Текст книги "Ухо к земле. Миссия в Венецию. Удар новичка"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

6.

Когда Гарри вернулся в Парадиз-Сити, в аэропорту его ждал «роллс-ройс» с То-То за рулем. У него был обалделый вид. Гарри пытался расспросить его, но японец только мотал головой, бормоча «Плохо... плохо... плохо» и больше от него ничего не удалось добиться.

Машина затормозила перед домом. Гарри бегом поднялся по ступенькам. Еще на дороге он заметил пять полицейских автомобилей, а войдя в холл, очутился среди множества копов в форме и штатском.

Из гостиной вышел капитан полиции Фред Террелл и представился. В этом не было необходимости. Гарри часто встречал капитана в гольф-клубе и знал его репутацию добросовестного, опытного шефа полиции. Проводив Генри в гостиную, Террелл сказал:

– Ограбление и убийство произошли между одиннадцатью и тремя. Установить время точнее эксперт не может.

Гарри сел. Шок еще не прошел. Когда он закуривал, его руки дрожали.

– Как это случилось?

– Пока не ясно. – Террелл грузно опустился в кресло. – Мистер Льюис, сейчас мы задаем себе вопрос, не следует ли искать убийцу в доме.

Гарри резко выпрямился и уставился на капитана.

– Как вас понимать, черт возьми?

– Подозрение падает, в первую очередь, на вашу прислугу, – спокойно ответил капитан. – Мы осмотрели все двери. Они снабжены специальными замками, и ни один не поврежден. В вашем кабинете было открыто окно. Видимо, кто-то хотел, чтобы мы подумали, будто убийца проник через него. Мы установили, что окно открыли изнутри.

– Но никто из прислуги...

– Одну минуту. Давно работает у вас Хельгар, сиделка?

– Чепуха! Она очень предана жене!

– С каких пор она здесь живет?

– С момента несчастья с женой.... два года.

– Вот еще одна задачка, мистер Льюис. Рэйсоновские сейфы гарантированы от взлома. Я хорошо знаком с этой системой. Кто, кроме вас, знал, как открывается сейф и выключается сигнализация?

– Жена, естественно... и Хельгар.

– А японец и остальные?

– Нет.

Террелл кивнул.

– Когда Хельгар наткнулась на убитую, сейф был открыт. Понимаете, куда я клоню? К этому сейфу так просто не подступишься. Нужно знать, где спрятаны кнопки. Мы навели справки у Хэкета, местного агента фирмы. Выходит, сейф могли открыть только сам Хэкет, мастер, который его устанавливал, вы и Хельгар... Если, конечно, у вас нет каких-то других сведений на этот счет, мистер Льюис. Мы проверяем Хэкета и мастера. Они хорошо вам известны. Превосходные люди, их можно исключить заранее, я уверен. – Террелл подергал себя за ус. – Так что остаетесь вы и Хельгар. Но вы были во Фриско, значит, остается она одна.

– Это – ошибка. Хельгар на такое не способна. Она была предана Лизе.

Террелл пожал массивными плечами.

– Насколько я знаю, ожерелье Эсмальди – очень соблазнительная штука!

Гарри встал.

– Ну, вам виднее, капитан. А теперь я хотел бы увидеть жену.

Террелл покачал головой.

– Не советую, мистер Льюис. Я понимаю ваши чувства, но лучше не надо. Хельгар уже опознала ее. Видите ли, зрелище жуткое... убийство было жестоким, зверским. Вашу жену ударили бронзовой фигуркой, которая, как я понял, стояла в холле. Ударили несколько раз. Преступник действовал с намерением убить. Вам не стоило бы на нее смотреть.

Гарри побледнел.

– Понимаю. – У него подкатила к горлу тошнота. – Извините, я пойду. Если понадоблюсь, я у себя в кабинете.

– И он вышел из комнаты, двигаясь медленно и неуверенно.

После его ухода в гостиную заглянул Фред Хесс, глава отдела по расследованию убийств, низенький толстяк с холодными, проницательными глазами.

– Ничего не нашли, шеф, – сказал он недовольно. – Отпечатков нет, следов тоже. Доктор Гурли говорит, что убийца наверняка забрызгался кровью. Я обыскал комнату Хельгар – ничего. Проверил комнаты всей прислуги – опять пустой номер. Все равно, бьюсь об заклад, тут поработал свой. На это указывает открытое окно. Его определенно открыли изнутри.

