Текст книги "Один шаг до любви"

Автор книги: Джейн Арчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Хантер подвел Дейдре к камню. Небольшая скульптура изображала крылатую женщину, качающую маленького ребенка. Памятник выглядел совсем как новый – ни погода, ни время еще не успели оставить на нем своих следов. Распустившийся цветок кактуса тянул свои желтые лепестки к изголовью могилы.

Дейдре почувствовала, как у нее слегка защипало в глазах от подступивших слез. Она прочитала надпись: «Дорогой маме. Флора Маккаскар».

– Она была хорошей женщиной. – Хантер опустился на колени и стряхнул сухие стебли и листья с мраморной плиты, любовно погладил ее ладонями. Затем он поднялся и молча стал смотреть на реку.

– Красивое надгробие, – тихо проговорила Дейдре.

– Думаю, ей бы понравилось. – Хантер снова повернулся к Дейдре и тут заметил направлявшегося к ним невысокого пухленького человечка. Он был лысым, в длинном черном одеянии. На груди у него висел большой христианский крест.

– Что вы делаете? – крикнул человечек.

Хантер инстинктивно сжал кулаки, Дейдре тоже вся напряглась. В ее голове вихрем проносились мысли о незаконнорожденных детях, их несчастных матерях, несправедливости, творимой обществом по отношению и к тем и к другим.

Престарелый священник остановился за оградой кладбища, неодобрительно глядя на Хантера и Дейдре. Затем он посмотрел на могильную плиту и спросил:

– Ты Хантер?

Хантер утвердительно кивнул:

– Отец Себастьян, рад видеть вас…

– Это ваша жена? – Отец Себастьян улыбнулся. Дейдре была рада, что Хантер промолчал по поводу их отношений и священник сам высказал это предположение.

– Заходите к нам, когда будет возможность. Поговорим о старых временах. Вы собираетесь встретиться с вашим… Вы заедете на ранчо Раймундо?

Хантер снова кивнул и показал рукой на могилу матери:

– Мне хотелось бы перенести могилу на церковный двор, за ограду.

Отец Себастьян отрицательно покачал головой:

– Боюсь, сын мой, прошлого нам не изменить. Дейдре взяла Хантера за руку.

– Не имеет значения. Моя семья может перезахоронить ее на самом лучшем кладбище Соединенных Штатов, если потребуется. – Дейдре окинула несчастного священника уничтожающим взглядом: – Это кладбище недостаточно ухоженное.

– Пожалуйста, не осуждайте нас, – проговорил просящим голосом отец Себастьян. – Мы любили эту девочку, как свое родное дитя. Если бы только она… Полагаю, все известно… Если бы только она была законной супругой, мы бы похоронили ее здесь. Как и полагается.

Дейдре потянула Хантера за рукав, намереваясь увести от неприятного разговора, но он не двинулся с места.

– Я ни в чем вас не виню. Вы просто выполняли предписание. Но именем своей матери заклинаю вас – не поступайте с другими женщинами так, как вы поступали с ней.

Отец Себастьян выглядел несчастным.

– Я здесь каждый день и всегда смогу принять тебя, сын мой, чтобы поговорить с тобой и облегчить бремя твоих страданий.

Священник повернулся и неторопливо зашагал прочь. Дейдре снова потянула Хантера за рукав:

– Идем же, мы не можем больше ничего сделать.

– Что ж, придется оставить все как есть, – с удрученным видом проговорил Хантер. – Боги отца отвернулись от нее, но дух, в которого верят апачи, всегда будет рядом с ней. Мне нужно было для захоронения все-таки отвезти ее к родственникам.

– Нет, Хантер, я думаю, ты поступил правильно. Ты оставил мать здесь, на берегу реки, которую она так любила. Рядом с мужчиной, который был для нее всем и ради которого она жила. Но клянусь тебе, мы увековечим ее имя. По-другому. – Глаза Дейдре наполнились слезами. – Мы можем основать фонд, организацию, оказывающую помощь одиноким матерям и брошенным детям, и назовем ее именем твоей матери, Флоры Маккаскар. Эта организация станет символом надежды для всех матерей и детей.

