Текст книги "Дважды два — четыре"
Автор книги: Джейн Фэллон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
Нил чуть не расхохотался, но сумел сдержаться, прикинувшись, будто водой поперхнулся.
– Хотите вести документальные передачи?
– Нет, – осторожно ответила Хитер. – Документальные не хочу.
– Не совсем документальные, – попыталась я спасти положение. – Знаете… что-то вроде программ, которые как бы заглядывают за кулисы, где Хитер могла бы брать интервью, проявляя собственную индивидуальность… например, у участников шоу «Ярчайшие звезды Британии»… – Я буквально цеплялась за соломинку.
Нил продолжал смотреть на Хитер.
– Хотите делать закулисные интервью? Программу будет вести кто-то другой, а вы будете появляться в крошечных вставках и дублирующих шоу на третьем канале Би-би-си? По-моему, не очень большой шаг в карьере.
Хитер пронзила меня огненным взглядом. Господи помилуй. Пускай бы сама за себя говорила. Неужели не знает, чем хочет заняться?
– Нет, речь идет не о вставках. Скорей… Хитер думает… скажем… о новой программе… о поисках новых талантов, которые заменят «Ярчайших звезд Британии», ведь они же не вечны… – Пожалуй, такой отзыв о самой ударной программе Би-би-си не принесет ничего хорошего, поэтому я добавила: – Или новую программу можно пустить летом, когда «Ярчайшие звезды» все равно не выходят. Или Хитер может вести ее среди недели, рассказывая о профессиональной подготовке, обо всем, что происходило после прошлого прямого эфира. Нечто вроде «Большого брата», только у них программа о новых талантах идет по субботам. Хитер будет великолепной ведущей, которая знает реальную историю участников, кто кого не любит, она сумеет сталкивать лбами сильнейших соперников или тех, кто друг друга особенно раздражает… – Я отпустила удила, завладела вниманием и понеслась дальше: – Фактически программу можно выпускать два раза в неделю, например по вторникам и четвергам. Это будет настоящим событием. В восемь вечера, первый канал Би-би-си. Можно даже среди недели разжечь страсти так, что не каждый дойдет до субботней программы. Зрители будут голосовать, основываясь на том, что увидели на репетициях, и на том, как участники ведут себя за кулисами. Если кто-то станет гвоздем в заднице, его не допустят к конкурсу. Таким образом, Хитер будет по-прежнему делать то, за что ее любят зрители, но покажется им и с другой стороны. Правда, Хитер?
– Вот именно, – подтвердила она наконец, улыбнувшись. – О том я и говорю.
– По правде сказать, неплохая идея сочетать «Ярчайших звезд» с «Большим братом», – признал Нил, в первый раз обратившись ко мне. – Действительно неплохо. Вы придумали?
Страшно хочется сказать «да». Жутко горжусь собой, жажду купаться в славе, но надо помнить о сиюминутной задаче.
– Н-ну, – протянула я, – это как бы наша общая мысль.
– Значит, вы готовы разорвать контракт с Ай-ти-ви, если мы, скажем, приступим к работе будущим летом? – спросил Нил оживившуюся Хитер.
– Да, – кивнула она.
Я вспомнила, зачем сюда пришла, и вмешалась:
– Мы еще поговорим подробнее. Условия должны быть справедливыми. То есть контракт Хитер с Ай-ти-ви очень выгодный и…
– Конечно, – согласился Нил. – Вместе составим договор, снова встретимся через пару недель и обсудим.
Он взглянул на меня. Поэтому я с воодушевлением говорю:
– Замечательно. Лорна, ты к тому времени совсем поправишься, а я смогу служить посредником между тобой и Нилом.
Лорна не совсем уверенно кивнула.
– По-моему, вы тоже должны участвовать, – заявил Нил, глядя на меня. – Кажется, вы лучше всех представляете себе будущую программу.
– Конечно, – подтвердила Хитер, моя новая лучшая подруга. – Ребекка обязательно должна участвовать.
Я покосилась на Лорну, ожидая ответного злобного взгляда – «как ты смеешь, сука, браться за мое дело», – но она лишь слабо улыбнулась, что я приняла за согласие.
