Текст книги "Непорочная куртизанка"
Автор книги: Джейн Фэйзер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)
Джейн Фэйзер
Непорочная куртизанка
Пролог
Лондон, 1761 год
Воздух в комнате казался густым от дыма расставленных повсюду свечей. Огонь в камине горел так ярко, что жар становился почти удушливым: трое мужчин, стоявших у изножья большой кровати с балдахином, истекали потом. Свечи отбрасывали длинные тени на стены, оклеенные изысканно богатыми обоями. Темные лепные украшения гармонировали с резным узорочьем кровати и массивной мебели. Толстые бархатные гардины на окнах заглушали доносившиеся с улицы звуки. Шаги одного из троицы, осторожно отступившего от кровати, были не слышны на пушистом турецком ковре.
– Где Джаспер? – раздался с кровати сварливый тонкий голос виконта Брэдли.
Второй мужчина, в простой черной одежде, выдававшей в нем адвоката или поверенною в делах, немедленно поспешил к лежавшему на подушках старику.
– И вправду – где? – пробормотал тот, кто только что отошел от кровати. Он был высок и очень строен. В сиянии бесчисленных свечей поблескивало золото волос, собранных сзади черной бархатной лентой.
– Он будет, Перри. Скоро.
Говоривший был поразительно похож на златовласого мужчину, и сейчас, отойдя от кровати, он встал рядом с ним.
– Вы же знаете Джаспера. Он никогда и никуда не спешит.
– Если он не явится сейчас, значит, опоздает, а страдать придется всем нам, – тихо констатировал Перегрин. – Старик не станет ничего подписывать без Джаспера, и ты, Себастьян, знаешь это не хуже меня.
– Да будет так, – пожал плечами Себастьян, бросив насмешливый взгляд на своего брата-близнеца. Физически они были очень похожи, а вот характерами разнились как день и ночь. Себастьян, беззаботный и беспечный, с добродушным безразличием относился к жизненным трудностям. Перегрин все воспринимал всерьез, доходя до одержимости, особенно в том, что касалось брата.
– Не нужна мне эта чертова пиявка Олтон! Мне нужен мой племянник, пропади он пропадом. – Раздражительность придала сил тонкому голосу старика. Худой рукой он повелительно указал на дверь одетому в черное мужчине, по-прежнему маячившему у изножья кровати. Лицо виконта, обрамленное редкими прядями седых волос, носило желтоватый оттенок болезни и возраста: морщинистая сухая кожа, выцветшие голубые глаза, почти затянутые бельмами. Но в этих незрячих глазах по-прежнему светился острый ум. Длинные костлявые пальцы руки с проступающими голубыми венами неустанно перебирали четки.
– Рад видеть вас в таком хорошем настроении, сэр, – произнес новый голос, глубокий и бархатистый, со слегка саркастическими нотками.
Себастьян и Перегрин разом обернулись, уставясь на дверь. На пороге стоял Джаспер Сент-Джон Салливан, пятый граф Блэкуотер, неотразимый в костюме темно-синего бархата. В пене белых кружев у горла переливался фиолетовый аметист.
Войдя в комнату, он прикрыл за собой дверь и приветствовал младших братьев сердечным кивком:
– Себастьян... Перри...
Те невольно обратили внимание, что рука в перчатке небрежно лежала на гарде шпаги.
– А... и вы здесь, Олтон.
Он снова кивнул, на этот раз одетому в черное человеку, который при появлении графа поспешно выпрямился и с беспокойством воззрился на него.
– Полагаю, присутствие адвоката моего дяди означает, что мы собрались здесь по делу.
– Ты прекрасно знаешь, почему я вас созвал, Джаспер, – проворчал Брэдли. Казалось, он с каждой минутой обретал все больше сил и даже попытался сесть. – Да помогите же мне!
Джаспер нагнулся и подоткнул подушки под дядину спину.
– Так лучше, сэр?
– Сойдет... сойдет, – проворчал старик и тут же зашелся в ужасном приступе кашля, прижимая ко рту белую салфетку и стараясь отдышаться.
– Итак, воронье собралось на пир, – объявил он.
