Текст книги "Ухо к земле. Миссия в Венецию. Удар новичка"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Дай сигарету. – Натянув платье на ноги, она спокойно лежала рядом. Поднося к сигарете огонек зажигалки, Гарри с удовлетворением отметил, какой у нее умиротворенный вид. Черты утратили свою жесткость. Когда, улыбаясь, она подняла на него сияющие, подобревшие глаза, то показалась красивой, несмотря на свой нос.

Не зная, что сказать, чувствуя себя таким же разбитым, Гарри молчал. Он лежал неподвижно, пока она не докурила сигарету и села, погасив ее в песке.

– Мне нужно возвращаться, а то подумают, что я попала в аварию.

Она встала и направилась к машине. Гарри двинулся за ней. Он еле волочил ноги. Никогда он еще не испытывал такого изнеможения.

Лиза скользнула за руль и испытующе посмотрела на него, когда он тяжело шлепнулся рядом.

– Хорошо было?

Гарри мог ответить, что это было сплошное мученье, но он помнил о своей работе. В конце концов, она скоро уедет и случившееся больше не повторится. Поэтому он солгал:

– Как никогда в жизни.

Она кивнула, включила скорость, и машина с ревом понеслась по прибрежному шоссе назад, к сверкающему огнями городу.

Спустя три дня к Гарри вернулись силы, и, не имея никаких вестей от Лизы, он решил, что опасность миновала. Эпизод был случайными, успокаивал он себя, и больше не придется подвергаться такому испытанию.

Прощаясь, Лиза пристально смотрела на него большими мерцающими глазами и улыбалась.

– Тебе действительно было хорошо, да, Гарри? Мне тоже – как никогда в жизни.

Ну, вот и все, думал Гарри с глубоким облегчением. Вот попал в переделку... уфф!

Но как же он ошибался! На третий день он работал у себя в кабинете над ведомостями, когда зазвонил телефон.

– Говорит мисс Селби, личный секретарь мистера Коэна. – Голос звучал холодно и деловито. – Я звоню из Сан-Франциско. Мистер Коэн хочет вас видеть в три часа в пятницу, одиннадцатого числа. Я послала вам авиабилеты в оба конца. Вы получите их завтра. Пожалуйста, не опаздывайте, – и трубку положили.

Тут-то Гарри струхнул по-настоящему. В тех редких случаях, когда директора магазина вызывали в святая святых, тот получал под зад. Неужели старый ублюдок пронюхал насчет Лизы? Терзаясь этим вопросом, Гарри не находил себе места.

Что он будет делать, если его выставят? У него нет никаких сбережений... черт побери, он наделал долгов! Проклятье! Теперь ему крышка!

К тому времени, когда прилетевший во Фриско Гарри вознесся в скоростном лифте на восемнадцатый этаж к огромному кабинету Сола Коэна, он практически созрел для больничной койки.

Его встретила мисс Селби, высокая, гибкая, восхитительная, с глазами, как острые иголки, и улыбкой, способной заморозить горный ледник. Гарри уже довелось слышать о ней. Она подвела его к двери кабинета, постучала и приоткрыла дверь.

Гарри услышал голос, полный яростной злобы. Он звука этого голоса по его спине побежали мурашки. Сол Коэн разговаривал по телефону.

– Герман? – орал он. – Слушай, Сэм, не ври мне! Этот товар поступил из Китая. Я знаю! Ты меня не проведешь! Я не торгую всяким китайским дерьмом! – Раздался треск: Сол Коэн швырнул трубку.

Мисс Селби повернулась к Гарри, слегка подняв красивые брови.

– Бы можете войти.

Сол Коэн оказался маленьким, толстеньким человечком с плешивой головой и большим крючковатым носом. Маленькие темные глазки смотрели жестко и недоверчиво. Подобно лазерному лучу от него исходил магнетизм, присущий только настоящим воротилам.

