Текст книги "Звездный хирург. Сборник фантастических произведений"

Автор книги: Джеймс Бенджамин Блиш

Соавторы: Алан Норс,Джозеф Ши,Кимберли Педерсон,Адриана Комачи
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

– Да, сэр.

Кирк отключил экстренную герметизацию. Тут же послышался тяжелый катящийся звук открывания аварийных дверей между отсеками: будто камень откатывался от надгробья. Нажав на кнопку общей тревоги, Кирк закричал:

– Всех офицеров на мостик! Угроза крушения, шесть минут! Шевелись!

В тот же момент задвигались стрелки на силовом пульте. Принцли привел в действие машины. Секундой позже его голос, исполненный невинного раскаяния, сказал по общей связи:

– Теперь не будет танцев в кегельбане вечером.

Как только была установлена новая орбита вокруг распадающейся массы Хрюши, Кирк нашел время расспросить Маккоя. Медик выглядел измученным до предела, и не удивительно – его вахта была самой долгой. Но ответил он в своей обычной манере, вопросом на вопрос:

– Знаешь что-нибудь о кактусах, Джим?

– Только то, что и каждый. Они живут в пустынях и колются. Да, и еще некоторые из них запасают воду.

– Правильно, и последнее замечание – главное. Кроме того, кактусы, которые были в музейных витринах в течение пятидесяти или даже семидесяти лет, иногда изумляли музейных смотрителей тем, что пускали ростки. Египетская пшеница, что была в могилах в течение тысячелетий, иногда тоже давала ростки.

Кирк терпеливо ждал. Маккой дойдет до главного, когда сам сочтет нужным.

– Оба этих явления происходят по причине специфической формы накопления, называемой «связанная вода». Обычные неорганические кристаллы, как например сульфат меди, часто содержат воду, рыхло связанную с их молекулами; это кристаллизационная вода. С ней сульфат меди – хорошенький голубой самоцвет, хотя и ядовитый; без нее – ядовитый зеленый порошок. Ну а органические молекулы могут связывать воду намного более тесно, делать ее действительно частью молекулы, а не просто рыхло связанной с ней. По прошествии многих лет, эта вода выходит из соединения и становится доступной для кактуса или зерна пшеницы как жидкость, и тогда жизнь начинается снова.

– Нехитрый механизм, – сказал Кирк. – Но я не вижу, как он мог убить всех нас.

– Все дело было в том образце жидкости, который захватил с собой мистер Спок – там присутствовал катализатор, ускоряющий связывание воды. Если он не имеет к чему прицепиться, он будет цепляться даже к самому себе. Попав в кровеносную систему, катализатор начинает способствовать образовыванию комплексного соединения воды с серой крови. Сначала это приводит к тому, что из крови становится труднее извлекать питательные вещества, прежде всего глюкозу крови, что лишает питания мозг – отсюда психиатрическая симптоматика. Идя дальше, процесс делает кровь слишком вязкой для прокачивания, особенно через мелкие капилляры – отсюда смерть Джо по причине циркуляторного коллапса.

Как только я осознал, что происходит, я должен был найти способ «отравить» катализ. Вещество хорошо растворимо, легко передается через пот, кровь, или любую другую биологическую жидкость; а ведь катализаторы не принимают участия во всякой химической реакции, которую ускоряют, так что в исходном количестве он всегда присутствовал, поддерживая ход реакции. Я думаю, данный катализатор может даже размножаться, неким вирусоподобным образом. Как бы то ни было, работа состояла в том, чтобы изменить химическую природу этого катализатора – отравить его – так, чтобы он не мог больше ускорять эту реакцию. Я едва нашел вовремя подходящий яд, и, как я говорил лейтенанту Юхэре через стену, я не был уверен, какое действие окажет сам яд на здоровых людей. К счастью, никакого.

