Текст книги "Дважды два — четыре"
Автор книги: Джейн Фэллон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
– Постельные клещи, – продолжал Уильям, – питаются отмершими чешуйками кожи, которые остаются в постельном белье. Их там миллионы.
Я было решила выйти из комнаты, как бы в туалет, но он наверняка потащится следом, и невозможно будет объяснить, почему я не хочу разговаривать с его любимым дядюшкой. Все равно слишком поздно – Уильям уже протягивает мне телефон.
– Мам, – нетерпеливо говорит он, – очнись.
«Очнись» – одно из его любимых словечек. Он считает его забавным.
– Привет, Алекс, – говорю я, постаравшись взять дружелюбный, но деловитый тон. – Как поживаешь?
– Потрясающе, – отвечает он. – По правде сказать, фантастически.
Действительно? На самом деле голос нерадостный, в последнюю пару месяцев из него что-то исчезло.
– Очень хорошо, – осторожно одобрила я. Надеюсь, это правда. Надеюсь, он вышел с другой стороны из того, через что проходил, и снова стал прежним. Может быть, образумился, хочет вернуться домой, и можно будет объяснить его недавние выходки временным помешательством.
– Правда, – подтвердил он. – Собственно, Ребекка, поэтому я тебе и звоню. – Сделал паузу для драматического эффекта. – Кое с кем познакомился. С женщиной.
– Боже мой, вот это да! – охнула я, словно четырнадцатилетняя школьница тридцатых годов, не зная, что еще сказать, и не совсем понимая собственную реакцию. Надо радоваться за Алекса, но отчасти хочется воскликнуть: «Постой, зачем тогда трепался, будто меня любишь? Зачем обрушил такое признание на мою голову?» Я на мгновение задумалась, не ревную ли, не обрадовалась ли хоть немножко тому, что его ко мне тянет, и решительно ответила «нет».
– Ну, что скажешь? – спросил он.
– Прекрасно, Алекс. Я за тебя действительно рада. Честно.
– Да? – переспросил он, и, по-моему, в голосе прозвучала крошечная нотка разочарования.
– Абсолютно.
– Хорошо, – сказал он. – Я беспокоился… сама знаешь из-за чего. Кстати, хочу извиниться, что поставил тебя в щекотливое положение. Теперь понял, что заблуждался, как бы из боязни остаться в конце концов в одиночестве.
– Правильно, – согласилась я. – Ну и кто же она?
– Обалденная женщина, – сообщил он с кипучим энтузиазмом, отчего я позабыла все, что меж нами было, искренне за него радуясь. До чего же приятно слышать прежнего Алекса.
– Очень милая, умная. Понимает меня. Действительно готова помочь с моими писаниями.
В подтексте подразумевается, что я не помогала. Надо сменить тему.
– Где же ты ее встретил? А главное, когда мы с ней познакомимся?
– Ты с ней уже знакома, – объявил он с оттенком триумфа.
– Правда? Кто она? Выкладывай! – Будем надеяться, это чудесная Надя из классов для девочек. Ассистентка-преподавательница. Одинокая. По крайней мере, была одинокая, когда Уильям летом окончил начальную школу. Я думала, что он в последний день попросит ее выйти за него замуж.
– Лорна.
Сердце екнуло и оборвалось.
– Какая Лорна?..
– Та, с которой ты работаешь. – Алекс дал мне минутку на усвоение жуткой мысли.
Я онемела. Рот открывается и закрывается, не произнося ни звука.
– Так и знал, что ты удивишься, – сказал мастер недооценки. – Мы познакомились на том самом банкете после премьеры. Помнишь?
Разумеется, помню. Как можно забыть о знакомстве, которое, по моему мнению, должно было его позабавить?
– Так или иначе, – продолжал он, – она мне понравилась, я решил позвонить, пригласил ее выпить.
Понятно. Одурел до того, что решил довести меня до крайности и заставить признаться в любви к нему. Что же, отлично, сыграем вдвоем.
– Я за тебя действительно рада, – объявила я. – Знаю, ты думаешь, будто мы с ней не ладим, но если это доставляет тебе удовольствие…
– А она говорит, что старается подружиться с тобой.