Когда Гарри ступил на сорокафутовый ковер, отделявший его от стола – письменного, но размером в биллиардный – Коэн откинулся на высокую спинку своего директорского кресла, рассматривая его. Добравшись до стола, Гарри почувствовал, что у него дрожат колени, а тело покрылось холодным потом.

Жирное лицо Коэна, похожее на застывшую суровую маску, внушало страх. У Гарри мелькнула шальная мысль, что перед ним лицо мертвеца, но тут маска расплылась в сияющей улыбке, и Коэн преобразился из безжалостного магната в добродушного толстого еврея, который и мухи не обидит.

– Вы – Гарри Льюис? – спросил он, поднимаясь.

Гарри смотрел на него в изумлении. Внезапное перевоплощение совершенно сбило его с толку.

– Д-да, сэр.

– Садитесь, мальчик. Во-первых, позвольте пожать вашу руку.

Как во сне, Гарри ощутил пожатие маленькой жесткой руки. Когда босс взмахом указал на кресло напротив стола, он почти упал в него.

– Значит, вы – Гарри Льюис. – Улыбаясь, Коэн некоторое время рассматривал его, после чего кивнул: – Видный парень! Отлично! Отлично! Я всегда знал, что Лиза умеет выбирать. Слушайте-ка, Гарри, у меня много дел. Когда у тебя на руках такой бизнес, как мой, трудишься как распроклятый раб, так что давайте быстренько. Может, когда я устрою себе отпуск, мы встретимся и гульнем... а?

Гарри только таращился на него.

– Хотите сигарету? – спросил Коэн.

– Н-нет, спасибо, сэр.

– Ладно, Гарри, давайте к делу. Скажите, как вам улыбается стать моим зятем?

Гарри подумал: «Один из нас наверняка спятил! Скорее всего я!»

– Удивляетесь? Разве Лиза вам не сказала? – Коэн засмеялся. – Моя маленькая вас любит... вы любите ее... ну и отлично. Она хочет выйти за вас, а когда Лиза чего хочет, она своего добьется. – Коэн сокрушенно покачал головой. – Я вам скажу одну вещь, Гарри, она вертит мною, как хочет. Но я рад, что Лиза надумала выйти замуж. Хочется иметь внучат. Вы знаете, Гарри, я люблю детишек. Это во мне еврейское. Кроме того, я не вечен и хочу оставить свои деньги Лизе, а после нее трем или четырем, а то и пяти мальчуганам, понимаете?

Гарри лишился языка. Он так и сидел на месте с каплями пота на лбу, с сильно бьющимся сердцем и полуоткрытым ртом.

– Я смотрел ваше личное дело, Гарри, – продолжал Коэн. – Не блестяще, а? Шесть тысяч... все равно, что ничего. Зато у вас есть кое-что другое... совсем особенное, если послушать Лизу. – Он издал плотоядный смешок. – Вы ей здорово угодили. Между нами... какова она?

Гарри отпрянул, чувствуя, как кровь бросилась ему в лицо.

– Я предпочел бы... Я...

Коэн замахал рукой.

– Хорошо, хорошо, мальчик... это мне нравится... виден класс, – сказал он. – Забудьте об этом... конечно, классный парень не болтает о таких вещах. Ну, ладно, Гарри, время-то идет. У меня много дел, так что слушайте: Лиза хочет сыграть свадьбу к концу месяца. Я уже подыскал вам замену в магазине. Значит, вы сможете помочь Лизе выбрать подходящий дом. Ей понравился Парадиз-Сити, и она хочет жить там. Я буду скучать без нее, но если она чего захотела – так тому и быть, черт возьми! Она там осмотрится, подыщет дом, а вы ей поможете. Дом и все прочее, как полагается... мебель... машины... ну, да вы сами знаете. Я перевожу в тамошнее отделение банка 250 тысяч... просто, чтобы у вас с самого начала было все как следует. Когда они начнут иссякать – а ждать этого недолго, я-то Лизу знаю – я буду пополнять счет. Вам не о чем беспокоиться. Вернетесь в город – ступайте в банк и возьмите сколько понадобится. Приоденьтесь. Вы должны хорошо выглядеть, когда куда-нибудь будете выходить с Лизой. – Зазвонил телефон, и Коэн нахмурился. Гарри задрожал. Лицо сразу изменилось. Такие лица обычно видишь в кошмарах. Он сорвал трубку с другого аппарата.