– Думаю, сравнение неуместно, сэр, поскольку именно вы настояли на нашем присутствии, – дружелюбно заметил Джаспер, бросив на стол шляпу с загнутыми полями. В противоположность братьям он был темноволос. – Сомневаюсь, – продолжал он, – чтобы кто-то из нас посмел навязывать вам свое общество, не подчинись мы настоятельному приказу явиться сюда.
– Ты всегда был наглым щенком, – заметил больной, снова вытирая губы салфеткой. – Но раз все уже собрались – начнем! – Он прижал четки к груди. – Скажите им, Олтон.
Адвокат деликатно кашлянул в кулак. Вид у бедняги был такой, словно он предпочел бы оказаться в любой другой точке света, только не здесь. Однако выхода не было. Он затравленно оглядел братьев и снова впился глазами в Джаспера.
– Как вам известно, милорд, ваш дядя, виконт Брэдли, недавно вернулся в лоно церкви.
– Это касается исключительно дяди и его совести, – язвительно бросил граф, – и вряд ли имеет отношение ко мне и братьям.
– А вот тут ты ошибаешься, мальчик мой, – заявил виконт со смешком. В выцветших глазах заплясали веселые искорки, в которых только опытный глаз мог бы различить намек на злорадство. – Это касается вас троих, и очень близко!
Джаспер вынул из кармана камзола черную лакированную табакерку, открыл крышечку и двумя пальцами взял крошечную щепотку табака.
– В самом деле, сэр? – вежливо осведомился он.
– Да. – На этот раз улыбка старика была до ужаса самодовольной. – Вам нужно мое состояние, и вы трое получите его, если выполните мои условия. Объясните им, Олтон.
Братья переглянулись. Джаспер, сложив руки на груди, прислонился к резному кроватному столбику.
– Мы слушаем вас со всем вниманием, Олтон.
Адвокат снова кашлянул и взял с прикроватного столика стопку бумаг.
– «Последняя воля и завещание лорда Брэдли. Я, виконт Брэдли, находясь в здравом уме и твердой памяти, завещаю все принадлежащее мне движимое и недвижимое имущество в равных долях своим племянникам, Джасперу Сент-Джону Салливану, пятому графу Блэкуотеру, достопочтенному Перегрину Салливану и достопочтенному Себастьяну Салливану, при условии, что до кончины вышеозначенного лорда Брэдли они успеют взять в жены женщин, нуждающихся в спасении, и дать этим женщинам свое имя и состояние, обратив их тем самым на праведный путь».
Последовало потрясенное молчание.
Наконец Перегрин не выдержал:
– И что, во имя Господа, все это означает: «нуждающихся в спасении», «праведный путь»? – Он недоуменно уставился на брата.
Плечи Джаспера тряслись от едва сдерживаемого смеха.
– Сэр, на этот раз вы превзошли себя, – констатировал он, с издевательской почтительностью кланяясь лежащему на кровати дядюшке. – Я ожидал чего-то из ряда вон выходящего, но даже в самых безумных мечтах не думал услышать подобного.
– В таком случае, племянник, я уйду к своему Создателю довольным и счастливым, – прохрипел виконт, продолжая перебирать четки, хотя глаза его по-прежнему весело блестели. – Вы – трое отступников и не увидите ни пенни из моего состояния, пока не примете в свои сердца и не спасете бедную заблудшую душу. И я искренне надеюсь и молюсь, что в этом вы найдете собственное исправление и спасение.
Близнецы молчали. Перегрин так и не смог закрыть раскрытый в изумлении рот. Себастьян, как всегда, выглядел невозмутимым.
Джаспер задумчиво побарабанил пальцами по губам.
– Что же, сэр, я уверен, цель у вас достойная. И хотя не могу говорить от имени братьев, все же до глубины души тронут тем, что вы так заботитесь о моей бессмертной душе. Насколько я понимаю, если ваша болезнь примет дурной оборот, прежде чем мы выполним вашу волю, завещание окажется недействительным?
Виконт снова хмыкнул и закрыл глаза.
– Поверь, дорогой мальчик, у меня нет ни малейшего намерения встретиться с Создателем до того, как вы трое будете обвенчаны по всем правилам с женщинами, которые удовлетворяют моим условиям. Олтон объяснит остальное. А теперь идите и пошлите сюда эту ворону Косгроува. Мне нужно кое-что записать.
