Текст книги "Клык"

Автор книги: Джеймс Паттерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

51

Вы, конечно, скажете, что у меня тут же колени полусогнуты, кулаки сжаты – полная боевая готовность. Или, думаете, я как ни в чем не бывало прохожу мимо, точно в глаза его прежде никогда не видела?

Правильно! Ни то ни другое. Наоборот, я дернулась и рассыпала ведро монет – долларов двести, если не больше. В результате Клык больше озабочен потерей, чем надвигающейся опасностью.

– Макс, Клык! Приветствую вас! – расплылся в улыбке доктор Гюнтер-Хаген, глядя, как Клык ерзает на карачках по полу и собирает нашу добычу. – Вот не ожидал вас здесь увидеть! Кто бы мог подумать, что в вас сидит ген азартной игры.

– Не сидит, – буркнула я. – Клык, оставь деньги тому, кому они нужнее. – Во мне опять проснулась Мать Тереза. Правда, второе ведро я крепко прижимаю к груди.

Выхожу из лифта и щурюсь от яркого света.

– А сам-то ты что здесь делаешь? – Отсутствие манер и пренебрежение к условностям – вещь порой крайне полезная. Можно взять – и в лоб, что думаешь, брякнуть и со всякими политесами не суетиться.

Брови у Полотняного ползут вверх:

– Я? На профессиональной конференции. Здесь неподалеку, на одном из ближних курортов устроена. А вы тут какими судьбами? И где остальная стая?

– Стая-то? В Рипли. [20]20
  Название уникального музея Рипли дословно переводится: «Хотите верьте, хотите нет!» Основан Робертом Рипли, путешественником, всю жизнь собиравшим по всему миру необычные предметы, от высушенных человеческих голов из Эквадора до изображения «Тайной вечери» на рисовом зернышке. К концу жизни он создал музей, фонд которого содержит сегодня 20 тысяч экспонатов и фотографий.


[Закрыть]А ты, значит, увидел нас и решил поздороваться?

– Конечно! Я так рад встрече! – любезничает профессор Кошмарик. – А Дилан с вами? Как у него дела? Прогрессирует?

– Еще как, – заливаю я. – Мы его вон там, за карточным столом оставили. Пусть парнишка развлечется. – И я показываю рукой наверх и на кнопки лифта. – Уверена, он как тебя увидит – сразу от радости обалдеет.

– Макс, нам пора. – Клык тянет меня за рукав.

– Куда же вы? Подождите! Я так счастлив вас снова видеть. К тому же я с удовольствием повторю свое старое предложение о сотрудничестве. А кстати, Макс, ты получила мое письмо о новых возможностях для Игги? Согласись, у тебя есть восхитительный шанс подарить ему зрение. И всего-то в обмен за твое небольшое содействие в моей работе. Ты окажешь мне совершенно неоценимую помощь. Потому что ты… – настоящее чудо. Совершенное чудо.

Так-таки уж и чудо. Меня чудом уже сто лет никто не называл.

– Ты что же это, негодяй, планируешь превратить Макс в одну из своих ОШИБОК? – спрашивает Клык с каменным лицом, не предвещающим профессору ничего хорошего.

Г-Х оглядывается, точно до него вдруг доходит, что мы стоим на самом людном пятачке Лас-Вегаса, и боком движется к уединенной скамейке подальше от сияющих огней вестибюля.

– Поймите же вы! Надвигается апокалипсис! И ваша задача спасти мир. А знаете вы, что для этого надо сделать?

Не могу не согласиться, особой ясности у меня по этому вопросу не имеется. Но признаваться Кошмарику я в этом совершенно не собираюсь.

– Хочешь, что ли, отчекрыжить одно из моих крыльев и посмотреть, отрастет ли оно заново? Вряд ли это человечеству чем поможет.

Но Полотняного не остановить:

– Макс, клянусь тебе, никто ничего отрезать у тебя не собирается. Мои исследования помогут людям приспособиться к жизни в абсолютно иных условиях. По нашим оценкам, во всемирной катастрофе погибнет половина человечества. А я нашел способ, который позволит человечеству выжить. Благодаря мне человеческая раса не исчезнет с лица земли. Ты просто обязана мне помочь. – Голос у него дрожит умоляюще, а лицо – сама честность.

