Текст книги "Экологическое равновесие (сборник)"

Автор книги: Джеймс Генри Шмиц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 48 страниц)

– Примерно то же, – сказала она. – Естественно, вы подавали ваши личные импульсы, потому что вы видели пленку и знали, что такое кефф . Кстати, Кэйбон через некоторое время уйдет. Его отдел получил отчет интеграторов по этому поводу. Сдается мне, в нем нет ничего такого, что могло бы скорректировать наши планы.

– Понятно, – рассеянно произнес Даффолд.

В уме он прокручивал ту часть ситуации, в которой двое исследователей бродом подошли прямо к кеффу . Казалось, они что–то искали; непохоже было, что они вообще знали о присутствии друг друга. Затем люди замерли, увидев медленно поднимающуюся из–под воды гигантскую голову. Влажная розовая пасть широко раскрылась и дважды захлопнулась.

Кэйбон вышел за ними, едва заметно улыбаясь.

– Необработанный материал, – отметил он. – Ваше Превосходительство, у вас отличная команда реструкторизаторов.

– Обнаружены какие–либо помехи? – спросила Пилч.

– Нет. Вам лучше придерживаться своего расписания. Бесспорно, что нам по–прежнему нужен среднестатистический палайятчанин, а тот, местонахождение которого мы вычислили, не останется там на веки вечные.

3

Йуннан, среднестатистический палайятчанин, окончил третий день своего одиночного похода неплохим ужином, состоящим из хорошей порции деликатесных жареных водоплавающих зверьков с крепким панцирем, поймать которых было непросто. Уже несколько недель он хотел освежить в своей памяти вкус этого деликатеса, и именно с такой целью он оказался на плоскогорье, где в многочисленных холодных и быстрых речушках можно было добыть этих зверьков в больших количествах.

Высосав последнюю раковину и бросив ее в костер, он некоторое время сидел под темнеющим небом, глядя на загорающиеся звезды и бросая время от времени взгляды на мрачный горный хребет по соседству. Там появились еще два еле заметных костра, что означало присутствие других охотников на сокуа. Йуннан подумал, что мог бы остаться здесь еще на пару дней, а затем пуститься в обратный путь к долинам и равнинам, к своему полупостоянному дому в полупостоянной деревне. И там он сможет вернуться к своим полупостоянным обязанностям, то есть помогать выращивающим унбаннат в выборе лучших семян для посева в следующем сезоне.

Очень неплохая перспектива. Да и жизнь, мысленно подвел итог Йуннан, вообще замечательная штука! В аналогичных обстоятельствах он всегда приходил к подобному выводу.

Он подкинул дров в костер, вытянулся на одеялах поближе к огню и укрылся. Поглазел еще некоторое время на звезды и крепко заснул.

Высоко над ним в атмосферу вошел метеор, который вовсе не был метеором, полыхнул желтым светом и исчез. Спасательный вертолет команды планетарных географов станции Ядра, который весь день незаметно кружил над плато, подлетел поближе, повисел несколько минут прямо над лагерем Йуннана, продвинулся дальше над плоскогорьем и исчез в направлении восточного горного хребта.

Темное сферическое тело размером с небольшой дом стремительно и тихо снизилось к плато и, наконец, остановилось в сотне метров от лагеря Йуннана, немного дальше, чем другой такой же аппарат. С их стороны к лагерю подул легкий ветер, несущий запах химических веществ, которые не встречались в такой концентрации в воздухе Палайяты. Йуннан послушно его вдохнул. Через несколько минут ветерок превратился в плавный, непрерывный ток воздуха, похожий на предвестник приближающейся бури. От костра полетели искры, листья на деревьях затрепетали. Затем ветер резко прекратился, будто его и не было, и в лагерь вошли трое. Они наклонились над Йуннаном.