Я прикусила язык. Да как она смеет? Сроду не сделала ни единой попытки наладить нормальные отношения, без конца злится, старается отравить мою жизнь. Только я не дам понять Алексу, что он меня достал.
– Радуйся. Ты заслуживаешь счастья. Скоро увидимся.
Пусть это послужит ему уроком. Интересно, долго ли он продержится, скоро ли я увижу Лорну на рабочем месте за письменным столом с красными, заплаканными глазами вместо ее блистательного альтер-эго? И тут Алекс бросил козырную карту:
– Скоро. Фактически через час. Дэн пригласил нас к ужину.
Он почти сразу же разъединился, не дав мне ответить, хотя, если честно, не знаю, что бы я сказала, если бы было время подумать.
Сразу же позвонила Дэну на мобильник.
– Какого черта, мать твою… – Эмбарго на ругательства вылетело в окошко. Дело слишком серьезное.
– Знаю, знаю, – перебил он, – но что я мог поделать? Алекс попросил разрешения привести к нам новую подругу, и я сказал «конечно», прежде чем он сообщил, кто она такая. По крайней мере, объясняется, где он пропадал последние недели. Я уже начал думать, будто чем-нибудь его обидел.
Весьма типично. Дэн вечно считает себя виноватым во всем, хоть ни разу не сделал неверного шага.
– Ох, боже, – простонала я. – Кто угодно, только не Лорна.
За прошедшие годы Дэн пару раз ее видел и поэтому знает, о чем идет речь.
– Понимаю, – рассмеялся он. – Но взгляни вот с какой стороны. Алекс только что вновь ступил в воду. Ему надо только немножко развеяться, чтобы снова войти в игру.
– Развеяться? С Лорной? – не удержалась я.
– Может быть, я неправильно выразился. Считай ее ступенькой. Переходной ступенькой к какой-нибудь фантастической женщине, с которой он в будущем встретится.
– У него уже была фантастическая женщина, – проворчала я. – Другой он не заслуживает.
– Можно быстро управиться, – продолжал Дэн, проигнорировав замечание. – Приготовь что-нибудь одно, чтобы мы мигом съели и к девяти от них отделались.
Я невольно рассмеялась:
– Суп. Тогда даже жевать не придется.
– Идеально, – хмыкнул Дэн.
Ребекка и Дэниел, Алекс и Лорна. Даже звучит плохо.
Глава 5
И вот они стоят на нашем пороге: Алекс и Лорна. Держатся за руки – мечта юной любви. Его самодовольная физиономия говорит: «Видишь, до чего ты меня довела?», а она победно ухмыляется.
– Привет, – поздоровалась я с максимальным, хоть и недостаточным энтузиазмом. – Заходите.
Дэн весь расплылся в улыбке.
– Здорово, дружище! – Стиснул Алекса в медвежьем объятии, не дав даже пальто снять. – Привет, Лорна.
Проявил непомерную радость при виде обоих. Знаю, у него тоже есть свои оговорки, но он решил их не высказывать. Отчаянно мечтает увидеть друга прежним, незакомплексованным и веселым, и поэтому с радостью принял бы Алекса с Бабой-ягой, лишь бы она заставляла его улыбаться. Я, слегка парализованная, торчу в дверях. Действительно собираюсь впустить Лорну в свой дом? В свою жизнь?
Слишком поздно.
– Заходите же, – говорит Дэн и ведет их в гостиную. По крайней мере, пытается. Лорна, питая другие намерения, тащится за мной на кухню.
– Сюрприз, могу поспорить! До смерти хотелось тебе рассказать, – захлебывается она, будто мы в самом деле подруги, не имеющие друг от друга секретов, – однако мы с Алексом решили пару-тройку недель обождать. Алекс опасался, что тебе это покажется несколько… ну, сама понимаешь…
– Нет, не понимаю, – воинственно заявила я.
– …несколько неудобным, потому что мы вместе работаем…
Значит, не потому, что он только что признавался мне в вечной любви? Теперь точно ясно, зачем связался с Лорной. Жалкий тип.