– Или же сделали это нарочно, чтобы мы искали убийцу среди домашних, – задумчиво возразил Террелл.

Хесс почесал голову.

– Угу. Только как же убийца пробрался в дом? Кто бы он ни был, он знал, как открывается сейф. Я вот думал насчет Льюиса.

– Он был во Фриско. У него железное алиби.

– Конечно, но ведь он – наследник... теперь у него миллионы! Может, он кого-нибудь нанял. Он мог дать убийце ключ от двери и объяснить, как открыть сейф.

Поразмыслив, Террелл кивнул.

– А ведь это идея, Фред. Да... если Хельгар не виновата, подозрение прежде всего ложится на Льюиса. Пожалуй, есть смысл приглядеться к нему получше.

Морщась, миссис Ловенстейн отпила горячего лимонного сока с водой. Еще две недели, и она распрощается с клиникой, сбросив по меньшей мере тридцать фунтов лишнего веса. Желая послушать девятичасовые новости, она включила радио. Известие, что Лиза убита, надежный рэйсоновский сейф открыт, а знаменитое ожерелье Эсмальди украдено, настолько потрясло ее, что она упала на подушку и некоторое время лежала, ничего не соображая и с трудом дыша.

Она всегда недолюбливала Лизу, да и Гарри тоже, но под впечатлением ужасного события подумала, не позвонить ли ему, выразив сочувствие. Поколебавшись немного, она решила не звонить. Но как можно открыть рэйсоновский сейф? Внезапно ее обдало жаром. Если открыли сейф Лизы, с таким же успехом могли открыть ее собственный!

Миссис Ловенстейн схватилась за телефон и позвонила домой. После некоторого ожидания дворецкий снял трубку.

– Бэйнс? Вы слышали про миссис Льюис? Мои драгоценности целы?

Бэйнс, только что плотно позавтракавший, счел этот вопрос нелепым и возмутительным.

– Разумеется, мадам. Ваши драгоценности в сейфе.

– Я знаю! Ожерелье миссис Льюис тоже лежало в сейфе, но вот пропало же! Бэйнс, сходите и посмотрите! Вы заглядывали в сейф после моего отъезда?

– Нет, мадам.

– Тогда проверьте сейчас же. Я подожду.

– Хорошо, мадам. – Интонация Бэйнса давала понять, что он считает мадам истеричной старой дурой.

Через четыре минуты, когда миссис Ловенстейн уже теряла терпение, в трубке опять раздался голос Бэйнса – растерянный и потрясенный.

– Весьма огорчен, мадам, но драгоценности пропали.

– Все? – взвизгнула она.

– К сожалению, да, мадам.

– Зовите полицию! Я немедленно возвращаюсь.

Тем временем миссис Джексон, бывшая манекенщица, сохранившая фигуру несмотря на свои 52 года, тоже услышала девятичасовые новости. Она сидела на палубе яхты, стоявшей на якоре в бухте Майами.

– Элик! Ты слышал? – воскликнула она, выключив транзистор.

Ее коренастый шестидесятилетний муж, который пил виски за завтраком, с трудом оторвался от финансовой полосы «Майами Таймс» и хмуро посмотрел на жену.

– Что слышал?

– Неужели ты никогда ничего не слушаешь. Убили Лизу Льюис и украли ожерелье!

Джексон отложил газету и свистнул.

– Убили? Вот так-так! Повезло Гарри. Теперь все деньги пойдут ему.

– Элик! – Мона Джексон была возмущена. – Ты можешь думать о чем-нибудь другом, кроме денег? Стыдился бы!

Джексон пожал плечами.

– Не кипятись... тебе это вредно.

– Воры открыли ее сейф. Такой же, как у меня. Если так, то и мои драгоценности могли украсть!

– О, господи! Твои побрякушки в полной безопасности. – Он протянул руку за стаканом. – Нет, надо же, такие деньги на Гарри свалились! Дела! Ему достанутся миллионы. Бьюсь об заклад, теперь он гульнет.

– Как можно быть таким бесчувственным? Лиза убита!

– А, брось, Мона. Ты же ее терпеть не могла. Только вчера ты назвала ее двуличной сукой.

– Элик! Ты перестанешь говорить гадости? Я хочу, чтобы ты сию минуту позвонил Хэкету и попросил его проверить мой сейф. Пусть посмотрит, на месте ли драгоценности.

Джексон посмотрел на нее с изумлением.

– А куда же им деться?

