Не желаю портить сюрприз, – заявил он.

– Приятный сюрприз? – осторожно переспросила Серена.

– Стыдись! – попенял он. – Разве я когда-нибудь делал неприятные сюрпризы? Это больше в твоем стиле.

– Ты знаешь, почему так случилось, – тихо запротестовала она. – Я объяснила тебе. Неужели это должно по-прежнему стоять между нами?

Себастьян сообразил, что ему грозит опасность потерять все, ради чего он так усердно трудился. И во всем будет виноват он. Не стоит вспоминать о прошлом. Но беда в том, что рана так до конца и не зажила, хотя они сейчас по-прежнему были близки. А может, именно поэтому.

Он подался вперед, взял ее за руки и притянул Серену себе на колени. Экипаж замедлил ход, рожок грума прозвучал у ворот.

Серена снова стала гадать, где они, но вопрос тут же вылетел у нее из головы.

– Моя вина, милая, – прошептал Себастьян, укладывая ее на колени, так что она смотрела ему в лицо, и провел языком по ее векам. Влажная ласка изгнала все дурные предчувствия. Она обхватила его шею и поцеловала в уголок губ.

– Все плохое кончилось, – пробормотала она. – Все осталось позади. Не стоит горевать о прошлом.

– Ты права, – кивнул он.

Экипаж снова тронулся. Лошади ускорили бег. Он просунул ладонь ей под голову и стал целовать, сжимая грудь свободной рукой, обводя изгибы тела.

– Скорее бы снять с тебя это злосчастное платье, – проворчал он. Рука двинулась дальше, под ее юбки, поверх ножки в чулке, погладила бедро, скользнула выше. Серена вздрагивала от наслаждения под его беспощадными ласками. Он удвоил натиск; она выгнула спину, и сладостная пытка продолжалась, пока она не вскрикнула. Он поймал крик губами. Серена балансировала на грани экстаза. И когда взрыв смел все окружающее, ее выбросило на берег, обмякшую и обессиленную.

Себастьян прижал ее к себе, пока экипаж сворачивал за угол, и улыбнулся в ее раскрасневшееся лицо. Глаза ее открылись, и она улыбнулась в ответ.

– Ты всегда был изобретательным любовником, – прошептала она, проводя пальцем по его губам. – Но сейчас превзошел себя. Я не ожидала.

– А хотела? – вскинул брови Себастьян.

– Нет-нет, я не это имела в виду… ты ведь знаешь, – запротестовала она.

– Вот что я скажу, моя обожаемая Серена. Я решил, что отныне вся моя жизнь будет посвящена тому, чтобы делать тебе сюрпризы. Ты сжата как пружина, дорогая. И сегодня я всеми силами постараюсь это напряжение ослабить. Обещаю, что ты никогда не узнаешь, какие сюрпризы я готовлю, пока не увидишь все своими глазами.

Себастьян помог ей сесть напротив, положил голову на спинку сиденья и стал с улыбкой наблюдать, как она поправляет юбки и пытается привести себя в порядок в тесном экипаже. Волосы выбились из узла на затылке, а букли развились, и она безуспешно пыталась их уложить, наматывая на палец.

– Как я выгляжу? – простонала она. – Что подумают люди, когда я выйду?

– Там не будет людей, мнение которых имеет значение, – заверил он с ленивой улыбкой. – Ты выглядишь очаровательно растрепанной, что для меня совершенно новое зрелище. Мне это нравится, поэтому, сделай одолжение, оставь все как есть.

– Хорошо, если ты так считаешь, – сдалась она, рассматривая его из-под полузакрытых век и находя, что он очень изменился последние дни, и эти изменения безмерно ее волновали.

Через несколько минут она села прямее и отодвинула кожаную занавеску на оконном проеме. Судя по какой-то заставе, они оставили Лондон позади, и катили через прелестную деревушку, состоящую из коттеджей под черепичными крышами, усеявших разбитую дорогу по обеим сторонам. За коттеджами расстилались зеленые поля, на которых мирно паслись коровы.

– Где мы?

Себастьян выглянул в окно.

– О, прекрасно, мы почти приехали. Это деревня Найтсбридж. Очень спокойная, очень сонная.

– Значит, мы проехали заставу. Я не знала, что мы едем в деревню.

Судя по всему, она была крайне удивлена. Себастьян всегда казался ей исконно лондонским жителем.

– Ты и не должна ничего знать, – ответил он с очередной довольной ухмылкой и, высунувшись из окна, крикнул кучеру: – Последний коттедж справа.

