Текст книги "Лето каждый день"

Автор книги: Джейн Эрбор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

И Клайв один это понял! Если бы он списал мой прилив жалости к себе на усталость или посоветовал бы мне любой ценой найти помощников, я не чувствовала бы себя так, как теперь. Но его проницательность и то, что он заглянул в мою душу, обезоружили меня.

Внезапно мой подбородок по-детски задрожал, а глаза застлали слезы. Клайв изумленно уставился на меня:

– Лорел, дитя, вы плачете? Дорогая моя!

Он быстро шагнул ко мне, но я не помню, как он обнял меня и что говорил. Помню только тяжелое биение его сердца, когда он прижимал меня к себе, а я плакала и плакала, уткнувшись в его плечо.

Глава 9

Клайв дал мне возможность выплакаться, а потом бережно повел меня в свой кабинет, смахнул со стула бумаги и усадил на него. Я пыталась нашарить носовой платок. Клайв вытащил свой из нагрудного кармана, бросил его мне на колени и вышел из комнаты. Вернулся он со стаканом и подал мне. Я сделала глоток и чуть не задохнулась от огненного вкуса.

– Это же чистый бренди! – воскликнула я.

– Медицинская доза. А вы думали, это холодный чай? Пейте, потом поговорим.

Бренди помог мне прийти в себя, но не избавил меня от чувства унижения. Чтобы хоть как-то отвлечься, я сняла шарф и теребила его, пока Клайв не отнял.

– Перестаньте играть с шарфом и посмотрите на меня, – приказал он. – Наверное, вы понимаете, что если будете продолжать в том же духе, то наживете себе нервный срыв?

Я покачала головой:

– Вовсе нет. Просто я очень переживаю и устала, но у меня нет никакой истерики. Простите за эту глупость и не думайте, что я комок нервов. Просто вы были так добры и так хорошо поняли меня, что на мгновение я потеряла контроль над собой.

– Верно, – согласился Клайв. – Вы были на пределе, и хватило всего пары сочувственных слов, чтобы вы не выдержали. Типичный признак нервного срыва, не так ли? Все это подтверждает мысль о том, что, несмотря на всю вашу добросовестность и преданность работе, вы для нее не подходите.

– Что? Но мне она нравится! – Я не могла поверить своим ушам.

– Я должен был сказать, с коммерческой точки зрения, – поправился Клайв. – Вы слишком отдаетесь работе, отождествляете себя с ней. Вам следовало бы быть более отстраненной, если вы хотите что-то заработать.

– Тут вы не правы. Наоборот, не удастся заработать вовсе, если тебе не нравится работа, если ты относишься к каждому из этих зверюшек не как к личности, а как к массе, которую нужно накормить и приютить, даже если при этом любишь одних больше других. Никто более не предан своему делу, чем Салли, но Бог свидетель, она вполне преуспевает.

– Я не знаком с ней лично, поэтому ничего не могу утверждать. Но я рад, что, когда уеду, вы больше не будете постоянно находиться в напряжении.

– Но я все равно буду помогать Салли, чем могу.

– Но вам не надо будет отдавать всю себя работе. Вы сможете уйти в любое время, так же как и Салли, когда ее муж поправится и будет работать.

Возможно, под воздействием бренди мои чувства притупились, иначе я поняла бы, что Клайв подразумевал под этими словами. Только намного позже, а точнее, уже слишком поздно до меня дошло, что Клайв, вспомнив, как Николас уверенно поцеловал меня, хотел, чтобы я объявила ему, что мы собираемся пожениться. Но в тот момент я об этом даже не задумалась, и следующий вопрос Клайва уже относился к практическим моментам:

– Кстати, когда, по вашим подсчетам, может закончиться эта эпидемия?

Я развела руками:

– Никто не знает. Но теперь у меня появилось нечто вроде шестого чувства, так что я изолирую кошек до появления у них симптомов гриппа, и, можно сказать, мы выигрываем борьбу.