Олтон собрал бумаги и поспешил к двери. Себастьян и Перегрин последовали за ним. Остался один Джаспер. Он еще раз оглядел едва дышавшего старика, чья кожа за это время, казалось, еще больше пожелтела.
– Старый мошенник, – пробормотал он. – Конечно, до смерти вам еще далеко. Но вот что я скажу вам, дядя: из всех проделок, совершенных вами и вашими прихлебателями за всю долгую жизнь, эта должна получить приз за лицемерие.
В ответ раздался еще один исполненный злобного веселья смешок, вызвавший очередной приступ кашля. Старик опять отмахнулся:
– Проваливай, дорогой мальчик! Мне нужно сохранять силы... а вашей троице следует побеспокоиться о том, чтобы они оставались у меня как можно дольше. – Он откинулся на подушки, сверкающими глазами следя за племянником. На какой-то момент его губы дрогнули в подобии улыбки. – Ты больше походишь на меня, чем хочешь признать, дорогой мальчик.
– О, я этого не отрицаю, сэр! – усмехнулся Джаспер.
В комнату скользнула худая угловатая фигура в черном священническом одеянии. Несмотря на юность, лицо его выражало поистине мировую скорбь.
– Отец Косгроув, – любезно приветствовал его Джаспер.
– Милорд, – поклонился молодой священник.
– Подойдите, Косгроув, мне нужно написать еще одну главу, а времени почти не осталось, – сварливо прохрипел больной, отчего отец Косгроув слегка поморщился, но все же поспешил к кровати.
– Сейчас, милорд.
Джаспер покачал головой, невольно пожалев молодого священника, чью должность секретаря виконта Брэдли вряд ли можно было считать синекурой, не говоря уже о роли личного духовника.
Джаспер не впервые задался вопросом, что за рукопись так занимает дядюшку в последние месяцы его жизни.
Выйдя из спальни, он направился в соседнюю комнату, где ждали братья и адвокат.
– Похоже, старик рехнулся, – без обиняков начал Себастьян. – Можно ли верить тому, что он тут наплел?
– Думаю, да, Себ, – заверил Джаспер и, шагнув к буфету, взял графин с шерри. – По-видимому, это все, что он может предложить. Налить вам шерри? – Не дожидаясь ответа, он наполнил два бокала и передал братьям. – Олтон, а вам?
– Э... да, милорд. Спасибо. – Олтон неловко переложил папку с бумагами в другую руку и взял бокал.
Джаспер налил и себе, пересек комнату и подошел к камину, в котором, к счастью, не горел огонь. Поставил ногу на решетку, положил свободную руку на каминную доску и слегка улыбнулся собеседникам:
– Похоже, нам есть что обсудить. Подожди, Перри, – повелительно поднял он руку, видя, что брат хочет что-то сказать. – Позволь мне объяснить и попытайся увидеть все это с моей точки зрения.
Перегрин смирился и присел на подлокотник дивана. Адвокат чопорно выпрямился на стуле с прямой спинкой, продолжая сжимать папку одной рукой и бокал с шерри – другой.
– Прежде всего позвольте заверить, что с рассудком нашего дядюшки все в полном порядке. Мало того, мозг его работает лучше, чем прежде.
Джаспер покачал головой.
– Полагаю, он несколько месяцев оттачивал подробности своего дьявольского плана. И уж конечно, еще до того, как решил вернуться в лоно «истинной» церкви. – Сардонически усмехнувшись, он снова взял понюшку. – Если хотите, можете принять все это за чистую монету. Я же не верю ни единому слову относительно близкой смерти и обращения. Одно ясно: наш дядюшка чрезвычайно богат. Скажите, Олтон, у вас есть точные цифры?
– Э... да, милорд. – Адвокат не глядя стал перелистывать бумаги. – Все имущество виконта Брэдли оценивается более чем в девятьсот тысяч фунтов.
Джаспер ограничился вскинутой бровью, Перегрин тихо ахнул, а Себастьян присвистнул.