– Великая Галактика, – сказал Кирк. – Это напомнило мне кое о чем. Спок отпросился с вахты по состоянию здоровья как раз перед началом самых беспокойных минут, и не вернулся обратно. Лейтенант Юхэра, вызовите каюту мистера Спока.

– Да, сэр.

Щелкнул выключатель. Из интеркома понеслось завывание, напоминавшее нечто арабское – звук вулканитского музыкального инструмента, на котором Спок любил упражняться в своей каюте с тех пор, как на борту не осталось никого, кто бы мог это слушать. Вплетаясь в этот шум, грубый голос Спока проникновенно напевал вполголоса:

 
Элэб, вес-круниш, спрай пу ристу,
Ор эн о лйиик майиир ауо-о-о…
 

Кирк поморщился.

– Я не могу сказать, все с ним в порядке или нет, – сказал он. – Как и никто, кроме другого вулканита. Но, поскольку он не на дежурстве с момента объявления тревоги, может быть, твой антидот сделал с ним нечто такое, чего не сделал с нами. Иди-ка лучше осмотри его.

– Как только я найду затычки для ушей.

Маккой ушел. Голос из каюты Спока продолжал:

 
Риджии, бебе, и салку пирту,
Фрор от…
 

Голос поднялся до исполненной страсти кульминации, и тут Кирк отключил питание. Чем это, лучше слушать «Тебя я, о Кэтлин, домой вновь возьму».

С другой стороны, если Принцли звучал для Спока, как теперь звучит для Кирка споковское пение, может быть, Спок и не нуждался в другой причине для того, чтобы чувствовать себя нехорошо. Со вздохом, Кирк уселся обратно смотреть последние конвульсии Хрюши. Планета выглядела теперь разбухшим, неправильной формы облаком пыли, и удивительно напоминала на экране разрушающийся человеческий мозг.

Сходство, подумал Кирк, определенно было поверхностным. Раз начав распадаться, планета идет до конца. А мозги не так просты.

Дай им полшанса, они сцепляются вместе.

Иногда.

Адриана Комачи
ДЬЯВОЛ

Бортовой журнал капитана. Звездная дата – 8810.8

«В ближайшее время возьмем на борт самку мамулы, которую просил найти регент Цигнуса XII, где этот вид животных считается священным и близок к вымиранию. Ввиду стратегической важности упомянутой планеты Звездный флот поручил нам…» – Голос из переговорного устройства прервал Кирка.

– Здесь Спок, капитан. Я на борту и со мной мамула. Направляюсь в лазарет.

– Прекрасно. Сейчас подойду. Мистер Сулу, примите управление, – добавил Кирк по дороге к двери, указывая на пустое кресло. Через несколько секунд он был в лазарете, где озадаченно ворчал Маккой…

– И это все? – говорил врач, оценивающе разглядывая комок меха внутри клетки. – На вид не столь уж примечательна. Насколько помню, когда моей дочери исполнилось три года, и я подарил ей кошку, которая…

– Доктор, должен сказать, что не согласен с Вами по двум пунктам: во-первых, налицо значительные физиологические и эстетические различия между этими видами; кроме того, нелогично дарить живое существо человеку, который слишком молод, чтобы понята ценность формы жизни, так отличающейся по внешнему виду… допускаю, что он или она поймет это, как только вырастет!

Кощей собирался возразить, когда вошел Кирк и встал между ними.

– Довольно ссориться! Покажите ее мне, мистер Спок: мне очень любопытно увидеть это животное, которое считается в какой-то степени священным… А оно не опасно?

Спок поднял бровь, в углах его рта что-то дрогнуло.

– Я бы так не сказал, сэр. Я только думаю, что у нее имеется… впрочем, судите сами.

И он открыл клетку. Черный клубок меха, только что казавшийся крепко спящим и ко всему безразличным, одним махом вскочил на плечо вулканита. Там он немедленно свернулся в прежнее положение, расположившись у шеи Спока, покусывая кончик его заостренного уха и выражая одобрение звуками «фррр… ррр… ооон!»

