Текст книги "Непорочная куртизанка"
Автор книги: Джейн Фэйзер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)
Глава 10
– Кто, ты сказал?
Люк Астли налитыми кровью глазами уставился на слугу. Долгая ночь за игорным столом и огромное количество выпитого бренди даром не прошли. Голова раскалывалась, все предметы расплывались, в голове ни единой связной мысли.
Слуга, хорошо знакомый с характером хозяина, мялся у двери спальни Люка, готовый в любую минуту улизнуть в коридор. Сам Люк сидел в кровати. Судя по бледному как смерть лицу, ему было хуже некуда.
– Мастер Дэнфорт, сэр. Говорит, что он адвокат. Желает поговорить с вами по срочному делу, сэр.
Лицо Люка, если только это было возможно, побледнело еще больше.
– Какого дьявола ему нужно?
– Он сказал, дело срочное, сэр, – повторил слуга, медленно поднимая за спиной засов в ожидании неминуемого взрыва.
– Можешь сказать ему, что я нездоров... и сейчас не принимаю, – злобно процедил Люк – Иди же! Чего ты ждешь?
Слуга, спиной вперед, вывалился в коридор, а Люк снова откинулся на подушки. Зачем приехал Дэнфорт? Люк его не знает! И видел только на чтении завещания. Может, адвокат пропустил какое-то важное условие, забыл упомянуть о значительном завещательном распоряжении?
В висках запульсировало с новой силой. К горлу подкатила тошнота. Он потянулся к рюмке с бренди, которую держал у кровати как раз на такие утренние случаи. После первого же глотка тошнота прошла, но головная боль не унималась, а глаза словно застлало пленкой.
– Что там? – проворчал он, когда в дверь опять постучали.
На пороге вновь появился слуга:
– Мастер Дэнфорт, сэр, велел сказать, что будет счастлив подождать в вашей спальне, сэр. Или внизу, пока вы не спуститесь.
Люк на секунду закрыл глаза.
– Передай мастеру Дэнфорту, я присоединюсь к нему через час.
– Да, сэр. Могу я предложить гостю освежительного?
– Разумеется, идиот ты этакий.
– Принести вам завтрак, сэр?
Мысль о еде вызвала новый прилив тошноты.
– Нет. Только наполни графин бренди и дай мне горячей воды.
Слуга взял пустой графин и поспешил выйти. Люк долго лежал, уговаривая себя спустить ноги с кровати. Наконец он со стоном подвинулся на самый край. Комната опасно кружилась.
Но Люк умудрился встать и даже выпрямиться. К этому времени слуга вернулся с кувшином горячей воды и полным графином.
– Побрить вас, сэр? – осведомился он, понимающе взирая на трясущиеся руки господина.
– Так и быть, давай. Но сначала налей мне бренди. Оно успокаивает нервы.
Люк закрыл глаза, позволив слуге делать свое дело. Теплая вода и мерные движения бритвы успокоили его, и к тому времени как он был побрит и одет, голова достаточно прояснилась для разговора с гостем.
Оглядев себя в высоком трюмо, Люк нашел, что выглядит вполне удовлетворительно. Его высокой стройной фигуре была присуща некая природная элегантность, особенно теперь, когда он мог позволить себе дорогую парчу, золотую тесьму и гигантские пуговицы, которые очень любил. Он в последний раз поправил галстук и спустился в гостиную.
Адвокат Дэнфорт был человеком терпеливым и в ожидании хозяина убивал время, изучая обстановку комнаты. Книги и журналы, по его определению, могли заинтересовать только помешанного на моде фата. Безделушки были самого среднего пошиба, как, впрочем, и весьма посредственные картины, словно хозяин дома закупил всю партию оптом на каком-то аукционе. Как ни странно, сам дом находился совсем не в фешенебельном районе города. Адвокат заключил, что мастер Астли находится в довольно стесненных обстоятельствах. Что же, неудивительно. Такова участь почти всех младших сыновей. Но ведь есть какие-то способы увеличить доходы, и самый распространенный – женитьба на богатой наследнице, а с такой родословной, как у мастера Астли, это более чем возможно.