– Алекс хотел тебе сам рассказать, а потом говорит, обождем, что-то там произошло между вами в последнее время, и поэтому он не станет звонить.
Замечательно. Значит, он уже ей про меня рассказал, хотя, разумеется, изложил не всю правду. Нечего и надеяться. Не хочу попадаться на удочку. Пускай она заброшена не намеренно, но я взбесилась окончательно.
– Когда же вы сошлись? – спрашиваю, стараясь проявить дружелюбие.
– Ну, помнишь, встретились на банкете у Гэри. В конце концов, ты нас и познакомила!
В конце фразы подразумевается восклицательный знак, как почти во всех прочих фразах.
– На другой день Алекс позвонил мне на работу, предложил куда-нибудь пойти!
Сразу после той ночи, когда я объявила, что он меня не интересует. В тот самый день, когда снова признался мне в любви за ленчем. Редкостное совпадение. Я почти пожалела Лорну.
– Даже не верю, что ты ничего не заметила, – продолжала она. – Не задумывалась, почему я ухожу на ленч каждый день?
– Нет, – ответила я. – Не задумывалась.
Если подумать, Лорна теперь уходит действительно чаще обычного. Прежде всегда приносила с собой еду – хрустящий салат, хлопья, морковку, самые звучные диетические продукты, какие только можно придумать, – сидела за рабочим столом и грызла. Обязательно требовала, чтобы я оставалась в приемной, принимая звонки, пока она ест в обеденный перерыв. И поэтому мне приходилось сидеть, отсчитывая секунды между хрустом и чавканьем, каждый раз морщась, когда она что-нибудь отправляет в рот.
– Так или иначе, мы с Алексом все время проводим вместе; знаю, прошло лишь несколько недель, но, по-моему, это серьезно. Знаешь, думаю, мы в конце концов съедемся или что-нибудь вроде того!
Я режу салат. Держу в руке нож. Искушение.
Вместо этого говорю:
– Хочешь бокал вина? Ужин будет готов с минуты на минуту.
Надо их наскоро накормить и выставить. Пускай Алекс думает, будто добился цели. После этого, будем надеяться, все вернется в нормальное русло.
Конечно, ужин затянулся. Алекс лез вон из кожи, демонстрируя мне, что он неимоверно счастлив с новой любовью, что он жизнь и душа компании, а Дэн, чувствуя колоссальное облегчение, выпивал с ним стакан за стаканом. Они вместе покатывались со смеху, напоминая друг другу о разных случаях, пока не явились дети, которые поели раньше и ушли в комнату Зои смотреть телевизор.
– А, вы все еще тут, – констатировал Уильям.
– Лучше спросим, почему вы до сих пор не спите? – возмутился Дэн, посмотрев на часы.
– Какой смысл ложиться, когда тут такой тарарам, – проворчала Зоя.
И правда. Бог знает, что скажут соседи снизу.
Лорна слегка опьянела и оглушительно хохотала над каждым словом Алекса, действительно смешным и не очень. Он был в ударе, кормил ее байками о наших деяниях и похождениях. Кое о чем ей лучше бы не знать. Но Алекс рассказывал, как пару месяцев назад мы за ужином несколько перебрали с выпивкой, после чего я, садясь в такси, споткнулась о бровку, свалилась с тротуара и от смеха не могла подняться.
– По-моему, – продолжал он, – позвонила назавтра в контору, сказавшись больной. Пищевое отравление.
– Ой!.. – Лорна вытаращила глаза. – Помню, как ты сослалась на отравление! Ну, в другой раз буду знать, что просто чересчур много выпила!
Я постаралась посмеяться вместе с ними, хоть, по правде сказать, смутилась и встревожилась. Помню, как, подобно любому мнимому больному, старательно перечисляла, что ела, стараясь придать заявлению правдоподобие. Излишне убедительная защита, по выражению Дэна. По его мнению, следовало позвонить, предупредить, что я не приду, не совсем хорошо себя чувствую, не описывая подробностей, на которых обычно и ловят. И очевидно, был прав.