– А вы не хотите на время закрыть гостиницу и отправить зверей по домам?

– Только не это! Мистер Лонгин и слышать ничего не хочет. Сейчас изоляция больных животных – единственный способ борьбы с эпидемией.

– А сколько болеет каждая кошка?

– По-разному. Некоторые поправляются уже через пару дней, другим требуется дней десять или больше. Сейчас самая большая опасность – воспаление легких. Боюсь, у двоих оно может вот-вот начаться, у маленькой полосатой кошечки по кличке Пэтси и у персидского кота Лео. Последние несколько ночей, когда я уезжала домой, вас тут не было, но поскольку им стало хуже, я оставалась допоздна, так как не могла их бросить.

– Я вряд ли бы знал, чем им помочь, но я мог бы присмотреть за ними ночью, если бы вы попросили. Или вы намекаете, что хотите оставаться тут на ночь, пока опасность не минует?

– Намекаю? Нет.

– Но вам бы хотелось?

Я кивнула.

– Почему бы и нет? Только не одна. Я уеду лишь при условии, что с вами кто-то останется, допустим, миссис Брэнниган. Вас это успокоит?

– Но как я могу допустить, чтобы вы уехали, когда вам нужно собираться?

– А для чего гостиницы? Я остановлюсь не дальше чем в городе, к тому же перед отъездом мне нужно будет провести несколько дней в Лондоне. Значит, решено? Найдите себе партнера и переезжайте в дом.

На следующую ночь я так и поступила. Миссис Брэнниган согласилась прийти после того, как накормит мужа ужином, и мне стало чуточку легче. Раньше самые худшие часы были те, которые я должна была проводить дома. Но теперь я вставала с рассветом, отвлекаясь от тревожных мыслей работой, у меня появилось больше времени, и наконец, наступил день, когда все заболевшие пошли на поправку.

Опасность воспаления легких у персидского кота Лео оказалась ложной, и хотя нам с мистером Лонгином пришлось побороться за жизнь маленькой Пэтси, и я почти две ночи провела рядом с ней, она тоже стала поправляться. Пэтси так привязалась ко мне, что, когда хозяйка приехала ее забирать, мне было грустно с ней расставаться. Передав ее, здоровую и жизнерадостную, я даже какое-то время погоревала, пока известия об отъезде Клайва и возвращении Николаса не омрачили моего настроения еще больше.

Николас не был любителем писать письма. Он прислал мне всего несколько почтовых открыток. Я тоже писала ему, но не стала упоминать про эпидемию и просила мистера Лонгина не делать этого. Я боялась, что Николас занервничает и захочет вернуться раньше, а я этого не хотела ради него, а скорее, даже ради себя, стараясь не думать о том ужасном дне, когда он захочет получить мой ответ, который, я знала, будет отрицательным.

Клайв остановился в отеле «Родиам-Армз», но появлялся в гостинице несколько раз в день. Постепенно дом опустел, он забрал свои бумаги и личные вещи. Большую часть недели Клайв проводил в Лондоне, и я его почти не видела. Тетя Анита пригласила Клайва провести его предпоследний вечер у нас, и это был последний раз, когда мне было суждено его увидеть. Николас должен был вернуться днем раньше, а в то утро мистер Лонгин сообщил свою ужасную новость.

Оказалось, что, как только последних кошек и собак можно будет отправить домой, гостиница должна будет закрыться для санитарной обработки и не принимать новых постояльцев, по меньшей мере в течение шести месяцев. Даже если он не скажет об этом Салли, Городской совет все равно этого потребует. Нет, другого выхода нет. Шестимесячный карантин – единственный способ предотвратить повторную вспышку болезни.

Я решила, что не посмею сообщить Салли про этот кошмар. Шесть месяцев! Как раз столько, сколько нужно, чтобы Джон пришел в себя и вновь пошел работать. Но еще страшнее было то, что такой перерыв мог помешать Салли продать ее фирму. Заказы на осень и Рождество придется отменить. За это время люди найдут для своих животных другие гостиницы и больше к Салли не вернутся. Всю зиму деньги будут уходить на оплату аренды и счетов. Но хуже всего, что я буду испытывать, пусть и незаслуженное, чувство вины оттого, что подвела Салли.