– Кругленькая сумма, однако, – бросил, наконец, Джаспер. – Достойная набоба, обладающего хитростью моего дядюшки. И он вполне разумно предполагает: раз у племянников нет и двух пенсов за душой, они будут счастливы выполнить любое его условие, если при этом получат наследство.
– Но у тебя за душой, Джаспер, имеется больше чем два пенса, – без всякого запала заметил Себастьян.
– Да, я унаследовал заложенное и перезаложенное поместье в Нортамберленде и такой же сто раз заложенный семейный мавзолей в городе. А отец оставил мне больше долгов, чем я когда-нибудь смогу погасить, – так же спокойно объяснил Джаспер. – Но считается почему-то, что наше семейство владеет огромными средствами и утопает в роскоши.
– Конечно. Тебе тоже нужны деньги, – поспешно согласился Перегрин.
– Совершенно верно. И наш дядя прекрасно это знает. Ему больше некому все оставить...
Джаспер осекся, потому что адвокат деликатно откашлялся:
– Извините, что перебиваю, милорд. Лорд Брэдли особо подчеркнул, что, если вы и ваши братья не выполните его условий, все состояние перейдет к монастырю, монахи которого дали обет молчания. Где-то в Пиренеях, по-моему.
Смех Джаспера прозвучал на удивление искренне.
– Да неужели? Ах он, старый лис! – Он вновь наполнил бокал и, все еще смеясь, принес графин братьям. – Что ж, дорогие, нам либо придется прочесывать улицу в поисках падших женщин и возвращать их на путь истинный, либо довольствоваться бедной, но честной жизнью и в худшем случае отправляться в долговую тюрьму. – Он уселся в кресло и скрестил ноги.
– Не вижу ничего забавною, Джаспер, – бросил Перегрин.
– О, да неужели? А вот я вижу, – криво ухмыльнулся Себастьян. – Джаспер прав: или – или.
– Олтон, сообщите нам прискорбные подробности, – обратился Джаспер к адвокату.
– Итак, милорд, прежде чем унаследовать что-то от дяди, вы трое должны выполнить условия завещания. – Олтон поерзал в кресле. – Как вам известно, браки должны совершиться до кончины виконта. После того как все суммы по закладной на Блэкуотер-Мэнор и городской дом Блэкуотер-Хаус будут выплачены, наследство делится поровну.
Джаспер благодарно кивнул:
– Значит, у старика еще осталась фамильная гордость. Продолжайте. Расскажите о наших будущих женах. Какими он их себе представляет?
Адвокат снова порылся в бумагах и, густо покраснев, стал читать:
– «Каждую вероятную невесту необходимо избавить от ситуации, которая могла бы стать губительной для ее бессмертной души. У каждой не должно быть достойных средств к существованию. Само собой разумеется, возможную невесту не следует искать в обычных социальных кругах, где, как правило, вращаются мои племянники; подобные невесты могут оказаться в менее приемлемых социальных кругах, которые, я уверен, они тоже часто посещают».
– Неглупо, – пробормотал Джаспер, восхищенно хмыкнув. – Старик воистину превзошел себя. Сам вечная паршивая овца в семейном стаде, он вознамерился принудить поборников чистоты крови Салливанов принять в семью женщин, которым те не позволили бы коснуться своего грязного белья. Весьма тонкая месть за пренебрежение окружающих, которое он терпел все эти годы. Можете себе представить возмущение тетушек? Так и слышу, как они кудахчут. – Все еще усмехаясь, он покачал головой.
– Именно таков ход мыслей виконта, милорд, – согласился Олтон, которому, очевидно, было не по себе.
– Поверить не могу, что даже дядюшка Брэдли способен на такую дьявольскую месть, – пробормотал Перегрин. – Ты глава семейства, Джаспер, и общество будет вынуждено признать твою жену, как бы ему это ни было противно.
Старший брат улыбнулся. Адвокат снова кашлянул:
– И еще одно, джентльмены. – Он перевернул страницу. – Его сиятельство выделил каждому по пять тысяч фунтов, чтобы помочь в поисках подходящей невесты. Он вполне понимает, что вы в настоящий момент стеснены в средствах.
– Никогда еще не слышал более правдивых слов, – пробормотал Джаспер и, обращаясь к братьям, добавил: – Итак, джентльмены, готовы ли мы к этому совместному предприятию, несмотря на очевидные трудности?