– Видимо, это ее любимое положение, капитан. В связи с этим, у меня возникнут трудности при выполнении своих обязанностей, – сказал Спок: тем временем Кощей лопался от смеха, а Джим с сомнительным успехом пытался не делать то же самое.

– Э-э мистер Спок, – воскликнул он – покажите нам, что же в ней такого особенного…

И тут это случилось: сильнейший удар отбросил трех офицеров к стене, двигатели взревели от внезапной и неожиданной нагрузки… а потом несколько бесконечных мгновений кромешной тьмы, пока включалась вспомогательная силовая установка.

Схватившись за ушибленную голову, Кирк бросился к интеркому и крикнул: «Скотт!», но аппарат безмолствовал. Поперхнувшись проклятием, он схватил локоть своего первого помощника, вплотную следовавшего за ним и увидел на его шее четыре царапины, но сначала не придал этому значения.

– Спок, быстро, на мостик, – приказал он, и вдруг осознал… царапины! Кирк оглянулся вокруг и выругался. – Мамула! Исчезла! Как тяжко она нам досталась… и что теперь? Нет, пойдемте со мной Спок. А ты ищи ее, Кощей.

* * *

Солнце еще не встало, когда Сюзанна, младшая послушница, быстро скользила по направлению к МОНАСТЫРЮ БЛАГОЧЕСТИВЫХ СЕСТЕР СВЯТОЙ ВСЕМИЛОСТИВОЙ ПРУДЕНСИИ, раскрасневшись и смеясь про себя. Многое она ненавидела в монастыре: таскать воду из колодца, мыть полы и больше всего, подчиняясь долгу, с раскаянием слушать проповеди настоятельницы, Матери Миранды, также называемой Матушкой Снедь, за ее огромный аппетит, который выдавала ширина ее рясы и три лоснящихся подбородка один на другом. Но в монастыре были также и превосходные вещи: еда три раза в день, удобная кровать, защита твердых стен и… Брат Паголо. Сюзанна остановилась поправить свое короткое покрывало и опять засмеялась. Предметом ее мыслей был племянник Отца-настоятеля из ближайшего монастыря БДИТЕЛЬНЫХ БРАТЬЕВ-БОГОСЛОВОВ: в течение двух месяцев он часто посещал женский монастырь, читая проповеди… для Сюзанны это были два великих месяца. Теперь она собиралась встретиться с ним… чтобы обсудить проблему Склонности и Предопределения. Безусловно, эти вопросы требовали незамедлительного и секретного обсуждения. Она уже приближалась ко входу в садовый домик, откуда она обычно подавала знак своему… отцу-исповеднику, когда ее остановил слабый и необъяснимый свет. Почти сразу свет исчез, а на его месте оказалось сидящее на срубе колодца Нечто Черное и Покрытое Шерстью, уставившееся на нее двумя глазами, горящими, как дьявольские угли.

Вопль, исторгнутый не вполне чистой совестью Сюзанны заставил выбежать из часовни Матушку Снедь вместе с ее верными помощницами – сестрой Альбиной, высокой и тощей, и сестрой Абелардой, низенькой и тощей. «Там!» – пронзительно кричала Сюзанна, цепляясь за настоятельницу. «На колодце!.. Это не обычная кошка: оно появилось из ничего, клянусь!» А затем, чтобы избежать вопросов о причине ее пребывания во дворе в столь ранний час, она без сил опустилась на огромный живот настоятельницы. Матушка Снедь, имевшая под обильными телесами сердце корсара, стряхнула ее и оставила на попечение двух сестер, которые еще не раскрыли рта. Чтобы не попасть впросак, они обычно высказывались после матушки. Тем временем, Матушка, с величием роскошно убранной галеры, двинулась к обвиняемому животному, вначале прищурив свои близорукие глаза, а затем закатив их со стоном ужаса, прорвавшегося через ее три подбородка. На мохнатом лбу маленького зверька виднелась пара округлых рожек. Они находились перед посланцем Сатаны!