Услышав звук открывшейся двери, адвокат поставил на место маленькую статуэтку, повернулся и с поклоном приветствовал гостя:
– Мастер Астли, доброе вам утро. Простите, что беспокою вас, тем более что вы нездоровы, но дело действительно не терпит отлагательств.
– Я так и понял, мастер Дэнфорт, – угрюмо бросил Люк, возвращая поклон. – Мой слуга принес вам прохладительное?
– О, сэр, я просил кофе, и он был так добр, что принес целый кофейник.
Дэнфорт показал на стоявший на буфете кофейник.
– Прошу вас садиться, сэр, и объяснить, что я могу для вас сделать. Это имеет какое-то отношение к завещанию моего брата?
Люк сел, барабаня пальцами по колену. Адвокат по-прежнему стоял, слегка расставив ноги и повернувшись спиной к огню.
– Насколько я понял, Кларисса остановилась у вас – ей хотелось повидать своего брата, – сказал он.
Люк почувствовал, как на лбу выступил холодный пот.
– Однако, если верить вашему слуге, сюда она не приезжала, – продолжал Дэнфорт. – Кларисса объяснила, что вы отдали Фрэнсиса в семью наставника. Возможно, она остановилась в том же доме?
Люк пока что решил проигнорировать вопрос.
– Я посчитал, что мальчик должен получить подобающее его положению образование и при этом находиться в обществе сверстников из хороших семей.
По его лицу никак нельзя было догадаться об овладевшем им смятении.
– Да, тут я с вами согласен. Как и все мы. – Дэнфорт, заложив руки за спину, стал раскачиваться на каблуках. – Вряд ли Кларисса станет возражать по этому поводу.
Ответом была очередная уклончивая улыбка.
– Кларисса уехала из дому немногим более недели назад. Сказала слугам, что остановится у вас и навестит Фрэнсиса. Она очень о нем тревожилась. Насколько я понял, ее письма к нему остались без ответа.
Дэнфорт продолжал раскачиваться, не сводя с хозяина проницательного взгляда, а тот сказал:
– Я объяснял племяннице, что ее письма расстраивают Фрэнсиса. Его наставник согласился со мной, что будет лучше поначалу утаить письма, пока мальчик не свыкнется с новыми условиями.
Кларисса должны была приехать к нему? «Так где же она сейчас?» – встревожился Люк.
Дэнфорт медленно кивнул:
– Я бы очень хотел повидать Клариссу. Она уехала, никому, кроме слуг, не сказав ни слова. Мы сильно обеспокоены. Не похоже это на нее – не подумать о друзьях. Она знала, что мы станем волноваться.
– Осмелюсь сказать, она думала только о Фрэнсисе, – возразил Люк, чувствуя растущую уверенность. – И прибыла сюда в некотором возбуждении... дойдя до того, что обвинила меня в дурном обращении с Фрэнсисом и стремлении их разлучить. Конечно, я понимаю скорбь только что осиротевшей девушки, и поэтому не обиделся. Она навестила Фрэнсиса, и я разрешил им обоим сопровождать наставника с семьей и одноклассниками мальчика в Бат, на познавательную экскурсию.
Адвокат почесал сначала затылок, потом кончик носа. Вроде бы все правильно, но... почему же ему не по себе? Невозможно предположить, чтобы Кларисса совершенно не подумала о друзьях! Для этого она слишком хорошо воспитана. К тому же мастер Дэнфорт прекрасно знал, какую симпатию питает Кларисса и к нему, и к доктору Олсопу. Они заняли место ее любимого отца, хотя адвокат сам признавал, что замена неравноценна. Связь между дочерью и отцом была необычайно крепка, гораздо крепче, чем между Клариссой и ее матерью. Леди Лавиния так мечтала о том, чтобы дочь заключила брак, подобающий внучке графа! Но девушка всегда была крайне независимой и самостоятельной.
Может, они с доктором напрасно не восприняли всерьез тревогу за брата. Но она могла бы попытаться убедить их, если бы думала, что с братом что-то неладно.
Он снова оглядел гостиную, воззрился на хозяина и не нашел ничего необычного, кроме разве что признаков довольно скудного существования: грязноватая ливрея слуги, не слишком уютный дом на Ладгейт-Хилл, давно простывший кофе.