– Ты позвонишь Хэкету или мне придется самой это сделать?

Поняв по выражению лица, что его не оставят в покое, Джексон застонал и тяжело поднялся.

– Женщины! – с горечью воскликнул он. – Хэкет подумает, что я спятил.

– Наплевать мне, что он подумает! Скажи, пусть едет к нам, откроет сейф и позвонит сюда.

Джексон пересек набережную и вошел в ближайшую телефонную будку. Вскоре его соединили с Дэвидом Хэкетом. Почти каждую неделю они играли в гольф и были добрыми друзьями.

– Дэвид... это Элик, – начал Джексон. – Извини, что беспокою тебя, но Мона услышала про ограбление у Льюисов. Она хочет, чтобы ты съездил к нам и посмотрел, целы ли ее дурацкие драгоценности. Ты не против?

Наступила долгая пауза, потом Хэкет сказал:

– Нет, конечно, нет, сейчас и съезжу, я надеюсь, они на месте.

Джексон насторожился.

– Как это понимать?

– Завтра ты все равно узнаешь из газет, так лучше я скажу тебе сразу. Открыли еще один сейф. Бог знает, как им это удалось. Миссис Ловенстейн потеряла все.

– Господи, если я скажу Моне, она взбесится! Слушай, Дэвид, съезди прямо сейчас. Перезвони мне, как только сможешь. Я буду ждать. – Он прочел вслух номер своего автомата. – Если Мона потеряла свое добро... не знаю, как я буду с ней жить!

– Я позвоню при первой возможности.

Джексон заказал двойной виски с содовой, сел и стал ждать. Через полтора часа позвонил Хэкет.

– Мне очень жаль, Элик, – сказал он сдавленным голосом, – но вас обокрали... в сейфе пусто.

Джонни вышел на террасу в брюках и свитере с длинными рукавами, скрывавшими царапины на руках. Взъерошенный и небритый, он выглядел ужасно и чувствовал себя не лучше.

При виде его Марта съежилась.

– Не подходи ко мне, убийца! – завизжала она.

– Ох, заткнись! – огрызнулся Джонни. Его взгляд вызывал тревогу, на щеке дергался нерв. – Я никого не убивал. Вбей это в свою тупую башку! Ты слышишь? Я тут ни при чем!

– Врешь! – крикнула Марта. – Ты полез за ожерельем, обжулить нас хотел! Она застукала тебя возле сейфа и ты ее убил, зверь проклятый, сукин сын!

– Марта, прошу тебя! – резко вмешался Генри. – Дай мне поговорить с Джонни!

– Еще говорить с ним! Он нас погубил! Убийца! Не видеть бы мне его никогда! – Марта закрыла лицо толстыми руками и начала стонать.

Джонни подошел к сидевшему Генри и остановился перед ним.

– Я тут ни при чем, – повторил он дрогнувшим голосом. – Я всю ночь провел с женщиной. Спроси у Джильды, она знает. Подклеилась ко мне одна в ресторане... мы с Джильдой поцапались. Она ушла, а та женщина увезла меня к себе.

Генри посмотрел на бледную Джильду, стоявшую за спиной Джонни. Та кивнула.

– Что за женщина? – спросил Генри.

– Одна богатая нимфоманка. Ее зовут Элен Бут. Ее муж уехал в Нью-Йорк, и она искала себе компанию. Бешеная какая-то... ударила меня, исцарапала. Поэтому я и был весь в крови.

– Врет он! – закричала Марта. – Я не верю ему.

Промакивая лицо шелковым платком, Генри испытующе смотрел на Джонни.

– И ты намерен преподнести полиции эту историю, если тебя схватят?

– Почему бы нет? Это правда!

– По-твоему, богатая замужняя женщина согласится ее подтвердить? Ты думаешь, она признается, что спала с тобой?

Джонни сел, как будто у него подкосились ноги.

– Это правда, клянусь!

– Я верю тебе, – Джильда подошла и положила руку ему на плечо. – Честное слово, верю.

– С тебя станется! Втрескалась, вот и веришь, дуреха! – бесновалась Марта. – Я предупреждаю: от него добра не жди! Он зверь! А теперь нам крышка, и все из-за него!

– Если ты не заткнешь свою жирную глотку, я тебе сам ее заткну! – заорал разъяренный Джонни.

– Да! Именно! – заорала Марта в ответ. – Валяй! Одну убил, так давай другую!

