Текст книги "Привяжи меня! (ЛП)"

Заставить себя смириться, не испытывая должного уважения к Кирку, было нелегко, но Стерлинг тихо, виновато заскулил, словно щенок, подполз ближе, наклонился и прижался губами к кожаным ботинкам Кирка. Это было самое унизительное, что он когда-либо делал, и его затопили стыд и возбуждение. Он перестал думать о том, чтобы отступиться и уйти – он зашел слишком далеко. Это напоминало день, когда он вырвал у Оуэна согласие стать его Домом; Стерлинг испытывал то же нетерпение, ту же иссушающую жажду, которую просто необходимо было утолить, и плевать на последствия.

Это было эгоистично. У Оуэна могли возникнуть проблемы; а Алекса, судя по всему, высекли уже сегодня, к тому же если Оуэн обо всем узнает, он будет огорчен и разочарован. Стерлинг все понимал, но не собирался останавливаться.

Чувства других не в счет. Отец на собственном примере научил его, что безжалостные в своих стремлениях люди всегда достигают успеха. Уильям умело пользовался своими методами, и Стерлинг решил заставить их работать на себя.

Ему нужна была боль, нужно было потерять контроль, и раз уж Оуэн не дал ему этого, он возьмет это у кого-нибудь еще.

Он потерся щекой о ботинок Кирка и жалобно, тоскливо всхлипнул.

Видите, я умоляю вас, мастер? Видите, как мне жаль? Неужели вам не хочется наказать меня? Сделать мне больно, трахнуть, овладеть сейчас же, черт возьми, сейчас…

– На скамейку, – бросил Кирк, и Стерлинг поспешно ринулся выполнять приказ. Он видел такие в клубе; на них имелись крепления для рук и ног, так что разобраться было несложно, но Стерлинг все же порадовался, что как-то наблюдал сцену с ее использованием, потому что теперь мог встать на нее, ничего не напутав. – Молодец. – Ладонь Кирка прошлась по голой заднице Стерлинга, потом хлопнула по ней, но не сильно. – Пожалуй, мне нравится, как ты выглядишь в такой позе.

Стерлинг снова занервничал, но положение было отчаянным, и он все равно готов был согласиться на что угодно, поэтому послушно лежал, пока Кирк пристегивал его толстыми ремнями. Он чувствовал себя совсем беззащитным, с выставленным напоказ задом и болтающимся членом и яичками, а когда Кирк затянул ремни, он понял, что не может пошевелиться.

Однако Кирк не дал ему времени поволноваться – Стерлинг почувствовал, как его ягодицы погладили паддлом.

– Я собираюсь сделать эту попку очень красной, – сказал Кирк. – Разогреть тебя.

И началось. Первый удар громким эхом отдался в ушах, тут же сменившись теплым покалыванием – он оказался не слишком сильным. Стерлинг не знал, испытывать ли облегчение оттого, что это все-таки не выйдет из-под контроля, или расстраиваться, потому что такого вряд ли будет достаточно, чтобы забыть обо всем, но несколько секунд спустя удары стали сильнее, и вскоре Стерлинг поймал себя на том, что охает с каждым движением паддла. Кирк не возражал против звуков, по крайней мере во время порки.

Было приятно. Иначе – он не чувствовал между собой и Кирком той связи, что с Оуэном, того единения, – но все же это было так близко к тому, чего он хотел, что Стерлинг жадно впитывал каждое ощущение.

– Оуэн хорошо тебя отделал, – заметил Кирк, вырывая Стерлинга из теплого тумана, потому что удары прекратились. – Чем?

Отвечать на вопросы или обсуждать Оуэна совсем не хотелось, но он заставил себя вежливо сказать, несмотря на сковавшее тело напряжение:

– Стеком, мастер Кирк.

– Когда?

– На Рождество, – ответил Стерлинг, стиснув зубы, чтобы не крикнуть Кирку продолжать.

Тот усмехнулся.

– Славный подарок, но этого недостаточно. Я заставлю тебя по-настоящемукорчиться от боли.

Стерлинг вспомнил те пять ударов и передернулся. Боже, да он тогда не только корчился…

– О, тебе нравится эта мысль, да? – спросил Кирк. Удары возобновились, но как-то торопливо и небрежно, словно Кирку вдруг стало скучно. – Знаешь, за что наказан Алекс?

– Нет, мастер Кирк. – Произносить эти два слова искренне становилось все труднее и труднее. Ему нужно было еще, нужно было наращивать напряжение постепенно, а не как сейчас.

