Текст книги "Пепел Вавилона (ЛП)"

Автор книги: Джеймс Кори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Капитан Холден, мне нужно встретиться с вами и вашей командой. Немедленно.

– Наоми спит, – не подумав, ответил Джеймс.

Авасарала улыбнулась. Нельзя сказать, что улыбка была приятной.

– Пойду ее разбужу. Скоро будем.

– Спасибо, капитан, – сказала действующая правительница Земли и отключилась.

Палубу заполнила тишина.

– Заметил, что она не сказала ничего неприличного или оскорбительного? – спросил Холден.

– Ага, заметил.

– Это не к добру, – вздохнул Джим.

Конференц-зал находился у поверхности Луны. Он напоминал школьный класс или церковь: подиум в передней части и ряды стульев перед ним. Но сейчас подиум был пуст, а десяток стульев расставлен в подобие круга. Авасарала сидела с Фредом Джонсоном, главой станции Тихо и бывшим официальным представителем АВП, и премьер-министром Марса Смитом слева от нее и Бобби Драпер справа. Смит и Джонсон были без пиджаков, все выглядели уставшими. Холден, Наоми, Алекс и Амос сидели напротив, пара стульев с обеих сторон обозначала границу. Холден не сразу понял, что Клариссы Мао нет. Ему и в голову не приходило взять ее с собой. В конце концов, встречу назначили команде «Росинанта», а она...

Авасарала что-то набрала на ручном терминале, и в центре круга появилась схема. Земля, Луна, станции у точек Лагранжа горели золотым. Корабли флота, блокирующего атаки Вольного флота – зеленым. Отдельная модель показывала внутреннюю систему – Солнце, Меркурий, Венеру, Землю, Марс, основные станции Пояса, такие как Церера и Паллада, и россыпь красных точек.

– Красные – это Вольный флот, – пояснила Авасарала. Вживую ее голос звучал хрипло, будто она кашляет. Холден не мог понять, то ли она просто слишком много говорила, то ли надышалась лунной пыли, такой мелкой, что ее не задерживают самые лучшие фильтры, так что воздух на станции имел привкус пороха. – Мы следим за их передвижениями и обнаружили аномалию. Вот здесь.

Она ткнула в экран терминала, и две картинки соединились, показывая теперь один и тот же участок космоса. В стороне от станций и планет в безбрежной пустоте плавала красная точка. Наоми подалась вперед, пытаясь сфокусировать взгляд. Она слишком устала для всего этого.

– Что он там делает? – спросила Наоми вполне четким голосом.

– Шпионит, – сказал Фред. – Маячок выключен, но, похоже, это корабль-разведчик, «Лазурный дракон» с Цереры. Экипаж состоит из радикалов АВП.

– То есть, сейчас он, вероятно, часть Вольного флота. И камни, которые они швыряли... – начал Холден.

– ...наводит этот отморозок, – закончила за него Авасарала. – Мы так думаем, – устало пожала плечами она, – знаем мы только то, что пока эти скоты сбрасывают на нас камни, мы в ловушке. Наши корабли не смеют двинуться с места, и Марко Инарос может требовать с внешних планет все, что пожелает.

Подавшись вперед, Смит заговорил спокойным, почти извиняющимся тоном:

– Если разведка Крисьен права и этот корабль направляет атаки, значит, это самое слабое место Вольного флота. Вы знаете, что полковник Джонсон, генеральный секретарь Авасарала и я формируем опергруппу? Ее первой задачей станет захватить или уничтожить «Лазурного дракона» и лишить противника возможности атаковать Землю. Дать нашему объединенному флоту возможность вздохнуть.

Холден впервые услышал термин «объединенный флот», и он ему понравился.

Не ему одному.

– Вот дерьмо, – сказал Амос. – А я тут прохлаждаюсь, ковыряясь в носу.

– Знаешь, твои развлечения нас не интересуют, – сказала Авасарала, – но ты мог бы продолжить и в кресле-амортизаторе. «Росинант» не входит в состав флота, поэтому не оставит дыру в нашей обороне. И я так поняла, на нем есть кое-какие усовершенствования...