– Разумеется, – говорю. – С удовольствием.
Глава 28
Переполненная сознанием собственного великолепия, я совсем позабыла про Изабелл и Люка. Когда же вспомнила, было поздно звонить и желать ей удачи.
Ленч, несомненно, прошел хорошо. Нила явно вдохновила идея «Ярчайшего британского Большого брата», как я теперь про себя называю проект, и перспектива участия в нем Хитер. Хитер искрилась от возбуждения и благодарности, видимо простив Лорне бездействие, а мне ничтожество, поскольку на прощание сказала: «Давайте как-нибудь вечерком выпьем втроем и отметим». Я с улыбкой кивнула: «Отлично», хоть мне это ни к чему.
Лорна больше не ныла, что хочет домой, и мы вместе направились в сторону офиса. По дороге молчали – ну и хорошо, в голове вертелось столько мыслей, что я все равно не сумела бы поддержать разговор. Нилу Джонсону, куратору развлекательных передач Би-би-си, понравилась моя идея. Ну что тут скажешь, действительно моя идея, выдуманная прямо на месте, осуществится на телевидении. Конечно, никто никогда не узнает, что она моя, я не собираюсь требовать авторских гонораров и славы – для начала меня вообще не должно было быть на том ленче, – но задача сотрудников агентства «Мортимер и Шиди» заключается в том, чтобы обеспечивать своих клиентов хорошей работой, даже если для этого надо высказывать собственные идеи. Дело в том, что, когда – если – программа пойдет в эфир, я буду знать: это моя идея, и с меня довольно.
Не знаю, что мы будем рассказывать в офисе, ибо Джошуа с Мелани непременно захотят узнать, как прошла встреча. Надо ли сообщать им о моем участии? По-моему, не надо. Если только не возникнет еще больше вопросов, требующих ответа. Лучше предоставить дело на усмотрение Лорны.
Я села печатать письма, но никак не могла сосредоточиться. Лорна закрылась в своем кабинете, через несколько минут послышалось, как Джошуа стукнул к ней в дверь и вошел. Я, затаив дыхание, дожидалась его выхода, и тут в приемной появилась Мелани.
– Не знаете, как прошла встреча с Нилом Джонсоном? – обратилась она к Кей.
Кей знает правду. Конечно, без подробностей, но, вернувшись, я сразу шепнула, что была вынуждена присутствовать на ленче. Услышав вопрос, Кей на меня покосилась, и я затрясла головой, умоляя не упоминать обо мне. В конце концов она изобразила полное неведение:
– Нет, Лорна ничего не рассказывала.
Я сидела, склонив к столу голову, надеясь, что Мелани удалится, а она, как нарочно, расхаживала по приемной, болтая с Кей о всяких пустяках, пока не вышел Джошуа, который объявил:
– Ну, кажется, все прошло хорошо. Видимо, Джонсон предложит Хитер делать программу, основанную на подходящей для нее идее, которая ему понравилась.
Мелани охнула:
– Здорово! Конечно, надо помолчать пару месяцев…
– Разумеется, – подтвердил Джошуа. – Кроме того, Лорна рассчитывает заключить для нее другой крупный контракт на три года. Вдобавок, судя по всему, Хитер будет получать за программу авторские проценты. Это принесет ей целое состояние.
– Будем надеяться, и нам тоже, – добавила Мелани, высказав вслух то, что было на уме у Джошуа. – Поздравляю, – сказала она Лорне, которая в этот момент направлялась на кухню. – Похоже, вы отлично справились.
– Спасибо, – улыбнулась та, не взглянув на меня.
Остаток дня прошел как в тумане, и только в подземке по нуги домой я припомнила, что собиралась позвонить Изабелл и пожелать удачи. Она встречается с Люком в половине седьмого. Я отправила сообщение с соответствующим пожеланием и просьбой сразу же мне позвонить.
Дома нервно ждала известий. Дэн волновался не меньше меня, и мы, чтобы отвлечься, предложили детям помочь приготовить уроки. Ничего хорошего из этого не получилось. Зоя поняла предложение так, что можно уйти, а мы все за нее сделаем, чего я принципиально не допускаю, а Уильям равнодушно отказался, считая детей, родители которых следят за выполнением домашних заданий, «калеками».