– Замечательная реакция, – сказала Пилч. Она выпрямилась и посмотрела вверх. Сферический объект скользнул над кронами деревьев и застыл над людьми; из его открытого шлюза донеслись ритмичные щелчки. – Подождите еще две или три минуты для получения абсолютной копии, – заметила она. – Нам не остается ничего другого.

Даффолд заворчал. Он снова чувствовал себя неуютно, и не только из–за присутствия палайятчанина. Пилч объяснила, что случилось с Йуннаном; в его мозг были запущены и зафиксированы образцы внешних сенсорных впечатлений в тот самый момент, когда химические вещества попали ему в кровь. Никаких новых впечатлений в мозг больше не поступало. Он останется в текущем состоянии, и последнее ощущение из реальной жизни – сон – продлится часы и дни. До тех пор, пока не снимут блокировку. Даффолда волновало еще, что операция являлась специально продуманным толчком для запуска загадочного фактора Икс. Возможные последствия успеха этой операции пока еще не обсуждались.

Он посмотрел на пленника. Йуннан, казалось, в самом деле спокойно спит, но мягкая улыбка гуманоида могла – в зависимости от личного отношения к палайятчанам – означать либо детскую наивность, либо своего рода циничное наслаждение ситуацией.

И пусть Йуннан в данный момент не представлял опасности, но известно ли кому–нибудь или чему–нибудь, находящемуся далеко или поблизости в густой темноте вокруг, что за непокорные и сбивающие с толку мысли крутятся в сознании палайятчанина?

Даффолд знал, что это тоже проверяется. Из переговорных устройств, которые Пилч носила на манер сережек, донеслось бормотание. Когда голос замолк, она кратко бросила: «Хорошо». А затем обратилась к Даффолду.

– Ни одного необычного для этих мест импульса! Только животные… – в ее интонациях послышалось разочарование.

– Как плохо! – вежливо отреагировал Даффолд. Его нервы слегка успокоились.

– Ну, в любом случае это негативный признак, – успокоила его Пилч. Голос в той же сережке опять начал что–то нашептывать, и она сказала. – Хорошо. Подайте в таком случае транспорт! – и обратилась к своим спутникам. – В шаттле все готово. Пойдемте.

Сквозь темный воздух к ним приблизился гравитранспортер, и член экипажа, который был с ними в лагере, добросовестно и тщательно загасил пенным огнетушителем костер. Пилч поднялась на транспортер. Даффолд посмотрел на нее, потом на занятого тушением мужчину и на Йуннана. Затем сжал зубы, завернул палайятчанина в одеяло, приподнял его и положил на платформу транспортера.

– Хм–м! – прокомментировала Пилч. – Неплохо, Ваше Превосходительство!

В надежде на то, что она не телепат, Даффолд мысленно выругался.

– Ну, какой из меня телепат! – сказала Пилч, дотрагиваясь до сережки, которая раньше не подавала признаков жизни. Она стала ее снимать. – Кроме того, прямо сейчас я выключаю детектор, Ваше Превосходительство…

Примерно через два часа Йуннан внезапно проснулся. Он взглянул на знакомые созвездия над головой, окинул взглядом плато и заметил, что один из костров вдалеке потух. Таким образом, он вспомнил и о своем собственном костре, зевнул, потянулся и встал, чтобы подкинуть еще дров. Затем снова лег, послушал пару минут ночные трели небольших пернатых созданий, обитающих на деревьях, и провалился в сон.

* * *

– Естественно, с него полностью снята сенсорная блокировка, – объяснил Уинтан Даффолду, когда лагерь Йуннана исчез из вида. – Как вам ваше участие в инсценировке?

Даффолд признал, что все было реалистично. Однако ему было интересно, добавил он, что будет, если палайятчанину вздумается прогуляться и он уйдет со сцены?

– Ну, – задумчиво сказал Уинтан, – если он это сделает, то нам станет известно, что ему плевать на те пять или шесть убедительных предостережений против прогулок, которые мы засадили в его сознание. Зато в этом случае мы имели бы право считать, что он, скажем так, персональное воплощение Икс фактора. Штаб готов к такой возможности.