И, как будто само его присутствие в святом месте не было уже достаточно оскорбительным, Хам уселся поудобнее на краю колодца, повернулся кругом, поднял заднюю лапу, сладострастно встряхнул длинным хвостом и принялся вылизывать под ним прямо перед почтенной Матерью Настоятельницей и ее благочестивыми Сестрами!

С кудахтаньем, галера снялась с якоря, развернулась и обратилась в бегство с развевающейся по ветру мантией, а за ней последовали две сестры, волоча между собой перепуганную Сюзанну.

– Никому не покидать двора без моего разрешения, – сказала Матушка Снедь парой минут позже, укрывшись в Монастыре и подкрепляясь двумя бисквитами с розалио[23]23
  Крепкий сладкий напиток, приготовленный из спирта, изюма и сахара.


[Закрыть], чтобы восстановить силы. – Запереть все выходы! И передайте Отцу Настоятелю, что ему надо немедленно прийти с заклинателями бесов!

– А еще с Братом Паголо, – целомудренно предложила Сюзанна.

* * *

На мостике, на борту Дерзости, еще властвовала неразбериха, но постепенно все приходило в норму. И все же положение вещей оставалось тем же: теперь они вращались не вокруг Зэты-7, а вокруг Земли… но и это было еще не все.

– Капитан, – сказал Спок, сопоставляя данные шести различных приборов, – воздействие гравитационного поля черной дыры и последующий рикошет переместили нас не только в пространстве, но и во времени.

– Ну нет! Это становится каким-то обычаем! Итак, мы снова на орбите вокруг Земли двадцатого столетия со всем, что из этого следует… Или я не прав, мистер Спок?

– Не правы, сэр. В этот раз скачок составил по крайней мере шесть столетий: мы находимся на орбите Земли семнадцатого века, если мои расчеты верны.

– Конечно, верны, – мрачно проговорил капитан и добавил: – К несчастью! – чтобы умерить гордость своего офицера подразумеваемой похвалой. – В этот миг внутренняя связь донесла голос Маккоя:

– Джим, я в транспортерном отсеке. Дежурный офицер говорит, что когда включилась вспомогательная силовая установка, на платформе мелькнул какой-то черный мячик… и тут же исчез! Кажется, двигатель включился сам после воздействия… а Вы как считаете?

Джим выругался про себя: сведения о повреждениях поступали из всех отсеков: Юхэра бархатным голосом продолжала сообщать неприятные вести, Скотт докладывал о ходе ремонтных работ, Сулу в третий раз спрашивал указаний о курсе, Чехов проверял оружие и постоянно сообщал ему результаты, Спок считал и думал.

– Я понял, – вздохнул Кирк. – Юхэра сейчас скажет мне, есть ли серьезные неисправности и повреждения… Нет? Ну и достаточно. Сулу, оставайтесь на орбите до новых распоряжений; Чехов, маловероятно, что нам потребуются фотонные торпеды, пока мы будем в окрестностях Земли семнадцатого столетия… О своих делах Вы сообщите позже. Спок, с помощью этого уравнения мы сможем вернуться домой? Пойдемте и обсудим это со Скоттом. Но вначале, я боюсь, мы должны сделать кое-что еще: найти мамулу, или регент Цигнуса прекратит с нами все дипломатические отношения.

* * *

В монастырь Святой Пруденсии один за другим прибыли Отец Настоятель, заклинатели бесов и старшие Братья. Позже сестры тоже собрались, и черно-белая процессия, распевая псалмы, покинула часовню, окутанная дымом ладана и брызгами святой воды. Они прибыли в садовый домик, где, согласно свидетельству перепуганного садовника, Исчадие Ада нашло себе прибежище.

– A porta Inferi[24]24
  От врат Ада.


[Закрыть]! – запел баритоном Приор.

– Libera nos, Domine[25]25
  Избави нас, Господи.


