Текст книги "8-е Признание"

Автор книги: Джеймс Паттерсон

Соавторы: Максин Паэтро
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 34

Клэр снова стояла в центре комнаты среди полицейских, но на сей раз выглядела странно, словно наносила кому-то удар.

– Для тех из вас, кто не слушал моих лекций, повторюсь: существуют два типа дел – раскрываемые посредством выяснения сопутствующих обстоятельств и раскрываемые благодаря результатам аутопсии.

Теперь она мерила шагами комнату и продолжала говорить, но скорее себе самой, чем нам – десятерым полицейским, ожидающим от нее результатов повторной токсикологической экспертизы.

– Тот ваш бездомный, вы помните, Скиталец Иисус. У него было искалечено все тело, шесть пулевых ранений в голову и шею, плюс его избили уже после смерти. Труп нашли рядом с кварталом, часто посещаемым торговцами наркотиками, но эти сопутствующие обстоятельства мне даже не нужно было знать. Шесть огнестрельных ранений. Перед нами – убийство.

Здесь же у нас два мертвых человека, найденных в собственной кровати. Имеется совершенно безрезультатная аутопсия, совершенно безрезультатный обыск места…

Она замолчала, словно потеряла нить рассуждений.

– Токсикологическая экспертиза на все странное, непонятное и неправильное, – произнесла я, пытаясь подтолкнуть ее в нужном направлении.

– Ничего. Совсем ничего. Спасибо, подружка, я почти забыла, что хотела сказать. Теперь вспомнила: дело Бэйли – раскрываемое посредством выяснения сопутствующих обстоятельств.

А раз так, значит, нам нужна настоящая розыскная работа. Вы все понимаете, о чем я говорю. Как обстоят дела с их финансами? Может, какая-нибудь интрижка? Или кто-то вел двойную жизнь? Вы должны мне помочь, дать направление, потому что я пребываю в полной неопределенности.

Так вот в чем дело. Клэр оказалась в тупике. Не уверена, что видела ее такой прежде. Да никогда.

– Вот пресс-релиз, который мне придется озвучить, – сказала Клэр, доставая из кармана лист бумаги, и начала нам читать: – «Тела Бэйли подвергаются самой тщательной экспертизе. Поскольку смерть супругов вызывает подозрения, мы рассматриваем ее как убийство». Я не буду комментировать дальше, чтобы не раскрыть тайны следствия. – Клэр перестала читать и взглянула на нас. – И вот тут пресса разорвет меня на кусочки.

– Но ты же не сказала, что уже закончила, верно? – спросил Джейкоби.

Я стала беспокоиться за Клэр. Она выглядела огорченной и напуганной.

– Я собираюсь проконсультироваться. Я позвонила двум очень компетентным, сертифицированным патологоанатомам и попросила их приехать, – сообщила Клэр. – Тебе придется связаться с семьями Бэйли, Джейкоби. Скажи им, что они пока не могут получить тела своих детей, потому что мы еще не закончили.

Глава 35

Юки снова смотрела в его серо-голубые глаза, но на сей раз сидя по другую сторону стола в больничном кафетерии, где доктор Джон Чесни расправлялся со своим вегетарианским чили.

– Наконец-то могу пообедать, – сказал он. – И всего через четырнадцать часов работы.

Юки считала дока восхитительным и чувствовала головокружение только от одного взгляда на него, но прекрасно понимала, что привлекательность не делает его хорошим или честным или вообще каким-то. Она даже припомнила парочку симпатичных подлецов, с которыми встречалась, не говоря уж о немалом количестве красивых убийц, виденных ею в суде. Не важно!

Однако Джон Чесни был не только восхитителен, он еще оказался чертовски мил.

Она почти чувствовала дыхание матери на своей шее, когда та шептала: «Ю-юки, этот доктор Джон, он – хороший кандидат на роль мужа».

«Мам, мы ничего о нем не знаем».