Дэн помог мне накрыть к чаю стол, и мы поболтали о том о сем. Правда, он с подлинным интересом слушал мое описание прошедшего дня, особенно когда дело дошло до моего вынужденного присутствия на ленче. Всеми силами постарался продемонстрировать гордость за меня, которая, по его выражению, спасла ситуацию. Даже объявил, что ему очень нравится моя идея – но это уж, по-моему, из чистой любезности. Дэн терпеть не может телевизионные реалити-шоу.
С половины восьмого я по-настоящему забеспокоилась. Сколько надо времени, чтобы сказать: «Мне известно, что у тебя есть жена. Между нами все кончено»?
– Думаешь, он обведет ее вокруг пальца? – обратилась я к Дэну.
– Кто кого обведет вокруг пальца? – осведомился Уильям, шумно сгребая с блюдца остатки мороженого.
– Никто, – ответил Дэн, и Уильям закатил глаза:
– Нет, правда?
– Никто, – повторил Дэн и взглянул на меня. – Вряд ли. Может, она не стала прямо ставить вопрос. Может, решила дать ему шанс первым признаться.
– Значит, что-то происходит, – заключил Уильям. – Кто «она»?
– Ух, – поморщилась Зоя. – Болван.
– Не вмешивайтесь в разговоры взрослых, – предупредила я. – То есть это не ваше дело.
– Тогда зачем вы при нас говорите?
Уильям прав, но, к счастью, в этот момент у меня зазвонил телефон.
– Изабелл, – сказала я и ушла с трубкой на кухню.
– Ну? – спрашиваю, не дав ей даже поздороваться.
– Как ты там?
Иза сообщила, что они с Люком встретились в баре маленького ресторана, где собирались поужинать. Сначала она выпила бокал вина, чтобы набраться храбрости. Люк тем временем оживленно рассказывал, как прошел день. По ее словам, вел себя так свободно и спокойно, что она на минуту подумала, будто мы все неправильно поняли.
– Правда, я все гадаю, зачем он согласился знакомиться с моими друзьями?
– Считает себя неотразимым? – предположила я.
Меня тоже немного смущает полная готовность Люка выставиться напоказ. Единственное разумное объяснение заключается в его абсолютной самоуверенности – самомнении, если точно сказать, – благодаря чему он верит, что никогда не будет разоблачен. Семья теперь живет далеко, Чарли летом уйдет в другую школу, можно будет запросто выйти сухим из воды. Или, возможно, жена его из тех женщин, которые, обнаружив измену, просто мирятся с этим вместо того, чтобы в одиночку начинать новую жизнь. Может быть, он постоянно ей изменяет, а она сидит дома в Хайгейте в ожидании, когда муж одумается.
Так или иначе, рассказывала Изабелл, она понимала, что нельзя дать слабину, и, потягивая вино, спросила, как Люк провел выходные.
– Превосходно, – ответил он. – В субботу ездили с Чарли в Ричмонд за покупками к Рождеству, вчера ходили в кинотеатр на нашей улице. Был повторный показ Вилли Вонки. Ему нравится этот фильм.
– А потом? В понедельник утром ты отвез его в школу, а твоя жена забрала после уроков? Так вы с ней договариваетесь? – спросила Изабелл, стараясь говорить обыденным тоном, не устраивая суд инквизиции. Люк, по ее словам, чуть занервничал.
– Да, – кивнул он, выдавливая смешок, – при этом мы не видимся чаще необходимого.
Слыша столь дерзкую ложь, Изабелл чуть не сорвалась, но все-таки сумела сдержать себя, желая посмотреть, до чего он дойдет, долго ли будет врать, глядя ей прямо в глаза. Видимо, решила, что, видя его безобразное поведение, ей будет легче от него избавиться.
– Наверно, тяжело, – заметила она, – настолько не любить друг друга и все-таки общаться ради Чарли.
– Тяжело не то слово, – вздохнул Люк. – Говорю тебе, мы просто не в состоянии находиться в одном помещении, не говоря уж про более тесное общение.
– Ты мне никогда не рассказывал, почему вы рассорились…
– Отлично, Иза! – перебила я.