– Хватит, – воскликнул Генри. – Теперь послушайте меня. Мы влипли в чертовски скверную историю. Я верю Джонни... думаю, он не убивал ее, но это нам не поможет. Остается одно: поскорее убраться отсюда! Деньги у нас есть. Поделим их и сейчас же разъедемся.

Взглянув в белое испуганное лицо старика, Джонни покачал головой.

– Нет, это не годится, – сказал он твердо. – Вилла за нами до конца месяца, деньги уплачены вперед. Если мы сейчас сорвемся, нас моментально заподозрят. Так не годится. Нужно поработать головой. Я не убивал ту женщину, но кто-то ведь ее убил. Кто-то, знавший секрет сейфа. Нам надо найти убийцу. – Помолчав, он продолжал: – Если меня сцапают, убийство пришьют мне, но и вы погорите вместе со мной. Все мы одной веревочкой повязаны, нравится вам это или нет. Короче, мы остаемся. – Видя, что Марта готова возразить, он поднял руку. – Тихо! Мы должны помнить одно: даже если нас заподозрят, доказать они ничем не смогут. Без улик нас не арестуют, а мы, сами знаете, никаких следов не оставили. Главное – не паниковать. Побежим, так за нами сразу и кинутся. А останемся здесь еще на две недели, будем вести себя как положено отдыхающим – и у нас девяносто девять шансов из ста выйти сухими из воды. Только надо обязательно убрать отсюда деньги. Если копы обыщут дом и найдут деньги, нам крышка!

– Я сматываюсь! – возразила Марта. – Заберу деньги и уеду!

– Нет, не уедешь! – гаркнул Джонни. – Ты положишь деньги в банк и останешься на месте.

– Да, Марта, – сказал Генри, – если мы сейчас ударимся в бега, нам действительно несдобровать. Теперь мне и самому ясно. Спасет нас только блеф. Джонни прав.

Марта заплакала.

– Этот сукин сын испортил мой лучший завтрак, – хныкала она.

Джонни в раздражении отвернулся от нее.

– Как только откроется банк, я отвезу деньги.

– К моей доле ты не притронешься! – завизжала Марта. – Уж не воображаешь ли ты...

– Заткнись! – Джонни привскочил даже, но сдержался и повернулся к Генри. – Знаешь, что я думаю? По-моему, это сделал муж. Сам посуди, ведь он выигрывает больше всех... Теперь он получит все ее миллионы. А кто другой сумел бы открыть сейф?

– Нам от этого не легче, – возразил Генри.

– Не скажи. Я устрою за ним слежку. На это стоит потратиться. Посажу ему на хвост команду наемных шпиков. Самим нам не справиться, тут нужны профессионалы.

– Слушайте! – резко прервала их Джильда.

Все услышали звук приближающейся машины, идущей на большой скорости. У Джонни вытянулось лицо. Он вскочил.

– Нас не могли так быстро засечь! – Он подбежал к краю террасы и посмотрел на дорогу, ведущую к вилле. У него ёкнуло сердце. В ворота влетела большая черная машина и с визгом остановилась перед дверью, скрытая от него краем парапета.

Он обернулся с остальным, побледнев под загаром.

– Кажется, копы. Если они найдут деньги...

Внизу позвонили. Они услышали удивленное восклицание Фло, открывшей дверь. Джонни метнулся к выходу с террасы, но в тот миг на пороге возник Эйб Шулман в сопровождении гиганта Джамбо.

Внезапное появление Эйба застало всех врасплох. Его лицо блестело от пота, а цветом напоминало старое свечное сало. Он быстро подошел к столу и поставил на него чемоданчик.

– Вот ваш товар, – сказал он визгливым голосом. – Я хочу получить назад свои деньги. Живо... сто тысяч! Они нужны мне сейчас же!

Наступила долгая пауза. Генри и Марта переглянулись, не зная, что сказать. Джонни выступил вперед. Его лицо приобрело жесткое выражение, глаза блестели.

– Ты спятил, Эйб? Какие деньги? О чем ты? Какой еще товар?

– Не прикидывайся! Я слушал шестичасовые известия. Это убийство! Я не имею дела с убийцами! Сделка отменяется! Отдайте мои деньги!

– Сделка? Деньги? О чем ты толкуешь, черт подери? Мы не вступали с тобой, Эйб, ни в какие сделки, – спокойно сказал Джонни. – И что ты нам это плел насчет убийства?

