Текст книги "И волком я бреду во снах... (СИ)"

Автор книги: Джей Ракса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

11.

Кроме того князь изъявил желание чтобы кто из нас охранял его детей. Впрочем, если быть точным это было желанием его жены.

Утром следующего, после попытки отравления, дня за завтраком княгиня подняла вопрос о том, что в виду последних событий детям необходима охрана. Не смотря на то, что я при этом присутствовал, говорила она об этом князю (украдкой посматривая на меня). Сивилла поведала мужу, что одна из ее горничных видела как молодая волчица с легкостью одолела рослого детину, причем сделала это без оружия. Но с горожанками и даже их детьми была мила и вежлива. И что было бы неплохо приставить ее к нашим детям в качестве телохранителя. Лаон спорить с ней не стал, а обратился ко мне:

– Среди вас же есть, – князь сделал паузу, подбирая подходящее слово: – Девушка?

Я кивнул в знак согласия.

– Могла бы она охранять моих детей?

– Да.

Княгиня наклонилась к супругу и прошептала ему на ухо:

– Пусть она живет в детских покоях, – говорила то она конечно тихо, я прекрасно слышал каждое ее слово.

– Чтобы ей легче было это делать, она сможет поселиться в детских покоях, – озвучил мне слова жены князь.

– Хорошо, – одобрил я их мысль.

– Ты можешь после завтрака прислать ее в классную комнату? – его слова, звучавшие как вопрос, были приказом, по сути.

– Она придет, – заверил я князя.

В течение всего разговора дети сидели притихшие, а девочка, побледнев, так и вовсе перестала есть. Похоже, родители не были в курсе их проникновения в наше жилище.

С этого дня у Варги были отдельные обязанности. Она перестала ходить в караулы, а была постоянно при детях князя. Однако каждое утро перед рассветом прибегала ко мне доложить (мысленно передавая все подробности), как прошли предыдущие день и ночь. Так что мне было доподлинно известно, как шли ее дела.

Для Варги поставили кровать в игровой комнате, в которую выходили двери спален. Так что ей не составляло труда на слух (через приоткрытые двери) следить, что происходит с детьми ночью.

Днем же она повсюду следовала за ними. Конечно, при детях были еще и няньки, но племянница подошла к делу очень ответственно.

С утра в классной комнате следила за тем, чтобы те прилежно занимались. Как бы ни думали об оборотнях эльфы и даже люди, но своих детей мы учили разным языкам и грамоте, а также счету. Поэтому, не смотря на то, что особо в уроки Варга не вникала, но и отлынивать от занятий детям не давала (могла и подзатыльник отвесить). Хотя иногда она проявляла живейший интерес к тому, что говорили учителя, особенно когда они приносили книги с красивыми картинками.

Особенно плохо Варга относилась к тому, что дети нарушают установленные для них правила. Они убегали и прятались от нянек, конечно, проделать такое с ней не удалось, разыскала их быстро, и не смотря на крики "Ты не можешь нас бить. Наш отец князь" отвесила всем подзатыльники. Да и потом проделывала такое не раз.

Княжеские отпрыски на первых порах пытались жаловаться матери, она внимательно их слушала, соглашалась, утешала и обещала поговорить с Варгой. Но наедине говорила моей племяннице "Все хорошо. Ты поступила правильно". Потому что после ее появления, детей удалось хоть как то приструнить, ведь в клане молодежь слушается старших беспрекословно. Именно это замечательное качество (по мнению нянек и учителей) ей удалось привить детям. Пусть и несколько грубоватыми методами.

Однако со временем Варге удалось завоевать их доверие. Будучи сама еще, в сущности, ребенком она с радостью водила их в лес и учила ориентироваться там, читать следы и охотиться. Обращаться с различным оружием (луком, мечом, кинжалом и метательными ножами), причем не, только мальчиков, но и княжну. Поначалу их сопровождали и няньки, но вскоре стало ясно, что племянница прекрасно справляется и без них.

Однажды произошел случай, окончательно убедивший всех, что под ее защитой детям ничего не угрожает. Были они в лесу, не то чтобы охотились, скорее гуляли. Но у княжичей были луки, а Варга была вооружена полностью. Продвигаясь сквозь густые заросли, они вышли к длинной и узкой прогалине, где паслись несколько ланей. Мэйнон скинул лук и прицелился, но выстрелить не успел, так как животные резко сорвались с места и скрылись в кустах. В недоумении княжич взглянул на Варгу, та мотнув головой в сторону поляны, тихо сказала:

– Смотри!