– Ты мне никогда не рассказывал, почему вы рассорились, – продолжала она. – Ты влюбился в другую или кто-то из вас сделал что-то плохое? Наверняка была причина до такой степени возненавидеть друг друга.
По ее мнению, у Люка явно имелся подготовленный на такой случай ответ, который, естественно, выставляет его в лучшем свете или, по крайней мере, жену в худшем. Какая ирония!
– Она с кем-то встречалась, – объявил он с видом мученика и страдальца.
– Боже мой! Как ты узнал? – заботливо осведомилась Изабелл.
– Обнаружил сообщения… от него. И потребовал объяснений. Она пыталась отрицать, но я знал, что не ошибся, и со временем она призналась. Собственно говоря, она предпочла его мне.
– Ох, бедняга. Даже не представляю, как тебе было тяжко. Только подумать: знаешь человека, любишь, а потом выясняется, что он тебя все время обманывал… – Тут она посмотрела ему прямо в глаза, но он даже не моргнул.
– Правда, – сказал Люк. – С другой стороны, если бы этого не случилось, я тебя не нашел бы…
Изабелл запнулась. Потом продолжила:
– Наверно, это разорвало тебе душу, сказала я. Это все равно что… не знаю… как если бы я вдруг узнала, что ты на самом деле не разводишься или еще что-нибудь в этом роде… что все время меня уверял, будто твоя семейная жизнь кончена, а в действительности она продолжается…
В этом месте она чуть не расхохоталась – не от радости, нет, от смехотворности ситуации в целом. Самоуверенность Люка как будто дала трещину, он явно старался сменить тему, заговорить о работе. Но Иза не пожелала снимать его с крючка.
– Я хочу сказать, ничего хуже даже не придумаешь, правда? – спросила она. – Нет ничего омерзительнее такой лжи. Подумать только, что тебя обманом вынуждают стать тем, кем ты сознательно быть не желаешь. Например, любовницей. Я, например, никогда – даже через миллион лет – не согласилась бы стать чьей-то любовницей.
Тут она замолчала, дав ему последний шанс признаться. Люк предпочел от него отказаться, предложил вместо этого выпить еще, встал из-за столика, взяв их бокалы. Тогда Изабелл разозлилась по-настоящему. Он как бы думал, что, если отвлечь ее на минуту, она забудет все, что сказала. Видно, вообще не собирался вести себя честно. Иза даже заподозрила, что он пройдет мимо стойки бара и двинется дальше. Сбежит вместо того, чтобы выслушивать ее музыку. Она была готова на убийство.
– Ведь я и есть любовница, правда? Развлечение на стороне?
Люк поспешно уселся. Сказал, что никогда не хотел, чтобы так вышло. Что чувствовал себя несчастным, что у них с женой был тяжелый период и он впервые пошел на такое (разумеется, хмыкнула Изабелл). Признался, что давно собирался оставить Изу, но неожиданно по-настоящему полюбил. Понял, что влюбился без памяти, и не смог бросить. Говорил все это как бы для того, чтобы ей стало лучше. Были слезы с обеих сторон. Потом Люк объявил, что, влюбившись, действительно хочет уйти от жены, и Изабелл решила немедленно прекратить это дело, пока он ее снова не уболтал.
– Это ужасно, – вздохнула она. – Страшно, как легко было бы ничего не менять, просить его оставить жену…
– Ты поступила правильно, – заверила я.
– Знаю. Только это вовсе не означает, что я довольна. Опять одна осталась. Попала в полную зависимость от мужчины, который мне искренне нравился. Я хочу сказать, он для меня был воротами в новую жизнь. Боже, какая я дура…
– Приходи к нам. Мы ничего делать не собираемся, только смотреть телевизор.
– Пожалуй, – согласилась она. – Не хочется сейчас сидеть в одиночестве.