– Я занят! Звонки не принимаю! Что Гонконг? На кой черт мне Гонконг? – и он швырнул трубку. Секунду-другую он смотрел на телефон, свирепо нахмурясь, потом снова принял добродушный вид. – На чем я остановился? Ах, да, слушайте, Гарри, я не верю, что человек может быть счастлив, не работая. Лиза не желает, чтобы вы работали. Она думала, вам следует все время проводить с ней дома или на яхте и развлекаться, но так не пойдет. По-моему, вы должны заняться делом. Во Флориде у меня пятьдесят тысяч акров земли под застройку. Моему отцу она досталась за гроши. Я долго ее придерживал, но три месяца назад начал продавать и открыл офис в Парадиз-Сити. От субчика, который там заведовал, не было никакого толка, так что утром я позвонил ему и велел убираться. – Гарри с трудом сдержал дрожь. Коэн продолжал: – Если от человека нет пользы, я от него избавляюсь, а у этого типа дырявая башка. Вот вам теперь и нашлось дело, Гарри, интересная работенка. Ничего трудного. Там есть одна умная сучка, которая поможет вам во всем разобраться. Фактически она справляется там сама, но я люблю видеть мужчину во главе. Полагаю, двадцать тысяч будут в самый раз... потом посмотрим. Это будут ваши личные деньги. На жизнь, конечно, будете брать с вашего личного, совместного счета. А те деньги – так, на мелкие расходы. Все ясно?

Гарри опять ничего не ответил, но голова у него понемногу начала работать: – 250 тысяч долларов... дом... яхта... 20 тысяч в год... работа в офисе.

В дверь просунулась восхитительная головка мисс Селби.

– Простите, мистер Коэн, но из Лондона звонит американский посол, а Гонконг все еще на проводе.

Коэн воздел руки и скорчил гримасу, предназначавшуюся Гарри.

– Вы видите, Гарри... нет покоя. Ну, ладно, отправляйтесь в Парадиз-Сити и устраивайтесь. Лиза приедет через пару дней. А сейчас извините меня, а? Я знаю, что вы оба будут очень счастливы.

Гарри почувствовал на своей руке прикосновение мисс Селби и медленно встал. Когда он выходил из кабинета, Коэн уже говорил по одному из множества аппаратов.

Мисс Селби окинула Гарри взглядом. Ее глаза были враждебны, улыбка замораживала.

– Поздравляю, мистер Льюис, – и она повернулась к своему столу.

Гарри направился к лифту. Он шел, как человек в состоянии шока.

За оставшиеся три недели холостяцкой жизни Гарри не раз подумывал бросить все и бежать, во у него не хватало решимости. Слишком ослепительным был неожиданный приз. Когда он увидел выбранный Лизой дом, у него глаза чуть не полезли на лоб. Восемь спален, восемь ванных, четыре гостиные, великолепный сад и плавательный бассейн... все, что положено. В гараже – «роллс», «кэдди» и «астон-мартин». Дворецкий-японец, и еще пять человек прислуги, плюс три садовника-китайца. Яхта с роскошными помещениями для двадцати человек... скорее, небольшой лайнер. Гарри неожиданно поднесли на тарелочке все, о чем можно мечтать, но впридачу он получил Лизу.