Себастьян пожал плечами, вышел вперед и протянул руку:
– Согласен. А ты, Перри?
– Да... да, конечно. – Перегрин вскочил и последовал примеру брата. – Но что бы вы там ни говорили, а дело это тёмное, – заметил он.
– Конечно... а чего ты еще ожидал от дядюшки Брэдли? – осведомился Джаспер, по очереди пожимая руки братьям и поднимая бокал: – За успех нашего предприятия.
Глава 1
Граф Блэкуотер пробрался сквозь толпу пьяных гуляк у трактира «Петух» в Ковент-Гардене и неспешно зашагал по улице. Его черная одежда могла показаться скромной, если бы не дорогой бархат, из которого она была сшита, и кремовые кружева манжет и жабо. Темные волосы были скреплены на затылке простой серебряной застежкой. На голове сидела черная треуголка, края которой были отделаны золотой тесьмой.
Остановившись, чтобы понюхать табаку, он лениво оглядел живописную сцену. Стояла середина роскошного золотисто-зеленого осеннего дня начала октября, и здесь можно было увидеть людей всех классов и занятий. Денди прогуливались под ручку с размалеванными женщинами. Ковент-Гарден был рынком, где основным товаром считалась плоть независимо от того, предлагалась ли она модно одетыми дамами, сопровождаемыми лакеями, или их менее удачливыми сестрами, стоявшими в дверных проемах кофеен и деревянных лачуг, теснившихся в глубине центрального двора. В жалких попытках привлечь внимание «покупателей» шлюхи кокетливо приподнимали юбки, показывая полные бедра.
Джаспер по привычке положил руку на гарду шпаги и насторожился. Слишком часто ловкие пальцы карманного воришки освобождали карманы завсегдатаев Ковент-Гардена от кошельков и часов, особенно в тех местах, где собиралась толпа.
После сегодняшнего визита к виконту Брэдли он ощущал настоятельную потребность в свежем прохладном воздухе. Дядюшка был таким же сварливым, как обычно, но смог встать с постели и сидел у полыхающего огня, то и дело прикладываясь к портвейну, который наливал из стоявшего перед ним графина. И это несмотря на строгий запрет врача!
Отец Косгроув с пером в руке устроился на месте секретаря у оконного проема, и трогательное облегчение, отобразившееся на его лице при виде графа, в очередной раз снискало сочувствие последнего.
Легкая улыбка коснулась губ Джаспера при воспоминании о реакции дядюшки на предложение племянника похоронить его в фамильном склепе в Блэкуотер-Мэноре. Реакции, побудившей бедного отца Косгроува поспешно схватиться за четки и начать читать молитву. Правда, не вслух.
– Не хочу гнить в компании предков, этих ханжей и святош! Я прожил свою жизнь и заплатил за свои грехи и буду лежать вместе с хорошими, честными грешниками в хорошем, честном церковном дворе.
После этого дядюшка стал допытываться, далеко ли продвинулся Джаспер в поисках жены; вопрос, напомнивший графу Блэкуотеру о полном его бездействии.
Он оставил дом дяди и направился к Ковент-Гардену, размышляя над тем, что казалось почти неразрешимой проблемой. Он вообще не собирался жениться ни на ком, не говоря уже о каком-то несчастном создании, нуждающемся в духовном спасении. Он и сам нуждался в этом не меньше. Но без дядюшкиных денег он рано или поздно попадет в долговую тюрьму и общую могилу. Не говоря уже о невосполнимой потере того, чем дорожила семья Блэкуотер. А, нужно признать, он достаточно гордился фамильным именем и своим родом, чтобы спокойно наблюдать за их разорением.
Он вдруг сообразил, что направляется к торговцу пирожками. Поднос, висевший на шее у паренька, был доверху нагружен золотистыми деликатесами. От хрустящих корочек поднимался аппетитный пар. Только теперь Джаспер осознал, как голоден. Он не ел со вчерашнего вечера, и от соблазнительного запаха у него потекли слюнки.
Джаспер полез за кожаным кошельком с мелочью, который держал во внутреннем кармане, когда что-то врезалось ему в живот.