– Килевая рельсовая пушка, – ухмыльнулся Алекс.

– ...которая просто кричит о гиперкомпенсации за крошечные пенисы, но может оказаться полезной. Командующий операцией затребовал вас и ваш корабль, и хотя, честно говоря, все вы ни хрена не стоите, кроме мисс Нагаты...

– Погодите, – перебил Холден, – командующий операцией? Нет.

Авасарала уставилась на него твердым, как гранит, взглядом.

– Нет?

Холден не дрогнул.

– «Росинантом» не командует никто, кроме нас. Я понимаю, это большая объединенная опергруппа, и все такое. Но «Роси» не просто корабль, это наш дом. Хотите нанять нас, отлично. Мы возьмемся за работу и выполним ее. Если хотите поставить над нами командира, я отвечу «нет».

– Капитан Холден, – начала Авасарала.

– Я не торгуюсь. Просто рассказываю, как все будет, – перебил Холден.

Трое самых могущественных людей в Солнечной системе, главы основных фракций, поколениями боровшихся друг с другом, переглянулись. Брови Смита поползли вверх, он тревожно оглядел комнату. Фред подался вперед, уставившись на Холдена так, будто разочаровался в нем. Только в глазах Авасаралы плясали огоньки веселья. Холден взглянул на свою команду. Наоми скрестила руки, Алекс выпятил подбородок. Амос улыбался, как всегда. Выступают единым фронтом.

Бобби кашлянула.

– Это я.

– Чего «я»? – спросил Холден.

– Я, – повторила Бобби. – Я командую миссией. Но если вы в самом деле не хотите...

– О, – сказал Холден, – нет. Нет, это все меняет.

– Да, – сказал Алекс, а Наоми опустила руки.

Бобби расслабилась.

– Надо было сразу сказать, Крисси, – посоветовал Амос.

– Пошел ты, Бартон. Я как раз собиралась.

– Итак, Бобби, как ты хочешь это сделать? – спросил Холден.

Глава четвёртая

Салис

– Стой-стой-стой! – прокричал Салис в микрофон скафандра.

Основание рельсовой пушки диаметром в десять метров имело форму шестиугольника и весило больше некрупного корабля. Шесть домкратов-ремонтников у огромной махины немедленно отреагировали на его слова выбросом топлива в вакуум. Калибратор меха Салиса сбросился до нуля, движение тяжёлого объекта полностью прекратилось. Теперь они плыли вместе – нечеловечески огромное орудие, мягко светящаяся инопланетная станция и Салис в мехе защитно-жёлтого цвета, напоминающем паука.

– Что такое, койо? – раздался в ухе Салиса голос Якульски, главного техника.

– Смещение показаний, – сказал Салис, его лазерные измерители уже обшаривали рельсовую пушку и гнездо, предназначенное для её установки. Подогнать к инопланетной станции три широких ленты из керамики, углесиликатной ткани и стали было совсем не просто. Сейчас она напоминала огромный синий мяч, опоясанный резиновыми лентами, каждая под прямым углом к двум другим. А на пересечениях размещались турели ускорителя. Оказалось, что бурение на инопланетной станции невозможно. Сварка не работала, поскольку поверхность не плавилась. Так что обернуть чёртово крепление вокруг оставалось единственным вариантом.

– Ну что? – спросил Якульски.

– Смещение, минута десять секунд по Z, минус восемь секунд по Y.

– Понял, – сказал Якульски.

Затарахтели конструкционные двигатели вокруг пушки, толчок, движение. Небо вокруг со всех сторон пестрело светящимися точками – более тринадцати сотен врат, уныло, пусто и пугающе симметрично. Единственный отличный от них объект, станция Медина, была так далека, что, вытянув палец, Салис мог бы накрыть им всю конструкцию – цилиндр, двигатель и командный отсек. Это место до сих пор звали медленной зоной. Несмотря на то, что таинственные ограничения скорости пропали, имя есть имя, и оно несло нечто странное и тревожное. Бо́льшую часть работы Салис делал внутри Медины. Выходы в вакуум случались редко, и сейчас ему здесь не особенно нравилось. Он по-прежнему продолжал отвлекаться от дела, вглядываясь в чёрную пустоту. Где-то в конце первой недели работы Салис понял, что высматривает Млечный путь, хотя здесь его и нет.