– Дейдре, – Хантер взял ее за руки, – ты заставляешь меня плакать. Какая прекрасная идея.

Хантер чуть приподнял пальцами лицо Дейдре за подбородок и нежно поцеловал ее в губы.

– У меня такое чувство, что я знала твою мать и любила… Когда мы создадим благотворительное общество, то сможем перенести ее могилу на специальную территорию, принадлежащую ему. Это будет своего рода мемориал.

Хантер снова посмотрел на могилу своей матери.

– Или, может, мы все-таки оставим ее тут. Чтобы помнить, что женская доля никогда не бывает легкой, что женщины – наиболее уязвимая часть нашего общества.

Дейдре обняла Хантера, а затем снова потянула его за рукав. На этот раз он подчинился, и они вместе вернулись к коляске.

– Знаешь, – снова заговорил Хантер, – мне бы хотелось основать это благотворительное общество на собственные деньги, и я хочу, чтобы оно было основано тут, в Аризоне.

Дейдре кивнула в знак согласия.

– И вероятно, это общество могло бы заниматься еще и просветительской деятельностью. И образованием. Я знаю много прекрасных, образованных женщин, которые смогли бы принять участие в его работе.

– Отлично! – просиял Хантер и сел в коляску рядом с Дейдре. – Я собираюсь пожертвовать деньги миссионерам. Они помогали моей матери, когда она была маленькой девочкой, а теперь эти люди оказывают помощь другим нуждающимся.

Дейдре прижалась к Хантеру. Без сомнения, Флора Маккаскар гордилась бы своим сыном.

В полном молчании они приближались к реке Санта-Круз. Когда солнце уже начало клониться к западу, Хантер свернул с главной широкой дороги на более узкую, бегущую сквозь строй высоких тополей. Маленькие и большие кактусы усеивали землю тут и там, легкий ветерок гонял между ними клубки перекати-поля.

Один из белых домиков, стоявших вдоль реки, выглядел заброшенным. Круглые деревянные столбы, подпиравшие его крышу, потемнели от времени и покосились.

Хантер остановил лошадей и вышел из коляски.

– Вот мы и приехали.

На мгновение он замер на пороге дома, затем сделал шаг, и его фигура исчезла в полумраке. Внутри было прохладно.

Из прежней мебели здесь почти ничего не осталось. Хантер медленно обходил дом, вдыхая его запахи. Здесь прошло его детство, здесь он жил вместе с матерью. Теперь он мог бы купить ей настоящий дом, будь она жива.

На глаза навернулись непрошеные слезы.

Хантер снял шляпу и провел рукой по волосам. Уже поздно. Надо устраиваться на ночь.

Выйдя из дома, Хантер увидел, что Дейдре осматривает участок вокруг дома и сам дом снаружи.

– Он все еще в хорошем состоянии. В южном Техасе строят такие же. Эти дома очень подходят для жаркого климата. Еще мне очень понравилась тополиная роща. Она такая старая. И излучина реки необыкновенно красивая.

– Я рад, что тебе понравилось здесь. – Хантер обнял Дейдре за плечи. – Думаю, ты уже догадалась, что в этом месте я и вырос.

– Да. Дом маленький, но очень милый. И пейзаж живописный.

– Раньше дом мне казался большим. Трудно поверить, что я здесь провел столько лет.

– Многие семьи живут в домах гораздо меньшего размера на протяжении десятилетий. Ты просто уже успел привыкнуть к другой жизни.

Хантер кивнул и посмотрел на заходящее солнце. Дейдре показала рукой на серебрившуюся в закатных лучах реку:

– Никогда в жизни не видела ничего подобного. Удивительно красиво. Думаю, тебе было здесь не так уж плохо.

– Ты не откажешься провести здесь ночь? Мы поедем на ранчо завтра.

– Отличная идея. У нас полно еды и есть теплые одеяла. – Дейдре счастливо улыбнулась. – Это будет что-то вроде пикника.