И они увидели, как с противоположной стороны вышел медведь. Не знаю, как пришло это ему в голову, но старший сын князя выстрелил. Даже опытные охотники не пытаются убить этого зверя одной стрелой, пушенная же слабой детской рукой она вреда косолапому почти не причинила. Только ярость вспыхнула в глазах зверя, и он рванулся в их сторону. Несмотря на кажущуюся вальяжность, медведь может быть невероятно проворен. В мгновение ока он преодолел разделяющее их расстояние, но Варга успела оттолкнуть детей за большое дерево и, выхватив из-за спины двойной гномий топор, и сжав его двумя руками, прыгнула на приближающееся животное. Когда она отрубила ему голову, тело сделало еще пару шагов и свалилось в траву. Племянница же напряженно замерла над медвежьей головой с отведенным в сторону топором. Облизав с лезвия кровь, она засунула его на место и вернулась к детям, которые притаились за мощным стволом.

Насмерть перепуганная, Абелла залилась слезами и запросилась домой, да и Мэйнона с Баяном заметно потряхивало. Варга повела их в город, по дороге успокаивая девочку. Во дворец же княжичи вбежали на перегонки. Узнав у прислуги, что родители в столовой (время то было обеденное), резво побежали туда.

Распахнув настежь дверь, наследники ворвались внутрь с криками:

– Мы убили медведя! Мы убили медведя! – горланили они, радостно прыгая.

– Какого еще медведя? – упавшим голосом спросила княгиня.

– Большого! Я выстрелил из лука, а Варга отрубила ему голову, – с гордостью ответил матери Мэйнон.

Переводя взгляд с одного сына на другого Сивилла, побледнела как полотно. Она хотела, что-то сказать, но слова застряли в горле. Когда в дверях появились Абелла и Варга с ее уст сорвался вздох облегчения.

Лаон же не проявил ни капли волнения, и только излучая гордость, широко улыбался. Жестом, подозвав слугу, он распорядился позвать в столовую егеря. А когда тот пришел Варга, как смогла, объяснила ему, где осталась туша, а несколько часов спустя егерь привез ее вместе с головой на телеге запряженной парой лошадей. Князь вышедший посмотреть приказал из головы сделать чучело и повесить в тронном зале, а шкуру постелить в спальне сыновей. Мясо отнесли на кухню, из него приготовили ужин для всех. Не только для предстоящего торжества, но и для слуг и солдат.

По такому случаю во дворец пригласили знатных горожан. В тронный зал внесли столы. Когда блюда же поставили перед гостями, Лаон объявил:

– Этого медведя нынче убил мой сын Мэйнон!

Мальчик с гордостью встал и поклонился собравшимся. Весь вечер гости поднимали тосты, превозносили достоинства, как самого князя, так и его наследника. Но я мало обращал на пустую болтовню внимание. Ведь хорошо приготовленного мяса и вина было в достатке. Вскоре я заметил, как Варга увела детей.

Еще где то неделю спустя моя племянница снова всех удивила. С приближением полнолуния дети стали донимать Варгу вопросами типа "Ты выть умеешь? Нам покажешь? А научить можешь?". Не зная как поступить, она благоразумно спросила у меня. Посчитав, что наш вой может всполошить обитателей дворца и горожан, я спросил у князя, может ли она в ночь полнолуния поучить детей выть. Усмехнувшись, он дал согласие, но обязал меня предупредить часовых и нянек, что бы те не подняли переполоха. Естественно эта новость мигом облетела не только весь дворец, но и, наверное, полгорода. К тому времени, когда поднялась луна, у городских стен собралась большая толпа слушателей, скрывавшаяся в густой тени, отбрасываемой стеной.

Княжеские отпрыски напрасно рассчитывали, что если они потихоньку выберутся на стену, этого никто не заметит. Нет, народ, столпившийся внизу, они-то и не заметили. Об их присутствии знала только Варга, людей выдавали шум и запах, да и видела она их прекрасно. Посему моя племянница постаралась исполнить лучший свой вой. Мы единодушно решили что "пела" она в этот раз замечательно. Да и люди не были разочарованы в своих ожиданиях. Поистине редкая удача услышать вой оборотня, точно зная, что при этом тебе ничего не грозит. Дети Лаона, на наш взгляд, выли так себе, ну что ж поделать, опыта маловато. Да и что с людей взять.