Вот каким печальным был конец моей летней работы. Салли потеряла свою гостиницу, а из-за того, что я не написала ей про эпидемию, она даже не была предупреждена!

Естественно, занятой мистер Лонгин оставил меня наедине с моими проблемами. Однако он пообещал прислать ко мне Николаса.

– Я обрисую ему ситуацию и скажу, что до вечера он мне не понадобится, пообедайте вместе, может быть, вам удастся развеяться. Вам повезло, он не просто отличный профессионал, но и хороший человек, – добавил мистер Лонгин, садясь в машину.

Я и сама это знала. Слишком хороший для меня, чтобы я могла разрушить его жизнь, согласившись выйти за него замуж не по любви. До его прихода я осыпала себя упреками и приходила в отчаяние, а когда он пришел, я разговаривала по телефону, пытаясь решить проблему, ставшую по известной пословице последней каплей. Он взял меня за руку, сжал ее и принялся слушать мои испуганные протесты, тщетно расточаемые в трубку.

– Нет, мэм, я не знаю, я никогда не слышала ваше имя. Да, это гостиница, Родиам-Таун, владелица миссис Дьюк, но с вами говорит Лорел Норт. Я… Нет, мы не забирали вашу кошку две недели назад, и такой кошки у нас нет. Боюсь, я не знаю. Вы говорите, серый фургон? И ребенок?

Я растерянно посмотрела на Николаса, который заставил меня прикрыть трубку рукой и все ему объяснить, и принялась сбивчиво рассказывать:

– Звонит какая-то миссис Симнел из Рингдауна. Она переехала сюда недавно. Две недели назад эта женщина решила поместить своего кота в гостиницу с таким расчетом, чтобы забрать его сегодня рано утром, и может поклясться, что мужчина в сером фургоне в сопровождении ребенка забрал кота и сказал, что он от нас! Я не могу ее убедить, что ничего про это не знаю, что у нас нет серого фургона и мужчины с ребенком. Что же мне делать?

– Предоставь это мне. – Николас твердо взял у меня трубку, а я с замиранием сердца стала слушать его беседу с владелицей незнакомого мне кота, одновременно пытаясь представить дальнейшее развитие этого конфликта.

Слово миссис Симнел против моего! Допустим, я взяла кота и по какой-то причине не смогла его вернуть, разве я стала бы ей лгать? Но даже если я смогу доказать мою невиновность, кто-то ведь все равно забрал кота, представившись служащим нашей гостиницы. И где теперь этот кот? Вдруг эту тайну не удастся раскрыть и кота не найдут? Какое горе для Салли, когда она вернется!

– Миссис Симнел, пожалуйста, успокойтесь и расскажите мне все с самого начала по порядку, – попросил между тем Николас свою собеседницу. – Припомните, как вы звонили в нашу гостиницу, с кем разговаривали, как условились насчет фургона, на котором затем увезли вашего кота…

Мне не было слышно, что отвечала ему миссис Симнел, но по выражению изменившегося лица Николаса, а затем и по его репликам я поняла, что несчастная женщина, а заодно и я с нею, влипла в какую-то неприятную историю.