До конца вечера мы с Изабелл и Дэном валялись на диванах в гостиной. Ей на глаза то и дело наворачивались слезы, мы поспешно заводили какой-то пустой разговор, приносили платки и салфетки. Я ей еще не рассказала о просьбе, с которой Алекс обратился ко мне, потому что на самом деле не знала, что делать. Возвращение Изы к Алексу – последнее, чего мне хотелось бы. Не только по собственным эгоистическим соображениям, хотя с виду, конечно, похоже на то. Просто я не верю, что он действительно хочет вернуться, и даже если хочет, вряд ли их брак станет лучше на втором круге. С другой стороны, я получила хороший урок. Не мое это дело. Пусть Изабелл сама решит, что ей нужно, а для этого она должна знать все факты. Я имею в виду, действительно все факты. Значит, если сказать, что Алекс просил передать, что понял ошибку и отчаянно жаждет возобновить отношения, то надо рассказать и полную правду о его признании в любви ко мне, о требованиях оставить Дэна и даже о других женщинах. Изложить историю с обеих сторон и абсолютно ничего не советовать, не пытаться склонить ее в ту или в другую сторону. Не знаю, получится ли, даже если решусь. Лучше обождать, обсудить сперва с Дэном. Дело терпит. В любом случае Изабелл сейчас не в состоянии принять столь важное решение.
Ребекка и Дэниел. И Изабелл. Неплохо.
Лорна выглядит хорошо. Как бы преобразилась за ночь. Платье отглажено, ногти покрыты лаком, прическа еще так себе, но волосы хотя бы вымыты. Когда я в двадцать минут десятого проходила мимо ее кабинета по пути в приемную, она, кажется, наводила порядок, набросав на пол кучу старых бумаг. Не знаю, хороший ли это признак, или у нее действительно маниакальный психоз, но я почла за лучшее прошмыгнуть мимо даже не поздоровавшись.
На моем столе стоит огромный букет цветов, на карточке написано мое имя. Я взяла ее, прочла и вспыхнула от гордости. «Не могу выразить благодарности. С любовью, Кэтрин». Поставила его в старую вазу, сижу и любуюсь. Никто еще не присылал мне цветов на работу. По крайней мере, по поводу, связанному с работой.
Чуть позже позвонила Лорна, попросила зайти. Хотя это происходит во второй раз за последние два дня, случай необычный. Она знает, что я себя ее помощницей не считаю, и вряд ли зовет меня, чтобы обсудить девичьи дела. Я пробормотала, что занята, и пообещала явиться через минуту. Потянула время, налив себе чаю, потом предупредила Кей:
– Если через десять минут не вернусь, присылай помощь.
Она рассмеялась и пожелала удачи.
Кабинет Лорны выглядит теперь не менее аккуратно, чем она сама. Она мне махнула из-за стола, приглашая сесть напротив.
– Ребекка, я должна поблагодарить тебя за прикрытие.
Я разинула рот. Просто поблагодарить?
– Не за что, – с трудом выдавила я.
– Ты очень хорошо поработала, – заключила она.
Я поняла, что можно уходить.
– Ну, теперь ты вернулась…
– И спасибо тебе за вчерашнее, – добавила Лорна. – Без тебя этот ленч обернулся бы катастрофой. Просто хочу, чтоб ты знала, как я это ценю.
– Н-ну… спасибо.
– В любом случае, – сказала она, – теперь я действительно вернулась и чувствую себя гораздо лучше.
– Хорошо. Я рада, – сказала я.
И правда, выглядит она сегодня гораздо лучше, хотя нам обеим, конечно, известно, в каком плачевном состоянии она находилась вчера в это самое время. Впрочем, никто не собирается вспоминать. Я поднялась, собираясь уйти. Лорна кашлянула, как бы приглашая к продолжению разговора.
– Вчера вечером я говорила с Алексом, – сообщила она, и я прочно уселась, желая услышать дальнейшее.
– И что?
– Кружила возле его дома, ждала, когда вернется, чтобы поговорить. Ты была права. Он никогда меня не любил. Ты говорила правду: он любил тебя.
– Лорна, мне очень жаль, – пробормотала я, испытывая чувство неловкости.
– Собственно, знаешь, теперь, когда он, наконец, признался, все в полном порядке. Можно жить дальше. Надо только пережить стыд за собственную глупость… – Голос Лорны дрогнул, прервался. Видно, в данный момент я обречена находиться в кругу отчаявшихся, плачущих женщин. Что тут сделаешь? Утешение может быть воспринято как вмешательство в личную жизнь. – Сосредоточусь на работе, – сказала Лорна, взяв себя в руки. – Я очень тебе благодарна, что у меня есть работа, на которой можно сосредоточиться. За тем я тебя и звала. Чтобы сказать тебе это.