– Разговоры тебе не помогут! – прорычал Эйб. – Этот товар... – он шлепнул ладонью по чемоданчику, – жжет руки. К нему никто не притронется, и я тоже не притронусь! Деньги назад!

– Какие деньги? Не понимаю.

Эйб бешено уставился на Джонни.

– Ты думаешь, твой блеф удастся? Я занимался этим рэкетом, когда тебя еще в помине не было! Зря стараешься! Вот ваш товар! Мне плевать, куда вы его денете. Но денежки вы мне вернете!

Джонни взял сигарету из шкатулки на столике и закурил. Джильда заметила, что его рука дрожит.

– Извини, Эйб, так не пойдет. Ты купил товар, тебе с ним и крутиться, топай.

– Если это твое последнее слово, то я своего еще не сказал. Ты что, в самом деле такой дурак?

– Сказано – топай, и забери с собой свою черную обезьяну.

– Ладно, так я тебе тоже кое-что скажу. Товар останется у вас. Я не намерен с ним попадаться. Это – сущий динамит. На чем другом – на соучастии в убийстве меня никто никогда не наколет. Для меня так важно не попасть в соучастники, что я готов даже проститься со своей сотней кусков. Но имей в виду, мой юный ловкач: я немедленно звоню копам... анонимный донос, ясно? Я скажу им, кто украл ожерелье Эсмальди и убил Лизу Льюис. Скажу, кто обокрал Ловенстейнов и Джексонов. И тебе не удастся запутать меня в это дело, не надейся, товара у меня не будет. Он будет у вас. Вы не докажете, что я к нему прикасался. Может, ты воображаешь, что сумеешь запудрить мозги десятку бывалых копов, которые будут допрашивать тебя много часов подряд и, наверное, выбьют тебе все зубы? Если ты в этом уверен – прекрасно, тогда оставь мои деньги себе. Но если нет – подавай сюда!

– У копов нет никаких улик против нас, – сказал Джонни. – Не бери меня на пушку, Эйб. Проваливай!

– У них нет улик? – Эйб осклабился, показав мелкие желтые зубы. – Так слушай, они узнают, что ты работал у Рэйсона, узнают про твою репутацию головореза и твоей персоне дадут срок. Узнают, что Марта отсидела пять лет за кражу драгоценностей, а Генри провел пятнадцать лет за решеткой. Может, по-твоему, эта жирная старуха выдержит несколько часов допроса с пристрастием? А полковник? Думаешь, ты сам такой орел, что не расколешься, когда тебя возьмут в оборот? Нет, змееныш, я не блефую. Сейчас же отдавай деньги, или я звоню.

Глаза Джонни загорелись злобой.

– Эйб, я ведь могу убить тебя и твою черную обезьяну.

– Попробуй, – сказал Эйб, ухмыляясь. – Увидишь, чем это для тебя кончится. Где мои деньги?

Джонни погасил сигарету. Еще с минуту он колебался, потом, взглянув на Генри, пожал плечами.

– Что ж, вернем деньги еврею.

Около полудня, когда последние копы в штатском покидали резиденцию Льюисов, перед подъездом затормозил длинный черный «кадиллак», из которого вылез Уоррен Вейдман, поверенный Лизы. Он прошел мимо спускавшихся по лестнице детективов, не удостоив их взглядом. Уоррен Вейдман считал полицейских чем-то вроде мусорщиков, людьми полезными, но незначительными. Шеф полиции – Террелл, с которым он поддерживал отношения, давно уехал.

Вейдман был высок и грузен. Цвет его лица говорил о пристрастии к виски, а весь облик выдавал любителя хорошо пожить. Сегодня он надел к своему безукоризненному черному костюму черный галстук, специально купленный секретаршей, вместо обычного серебристо-серого с красной лошадиной головой в центре. Свободное время Вейдман проводил в каком-нибудь шикарном ресторане или на бегах.

То-То, хорошо знавший его, молча проводил адвоката к кабинету Гарри, постучал и открыл дверь.

Гарри сидел в кресле, ссутулившись, с дымящей сигаретой во рту и со стаканом виски под рукой.

С того момента, как распространилась новость, телефон звонил не умолкая. Все так называемые друзья Лизы выражали ему соболезнование. Звонили и личные друзья Гарри, понимавшие, что теперь он станет одним из богатейших людей в городе. Наконец Гарри не выдержал и попросил телефонистку переключить всех на его офис. Мисс Бернстейн вряд ли была в состоянии справиться с внезапным потоком звонков, но это не волновало Гарри. Услышав в трубке ее истеричный голос, он решил первым делом избавиться от нее, когда все успокоится. Эта мысль немного подбодрила его, но он все еще не оправился от потрясения и чувствовал себя мерзко.