Не только сыновья и дочь князя пытались подрожать Варге, она сама тоже переняла некоторые человеческие повадки. День ото дня Варга была все более разукрашенной цветными ленточками, даже к топору вместо кожаной тесемки, она привязала красивую цветную ленту, широкую и прочную. На руках выше наручей болтались несколько бисерных браслетов. Все это барахло подарила племяннице Абелла.

Это явственно свидетельствовало о том, что дети, да и их мать Варгу искренне полюбили.

12.

Через две недели, после нашего прибытия в город, к отряду присоединились еще два родича. Это были Хаг и Вар. Я бы взял их сразу, но в то время они были на охоте. Поэтому по возращении им передали, что при желании они могут к нам присоединиться. Ни сколько не сомневался, что так и сделают. Эти двое были лучшими охотниками в клане, никто не мог с ними сравниться в наблюдательности и умении часами (а то и днями) сидеть в засаде.

Их появление я решил не афишировать, это давало некоторое преимущество.

Эльфы, да и люди тоже не очень-то нас различали, для них мы все были на одно лицо (хотя вернее будет сказать морду). Поэтому когда один сородич менялся другим, этого не замечали, в казарме то нас оставалось, столько же, просто двое обитали в лесу. Впрочем, меня люди узнавать научились, скорее всего, по длинному шраму, наискось протянувшемуся ото лба к кончику носа. Этот след на мне оставил бывший владелец того церемониального эльфийского оружия, которым я сейчас вооружен.

В задачу этого резерва входила слежка за эльфами, княжеским племянником, начальником охраны во время его визитов к любовнице-эльфийке и за другими заинтересовавшими меня персонами, если по каким, либо причинам я не мог этого делать сам. Также они вели тайное наблюдение за тем, не следит ли кто-то за нами, когда мы сопровождаем князя. Слежку то легче обнаружить со стороны.

Полученные сведения позволили мне сделать вывод, что эльфы к счастью оставили (или скорее отложили на неопределенный срок) идею устранить князя. Я исподволь дал ему это понять. А то несколько дней Лаон сиднем просидел во дворце, и даже если неотложная надобность требовала его личного присутствия, делал это без обычной для себя живости.

Внушать самому князю было почти бесполезно. Поэтому действовать приходилось через его окружение. Особенно хорошо для этого подходил Титус, поскольку он с легкостью принимал чужие мысли за свои. Я "подталкивал" его к тому, что бы он особенно ярко описывал новые караваны, пришедшие в город, и разбалтывал только хорошие сплетни. Например, что владыка Лойнариэль вернулся в свои владения. Эта новость подействовала на правителя ободряюще, потому как на следующий же день отправился на ярмарку познакомиться с купцами с далекого юга, редко заходившими в эти края. Для меня же эта "прогулка" стала источником неприятного открытия.

Это были люди достаточно высокого роста, все их тело скрывали длинные просторные одежды, а голова убрана причудливо скрученным куском материи. Открытыми оставались лишь смуглые руки и лицо, обрамленное густой черной бородой, на котором располагались миндалевидные глаза и прямой нос.

Когда князь приблизился к их шатру, установленному на Пастушьей площади возле самых торговых рядов, из него к нам навстречу вышли четыре человека. Один с проседью в бороде и морщинами вокруг глаз, держался по хозяйски, двое молодых по виду явно были его сыновьями. Четвертым был мужчина средних лет, оказавшийся толмачом. После того как иноземцы поклонились Лаону, старый купец произнес что то на своем языке. Толмач перевел князю:

– Мой господин, досточтимый Хэмер приветствует Вашу Светлость!

– Передай своему господину, что я тоже приветствую его. А еще хочу взглянуть на товары и диковинки, что везет его караван.

Чужестранцы перебросились между собой несколькими фразами, причем один из молодых людей, искоса поглядывая на нас, но явно обращаясь к своему отцу, среди прочего произнес "раксас". В ответ старик закивал и сказал что-то толмачу. Тот перевел князю:

– Мы торгуем тканями, пряностями, сладостями и напитками нашей родины. Если Его Светлость пожелает угоститься, то у нас есть что предложить Вам и вашей охране.

В глазах Лаона вспыхнуло подозрение, но заметив, что мы не проявляем даже тени беспокойства согласился отведать экзотические напитки и яства. Младший сын караванщика вынес из шатра и поставил перед нами низенький столик, на котором была большая тарелка со сладостями и два вида напитков, один в стеклянном сосуде, другой в небольшом бурдюке. Еще там же стояли две деревянные кружки и четыре стаканчика из цветного стекла.