– А я тебя всегда считала хорошей-прехорошей, – захохотала Лорна. – Джошуа с Мелани вечно толкуют о твоем трудолюбии и вообще признают тебя замечательной!
– Даже не спрашивай, чем она занималась в тот вечер, после которого позвонила и сообщила, что у нее мигрень, – продолжал Алекс, и я его одернула:
– Ладно, хватит. По-моему, Лорна сполна наслушалась о моих недомоганиях, давайте сменим тему.
На какой вечер он намекал, я не поняла, но в любом случае не собиралась делиться с компанией воспоминаниями. Начала убирать со стола, собрала даже бокалы, что, на мой взгляд, недвусмысленно объявляло об окончании ужина. Никто с места не сдвинулся, поэтому я бросила на Дэна взгляд, который он не смог проигнорировать и объявил, вставая:
– Ну, завтра утром мне рано вставать, так что я вас сейчас собираюсь прогнать.
Возразить они не успели: Дэн уже подавал пальто, открывал дверь, практически выставляя их из квартиры. Лорна крепко меня обняла, отчего я занервничала, поблагодарила за угощение, напомнила, что завтра мы встретимся на работе. Алекс с ухмылкой предложил вместе пойти куда-нибудь в выходные, и мне захотелось дать ему пинка.
– Он все это затеял, только чтобы меня разозлить, – пробурчала я, когда Дэн закрыл дверь.
– Зачем ему это надо? – удивился он, и я, разумеется, не смогла объяснить, лишь пожала плечами. – Лорна ему явно нравится.
– Ненадолго. – Выпустив этот прощальный заряд, я, больше ни на что не способная, потащилась в постель.
Глава 6
Сегодня у наших клиентов-актеров фотосессия. Я должна всех обзвонить и согнать на портретные съемки, результаты которых ложатся в священные книги специалистов по кастингу. Потом кто-нибудь, кому потребуется молодой герой (героиня) или характерный старик (старуха), увидит наших подопечных в одном ряду с великими и знаменитыми и, возможно, действительно пожелает кого-то прослушать. Некоторых, особенно тугих на подъем, трудно вытащить на ежегодную новую сессию, и поэтому они навеки остаются двадцатисемилетними, тогда как в действительности уже приблизились к сорока. Другие предпочитают монтаж снимков в разнообразных шляпах, якобы для демонстрации своей универсальности. Кое-кто отказывается оплачивать услугу, и приходится объяснять, что это в их же собственных интересах. Как правило, в таких случаях агентство «Мортимер и Шиди» берет расходы на себя при условии, что снимавшийся вернет долг, когда у него будут деньги. Для кого-то это означает – никогда.
Дело долгое, трудоемкое, и поэтому я решила пораньше прийти, составить списки, заранее спланировать игру. Легко перепутать, с кем уже говорила, кому просто оставила на автоответчике сообщение, не говоря уже об ответной реакции. Входя в дверь с высоким стаканчиком жидкого кофе с молоком в одной руке и с плюшкой в другой, услышала из кабинета Мелани:
– …а потом она встать не могла, потому что смеялась, и, конечно, пьяна была в доску! Смешно, правда? То есть я всегда считала Ребекку очень правильной и приличной…
Звучит смех. Это Мелани. Смеясь, она похрапывает. Если бы ее смех был записан, я узнала бы его на любой звуковой дорожке, только не могу придумать подходящего сценария.
– И я тоже так думала.
– …и Алекс говорит, что в конце концов ему, Дэну и таксисту пришлось втаскивать ее в машину…
Ну, хватит. Униженная, я вернулась к входной двери, с громким стуком открыла, позвенела ключами, закашляла так, будто всю жизнь провела в шахте. Лорна вынырнула из кабинета начальницы с широченной невинной улыбкой:
– Ох, привет! А мы только что о тебе говорили…
– Хорошо, – бросила я. Не совсем искренне.
– Вчера был потрясающий вечер! Я просто потрясающе провела время!
– Хорошо.