Даффолд знал, что вообще–то Пси–Сервис был готов к возможности, что у них на борту окажется сверхсущество, которое могло, по всей вероятности, захватить или даже уничтожить огромный корабль. На судно издалека были нацелены боевые орудия, чтобы подстраховаться на случай, если оно окажется под контролем чужака дольше, чем на секунду. И еще дальше, откуда–то из небытия Вселенной, каждую секунду тщательно просматривались и анализировались события на корабле.

Но и это еще не все. Приказом Высшего Совета Ядра Звездного Скопления от Палайяты были отозваны все корабли Департамента, и на их орбитах разместились тяжело вооруженные крейсеры, тип которых не смог определить ни один из патрульных командиров.

– Они не станут уничтожать Палайяту без крайней необходимости! – сообщил Кэйбон, расписывая Даффолду ситуацию. – Наше дело – проследить, записать и определить все типы мыслей, эмоций и побуждений, которые появляются в голове Йуннана. И если мы обнаружим, что он именно такой, каким кажется, то это устранит хоть одно вероятное воплощение Икса.

А если Йуннан не был тем глуповатым гуманоидом, каким казался, то его без лишнего шума изолировали бы для изучения. Срок окончания исследования зависел в большой степени от сущности субъекта.

Даффолд не стал оспаривать действенность этого метода; но вот небрежные равнодушные подсчеты, выполненные службой, шокировали его как ничто другое. На той или иной стадии Икс появится все равно. Если этот фактор враждебен и является непосильным противником, то человек, по крайней мере, не будет захвачен врасплох…

– А нам не повредит поучиться правилам поведения с нашими начальниками, – глубокомысленно заметил Уинтан.

Это было намеком, который Даффолд не смог полностью понять.

В течение последнего часа, пока они заканчивали приготовления к вторжению в сознание среднестатистического палайятчанина, он чувствовал в себе какое–то радостное волнение, что–то близкое к восторгу.

Даффолд был участником проекта самой влиятельной организации Системы Ядра. Всеми презираемые специалисты Психологического Сервиса, эти мальчики на побегушках у вышестоящих департаментов, на самом деле указывали всем, включая и Высший Совет Ядра, что нужно сделать с Палайятой и как именно.

Наверное, не всегда было так, рассудил Даффолд; но постоянные департаменты устаревают. Целое десятилетие Департамент Внешних Представительств – самый проворный из всех имеющихся – собирал свидетельства о том, что палайятская цивилизация не столь необычна, сколь непостижима. В это же время он откладывал признание факта, что эта непостижимость может быть чревата для него ужасными последствиями, и что на Палайяте скрывается нечто чуждое, вполне разумное, пристально наблюдающее за людьми и, вероятно, только терпящее их присутствие ради непонятных целей.

И даже когда Департамент заставили это признать, он больше не собирался действовать хотя бы в соответствии со своими обязанностями из–за боязни сделать что–то неправильно. Вместо этого была призвана пси–служба…

Пси–Сервис всегда ввязывался в дело, если оно было особенно грязным и щекотливым – по той причине, что его сотрудники всегда показывали безоговорочную готовность прояснить ситуацию и немедленно начинали работу самым лучшим из возможных способов, даже на грани человеческих возможностей. Подобная позиция была гарантией того, что, если в человеческих силах решить проблему, то она обязательно будет решена. Волнение снова заполнило душу Даффолда. И именно поэтому, подумал он про себя, они не разделяли всеобщего отвращения к идее столкновения с превосходящей жизнеформой. Даже самая высшая жизнеформа не могла изменить эту позицию! Сервис мог проиграть здесь или где–либо еще, но превзойти его не смог бы никто.