– Порядок? – спросил Якульски.

– Момент.

Салис снова стал проверять показания лазеров. Пока мех опять трудился над изменениями на поверхности объекта и гнезда, он окинул взглядом огромный ствол. Несколько виденных им прежде рельсовых пушек были сделаны из керамики и титана. Однако в этой использованы ультра новые материалы, которые отправил Дуарте через врата Лаконии. И дело не только в радужном плетении углесиликатной оболочки. Энергогенераторы, запускающие орудия, и бесфрикционная система подачи боеприпасов были... очень необычными.

Конструкция безусловно изящная. Однако это просто магнитные рельсы, запитанные от ядра, как на любом корабле. Они выполняли своё предназначение, но в целом всё выглядело как-то не так и казалось скорее опытным образцом. Его неуклюжесть и красота больше напоминали Салису растение, чем машину. И не только из-за использования новых материалов. С тех пор как от Венеры отделилось кольцо врат, постоянно появлялось то одно, то другое. Дело скорее в масштабе. А может, и в чём-то ином.

Измерительные лазеры выдали результат.

– Бьен, – сказал Салис. – Так. Загоняем эту заразу на место.

Якульски не отвечал, но двигатели заработали. Салис продолжал держать на экране установочное гнездо и пушку и постоянно считывал показатели. Обычно он оставлял такую работу системе меха, но в новых материалах что-нибудь могло вызвать сбой. Так что надёжнее самому всё проверить. Все годы, с тех пор как открылись врата, станция была словно камень. Однако это не значило, что вдалбливание в неё этого огромного чёртова механизма не вызовет ответной реакции.

Установка тяжёлого объекта заняла бо́льшую часть смены, но в конце концов всё встало на место. Турель закрепилась, поглотив последние слабые толчки. Вокруг неё сомкнулось гнездо, и в голове Салиса всплыл мерзкий образ чудовищных губ, медленно сжимающих огромную соломинку.

– Отходим, – сказал Салис.

– Проверка. Готов?

– Момент, – ответил Салис, отплывая от станции.

Он вышел в космос, где в своих мехах ждали Робертс и Вандеркост. Двигатель ориентации меха подвёл Салиса к ним и развернул, давая возможность оценить работу. Он услышал бормотание Робертс по общему каналу.

– Смахивает на бактерию, – сказала она, довольно метко.

С привязанными сверху и снизу по всем трём осям пушками станция напоминала нечто, увиденное под микроскопом. Например, макровирус. Или минималистичный стрептококк.

– На месте, – сказал Салис. – Готов к проверке.

– Три, – произнёс Якульски, – два, один.

Пушка под ними зашевелилась в креплении, как будто просыпалась от сна. На миг показалось, что она смещается, как тростник, подхваченный ветром. Потом пушка одним щелчком встала на место, так быстро сменив состояние, что глаза Салиса не успели уловить движение – будто насекомое дёрнуло лапкой. Она поворачивалась, выбирая цель среди попавших в поле обзора врат. По проекту, по крайней мере две пушки способны были охватить все врата, а в обзор еще трех попадала бо́льшая часть. Салис видел изображения старинных укреплений, обращённых к морю, – там, на Земле. Раньше они его не интересовали – слишком всё оно плоско, чтобы ему пригодиться – но выглядели они в точности так же. В его груди бурлили чувства – гордость, а может, и страх.

– Нормально, – сказал Якульски. В голосе слышалось что-то похожее на удивление. Как будто он ожидал, что орудия оторвутся и полетят в пустое небо. – Отходите, боевая стрельба.

– Есть отходить, – ответил ему Вандеркост. – В нас не пальнёшь, са са?

– Ага, а вы дадите мне знать, как оно, идёт? – засмеялся Якульски.