Чесни сделал глоток колы и сказал:

– Я даже еще не познакомился с Сан-Франциско как следует. Я здесь уже четыре месяца, и все мое расписание: вырваться с работы, доплестись до дома и уснуть прямо в душе.

Юки засмеялась. Она представила его обнаженным – светло-пепельные волосы прилипли ко лбу, а вода струится по мускулистому телу…

– Стоит мне проснуться – и я уже снова здесь. Словно День сурка в зоне боевых действий, но я не жалуюсь. У меня работа, о которой я всегда мечтал. А у вас? Вы ведь юрист, верно?

– Да. Так и есть.

Юки рассказала Джону, что в данный момент ожидает вердикта по очень известному делу, возможно, он о нем слышал.

– Бывшая королева красоты убила отца ломом и пыталась сделать то же самое с матерью…

– Так это ваше дело? Мы все обсуждали женщину, выжившую после пяти сильнейших ударов по голове. Господи! Проломленный черепной свод, выбитая глазница и расплющенная челюсть. Она очень хотела жить.

– Да-а. Ее отречение от «посмертного заявления» стало для нас настоящим ударом под дых.

Мысли Юки вернулись к Роуз Гленн; она невольно провела рукой по своей суперкороткой стрижке и, подняв глаза, увидела улыбку и одобрительный взгляд доктора Чесни.

– Она вам очень идет, Юки.

– Думаете?

– Вы же знаете, что я должен был так сделать.

– Ну, добрые намерения не являются оправданием, доктор. Вы сотворили это своими ножницами, верно? Прошлись словно газонокосилкой. Вы сделали мне худшую стрижку в жизни, разве не так, док?

Чесни засмеялся.

– Виновен в подготовке и исполнении плохой стрижки. Но я сделал очень аккуратные стежки.

Юки рассмеялась вместе с ним.

– Джон, я позвонила, потому что хотела извиниться. Мне очень жаль – я вела себя как сумасшедшая стерва, когда была здесь.

– Ха! Вы были лучшим сумасшедшим пациентом из всех, кого я встречал.

– Да бросьте! – Она снова рассмеялась.

– Правда. Вы не угрожали мне, не ударили и не ткнули иглой. У меня сейчас в отделении «Скорой помощи» находится один парень с тремя сломанными ребрами и сотрясением – так он не хотел оставлять свой мобильник. «Я работаю», – говорил он нам. Понадобилась помощь трех человек, чтобы забрать у него телефон.

В этот момент подал голос бипер доктора. Он взглянул на него и сказал:

– Проклятие. Мне нужно возвращаться. Ммм, Юки, не хотите как-нибудь повторить?

– Конечно.

– Может, сходим куда-то еще? Вы могли бы показать мне город.

Юки изобразила улыбку скромницы.

– Полагаю, я прощена.

Джон положил свою руку поверх ее.

– Я дам вам знать.

Она улыбнулась, и он улыбнулся ей в ответ. Они смотрели друг другу в глаза, пока он не убрал руку, а потом он ушел.

Юки уже начала ждать его звонка.

Глава 36

Синди вышла из дома и повернула направо. Прижав к уху трубку, она слушала, как Линдси ей говорила:

– Я хотела бы что-то сделать, но мы погрязли в деле Бэйли. Погрязли по уши.

– Мой редактор придерживает для моей статьи первую страницу в газете «Метро». Сейчас крайний срок. И ты утверждаешь, что совсем ничего нет?

– Хочешь узнать правду? Мы с Конклином были отстранены от дела Скитальца Иисуса еще в первый день. Мы пытались работать над ним в свое личное время…

– В любом случае спасибо, Линдси. Нет, правда, – заверила Синди и сложила телефон. Ей сказали достаточно. Никто над этим делом не работает.

Синди двинулась вверх по Таунсенд-стрит к улочке, отделяющей ее дом от того места, где был убит Скиталец Иисус. Она остановилась около простенького «алтаря» рядом со станционным двором: на дорожке по-прежнему виднелась кровь, в сетку забора были вставлены записки и недавно увядшие цветы.