– Он просил меня обращаться с тобой полегче, – засмеялся Кирк. – Сказал, что тебе сейчас тяжело и ты новичок… Но ведь здесь не он главный, так? Все решаю я.

Это был вовсе не вопрос, поэтому Стерлинг не стал отвечать. Никакого удовольствия – ни эмоционального, ни физического – от такой порки ему не грозило, поэтому он начал надеяться, что Кирк скоро приступит к чему-нибудь другому.

Тот швырнул паддл через всю комнату; он ударился о цементный пол с гулким стуком, от которого Стерлинг вздрогнул, натянув ремни.

Усмехнувшись, Кирк протянул:

– Ты в самом деле совсем зеленый. Хмм. Думаю, я знаю, что хочу сделать с тобой теперь.

Стерлинг понял, что его отстегивают. Зад саднил, но приятно; это лишь немного отвлекало, когда он выпрямился – мышцы слегка заныли – и опустился на колени, заведя руки за спину.

– Повернись, чтобы все видеть. – Подойдя к Алексу, Кирк небрежно вытащил кляп. – Встань. – Стерлинг смотрел, как Алекс шевелит онемевшей челюстью, поднимаясь на ноги, как было приказано. Кирк обхватил стянутый кольцом член и погладил.

При других обстоятельствах выражение на лице Алекса могло бы показаться Стерлингу забавным, но тот так сильно закусил губу, когда Кирк начал дрочить его член, темный и набухший от крови из-за кольца… Алекс всхлипнул, и Кирк убрал руку и несколько раз похлопал по члену, так что он мотнулся туда-сюда, а Алекс еще раз заскулил.

– На колени, – сказал Кирк, и Алекс подчинился.

Кирк вернулся к Стерлингу и заставил поднять голову, рассматривая его губы, а потом грубо впихнул между ними два пальца.

– У тебя такой хорошенький ротик; пожалуй, я не против трахнуть его. Вытащи мой член.

При мысли об этом рот наполнился слюной, Стерлинг стал неумело бороться с пуговицами на джинсах Кирка и вытащил его пенис, впечатляющий как длиной, так и толщиной, как, впрочем, и весь Кирк.

– Скажи мне, чего ты хочешь, – приказал тот.

Стерлинг поспешно отреагировал:

– Пожалуйста, мастер Кирк, позвольте мне пососать ваш член. Я так хочу этого. Прошу.

Должно быть, этого оказалось достаточно, потому что Кирк не стал больше тянуть, просто скользнул большим пальцем в уголок рта Стерлинга, чтобы придержать его открытым, и толкнулся внутрь своим членом. Вкус оказался горьковатым, как будто Кирк сегодня не мылся, и Стерлинг с трудом подавил рвотный позыв, когда головка прошлась по языку, скользнув в горло.

– Ты уж постарайся, – предупредил его Кирк.

Стерлинг давноникому не отсасывал, хотя всегда любил, и поэтому решил сделать для Кирка все, что в его силах, но вскоре обнаружил, что тому плевать на его изобретательность. Кирку нужен был просто мокрый открытый рот, который можно было трахать, вот и все. После нескольких болезненных рывков за волосы и пары резких замечаний Стерлинг сосредоточился на том, чтобы не напрягать мышцы горла и не захлебнуться при этом слюной. Что, мать его, Алекс нашел в этом придурке?

Движения Кирка ускорились: рваные, грубые, до боли стирающие онемевшие губы. Челюсть заныла, и оставалось лишь надеяться, что Кирк скоро кончит. Но тот вдруг остановился и отстранился. Взяв член одной рукой, он мазнул им по щеке Стерлинга, оставив влажный, липкий след.

– Тебе нужно научиться сосать. Алекс может взять меня целиком, так, малыш?

Стерлинг не стал поворачиваться к Алексу, чтобы увидеть, как тот кивает. Он не хотел вспоминать о том, что его друг тоже в этой комнате, наблюдает, участвует; думать об этом было стыдно.

– Я хочу кончить в твою задницу, – заявил Кирк. – Алекс, тебе все так же запрещено кончать сегодня, как бы ты ни умолял и не пресмыкался, но я позволю тебе подготовить его, раз уж ты так о нем печешься. Побольше смазки, я не собираюсь торопиться.