– Ну, если тебе будет легче, то знай, я с большим удовольствием занималась делами. Правда.
– И неплохо справилась, – улыбнулась Лорна. По крайней мере, так мне показалось. Трудно точно сказать – она улыбается очень редко. Может, у нее желчнокаменная болезнь?
Глава 29
На меня снизошло озарение.
Не могла заснуть ночью, думая об Изабелл и Люке, о Лорне и Алексе, о сумятице нашей жизни. Потом стала жалеть себя. Когда вернулась к рутинным обязанностям, работа стала скучной и утомительной. Не поймите превратно – я люблю агентство «Мортимер и Шиди», но кажется, будто что-то потеряла. Будто я способна на большее. Все время, пока суетилась в отсутствие Лорны, я старалась не сокрушаться, что мне не достанется славы. Знаю, сама так решила, но все-таки мне тяжело. Потом вдруг сообразила, что вовсе не обязана до конца своей жизни отвечать на звонки и рассылать письма. Меня всегда удерживало на месте собственное представление о себе. Я никогда не верила, что могу делать что-то другое. Оправдывалась стремлением к легкой жизни без всякой ответственности, тогда как в действительности просто боялась. Теперь все изменилось. Теперь я знаю, на что способна. Остается лишь найти того, кто даст мне шанс. По документам у меня нет опыта, кроме шести лет канцелярской работы.
Невозможно удержаться от разговора с Дэном. Я встряхнула его за плечо, он застонал и попробовал отвернуться.
– Дэн, – прошипела я, – ты не спишь?
Знаю, это единственное, что заставит его проснуться и поговорить со мной.
Он перевернулся на спину и осторожно признал:
– Уже нет.
– Кажется, я хочу карьеры. Не просто служить. Не просто составлять досье, набирать тексты, звонить разным людям, сообщая, что другие люди хотят с ними поговорить.
– Очень хорошо, – сказал он. – Доброй ночи.
– Что делать? Если подать заявки в другие агентства, во мне увидят вечную ассистентку. Разве доверят клиентов?
– Милая, понятия не имею. Поговори с Мелани. Наверняка что-нибудь посоветует.
– Я дурака валяю? Может, заткнуться и делать свое дело?
– Определенно нет. – Дэн уже совсем проснулся. – Ты великолепно справишься. Если хочешь, действуй. Надо только обсудить практические аспекты. Может, есть какие-то подготовительные курсы для агентов?
Я рассмеялась:
– Где учат снижать рейтинг по формулам и сплетничать?
– По-моему, это твое врожденное призвание, – объявил мой муж. – В тебе сильна начальственная жилка, ты любишь указывать людям, что им надо делать. Я даю тебе зеленый свет.
Мы еще немного поговорили, пока я не спохватилась, что ему действительно надо поспать. Сама вряд ли скоро засну. Воспарила духом. Одновременно нервничаю и волнуюсь. Непонятно, правильно ли сделаю, если оставлю уютное местечко, но определенно надо что-то сделать.
Утром я тянула время, набираясь сил для разговора с Мелани. Вдруг она подумает, что я хочу уйти, а я еще не совсем решилась. Надо сначала попробовать воду. Не стоит нырять, не попробовав. Отвага уже есть, только одной ее недостаточно.
Я доверилась Кей. Она обняла меня, признала идею прекрасной и выразила уверенность, что из меня выйдет блестящий агент. Об этом пока никому не известно, но она видела меня в деле.
– Наверняка очень многие уйдут к тебе от Лорны, когда узнают правду.
– Вот этого мне как раз не хотелось бы, – ответила я.