Она почитала послания от друзей, написанные Скитальцу Иисусу: по нему скучают и помнят его. Эти записки трогали за живое. Убили хорошего человека, а полиция слишком занята, чтобы искать виновника. Так кто же выступит на стороне Скитальца?

Она.

Синди двинулась дальше, не отставая от прохожих, выходящих с железнодорожной станции. Свернув на Пятую улицу, она направилась к кирпичному зданию в центре квартала, в котором располагалась столовая для бездомных «От всего сердца».

С одной стороны от столовой находился захудалый винный магазинчик. С другой – китайская забегаловка, выглядевшая так жалко, словно там подавали прошлогодние беличьи запасы под коричневым соусом [3]3
  Коричневый соус – соус из муки, масла и бульона.


[Закрыть].

Между забегаловкой и столовой для бездомных нашлась черная дверь. У Синди была назначена встреча как раз за этой дверью. Подтянув повыше ремешок сумки с ноутбуком, она повернула ручку и толкнула дверь бедром. Перед ней открылся темный лестничный пролет, в нос ударил кислый запах.

Синди начала подниматься по крутой лестнице, перемежаемой крошечными площадками. Она поднялась до этажа с тремя дверьми, надписи на которых гласили: «Маникюрный салон», «Массажный кабинет», и ближе к лицевой стороне здания располагалось «Пинкус и Пинкус, адвокатское бюро».

Синди нажала кнопку на интеркоме рядом с дверью и назвала свое имя. Дверь открыли. Она села в крошеч – ной приемной, которую почти полностью занимала потрескавшаяся кожаная софа и кофейный столик. Синди пролистывала старый выпуск «Еженедельно для нас», когда ее окликнули по имени.

Мужчина представился Нейлом Пинкусом. Он был в серых слаксах, белой рубашке с пуговицами на воротнике и закатанными рукавами и без галстука. Редеющие волосы, приятное, но неприметное лицо и золотое обручальное кольцо довершали картину. Он протянул руку для пожатия, и Синди ответила ему тем же.

– Рада с вами познакомиться, мистер Пинкус.

– Нейл. Давайте пройдем внутрь. Я могу уделить вам лишь несколько минут, но они всецело ваши.

Глава 37

Синди села напротив стола адвоката, спиной к грязному окну и окинула взглядом рамочки с фотографиями, стоявшими на комоде справа от нее: братья Пинкус со своими красивыми женами и дочерьми-подростками. Нейл Пинкус нажал кнопку на телефонном коммутаторе и сказал брату:

– Ал, пожалуйста, принимай пока мои звонки. Я освобожусь через несколько минут. – Потом он обратился к Синди: – Чем я могу вам помочь?

– У вас отличная репутация в этом районе.

– Спасибо. Мы делаем все, что можем, – ответил Пинкус. – Когда человека арестовывают, он либо получает государственного защитника, либо обращается к нам.

– Как здорово, что вы делаете это бесплатно.

– На самом деле это себя оправдывает, и мы не одиноки. Мы сотрудничаем с местными бизнесменами, которые делают взносы на судебные издержки и прочие расходы. У нас есть программа по обмену, еще мы организовали курсы по борьбе с безграмотностью…

Зазвонил телефон. Нейл Пинкус посмотрел на высветившийся номер, потом снова обернулся к Синди и заговорил, перекрикивая телефонный звонок:

– Извините, но, думаю, вам стоит рассказать, зачем вы здесь, прежде чем этот телефон сведет нас обоих с ума.

– Я пишу серию статей о Скитальце Иисусе – бездомном, которого недавно нашли мертвым.

– Я читал ваши статьи.

– Да. Хорошо. Дела обстоят так, – продолжила Синди. – Я не могу достучаться до полиции. Они считают его дело безнадежным.

Пинкус вздохнул:

– Что ж, это типично.