– Да, мастер. – Алекс на коленях подполз к Стерлингу и, взяв бутылочку смазки у Кирка, с явной нежностью поцеловал его руку и блаженно прикрыл глаза, когда тот куда ласковее, чем ожидал Стерлинг, погладил его по волосам. Может, он все-таки не совсемублюдок. Может, какие-то вещи у него хорошо выходят… может, ему удастся так оттрахать Стерлинга, что он обо всем забудет?

– Не трогай его член, – приказал Кирк, а потом отошел в сторону и стал возиться с креплениями на чем-то, похожем на гигантский крест.

Алекс заглянул Стерлингу в глаза, открутил крышку с бутылочки и выдавил немного себе на пальцы, Стерлинг попробовал взглядом показать, что все нормально, что с ним все в порядке. Облегченно вздохнув, Алекс обошел его сбоку и скользнул пальцами в ложбинку между ягодиц. Трудно было не напрягаться, но Стерлинг доверял Алексу, знал, что тот не сделает ему больно; он даже послушно опустился на четвереньки, когда тот положил ладонь ему на плечо и слегка надавил.

Он жалел, что не может поговорить с Алексом, поэтому наклонил голову и закрыл глаза, сконцентрировавшись на пальцах, которые влажно щекотали его анус. Он едва не всхлипнул, когда пальцы исчезли, но они вернулись несколько мгновений спустя, еще более скользкие. Один вошел в него, и Стерлинг задержал дыхание и подался ему навстречу, пытаясь втянуть его еще глубже. Так близко к простате… Боже, он так хотел этого. Его член был таким твердым… Палец выскользнул и вернулся обратно, проталкивая в него еще смазку и вырывая крик, прежде чем Стерлинг сообразил остановиться.

– Достаточно, – приказал Кирк. Стерлинг повернул голову и увидел, что тот, облизываясь, смотрит на них. Кирк разулся и снял брюки, обнажив длинные, сильные ноги с тугими мускулами. «Да, на него действительно приятно смотреть», – рассеянно отметил про себя Стерлинг, разглядывая его толстый член и дрожа от возбуждения. – Иди сюда.

С чуть большим энтузиазмом Стерлинг присоединился к Кирку возле странной рамы, думая, что же будет дальше. Он никогда никого не трахал стоя, впрочем, и его тоже никто не трахал, а если его привяжут к кресту, то места для маневра будет не слишком много.

– Встань, – приказал Кирк, ну прямо сама деловитость, как будто секс – это самое главное. Стерлинг уже бросил попытки понять, что из всего этого извлекает Кирк; сцены были ему явно не слишком интересны, и исполнять все свои угрозы он тоже не стремился. Да, игровая комната была забита игрушками, а Кирк старательно строил из себя Дома, но не более того.

Стерлинг позволил Кирку поставить себя рядом с обитым кожей крестом, так что член прижался к прохладной поверхности, и почувствовал знакомый прилив возбуждения, когда Кирк застегнул ремень на его левом запястье. Да. Так гораздо лучше. Так может и получиться…

Кирк схватил его за второе запястье и завел вверх, движение оказалось слишком резким. Плечо пронзило болью – предупреждение, к которому Стерлинг привык прислушиваться с тех пор, как повредил сустав. Господи, только не сейчас…

Он поерзал, пытаясь устроиться поудобнее, и Кирк хлопнул его по боку.

– Стой на месте.

– Нет, я просто…

– Замолчи, или мне придется заткнуть тебе рот, – перебил Кирк. – Я не могу позволить, чтобы ты меня отвлекал. Думаешь, это просто? – Он затянул ремень на правом запястье Стерлинга и ткнул ногой его лодыжку. – Раздвинь ноги шире. – Этобыл уже перебор: давление, неудобная позиция, напряженные вытянутые руки – плечо просто горело.

Пытаясь уменьшить напряжение, Стерлинг сделал полшага назад и наткнулся на Кирка – он не сразу заметил, что тот так близко, но все же то, что сейчас упиралось ему в ягодицу, определенно было членом Кирка.

– Так хочешь этого, да? – Голос того сочился самодовольством.

– Ничего не получится, – решительно сказал Стерлинг. – Не то чтобы я не хотел – просто у меня давняя… – Прежде чем он успел договорить, объяснить, что нужно поменять положение, в рот ему сунули обещанный кляп. Только тогда Стерлинг вспомнил, что они даже не говорилио стоп-слове, хотя едва ли он смог бы сказать что-нибудь с кляпом во рту.

Кирк обхватил ягодицы Стерлинга обеими руками и сжал, раздвигая, поглаживая большими пальцами влажную, скользкую дырочку.