Даффолд удивился разнице в работе различных организаций и пришел к выводу, что Пси–Сервис просто привлек к работе лучших людей из имеющихся поблизости. В другие времена, наверное, такие люди могли быть вовлечены совсем в другую деятельность, но в любом случае они вышли бы в первые ряды человечества и ушли бы из организаций, занимающихся второсортной работой. Что касается его самого – ну, он вроде как быстро и высоко продвинулся в Департаменте. Он знал, что в своей сфере гораздо сообразительнее других работников. Если для продвижения в первые ряды человечества требуется пройти тайный курс пси–тренировки, что ж, он рассмотрит эту возможность. Но только при условии, что жизни всех находящихся на корабле в течение следующих нескольких часов внезапно не прервутся!

* * *

УИНТАН: Пилч, твой паренек только что проскочил одновременно через основы самоуважения и искушение властью и славой! Он мне какое–то благоговение внушает! Что будем делать?

ПИЛЧ: Мне кажется, слишком рано для открытой передачи. Это может его убить. И если мы что–нибудь обнаружим, то у нас будут неприятности. Бушели не…

КЭЙБОН: Давай открытую передачу, Уинтан. Под мою ответственность.

ПИЛЧ: Нет!

ГОЛОС ОТКУДА–ТО ИЗДАЛЕКА: Решение Кэйбона принято. Выполняйте!

* * *

Уинтан ушел на некоторое время из прослушки, и Даффолд остался в комнате наедине с собой.

Это было странное место. Более–менее точное описание состояло в том, что оно находилось где–то на огромной территории корабля Пси–Сервиса. Замминистра сидел в чем–то вроде большого удобного кресла, ноги покоились на мягкой подставке; насколько он мог судить, кресло медленно и без остановок парило в светло–зеленом люминесцирующем тумане, скрывающем все уже в трех метрах от него. Единственной вещью в поле зрения было такое же кресло чуть правее. Даже вход, через который они сюда попали, нельзя было отыскать в этом слабом свечении; когда Уинтан ушел, казалось, что он просто пропал в холодном зеленом сиянии еще до того, как нашел дверь.

С начала работы над плененным палайятчанином прошло не так уж много времени, и Даффолд начал прокручивать в уме всю информацию, которой его снабдили в соответствии с операцией и его ролью наблюдателя. Некоторые используемые понятия были незнакомы, но в целом он понимал гораздо больше, чем ожидал. Они действовали на основе предположения, что, за исключением Икс–фактора, умственная структура палайятчанина похожа на человеческую. Аборигены реагировали на внешние стимулы аналогичным образом, и, казалось, следовали тем же основным мотивациям.

Было уже известно, что существовали определенные различия. Мозг палайятчанина был непроницаем для телепатических импульсов на уровне сенсорного и вербального восприятия, что обычно предпочиталось человеческими телепатами, так как процент искажения полученной информации был чрезвычайно мал. Также палайятчане, учитывая неспособность кеффа нападать на них, были устойчивы к телепатическому эмоциональному воздействию. Несмотря на эффект, который они сами производили на людей, было доказано, что они не излучают никаких волн на этих уровнях, по сравнению с постоянными потоками психических и эмоциональных импульсов, обычно испускаемых человеком.

По крайней мере, к настоящему времени уже сложилась хоть какая–то картина. Все может измениться, когда гигантские усилители, стимуляторы и микросканеры корабля поработают над спящим мозгом Йуннана. Если Икс – скрытый фактор личности палайятчанина, он себя немедленно раскроет. В этом случае исследование как таковое прекратится, и Сервис переключит усилия на установление связи с Иксом. Во всяком случае, станет возможно довольно быстро определить, представляет ли Икс опасность и как он может показать враждебность здесь или на планете.

Но если обнаружится, что Йуннан, каким он себя знал, просто Йуннан и ничего больше, исследование перейдет от личностного уровня к обычному устройству сознания и зонам контроля органов. Где–то в этих многочисленных взаимодействующих жизненных структурах прячется что–то такое, что сильно отличается от обычного гуманоидного образца и делает Палайяту тем, чем она является. Шли разговоры о том, что влияние Икса, если оно шло извне, не распространялось по планете активно. Но его следы все равно остались бы, и их можно было бы расшифровать.