[Закрыть]! – жалобно подхватил хор сестер и братьев, затем брызги воды – несомненно святой, но еще и очень холодной – упали на голову мамулы, которая быстро отряхнулась.

– Аааааааааааааххх! – завопил хор, отшатываясь.

– Оно чувствует Божественную Силу! – воскликнул Приор, предусмотрительно отступая.

– Чувствует, преподобный Отец! – подтвердили два заклинателя бесов позади него.

– Ab Imperio Principis Tenebrarum[26]26
  С повеления главы темных сил.


[Закрыть], – продолжил Приор глубоким голосом. – Libera nos, Domine! – вновь начал хор с легкой дрожью, пуская клубы ладана прямо в морду животному. Мамула, устав от этой суеты, выпрямилась и выгнулась угрожающе.

– Аааааххх! – вскрикнул хор, бросившись врассыпную от страшной угрозы длиною тридцать сантиметров (не считая хвоста).

– Не бойтесь! Божественное Провидение защитит нас! – ободрял Приор, скрываясь за статуей Святой Пруденсии.

– Защитит, Преподобный Отец! – подхватили два заклинателя, чувствуя себя в безопасности за его плечами.

– A Morte aeterna[27]27
  От смерти верной.


[Закрыть], – закончил Приор си бемолью на октаву ниже и повернулся к непослушному и рассыпавшемуся хору.

– L-l-libera nos, Domine! – наконец запели они не в строй дрожащими голосами.

Ливень святой, но ледяной, воды и ладана, который для мамулы был только вонючим дымом, обрушился на животное. Ну, это уж слишком! Кроме покоя, ей ничего не хотелось, разве что получить блюдечко теплого молока с сахаром и не спеша вылакать его своим розовым язычком. А вместо этого к ней привязалась банда ненормальных! Она им выскажет, что о них думает: выгнув спину, взъерошив шерсть, мамула открыла рот, окаймленный острыми яркими зубами и выразила негодование ворчанием, неумолчным фырканьем и шипением, а ее рожки, обычно черные, как и шкурка, начали розоветь от досады и угрозы.

Результат не заставил себя ждать. Шумная толпа заколебалась, потом рассыпалась – замелькали монашеские одеяния, в которых путались ноги и животы – и укрылась в часовне. С довольным видом мамула свернулась в свою обычную позу и немного позже уже спала, удовлетворенно мурлыча фр… ррр… щщщн. Но преследователи не бросили своей затеи и, несколько часов спустя, собрав подкрепление в ближайшей деревне, вернулись и осторожно двинулись, распевая духовные гимны, к Логову Дьявола, – на этот раз таща с собой, кроме прежних средств для изгнания дьявола, большое количество щепы для растопки, мотыги, веники, топоры, аркебузы, дубины.

Мамула села и огляделась. Увиденное на подвиги не вдохновляло, и она, выгнув спину, прыгнула на дерево.

– Начнем же, – говорил Приор, втыкая в землю знамя своего братства, когда заклинатели начали петь псалмы, – вы, святые сестры, преклоните колени и молите защитницу свою Святую Пруденсию; вы, добрые прихожане, приготовьте щепу, вы, благочестивые братья, окропите ее святой водой; тем временем наши героические солдаты своим оружием не допустят, чтобы спаслось это Чудище Тьмы. Я лично подожгу дерево, как только церемония закончится, а Брат Паголо поможет мне… кстати, где этот молодец?

– Здесь, Ваше Преподобие, – воскликнул Брат Паголо, появляясь из-за платья Сюзанны с красным лицом и глубоко смущенный.

– Хм! – крякнул Приор. – Я разберусь с тобой позже. Теперь встань около меня и будь готов подать огонь.