– Просто закрой рот и слушай. Это будет самый лучший секс в твоей жизни – обещаю, тебе понравится. Разве я не говорил расставить ноги шире? – Он снова пнул лодыжку Стерлинга, и его ступня скользнула вправо дюймов на восемь. В панике от острой обжигающей боли, охватившей руку, Стерлинг изо всех сил дернул левое запястье, пытаясь удержать равновесие.

Не сработало, и он почувствовал тошнотворный щелчок, когда правое плечо, которое так толком и не зажило после давней травмы, выпало из сустава. Стерлинг закричал, задыхаясь из-за кляпа. Он не мог пошевелиться, потому что висел на одном запястье, а его гребанаярука горела огнем, и почти все мысли от боли куда-то разбежались.

Он смутно слышал недовольный голос Кирка и встревоженный – Алекса, а потом кто-то подхватил его, придерживая обеими руками, принимая его вес на себя. От этого боль пронзила еще раз, и Стерлинг снова закричал, казалось, крик разрывает горло и легкие.

– Вытащи кляп, – бросил Алекс – Стерлинг с радостьюсделал бы это, но его руки были связаны. Как он должен…

Кляп вытащили. Стерлинг знал, что нужно объяснить, что происходит. Говорить из-за боли казалось почти невозможным, поэтому он лишь выдавил:

– Вывих, – сквозь стиснутые зубы, а Алекс выругался и сказал Кирку отстегнуть ремни.

– Я ничего не делал, – оправдывался тот, возясь с ремнями, его движения были нестерпимо неуклюжими и медленными. Стерлинг с трудом дышал, но от крика становилось легче, чем от кислорода, и он никак не мог остановиться, втягивая воздух, чтобы в очередной раз закричать. – Эй, заставь его прекратить, – бросил Кирк. – Кто-нибудь может услышать. – Он посмотрел на Стерлинга. – Боже, тише ты!

– Кирк! – Алекс был расстроен и обеспокоен, но не паниковал, и в его голосе слышались нотки раздражения. – Заткнись уже, хорошо? Просто развяжи его. – Обняв Стерлинга за талию, Алекс потянулся к ремням сбоку, наконец высвободив поврежденную руку. Запястье выскользнуло из кольца, и Алекс подхватил его и медленно опустил. Правда, от боли это не спасло. Рука торчала под странным углом, предплечье неестественно скрутилось.

– Готово, – почти радостно воскликнул Кирк, справившись с последним ремнем. – Вот.

С помощью Алекса Стерлинг встал и пошатнулся. Комната закружилась перед глазами, но он не мог отрубиться. Он не собирался терять сознание в этой комнате, хотя, пожалуй, заблевать Кирка с ног до головы казалось заманчивым. Тяжело дыша, он баюкал вывихнутую руку. Неужели раньше было так же больно?

Кирк сложил руки на груди и задумчиво поджал губы.

– Так, вот что надо сделать. Сначала решим, что будем говорить…

– Сначала отвезем Стерлинга в больницу, – отрезал Алекс, подведя его к стулу у стены. С него тоже свисали ремни, но Стерлингу было все равно. Он тяжело опустился на стул, кожа стала липкой от пота, волны жара и холода накатывали одна за другой. – Боже, Кирк, ну неужели ты такой мудак? Ему плохо, а ты думаешь только о себе. – Алекс собрал их одежду и понес к Стерлингу.

– Только… джинсы, – выдавил Стерлинг. Он старался поддерживать больную руку, но не мог найти положение, в котором было бы не так больно. Ладно, сейчас они поедут в больницу. Врачи дадут ему обезболивающего. Пока он повторял это себе, Алекс оделся и помог ему просунуть ноги в джинсы – никакого белья, да и бог с ним, сейчас Стерлингу было не до него – а затем кроссовки без носков.

Алекс выглядел растерянным, ему явно хотелось помочь Стерлингу встать, но он не знал, можно ли к нему прикасаться и где, если можно. Стерлинг же был лишь благодарен за то, что его никто не трогает; покачиваясь и стискивая зубы, он сам поднялся, чтобы Алекс мог натянуть его джинсы на бедра и застегнуть их.

– Не надо упоминать мое имя, – продолжал говорить Кирк, как будто его кто-то слушал. Он был уже полностью одет, только без обуви, и его ступни в ярко-красных носках, выглядывающие из-под кожаных брюк, смотрелись абсурдно. – Я потеряю работу, я…

– Я никому ничего не скажу, – оборвал его Стерлинг. Боже, сейчас декабрь, а он собирается выйти на улицу без верхней одежды, и это все равно лучше альтернативы, потому что иначе ему пришлось бы надевать рубашку. – Для меня ты не существуешь. – Было приятно говорить это – пожалуй, это единственное, что сейчас вызывало приятные ощущения.