Даффолд имел достаточно расплывчатое впечатление о перспективах этого предположения, и поэтому он переключился на размышления о том, что сказал Уинтан. Исследования подобного рода всегда несут изрядную долю риска – не субъекту, а исследователю.

Или, в данном случае, наблюдателю.

По словам Уинтана, проблема заключалась в том, что над человеческим сознанием можно провести очень малое количество опытов, как и над любым другим сознанием, для этой цели изученным Сервисом.

– Практическое ограничение, – сказал тогда Уинтан. – Почти все, происходящее во Вселенной, не касается отдельно взятого человека. Если бы он думал обо всех событиях одновременно, то не смог бы даже пройти по комнате, не свалившись при этом по дороге. К тому же, это опасно для его жизни.

А когда Даффолд вопросительно посмотрел на него, психолог пояснил:

– Вы когда–нибудь интересовались границами чувствительности, Ваше Превосходительство?

– Нет, – коротко ответил Даффолд.

– Ну, – начал Уинтан, – про них еще не все известно до конца. Однако ясно, что они и в самом деле показывают – за один раз человек может испытывать только ограниченное количество эмоций – независимо от того, искусственно они были вызваны или нет, – а потом он теряет всякие ощущения. Так вот, более или менее серьезный материал, используемый сенсуалистами, добывается из эмоций, которые люди переживают в разное время и в полном сознании. Иногда, естественно, при чрезмерной стимуляции. Многие сенсуалисты к настоящему моменту выяснили, что ощущение, первоначально взятое у одного человека, не обязательно будет безопасным для другого, если того заставить его пережить.

Он секунду помолчал.

– Этот кефф , – сказал он потом, – вы его видели. Но можете ли вы представить себя мыслящим и чувствующим, как кефф , Ваше Превосходительство?

Даффолд усмехнулся.

– Я не думал об этом, – ответил он, затем поразмыслил и потряс головой. – Наверное, не получится.

– Вряд ли он может оказаться сложным существом, – продолжил Уинтан. – Он глуп, да. Для выживания ему не нужна человеческая сообразительность. Но это не просто глыба с примитивными эмоциями, в которую заключена жизнь. Эти существа – более низкая ступень в биологической цепочке. У них не развито ничего, напоминающее мыслящий мозг, и они следуют тому, что мы называем эмоциями. Это позволяет им выжить. Для того чтобы быть подобного рода проводниками, эти эмоции должны быть очень сильны. Собственно говоря, они достаточно сильны для того, чтобы уничтожить все сложное и тщательно сбалансированное. Например, человеческий разум. И для этого потребуется очень мало времени.

– Откуда вы знаете? – спросил Даффолд.

– Пока сенсуалисты Ядра не знают, с какого конца подойти к проблеме, – сказал Уинтан. – По крайней мере, у нас нет никакой подсказки. Однако Пси–Сервис нашел зацепку, поскольку это было необходимо по ряду причин. В процессе мы, возможно, обнаружим, что эмоция может убить тело посредством уничтожения сознания за несколько секунд, но нам надо было бы узнать об этом раньше…

– Да? – вежливо произнес Даффолд.

– Ваше Превосходительство, – продолжил Уинтан, – цивилизованный человек, как я могу считать с достаточным для того основанием, является чрезмерно гордым существом. К сожалению, все его успехи часто мешают признать, что его далекие предки, да и предки всех открытых нами изменяющихся и разумных жизнеформ когда–то были вечно голодными, грязными созданиями, которыми двигали страх и бездумное желание набить брюхо, а еще продолжить свой род. Это абсолютно неприемлемо для современного человеческого сознания.

Даффолд засмеялся.

– Я готов это признать, – покорно сказал он.