В один из стаканов из бутылки налили прозрачного золотистого вина. Остальные сосуды наполнили из бурдюка пенящейся, прянопахнущей жидкостью, причем, только кружки до полна. Толмач подал вино князю, кружки мне и Харгу, а оставшиеся взяли караванщик с сыновьями. Снова что-то подозревая, Лаон спросил:

– Почему мне не налили тоже, моей охране?

– Ваша Светлость! Вам вряд ли придется по вкусу то, что любят раксасы, – растеряно сказал иноземец: – Но если вы опасаетесь, я могу испить из вашего кубка, – с этими словами толмач протянул руку к его стакану.

Бросив взгляд в мою сторону, князь успокоился и снисходительно ответил:

– Не нужно. Я доверяю вам, – но все-таки с опаской пригубил напиток.

Я из своей кружки сделал большой глоток этой приятно пахнущей жидкости. На вкус она была даже лучше чем на запах, и оказалась что-то вроде пива настоянного на большом количестве разнообразных пряностей. В его вкусе непостижимым образом сочеталась бархатистая сладость и будоражащая острота, расцвеченная множеством других оттенков прокатывающихся по языку, разливающая, по телу приятную истому. Содержимое кружки я прикончил в три глотка.

Толмач протянул нам и князю тарелку со сладостями. Это были небольшие брусочки (толщиной в два пальца, а длинной в ширину ладони) из каких-то мелких семян, смешанных с медом и пряностями, золотистого цвета. Мне они очень понравились, да и Лаон их тоже оценил.

После угощения караванщик пригласил правителя в шатер и продемонстрировал ему привезенные ткани.

В качестве таможенного сбора князь выбрал несколько бутылок того вина, которым его угощали и отрез цветастого шелка. Уже прощаясь, толмач передал князю такие слова старого караванщика:

– Мой господин говорит, что только дальновидный и мудрый правитель может договориться с раксасами об охране своей персоны. Ведь их воинская доблесть неоспорима.

На что Лаон с гордым видом хмыкнул, улыбнулся и, не говоря ни слова, направился обратно в город.

Двигаясь рядом с ним, я обдумывал услышанное, от заморских гостей. Они несколько раз назвали нас "раксасами". Это же слово говорил и темный эльф, пристально разглядывая меня. Неожиданно все кусочки головоломки встали на свои места, когда я, наконец, понял, что так неуловимо напоминал мне запах жидкости в сосуде, который показывал Джофер князю. Это была НАША кровь.

Осознание этого факта пробудило в глубине моей души неудержимую ярость. Значит и темные эльфы не лучше светлых. Ведь они тоже воспринимали нас зверями, годными только на то чтобы делать из нашей крови исцеляющий эликсир. Что ж это была ценная, но опасная информация, которую следовало попридержать до поры до времени от моих родичей.

Эти купцы пробыли в городе до ярмарочных торгов. Тогда-то мы и купили у них большой бурдюк этого пряного пива и достаточное количество не только тех сладостей, которыми они нас угощали, но все другие виды, имевшиеся у них.

13.

В течение полутора месяцев, со времени нашего появления в городе, князь активно готовился к войне. В его войске было человек шестьсот, которых в течение всего этого времени офицеры учили владеть оружием, держать строй, точно и беспрекословно исполнять приказы и другим необходимым навыкам. Мастеровые сработали в достаточном количестве военные и осадные машины, повозки, оружие, доспехи и другую амуницию для ведения боевых действий. У крестьян было закуплено, сколько нужно лошадей и провианта.

Последняя пара недель для нас выдалась особенно суматошной. Ведь князь озадачился мыслью, каким образом мы будем следовать за ним в военном походе. Он то будет ехать верхом. Поэтому главному конюху приказали подобрать для всех нас лошадей, и обучить верховой езде. Разумно рассудив, что лошади из княжеской конюшни уже несколько попривыкли к нашему запаху, да и к нам самим (ведь выход из нашего помещения располагался совсем рядом с их стойлами), он определил для нас девять животных. Варга с нами не ехала, так как княгиня потребовала оставить ее для охраны наследника.

