Текст книги "Обворожительно жестокий (ЛП)"
Автор книги: Джей Ти Джессинжер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
– Я не бросал слов на ветер, – говорит Лиам. – Я не буду заставлять тебя спать со мной. – Румянец на моих щеках наверняка теперь бордовый. – Но ты будешь спать со мной. В моей постели. Понятно?
Я прерывисто выдыхаю.
– Зачем?
– Потому что ты мне нужна, – последовал жесткий ответ. – Но если я не могу заполучить тебя, как хочу, то будь я проклят, если не получу хотя бы так.
– А как насчет того, что нужно мне?
– И что же, по-твоему, тебе нужно?
– Во-первых, свобода выбора.
Он смотрит на меня какое-то мгновение, потом отпускает мое запястье. Расслабленно откидывается на спинку стула и складывает руки на коленях.
– Почему бы тебе не пойти в дамскую комнату? Она прямо за тем углом.
Озадаченная, я смотрю, куда он указывает. Когда я снова поворачиваюсь к Лиаму, он спокойно смотрит на меня, как будто его предложение имеет смысл.
– Я не хочу в туалет.
– Уверена?
Что. За. Бред.
– Да, Лиам, уверена.
– А я думаю, что хочешь.
Его глаза блестят. За ними скрывается что-то, чего я не понимаю, но я точно знаю, что у него есть причина отправить меня в уборную.
Какое-то время я спорю сама с собой, потом отодвигаю стул.
Прохожу через двор в указанном направлении. Как только я оказываюсь вне поля его зрения, останавливаюсь на мгновение, положив руку на грубую кирпичную стену, чтобы дать сердцу возможность прийти в себя. Когда оно замедляется до относительно нормального ритма, я продолжаю идти по дорожке мимо мужского туалета. Указатель на стене указывает, что женский туалет находится за углом.
Я поворачиваю туда и останавливаюсь как вкопанная.
В соответствии с табличкой располагается дверь в женский туалет. Но в десяти футах за ней – открытая арка, ведущая на улицу.
Мое сердце начинает бешено колотиться.
Я могу выйти через эту арку и исчезнуть. Что, очевидно, ему известно.
Он дает мне выбор.
Я думаю по ощущения вечность, хотя, вероятно, проходит доля секунды.
Затем отпускаю задержанное дыхание, толкаю дверь дамской комнаты и захожу внутрь.
∙ ГЛАВА 22 ∙
Тру
По моему возвращению, на столе стоят новые блюда, а старые тарелки убраны. Лиам допивает свой бокал вина.
Я сажусь. Мы едим в тишине, прерываемой лишь появлением официанта с новыми порциями еды. Я быстро вливаю в себя два бокала вина, не утруждаясь попытками понять, почему не сбежала.
Да что удивляться – и без того все понятно.
Мы на пути к катастрофе.
Когда все съедено, тарелки убраны, а мы потягиваем капучино, Лиам говорит:
– Вчера вечером ты оставила свою сумочку в машине. Я попросил Деклана принести ее в библиотеку.
Он имеет в виду сумочку с моим телефоном. Телефоном, по которому я не собираюсь звонить в полицию или кому-то еще, чтобы меня вызволили из плена.
– Почему ты качаешь головой?
– Потому что сама себе удивляюсь.
– Теперь ты знаешь, что чувствую я.
Я поднимаю взгляд от кремовой шапки капучино в моей руке на этого мужчину.
– Судя по всему, ты всегда точно знаешь, что я собираюсь сделать.
На его лице снова появляется загадочная улыбка.
– Думаешь? – Когда я не отвечаю на его улыбку, она исчезает. С расстроенным видом он наклоняется ближе. – Скажи мне, что тебя расстроило.
– Вериться с трудом, что ты сам не понимаешь.
– Мне бы хотелось услышать это от тебя.
– Значит, ты все-таки знаешь, о чем я думаю.
– Похоже, тебя это беспокоит.
– Стоит ли меня за это винить?
– Если тебе от этого станет легче, я никогда не стану использовать свою интуицию против тебя. – Я ставлю чашку и со вздохом тру лоб. – Голова разболелась?
– Нет. Я просто... это очень сложно...
– Все совсем не сложно, Тру, – хриплым голосом говорит он.
– Было бы неплохо, если бы ты перестал читать мои мысли.
– Ничего не могу поделать. Ты – открытая книга.