– Что ж, пусть так.

Глава 23

– Прежде чем надеть сапоги, всегда проверяй их. Переверни и потряси, – сказал Хантер и стал трясти свои сапоги, затем стукнул их один о другой.

Дейдре проделала со своими сапогами то же самое, потом удивленно посмотрела на Хантера:

– И кто же в них мог заползти ночью?

– Скорпионы. Полагаю, ты не хочешь иметь дело с этими существами.

Дейдре сморщила свой хорошенький носик:

– Они больно кусаются?

– Да уж… Могла и гремучая змея заползти. В Аризоне некоторые предпочитают вообще не снимать сапоги на ночь. – Хантер засмеялся. – Но если ты даже и не разувался, то все равно сапоги стоит проверить.

– Хорошо. – Дейдре огляделась. – А как насчет одежды, еды и воды?

Хантер встряхнул рубашку.

– За это стоит опасаться, если ты постоянно живешь так. – Он обвел рукой комнату. Утреннее солнце заливало золотистым светом пол и стены, отчего все казалось ослепительно белым.

В этом доме еще вполне можно было жить, отметила про себя Дейдре. Он мог бы стать уютным гнездом. Но только не для них. Теперь становилось понятным, откуда у Хантера эта подозрительность и осторожность. Ему с младенчества приходилось постоянно быть начеку, чтобы вовремя избегать опасностей. А опасностью был весь окружающий мир: насекомые, животные, индейцы, мексиканцы, испанцы, американцы. Доверял ли он кому-нибудь? Только матери. Она была тем островком счастья и спокойствия, на котором можно было спрятаться и, закрыв голову руками, переждать бурю или получить свою порцию любви и ласки.

Дейдре начинала лучше понимать Хантера. И ценить его. Теперь она прекрасно видела и ту причину, что побудила его встать на довольно опасный и скользкий путь. Ему нечего терять. И не в силах леди Кэролайн было испугать его. Но сейчас это все в прошлом. Надо думать о будущем.

Они провели прекрасную ночь здесь, на реке, слушая, как неспешно журчит вода, как кричат в темноте птицы, тявкают койоты, вышедшие на ночную охоту. Хантер застелил одеялами кровать, а в очаге развел огонь. Они ели на ужин привезенные с собой бутерброды, рассказывали друг другу истории о своем детстве и смеялись. Но у них не было близости.

Дейдре и Хантер слишком многое пережили в этот день, эмоции, душевное волнение потеснили страсть. Они прикасались друг к другу, их руки сплетались, губы сливались в теплом дружеском поцелуе, но та страсть, неистовая, почти животная, что захлестывала их раньше, вдруг отступила. Дейдре не могла понять причину этого. Возможно, все дело в том, что им предстоит встреча с семьей Хантера, возможно, воспоминания о прошлом, дух давно ушедших дней настроили их на какой-то возвышенный лад. Но как бы то ни было, сейчас им обоим были нужны нежность, чуткость и понимание, а отнюдь не дикая страсть.

Дейдре отбросила с лица золотистые пряди. Как ни странно, сейчас между ней и Хантером установилась необычайная близость. Даже после нескольких дней, проведенных в Нью-Йорке, в своем доме, она не испытывала ничего подобного. Но вместе с осознанием этого к ней вернулись и прежние страхи. Если их желание находиться рядом продиктовано не только жаждой физической близости, но чем-то большим, то расставаться будет очень трудно.

Впрочем, сейчас думать об этом Дейдре совсем не хотелось. Им предстояла поездка на ранчо Раймундо. И встреча с отцом Хантера. Дейдре очень надеялась на то, что все пройдет хорошо и именно так, как и планировалось, без неприятных неожиданностей. А потом они отправятся на ранчо Бар-Джей. Еще до отъезда в Аризону Дейдре отправила матери телеграмму, предупредив ее о своих планах. Та ответила с присущей ей тактичностью, что ничего не имеет против их решения, но просила Дейдре быть осторожной и благоразумной. О Джейке Александра написала, что он уже вернулся из Луизианы и очень доволен результатами поездки. Кроме того, мать сообщала, что преступной деятельности леди Кэролайн и ее брата Хейворда наконец был положен конец. Дейдре вздохнула с облегчением.