Ему не верилось, что Лиза лежит в своей спальне наверху мертвая и изуродованная. Пусть он никогда не любил ее, но он жалел ее. Какая смерть! Представив себе, как осатаневший головорез, пробравшийся в спальню, раз за разом обрушивает бронзовую статуэтку на беззащитное, осунувшееся от боли, жалкое лицо спящей, Гарри почувствовал тошноту.

Он просидел три часа, прислушиваясь к топоту ног над головой, на лестнице, в коридорах, к приглушенным голосам людей, которым не было дела до Лизы. Их интересовал только убийца.

Зверское и жестокое убийство – так выразился шеф полиции. Что же с ней сделали, если даже бывалый коп заговорил таким языком? Гарри содрогнулся, гоня от себя мысль об этом.

Когда послышался стук и распахнулась дверь, он поднял голову.

В комнату тихо вошел Вейдман.

– Дорогой мой, – заговорил он своим мелодичным голосом, приближаясь к Гарри. – Я не в силах выразить... ужасно... я сразу же поспешил к вам. – Он поставил набитый портфель и сел в кресло напротив Гарри. – У вас будут для меня какие-нибудь поручения?

Гарри не любил Вейдмана, хотя знал его как отличного юриста. Он покачал головой.

– Нет, пока никаких. Я... я пытаюсь как-то освоиться со всем этим. Нельзя нам поговорить попозже? Сейчас я просто не в себе.

– Разумеется. – Вейдман грузно завозился, устраиваясь в кресле основательней. – Я вполне понимаю вас, но нам необходимо обсудить один-два важных вопроса. – Он коротко улыбнулся с напускным, профессиональным сочувствием. – Речь идет об ожерелье Эсмальди. Я должен немедленно подать страховой иск. Оно стоит 350 тысяч и застраховано на всю сумму. Как вам известно, оно завещано музею изобразительных искусств в Вашингтоне. Тут возникает одно маленькое затруднение. С иском нужно поторопиться, Вы согласны?

– Делайте, как хотите, – равнодушно отозвался Гарри. Ему хотелось, чтобы этот откормленный человек оставил его в покое.

– Затем – похороны! Миссис Льюис пожелала быть кремированной. Если хотите, я займусь формальностями.

– Да.

– И, наконец, завещание, мистер Льюис.

Гарри почувствовал, что больше не в силах выносить это все. Он нетерпеливо взмахнул рукой.

– Это ведь можно отложить, не так ли?

– Конечно, но я полагал, вам будет интересно узнать, что все завещано вам. Полностью. Сеть магазинов, дом, имущество, акции, яхта... словом, все. Миссис Льюис положилась на вас в вопросе о выдаче соответствующих сумм тем, кого вы сочтете достойным... Мисс Хельгар, То-То, прочей прислуге, а также любым другим лицам по вашему усмотрению.

Гарри непонимающе уставился на него.

– Все мне? – повторил он, едва способный сдержать слезы в приливе чувств. Значит, несмотря на свой стервозный характер, несмотря на ревность, Лиза любила его. Любила по-настоящему – иначе не оставила бы все свое состояние.

– Да. – Видя, как расстроен Гарри, Вейдман встал. – Впрочем, это потом, мистер Льюис. А сейчас я вас покидаю. Ваши чувства мне понятны. Примите, пожалуйста, мои глубочайшие соболезнования. – Он направился к двери, но вдруг остановился. – Ах да, я забыл упомянуть еще одну мелочь.

Гарри с трудом удержался от желания заорать, чтобы он убирался.

– Миссис Льюис сделала в завещании оговорку, что если вы пожелаете вступить в повторный брак, 99 процентов состояния отойдет Дому инвалидов в Сан-Франциско. – Вейдман растянул губы в профессиональной улыбке. – Но я думаю, мистер Льюис, вы не намерены жениться?

Гарри не верил своим ушам. Его словно холодной водой окатило. Его теплые чувства к Лизе сразу исчезли, как пыль, которую смахнули со стены.

– Значит, я никогда не смогу жениться? – спросил он охрипшим голосом.