– Ты просто герой. Но я уже дала тебе мой ответ. Еще в Африке. Все. Разговор окончен, – отрезала я.

Он помолчал секунду, а потом продолжил:

– Я понимаю, что моя работа вполне может людей испугать. Большинство из них не в состоянии понять, что я делаю и чего хочу достичь. Но если ты будешь о ней рассказывать, если ты на своем примере покажешь, как замечательно и даже необходимо быть такой… такой другой, такой непохожей, многие поймут и оценят мои исследования.

Кем этот псих себя считает? Спасителем человечества? И в кого он хочет меня превратить? В живой говорящий летающий рекламный ролик?

– Ты мне очень пристойное занятие придумал. – Чувствую, как напряглись у Клыка мускулы. – И знаешь, что я тебе скажу, я, пожалуй, вступлю в твою безумную затею. Убедил.

Глаза у Кошмарика загорелись, а лицо озарила улыбка.

– Макс! Восхитительно! Чуде…

– За миллион долларов. – Коварству моему нет предела. Это я точно знаю.

– Моя дорогая… – Г-Х в изумлении смотрит на наши с Клыком ведра с монетами. – Но, по-моему, ты только что говорила, что вам не нужны деньги?

– Я сказала, что мы на деньги не играем. А тут тебе, профессор, не азартные игры, а бизнес. И я тебе всерьез говорю, миллион долларов – стартовая цена. А дальше я еще подумаю.

Вижу, как в голове у него закрутились шарики-ролики, и Г-Х медленно выговаривает:

– Хорошо. Я согласен на миллион долларов.

Ой, как же это я забыла, что он миллиардер, коллекционер и владелец десятка фармацевтических компаний.

– Я имею в виду, миллион долларов в день, – на ходу пересматриваю я центральный пункт контракта. Скажите, я отлично торгуюсь.

– Макс, это не шутки, – холодно отвечает Полотняный. – Подумай как следует. Ты мне сегодня уже наврала. Я знаю, что стаи с тобой нет. Я знаю, что Дилана с тобой нет. Хотя он-то как раз должен быть. – Клыка от этих слов явно передернуло. – Ты сознательно игнорируешь мои советы. Ты об этом пожалеешь. В моем распоряжении неисчислимые ресурсы. Если я захочу, я могу тебе быть очень полезен. И пока я еще на это готов. Но ведь могу и наоборот…

– Так я и знала. Негодяй ты и есть негодяй, пусть даже и ученый. Даже еще хуже от того, что ученый. Мне с тобой не по дороге.

И, отвернувшись от профессора Бога, мы с Клыком спокойно и уверенно пошли к выходу. До полудня еще далеко, а я уже заработала себе очередного смертельного врага.

Здорово у меня это получается.

52

– Ладно, теперь вот эту попробуй, – говорит Газман, протягивая Игги журнал «Хот Род», [21]21
  Журнал «Хот Род» ( англ.Hot Rod) – американский журнал, посвященный хот роддингу, серьезным модификациям классических моделей автомобилей с целью достижения максимально большой скорости.


[Закрыть]и проводит его пальцем по фотографии на обложке.

– В основном – красный. Я чувствую вот эту часть. Но дай я попробую, не прикасаясь. – Он концентрируется. – Мммм… классный. Кажись, обтекаемый. Но на «порш» не похоже. Подожди-ка, подожди. Низкий, очень низкий, но не «ламборгини». Как насчет… Можно я здесь слегка смухлюю… – Он снова дотрагивается до картинки. – Ладно, была не была. Это «бугатти»? [22]22
  «Порш», «ламборгини», «бугатти» – модели спортивных автомобилей экстра-класса.


[Закрыть]

Газзи подпрыгивает на месте:

– Не может быть! Как у тебя получилось?

– Эй, ребята, идите скорее сюда! – Дилан зовет стаю на веранду.

– Чего там такое? – Надж неохотно вытаскивает из ушей наушники. Она терпеть не может, когда ее отрывают от любимых передач, a программа «Что не носить» началась всего двадцать минут назад.