– Так, так… И она дала вам телефон гостиницы? Понимаю… – Николас прикрыл трубку ладонью и шепнул мне: – Сама она нам не звонила. Разговорилась с какой-то дамой у парикмахера, и та ей сказала, что содержит гостиницу для передержки домашних животных, может взять кота на время отъезда миссис Симнел, и действительно на следующий день прислала этот серый фургон… – Он опять заговорил в трубку: – Уважаемая миссис Симнел, боюсь, вам придется обратиться в полицию, над вами кто-то зло подшутил… Вы говорите с ветеринаром Николасом Берном, наша лечебница обслуживает Рингдаун и его окрестности, и я могу вас заверить, что в нашем краю никакой другой подобной гостиницы не существует… Простите, мне хотелось бы посоветоваться с мисс Норт, мы подумаем с нею, как вам помочь…

Далее Николас записал номер телефона этой женщины, пообещав ей в скором времени позвонить, повесил трубку и повторил мне более подробно то, что уже сказал, заключив:

– Ничего не понимаю! Кому могло понадобиться, так разыгрывать бедную хозяйку бедного кота? Прямо какой-то детектив, без сыщиков тут не обойтись. Ты что-нибудь можешь предположить?

Бланш Энтони! С той секунды, как только я услышала про даму в салоне-парикмахерской, заявившей миссис Симнел, что она содержит гостиницу для животных, у меня не было никаких сомнений – это она совершила очередную подлость! Больше просто некому! У меня на всем белом свете был только один враг – Бланш, способная плести какие угодно интриги, постоянно желающая устроить мне какую-то гадость. Но за что? Неужели она так не уверена в своем женихе Клайве? У нее же нет никаких оснований ревновать его ко мне! У них же все решено – вскоре они вместе уезжают, как сообщил мне Мортимер. Но какая низость так поступить! Допустим, Бланш пожелала еще раз унизить меня в глазах Клайва, доставив мне неприятность с якобы пропавшим у меня чужим котом, но причем тут несчастная миссис Симнел? Каким же надо быть жестоким человеком, чтобы вот так, походя, ради достижения своей цели, принести настоящее горе совершенно незнакомой женщине! Впрочем, откуда Бланш знать, что потеря любимой кошки или собаки для нормальных людей равносильна потери близкого человека. Она-то легко рассталась со своим пуделем…

Беда заключалась еще и в том, что всеми этими размышлениями я никак не могла поделиться с Николасом. Пришлось бы долго объяснять, почему Бланш меня ненавидит, а значит, не миновать и разговора о моем отношении к Клайву…

Николас смотрел на меня, ожидая ответа, а я совершенно не знала, что ему сказать.

И тут, к моему счастью, мы оба услышали шум въезжающей во двор машины, и через пару минут в дом вошел Клайв. Увидев наши с Николасом растерянные лица, он сразу же спросил:

– Что-то опять случилось?

Я не могла говорить – мое горло, будто стянуло железным обручем, а в груди застрял какой-то ком. Пока я пыталась откашляться и справиться со своим странным физическим состоянием, Николас не без юмора поведал Клайву, что какая-то чудачка отдала своего кота неизвестно кому, а теперь требует, чтобы его вернула гостиница миссис Дьюк.

Клайв внимательно выслушал все подробности инцидента и вдруг спросил:

– Мужчина с ребенком на сером фургоне? Может быть, я ошибаюсь, но, по-моему, мне знакомо это транспортное средство. – Он посмотрел на меня: – Ну-ну, Лорел, подождите лить слезы. А знаете что? Я предлагаю вам обоим поехать сейчас вместе со мной.

Мы втроем вышли во двор, Николас направился к своей машине, но Клайв его остановил:

– Поместимся все в одной. Николас, садитесь рядом со мной. – И он открыл для меня заднюю дверцу.

В пути говорил один Николас, возмущаясь хозяйкой пропавшего кота, которая могла так неосмотрительно доверить своего любимца какой-то незнакомке. Хотя, с другой стороны, рассуждал он вслух, та ведь дала ей адрес гостиницы и телефон, выразила желание помочь – нельзя же уж совсем не доверять людям. Клайв молчал. А я очень быстро, как только он сделал поворот, сообразила, что мы едем в сторону Мейпл-Коттеджа, и сильно разволновалась. Не хватало только сейчас встретиться с Бланш Энтони!

Миновав центральные ворота, Клайв подъехал к усадьбе с другой стороны, где за забором стоял небольшой домик, в котором жил с семьей садовник, он же охранник Мейпл-Коттеджа. Там, остановившись и не выходя из машины, всмотрелся сквозь изгородь вглубь сада.