– Мне нужно узнать настоящее имя Скитальца, чтобы хоть как-то подобраться к его прошлому и двигаться дальше. Я надеялась, что он окажется вашим клиентом. Если нет, то не могли бы вы вывести меня на человека, знавшего его?

– А-а. Если бы я знал, чего вы хотите, то мог бы избавить вас от бесполезной встречи. Я, конечно, видел его на улице, но Скиталец Иисус никогда сюда не приходил, а если бы и приходил, то я, возможно, вам бы не сказал.

– Адвокатская тайна?

– Не совсем. Послушайте, Синди, я вас не знаю, поэтому мне не следовало бы советовать вам, как поступать. Но я все-таки скажу. Бездомные – не марионетки. Они стали бездомными в силу определенных причин. Большинство из них являются наркоманами. Или психически больными людьми. Некоторые склонны к агрессии. Я уверен, что ваши мотивы благородны, но этот парень был убит.

– Я понимаю.

– Разве? Вы – красивая девушка в красивой одежде и ходите по криминальному кварталу одна, выясняя, кто убил Скитальца Иисуса. Только представьте на минуту, что нашли убийцу – а если тот набросится на вас?

Глава 38

Синди вышла от Нейла Пинкуса раздраженная и столь же нацеленная на поиски, как и прежде. Адвокат назвал ее девушкой, словно она была одной из его дочек. Он недооценил ее упорство и не учел, что она работает журналистом, пишущим о преступлениях.

Она осторожна. Она опытна. Она – профессионал.

И что она ненавидела больше всего? Он ее достал.

Прогнав нахлынувшее беспокойство, она открыла дверь в столовую для бездомных и оглядела несколько десятков людей в обносках, стоявших в очереди у раздачи, некоторые уже склонились над тарелками, оберегая свою порцию яичницы с беконом. Три человека в грязных одеждах беседовали о чем-то в углу.

Она впервые задумалась: а если кто-то из них убил Скитальца Иисуса?

Она искала и не находила дневного смотрителя, Луви Джамп, поэтому, сложив руки наподобие рупора, Синди прокричала, привлекая внимание:

– Меня зовут Синди Томас, я из «Кроникл». Пишу статью о Скитальце Иисусе. Я намереваюсь сесть вон там снаружи, – показала она на окно, через которое виднелись два стоявших на тротуаре пластиковых стула. – Если кто-нибудь сможет мне помочь, буду благодарна.

Бездомные зашумели, их голоса эхом отдавались в большом помещении столовой.

Синди вышла наружу и села на более устойчивый с виду стул. Она открыла ноутбук, а рядом уже начала выстраиваться очередь желающих. Уже от первого бездомного Синди узнала, что «буду благодарна» означает – заплачу за информацию.

Через час после сделанного объявления у Синди имелось тридцать историй о личных контактах со Скитальцем Иисусом, обрывки маловразумительных и откровенно бессмысленных разговоров, но ничего основательного, полезного или даже интересного.

Цена за эту информационную белиберду равнялась семидесяти пяти баксам, включая всю ту мелочь, которая нашлась на дне сумочки, плюс помада, фонарик-авторучка, заколка прямо из волос, коробочка освежающих леденцов и три гелевые ручки.

Отчет по расходам получился бы уморительный, но в написании статьи она не сдвинулась ни на дюйм.

Синди взглянула на последнюю из очереди – чернокожую женщину в красной вязаной шапочке и очках в бордовой оправе, занявшую стул напротив.

– У меня не осталось наличных, но есть еще проездной, – сказала Синди.

– Синди? Ты решила здесь расположиться навсегда? Однако это запрещено.

– Луви! Я по-прежнему работаю над этой чертовой историей, и по-прежнему у меня ничего нет, даже настоящего имени Скитальца.

– Скажи мне, с кем ты говорила.

Синди прокрутила содержимое на экране своего ноутбука.