– Я не дал тебе выспаться? – спросил Хантер, надевая рубашку, а поверх нее – черный кожаный жилет.

– Позже у нас будет много времени, чтобы выспаться. Мне очень понравилась эта ночь. Удивительно, как холодно бывает по ночам.

Хантер кивнул.

– Ты привыкнешь к этому.

– Если мы поскачем на ранчо на лошадях, то тогда я надену вот эту темно-розовую юбку и такую же блузку. Тебе нравится такой наряд? А на голове у меня будет вот эта бежевая шляпа. Ну, как тебе?

– Ты во всем выглядишь великолепно.

– Ты должен знать, что я привезла с собой из Нью-Йорка несколько вечерних туалетов. А какие костюмы взял ты?

– Я здесь, и это главное. В Аризоне люди не склонны придавать слишком большое значение одежде.

– Это похоже на правду. Но что тогда делать со всеми этими чемоданами?

– Я занес все в дом. И одеяла с едой тоже. Трудно сказать, как нас встретят на ранчо, поэтому лучше оставить все пока тут.

– Согласна. Но с вещами ничего не случится? Хантер ухмыльнулся:

– Я закрою дверь и оставлю на ней метку апачей и эмблему семьи Раймундо. И никто не войдет в дом.

– Правда?

– Эти метки означают, что дом и веши принадлежат мне, а если кто-то попытается вторгнуться на эту территорию, то этого кого-то ожидают неприятные последствия.

– Удивительно, что здесь это все имеет смысл, в Нью-Йорке на такие вещи никто бы не обратил внимания. Но эти метки уж точно не остановят тех маленьких существ, которых привлечет сюда запах еды.

– Они кое-что обязательно получат, но основную массу продуктов я надежно упаковал. Кроме того, дверь я поправил, и она теперь плотно закрывается. – Хантер огляделся. – Надо позавтракать, и пора отправляться.

Солнце уже было высоко в небе, когда Хантер и Дейдре ехали на юго-восток вдоль реки Санта-Круз.

По дороге Хантер показывал Дейдре разные удивительные вещи и рассказывал то, что знал о них. Вот, например, гигантский кактус-цериус, высокий и мощный, напоминающий ствол дерева, с белыми цветами на самой верхушке. А вот кактус-бочка, соком которого легко можно было утолить жажду. Здесь и там росла бизонова трава, которая шла на корм крупному рогатому скоту. Заросли можжевельника давали приют птицам, строившим в его ветвях гнезда. Эта земля поражала разнообразием форм жизни и их красотой.

Хантер остановился и махнул рукой в сторону. Дейдре посмотрела туда и увидела большое можжевеловое дерево, к стволу которого были прибиты три белых коровьих черепа.

– Что это значит?

– Мы уже давно едем по земле Раймундо, но три черепа означают, что мы недалеко от асиенды и от загонов для скота. Это предупреждение. Мой отец долгие годы жил в мире с индейцами, и апачи никогда не трогали его скот. У них установились свои отношения.

– И закон не вмешивался в их отношения?

– Мой отец и был законом. У индейцев тоже были законы, которых они придерживались веками. Но теперь все изменилось.

– Значит, с ранчо Раймундо никогда не угоняли скот?

– Нет. Людей, живущих на ранчо, тоже никогда не трогали. – Хантер спешился и подошел к можжевеловому дереву. Он достал нож, сделал небольшой надрез на своем пальце и оставил кровавый след на каждом из черепов. Затем опустил нож в голенище сапога и снова вернулся к лошади.

– Можешь объяснить, что это значит? – спросила Дейдре. Хантер сел в седло, и они снова тронулись в путь.

– Старый обычай. Это что-то вроде выражения благодарности земле и животным, которые помогают нам выживать. И еще так приветствуют родной дом.