Ему-то легко, не то, что им здесь. И кроме того, не похоже, что эти орудия способны заодно разнести и Медину. Салис с командой отступили на пятьдесят километров, сбросили скорость и добавили ещё пятьдесят. Темнота раздражала. С другой стороны врат никогда не случалось такого, там всегда были солнце и звёзды.

– Остановились и закрепились, – сказала Робертс. – Ты отметил, что мы свои?

– Конечно. По вам пальнёт, только если что-то пойдёт не так. Установка цели, – ответил Якульски, и Салис повысил увеличение на обзорном экране меха.

Инопланетная станция отображалась на нём в нереальных цветах индикации. На таком отдалении он видел три из шести орудий.

– Есть сенсорная решётка. Огонь через три, два, один...

Орудие плюнуло струйкой пара – газ быстро расширился в стволе и придал снаряду чуть больше скорости. Мех Салиса задрожал, магнитное поле рельсовой пушки повлияло на его системы даже на таком расстоянии. Он не видел вылетевших снарядов. За то время, которое понадобилось, чтобы он услышал щелчок выстрела по радио, вольфрамовый снаряд уже прошил цель – врата. Или то странное антипространство между ними. На мониторе с неестественными цветами инопланетная станция пошла рябью, словно была шаром парящей воды и до него кто-то дотронулся. Рябь тут же затухла.

– Что видел? – спросил Якульски.

– Ничего, – сказал Салис. – Выглядит прекрасно. – А у тебя?

– Только станция светится, – ответил Якульски.

На всех тестах единственной реакцией станции на толчок от выстрела рельсовой пушки был поток фотонов.

– Больше ничего?

– Ничего.

– Сдвиг?

– Без смещения.

Всё как они и хотели. Такие рельсовые пушки настолько большие и мощные, что при установке на корабле это затрудняло стрельбу. Смонтированные, как это обычно делалось, на турелях, они играли роль двигателей в той же мере, что и оружия, двигаясь в противоположном стрельбе направлении так, что нелегко компенсировать.

На станции – другое дело.

Инопланетная станция почему-то не проявляла ни прямой, ни обратной реакции. Выделяемой энергии хватало только на выброс небольшого количества света, и похоже, никаких мер предпринимать тут не требовалось. Однако Салис совсем не жаждал возвращаться и проверять базу и посадочные гнёзда.

– Слыхали, что говорил Кэсил? – спросил Вандеркост. – Насчёт того, почему она не движется, когда мы толкаем?

– Нет, – ответила Робертс.

– Сказал, она движется, но вместе с ней смещается и пространство кольца, потому мы и не видим, как это происходит.

– Кэсил рехнулся.

– Ага.

– Нам возвращаться? – спросил Салис по радиосвязи.

– Момент, – ответил Якульски. – Бьен. Разрешаю. Будьте внимательны, там что-то не так.

«Не так» могло означать трещины в корпусе, протечку в ёмкостях с горючим, сбой в реакторе или в подаче боеприпасов.

Или что за ними следят глаза древнего бога. А то и чего похуже.

– Принято. – Салис проверил двигатели. – Выдвигаемся.

Три меха сорвались с места и двинули назад, в сторону станции. Медина плыла справа от них – по-прежнему молчащий движок, вращающийся барабан купола. Салис смотрел дальше, словно ожидая увидеть что-то знакомое, но звёзд там по-прежнему не было.

Во внутренней части купола станции Медина имелось своё солнце, освещавшее по прямой всю длину оси вращения, от командного центра до инженерных палуб. Полноспектральный свет лился вниз, на изогнутое сельскохозяйственное пространство и обширное озеро, которые когда-то предназначались для перемещения к звёздам поселений правоверных мормонов. Салис сидел в баре под открытым небом вместе с Робертс и Вандеркостом. Они пили пиво и ели белый киббл со вкусом сырного порошка и грибов. Ландшафт перед ними и позади изгибался, уходя вверх и теряясь в свечении яркого луча солнца. Справа и слева на всю длину тянулся вращающийся барабан, создавая силу тяжести, примерно как на Луне. В затылок им с оси вращения дул лёгкий ветерок – всё как всегда.