– А ты можешь хотя бы притвориться?
– Я же сказал, что никогда не солгу тебе, лишь бы тебе стало легче.
– Погоди... ты же вроде говорил, что я непредсказуема?
– Нет, я сказал, что все еще недооцениваю тебя.
Я на минуту задумываюсь.
– Не уверена, что понимаю разницу.
– Я уже говорил тебе, насколько ты прекрасна во время оргазма? – с горящими глазами рычит он.
Я смеюсь.
– Ого! Дай мне минуту, чтобы прийти в себя. Где ошейник, когда он так нужен? Мне надо усмирить зверя.
– Я просто сказал правду. Мой член становится твердым, стоит мне вспомнить об этом.
Я раздраженно смотрю на него.
– Ты же сказал, что не будешь на меня давить.
Он изучает меня горящими глазами, потом, видимо, решает, что зашел слишком далеко, потому что откидывается на спинку стула и небрежно закидывает ногу на ногу.
– Верно. Хочешь попробовать что-нибудь еще?
Боже мой, этот человек мог бы испытать терпение матери Терезы.
– Нет, – холодно отвечаю я. – Спасибо за ужин. Было чудесно.
– Всегда пожалуйста.
У меня такое чувство, что он изо всех сил старается не демонстрировать своего веселья. Что еще сильнее меня злит.
– Лиам?
– Да, девочка?
– Ты плохо влияешь на мое кровяное давление.
В его темных глазах пляшут веселые искорки. Он встает, бросает салфетку на стол и протягивает мне руку.
– Пошли. Можешь швырнуть в меня еще несколько туфель, когда мы вернемся домой.
Я смотрю на его ладонь, испытывая искушение ударить по ней. Но, в конце концов, я беру его за руку и позволяю ему отвести меня к машине, чтобы поехать обратно в его небоскреб.
Полагаю, что мы отправимся туда.
* * *
Когда мы возвращаемся в квартиру, Лиам первым делом включает музыку.
– Что это? – Я следую за ним в гостиную, где он возится с пультом дистанционного управления.
– Парижская группа Gotan Project, но стиль музыки – аргентинское электротанго.
– Электротанго? Я и не знала, что такое бывает.
– Смесь электронной танцевальной музыки и традиционного танго. – Он кладет пульт на кофейный столик и наблюдает, как я прислушиваюсь к мотиву, заинтригованная знойным, низкочастотным ритмом.
– Возбуждающе, – выношу вердикт я, и Лиам улыбается.
– Так и есть. Кстати, музыка – не единственная сексуальная вещь в Аргентине.
Я кривлю губы.
– Ты говоришь о женщинах.
– Я говорю об атмосфере. Культуре. Погоде. О том, как аргентинцы живут. Они невероятно страстные люди.
– Жил там?
Он позволяет своему взгляду задержаться на мне, скользя вниз от моего лица к бедрам.
– Да. Ты выбрала отличную страну для путешествий. Там можно затеряться, но радоваться тому, что потерялся.
Он поднимает свои ресницы, и наши взгляды встречаются. Могу сказать, что он знает кое-что о том, что значит быть потерянным.
Глядя ему в глаза, я начинаю думать, что и сама потеряна.
Мое тело, словно приливной волной, накрывают эмоции. Мне то жарко, то холодно, сама я в панике, не зная, стоит ли мне стоять на месте или бежать.
– Пожалуй, пойду еще немного позанимаюсь.
Лиам кивает, закрыв глаза, а затем отворачивается в сторону хозяйской спальни, куда идет, ослабляя по дороге галстук.
Когда он исчезает за углом, я выдыхаю. По ощущениям, я нахожусь в дырявой лодке далеко в море, и на меня надвигается шторм. О чем мне известно.
Собственно, шторм уже начался. Теперь остается только смотреть, утону я или всплыву.
В библиотеке на столе рядом с ноутбуком я обнаруживаю свою сумочку. Достаю оттуда свой телефон и снимаю блокировку. Увидев пятнадцать пропущенных звонков от Диего, а также несколько панических сообщений, глубоко выдыхаю. Последнее смс заглавными буквами:
«ПОЖАЛУЙСТА, ДАЙ МНЕ ЗНАТЬ, ЧТО С ТОБОЙ ВСЕ НОРМ!!!»
Я решаю ему позвонить, опасаясь, что он натворит глупостей, если не получит от меня ответа.