– Правда, было забавно, когда…
– Извини, – перебила я, – мне надо работать. – Уселась за стол, внимательно перечитывая то, что первым под руку попалось. Кажется, список покупок, которые прошлым вечером надо было сделать по дороге домой. Я смотрела в него очень долго, чтобы дать ей угомониться. Лорна тоже уселась, включила компьютер. Теперь можно без опаски поднять глаза.
Впрочем, трудно преодолеть раздражение, и я по глупости снова открыла коммуникационный канал.
– Лорна, – говорю, стараясь не выдавать свою злость, – мне бы не хотелось, чтобы ты обсуждала мою частную жизнь с Мелани или с Джошуа. Им вообще не следует знать, что я напиваюсь и валяюсь на улице.
Начав, невозможно остановиться.
– К твоему сведению, это было давно, и случай в высшей степени исключительный. А теперь Мелани с Джошуа могут подумать, будто это обычное дело. Будто я напиваюсь до умопомрачения каждый вечер.
Лорна смотрит на меня, как щенок, которого упрекают за изгрызенный ковер. «Что?.. Что я такого сделала?!»
– Я сама слышала, – объяснила я, хоть и так было ясно. Иначе надо признать меня ясновидящей.
– Просто думала, смешная история… – залепетала Лорна, сделав большие глаза.
Я испугалась, что она сейчас заплачет. Есть у нее привычка ударяться в слезы, когда ей это выгодно. Постоянно проделывает этот трюк, особенно перед Джошуа. С неизменным успехом. Он при этом как бы забывает, что перед ним женщина сорока двух лет с невыплаченным ипотечным кредитом и расстроенным аппетитом. Преисполнившись отеческой заботой, напрочь забывает, за что собирался ее упрекнуть. По-моему, дело в том, что его единственная дочь в прошлом году поступила в университет и уехала из дома, после чего Джошуа чувствует себя никому не нужным. В любом случае надо повернуть поезд со слезами, пока он не прибыл на станцию, ибо я решительно не намерена садиться в вагон.
– Ладно. Просто предупреждаю на будущее.
– Хорошо, – жалобно пробормотала Лорна. – Прошу прощения.
– Говорю тебе, все нормально. Можешь не беспокоиться.
Она посидела пару минут за компьютером, шмыгая носом, потом бросилась в сторону дамского туалета и чуть не столкнулась с Джошуа, который выходил с кухни, видимо не дождавшись, пока кто-то из нас принесет ему чаю.
– Что с вами? – заботливо спросил он.
– Ничего, – ответила Лорна, как бы говоря: «Плохо мне, меня страшно обидела вот эта грязная сука».
Джошуа возмущенно взглянул на меня. Первый раунд за Лорной.
Она служит в агентстве уже десять лет, поступила туда в тридцать два года. По окончании колледжа кочевала с одной секретарской должности на другую, выполняла разные обязанности в рядах младшего менеджмента, ничем страстно не увлекаясь, пока не явилась на собеседование в маленькую мансарду компании «Мортимер и Шиди» и сразу влюбилась. Отыскав свою нишу, преисполнилась неистовых амбиций. Решила года три поработать, досконально освоить дела – составление контрактов, правила кастинга, угождение клиентам, чтобы они были счастливы и получали деньги, – а потом искать место в более крупном известном театральном агентстве. Но не успела опомниться, как контора стала ее домом, а Джошуа с Мелани родной семьей. Теперь просто не представляет себя в другом месте, даже если здесь ей не светит карьера. Все это Лорна, ни разу не переведя дух, выложила мне вместе с полной историей своей жизни за первые тридцать секунд после нашей первой встречи, когда я в ожидании собеседования нервно прикладывалась к бутылке с водой. Через семь лет после рождения Зои я возвращалась на службу. Намечала работать два дня в неделю с девяти тридцати до шести, и непременно в том месте, которое располагается на линии Пиккадилли. Это были единственные критерии. Я пошла бы даже в уличные разносчики или в курьеры, лишь бы подошло время и место. Уильям только отправился в школу, мне требовалась необременительная работа, где день прогула из-за поднявшейся у ребенка температуры не ведет к катастрофе.
Точно так же, как Лорна, я не догадывалась, что страстно полюблю свое дело. Работаю уже шесть лет. Шесть лет выслушиваю ее болтовню – иногда кажется, будто всю жизнь.