– Есть! – воскликнул он через пару секунд. – Видите фургон?

У домика садовника действительно был припаркован серый фургон, но мало ли таких же разъезжает по Рингдауну и его пригороду?

– Николас, пойдемте со мной, – скомандовал Клайв. – А вы, Лорел, посидите в машине.

Через некоторое время мужчины вернулись в сопровождении садовника и маленького плачущего мальчика. На руках Николаса сидел огромный, дымчатого цвета пушистый кот, которому явно не нравилось, что его потревожили и теперь куда-то несут.

Я выскочила из машины.

– Это мой кот! – рыдал мальчуган, – Папа, не отдавай Дана!

– Я куплю тебе другого, – бормотал садовник.

– Это мисс Норт, – представил меня Клайв мужчине. И, обращаясь к мальчугану, добавил: – Мисс Норт сегодня же подарит тебе замечательного котенка. Так что, мистер Клаух, подъезжайте к нам где-то через часок, адрес вы теперь знаете…

У меня не было слов. Я взяла у Николаса кота и села с ним в машину. Клайв и Николас еще о чем-то поговорили с садовником и, насколько я могла судить по их улыбкам, завершили переговоры миром. Под конец мистер Клаух наклонился к моему окошку, которое я слегка приоткрыла, чтобы лучшего его слышать.

– Извините, мисс Норт, – сказал он. – Произошло чудовищное недоразумение. Тысячу раз извините…

Когда Клайв тронулся с места, Николас повернулся ко мне:

– Представляешь, ему сказали, что миссис Симнел просто хочет отдать своего кота в хорошие руки. Он понятия не имел о какой-то гостинице для передержки домашних животных. А его сынишка очень хотел кота…

Клайв молчал, словно набрав в рот воды. Когда мы вернулись в его дом, Николас позвонил миссис Симнел, обрадовал ее известием, что кот нашелся. Потом мы вместе с Николасом посадили кота в корзину, и он повез его хозяйке. Клайв продолжал молчать, угрюмо расхаживая по дому, а я предпочла уйти в пристройку, чтобы не попадаться ему на глаза.

Итак, мое предположение с точностью подтвердилось: перед отъездом Бланш Энтони решила устроить мне гадость, воспользовавшись тем, что какая-то незнакомая женщина поделилась с нею своей проблемой: куда деть кота, пока она будет в отъезде. О, это надо было уметь придумать! Гениальная интриганка! Такая дамочка в жизни не пропадет. Но что же Клайв? Вот уж правду говорят: любовь слепа. Неужели он не видит, на что способна его будущая жена? Или, может быть, ему все это даже нравится? Вон как она за него бьется, на все способна… От всех этих мыслей и переживаний у меня разболелась голова, я даже чуть не перепутала корм для кошек и собак. Но мне никак не удавалось взять себя в руки. Когда Клайв, не зайдя ко мне, крикнул со двора: «Лорел, до свидания, я уехал!» – я рухнула на походную кровать Салли и дала волю слезам.

Потом вернулся Николас, с удивлением посмотрел на мои распухшие глаза, весело рассказал о трогательной встрече миссис Симнел с ее котом, а когда пришла на ночное дежурство миссис Брэнниган, повез меня домой. В машине, целуя меня на прощание, он бодро произнес:

– Лорел, все хорошо, что хорошо кончается. Выброси всю эту историю из головы.

Я была ему очень благодарна за то, что он не стал со мной обсуждать поступок Бланш. Думаю, он все правильно понял.