– Тру! – моментально отвечает он. – Слава богу! С тобой все в порядке?
– Я в полном порядке, честное слово. Все в порядке.
После небольшой паузы он тяжело выдыхает.
– Боже. Я тут с ума схожу от страха.
– Прости за вчерашнее. Я и понятия не имела, что он...
– Не смей извиняться за этого сукина сына! – Когда я молчу, будучи пораженной злобностью его тона, Диего смущенно откашливается. – Дерьмо. Прости. Не хотел на тебя кричать. Я просто очень волновался. А когда ты не вышла сегодня на работу, я подумал... – он затихает на мгновение, а потом говорит уже тише. – Я подумал, что он обидел тебя.
– Он не причинит мне вреда, – уверенно говорю я.
– Тру, – мягко шепчет Диего, – не будь наивной. Мы говорим о человеке, который казнил десятки своих врагов. Он причиняет людям боль, потому что ему это нравится.
Или может, потому, что они этого заслужили.
Меня так удивляет эта мысль, что я продолжаю молчать. Я даже не собираюсь обдумывать, что это значит, и уж тем более позволять этой фразе вырваться из моего рта.
– Послушай, я знаю, что ты не много о нем знаешь...
– Я знаю достаточно.
Теперь настала очередь Диего удивленно замолчать.
– Хочешь сказать, ты осведомлена, что он глава ирландской мафии?
– Теперь да.
– Но до вчерашнего вечера не знала?
– Нет.
– Значит, раньше он лгал тебе о том, кто он такой.
– Он пытался меня уберечь.
Диего смеется жестко и недоверчиво.
– Ты слишком умная, чтобы поверить в подобное.
Гнев медленно разворачивается в моем нутре, как кобра раздвигает грудные ребра, образуя подобие капюшона.
– Тебе как-то навредили?
Неохотная пауза, затем:
– Нет.
– А знаешь, почему?
– Потому что ты попросила его, – сквозь стиснутые зубы шипит Диего.
– Правильно. И если ты думаешь, что я беспомощная жертва, то ты ошибаешься.
– Может, ты и не беспомощна, но все равно остаешься его жертвой!
Жар ползет вверх к моим щекам, отчего мои уши и лицо начинают гореть.
– Я никогда в жизни не была жертвой, и уж точно не стану ею сейчас.
Наступает долгое, напряженное молчание.
– Он подслушивает, да? Стоит у тебя за спиной, приставив пистолет к твоей голове, и нашептывает тебе, как отвечать.
– Н-е-т, – медленно, по буквам говорю я. – Никто меня не подслушивает. И рядом нет пистолетов. А еще он никогда не позволял себе указывать мне, что говорить.
– Я тебе не верю.
– Я ничего не могу с этим поделать, но я сказала правду.
– Ты себя слышишь? – визжит он. – Ты же его защищаешь! Он же гангстер, Тру! Бандит!
Я стараюсь говорить ровным голосом, хотя мои руки трясутся, а живот сжимается.
– Насколько я помню, ты сам когда-то был бандитом.
– Это было десять лет назад! Кроме того, я был далеко не тем, кем является Лиам Блэк!
– Мне нужно, чтобы ты перестал кричать, или разговор окончен.
По его тяжелому и неровному дыханию, я понимаю, что он в бешенстве.
– Так ты теперь его девушка или что-то в этом роде?
Или что-то. Слабая улыбка приподнимает уголки моих губ.
Интересно, кем меня это делает? Женщиной, которая находит юмор в собственной кончине? Человеком, способным держать в уме противоречивые мысли, но продолжать функционировать?
Мысль первая: Лиам – преступник.
Мысль вторая: Лиам – молодец.
Я не знаю, как, почему или когда я стала человеком, способным простить плохие вещи, если, по моему мнению, добра это принесло больше. Я знаю только, что верю в Лиама – во всю его тьму и прекрасный свет – и мне кажется, что все происходящее имеет смысл, даже если это напоминает безумие.
– Слушай, я позвонила, чтобы сообщить тебе, что со мной все в порядке, и узнать, как у тебя дела.
Он фыркает.
– Ты могла бы позвонить раньше, чтобы поинтересоваться, все ли мои конечности на месте. Ты же сама видела, как он заставил того парня вышвырнуть меня из ресторана. Я мог сейчас лежать в переулке с пулей в голове!