За несколько минут до этого Кларисса Астли пробиралась сквозь скопления людей, стараясь не выпускать добычу из виду. Люк был человеком высоким и носил касторовую шляпу с высокой тульей, что еще больше облегчало слежку. Сегодня в девять утра ее усилия были вознаграждены. Люк вышел из своего дома на Ладгейт-Хилл и с решительным видом зашагал по Хай-Холборн-стрит. Кларисса последовала за ним на почтительном расстоянии, то и дело ныряя в гущу толпы. Она понятия не имела, куда он направляется. И могла лишь надеяться, что Люк приведет ее к брату или по крайней мере туда, где она сможет найти следы бедняжки Фрэнсиса.
Намерения Люка стали ясны после нескольких поворотов в сторону и путешествия по переулкам и темным дворам. Его цель – Ковент-Гарден.
Кларисса устало вздохнула. Только сегодня утром она покинула Кинг-стрит на Ковент-Гарден, и вот теперь возвращается туда же всего четыре часа спустя.
Не выпуская его из вида, она нырнула под сень колоннады площади Ковент-Гарден. Люк шагал уже медленнее, разглядывая памфлеты, выставленные на многочисленных тумбах, рядами обрамлявших площадь. Слишком поздно она поняла, что Люк замер перед одной, известной наиболее непристойными предложениями.
К счастью, Кларисса не врезалась в него и успела нырнуть вбок, низко опустив голову. Но тут же ее голова уткнулась в чье-то упругое тело, а на плечи опустились сильные руки.
– О нет, не выйдет! – объявил раздраженный голос. – Поверьте, мисс, я более чем знаком с подлыми трюками карманных воришек!
Кларисса с негодованием уставилась на державшего ее мужчину.
– Пустите! – прошипела она, пытаясь вывернуться из его неумолимой хватки.
– С чего это вдруг? Вы же задумали ограбить меня, – почти учтиво заметил Джаспер.
Несмотря на то, что девушка явно была взбешена, он не мог не отметить ее на редкость мелодичный голос, в котором не было ни следа лязгающего выговора кокни. Это заставило его пристальнее присмотреться к ней. Оказалось, что он безжалостно сжимает хрупкие плечи. Нефритово-зеленые глаза с удивлением и гневом взирали на него с лица, наделенного редкостной прелестью. Пожалуй, впервые в жизни Джаспер видел подобную красоту.
– Ничего подобного! – возмутилась Кларисса. – Зачем мне нужно было вас грабить?
– А почему нет? – мягко осведомился он.
В этом месте было полно жуликов и мошенников обоих полов, и, несмотря на внешность и нежный голос, в остальном девица ничем не отличалась от остальных негодяев на площади. И одета просто: полотняное платье, больше подходившее деревенской девчонке, и передник. На голове косынка, из-под которой выбивались на лоб прядки цвета червонного золота. Но и этого достаточно, чтобы он захотел увидеть остальное.
Гнев Джаспера сменился любопытством и вполне определенными признаками более личного интереса.
– Сомневаюсь, чтобы у вас было с собой много денег. Карманники просто не носят их при себе, – предположил он в надежде узнать о ней побольше.
– Вы не имеете права бросаться подобными обвинениями! – возмутилась Кларисса. – И не ваше дело, что у меня есть и чего нет.
– Совершенно с вами согласен при условии, что у вас не окажется ничего принадлежащего мне, – хмуро проворчал Джаспер. – А если вы не воровка, зачем столкнулись со мной, причем явно намеренно?
И тут он, не веря своим глазам, понял, что она, похоже, его не слушает. Вместо того чтобы ответить, девушка растерянно оглядывалась, полностью игнорируя тот факт, что он продолжает держать ее за плечи.
– Теперь я его потеряла, – пробормотала она.
– Кого именно? Не будете ли так добры ответить? И почему вы врезались головой мне в живот, если не собирались облегчить мои карманы?
– Я пыталась спрятаться от одного человека, – нетерпеливо объяснила Кларисса. – А вы задержали меня и все испортили.
– Прошу прощения, – сухо обронил Джаспер. – Может, когда-нибудь я пойму логику ваших слов. Насколько я понял, вам не хотелось, чтобы вас увидел некто, кого вы высматриваете.