– Да нет же, мистер Льюис, конечно, сможете. – Гарри вдруг понял, что Вейдман относится к нему так же неприязненно, как и он к нему. – Вы, естественно, вольны поступать, как вам угодно. Однако, если вы действительно женитесь, у вас останется лишь Флоридский строительный трест; которым вы сейчас заведуете, а остальное состояние – все состояние, мистер Льюис, – отойдет к Дому инвалидов.

– Вы серьезно? – осведомился Гарри с возмущением. – Вы в самом деле хотите сказать, что я не смогу жениться, не потеряв всего?

– Совершенно верно.

– Но это же черт знает что! – Гарри вскочил. – Неужели нельзя опротестовать завещание? Это бесчеловечно!

– Речь идет примерно о двухстах миллионах долларов, – сказал Вейдман. – Дом инвалидов пользуется очень сильной политической поддержкой. Условия завещания совершенно недвусмысленны. Да, мы могли бы его оспорить, но я весьма сомневаюсь в успехе. – Он посмотрел на Гарри с усмешкой, прятавшейся в глубине глаз. – Но ведь вы пока не собираетесь жениться?

– Пожалуйста, уходите. – Гарри упал в кресло. – Я поговорю с вами позже.

Когда машина уехала, Гарри с размаху ударил кулаком о кулак.

«Сука! – подумал он. – Подлая, мерзкая калека! Так вот какую пакость она мне устроила! Обрекла меня жить с любовницами, остаться без жены и детей! Поделом же тебе, сука, ты заслужила свою страшную смерть».

Он закрыл лицо руками и, больше не владея собой, начал всхлипывать, вздрагивая всем телом. Нервы его не выдержали потрясений этого кошмарного дня.

* * *

Стив Хармас, старший следователь страховой компании «Нейшнл Фиделити», неторопливо вошел в приемную. Это был высокий мужчина, некрасивый, но симпатичный, с веселой улыбкой и острым, как бритва, умом.

Пэтти Шоу, секретарша Мэддокса, перестала печатать на машинке. Хорошенькую блондинку любила вся мужская часть персонала. В ней ценили не только ум, но и доброе сердце. Хармас утверждал, что не знает лучшей женщины, за исключением своей жены.

– Привет, – сказал он, останавливаясь перед столом. – Что новенького?

Взмахом руки Пэтти указала на дверь, ведущую в кабинет Мэддокса.

– Он уже полчаса орет, требует тебя.

Хармас скорчил гримасу.

– С какой стати? Еще нет десяти.

– Ты, видно, никак не привыкнешь, что он начинает в восемь.

– Я виноват, если он псих? Так он меня спрашивал?

– Мягко выражаясь. Лучше захвати с собой мазь от ушибов. Ему будто вожжа под хвост попала.

– Мисс Шоу! Что за выражение! – Улыбаясь, Хармас пересек комнату, небрежно стукнул в дверь Мэддокса и вошел.

Как и обычно, Мэддокс сидел согнувшись над письменным столом, заваленным бумагами, страховыми полисами и письмами. Его редеющие седые волосы торчали во все стороны, красное лицо сердито хмурилось. Мэддокс был невысок, хотя, сидя за столом, казался рослым. Природа наделила его плечами боксера и ногами лилипута. Его глаза, холодные и безжалостные, беспокойно бегали. Дорогой костюм сидел на нем плохо, грудь, рубашка и рукава были усыпаны табачным пеплом. Он имел привычку то и дело ерошить волосы короткопалой пятерней, что придавало ему еще более неряшливый вид.

– Я тебя дожидаюсь! – пролаял он, откидываясь на спинку кресла. – Уже десять! Или тебе нечем здесь заняться?

Хармас уселся в низковатое для него кресло и закурил.

– Я до двух ночи таскался по делу Джонсона, – сказал он. – Жена настаивала, чтобы я немного поспал.

Мэддокс фыркнул. Ценя свою репутацию самого выдающегося эксперта по искам, он без зазрения совести нагружал своих людей работой. Однако, у него ничего не получалось с Хармасом, который тоже считался лучшим специалистом в своем деле и ко всему относился легко.

– Видал?

Мэддокс швырнул Хармасу телекс.

– Что там еще?

– Читай!

Читая телекс от Алана Фрисби, их агента в Парадиз-Сити, Хармас все больше выпрямлялся, а летаргическое выражение его лица сменялось оживлением.

– Ну и дела! – воскликнул он, бросая телекс на стол. – Ожерелье Эсмальди! Черт возьми, как же его смогли вытащить из рэйсоновского сейфа?