На другой день после разговора с Солом Коэном, когда он разбирал стол в своем маленьком невзрачном кабинете в магазине, открылась дверь и вошла Лиза. Она захлопнула дверь и повернула ключ. Потом приблизилась к Гарри, глядя на него темными сияющими глазами.

– Привет, Гарри. – Лиза улыбнулась. – Не ждал? Рад?

Гарри успел принять решение. Он честный человек, и раз уж Лиза купила его, она получит за это сполна. Зная, чего она хочет, он был готов удовлетворить ее, чего бы ему это ни стоило. Всю дорогу из Фриско он думал о совершенной сделке. Сначала он решил сложить вещи и смыться ко всем чертям. Потом представил себя мужем наследницы коэновских миллионов. Чаша весов решительно склонялась в пользу Лизы, и все же ночами, лежа без сна и думая о том, что его ждет, он часто порывался бежать – но так и не убежал.

Поэтому сейчас, увидев эту маленькую непривлекательную, чудовищно богатую женщину, Гарри поступил так, как от него ожидали.

– Рад? – Он рассмеялся. – Я просто обалдел. – Он привлек ее к себе, сунул руку под платье и обхватил ее маленькие тощие ягодицы. – Я сделаю тебя счастливой, Лиза, – и он крепко обнял ее...

Сол Коэн прилетел на свадьбу. Присутствовало человек восемьсот гостей. Такого еще не видали в Парадиз-Сити. Сол поразил всех. Он привез невесте подарок – ожерелье Эсмальди.

Здесь Эл Барни сделал паузу и посмотрел на меня, приподняв брови.

– Я же говорил, что в конце концов дойду до ожерелья, правильно? Так вот, слушайте про ожерелье. Оно принадлежало одному южноамериканскому диктатору, а эта публика вечно попадает в какие-нибудь неприятности. Ему пришлось спешно уносить ноги. Впопыхах он успел захватить с собой только ожерелье жены – давнишнюю фамильную драгоценность. Он повстречался с Солом Коэном, и тот откупил у него ожерелье. Никто не знал, сколько он заплатил. Сол припрятал его, собираясь подарить Лизе на свадьбу. Оно состоит из сотни подобранных по величине алмазов размером с крупную горошину. Вместе с платиновой оправой оно стоило примерно 350 тысяч долларов – так писали в газетах.

Лиза надела его на свадьбу. Потом спрятала его в свой сейф и отправилась в свадебное путешествие на Багамы.

Они провели на яхте месяц. За это время Гарри пришлось сполна расплатиться за полученное богатство. Лиза едва не заездила его насмерть. Она была ненасытна. Иногда ему хотелось прыгнуть за борт и поплыть к берегу, но мечты остались мечтами.

Когда на нее находило настроение, а такое иногда случалось два или три раза в день, она смотрела ему в лицо и говорила: «Гарри...» После чего вставала с шезлонга и шла в кабину. Гарри следовал за ней как баран на бойню. И ладно бы еще, будь она привлекательной! Но Лиза была костлява, у нее торчали ребра, а груди походили на пару яиц, сваренных без скорлупы. Правда у нее была техника. И какая техника!

Через две недели Гарри охватило томительное желание убраться куда-нибудь подальше. Наскочи проклятая яхта на риф, он вопил бы от радости. Но, как и все на свете, поездка кончилась, и они вернулись в свой великолепный новый дом.

Стало легче, потому что он начал работать в офисе, расположенном в центре города. С Лизой он проводил лишь вечера, но и это было достаточно скверно. Он обнаружил, что Лиза бывает счастлива в двух случаях: либо оказавшись под ним, либо взобравшись на лошадь. Она проводила верхом практически все свое время, пока он находился в офисе. У нее были три чистокровки, и она целыми днями носилась по лесу или галопировала по верховой тропе, одна или в компании женщин, тоже помешанных на лошадях.