– Когда они должны вернуться, мастер Астли?
Люк неопределенно махнул рукой:
– Я не вмешиваюсь в методы наставника. Кларисса, как вы знаете, тоже под моей опекой, – рассмеялся он, слегка пожав плечами. – Но я не считаю нужным ограничивать свободу, которую предоставлял ей мой брат, пусть даже и не согласен с ним в этом вопросе: ведь менее чем через десять месяцев она будет сама себе хозяйкой.
– Совершенно верно, – нахмурился Дэнфорт. – Что же, я снова должен просить прощения за то, что потревожил вас, сэр. Надеюсь, вы поймете естественное беспокойство друзей ваших подопечных.
Он позволил себе подчеркнуть последние слова, чтобы придать им веса. Пусть мастер Астли знает, что за ним постоянно наблюдают.
– Ну конечно. – Люк поднялся, готовый проводить гостя до двери. – Когда Кларисса вернется, я объясню, что из-за нее вы были вынуждены предпринять совершенно ненужное путешествие.
– Умоляю, не стоит слишком уж ее журить, – отмахнулся Дэнфорт. – Тут нет ничего страшного. И у меня есть еще другие дела в городе.
Люк поспешно проводил адвоката к выходу. Дверь захлопнулась. Только тогда он позволил себе облегченно вздохнуть. Ему удалось избавиться от назойливого адвокатишки, но где, черт побери, Кларисса?! Она не приехала к нему, не писала вот уже много недель... Да он вспомнить не мог, когда пришло последнее письмо. Он просто бросал письма в огонь. Все. Адресованные и ему, и Фрэнсису. У него остается менее десяти месяцев, чтобы унаследовать состояние и поместье Астли. Но если злосчастная девчонка что-то пытается разнюхать в Лондоне...
Но каким образом? Она здесь ничего не знает. У нее нет ни друзей, ни знакомых! И она не сможет позаботиться о себе. Даже если она благополучно добралась сюда, наверняка затерялась в городских дебрях. А если так, значит, не причинит ему неприятностей. Возможно, лежит в темном переулке с перерезанным горлом. Если не случилось чего похуже.
Люк немного успокоился. Он прекрасно управился с адвокатом. Вряд ли Кларисса представляет такую уж проблему. Если ей и удастся добраться до его дома, он знает, что делать. Девчонка попросту исчезнет бесследно, и все решат, что с ней произошел несчастный случай в одном из закоулков этого опасного города. Но чтобы окончательно выбросить из головы остатки тревоги, он крикнул слуге:
– Пошли на конюшню, ту, что на вершине холма... за конюхом Эдом. Мне нужно поручить ему кое-что... И еще: вели Кларе приготовить завтрак – говядину, хлеб, яйца.
– Сейчас, сэр.
Через полчаса, когда он завтракал, слуга привел в столовую Эда.
– Вы звали меня, сэр?
– Звал, – кивнул Люк, намазывая маслом хлеб. – Налей себе эля.
– Спасибо, сэр.
Эд наполнил кружку и стал пить. Он был еще довольно молод, с широченными плечами и мускулистыми ручищами профессионального боксера. Мышцы ног распирали кожаные штаны, а пуговицы кожаной безрукавки готовы были разлететься под напором мощной груди.
– Иди в тот дом в Уоппинге... Проверь, на месте ли мальчишка. Узнай, как он там. Ты сказал, что он и месяца не протянет. Хочу знать, сколько ему осталось.
Конюх медленно кивнул и небрежно сказал:
– Если он проживет слишком долго, всегда можно отдать его в учение трубочисту.
Люк покачал головой. Этого он не мог сделать – риск был слишком велик. Мальчишки-трубочисты часто погибали, это верно, но всегда есть вероятность, что смерть ребенка приведет к расследованию, особенно если произойдет в доме какого-нибудь бездельника, любящего совать нос не в свои дела. А вдруг след приведет к нему? Вряд ли, конечно, но и рисковать не стоит. А вот тихая смерть от какой-то болезни и недоедания не вызовет толков и подозрений. Он похоронит мальчишку в закрытом гробу, прежде чем кому-то придет в голову справиться о причине смерти. Устроит пышные похороны, и все будет кончено.