– Я знаю, что ты меня не поймешь и, вероятно, не поверишь, но когда Лиам сказал, что не причинит тебе вреда, это было обещание.
– Когда я сказал тебе, что не нуждаюсь в твоей защите, это тоже было обещанием.
Я хмурюсь.
– И что это должно означать?
– Это значит, что у меня есть возможности защитить себя. Лиам Блэк – не единственный, у кого есть связи. И он точно не единственный, кто знает, как заставить людей исчезнуть.
Волоски на руках от этого заявления встают дыбом.
– Диего, пожалуйста, не делай глупостей. Нет никакой необходимости нагнетать ситуацию. Никто не пострадал...
– Пока не пострадал, – мрачно вставляет он. – Ты обманываешь сама себя, если думаешь, что общение с подобными личностями не заканчивается кровью.
И он отключается.
Я смотрю на телефон в своей руке, расстроившись настолько, что не могу нормально думать. Затем поворачиваюсь и выхожу из библиотеки, чтобы по длинному коридору добраться до спальни.
– Почему почти все в этом городе знают, кто ты такой, но я ничего не могу найти о тебе в интернете? – с порога спрашиваю я.
Лиам отвечает тихо и спокойно, что разительно отличается от визгливых ноток в моем тоне, граничащих с истерикой.
– Я нанимаю специалистов, которые следят, чтобы информация обо мне не просачивалась в сеть, но сарафанное радио невозможно остановить. Почему ты так расстроена?
Я переминаюсь с ноги на ногу от волнения.
– Я только что говорила с Диего. – Лиам переводит взгляд с потолка на меня. Ждет продолжения. – Он думает, что я твоя жертва.
– Значит, он совсем тебя не знает.
– Ты действительно похитил меня.
Его глаза блестят, а голос становиться тише.
– Но ты ведь не чувствуешь себя жертвой?
Я вспоминаю арку в итальянском ресторане.
– Нет. – Когда его взгляд теплеет, я добавляю: – Возможно, я обманываю себя. Мои гормоны могли устроить переворот в моей голове.
Его мощная грудная клетка поднимается и опускается вместе с тяжелым дыханием. Он возвращает свой взор к потолку.
– Мне действительно начинает надоедать этот парнишка, – хотя его голос звучит сухо, я знаю, что это не угроза.
– Он меня не науськивал. Такое развитие событий я придумала сама.
Лиам по-прежнему молчит.
Поразмыслив, я тихо добавляю:
– Ладно, я не обманываю себя. – Его голова не двигается, но взгляд снова скользит в мою сторону. – Нет, конечно, в последнее время мои гормоны словно попали в цирковое шоу. Но в целом, полагаю, я просто... – Я делаю глубокий вдох и решаю быть абсолютно честной. – Мне требуется минута, чтобы собраться с мыслями.
– Без проблем, – мурлычет он.
Я смотрю на него, на это тело, на это лицо, на все эти мускулы и татуировки, на эту агрессивную сексуальную энергию, которую он сдерживает одной лишь силой воли, и чувствую укол желания, такой сильный, что он пугает меня.
– Значит, ты убил десятки своих врагов? – спрашиваю, чтобы остудить свое возбуждение.
– Даже больше, – спокойно отвечает он.
– О. – Я прочищаю горло. – Ладно. Спасибо за честность. Наверное.
И хихикаю.
Мгновение изучив выражение моего лица, Лиам говорит:
– Амбивалентность – настоящая стерва, да?
Вопрос риторический, поэтому я обхожу его стороной.
– Думаю, Диего будет проблемой.
Лиам поднимает брови.
– Для кого же?
– Для тебя.
Его взгляд мрачнеет.
– Как же плохо ты обо мне думаешь.
– Голиаф недооценил Давида. Посмотри, к чему это привело.
Лиам хмурится, сощурив глаза и глядя на меня с другого конца комнаты, как будто пытается через хрустальный шар узреть будущее. Затем его взгляд проясняется.
– Ты беспокоишься обо мне, – с удивлением отмечает он.
– Вот только не надо так раздуваться из-за этого, – натянуто говорю я. – Просто пытаюсь быть практичной.
Его глаза так же мягки, как и голос.
– Я буду иметь это в виду. Спасибо.
– Но я не хочу, чтобы ты пытался его напугать или вообще что-то с ним делать, ясно? И директива «Не делай ему больно» все еще остается в силе. Я просто тебя предупреждаю.
– Понятно.