Вечера проходили в непрерывных приемах, устраиваемых Лизой или ее знакомыми. Гарри был душой общества и пользовался успехом. Внешне их брак казался счастливым. Но Гарри боялся ночей. Оказалось, однако, что с ней легко ладить, пока он выполняет свои супружеские обязанности. Только вот как раз эти обязанности и вставали ему поперек горла.

Он надеялся, что со временем Лиза насытится сексом и остынет, но вышло иначе. Ей всегда было мало. Временами Гарри был близок к помешательству. Случалось и так, что он неожиданно натыкался на одну из своих прежних подружек. Ловя их выразительный взгляд, он понимал, что стоит лишь дать ответный сигнал, и он заполучит девушку с настоящим телом, а не тощий ошметок. Но Гарри был честен. Он знал цену тому, что получил, и твердо решил не менять; Кроме того, Лиза так измотала его, что у него просто не возникало никакого желания.

Время от времени, если прием того заслуживал, Лиза надевала алмазы Эсмальди. При виде ожерелья другие женщины рвали на себе волосы от зависти. Наблюдая за женой, Гарри с огорчением думал о зря пропадающей красоте. Ни лицо, ни шея Лизы просто не сочетались с таким ожерельем. В конце концов Гарри возненавидел его. Если на вечере присутствовала какая-нибудь настоящая красавица – а в Парадиз-Сити их хватает – Гарри иногда так и подмывало сорвать его с тощей шеи Лизы и надеть на красотку. Он не сомневался, что эффект был бы потрясающим.

Ему пришлась не очень-то по душе работа в офисе. Сам офис выглядел очень элегантно, а его личный кабинет походил на кабинет какого-нибудь большого директора. Но продавать – или пытаться продать – земельные участки Сола Коэна казалось Гарри скучным занятием. Он не желал обрабатывать нерешительных клиентов, убеждать недоверчивых, изображать энтузиазм над картами и планами участков.

К тому же еще он невзлюбил Харриет Бернстейн, свою секретаршу. Коэн сказал, что она прекрасно справляется со своей работой сама, и это оказалось правдой. Она была 38 лет, низенькая, толстая, аккуратно одетая, с маленьким крючковатым носиком, черными глазами – бусинками, и с кожей, напоминавшей цветом баранье сало. С первой же встречи Гарри почувствовал, что она не испытывает к нему ни неприязни, ни доверия. Его обаяние отскакивало от нее, как мячик от каменной стены. Мисс Бернстейн была поразительно расторопна и сведуща. Стоило ему попросить какое-нибудь письмо, план, документ на право владения, как они моментально появлялись у него на столе. Она знала кредитные возможности каждого клиента, знала, кого стоит пригласить на деловой завтрак, а кого – нет. Ее стараниями за Гарри был закреплен столик в яхт-клубе, постоянно находившийся в его распоряжении. Каждое утро, войдя в кабинет, он находил аккуратно отпечатанный меморандум, гае перечислялись назначенные на сегодня встречи и содержались все необходимые сведения о приглашенных на ленч клиентах. Гарри отлично понимал, что Сол Коэн ценит такую работу, но сам чувствовал себя неуютно. Случалось, к нему заходил какой-нибудь симпатичный клиент, с которым он охотнее пошел бы в портовый ресторанчик, где подают блюда из рыбы, чем в помпезный яхт-клуб, но у него просто не хватало духу нарушить расписание, тщательно составленное мисс Бернстейн.

Так что Гарри было не особенно весело на работе и не особенно весело дома. Он опасался, что Лиза окажется первостатейной стервой, но ничего подобного не было.

Пока все шло гладко по постельной части, Лиза была даже мила.

Они были женаты два года, когда случилось несчастье. За это время Гарри немного поднаторел в своем деле и продал по высокой цене около тридцати акров земли, чем порадовал Сола. Гарри привык к хорошей жизни. Благодаря ему званые вечера Лизы считались лучшими в городе.