Однако легко давать советы! Конечно же, я не могла выбросить произошедшее из головы. И более того, когда на следующий день у меня в гостинице не появились ни Клайв, ни Николас, я ясно поняла, что Бланш добилась своего: я потеряла обоих. Все-таки насолила! Николас, видимо, догадался о моем отношении к Клайву, а тому, в свою очередь, надоели все эти «истории», ему хватало более серьезных дел перед отъездом. «Ну и пусть, – уговаривала я себя, – а ты, мой дорогой Клайв, еще хлебнешь горя с этой интриганкой, коли не желаешь трезво посмотреть на свою невесту». Мне было жаль потерять друга в лице Николаса, но что поделать, если ему одной моей дружбы мало? Тут я ничем не могла помочь.

Не помню, как я прожила следующие несколько дней, стараясь заполнить их работой. Позже я вспоминала о них как о сплошной темной полосе, словно в те дни вообще не всходило солнце. Хотя погода как раз неожиданно наладилась – первые осенние дни выдались сухими и солнечными. Мои вольеры и клетки пока были полны кошек и собак, чьи хозяева все еще где-то отдыхали, а новых я брать не могла из-за предстоящего карантина – приходилось жестко отказывать желающим, передержать своих любимых зверюшек в гостинице.

От Салли пришла открытка с точной датой их с Джоном приезда. Мне было страшно думать о том, каким известием я их встречу.

Иногда мне даже казалось, что легче умереть, чем переносить и дальше эти муки. Как вдруг все в моей жизни буквально перевернулось.

– Ты уже слышала новость? – спросила меня как-то за ужином тетя Анита.

Я безо всякого интереса посмотрела на нее, готовясь узнать какую-нибудь очередную деревенскую сплетню.

– Говорят, Клайв Марч и Бланш Энтони расторгли помолвку, – торжественно объявила тетя Анита, внимательно наблюдая за моей реакцией.

Я действительно чуть не вскрикнула от радости, но, уставившись в тарелку, совершенно бесцветным, как мне казалось, голосом отозвалась:

– И что такое случилось?

– Мистер Клаух, садовник из Мейпл-Коттеджа, говорит, будто они так поругались, что чуть не поубивали друг друга, – пояснила тетя Анита. – Бланш так кричала, что в доме звенели стекла.

– Милые бранятся – только тешатся, – вставил дядя Леопольд.

– Нет! – Тетю Аниту трудно было сбить с толку. – Это серьезный конфликт. Бланш укладывает вещи и завтра уезжает из Мейпл-Коттеджа. Вроде бы в Лондон…

– Ты забыла – на Канары, – приняла я участие в разговоре. – Вспомни, Клайв сам тебе говорил. Она едет к его друзьям.

Тетя Анита замахала руками:

– Вы у меня глухие? Я же сказала вам: помолвка расторгнута, свадьбы не будет. Там произошла какая-то некрасивая история, в которой оказался замешан мистер Клаух. Он чуть не украл чужого кота для сынишки, и все это ему почему-то подстроила Бланш…

– Не чуть, а на самом деле украл! – заявила я, чувствуя, что мое сердце разрывается от счастья. И тут я впервые поведала моим родным историю с котом миссис Симнел.

Тетя Анита слушала меня с раскрытым от удивления ртом, дядя Леопольд только тихонько покрякивал, но мне в этот момент важнее всего было следить за собственной речью, чтобы ни словом не выдать истинной причины поступка Бланш и моих к Клайву чувств.

– Господи, зачем она это сделала? – спросила тетя Анита, когда я закончила рассказ о том, как кот благополучно вернулся к хозяйке.

– Да кто ж ее знает? – отмахнулась я, вставая из-за стола. Поблагодарив тетю за ужин, я укрылась в своей комнате.

Уснуть в ту ночь я конечно же не могла. С одной стороны, потому, что ликовала: Клайв свободен! И, думая об этом, принималась строить нереальные планы, как он теперь, возможно, обратит внимание на меня, поймет, что я в него влюблена и сам меня полюбит. С другой стороны, вспоминая, что Клайв уезжает, я начинала страдать – ведь для нашего романа уже не было времени, я даже не могла надеяться увидеть его еще раз.