– Обещаешь?
– Честное-пречестное. – Он широко улыбается. Аж дух захватывает.
Наши взгляды встречаются, после чего я направляюсь обратно в библиотеку. Разум кричит, чтобы я не позволяла себе испытывать чувства к этому незнакомцу, который внезапно ворвался и похитил мою жизнь, в то время как сердце шепчет, что уже слишком поздно.
Какое-то время я пытаюсь учиться, но сдаюсь. Я слишком рассеяна. Пытаюсь дозвониться до Элли, но вызов переключается на голосовую почту. Оставляю ей сообщение, где говорю, что останусь с Лиамом на некоторое время, о чем, по достоверным источникам, она уже знает, поэтому на будущее я была бы признательна, если бы она время от времени принимала мою сторону.
Отправляю смс Карле с благодарностью, что она пришла на мой праздничный ужин, но ответа не получаю.
Пока я сижу и смотрю на телефон в своей руке, меня поражает все, что произошло. Нападение в переулке, понимание, кто такой Лиам, странные реакции Диего, окончание колледжа, пребывание здесь... все это давит на меня со всех сторон.
Я наклоняюсь, упираюсь головой в ладони и закрываю глаза, стараясь не заплакать.
Так я и засыпаю: на стуле, уткнувшись лицом в стол. Именно так Лиам находит меня, когда приходит немного позже.
Не говоря ни слова, он берет меня на руки и относит в постель.
∙ ГЛАВА 23 ∙
Тру
Я не понимаю, как преступный гений, пугающий взрослых мужчин одним упоминанием своего имени, может быть таким любителем обнимашек.
Мы спали в его обожаемой позе ложек, словно нас склеили. Лиам даже не пытался раздеть меня, просто положил на кровать, натянул на нас одеяло, повернул меня на бок и зарылся в меня.
Его теплое дыхание щекочет тонкие волоски на моей шее.
– Тебе удобно? – сонным голосом спрашивает он.
– Физически, очень.
Понимая смысл моего высказывания, он бормочет:
– Труднее всего находится в ссоре с самим собой.
– Так говоришь, будто знаешь это по личному опыту.
– Так и есть. У меня есть парочка советов.
– Поделишься?
– Будь, как будет. Признай, что внутри тебя враждуют фракции. Если ты живешь в соответствии со своими основными ценностями, все сомнения – это просто шум, который ты можешь позволить себе игнорировать.
А мой волк настоящий философ. Некоторое время я обдумываю его слова, глядя в темноту.
– Давай вываливай их, – подсказывает он. – Я знаю, что у тебя есть список.
Это не должно меня удивлять, но я все равно спрашиваю:
– Откуда ты знаешь?
– Потому что когда-то я тоже был идеалистом.
В его тяжелом голосе слышится что-то похожее на сожаление. А может быть, это просто усталость.
– Окей. Какого-то порядка нет, но мои пять основных ценностей – это неординарность, уверенность в себе, доброта, честность и мужество.
– Первая пятерка из скольких?
– Двенадцати.
Я не вижу его улыбки, но чувствую ее.
– Давай остальные.
– Любопытство. Свобода. Упорство. Познание. Юмор. Благодарность. Уединенность.
Через некоторое время он тихо говорит:
– Хороший список.
– Спасибо.
– И все же мне любопытно. Уединенность? Большинство людей не любят одиночество.
– Одиночество и уединенность – две совершенно разные вещи. Наиболее одиноко я чувствую себя в толпе.
Лиам задумчиво молчит, потом крепче прижимает меня к себе и вздыхает, уткнувшись в мои волосы. Я чувствую, как он борется с самим собой, но не знаю, с чем именно.
– Как ты стал таким, как сейчас, Лиам?
– А какой я сейчас?
– Человеком, стоящим на вершине горы костей.
Он медленно выдыхает и прикасается лбом к моему затылку. Он такой горячий, будто его лихорадит.
– Я мог либо подняться на вершину, либо сам стать скелетом, – говорит он хриплым голосом.
– И ты счастлив?
Его смех режет слух.
– Ты что, шутишь?
– Нет.
– Счастье – это иллюзия.
– Печально, что ты так думаешь. Большинство людей думают, что счастье – это и есть смысл жизни.
– Именно поэтому большинство людей впадают в депрессию, – с легким отвращением парирует он. – Они ставят счастье превыше остального. Выше более важных вещей. Но это всего лишь эмоция. Вряд ли они вообще имеют значение.