– Шумная Машина, мисс Пирожок, Сальсамандра, Бритва, Сладкий Ти, Крохотуля…

– Позволь, я тебя прерву, дорогая. Понимаешь, твоя проблема и является самим ответом на нее. Ты же знаешь. «Также известный как…» У некоторых из них уже есть приводы. Или они не хотят, чтобы семьи их нашли. Они хотят пропасть. Может статься, именно поэтому Скиталец Иисус и не имеет настоящего имени.

Синди вздохнула, подумав, что потратила целое утро на безымянных и безнадежных бездомных, и почувствовала угрызения совести за свой разговор с Линдси. А ведь она была права – пока нет никаких существенных данных.

Мысленно распрощавшись со статьей и крайним сроком, Синди поблагодарила Луви, убрала в сумку ноутбук и направилась к Мишн-стрит, размышляя, не осознанно ли Скиталец Иисус разорвал свои связи с прошлым. И смерть стала концом его истории.

Так ли это?

У нее появилась идея.

Синди набрала номер своего редактора и сказала:

– Тереза, ты сможешь минут через пять уделить мне немного времени? Я хочу с тобой посоветоваться.

Глава 39

Лучи полуденного солнца, проникавшие сквозь стеклянную крышу, светящимся ореолом окутывали голову Сары Нидльман, ругавшей Любимицу на чем свет стоит:

– О чем ты вообще думала, когда клала на стол карточки с именами Бэйли?

– Я не отвечаю за именные карточки, Сара.

– Именно ты и отвечаешь. Я специально попросила тебя сверить карточки со списком приглашенных. Разве Иса и Итан есть в списке?

– Нет, конечно, нет.

– Я готова тебя убить, честное слово. Эти два пустых места за четвертым столом. Все и так думают о супругах Бэйли.

– Извини, Сара, – сказала Любимица, хотя и ни о чем не жалела. На самом деле радость бурлила в ней, подобно пузырькам шампанского. Ей приходилось сдерживать смех.

Именные карточки! Как будто они имеют значение!

Любимица и две другие девушки на побегушках сидели за стойкой регистрации в великолепной крытой галерее Азиатского музея искусств, приветствуя гостей, пришедших на ужин по случаю помолвки племянницы Сары Нидльман, Фриды.

Гости представляли собой сливки высшего общества Сан-Франциско: сенаторы, доктора и профессора, издатели и звезды шоу-бизнеса. Они поднимались по большой лестнице, облаченные в смокинги и сшитые по индивидуальному заказу вечерние платья, получали у стойки регистрации номер стола, за который им надлежало сесть, и направлялись в зал «Самсунг».

Оттуда они могли войти в галерею с бесценными произведениями искусства из Японии, Китая и Кореи, прежде чем усесться за столы с шелковыми скатертями и живыми калами. Там их ждал ужин из семи блюд, приготовленный знаменитым шеф-поваром Йоджи Футомато.

Но все это позже. А сейчас Сара Нидльман заканчивала свою тираду:

– Ты можешь уйти. Осталось подъехать всего нескольким гостям.

– Спасибо, Сара, – улыбнулась Любимица. – Ты хочешь, чтобы я погуляла с собаками утром?

– Да-да, пожалуйста. Я посплю подольше.

– Не беспокойся, – сказала Любимица. – Я тебя не разбужу.

Любимица попрощалась с остальными девушками. Взяв свою копию списка гостей с пометками, она припрятала его в сумочку, размышляя об этих двух сотнях людей, которых она приветствовала: некоторые узнали ее, другие – нет.

Она прикинула, как проведет этот одинокий вечер.

Приготовит пасту. Выпьет немного вина. Проведет парочку интересных часов, просматривая список гостей.

Внесет собственные пометки.

Продумает некоторые планы.

Глава 40

Положив руки на бедра, Клэр сказала: «Нам нужна настоящая розыскная работа». И мы бросили на это все силы. Вместе с Конклином мы в четвертый раз за неделю тщательно обыскали весь дом в поисках Бог знает чего.