– Будет сделано, сэр.

Вскоре кучер натянул поводья, грум поспешил открыть дверь и опустить подножку.

Себастьян спрыгнул вниз, обойдясь без подножки, и, протянув Серене руку, помог спуститься на дорожку. Она огляделась. Коттедж стоял в ухоженном саду, засаженном хризантемами и георгинами. Небольшая калитка вела на узкую тропинку, извивавшуюся между двумя маленькими клочками газонов к входной двери, по обе стороны которой красовались эркеры.

– Как мило, – заметила она, восхищенная идиллическим убежищем. – Что ты задумал, Себастьян?

– Отведи лошадей в гостиницу, Бейкер. Там вас ждут. Уедем в четыре часа.

Кучер кивнул и направил лошадей к гостинице.

– Тебе нравится? – тихо спросил Себастьян, глядя на Серену.

– Нравится, но к чему все это? – улыбнулась она.

– О, Серена, неужели не догадалась? А я считал тебя умной. Как же я так ошибся?

Серена состроила гримаску.

– Я умнее, чем ты предполагаешь. Но откуда я знаю, что у тебя на уме?

Он молча смотрел на нее, и она, вдруг поняв, что действительно сглупила, удивленно ойкнула.

– Именно, – кивнул Себастьян. – Ты хотела получить убежище, где мы могли бы встречаться. Вот оно.

Он широким жестом обвел коттедж.

– Я снял его на полгода. Этого должно быть достаточно, чтобы устроить будущее мисс Абигайль.

Серена восхищенно покачала головой:

– Но откуда ты взял деньги?

Себастьян с шутливым упреком покачал головой.

– Это, моя дорогая девочка, тебя не касается. – Он открыл калитку. – Абсолютно бестактный вопрос. А теперь войдем.

Он положил руку ей на талию и бесцеремонно подтолкнул вперед, к двери, где поднял сверкающий медный молоток.

Дверь открыла пухленькая улыбчивая женщина средних лет и присела, разглаживая передник.

– Вот и вы, сэр. И молодая леди, о которой вы упомянули.

Она оглядела Серену испытующе, но не враждебно.

– Надеюсь, вам здесь понравится, мэм.

Серена, все еще ошеломленная, оглядела маленькую переднюю. Все блестело, а в воздухе носился аромат воска и сухой лаванды.

– Я уверена…

– Это мистрис Грин, Серена. Она хозяйка коттеджа и будет заботиться о нас, пока мы здесь, – пояснил Себастьян.

– Думаю, вы будете рады немного освежиться после поездки.

Мистрис Грин открыла дверь в гостиную, эркер которой выходил в сад.

– Сейчас принесу вина и кексов. Сама испекла.

И правда, к ароматам воска и лаванды примешивался запах свежевыпеченной сдобы. Серена подошла к огню и стала снимать перчатки. Решетка была начищена так, что глаза слепило.

Себастьян подошел сзади и положил руки ей на плечи, чтобы расстегнуть плащ и бросить на деревянный диванчик.

– У нас впереди целый день. Здесь нас не потревожат. Никто, кроме Бейкера, не знает, где мы.

– Все прекрасно, любимый.

Она повернулась в его объятиях и улыбнулась.

– Какой ты умный, что нашел этого Бейкера.

– О, это только одно из того, что я успел найти! – объявил он с усмешкой, гладя ее щеку. Но он еще не был готов выложить свой главный козырь. И не станет этого делать, пока не будет уверен в ответе Серены. На этот раз он ничего не станет принимать как должное. И ни за что не станет рисковать.

Мистрис Грин осторожно постучала и вошла с подносом, который поставила на квадратный стол в эркере.

– Когда освежитесь, мэм, я покажу вам дом.

– В этом нет нужды, миссис Грин, – поспешно заверил ее Себастьян. – Я все уже видел. И сам покажу дом леди Серене.

– Как будет угодно, сэр.

Хозяйка присела, прежде чем оставить их одних.

– Как ты обнаружил это местечко?

Серена отпила вина и переломила надвое маленький кекс. Ей вдруг показалось очень важным продлить этот момент, дать напряжению между ними накопиться, а желанию, которое скоро будет удовлетворено, расти, пока оно не станет невыносимым.

Себастьян, склонив голову набок, рассматривал ее.

– Пришла охота вести светскую беседу, солнышко?

– Пытаюсь тебя отвлечь, – поправила она с коварной улыбкой.

Себастьян со звоном поставил бокал на стол.

– Довольно. Мое терпение на исходе. Перейдем к делу.