Мальчишкой Салис видел Большие пещеры Япета, прогуливался под фальшивым небом Цереры. Но из всего, что он мог представить, барабан Медины больше всего напоминал ему Землю, какой она, видимо, была прежде, чем упали метеориты – нерегулируемая атмосфера сверху и тонкая кора мантии под ногами, над ядром из расплавленной лавы. Сколько бы Салис сюда ни возвращался, это выглядело экзотически.

– Наверху опять летуны, – щурясь от света сказала Робертс.

Салис взглянул вверх. На ярком солнце, раскинув руки и ноги, парили пять силуэтов. Казалось, они выплывали откуда-то позади Салиса, как изгибающиеся поля кукурузы и сои, хотя на самом деле не двигались. Несколько месяцев назад какой-то молодой идиот додумался до того, как проложить временную дорожку и разгоняться до скорости вращения барабана в противоположном направлении, оказываясь таким образом в невесомости. Наверное, хорошее развлечение – до тех пор, пока никто не подлетел слишком близко к искусственному солнцу или не ошибся с ускорением.

От инженерных палуб к летунам протянулись две газовых полосы, и Салис указал на них:

– Ага, до них добралась служба безопасности.

– Смертники, – Вандеркост покачал лохматой седой головой.

– Молодые и глупые. Ну, дети есть дети. – В голосе Робертс звучало больше сочувствия, но она и по возрасту была ближе к этим нарушителям. – А вы что, с детства такие трезвые и порядочные?

– Мы законопослушные, – сказал Вандеркост. – Моя дурь убивает только меня самого.

Робертс сдалась, лишь пожав плечами в ответ. На корабле – на настоящем, с правильной стороны врат, безопасность всего вокруг – всегда первоочередное дело. Дважды проверить то, что уже проверено дважды, очистить всё, что уже очищено. Безответственность и ненадёжность – самый быстрый путь к собственной смерти, гибели семьи и всего экипажа. А на больших станциях – Церере, Гигейе, Ганимеде, а теперь и Медине – есть нечто, позволяющее детишкам расти тупыми. Беспечными.

Стабильность, решил Салис. Большое пространство вроде этого барабана как-то на них влияет. Он и сам это чувствовал – барабан казался слишком большим, чтобы сломаться. На самом деле размер не важен. Сломать можно что угодно. Сломалась даже Земля. Действуя так, словно риск – это пустяки, подвергаешь опасности всех.

Но всё-таки в глубине души он жалел, что охрана станции наказывает летунов. Дети есть дети. У них всегда должно быть место для игр. Оно было у марсиан, у землян. Только астерам потребовалось угробить не одно поколение ради того, чтобы и у их глупых детишек появилась возможность играть.

Он щурился, глядя в яркое небо. Охрана и летуны уже спускались к поверхности, дымные следы скафандровых двигателей становились шире и медленно оборачивались спиралями вокруг сияющего луча солнца.

– Досадно, – сказал он.

Вандеркост фыркнул.

– Слышал про души в секции F? – спросила Робертс. – Опять закрыты.

– Всё проектировалось под полную g, – сказал Вандеркост. – То же и с фермами. Поля не осушаются как положено. Если бы барабан вращался, как рассчитывали мормоны, всё бы работало.

Робертс рассмеялась.

– Может, и работало бы. А вот мы – нет. Нас бы по стенке размазало.

– Надо бы этим заняться, – Вандеркост пожевал киббл.

– Мы много делаем, чтобы всё заработало, – сказал Салис. – С таким-то запасом мощности? Да если не справимся, значит, мы того и не стоим.

Он допил остатки пива, встал, поднял ладонь, чтобы спросить, хотят ли сослуживцы ещё порцию. Вандеркост хотел, Робертс – нет. Салис пошёл к стойке, ступая по грязной земле. Это тоже часть жизни, подумал он. Растения, фальшивое солнце, ветерок, пахнущий листьями, гнилью и свежей травой. Медина – единственное место из всех, в которых он когда-либо жил, где можно ступать по земле. Не просто по грязи и пыли – их-то хватало повсюду – по настоящей почве. Салис сам не знал, в чём тут разница, но это совсем другое.