Они начали зажигать факелы, мамуле на верхушке дерева становилось не по себе, она начинала скучать по «Дерзости» и, особенно, по плечу одного человека, когда…

* * *

– Когда, – повествовал много лет позже Брат Паголо, обремененный к тому времени аббатством и желудком, которому могла позавидовать покойная Матушка Снедь, – когда вдруг появился свет, и сиял этот свет ярче зажженных нами факелов. И появился Он… Князь Тьмы, Сам Дьявол! Я своими глазами видел, как вытянулись его руки, чтобы схватить Презренное Создание, которое признало в нем хозяина, ибо оставило убежище на дереве и прыгнуло к нему на плечо… но мы его тоже хорошо узнали!

В этом месте Брат Паголо всегда переводил дух, чтобы его слушатели могли обменяться замечаниями и вопросами, а затем продолжал: – Бес явился нам в человеческом облике, как он часто делает, чтобы сильней смутить нас. Однако Провидению, призванному нашими молитвами, было угодно, чтобы он выглядел лишь ничтожной подделкой Господнего творения – человека. Возлюбленные братья, я смотрел самому Дьяволу в лицо и видел его глаза, хотя и похожие, но не человеческие… он нес знак своего проклятия: его уши, братья! Его изуродованные ужасные уши были острыми! – тут Аббат Паголо сначала переходил на шепот, а затем и вовсе останавливался, чтобы перевести дух и дать пошептаться восхищенной публике, а заканчивал он так: – Наш возлюбленный Приор, ныне вознесшийся в Царствие Небесное, выплеснул на них всю святую воду (столь изящно он упоминал о том, что в общей панике Приор упал в оставленную чашу со святой водой, расплескав содержимое) и тут же, не устояв, сам Дьявол и его бесовская Кошка исчезли, но прежде произнесли непонятные слова угрозы, среди которых мы уловили намек на Скотландию, возможно зловещее предупреждение несчастной Королеве Марии…

* * *

– Все хорошо, что хорошо кончается, мистер Спок! – сказал Кирк, улыбаясь, глядя на вулканита, который держал голову немного набок, чтобы черному шару было удобнее.

Они находились в комнате отдыха на борту Дерзости, к тому времени положение нормализовалось как в смысле времени, так и пространства. Маккой предложил отпразновать это рюмкой его особенного Сатурианского бренди.

– Изучив традиции и обычаи эпохи, – объяснял вулканит слегка надменно, играя пустым стаканом, – было логично допустить, что мое появление в форме и с непокрытой головой не нарушит Первый Закон и не повлияет на ход событий; наоборот, оно хорошо впишется в такую эпоху, наполненную суевериями и заблуждениями…

– Кстати, о заблуждениях, – вмешался доктор, который не терпел периодических замечаний Старшего Офицера о земных обычаях, – что Вы скажете о Ваших?

– О моих?! – правая бровь Спока едва не исчезла под челкой. – что вы имеете в виду?

– Мамулу, которую Вы изучали и нашли, – ласково сказал Маккой. – Это особь среднего рода и следовательно бесполезна для репродукции, – кстати, Регент просил именно самку. Видите ли, физиологические особенности этого животного, возвращаясь к тому, с чего мы начали дискуссию… но Вы меня не слушаете, Спок?

– Боюсь, что нет, Кощей, – Джим откровенно смеялся, улыбка мало-помалу появлялась и на других лицах. – И это ставит перед нами две проблемы: первая – что я скажу Регенту Цигнуса, вторая – что мы будем делать с этим животным?

Черный меховой шар вытянулся во всю длину (тридцать сантиметров, не считая хвоста) на плечах уничтоженного Спока, не заботясь, что при этом его коготки впивались вулканиту в спину, а влажная мордочка тыкалась ему в ухо. Добившись, что он обратил на нее внимание, мамула не сводила с него ясных желтых глаз, мурлыча одобрительно: фр… ррр… ооон. Капитан Кирк волен решать свои проблемы с регентом как ему угодно, мамула знала совершенно точно где, и, главным образом, с кем, она собирается остаться. Спок взял стакан и выпил его залпом: теперь он знал тоже!