Сама она никогда не пользовалась особой популярностью. На мужчин она наводила скуку, а женщины ей завидовали, зато Гарри нравился всем. Частенько они отправлялись целой компанией куда-нибудь на яхте. Гарри научился плавать с аквалангом. – Здесь Эл Барни сделал паузу. – Это я его научил. Он плавал как рыба. В общем, жил он не так уж плохо. Он был достаточно крепок, чтобы удовлетворить Лизу, и она души в нем не чаяла.

Не без труда ему удалось, наконец, продать участок земля одному англичанину, который хотел поселиться в солнечных краях. Они подписали контракт, обменялись рукопожатиями, а когда клиент вышел, Гарри откинулся на спинку кресла с чувством хорошо поработавшего человека. Он решил, что вечером поедет с Лизой куда-нибудь и отпразднует это событие. В этот момент вошла мисс Бернстейн. Что-то в выражении ее толстого лица заставило Гарри оцепенеть. Обычно она была невозмутима и сухо деловита, но сейчас она выглядела ужасно.

– С вами хочет говорить доктор Гурли, – сказала она визгливым, срывающимся голосом.

Доктор Гурли был их домашним врачом. Лиза любила доктора и постоянно проверялась, заставляя Гарри делать то же самое.

Гарри уставился на нее.

– Доктор Гурли?

– Произошел несчастный случай, – и, к ужасу Гарри, она расплакалась. Он схватил телефонную трубку.

Оказалось, что Лизу сбросила лошадь. На тропу выскочила собака, и лошадь, испугавшись, встала на дыбы.

От серьезного, тихого голоса врача у Гарри по спине пробежал холодок.

– Она в моей клинике, мистер Льюис. Состояние тяжелое. Вы можете приехать сейчас же?

Неудачное падение искалечило Лизу. Она ударилась о камень и разбила позвоночник. С этого момента Лиза была парализована от пояса вниз. А для Гарри мир снова перевернулся вверх тормашками и наизнанку. Сначала он не мог поверить тому, что говорил врач. Потом вдруг сообразил, что его постельным трудам пришел конец, и у него словно большой груз свалился с плеч. Потом эту мысль сменила другая, потрясшая его: Лиза не сможет ходить. И наконец, но это уже позже, он осознал, что теперь привязан к калеке.

Когда Сол Коэн узнал об этом, с ним случился инфаркт. Он умер, прежде чем мисс Селби успела снять трубку и вызвать помощь.

При известии о смерти Сола Коэна Гарри охватила настоящая паника. Полубессознательная Лиза лежала в клинике, теперь умер Сол, и он вообразил, что на него свалится вся тяжесть управления королевством Коэна. Однако он быстро обнаружил, что Сол позаботился обо всем. Существовал еще вице-президент, совет директоров, юристы, попечители – трое субъектов с лицами, словно вырубленными топором. Все они попросту отмахнулись от Гарри и взяли все в свои руки.

Лишь после того, как Лиза вернулась домой в инвалидном кресле, было оглашено завещание Сола. Все отходило к Лизе. Гарри даже не упоминался. С таким же успехом Сол мог бы остаться в живых: его смерть не принесла никаких перемен для Гарри.

Зато несчастный случай с Лизой основательно изменил его жизнь. Когда ей, наконец, стало ясно, что она больше не сможет ни спать с мужчиной, ни ездить верхом, она слегка тронулась умом.

Гарри всегда подозревал, что в ней скрыта стерва, и вот теперь она дала о себе знать. С той минуты, как Лиза вернулась домой, жизнь Гарри превратилась в кошмар. Первый сигнал тревоги загорелся, когда она закрыла их общий счет и вновь открыла его, но уже на свое имя.

– Папа оставил все мне, – заявила она, твердо глядя на Гарри, – поэтому я – хозяйка. У тебя есть свои деньги на расходы. Остальным распоряжаюсь я.