– В таком случае, – сказал Уинтан, – вы также поняли бы, что этот принцип до сих пор заложен во все разумные жизнеформы и именно он движет ими. Произвольные или искусственно созданные эмоции вроде этих могут очень сильно потрясти сознание, вступившее с ними в контакт, вплоть до летального исхода. Фактически, конечно, это совершенно невозможно – сама структура нашей психики гарантирует, что сквозь фильтры в мозг поступает лишь слабый отголосок первоначального переживания… Не больше, чем необходимо сознанию для превращения его в какой–нибудь логичный стимул, и в любом случае не больше, чем оно может вынести. Уверен, что в исследовании подобного рода мы рано или поздно нащупаем что–нибудь интересное. И постараемся, конечно же, держаться от этого подальше.

Задумавшись, Даффолд сказал, что начинает сознавать причину этих предосторожностей.

– Что заставило вас впутаться во все это?

– Примерно кубический километр различных устройств, – пояснил Уинтан. – Пожалуй, вот и все.

– М–да, – произнес Даффолд. – Значит, это не только пси–таланты. Вот вы, люди с идеальным пси–состоянием, можете обходиться без мер предосторожности?

Вполне дружелюбно Уинтан ответил, что да, в какой–то мере могут. Если подумать, для Даффолда это прозвучало не так уж плохо. Касающаяся его мера безопасности в комнате прослушки заключалась в том, что если он приблизится к состоянию эмоционального перенасыщения, его автоматически отключат от происходящего на корабле. В другом случае он останется участником–наблюдателем, которому не достает разве что понимания хода операции.

* * *

УИНТАН: Я честно его предупредил, Пилч.

ПИЛЧ, НЕХОТЯ: В наших планах этого не было! Что ж, ты сделал все, что мог.

* * *

Сквозь люминесцирующий туман время от времени двигались картины. Некоторые были настолько четкими, что Даффолду казалось, будто он может видеть все происходящее сквозь стены корабля. Большинство из видений были какими–то отражениями формы и цвета, а некоторые представляли собой легкие колебания, в которых можно было разобрать только одну–единственную деталь перед тем, как изображение исчезало совсем.

– Это Кэйбон заканчивает последние приготовления, – пояснил Уинтан.

Замминистра кивнул, ошеломленный пониманием того, что только что наблюдал проекции мыслительного процесса человеческого мозга, и разочарованный, что значение по большей части до него не дошло. На краткий миг показалось лицо Бушели, сопровождаемое изображением человека с толстой шеей, чьи скулы и подбородок обрамляла короткая рыжая борода.

– Эта пара – наши главные исследователи, – коротко разъяснил Уинтан. – Второго зовут Рингор, он начальник отдела анализа образцов.

Пси–установки и их координаторы делали все возможное; они обеспечивали анализ всего богатства деталей, которое ни один человеческий рассудок не мог бы обозреть за тот же промежуток времени. Сотрудники этого отдела также прогнозировали до некоторой степени возможное развитие событий. Постоянные повороты хода поиска Икса находились под руководством этих двух исследователей: Рингора и Бушели. Восемь или девять их помощников должны были наблюдать за ходом их работы, но они вступят в действие только тогда, когда на самом деле потребуются. Пилч была одной из них.

Медленно материализовалось изображение лагеря Йуннана, поглощая туман в прослушке. Картина стала четкой и объемно развернулась вокруг двух наблюдателей. Теперь Даффолду казалось, что он смотрит на спящего у костра аборигена с высоты метров десяти. Иллюзия была бы полной, если бы не два пятнышка по бокам Йуннана, похожие на сгустки подвижного тумана. Даффолд некоторое время пристально смотрел на это странное явление и вздрогнул, внезапно разгадав в призрачной кружащейся дымке лицо рыжебородого исследователя. Но пятнышко исчезло еще до того, как Даффолд смог удостовериться в своем предположении. Он взглянул на Уинтана, совершенно неуместно висевшего в своем кресле под звездным небом.

Сотрудник Сервиса ухмыльнулся.