Утром, разбирая почту Салли, я с удивлением обнаружила письмо, адресованное лично мне. От Клайва. Как только я это поняла, у меня затряслись руки, а строчки запрыгали перед глазами. Только после второго прочтения письма до меня дошло его содержание.

«Дорогая Лорел!

Как Вы уже знаете, я остался очень доволен нашим совместным сосуществованием, хотя, признаюсь, поначалу опасался, что из этого ничего не получится. Но еще более меня тронули Ваше отношение к делу. Ваше трудолюбие, Ваша любовь к „братьям нашим меньшим“, как называл зверье какой-то русский поэт. Вы чудесный человечек, Лорел, и, я думаю, Салли очень повезло, что у нее есть такой преданный друг. Наблюдая за Вами, представьте себе, я даже проникся Вашими заботами, то есть я хочу сказать, что мне оказалось совсем небезразлично, что будет с Вашим бизнесом, когда гостиница окажется закрыта на шесть месяцев карантина. Ведь в Рингдауне и его окрестностях, насколько мне теперь известно, нет другой похожей гостиницы для передержки домашних животных. А как же быть людям с их кошками и собаками? Надеюсь, Вы поверите в искренность моей заботы, когда узнаете, что я нашел для вас с Салли выход из положения.

Представьте себе, я пообщался с агентами, через которых сдавал свой дом, и договорился, что при желании Вы с Салли можете использовать для тех же целей Мейпл-Коттедж, который до недавнего времени арендовала небезызвестная Вам миссис Энтони Бланш. Приложив немного усилий, там тоже можно устроить вольеры для кошек и собак, а знакомый Вам теперь садовник мистер Клаух не мог мне отказать всячески Вам в этом помочь.

Ваша подруга Салли пусть решит сама, где ей лучше жить в ближайшие шесть месяцев – по-прежнему в моем доме или в Мейпл-Коттедже, рядом с Вашими питомцами. Если она захочет переехать туда, сдать мой дом в аренду труда не составит. А плата за аренду Мейпл-Коттеджа на ближайшие шесть месяцев мной внесена – это мой личный подарок Вам, Лорел, в знак нашей с Вами дружбы и моей симпатии к Вам. Я делаю его от чистого сердца и прошу Вас не отказываться от него.

Милая девочка! К сожалению, ближайшие полгода мы с Вами не увидимся, потому что я проведу их в пустыне Сахара, но частичка моего сердца остается с Вами, и я хочу надеяться, что Ваша детская влюбленность в хозяина дома, где так замечательно функционировала гостиница для домашних животных, за шесть месяцев не испарится. Мне хотелось бы, чтобы она переросла в серьезное взрослое чувство. Почему-то мне кажется, что Вы не выскочите замуж за Николаса Берна, хотя он и славный парень.

До следующей встречи, дорогая моя! Представьте, еще не покинув Рингдаун, я начинаю по вам скучать. Что же будет со мной в Сахаре?

Передайте от меня низкий поклон тете Аните и дяде Леопольду – они очень славные люди.

Клайв Марч».

С тех пор мы пока еще не виделись. Только на Рождество Клайв прислал мне забавную поздравительную открытку с верблюдом. В ней не было ни слова о любви. Так я живу до сих пор с вопросом: как же он все-таки ко мне относится?

Салли и Джон давно приехали, Джон успешно лечится в больнице Рингдауна.

Наша гостиница по-прежнему функционирует, только временно у нее другой адрес: Мейпл-Коттедж. Мы с Салли приезжаем туда ежедневно с утра, а с ночным сторожем нет проблем – по ночам наших кошек и собак охраняет мистер Клаух, которому очень помогает сынишка. Котенок, которого я ему подарила в тот же день, когда миссис Симнел получила назад своего кота, уже здорово подрос, превратившись в большого рыжего зверя.

Николас пока еще лечит наших питомцев, но скоро он уезжает на родину к озерам, где собирается открыть свою ветеринарную лечебницу.

А куда уехала Бланш Энтони, не знает никто, даже моя тетя Анита.

КОНЕЦ