Кончились званые вечера. «Кто захочет приходить сюда, когда я сижу в этом проклятом кресле?» Напрасно Гарри пытался переубедить ее. «Не воображаешь ли ты, что я стану приглашать всех этих светских шлюх, чтобы ты мог их тискать по углам? И еще – слушай хорошенько! Раз уж мы заговорили о шлюхах... Если я должна обходиться без этого, ты тоже обойдешься! Предупреждаю! Ты понял?» Потрясенный Гарри слабо возразил: «Не говори так, дорогая. Для меня это такая же трагедия, как и для тебя». Лиза свирепо уставилась на него своими большими сверкающими глазами. «Ладно... так пусть это и дальше остается для тебя трагедией, Гарри, не то я тебя вышвырну!»

За два года Гарри не только привык к роскошной жизни, но и размяк от нее. Мысль о том, чтобы остаться без работы, без этого чудесного дома, без своего кабинета мучила его до смерти.

Но в глубине души он считал: если ему всерьез захочется женщину, он сумеет устроиться так, что Лиза ни о чем не узнает. Однако, вскоре он обнаружил, что окружен соглядатаями. Мисс Бернстейн, То-То, дворецкий японец и Хельгар постоянно шпионили за ним.

Хельгар звали сиделку, нанятую для Лизы – тощую, долговязую датчанку лет 55 с соломенно-желтыми волосами, лошадиным лицом и каменными глазами. Гарри чувствовал, что эта женщина недолюбливает его и при случае охотно устроит пакость. Он, в свою очередь, возненавидел ее.

Днем Лиза вела бесконечные телефонные переговоры со своим банком и юристами во Фриско и изводила мисс Селби. Гарри мог утешаться тем, что она шпыняет всех этих людей не меньше, чем его. Но он страшился вечеров и уик-эндов. Возвращаясь с работы, он никогда не знал, в каком настроении застанет Лизу. Иногда она вела себя сносно, хотя и непрерывно жаловалась, но в большинстве случаев общение с ней было пыткой.

Однажды вечером, отчаявшись после того, как она резко выключила телевизор и запустила книжкой через всю комнату, Гарри предложил устроить вечер. «Это пойдет тебе на пользу, – сказал он. – Не можешь же ты и дальше жить...»

– Заткнись! – крикнула Лиза. – Думаешь, мне нужны эти идиоты с их жалостью! Если я влипла, ты влип вместе со мной, а не нравится – убирайся к черту!

Так месяц за месяцем проходила их совместная жизнь. Случалось всякое. Например, Гарри приобрел привычку покупать себе новую одежду, когда вздумается. Он купил три летних костюма и выписал чек на их общий счет, забыв, что тот закрыт. Последовавшая сцена раскрыла ему глаза на то, в каком тревожном состоянии находятся умственные способности Лизы. Когда он вернулся домой с работы, она швырнула в него счета.

– Сам их оплачивай! – закричала она. – У тебя есть свои деньги! Как ты смел заносить их на мой счет!

Гарри вспомнил, что деньги у него почти на исходе. 20 тысяч долларов в год – это звучит внушительно, но от них мало что остается после покупки сигарет, выпивки, бензина для машины, раздачи крупных чаевых в клубе и прочих случайных трат, неизбежных для богатого человека. Он понял, что с уплатой за костюмы придется ждать до получения очередного месячного чека от попечителей.

Но временами Лиза бывала трогательной. Отослав Хельгар, она оставалась одна в своей огромной пышной спальне. В такие моменты Лиза позволяла Гарри утешить ее, и Гарри старался изо всех сил. Случалось, она просила открыть сейф и достать ожерелье Эсмальди. Она надевала его, подкатывала к зеркалу и долго смотрела на себя, а потом горько плакала. Она содрогалась так, словно рыдания разрывали ее на части, и у Гарри становилось очень скверно на душе.