Но где же все-таки Кларисса? Это необходимо узнать. Снова приложившись к кружке с элем, он набил рот говядиной и, не прожевав, приказал:
– Поспрашивай там, не было ли чего необычного... Никто не разнюхивал насчет мальчишки? Ясно?
– Да, сэр, более чем.
Эд отставил кружку.
– Но мне нужны деньги. Сами знаете, путь до Уоппинга неблизкий, и даже проезд по реке стоит немало. Шиллинга вполне достаточно!
– Шиллинг? Да это грабеж средь бела дня.
– Дешевле не выйдет.
Эд сверлил его взглядом, пока Люк не выудил из кармана шиллинг. Эд немедленно схватил монету.
– Приду попозже.
– Смотри, только не медли.
Люк раздраженно указал Эду на дверь.
После визита к модистке Джаспер проводил Клариссу до двери дома на Кинг-стрит.
– Я вернусь за тобой в три. В этот час весь модный Лондон выезжает и выходит на прогулку в парк. Следует хотя бы раз в день показываться на люди, – с некоторым презрением бросил он, но, заметив ее любопытный взгляд, добавил: – Мы присоединимся к толпе на аллеях Гайд-парка, но не станем ни с кем беседовать и знакомиться, как бы к этому ни стремились посетители парка. Цель этой прогулки – возбудить любопытство и дать пищу злым языкам.
– Отсюда мое новое платье, – пробормотала Кларисса.
– Отсюда твое новое платье, – согласился он. – И оно идет тебе, дорогая. Но об этом, полагаю, ты прекрасно знаешь.
Комплимент сопровождался веселой улыбкой, и она невольно усмехнулась в ответ:
– Это очень красивое платье. И я благодарю вас, сэр.
– О, ты отработаешь цену, – беспечно бросил он. – В этом я не сомневаюсь.
Кларисса ограничилась вскинутой бровью.
– Аплодирую вашей самоуверенности, милорд.
Он рассмеялся и, приподняв ее подбородок, быстро поцеловал, хотя дворецкий уже стоял у открытой двери.
– Помни, ровно в три.
– Буду готова.
Она прошла мимо дворецкого, наградив его благодарной улыбкой, и, поднявшись к себе, стала сражаться со шнуровкой нового платья, когда кто-то тихо постучал. У нее не было ни малейшего желания принимать гостей, особенно Нэн Гриффитс. Поэтому она неохотно открыла дверь, готовясь извиниться и отослать посетительницу. Но на пороге стояли Мэдди и Эмили. За ними теснились другие обитательницы дома.
– Мы хотели все узнать... О, какое чудесное платье! – ахнула Мэдди, врываясь в комнату. За ней ввалились остальные.
Мэдди плюхнулась на постель, болтая ногами в домашних туфельках.
– Ну же, Кларисса, расскажи все! Какой он, этот граф? Добрый? Нежный или грубый? И что предпочитает в постели?
Сбитая с толку, Кларисса покачала головой. Как отвечать на подобные вопросы?
Все ахали и охали при виде платья. Щупали ткань, обсуждали, словно оно было надето на портновский манекен, а не на живого человека.
– Да, Кларисса, ты не имеешь права ничего от нас скрывать, – вставила Эмили. – Каков граф в постели?
Кларисса перевела дыхание.
Она понятия не имела, что придумать, дабы удовлетворить любопытство девиц, которые знали все о мужчинах и их прихотях.
– Не знаю, потому что ничего еще не было, – выпалила она.
Потрясенное молчание воцарилась в комнате. Все дружно и почти благоговейно уставились на нее.
– Ты... ты отказала ему? – выговорила наконец Мэдди.
– Нет... не совсем. Попросила его подождать немного... поухаживать за мной...
Все это звучало настолько неправдоподобно, даже на ее слух, что она не удивилась, когда все стали смеяться.
– Да брось, Кларисса! – воскликнула Эм задыхаясь. – Не может такого быть! Скажи нам правду!
– Это правда, – спокойно ответила она. – Кто-нибудь, помогите мне расшнуровать корсаж!
Скромного вида девушка немедленно выступила вперед и быстро расшнуровала платье. Кларисса сняла его и встряхнула.