Он подчеркнуто внимательно огляделся. Толпа текла полноводной рекой, и никто не смотрел в их сторону.
– Почему вы должны от кого-то скрываться? – осведомился Джаспер, почему-то не торопясь отпустить ее, хотя она снова стала вырываться. Но он был уверен, что она исчезнет в ту же минуту, и вовсе не хотел ее потерять.
– Это тоже не ваше дело, – отрезала Кларисса. – Я же сказала: отпустите! Вы не имеете права меня удерживать.
– Вы из борделя? – неожиданно спросил Джаспер.
Это объясняло бы ее присутствие на площади. Возможно, она убегает от совсем уже непристойного предложения. Эта девушка прелестна и достаточно свежа, чтобы привлечь лучших клиентов, и, вполне возможно, любой из сутенеров и хозяек публичных домов, в изобилии имевшихся вокруг Ковент-Гардена, посчитает ее ценным приобретением. Судя по простому платью, она небогата, но выговор! Видимо, кто-то не пожалел труда, чтобы отшлифовать ее грубую речь, готовя девушку к приему наиболее капризных клиентов, поэтому, вполне вероятно, вскоре она пополнит ряды элитных куртизанок в солидном доме терпимости. Если уже не пополнила.
В зеленых глазах что-то промелькнуло, но он не понял, что именно.
– Может быть, – прошептала Кларисса. – А может, и нет. И что вам до этого, сэр? – Она вдруг прищурилась: – Или вам захотелось немного позабавиться?
Джаспер подумал, что она словно вызов бросает – не дала определенного ответа, но ее уклончивость могла быть подтверждением этих подозрений.
Джаспер громко рассмеялся, уже предвидя следующий свой шаг.
Смех окончательно лишил равновесия Клариссу, которая уже жалела о бессмысленном порыве, побудившем ее задать последний вопрос. Временами ее словно дьявол дергал за язык, и приходилось терпеть последствия остроумной реплики или меткого вопроса.
– Что тут смешного?
– О, просто восхитительный сплав спроса и предложения! Думаю, вы сойдете. О да, вполне сойдете.
– Что?! – Она уставилась на него. Недоумение постепенно сменялось гневом.
– Маленькое дельце, о котором я хотел с вами договориться. Нечто вроде работы.
– Какой работы?
Она отступила, но он крепче сжал ее пальцы.
– Я объясню, если вы пойдете со мной.
– Да вы с ума сошли! Отпустите, иначе позову пристава!
Джаспер покачал головой:
– Думаю, если кто-то и позовет пристава, так это я.
В нефритовых глазах снова мелькнул гнев.
– Но это несправедливо.
– Несправедливо, – согласился он. – Но в мире вообще мало справедливости. Как вас зовут?
– Кларисса, – выпалила она и тут же спохватилась, готовая откусить себе язык.
– Так вот, Кларисса, предлагаю пойти выпить по бокалу вина и наполнить желудки, прежде чем я сделаю вам предложение.
– Меня не интересуют никакие предложения, кем бы вы ни были, – надменно сообщила Кларисса, ясно сознавая всю уязвимость своего положения. Он верно указал, что все преимущества на его стороне. Никто не поверит ни единому слову девушки без друзей и связей, да еще и прогуливающейся по площади среди женщин легкого поведения.
– Джаспер Сент-Джон Салливан, пятый граф Блэкуотер, к вашим услугам, мадам. – Он улыбнулся, и эта улыбка осветила его лицо, словно в глазах загорелись лампочки. – Не окажете ли честь прогуляться со мной?
Кларисса задумалась. Может, это ее шанс? Нынешние приключения научили ее не упускать ни малейшего шанса. Этот джентльмен может стать самым влиятельным из ее друзей, а в ее положении бросаться друзьями не приходится. И если что-то пойдет не так, она всегда сумеет позаботиться о себе. И уже несколько раз доказала это.
Кроме того, было что-то притягивающее в этом человеке, в его черных глазах. Она захотела больше узнать о предложении. Может, если она сумеет ему помочь, он тоже поможет ей. К тому же она попросту голодна. Последний раз она ела на рассвете. А сейчас уже за полдень.