Миновали два бесконечных месяца, и он, рискуя вызвать взрыв, предложил прокатиться на яхте и хоть на время вырваться из этого проклятого дома. К его удивлению Лиза согласилась. Ей уже до тошноты надоело жалеть себя. Тогда Гарри предложил захватить с собой кое-кого из близких друзей. Проявляя осторожность, он назвал трех женщин, не более привлекательных, чем бормашины, и их мужей, которых интересовали только лошади. И опять Лиза согласилась.

Морская прогулка прошла очень удачно. Через несколько дней после возвращения Лиза объявила о своем намерении позвать гостей. Она решила, что прикованная к креслу хозяйка никому не помешает напиваться спиртными и есть первоклассные блюда, которыми она угощает... так какого черта?

После этого жизнь Гарри постепенно вошла в норму, но ему приходилось быть очень осторожным. Он жил словно с бомбой замедленного действия. Во время приемов он не смел отойти от кресла Лизы. Он должен был постоянно находиться рядом, иначе после ухода гостей она устраивала сцены. Гарри уже шесть месяцев жил в монашеском воздержании, и мысли о сексе все упорнее одолевали его, но он гнал их прочь. Он понимал, что так недалеко и до беды, и к тому же просто не видел возможности хотя бы взять шлюху!

В десять утра он уезжал в офис, зная, что мисс Бернстейн, шпионка Лизы, позвонит ей, если он задержится хотя бы на полчаса. Перерыв неизменно посвящался ленчу с клиентами. В шесть он возвращался домой. Остаток вечера он проводил с Лизой, которая ложилась спать в половине одиннадцатого. Гарри оставался один, но он знал, что Хелгер и То-То всегда где-нибудь поблизости и не дадут ему ускользнуть из дому незамеченным. А кроме того, при всей его тяге к женщинам, Гарри не знал в Парадиз-Сити ни одной, ради которой стоило бы рисковать потерей всей окружающей его роскоши. Поэтому Гарри стискивал зубы и продолжал хранить супружескую верность.

Так прошли еще два месяца. Потом Гарри улыбнулась удача. Лиза устроила маленькую вечеринку, и среди гостей оказался Джек Инглиш. Подобно Гарри он женился на богатой и до смерти боялся сделать неосторожный шаг. Инглиш, славный, тихий малый, нравился Лизе. С виду он был неказист: высокий, худой, с лицом спаниеля, но симпатичный. Неожиданно он сказал Лизе:

– Знаете что? Гарри толстеет. Беда в том, что он мало двигается. Я как раз ищу партнера для гольфа. Вам не кажется, что ему не мешало бы немного растрясти жирок.

Лиза молчала, а у Гарри замерло сердце, потом она посмотрела на него: это был один из тех редких случаев, когда на нее находило хорошее настроение.

– Ты хочешь снова заняться гольфом, Гарри? – спросила она.

Он заставил себя отрицательно потрясти головой.

– Нет... свободное время я хочу проводить с тобой. – Такой ответ решил дело. Лиза повернулась к Инглишу.

– Он должен играть, я настаиваю. Уверена, что вы правы. Это пойдет ему на пользу.

Договорились, что Гарри будет играть в гольф с Джеком Инглишем по утрам и каждое воскресенье. Когда они в первый раз встретились в помещении клуба, Инглиш сказал:

– Слушайте, дружище. Я не собираюсь играть. Вы – мое алиби. У меня есть миленькая подружка, и мне нужно ею заняться. Понимаете?

Оторопев, Гарри спросил:

– Так что же буду делать я?

– Вы можете устроиться четвертым партнером. Будьте другом. Я сделаю для вас то же самое, когда вам понадобится.

И Гарри играл четвертым, пока Инглиш проводил пару часов в постели со своей подружкой.

Он даже не сразу сообразил, что теперь и у него есть возможность развлечься, лишь бы нашлась подходящая девушка.

И вот однажды, когда он вернулся с работы, Лиза помогла исполниться его надежде... сама Лиза...