Почти целый день мы просидели в молчании, насыщенном подтекстом. Лорна, оскорбленная и раненая, и я, охваченная праведным негодованием. Как вы знаете, мне нападать на нее неприятно, но хотя бы при этом она умолкает. Благодаря чему я всех обзвонила, добилась ответов по поводу съемок, к половине шестого уговорила наших подопечных расстаться с деньгами и, наконец, направилась к двери. Лорна целый день практически не отрывала глаз от бумаг и компьютера, и я, неловко себя чувствуя, улыбнулась перед уходом, сказав:
– Прости, что я утром на тебя окрысилась. Честно, не хотела. До завтра.
Она взглянула на меня влажными глазами олененка Бэмби, усмехнулась с жалостью к себе и молвила самым искренним тоном:
– Ничего, все забыто, Ребекка. До встречи.
Мы с Дэном провели безмятежный вечер перед телевизором, Уильям слонялся вокруг, отыскивая постельных клещей со старой, где-то найденной лупой, Зоя сидела в своей комнате на кровати в наушниках, глухая к окружающему миру. Я пыталась рассказать Дэну о своих неудачах и неприятностях за день, но при этом трудно не выглядеть десятилетней дурочкой. В конце концов, о чем речь? Я набросилась на Лорну из-за того, что она наговорила про меня Мелани, из-за чего она же на меня обиделась. Невозможно описать пассивную враждебность, хотя я хорошо понимаю, что Лорна изо всех сил старается выставить себя жертвой, а меня агрессором. Такова ее цель. Действует она отлично. Это надо видеть, чтобы по-настоящему оценить детали и нюансы. Чтобы понять, что, хоть она реально ничего плохого не делает, на самом деле делает все возможное самой манерой поведения. Я старалась сымитировать детский голосок, прослезившиеся глаза, полуулыбку, практически незаметные обвинения, но вышло только изображение крошки Нелл, тогда как я сама предстала гонявшимся за ней горбуном.
– Знаешь, мы с ними встречаемся в выходные, – напомнил через некоторое время Дэн.
– Знаю, – кивнула я. – Постараюсь вести себя хорошо.
В самом деле, надо постараться.
Утром я пришла в контору раньше Лорны, погремела посудой, заварила кофе, занимаясь своим прямым делом, и тут Джошуа сунул голову в кухонную дверь и спросил, есть ли у меня минутка. По первому побуждению хотелось сказать «нет». Когда у тебя кто-то спрашивает насчет свободной минутки, это почти никогда не сулит ничего хорошего. Впрочем, я ничего плохого не сделала, поэтому предложила ему кофе. Он взял чашку, и я проследовала за ним в кабинет.
Джошуа изображает из себя заботливого дядюшку. Ему только пятьдесят три года, но в его присутствии я забываю, что он старше меня всего на двенадцать лет, и превращаюсь в шестилетнего ребенка. Хочется, чтоб он меня похвалил, назвал хорошей девочкой. Объясняю это его сединами, добродушной морщинистой физиономией, преждевременно постаревшей от двадцати с лишним сигарет, выкуриваемых в день в течение двадцати с лишним лет. А также своим собственным вечным благоговейным трепетом перед властью. Когда меня просто приветствует полицейский, начинаю покорно пред ним пресмыкаться, несмотря на то что, во-первых, ни в чем не виновата, во-вторых, он, возможно, в сыновья мне годится. С врачами еще хуже. Пускай докторша моя ровесница, обязательно извиняюсь, что отняла у нее время, практически снимая шляпу перед ее величием. Перед тем как войти в кабинет, энергично уговариваю себя быть уверенной, требовательной и придирчивой. Если врачиха не обратит внимания на те или иные симптомы, надо настаивать на своем праве сделать анализы. Но ведь она училась в университете на четыре года дольше меня… В результате ничего никогда не выходит. В один прекрасный день я наверняка умру от какого-то тривиального неизлеченного заболевания, потому что мне не хватило настойчивости с ней поспорить.
– Ну, как дела? – спросил Джошуа, и я сразу занервничала, как бы застигнутая на месте преступления. Какие дела?