– Очередная атака ирейзеров, – лениво откликается Игги.

Ангел выскочила из темноты, готовая в случае надобности раздать указания.

– Могли бы дать мне дослушать передачу, – стонет Надж. – Вечно вы все испортите.

– Вы лучше посмотрите! – настаивает Дилан. – Небо-то сегодня какое. Красота!

– Скажешь тоже, «красота», – ощетинился Игги, но тут же смягчился. – Газ, иди посмотри. Я что-то от наших с тобой упражнений совсем приустал.

Один за другим крылатые отрываются от своих занятий и подгребают на веранду в мягкую ночную прохладу. Даже Игги долго в одиночестве не просидел. Дилан во весь рост вытянулся на дощатом полу. Лежит на спине и смотрит на звезды.

– Ложитесь рядом. Так лучше видно, и голову задирать не надо. – Никто почему-то не жалуется, что он всю веранду занял и «рядом» места им почти не осталось. – Как бы мне хотелось знать, что там такое происходит!

– Джеб нам про созвездия всегда рассказывал, – задумчиво откликается Ангел, – давным-давно…

– Созвездия? Это что такое?

– Ты, Дилан, наверное, с дуба рухнул. Тебе еще учиться и учиться, – не выдерживает Газзи. – Вот кому бы домашняя школа Макс пригодилась.

Дилан поперхнулся:

– Теперь об этом вспоминать поздновато.

– Для начала смотри, вон там Малая Медведица, – раздался голос Джеба. Никто не слышал, как он подошел к дверям гостиной. – Видите? Во-о-н там? Помните?

– Помню, я ее еще поварешкой называл, – ударился в воспоминания Газзи.

– А я и про Орион помню, – хвастается Надж. – Вон там пояс Ориона, по стрелке на два часа.

– Джеб, покажи нам все созвездия снова, – просит Ангел. Она опять похожа на ту давнишнюю невинную кудрявую девчушку, которая, казалось, уже навсегда исчезла. – Кассиопея, Андромеда, Рак. А то я забыла, где они все.

– А я вообще не пойму, о чем вы тут говорите, – произносит Дилан.

– Вот в этом, Дил, я с тобой полностью согласен. – Игги валяется на спине, задрав ноги на перила, и смотрит в небо незрячими глазами.

– Вон там метеор, видите? – чуть не подпрыгнул Дилан. – Смотрите, с зеленым хвостом. Вот это да! Он совсем близко. Неужели не видите?

Игги ткнул его в бок:

– Болван. Даже я знаю, что падающие звезды видно не больше секунды.

– О-о-о! – только и смогла вымолвить Ангел, глядя на огненный хвост, как молния разрезающий черное небо.

– Здорово! – кричит Надж. – Дилан, откуда ты знал, что она сейчас упадет?

– Не знаю. Я просто ее увидел. Не пойму, как это вы сразу не заметили? Ой! Вон еще одна! Почти над нами. – Дилан уверенно вытягивает руку чуть влево.

Все молчат. Наконец Игги нарушает молчание:

– Ага, скажи еще, летающая тарелка. Я тоже ее вижу.

Проходит еще несколько секунд, и черноту неба разрывает еще одна вспышка.

– Наверное, звездопад, – говорит Джеб. – Его еще метеорным потоком называют.

Дилан кивает:

– Вон, вон их сколько! Раз, два, три… Смотрите!

Джеб открывает дверь нараспашку, выходит на веранду и завороженно смотрит в небо.

– Раз… – считает он загорающиеся несколько секунд спустя звезды, – два, три.

Газзи присвистнул, а Ангел поворачивается к Дилану и тихим таким голосом спрашивает:

– Дилан, ты что, можешь в будущее заглянуть?

Он глубоко вздохнул.

– Не знаю… Я… Думаю, я просто очень хорошо вижу. – Он прищурился. – И должен сказать, Игги, что я действительно вижу летающую тарелку.

– Классно! А у тебя, Дил, для меня запасного глаза не найдется?

– Сейчас поищу, – смеется Дилан.