Мы прочесали все девять тысяч квадратных метров: бальный зал, бильярдную комнату и зал с бассейном, спальни, кухни, кладовки, гостиные, детские и столовые. Мы открывали все шкафы, коробки, сейфы, перерыли содержимое всех ящиков и пролистали каждую книгу в их чертовой библиотеке.

– Я забыла, что мы ищем, – брюзжала я, обращаясь к Конклину.

– Потому что здесь отсутствует то, что их убило, – ответил Рич. – И у меня нет не только хороших идей, у меня даже плохих не осталось.

– Да и разве мы не распотрошили весь дом? – сказала я, оглядывая основной зал.

Каждая дверная ручка, каждая плоская поверхность и предмет искусства были испачканы дактилоскопическим порошком. Каждое зеркало и картина – сняты со стены.

Даже доброжелательный и мудрый Чарли Клэппер пребывал в раздражении: «У Бэйли было полно друзей и куча вечеринок. У нас достаточно отпечатков и следов, чтобы полностью застопорить работу лаборатории. На целый год».

– Что теперь, сержант? – спросил Конклин.

– Ладно. Очередной осмотр закончен.

Двигаясь к выходу, мы повсюду гасили за собой свет и натыкались друг на друга в темноте, пока Конклин закрывал за нами входную дверь. Потом он проводил меня до машины.

Он придержал для меня дверцу, а я, вставая на подножку своего «эксплорера», внезапно оступилась. Рич поймал меня, схватив за плечи, и в тот миг я могла бы почувствовать надвигающуюся опасность.

Но закрыла глаза.

И словно так и было запланировано, его губы припали к моим, а мои руки обняли его за шею, и земля полетела у меня из-под ног.

Я прижалась к нему, кровь забурлила. Мои волосы окутали его лицо, поднятые ветром от промчавшейся позади нас машины. Я услышала, как водитель выкрикнул нам: «Снимите номер!»

Его слова резко вернули меня на землю, подобно силе притяжения.

«Какого черта мы творим?»

Прежде чем Рич мог бы сказать: «Тот парень подал отличную идею», – я выпалила:

– Проклятие, Ричи. Я не знаю, кто из нас более сумасшедший – ты или я.

Его руки, лежавшие на моей талии, прижали меня еще крепче.

Я мягко высвободилась из его объятий. Его лицо преобразилось от наших поцелуев, и он выглядел… обманутым.

– Прости, Рич. Мне не следовало…

– Не следовало что?

– Мне следовало смотреть под ноги. Ты в порядке?

– О да. Всего лишь еще один момент, которого как будто никогда не было.

Мои губы по-прежнему горели, и мне было стыдно. Я больше не могла смотреть на его искаженное болью лицо, поэтому отвернулась, уверенно поставила дрожавшую ногу на подножку и втащила свою глупую задницу на водительское сиденье.

– Увидимся завтра, – сказала я. – Хорошо?

– Конечно. Да, Линдси, да.

Я закрыла дверцу, завела машину и уже собиралась дать задний ход, когда Рич жестом показал мне, чтобы я опустила стекло. Я так и сделала.

– Ты. Ты спрашивала, кто из нас более сумасшедший, – сказал он, положив руки на опустившееся стекло, – из нас двоих это ты.

Я высунулась из окна, обняла одной рукой Рича за шею и притянула к себе так, что наши щеки соприкоснулись. Его лицо было теплым и влажным, а когда он запустил руку мне в волосы, я почти растаяла от его обаяния.

– Рич, прости меня.

Я отстранилась, пытаясь улыбнуться. Помахав ему на прощание, я направилась в пустую квартиру, которую делила с Джо.

Мне хотелось плакать.

Прежде я считала, что быть с Ричем – неправильно, и ничего не изменилось. Я по-прежнему на десять лет старше его, мы по-прежнему напарники, и я по-прежнему люблю Джо.

«Тогда почему, – спрашивала я себя, на скорости удаляясь от Рича, – поступая правильно, я чувствую себя так отвратительно?»