– Значит, смогли! – угрюмо огрызнулся Мэддокс. – Если мы его не найдем, придется раскошелиться на 350 тысяч. Отправляйся-ка немедленно туда. Это ловкое, отлично спланированное ограбление. Открыты три сейфа. Кражи у Ловенстейнов и Джексонов – не наша забота... они застрахованы не у нас. Для начала поговори с Хэкетом. Посмотрим, какое он даст объяснение. У нас была договоренность с миссис Льюис снизить ей страховую ставку, если она будет держать ожерелье в сейфе. Мы считаем, что «рэйсон» гарантирован от взломов. И все же его открыли. Кто открыл? Он должен знать, как отключается сигнализация. У них там хороший шеф полиции, Террелл, но дело ему не по зубам. Работай с ним в контакте и копай, копай, не переставая. Я не заплачу, пока не буду уверен, что другого выхода нет, поэтому поторопись. Нам, того и гляди, предъявят иск за ожерелье. Пеняй на себя, если мне придется заплатить.

Хармас только кивал с серьезным видом. Эту угрозу он слышал так часто, что она превратилась в шутку. Мэддокс воображал, будто внушает ему страх, и Хармас не выводил его из заблуждения.

– Ладно – сказал он и выкарабкался из кресла. – Есть какие-нибудь соображения?

Мэддокс взъерошил волосы.

– Насколько я знаю, лишь двое посторонних знакомы с системой сигнализации: Дэвид Хэкет и мастер, который устанавливал сейфы.

– Как насчет секретарши Хэкета? Она наверняка имеет доступ к его картотеке.

Мэддокс кивнул.

– Правильно. Она могла выболтать дружку. Ты верно сообразил. Всех их нужно взять под микроскоп, но я, по правде сказать, ничего от этого не жду. Я нюхом чую профессионалов. Ни улик, ни отпечатков пальцев. Если даже какой-то любитель узнал, как открывается сейф, как он проник в дом, не оставив следов? Все равно, Стив, проверить этих людей тебе придется. И все же я думаю, что здесь орудовала банда опасных грабителей, где-то раздобывших секретную информацию.

– А не мог кто-нибудь из них охмурить секретаршу Хэкета и вытянуть из нее нужные сведения? Ведь не думаете же вы, в самом деле, что виноват сам Хэкет?

– Почему бы нет? Подозревать надо всех, кого я упомянул, – проворчал Мэддокс. – Куш немалый, близко к полумиллиону.

– Но ожерелье Эсмальди, – задумчиво произнес Хармас. – Как продать такую знаменитую вещь? Думаете, его разломают?

– Тогда оно потеряет половину стоимости. Возможно, они нашли какого-нибудь подпольного скупщика или сумасшедшего коллекционера. Не знаю... могло быть и так.

– Ну, ладно, поеду и осмотрюсь, а узнав что-нибудь интересное – сразу дам знать.

– Имей в виду еще два момента, – сказал Мэддокс. – Женщину убили. Все ее деньги достались мужу. Давай-ка убедимся, что все это затеяли ради сокрытия убийства. – Заметив удивление Хармаса, Мэддокс продолжал: – Знаю, знаю, звучит дико, но я знал мужей, которые устраивали инсценировку ограбления и убивали свою жену. Присмотрись к Льюису. Во-вторых, скажи Терреллу, чтобы он проверил местных барыг. Есть в Майами два таких деятеля... Эйб Шулман и Берни Баум. Пусть хорошенько потрясет обоих прохвостов.

– Ладно.

Хармас вышел из кабинета и задержался перед столом Пэтти.

– Завидуй, – сказал он, улыбаясь, – я отправляюсь в Парадиз-Сити.

Пэтти закатила свои большие глаза.

– Счастливчик. Будь паинькой, Стив... Помни, что ты женат.

Хармас ухмыльнулся.

– Как же мне забыть. До скорого... – и он стремительно вышел. Перескакивая через две ступеньки сразу, он спустился на улицу, сел в машину и поехал домой за чемоданом.

Капитан Террелл поглубже уселся в кресло и потянулся за картонным стаканчиком с кофе. Напротив него расположились Хесс из отдела убийств и веснушчатый верзила Джо Бейглер, лучший сержант Террелла.

– Да, хорошенькое дельце свалилось нам на голову, – заметил Террелл. – Ограбление, совершенное неизвестной бандой, плюс убийство.