– Миленькое, верно? – лукаво улыбнулась она.
– Слишком дорогой подарок от любовника, не получившего вознаграждения, – объявила одна из женщин. – Мы здесь не играем в такие игры. Ты здесь новенькая, и поэтому тебе многое прощается, но есть определенные правила. Мы, например, делимся друг с другом всем, что знаем о клиентах. Это дает нам определенную защиту. Чем больше знаешь о мужчине, тем лучше сможешь угодить ему и всей его братии или вовремя уберечься от беды. Поэтому скажи нам правду.
Действительно ли в ее голосе слышатся оттенок злобы, или Клариссе это показалось? Женщина походила на амазонку: мускулистая, веснушчатая, с большими руками.
Прежде чем ответить, Кларисса накинула свой халат, словно ничуть не испугалась вызова.
– Видите ли, это и есть правда. Я решила, что привлечь интерес графа можно только если заставить его подождать. Немного завлеку его, пообещав, что в конце он получит все.
– И он согласился? – в один голос ахнули девушки.
– Очевидно, – спокойно ответила Кларисса.
– Возможно, у него просто не стоит, – ухмыльнулась амазонка. – Ни один мужчина с горячей кровью не станет подписывать контракт с матушкой Гриффитс, чтобы потом отказаться от услуг девушки. Должно быть, скрывает, что его клинок обвис и потерял упругость, вот и делает вид, будто завел любовницу.
Интересно, как отреагировал бы Джаспер, услышав подобную характеристику своей мужественности. Ей вдруг стало казаться, что она каким-то образом предала его, что, конечно, было совершенным абсурдом.
– У меня подобного впечатления не сложилось, – отрезала она. – Мне он показался настоящим мужчиной. Мне кажется, он наслаждается игрой... ожиданием... и я сегодня днем еду с ним в Гайд-парк.
– Ну, если ты действительно держишь его на длинном поводке, лучше не заходить слишком далеко, – посоветовала амазонка. – Иначе дело может кончиться скверно. У нас тоже такое бывало.
– Я поостерегусь, – пообещала Кларисса. – И благодарю вас за совет. Обещаю, что приму его к сведению.
Женщины, очевидно умиротворенные, закивали.
– А матушка Гриффитс знает об этом? – неожиданно спросила Мэдди.
– Я ей не говорила. И не считаю, что это ее дело. Если лорд Блэкуотер решит ей рассказать, это тоже меня не касается.
– Будем надеяться, что он предпочтет держать рот на замке, – объявила скромная мышка. – Иначе быть беде. Матушка Гриффитс терпеть не может, когда мы устанавливаем собственные правила.
– Верно! Играешь с огнем, девочка, помяни мое слово! – бросила амазонка, направляясь к двери.
Остальные потянулись за ней. Все, кроме Мэдди и Эмили.
– Какая грозная женщина, – заметила Кларисса, подходя к комоду и принимаясь расчесывать волосы.
– О, не обращай внимания на Труди! Она много ворчит, но у нее большое сердце, – возразила Эмили. – Не представляешь, сколько мужчин любят грубое обращение! А уж Труди это умеет! Она их ругает, даже бьет, а потом утешает, пока они не теряют голову. И обожают Труди. Возвращаются к ней, чтобы получать это снова и снова. Матушка Гриффитс очень ее ценит.
Похоже, ей еще много предстоит узнать о мире, населенном ночными бабочками!
Кларисса вздохнула, продолжая мерно водить щеткой по волосам.
– Хочешь, я завью тебе волосы перед встречей с его сиятельством? – спросила Эмили. – Всего несколько минут.
– Правда? – благодарно улыбнулась Кларисса. – Ты очень добра.
– О, это такая чепуха! – воскликнула Эмили и отправилась за щипцами.
Прическа была почти готова, когда в комнату вошла матушка Гриффитс со шляпной картонкой и большим свертком. Положив все это на постель, она критически оглядела Клариссу.
– Да, локоны смягчают твое лицо, дорогая. Посмотри, что тебе только сейчас принесли!
– От кого это?
Кларисса порывисто обернулась.