Он очень расстроен. Я задела его за живое, но он так часто задевал меня, что я не отступлюсь.
– И что может быть важнее счастья?
Он отвечает без колебаний, его голос звучит убежденно.
– Честь. Без чести человек с таким же успехом может считаться мертвым.
Слова повисают в воздухе, сверкающие и опасные, как обнаженный меч, чье заостренное лезвие собирает свет, а заодно и мое любопытство.
Почему босс мафии так яростно говорит о чести? Это скорее присуще солдатам, готовым отдать свою жизнь за Бога и страну. Рыцарям, присягнувшим на верность своему королю.
Человеку, выполняющему свой долг.
Я вспоминаю странное замечание Деклана в гараже и задаюсь вопросом, связаны ли его разговоры о честности и разговоры Лиама о чести.
Какой смысл в этом для людей, которые имеют дело с властью, насилием и человеческими страданиями?
Пока в моих нервных окончаниях бурлит странное предчувствие, я поворачиваюсь к Лиаму лицом в темноте.
– Лиам?
– М?
– Я добавляю честь к своему списку.
Его грудь плотно прижата к моим лопаткам, поэтому я ощущаю, как сильно колотится его сердце. И это значит больше, чем любые сказанные им слова. Я убеждаюсь, что была права, когда обвинила его в том, что у него было больше одного секрета.
Я начинаю думать, что Лиам Блэк – это лабиринт из тайн.
Слоеный пирог изо лжи.
И я собираюсь сдирать эти слои, пока не найду его истинный центр, даже если это убьет меня.
* * *
После той ночи наши дни начинают протекать в некой закономерности.
Утром я просыпаюсь позже Лиама. Мы вместе завтракаем, потом я иду заниматься в библиотеку, а он уходит на целый день бог знает куда. Я не спрашиваю. Он не объясняется. После ужина, вечером, мы проводим вместе время перед камином, читая, разговаривая или в полной тишине.
Мне кажется странным, что мы можем часами сидеть в присутствии друг друга, не испытывая потребности говорить. Странно, чудесно и умиротворенно, думаю, мы оба в этом нуждаемся.
Я часто ловлю на себе его взгляд, стоит мне поднять глаза от книги. Иногда Лиам смотрит задумчиво, иногда – мрачно. Внутри него скрывается дикий ночной лес, где обитают опасные существа и скрытые ловушки.
Но каким бы мрачным ни был его взгляд, его глаза всегда горят желанием.
Но после той первой ночи он ко мне не притрагивался.
Он держит свое обещание не давить на меня, как священный обет. Мы спим в одной постели, прикасаясь друг к другу, и всегда его эрекция рано или поздно дает о себе знать, но Лиам ведет себя как ни в чем не бывало, держа свои руки и член при себе.
Через неделю я изнемогаю от желания.
Неоспоримая истина, что пламя вожделения разгорается сильнее, когда ему не мешают. Чем дольше мы не получаем желаемого, тем пуще его хотим. Лиам предупредил, что больше не будет настаивать, и, клянусь Богом, ему это великолепно удается, в то время как я чуть ли не лезу на стены от сдерживаемой похоти.
Я не знаю, входит это в его планы или он просто выполняет свое слово, но лежать рядом с его теплом в темноте стало ночной пыткой.
На восьмой день я ломаюсь.
Мы сидим на кухне. Я – на табурете у большого черного гранитного островка и смотрю, как Лиам нарезает бананы в мои хлопья. Так просто, так по-домашнему: он без рубашки, а его волосы растрепаны после сна. Больше всего я хочу вцепиться в эти его волосы и направить его лицо себе между ног.
Поигрывая ложкой, я небрежно заявляю:
– Нам понадобятся презервативы.
Он замирает с бананом и ножом в руках. Все его внимание переключается на меня.
– Их нет ни в тумбочках, ни в шкафчиках в ванной, – легко продолжаю я, как будто только что не сгорела дотла от его взгляда. – Я проверила.
Лиам облизывает губы, отчего мои соски твердеют.
Затем мой волк кивает и снова переключается на банан.
Мне же приходится ухватиться за край столешницы, чтобы не растечься лужицей на полу.
Мы завтракаем в тишине, такой обжигающе горячей, что я начинаю потеть. Приняв душ и одевшись, Лиам уходит так же, как и каждый день – поцеловав меня в лоб у двери.