– Похоже, мне придется многому научиться.

– Ты знаешь многое. А обычаям апачей нет смысла учиться, это племя практически вымерло. – Хантер посмотрел вперед. – Скоро будет видна крыша асиенды. Этот дом построен чуть повыше родника – более вкусной воды я никогда в жизни не пробовал.

Дейдре прищурила глаза и увидела вдалеке красную черепичную крышу, залитую ярким солнечным светом. Вскоре показался и сам дом – большой, ослепительно белый, с черными изящными решетками на окнах. Вокруг асиенды высился белый забор. Дейдре почувствовала, как у нее по спине пробежал холодок. Настала минута, которую они с Хантером так ждали… Назад уже не повернуть.

Дом выглядел как неприступная крепость, от которой так и веяло опасностью. Похоже, там их не встретят с распростертыми объятиями и улыбками.

Над въездными чугунными воротами висела табличка с названием ранчо. Хантер остановил свою лошадь, Дейдре последовала его примеру. Ворота были настоящим произведением искусства, один их вид вызывал трепет у приближающихся к ним путников. Дейдре огляделась.

– В этих местах всегда было беспокойно, поэтому семья должна была защищать свою собственность, – пояснил Хантер, увидев испуг на лице Дейдре.

Внезапно у асиенды появилось облако пыли, помчавшееся прямо к воротам. Когда пыль рассеялась, Хантер и Дейдре увидели прямо перед собой пятерых ковбоев – красные настороженные лица, ленты патронов на груди, холодный блеск ружей. Один из них хрипло спросил:

– Que pasa?

Хантер ответил что-то по-испански, и ворота мгновенно распахнулись. Один из охранников даже изобразил некое подобие улыбки на лице и жестом пригласил гостей въехать на территорию поместья.

Дейдре молча пришпорила лошадь. Такое же чувство неловкости, смешанной со страхом, ей довелось испытать не так давно на Багамах. Это ранчо совсем не походило на ранчо Бар-Джей. Дейдре подумала еще о том, что раньше она никогда не слышала, как Хантер говорит по-испански. Без сомнения, он говорит и на языке апачей.

Гости в сопровождении пяти мексиканцев проехали через весь двор. Дейдре ничуть не удивилась, если бы обитатели дома встретили их в дверях с пистолетами и саблями. Но так думать о родственниках Хантера ей не хотелось. Совсем недавно асиенда находилась в эпицентре войны между племенем апачей и американскими солдатами. Ни та ни другая сторона не питала особого почтения к собственности семьи Раймундо. И вполне понятно, что подобные меры предосторожности были вполне оправданны. Но сейчас?

Дейдре посмотрела на Хантера. Он был невозмутим. Однако Дейдре уже немного знала Хантера, и потому от ее внимания не ускользнул лихорадочный блеск его глаз и лежащая на рукоятке пистолета рука.

Они остановились под аркой перед главным входом. Один из мексиканцев открыл дверь. Хантер помог Дейдре спешиться и на мгновение задержал ее в своих объятиях. Затем они вместе вошли в дом. Их встретила молодая мексиканка в белой блузке. Следуя за ней, гости прошли во внутренний дворик, утопавший в зелени и цветах. В центре его журчал фонтан, в дальнем углу в тени высокого тополя располагался большой чугунный черный стол с точно такими же стульями. Здесь царили прохлада и покой.

Через мгновение мексиканка исчезла, а вместо нее появилась другая женщина, такого же возраста и в точно такой же белой блузке. Она несла серебряный поднос с хрустальными бокалами. Наполнив бокалы водой из фонтана, служанка поставила поднос на стол. Пригласив гостей жестом выпить воды, она через мгновение, не проронив ни слова, растворилась в темном колодце дверного проема.

Хантер взял бокалы и передал один из них Дейдре.

Она сделала несколько глотков и блаженно улыбнулась.

– Я сказал правду?

– Да. Здесь вода необыкновенно вкусная. Ничего не пробовала лучше.