Подъем по ступенькам показался ему бесконечным, а когда он забирался в машину, устраиваясь на сидении и закидывая ноги внутрь, боли стало так много, что он чуть не отключился. Стерлинг не позволил себе этого только потому, что знал, что, когда придет в себя, боли меньше не будет, он был почти уверен, что станет только хуже.

– Все будет хорошо, – заверил Алекс. – Господи. Опустить стекло?

«Тебя не тошнит?»осталось за кадром, и Стерлинг ответил:

– Да, – машина была его, потому что она загораживала выезд Алексу, а ему совсем не хотелось обделать собственный салон.

Они ехали в больницу, и ледяной ветер бил в лицо, так что пот, которым Стерлинг, казалось, покрыт с ног до головы, застывал прямо на коже. Он закрыл глаза, изо всех сил пытаясь сделать так, чтобы боль утянула его глубже, как это происходило, когда все было хорошо, но, похоже, сейчас это не работало, и он не знал почему.

– Мне так жаль, – сказал Алекс через какое-то время.

Слова требовали усилий, на которые Стерлинг сейчас был не способен, но он замычал, надеясь, что Алекс переведет это как «ты не виноват», хотя какая-то часть его и хотелаобвинить Алекса в том, что тот познакомил его с этим козлом. А это было несправедливо.

– Обычно он не такой, – продолжил Алекс, пригнувшись к рулю, словно это могло заставить машину ехать быстрее. – Ну, то есть такой, но обычно все в порядке, понимаешь? Мне нравится, и ему тоже, и нас все устраивает, но ты… мне кажется, ты заставил его нервничать.

Это звучало настолько нелепо, что Стерлинг даже на мгновение забыл о боли.

– Что?

Алекс виновато поглядел на него, а потом выругался, заметив, что светофор загорелся красным, и нажал на тормоз.

– Боже, мы никогда туда не доберемся… Кирк крутится во всем этом довольно давно, но недостаточно, и его вроде как еще не считают своим, понимаешь? Не слишком хорошо знают. И ему это не нравится. А ты принадлежишь Оуэну, вот его-то как раз знают хорошо, и он всех знает, и все его уважают. Получить тебя для Кирка было все равно что осуществившейся фантазией, все равно что взять напрокат гребаный Феррари, но он переживал, потому что боялся не оправдать твоих ожиданий.

– Он и не оправдал, – кивнул Стерлинг.

– Знаю. – Остаток пути Алекс молчал, только под конец пробормотав: – Слава богу, – когда они въехали на стоянку перед пунктом первой помощи. – Подожди тут; я сейчас приведу кого-нибудь с каталкой.

Мысль об этом почему-то встревожила Стерлинга, и он ответил:

– Нет. Я могу идти.

– Да, но можноли тебе идти? – спросил Алекс, но все же обошел машину и, открыв пассажирскую дверь, стал ждать, пока Стерлинг, постанывая, выберется из машины. – Ты, наверное, замерз.

Вообще-то, вовсе нет, но он чувствовал, как на коже снова выступает холодная испарина. Стерлинг крепче сжал предплечье; идти, не двигая плечо, было невозможно, и у него кружилась голова.

– Сейчас отключусь, – выдавил он; перед глазами заплясали черные точки.

«Даже красиво», – подумал он, а потом чьи-то руки заставили его нагнуться и сесть на что-то, похожее на качели. Он двигался. Он что, в парке? А не слишком ли плохая погода для прогулок? И какого хрена у него так болит плечо?

Яркий свет разогнал темноту, и Стерлинг уронил голову на грудь, крепко зажмурив глаза.

– Так, давайте его на каталку, – сказал кто-то, и Стерлинг закричал, потому что плечо стало единственной частью тела, которую он мог чувствовать. – Ладно, ладно. Попробуй расслабиться.

Более идиотского предложения Стерлинг в жизни не слышал. Расслабиться? Черт, да он же орет каждый раз, когда до него дотрагиваются. Он попробовал отмахнуться от врачей – было слишком больно, он не хотел, чтобы к нему прикасались, он хотел только Оуэна. Кто-то попытался прижать его к столу, взявшись за здоровое плечо, и Стерлинг опять вскрикнул и дернулся, боль вспыхнула с новой силой.