– Отлично, – говорю. – Все в порядке.
Минутку посидели в молчании, пока он набирался храбрости высказать то, что задумал сказать. Джошуа изо всех сил старается не вникать в мелочные детали офисной политики. Я смотрю на свои руки, в окно на чердачные крыши магазинов через дорогу.
– Вы знаете, как мы с Мелани ценим вас, – начал он, и сердце у меня упало. Не похоже, что мне хотят повысить зарплату, и это уже полный постыдный облом, ибо я собиралась в ближайшие дни попросить о прибавке. После того как три дня проходила на курсы, где учат уверенности в себе.
– Спасибо, – поблагодарила я неизвестно за что.
– Вы неотъемлемый член компании. Все клиенты вас любят.
Пожалуй, звучит чуточку лучше. По крайней мере, не кажется, что он выдаст мне выходное пособие и укажет на дверь.
– Дело в том, – продолжал Джошуа, – что порой вы бываете… э-э-э… несколько… как бы сказать… резковатой.
– Резковатой?..
Не совсем понимаю, о чем идет речь. Сам только что сказал: клиенты меня любят; я точно знаю, что у меня хорошие взаимоотношения с продюсерами, режиссерами, ассистентами режиссеров по кастингу, с которыми приходится иметь дело. Кое с кем мы даже стали друзьями, конечно, не настоящими, а деловыми, с которыми можно выпить кофе или быстренько опрокинуть по рюмке. При этом я нередко получаю ценные подсказки насчет планирующихся постановок.
– Н-нет… – слегка замялся Джошуа, собрался с силами и выпалил: – Хотя и так можно сказать. Как я понял, Лорне иногда кажется, будто вы в чем-то стараетесь взять над ней верх…
Дальнейшего я уже не слышу: кровь от ушей прилила в мозг, чтобы его успокоить, пока я не взорвалась. Так вот в чем дело. Видно, Лорна вчера вечером после моего ухода плакалась ему в жилетку. «У-у-у… Ребекка меня угнетает!»
– Значит, она на меня жаловалась? – перебила я босса.
– Нет, конечно, – соврал он, поняв, что, возможно, усугубил ситуацию. – Я просто заметил, вчера она была немного расстроена…
Я поборола искушение уточнить, почему он считает, что Лорна расстроилась из-за меня, если она сама не пожаловалась. Какой смысл? Джошуа явно ей покровительствует. Победить невозможно, надо молчать и вернуться к работе.
– Даже не знаю, чем могла ее расстроить, если это действительно моя вина, – говорю я и добавляю: – То есть определенно не собиралась расстраивать.
– Разумеется, верю. Но… вы знаете… какая она…
Знаю. Коварная и ленивая интриганка, что еще добавить?
– …какая она чувствительная. Просто я решил побеседовать не с ней, а с вами, зная, что вы не обидитесь. По-моему, вы должны постараться наладить нормальные отношения.
Видимо, он заметил, что я побагровела, поэтому оговорился:
– Я имею в виду, что вы обе должны постараться. Напряженная атмосфера в офисе крайне мне неприятна. И вредит делу.
Я сделала глубокий вдох. Чудовищная несправедливость. Однако ссора с боссом ничего хорошего не принесет.
– Разумеется, – говорю. – Очень жалко, что вам померещилась серьезная проблема. Ее на самом деле не существует.
Он улыбнулся улыбочкой дядюшки Джоша и молвил:
– Я и сам подумал, что Лорна преувеличивает, – признавая тем самым, что она действительно жаловалась. – Как дела с фотосессией? – осведомился начальник, круто и полностью сменив тему.
– Все готово, – выдавила я улыбку. – Никаких проблем.
– Отлично поработали, – провозгласил он и опустил глаза на бумаги на своем столе.
На этой реплике я вышла.
Лорна в приемной снимает пальто. Как обычно, на пять минут опоздала. Улыбнулась мне широко и невинно, выдохнув:
– Доброе утро!
– Привет, – бросила я, постаравшись, чтобы тон звучал угрожающе, но не подсудно.