– Рада, что вы смогли оценить родник семьи Раймундо, – неожиданно раздался низкий, хрипловатый голос.

Хантер не пошевелился, а Дейдре резко обернулась назад.

Перед ними возникла низкорослая, одутловатая женщина со светлыми волосами, посеребренными сединой. Она окинула тяжелым взглядом Хантера, затем Дейдре.

Женщине было явно за шестьдесят, ее тело обтягивало голубое хлопчатобумажное платье с кокетливыми рюшками, на ногах были точно такого же, как и платье, цвета крошечные кожаные туфли. Вырез платья украшала массивная золотая булавка с блестящим глазком, на руке блестело обручальное кольцо с огромным изумрудом.

Женщина снова посмотрела на Хантера и заговорила по-испански.

Хантер покачал головой:

– Пожалуйста, говорите по-английски.

Дама в голубом приподняла бровь, бросила быстрый взгляд на Дейдре и снова посмотрела на Хантера:

– Зачем ты вернулся? Надеялся, что мы обрадуемся твоему появлению?

Услышав столь резкие слова, Дейдре почувствовала, что у нее перехватило дыхание.

– Я хочу видеть моего отца. Хочу, чтобы он познакомился с моей женой. – Хантер взял Дейдре за руку.

– А со мной ты не желаешь познакомить свою жену? – ледяным тоном проговорила женщина.

– Дейдре, это жена моего отца, сеньора Ана Карлота.

– Очень рада, – вежливым тоном произнесла Дейдре, хотя ей хотелось сказать совсем другое.

– А это моя жена Дейдре Элинор Кларк-Джармон. Ее семья живет на ранчо в Техасе, им принадлежит плантация в Луизиане и судоходная компания в Нью-Йорке.

Ана Карлота наклонила голову в знак приветствия и впилась своими бесцветными глазами в лицо Дейдре.

– Уж не о ранчо Бар-Джей в Техасе идет речь?

– Да, мой отец Джейк Кларк-Джармон.

На лице Аны Карлоты появилась неискренняя улыбка, и она снова посмотрела на Хантера:

– Похоже, ты неплохо поживаешь. А ваши родители знают о его происхождении? – Женщина перевела взгляд на Дейдре.

– Разумеется. Мать Хантера носила имя Маккаскар, а имя его отца Раймундо. Такая замечательная комбинация. Обвисшие щеки женщины дрогнули и слегка покраснели.

– Американцы ко всему подходят со своими особыми мерками.

– Возможно, но я в этом не вижу ничего плохого. Впрочем, я могу говорить только за свою семью. Мои родители относятся ко всем людям как к равным.

Ана Карлота пожала плечами.

– Это американцы. Возможно, придет время, и твоя молодая жена, Хантер, поймет, что люди не равны.

Дейдре почувствовала, что ее захлестывает волна злости – при ней разговаривали так, будто она тут даже и не присутствовала. Ей захотелось ударить эту женщину. Хантер, вероятно, почувствовал что-то, нежно пожал Дейдре руку, и она прикусила губу, чтобы не наговорить грубостей. Что ж, эта женщина по-своему несчастна, подумала она. Вероятно, трудно жить с мужчиной, который любит другую. Но Хантер ни в чем не виноват.

– Сеньора права, Дейдре. И поэтому люди, располагающие большими возможностями, должны помогать тем, на долю которых не выпали подобные щедроты.

– Например, индейцам, незамужним матерям, бездомным детям.

Ана Карлота нахмурилась и отступила назад.

– Если вы пришли сюда для того, чтобы грубить, прошу покинуть мой дом.

– Мы хотели бы увидеться с моим отцом. Прямо сейчас, – решительно проговорил Хантер.

– Он сейчас не принимает посетителей.

– По какой причине? – сдержанно спросил Хантер. Ана Карлота снова пожала плечами.

– Он упал с лошади и, похоже, теперь не собирается подниматься с постели.

– А доктор осматривал его?

Ана Карлота раздраженно махнула рукой.

– Доктор приезжает из Тусона один раз в неделю. Но Альберто становится все хуже. Полагаю, все дело в его возрасте.