Однако прямо перед уходом он опускает голову и шепчет мне на ухо хриплым голосом:
– Ты должна сказать «пожалуйста».
И уходит, даже не оглянувшись, оставляя меня наполовину кипящей от злости, наполовину просто кипящей.
Я не могу учиться. Поэтому расхаживаю подобно лунатикам туда-сюда по библиотеке, из угла в угол гостиной и вокруг кухонного островка.
К его возвращению я нахожусь на грани.
Лиам находит меня на диване в гостиной, где я, поджав под себя ноги, пью бокал красного вина. Уже второй по счету. От приятной алкогольной расслабленности каким-то образом этот мужчина кажется сексуальнее, чем обычно. Его волевая нижняя челюсть сжата, а глаза горят, словно угли.
Он принес с собой небольшой коричневый бумажный пакет сумку.
Со мной Лиам не здоровается. Не здороваюсь с ним и я. Вместо этого мы смотрим друг на друга так, словно поспорили, кто моргнет первым.
Затем он ставит пакет на кофейный столик, подталкивает его ко мне и выпрямляется. Ослабляет галстук, наблюдая за мной и ожидая, что я что-нибудь скажу.
Боже. Он не собирается облегчить мне задачу.
Я ставлю бокал на кофейный столик и встаю.
– Ты голоден?
Его глаза пожирают меня насквозь.
– Блядь, очень.
– Я про ужин.
Он стягивает галстук через голову и бросает его на пол.
– Тогда нет. Давай, скажи это.
Мой пульс сбивается с ритма. Лиам включил свой режим альфы. Дикий, нетерпеливый режим. Тот, где он пушит хвост и скалит клыки, а его шерсть встает дыбом.
Я нервно облизываю губы. Потом вытираю о джинсы вспотевшие ладони.
– Эм…
Он опускает с себя пиджак, позволяя ему упасть на пол, затем расстегивает рубашку, вытаскивая заправленные концы из-под пояса брюк. Все это время он смотрит на меня, не мигая.
– Я, эм...
Лиам расстегивает пряжку. Мои груди наливаются, а соски начинают тянуть. Внезапно становится трудно дышать.
– Лиам.
Он вытаскивает ремень через шлевки с громким свистом, от которого я едва не задыхаюсь.
– Да, девочка? – терпеливым голосом откликается он, но его глаза полыхают
Я знаю, что он не назовет меня деткой, пока мы не окажемся в постели. Так он называет меня только там.
– Я хочу, чтобы... пожалуйста…
Он скручивает ремень и щелкает петлей. Я подпрыгиваю и, задыхаясь, выпаливаю:
– Не мог бы ты заняться со мной любовью, пожалуйста.
Вопросом это не прозвучало, но ему все равно. Обойдя кофейный столик, он командует:
– Возьми пакет.
Я едва успеваю подчиниться, как он поднимает меня и перебрасывает через плечо.
Вот так да. Он просто перебросил меня через плечо.
Я цепляюсь одной рукой за пакет, другой – за его рубашку. Мои ноги болтаются в воздухе, пока он несет меня в спальню, придерживая большой ладонью за бедра. Наверное, я должна была бы почувствовать себя нелепо от того, что меня несут, словно куль с мукой, но вместо этого я дико возбуждена, а мое сердце стучит, как барабан.
В первый раз мы трахались.
Во второй раз у нас был секс.
Сейчас мы займемся любовью, что делает ситуацию намного лучше и намного хуже.
И гораздо, гораздо опаснее.
Лиам опускает меня на кровать, затем наваливается сверху и глубоко целует, исследуя языком мой рот, зарыв руки в моих волосах. Я обнимаю его за широкие плечи, а ноги сцепляю на его талии. Маленький коричневый пакет сжимаю так, словно от этого зависит моя жизнь.
Мой волк встает на колени и срывает с себя рубашку, пока я удобнее устраиваюсь на кровати, наблюдая за ним и возбуждаясь все сильнее.
– Повтори, – его голос охрип от желания.
– Пожалуйста, займись со мной любовью, – шепчу я.
– Закинь руки за голову.
Я немедленно подчиняюсь.
Лиам стягивает с меня джинсы и трусики, затем поднимает мою футболку до подмышек так, что она собирается под подбородком. Застежка на моем лифчике спереди, поэтому он со щелчком открывает ее, обхватывает мои груди и начинает их пожирать.