– Слушай, Дилан, – любопытствует Ангел. – А если ты так хорошо видишь, как же ты тогда ирейзеров не рассмотрел?

На этот вопрос у Дилана ответа нет.

53

– Их наверняка генетическим мутациям подвергли, – говорю я, бросая в рот очередную горсть воздушной кукурузы.

Мы в городе, который никогда не спит. И, хотя уже поздний вечер, мы, понятное дело, тоже не спим, а пошли на Сирк дю солей [23]23
  Cirque du Soleil (Сирк дю солей, фр.,Цирк Солнца) – канадская цирковая труппа, определяющая свою деятельность как «художественное сочетание циркового искусства и уличных представлений». Только в Лас-Вегасе шоу собирает каждый вечер более девяти тысяч зрителей. Пять процентов приезжающих в Лас-Вегас туристов посещают представление.


[Закрыть]и смотрим, как крошечные китаянки, завязывая себя в узел, крутят носком ноги тарелки, а головой перебрасывают друг другу блестящие мячи.

– Нормальному человеку такого не сделать, – соглашается со мной Клык. – То, что они вытворяют, противоречит человеческой природе.

– Значит, они мутанты, такие же выродки, как мы. А смотри-ка, какая у них работа здоровская. Выходит, и у нас есть надежда. – Не в силах оторвать глаз от циркачей, я нащупываю очередную порцию кукурузы.

Мы только что вернулись с Дня Зверят в отеле «ЭмДжиЭм Гранд», [24]24
  «ЭмДжиЭм Гранд» – один из самых дорогих отелей Лас-Вегаса.


[Закрыть]где двое очень симпатичных львят играли в огромной стеклянной клетке.

– Вот бы нам подмешали еще парочку львиных генов. Я бы не отказалась.

Клык застонал:

– Этого нам только не хватало. И так уже адская смесь получилась.

– Ну и что. Мы бы еще сильнее были. И… грациозней.

– Ты и так слишком сильная. И даже грациозная… иногда бываешь. Тебе что, лохматых ушей не хватает?

Я замолкаю. Но зрелище невообразимо гибких и ловких артистов наводит меня на мысль о том, что моя усовершенствованная биология далеко не предел совершенства.

– У них, наверное, два позвоночника, – шепчу я Клыку.

– Не жадничай. Ты и так хороша. Девяносто восемь к двум – самая подходящая тебе пропорция. А то подсадят тебе ген какого-нибудь морского льва. Или, еще того лучше, медведя. Стая станет тебя искать, а ты в спячку впадешь.

Я только что глотнула колы и, фыркнув с прирожденной мне грацией, окатила ею как минимум три передних ряда.

Макс!

Что? Господи, опять Голос! «Чо надо?»

Сматывайтесь отсюда! Срочно!

Без размышлений вскакиваю на ноги. Клык удивленно на меня смотрит, но, увидев мое лицо, стремительно поднимается с места. Беглое сканирование регистрирует двоих охранников, по одному у каждого выхода. Но мы их, вроде, не интересуем.

Куда теперь…

Макс, вверх!

Я спружинила, готовая подпрыгнуть и взмыть в воздух при первых признаках опасности. Поздно. Меня уже сцапали чьи-то здоровенные лапищи.

54

– Не пытайся сопротивляться, – гудит мне басом в ухо Русский супермен. Это он держит меня сзади стальной хваткой. Он все представление, как заводной, носился над зрителями на здоровенной резинке. Теперь он выдернул меня под самый купол цирка. Резину подтянули покороче, и мы висим на самом верху четырехсотфутового шатра.

Зрители внизу рукоплещут и вопят от зависти к девчонке, которой выпало счастье полетать с Русским суперменом. На нас направлены все прожекторы, народ беснуется и сходит с ума.

– Ты на кого работаешь? – рычу я, высчитывая свои шансы.

– Это для твоей же пользы, – отвечает мне Супермен. Это, как вы понимаете, ответ неправильный.

Пора сбросить маску нормального подростка. Поднимаю колено – чтобы посильнее размахнуться – и резким движением ноги назад вмазываю ему в коленную чашечку. Слышу глухой треск, сдавленный вопль, и объятия Супермена чуток ослабевают.