– Так и быть, – объявила она, отбросив сомнения. – По вторникам в «Ангеле» подают пироги с олениной.
– Вот и хорошо.
Он взял ее под руку. Кларисса ощутила под пальцами упругость мышц и почему-то смутилась. Но она находилась на самой оживленной площади Лондона, в окружении людей, которые, несомненно, защитят ее, если позвать на помощь. Впрочем, кто захочет ей помочь?
Зато она знала, куда ударить коленкой в случае чего, имела острые зубы и бегала быстрее, чем мужчина со шпагой у бедра. Она вполне способна раствориться в толпе, прежде чем он поймет, куда она подевалась.
Утешая себя подобным образом, Кларисса позволила привести себя в трактир «Ангел», темный, шумный и людный. С первого взгляда казалось, что за длинными столами нет ни одного свободного места, но спутник без особого труда провел ее к маленькому уединенному столику в углу за камином. Сидевшие за ним мужчины оглядели парочку, молча встали, захватили кружки с пивом и направились к центру комнаты.
Ничего не скажешь, само собой разумеющаяся власть богатства и привилегий.
– Поразительно! – воскликнула она. – Один взгляд – и они исчезли. Неплохо, наверно, обладать такой властью, милорд.
Джаспер выдвинул ногой табурет и жестом приказал ей сесть.
– О, к этому скоро привыкаешь! – заверил он. В глазах его снова промелькнула улыбка.
Он сел напротив, и Кларисса внезапно поняла, что он, возможно, обладает талантом парировать каждую саркастическую реплику.
Оглянувшись, Джаспер повелительно поманил служанку, которая пробиралась сквозь толпу, неся высоко над головой две пенящиеся кружки эля. Та кивнула в ответ, поставила кружки на уже мокрый и скользкий стол и подошла к ним, на ходу вытирая руки о грязный передник. Одного быстрого взгляда было достаточно, чтобы оценить элегантность джентльмена и потрепанное платье его спутницы.
– Что принести, сэр?
– Две дюжины устриц, две кружки рейнского, а потом пирог с олениной и бутылкой лучшего бургундского... того, что Джейк держит в задней комнате. Он знает какого.
Девушка уставилась на него чуть ли не восхищенным взглядом:
– Да, милорд.
Она даже не взглянула на Клариссу, которая верно предположила, что та уже видела немало подобных ей и точно знает, какое коммерческое соглашение существует между сидевшей за столом парой.
– Джейк обычно не держит здесь бутылки. Хранит для особых случаев, – пояснила служанка.
– Увидишь, для меня он сделает исключение.
Джаспер взял щепотку табаку, опустил серебряную табакерку в глубокий карман камзола и оценивающе оглядел Клариссу:
– Итак, Кларисса, как долго вы пробыли в Лондоне?
– Почему вы считаете, что я не живу здесь всю жизнь? – пробормотала она, застигнутая врасплох вопросом.
– Что-то в вас такое... вернее, в вашем голосе. У лондонцев другой выговор.
– Значит, и вы родились не в Лондоне, милорд? – заметила она.
– Нет, мои корни тоже не здесь. Лондон – это только место, которое я изредка посещаю.
– Но у вас здесь дом?
– Верно. Так сколько же вы пробыли в Лондоне?
– Несколько месяцев, – обронила она, совершенно не желая пускаться в подробности своей личной жизни, пока не узнает, чем сможет помочь графу.
– Из какой части страны вы родом? – поинтересовался он, подавшись вперед и перчаткой сметая крошки со стола, прежде чем положить на него руки. Черные глаза пристально смотрели на нее. Но во взгляде не было ничего опасного или недружелюбного.
– Недалеко от Бедфордшира, – ответила она, пожав плечами. – Приехала сюда искать счастья.
Объяснение казалось довольно туманным и могло означать все, что угодно.
– Напрасные надежды, – засмеялась она.
– Ну почему же.
Он замолчал, когда служанка нагнулась над его плечом, чтобы поставить в центр стола блюдо с устрицами. Жемчужно-серые моллюски поблескивали на полупрозрачных раковинах. Служанка водрузила на стол две кружки золотистого вина и удалилась.