Лорна безвылазно сидит в кабинете, окончательно приняв прежний деловитый вид. Каждую минуту звонит, отдает указания и, судя по донесениям Кей, изо всех сил старается доказать, что вошла в колею. Я рада за нее. Только порой думаю, что мне было бы гораздо легче жить, если бы она вновь сошлась с Алексом, держа его подальше от Изабелл. Впрочем, самой Лорне я этого не желаю. Несколько тревожно, что она вроде бы проверяет то, что я сделала в ее отсутствие, велев Кей сначала соединить ее с Филом Мастерсоном, потом с Мэрилин Карсон, потом с Жасмин, Мэри, Сэмюелем, Крейгом, Джой и Кэтрин. Может, все-таки подготавливает мое падение, внешне проявляя любезность? Я ей этого не позволю. Хочется подслушать разговоры, но мой новый профессиональный облик не позволяет пасть так низко. Ладно, пусть попробует. Я все равно ухожу. Беспокойство насчет замыслов Лорны помогло собраться с мыслями, сосредоточиться, и в конце концов расхрабрившись, я постучала в дверь кабинета Мелани.
– У вас есть минуточка? – спрашиваю, зная, что она, как всегда, ответит утвердительно, даже если по уши завалена работой.
– Конечно. Входите.
Я вошла, закрыв за собой дверь, что в агентстве «Мортимер и Шиди» означает нечто серьезное.
– В чем дело?
Я села.
– Я… вы же знаете, как мне с вами приятно работать…
– Звучит не совсем хорошо, – заметила Мелани и положила ручку, как бы дав понять, что внимательно слушает, ни на что больше не отвлекается.
– Никогда не хотела служить в другом месте. Вы и Джошуа для меня как семья.
– Хотите сказать, что собираетесь уходить? – озабоченно уточнила она.
– Нет… ну… может, со временем… – Давай, Ребекка, выкладывай. – Дело в том, что я сама хочу стать агентом. Иметь своих клиентов и вспомогательный персонал. – Я взглянула на нее: не расхохочется ли над смехотворным заявлением. Нет, не хохочет. – Разумеется, у меня нет реального опыта, надеюсь, вы мне дадите совет, то есть что делать дальше. – Вдруг показалось не слишком удачным просить нынешнюю работодательницу помочь найти местечко получше.
– А я думала, вы не хотите обременять себя ответственностью. Сами всегда говорили…
– Знаю. А теперь хочу. Может, всегда хотела. Просто сама себе не признавалась.
– Вы ведь понимаете, что здесь не получится, спохватилась Мелани. – Мы только что продвинули Лорну, а у нас небольшая компания.
– Конечно.
Как только она сказала, что в агентстве «Мортимер и Шиди» у меня нет шансов на повышение, я осознала, что втайне именно на это надеялась. Мысль о переходе в другое место, где надо начинать все сначала, перепугала меня до чертиков. Я вдруг совсем выдохлась, и, видно, Мелани поняла это по моему лицу.
– Если бы мы раньше знали о ваших намерениях…
– Я и сама не знала… Простите.
– Поверьте, нам даже думать о вашем уходе не хочется, хотя я помогу, чем смогу. Всегда была уверена, что вы способны на большее.
Мелани обещала подумать, куда лучше мне подать заявление. Есть люди, к которым можно обратиться, они с Джошуа дадут фантастическую рекомендацию, говорить даже нечего. Я поблагодарила и повторила, что затеяла это не потому, что хочу уйти из агентства или чувствую себя неудовлетворенной. Просто ради себя должна постараться. Собственно, если ничего не выйдет, с радостью останусь, буду делать то, что делаю, до конца своих дней. Мелани рассмеялась, заверила, что хорошо меня понимает.
– Уведомлю Джошуа. Подготовлю к худшему.
Мне стало совсем плохо, будто я запустила что-то в движение и не смогу теперь остановить, даже если бы захотела.