Но мне и «чуток» достаточно. Рывок локтями в стороны, лапищи пытаются меня заграбастать, но хватают воздух. Я камнем ухнула вниз. Публика в ужасе верещит. Девчонка вот-вот грохнется на арену.

Раскрываю крылья. Делаю мощный взмах и снова взмываю под купол. Бешеные аплодисменты, восторженные визги, оглушительный свист публики. Туш.

Чудесная крылатая девчонка – гвоздь программы Сирк дю солей.

Ho, пока Русский супермен еще не оклемался, «чудесной крылатой девчонке» срочно надо на выход. Прикрыв глаза козырьком ладони, стараюсь отыскать Клыка. Вдруг в публике новый всплеск помешательства – это он летит ко мне в лучах прожекторов.

Но не можем же мы вечно порхать под куполом. Делаю маленький круг в поисках пути к отступлению, старательно огибая стальные платформы и виляя между стропил.

На бреющем полете Клык обошел арену и снова взмыл вверх. Поравнявшись со мной, он сверкнул вынутым из кармана лезвием складного швейцарского ножа и с размаху врезался в туго натянутую стену тента. Я выписываю вокруг него круги и вижу, как, ухватившись одной рукой за веревку, он другой с силой кромсает индустриальный нейлон циркового шатра.

Публика продолжает рукоплескать. Мы имеем бешеный успех. Народ, наверное, уже все ладони отбил. Но тут над ухом раздается чересчур хорошо знакомый свист. Резко падаю на пару метров, делаю кувырок и приклеиваюсь к Клыку.

– Скорее! Они стреляют. У них глушители.

Последний взмах ножа, и крестообразный разрез готов выпустить нас наружу. Очередная пуля звякнула о соседнюю стальную платформу. Клык складывает крылья и ныряет в прореху.

Протискиваясь следом, мельком оборачиваюсь через плечо. И вот вам, пожалуйста, завершающий штрих представления: блуждающий прожектор выхватывает из толпы профессора Кошмарика.

Вот это встреча!

55

– А больно будет? – робко спрашивает Надж, надевая ботинки.

Утренний свет пробивается сквозь густую листву, и солнце уже обрызгало комнату. Стая собирается на очередную «экскурсию».

– Там видно будет, – уклоняется от ответа Ангел и шарит в рюкзаке в поисках сертификата на татуировку. – Уверена, не хуже, чем удар ирейзера. Или вывихнутое крыло.

– Вот утешила, сестричка. – Игги чешет в затылке. – На мой взгляд, идея прекрасная. Но Газзи, по-моему, не горит.

Все уже готовы спрыгнуть во двор, и Игги отправляется посмотреть, куда запропастился Газман.

– Ангел, ты уверена, что всем хочется этих острых ощущений? – осторожно справляется Дилан. – Не все же, в конце концов, от игл в восторге. Наша лабораторная предыстория… Дурные ассоциации и все такое…

– Нечего рассусоливать, вперед. Если бы Макс была здесь, вы бы все уже давно вперед рванули, – ворчит Ангел. – И вообще, в конце концов, татуировки нам Макс на день рождения подарила.

На что Дилан только вздыхает:

– Всем. Но не мне.

– Мама дорогая! Ангел, я не ослышался? – Джеб, похоже, только что вылез из постели и спросонья не верит своим ушам. – Что ты такое говоришь?

– Мы идем в салон татуировок. Нам Макс всем на день рождения по ваучеру на одну татуировку подарила.

– Ни в какой салон вы не пойдете. – Голос у Джеба такой же строгий, как много лет назад. – Вы несовершеннолетние! Это противозаконно. Я не позволю!

– Джеб! У тебя нет никаких оснований нами командовать, – спокойно напоминает ему Ангел. – Теперь командир в стае я.

Неожиданно Надж встает на сторону Джеба:

– Зато Джеб взрослый.

У Ангела суживаются глаза:

– Мне кажется, вы сами меня командиром избирали. Не так ли?

– Хммм, – с сомнением мычит Надж. – Я бы сказала, скорее, мы избирали Макс НЕ-командиром. Интересно, что она сейчас делает?