Бармен сменил грушу Салиса на полную и дал вторую для Вандеркоста. Когда Салис вернулся к столику, разговор перешёл от летунов к колониям. Невелика разница. От тех, кто глупо рискует, к тем, кто рискует бессмысленно.

– Алдо говорит, через Иерусалимские ворота опять пришли угрозы, – рассказывала Робертс. – Либо мы отправляем им ядро реактора, либо они явятся и возьмут сами.

– Если явятся, мы их удивим, – Вандеркост взял у Салиса свежую грушу пива. – Поднимем пушки – и делу конец.

– Возможно, – ответила Робертс, потом покашляла. – А может, лучше отдать?

– С чего это? – нахмурился Вандеркост.

– Они нуждаются, а у нас всё это есть.

Вандеркост пренебрежительно отмахнулся. Кого колышет, в чём там они нуждаются? Но что-то в интонациях Робертс привлекло внимание Салиса. Как будто она сказала нечто большее. Он встретился с взглядом её тёмных глаз, в знак вопроса вздёрнул вверх подбородок. Она заговорила, кивая головой в такт словам:

– Мы ведь можем помочь, если захотим? Вполне можем, почему бы и нет? Нет причины отказывать, ведь мы теперь не те, кем были раньше. – Вандеркост хмурился, но Робертс продолжила: – Мы это сделали. Именно мы. Сегодня.

– Кто это мы? – вставил Вандеркост.

Слова прозвучали грубо, но если Робертс и слышала, прерываться не стала. Глаза блестели, как будто она вот-вот расплачется. Её речь текла, как вода из лопнувшей трубы. Запинаясь, она опять продолжала:

– Мы вечно искали дом. Церера, Паллада, большие станции в точках Лагранжа, которые так и не были построены. Моя тётя вечно твердила про создание станции астеров, столицы космоса. Теперь она есть. Её построили астеры. Астеры здесь живут. Они – её власть и сила. С пушками, которые мы поставили, она наша навек. Сегодня мы сделали это место домом. Не только для нас – для всех. Для астеров. Теперь наша родина здесь. И всё из-за нас троих.

По её щекам катились слёзы – медленно, с одной-то шестой g. Счастье освещало её изнутри, как горящий огонь, и Салиса это смущало. Смотреть на Робертс в таком состоянии было неловко, как случайно наткнуться на кого-то в туалете. Но когда он отвёл взгляд, повсюду над ними раскинулся барабан купола. Растения, почва, земля смотрели сверху, как с неба.

Салис работал на Медине уже около пятнадцати месяцев. Дольше, чем на какой-либо другой станции за всю свою жизнь. Он прибыл сюда потому, что Марко Инаросу и Вольному флоту нужны были люди. Не слишком об этом задумываясь, в душе Салис знал одно: АВП с Вольным флотом – нечто большее, чем просто АВП, и кажется, только сейчас начинал понимать, что за этим стоит. Не война навсегда, а дом.

– Родина, – произнёс он, старательно и осторожно выговаривая слово, как будто оно стеклянное, и если сказать его слишком резко, оно может ранить. – И всё из-за рельсовых пушек.

– Из-за того, что теперь у нас есть что-то своё. – ответила Робертс. – И потому, что теперь никто у нас этого не отнимет.

Что-то поднималось в груди Салиса, и он позволил себе принять это чувство. Да, гордость. Им есть чем гордиться. Он попробовал изобразить улыбку, глядя на Робертс, и она улыбнулась в ответ. Робертс права, теперь это место принадлежит им. Что бы ни происходило дальше, у них есть Медина.

Вандеркост пожал плечами, сделал длинный глоток из груши, рыгнул.

– Ну, значит, слава нам, – сказал он. – И всё для чего? Теперь они её точно никогда обратно не получат.