Через несколько дней агентство закроется на рождественские каникулы. Целых две недели без работы и завышенных ожиданий. Обычно мы с Дэном по традиции приглашали Алекса и Изабелл с девочками на большой праздничный обед двадцать первого вместе с несколькими избранными друзьями, к которым на тот момент испытывали особенное расположение, а в сочельник собирались уже вчетвером с детьми. В этом году ничего не планировали, но с приближением праздников Уильям стал спрашивать, кто придет, когда будем дом украшать, и я отчетливо поняла, что детям особенно необходима стабильность. Поговорила об этом с Дэном, который сказал: конечно, надо пошевеливаться, не позволим безобразным выходкам Алекса портить нам настроение. Похоже, сам не верил своим словам, но я решила, что это пойдет нам на пользу, и пригласила Изабелл. Как обычно. Решено также позвать Роуз с Саймоном, а еще я сообщила Дэну, что хочу позвать Кей. Мне кажется, она ждет Рождество со страхом и тоской, хотя никогда не признается в этом. Ее старший сын решил провести праздники у родителей своей подружки, младший приедет только двадцать пятого, они будут вдвоем. По установившемуся обычаю подам гостям сосиски с картофельным пюре, а на десерт бисквит с вином и взбитыми сливками. Не помню, когда и почему это стало официальным меню на двадцать первое декабря, но теперь уже не хочется вносить изменения. Надо еще испечь домашнее печенье с сюрпризом, о чем я среди развернувшихся событий пока даже и не подумала. Наметила завтра в обеденный перерыв сходить за мелкими сувенирами, чтобы запечь их в печенье, предупредила Зою и Уильяма, что вечером во вторник и среду им придется работать на производственной линии. Мы с Дэном втайне приготовим для них два подарка, когда они лягут в постель. Я составила список ингредиентов, которые Дэн должен купить завтра после работы. Мы с Уильямом полезли в крошечный чулан (который называем чердаком, хотя живем на третьем этаже шестиэтажного дома. Это на самом деле прямоугольная выемка в подвесном потолке в холле) и вытащили украшения. Весело провели часок, наряжая елку, пока Уильям доказывал, что покупка на Рождество химического набора будет настоящим капиталовложением в его будущее безумного ученого, а вовсе не безответственной и, возможно, смертельной ошибкой.
Роуз обрадовалась моему звонку. По-моему, она немножко нервничает после того, как рассказала о Люке, возможно, сунув нос не в свое дело.
Изабелл ответила, что, конечно, придет, ничего другого и не ожидала. Двадцать первое декабря – это традиция, что с ней может случиться?
– Ты уже решила насчет Рождества? – спрашиваю я, причем не в первый раз.
Честно говоря, беспокоюсь, что Алекс под предлогом праздников попытается снова вползти в ее жизнь. С другой стороны, девочки захотят его видеть – разумеется, он по-прежнему остается отцом. Подумывала посоветовать Изе позвать его в праздничный день до или после ленча, но только не к столу. Лучше пораньше, пока не успел накачаться вином. Всегда есть опасность, что он явится и не захочет уйти, а она не станет скандалить в присутствии близнецов. В любом случае ничего советовать не стала, стараясь жить по новому правилу, держась подальше от того, что меня не касается.
– Нет, – ответила она, – сейчас с Алексом разговаривать трудно. Решу на месте, в зависимости от обстоятельств.
В моей кулинарной книге это рецепт несчастья, но я этого не сказала, сказала только:
– Ты же знаешь, как мы обрадуемся, если ты с девочками проведешь этот день с нами.
– Спасибо. Может быть, так и сделаем. Пока не знаю…
– Хорошо, – сказала я, прикидывая, что заказанной индейки на семерых не хватит.
Добавила в список для Дэна замороженную индейку, хотя их уже наверняка раскупили.
Дыхание перехватило: Джошуа стиснул меня в медвежьих объятиях. Сказать, что я в шоке, – значит ничего не сказать. Кей хохочет, у Лорны, которая что-то ищет в стопке сценариев, перепуганный вид.
– Не могу поверить, что вы нас покидаете! – воскликнул Джошуа в притворном отчаянии. – Что мы без вас будем делать?
– Ты уходишь? – искренне удивилась Лорна.
– Возможно, – ответила я откуда-то из-под мышки босса. Он отпустил меня в самое время, пока не задохнулась.
– Ребекка неожиданно осознала свои тайные устремления, – объяснил он Лорне. – Сыта по горло перепечаткой моих писем и приготовлением для меня кофе.
– Нет, – возразила я, – ничего подобного…
– Да и время проклятое, – громко рассмеялся Джошуа, показывая, что шутит.
– Ты бы видела ее физиономию, – шепнула Кей, когда они разошлись по своим кабинетам. – Бесценное зрелище.