– Помимо того, что о нас не беспокоится? – Ангел явно начинает злиться. – Я тебе щас скажу, что она делает. Прохлаждается где-нибудь со своим Клыком. А про нас и думать забыла. Милуются и целуются, наглядеться друг на друга не могут. Поди, нас теперь и в лицо не узнают.

– Врешь ты все! – сердится Надж.

Входят Игги с Газманом.

– Хватит вам ссориться. Послушайте лучше, что я вам скажу. У меня для вас важное сообщение, – говорит Джеб. – В будущем может случиться так, что каждому из вас придется вести за собой свою стаю. Вполне возможно, что каждый из вас станет командиром.

Ребята непонимающе переглядываются. Джеб усаживается на пол и приглашает всех к нему присоединиться. Похоже, он готов пуститься в длинные объяснения.

– Макс, должен вам сказать, была очень хорошим командиром. Благодаря ей вы все живы и здоровы. Благодаря ей вы научились выживать. Я в курсе, у вас с ней в последнее время были проблемы. У меня они тоже были. – Джеб коротко рассмеялся. – Но в данный момент дело обстоит так. Вы стая. И стае нужен вожак. Ангел говорит, что командир теперь она. Мне кажется, вы с этим согласны. У меня по этому поводу к Ангелу несколько вопросов:

Что ты будешь делать не так, как Макс?

Что это изменит к лучшему?

Что ты будешь делать в случае новой атаки ирейзеров?

Как вы будете вместе жить, взрослеть и приспосабливаться к обстоятельствам, чтобы увеличить шансы выжить?

Ангел подумала, послушала свой внутренний голос, снова подумала.

– Джеб, значит так. Я на эту тему много размышляла. И готова сказать и тебе, и всем. – Она сделала многозначительную паузу, и один за другим ребята затихли и внимательно уставились на нее. – Не думаете ли вы, что жить – намного важнее, чем выживать?

56

– Это вот здесь, сэр. – Главный геолог сверила GPS-навигатор со снятой из космоса картой. – И спутник, и радар подтверждают наши данные. Этот ручей течет к подземному источнику, из которого вода поступает в жилище объектов.

– Надеюсь, в ваших показателях нет никакой ошибки. – Профессор Гюнтер-Хаген холоден и суров. Он все еще раздражен провалом операции в цирке, устал после бессонной ночи, и ему не терпится сдвинуть ситуацию с мертвой точки. – До сих пор ваша непростительная халатность сводила на нет все мои усилия. Радуйтесь, что я пока что более к вам снисходителен, чем мистер Чу.

Геологиня вздрогнула и еще раз слегка дрожащими пальцами прошлась по кнопкам приборов:

– Нет, я все проверила, никакой ошибки. – Она изо всех сил старается всем своим видом продемонстрировать полную уверенность. – Все точно.

– Это результаты покажут. Выливайте реактив, – командует доктор.

Еще один агент открывает пенопластовый охладитель. Вырвавшийся из него пар сухого льда окутывает присутствующих прохладным облаком. Агент натягивает плотные резиновые защитные перчатки, закрывшие ему руки до самого локтя, и быстро надевает противогаз. Остальные собравшиеся отходят подальше в сторону. Агент щипцами достает изо льда пробирку, открывает ее и, чуть поколебавшись, выливает бледно-розовую жидкость в горный ручей.

– Теперь, что бы ни вошло в контакт с реактивом, все подвергнется его пагубному воздействию, – бормочет он себе под нос и про себя молит Бога, чтобы профессор Гюнтер-Хаген отдавал себе отчет в своих действиях.

– Вы, мой друг, ошибаетесь. Вовсе не обязательно, что все. Этот препарат разработан для воздействия на специальные типы рецепторов. На те, которые есть только у мутантов. Большинство естественных форм жизни этих рецепторов не имеют.

Команда молчит. Реактив моментально растворился в прозрачном ручье. Через тридцать минут он попадет в естественный подземный резервуар, питающий водой дом стаи.

Профессор Гюнтер-Хаген вне себя от восторга. Наконец-то начинается настоящий эксперимент.