Он присасывается к тугому соску, заставляя меня выгибаться дугой и стонать, проделывая после то же самое с другой грудью. Лиам не спешит, наслаждаясь своей властью, пока я приподнимаю бедра к его теплу.
– Скажи мне, чего ты хочешь.
– Твой рот.
Он нежно прикусывает сосок.
– Мой рот и так на тебе, детка.
– Нет... там, внизу.
– На пальцах ног? – усмехается он и кусает сильнее.
Мой стон удовольствия искажается.
– Между ног. Пожалуйста.
– Хочешь мой рот на своей киске?
Я брежу. Его голос такой страстный и мрачный, что я схожу с ума.
– Да, пожалуйста, – лепечу я. – Я люблю его, я хочу его, пожалуйста, поторопись, я хочу его немедленно.
Из груди Лиама вырывается рычание, как у животного, которое дает всем понять, что эта территория принадлежит ему.
Мой волк опускается вниз по моему телу, нежно покусывая мой живот и бедра. Облизнув мое бедро, он носом утыкается в развилку моих ног и глубоко вдыхает со звуком мужской потребности.
Мое лицо становится пунцовым. Я прикусываю губу и беспомощно покачиваю бедрами.
Большими пальцами он раздвигает мое лоно и нежно ласкает пульсирующий клитор.
В коричневом бумажном пакете от моих ногтей образуется дырка.
– Посмотрите на эту хорошенькую киску, – шепчет Лиам, нежно пощипывая мои складочки и скользя пальцем внутрь меня. – Ох, ты такая мокрая. Чертовски мокрая.
Когда он облизывает мой клитор, я всхлипываю, дергаясь.
Лиам нежно толкается в меня пальцем, продолжая ласкать мой клитор языком, а другой рукой гладить мою грудь. Я забываю о пакете и инструкции держать руки над головой и погружаю дрожащие пальцы в его волосы.
Когда я стону, протяжно и тихо, он бормочет:
– Боже, как же мне нравится этот звук. Почти так же, как когда ты выкрикиваешь мое имя во время оргазма.
– Пожалуйста, заставь меня кончить, – задыхаясь, умоляю я. – Господи! Да, пожалуйста, Лиам, мне нужно кончить.
– Ты же знаешь, что так и будет, детка. Ты же знаешь, что я позабочусь о тебе.
Он скользит еще одним пальцем внутрь меня, затем снова опускает рот на мою плоть и начинает сосать.
Тяжело дыша, я двигаю бедрами ему в такт. Моя кожа горит огнем. В комнате слишком жарко, слишком мало кислорода.
Лиам подводит меня прямо к краю оргазма, но прежде чем я падаю, он останавливается.
Встает, снимает с себя остальную одежду и приказывает:
– Резинку.
Наполовину в бреду, я шарю вокруг в поисках бумажного пакета. Внутри оказывается коробка с презервативами, которую я открываю. Разрываю маленький пакет из фольги зубами. Затем присаживаюсь на край кровати и дрожащими пальцами раскатываю презерватив по твердому члену Лиама.
Он смотрит на меня темным, яростным взглядом, запустив одну руку в мои волосы.
Стоит мне закончить, он толкает меня обратно на матрас и врывается внутрь меня.
– Ты должна кончить на моем члене, – рычит он мне в ухо. – Я уже неделю как одержим этой идеей.
И целует меня, придавливая своим весом. Все вокруг становиться ярче. Воздух мягче, дышать уже легче. Теплый, чистый запах его кожи и волос наполняет мой нос. Я притягиваю его ближе, отчаянно нуждаясь в трении, в каждом скольжении и толчке, в его глубоком грудном рычании и в том, какой маленькой и защищенной я под ним себя чувствую.
Из-за происходящего мое сердце как будто распахнулось настежь.
Лиам разрывает поцелуй, чтобы прошептать на ухо мое имя. Мягко, отчаянно и с оттенком грусти, которую я не понимаю.
По мере моего приближения к оргазму, я пугаюсь наплыва эмоций, потому борюсь с ними. Все это слишком всепоглощающе.
Лиам знает, что со мной происходит. Откуда-то, но знает.
Замедляя движение бедер, он поднимает голову и смотрит на меня сверху вниз.
– Не смей сдерживаться, детка, – хрипло командует он. – Если у нас есть только это, то отдай мне все без остатка.