– По-моему, это был лакей лорда Блэкуотера, – ответила Нэн, ловко развязывая ленты картонки. Внутри оказалась кремовая соломенная шляпка с черными бархатными лентами. – О, какая модная! – воскликнула она, поднимая шляпку. – У его сиятельства всегда был такой изысканный вкус! Примерь, дорогая, а Эмили сумеет сделать так, чтобы букли обрамляли твое лицо.
Эмили надела шляпку на голову Клариссы и осторожно вытянула букли, так что они кокетливо выглядывали из-под полей. Завязала бархатные ленты под подбородком и, удовлетворенно кивнув, отступила.
– Восхитительно! – объявила Нэн, разворачивая сверток, в котором оказались темно-зеленые лайковые полусапожки и перчатки в тон.
Кларисса решила, что все вместе с платьем составит прекрасный ансамбль. Джаспер продумал все детали ее появления в светском обществе. Он поразительно много знал о моде, что, впрочем, ее не удивляло. Ортанс, возможно, многому его научила, и не только в постели.
Кларисса извлекла из шкафа платье и выложила на кровать рядом с полусапожками и перчатками.
– Чудесно! – одобрительно воскликнула Нэн. – Надеюсь, Кларисса, теперь ты понимаешь, как тебе повезло.
– О, поверьте, мадам, я все прекрасно понимаю, – пробормотала Кларисса, развязывая ленты шляпки. – В три часа мы с его сиятельством едем на прогулку в парк. Думаю, он хотел убедиться, что я не опозорю его своим видом.
Нэн тихо ахнула. Значит, граф решил представить девчонку на суд общества! Подобные вещи весьма редки в ее деле и более связаны с делами сердечными, чем с торговлей телом. Но Джаспер не мог влюбиться в девушку за такое короткое время! Слишком он умудрен жизнью, чтобы позволить такому случиться.
– Что ж, постарайся выглядеть как можно лучше и не заставляй его сиятельство ждать.
С этим прощальным выстрелом она выплыла из комнаты.
– Она никогда не стучится, перед тем как войти? – спросила Кларисса.
– Только если в комнате мужчина, – пояснила Мэдди. – А если мы одни – заходит когда хочет.
– Это ее дом, – напомнила Эмили.
– Но это не извиняет ее неучтивость, – отрезала Кларисса.
Девушки уставились на нее как на безумную. С каких это пор учтивость имеет что-то общее с жизнью, которую они ведут?
– Где ты жила до того, как попала сюда? – спросила Мэдди.
– В деревне. Работала на одну семью. Они обращались со мной неплохо, пока младший сын не влюбился в меня настолько, чтобы сделать предложение. Тогда меня выкинули на улицу, и я несколько дней скиталась по Лондону и зарабатывала на хлеб как могла, пока не оказалась здесь.
Внезапно обретенный талант лгуньи до сих пор не переставал изумлять Клариссу.
– Значит, тебе повезло, – заключила Эмили. – Ты могла попасть в гораздо худшее место.
Кларисса просто кивнула и сменила тему разговора:
– Я не ела с рассвета и очень проголодалась.
– Позвони – и тебе принесут.
По пути к дверям Эмили дернула за шнур сонетки.
– Слуги привыкли подавать еду в самое разное время. Однажды у меня был мужчина, которые захотел получить обед в три часа ночи, и, заметь, полный обед из трех блюд, поданный ливрейными лакеями. Представляешь, мы сидели за столом голенькие, как новорожденные младенцы, и прикрыться было нечем, кроме салфетки на коленях.
Она рассмеялась. Мэдди ей вторила. Кларисса невольно заразилась их весельем. Поразительно, сколько мужества требуется этим девушкам! Вместо того чтобы считать себя рабынями жестокой мадам, они умудряются находить радость в самых безрадостных ситуациях.
– Пойдем, Мэдди, – позвала Эмили, взявшись за ручку двери. – Ты обещала помочь мне пришить к красному платью оторванную оборку. Мне оно сегодня понадобится. Я ожидаю визита того молодого человека, о котором тебе говорила. Бедняга начинает рыдать, когда слетает с вершины, а от красного платья приходит в такое возбуждение, что мне удается отделаться от него еще скорее. Увидимся, Кларисса.
Дверь закрылась. Из коридора донесся веселый щебет.