– Я тоже видел лицо Рингора, – произнес он слишком громким, как подумал Даффолд, для этого места голосом. – Второй – Бушели, или, в данный момент, проекция Бушели. Они созданы, чтобы продемонстрировать, чего можно добиться в форме, имеющей какое–то значение в человеческом восприятии. Правда, у обоих собственный взгляд на это! Вы привыкнете.

Наверное, он говорит об одной из установок, решил Даффолд. Он уже начал было расспрашивать, как вдруг транслируемая картина ожила.

Что–то, похожее на слабый, недолгий всполох северного сияния… Затем яркий у горизонта заиграл звездопад. Даффолд на миг забыл, что перед ним всего лишь иллюзия. Огни и цвета слились, и появилось огромное изображение белокурой женщины, улыбающейся спящему палайятчанину с далеких скал. Ладони огромных рук покоились на гребнях гор. Вдруг ее лицо исказила неприятная гримаса, рассеявшаяся через мгновенье. Затем женщина исчезла, и на ее месте возникла совершенно обычная, ярко освещенная комната, в которой за столом сидел мужчина в униформе Сервиса.

– А это что такое?! – выдохнул Даффолд.

– А? – рассеянно сказал Уинтан. Он повернул голову и засмеялся: – Да ведь это же наши исследователи настраиваются друг на друга. Эта пара уже работала раньше вместе, но нужно некоторое время… Ага, поехали!

Даффолд моргнул.

Окружающее пространство наполнилось беспокойным сумраком, призрачной серостью; в ней угадывалось какое–то беспорядочное движение, направление и скорость которого определить было невозможно. Все эти перемещения не имели никакого смысла.

– Практически это самая лучшая иллюзия, какую только может создать пси–проектор, – в голосе Уинтана слышались извиняющиеся нотки. Только сейчас Даффолд заметил, что в этой серости его напарника не было видно. – В данный момент вы видите… э–э–э… В общем, так бы выглядело сознание нашего палайятчанина, если бы он не спал, а бодрствовал.

Даффолд ничего не ответил. Он едва не запаниковал при мысли о том, что в этой атмосфере не сможет дышать, и всячески пытался отогнать эту чрезвычайно неуютную мысль. В серой дымке внезапно сверкнула и погасла яркая и синяя, как электросварка, вспышка.

– Они пришли в движение, – пробормотал незримый Уинтан. – Начинается сон!

Дышать и в самом деле стало трудно! Если б только эта синева появилась снова…

И она появилась.

Даффолд с облегчением ловил ртом воздух, а серая завеса то тут, то там стала рваться в клочья, обнажая голубизну небосвода с разбегающимися облаками. Откуда–то сверху донесся заботливый голос Уинтана:

– Знаете, если это вас беспокоит, я все немедленно отключу!

– Не надо, – сказал Даффолд и бешено расхохотался: – Я только что… ха–ха… обнаружил, что меня здесь… охо–хо… нет!

В какой–то степени это было правдой. В поле его зрения не было ни Уинтана, ни самого Даффолда, не говоря уже о креслах, в которых они по–прежнему сидели. Он посмотрел вниз, где, по определению, должно было находиться его тело, нотам было только пустое пространство, и замминистра снова засмеялся. Во всяком случае, он–то ощущал и себя и кресло под собой, так что о превращении в бесплотного духа можно было не беспокоиться.

– Довольно странные сны, – голос Уинтана звучал так, будто мужчина улыбался, но чувствовалось, что тревога все еще не покинула его окончательно. – Особенно, если это сны кого–то другого. И особенно, если этот кто–то – нечеловек. Кстати, для вас, сэр, это всего лишь зрительная иллюзия. Чтобы избавиться от нее, достаточно закрыть глаза.

Ради эксперимента Даффолд закрыл глаза и похлопал по подлокотнику. Затем открыл их снова…

За этот момент сон Йуннана стал другим. Взору Даффолда предстал мелкий ручеек, быстрый и чистый, в котором металось из стороны в сторону существо, похожее на пестрое яйцо, клюнувшее на серебристую приманку. Рядом с ним появилось еще одно такое же существо, быстро шлепающее плоскими красными ластами.