Хантер нахмурился:

– Я хочу видеть отца.

– Он сейчас спит, и его нельзя беспокоить. Если это все, то можете уезжать. – Ана Карлота взяла в руки маленький серебряный колокольчик и позвонила в него.

Хантер выхватил у нее из рук колокольчик и снова положил его на стол. Ана Карлота театрально всплеснула руками:

– Вот она, кровь. Дает о себе знать.

– Что здесь происходит? – раздался чей-то голос, и во внутренний дворик вошел мужчина. На вид ему было лет тридцать с небольшим, невысокого роста, стройный. Одет он был в серый костюм. Волосы зачесаны назад, темные глаза с удивлением смотрели на незнакомцев. Узнав Хантера, мужчина замер.

– Дейдре, я хочу, чтобы ты познакомилась с моим сводным братом Фелипе. Это моя жена Дейдре Элинор.

– Ее родители владеют ранчо Бар-Джей в Техасе, – пояснила Ана Карлота и протянула сыну руку.

Фелипе пожал ее и злобно посмотрел на Дейдре:

– Что вам здесь нужно? Если вы хотите получить что-то из имущества нашей семьи, забудьте об этом.

– На Бар-Джей хватает животных, мой отец привозит их из Англии. И ему вовсе не нужно ваше имущество. – Глаза Дейдре сузились, одна бровь слегка приподнялась вверх. Она с трудом верила своим ушам и глазам. Теперь Дейдре хорошо понимала Хантера.

– Мы наслышаны о коровах с Бар-Джей и о вашей семье. – Фелипе усмехнулся. – Порода говорит сама за себя.

– А как же иначе! – Хантер шагнул вперед.

– Американцы! – с отвращением прошипел Фелипе.

– В прошлый раз, когда я заглядывал сюда, ты был на их стороне.

– Эта земля принадлежит Раймундо. Что бы ни предпринимали американцы, здесь все будет по-прежнему. Пусть там они хоть уничтожат друг друга в очередной гражданской войне. – Фелипе поцеловал матери руку. – Какое нам дело?

– Я приехал, чтобы встретиться со своим отцом. – Хантер нахмурился. – Если ты этими разговорами пытаешься остановить меня, то зря стараешься.

– Почему бы вам не оставить Альберто в покое? – Ана Карлота взяла сына за руку. – Мой муж болен. Ему нужен покой. Вы растревожите Альберто, а доктор не разрешает ему волноваться.

– Правильно, – согласился с матерью Фелипе. – Забирай свою американскую жену и проваливай. Ты никому не нужен здесь. И вообще уезжай поскорее из Аризоны. —

Фелипе злобно поджал губы. – Почему бы тебе не заняться делами на ранчо Бар-Джей? Ведь ты ради него взял в жены эту женщину. Я не ошибся? Хантер стиснул кулаки.

– У тебя ничего не выйдет, Фелипе. Так или иначе, я увижусь со своим отцом. Я для этого приехал сюда. Если ты будешь продолжать играть в эти игры, я сейчас уйду, но только для того, чтобы вернуться снова и с подкреплением. И уж поверь, твои пятеро вооруженных до зубов ковбоев не смогут помешать мне.

Лицо Фелипе потемнело.

– Я хотел, чтобы моя жена встретилась с моим отцом, – продолжил Хантер. – Что ж, пусть она посмотрит заодно и на моего брата с сестрой.

Ана Карлота побледнела.

– Как ты смеешь называть их братом и сестрой?

– Признаете вы это или нет, но наше родство – неоспоримый факт. – Хантер спокойно выпил воду из хрустального бокала и с улыбкой снова поставил его на поднос. – Отличная вода. Ничего в жизни не пробовал лучше.

Дейдре сделала то же самое.

Ана Карлота с шумом втянула в себя воздух и вопросительно посмотрела на сына. Фелипе сдвинул брови.

– Хорошо. Но я буду присутствовать при вашем разговоре, и надолго вы не задержитесь.