– Горные сокуа, – пояснил Уинтан. – Наш приятель охотился на них весь день, – его голос зазвучал задумчиво. – Хм, пока не выявилось ни одного признака пресловутого Икса. Наверное, операторы попытаются стимулировать другой тип последовательности…

Пока он говорил, изображение кардинально изменилось. Это была, очевидно, какая–то неловкая, окрашенная в резкие цвета, пародия на улицу палайятского города. Некто, смахивающий на смесь из красноногого сокуа и очень полного палайятчанина, взволнованно разговаривал с другими аборигенами. В следующий миг все они как по команде повернулись и уставились прямо на Даффолда. В их взглядах застыл немой упрек. Он невольно сжался, но уличная сценка уже исчезла.

Наблюдателей снова окутал мерцающий зеленый туман. Уинтан едва заметно улыбнулся Даффолду из соседнего кресла.

– Мы только что наблюдали ночной кошмар, – объяснил он. – Он–то и разбудил Йуннана. Оказывается, наши нечеловеческие дружки тоже иногда видят плохие сны! – Уинтан оглядел Даффолда насмешливым взглядом. – Вы, надеюсь, поняли, что это сновидение несет в себе чувство вины?

– Вины? – переспросил Даффолд.

– Парень убивал сокуа, – сказал Уинтан. – А подсознание решило, что так поступать нехорошо, и наказало его, – через мгновение добавил он. – Да, если я ничего не пропустил, то пока успехов никаких не намечается. Правильное, по–детски тривиальное сознание. И совершенно бесхитростное, что соответствует тому, как аборигены выглядят в наших глазах и как себя ведут в повседневной жизни.

– А может это быть фальшивым, наигранным?

– Ну–у, – протянул Уинтан, – люди бы так сыграть не смогли. Во всяком случае, с такой степенью достоверности. Хм, на следующем этапе операторы пойдут глубоко внутрь. Станет гораздо интереснее.

Вспыхнула радуга. Цвета были слишком насыщены и либо двигались бессмысленными потоками, либо застывали, обретая непонятные формы, что заставляло Даффолда ломать голову, что бы это могло значить. В результате мысленных упражнений он почувствовал себя не слишком комфортно. Потом ему в голову пришла идея, он повернулся и высказал ее Уинтану.

– Да, – ответил голос Уинтана, – не удивительно, что это заставляет вас думать о некоторых видах человеческого искусства. Мы проходим метафорический уровень, – он помолчал. – Как вы себя чувствуете?

– Слегка побаливает голова, – признался Даффолд, прислушавшись к собственному организму. – А что?

– Хм, на вас могло подействовать и таким образом. Закройте глаза на которое время. Я дам вам знать, если обнаружу что–то стоящее.

Даффолд послушно закрыл глаза. Теперь, когда его внимание переключилось на внутреннее созерцание, головная боль почти отступила. Он помассировал лоб кончиками пальцев. Уинтан продолжил свои пояснения:

– Ха, у парня совершенно не такая совокупность умственных структур, какую можно было бы предположить, принимая во внимание физическое сходство с человеком. Эта область коры головного мозга формируется, когда в зиготе [7]7
  Зигота – оплодотворенная яйцеклетка, из которой развивается новая особь.


[Закрыть]еще только развиваются визуальные центры. Это чисто зрительный опыт предков, предшествующий любым внешним визуальным раздражителям. В будущем это может стать – во всяком случае для людей – неиссякаемым источником искусства… и кошмаров, кстати, тоже, – он остановился, затем резко произнес: – Ага, Бушели что–то нашел! Смотрите, смотрите!

Даффолд открыл глаза. Внезапно его захватило ощущение настоящего ночного кошмара – будто что–то грубо выталкивает его из кресла, приподнимает и подбрасывает…