Утром следующего дня конюх запряг для начала четырех лошадей и мы (я, Харг, Рор и Мав) вывели их под уздцы на Пастушью Площадь, которая последнее время практически пустовала, ведь количество проходящих через город караванов уменьшилось более чем вдвое. Всю дорогу животные опасливо косились и недовольно фыркали. Когда же после того как грум объяснил и даже продемонстрировал как нужно садиться в седло, мы попробовали сами. Лошади стали истошно ржать и брыкаться, пытаясь нас скинуть. Сделать им этого конечно не удалось, да и вообще мало какой дичи удавалось сбросить с себя опытного охотника. Хотя собравшаяся толпа здорово потешилась за наш счет. Впрочем, довольно скоро мы все уже вполне уверено сидели в седле и управлялись с лошадьми. Проще всего оказалось это делать, внушая то, чего мы от них хотим, хотя иногда приходилось и зубами щелкнуть над ухом, если коняга вдруг заупрямиться.

Все эти приготовления завершил приезд гонцов от короля. Они прибыли в город во второй половине дня по дороге, что шла вдоль реки от моря, и въехали через Речные ворота. Часовые сообщили начальнику охраны о прибытии отряда везущего важное послание для князя, которого в это время в городе не было, поскольку он ушел по делам в сопровождении Харга и Мава. Я в тот день отдыхал, потому что дежурил предыдущей ночью. Посланный Абелоном солдат нашел меня в казарме, он сообщил, что начальник охраны требует разыскать князя, пока гонцы отдыхают и подкрепляют силы в трактире. Ведь кому еще знать, где находиться правитель, как не предводителю его личной охраны.

Тот час же сгреб часового в охапку и отправился по следу, оставленному родичами, через Речные ворота к мастерским. Я, было, пустился бегом, но солдат отстал практически сразу. Поэтому далее шел быстрым шагом, хотя человеку, дабы двигаться со мной, наравне приходилось бежать, бряцая доспехами. Когда он предстал перед Лаоном, то дыхание его заметно сбилось, посему докладывал он, часто прерываясь, чтобы глотнуть воздуха.

Выслушав его Лаон, сразу же направился во дворец. Впрочем, шел он, не спеша, обдумывая предстоящую встречу. Солдат же с гордым видом топал чуть позади нас.

По приходу князь первым делом помылся. После облачившись, в парадные одежды и украшения он принял королевских гонцов в тонном зале. Отряд состоял из десяти человек, и вошли они во главе с офицером тремя рядами по трое. Остановившись в четырех шагах перед троном, они поклонились, а офицер представился:

– Ваша Светлость, я Тэмен, лейтенант гвардии Его Величества. Мне поручено доставить вам королевский приказ.

С этими словами гвардеец достал из сумки опечатанный тубус и, демонстративно сломав печать, вынул из него официальный документ, тоже скрепленный королевской печатью. Сделав несколько шагов, он приблизился к князю вплотную, опустился на одно колено и, склонив голову, протянул Лаону свиток.

Приняв документ из его рук, князь произнес:

– Благодарю вас лейтенант. Ответ будет завтра утром, а пока вам следует отдохнуть перед дальней дорогой, – а обращаясь к кастеляну, сказал: – Майн, распорядись, чтобы посланцев моего господина разместили наилучшим образом в гостинице при трактире.

Гвардейцы низко поклонились правителю, и вышли вслед за кастеляном из тронного зала. После того как закрылись двери, Лаон встал и сжав в руке свиток с королевским посланием, энергично зашагал в сторону кабинета. Там его ожидал секретарь.

Удобно устроившись за столом, князь сломал печать и погрузился в чтение. Продвигаясь глазами вниз листа, он все больше хмурился, время от времени поджимая губы и качая головой. В конце концов, обращаясь к секретарю сказал удрученным голосом:

– Все! Война началась. Король требует выступать немедленно, потому что он вместе с основными силами светлых эльфов уже атаковал несколько городов темных и человеческих поселений на их землях. Кроме того я должен отчитаться каким войском двинусь, – Лаон потер рукой бороду: – Н-да-а. Всегда знал, что брать в жены эльфийку благородных кровей может выйти боком.

На последнее замечание князя Титус только вежливо пожал плечами – кто он такой, чтобы обсуждать семейные дела короля.

– Надо будет еще придумать какое-нибудь правдоподобное объяснение, почему так мало мое войско, – прибавил Лаон задумчиво.

Вот этим-то они с секретарем и занимались до поздней ночи. Князь даже ужинал в кабинете. Поначалу Титус записывал на черновике то, что говорил правитель, который заложив руки за спину, расхаживал взад-вперед. Я вообще-то не особо прислушивался, но скорее всего сюзерен получит от Лаона послание примерно такого содержания.

"О, мой король, я твой недостойный слуга. Прости меня, что собранное мной войско столь невелико. Я до глубины души сожалею, но больше солдат с моих земель взять не удастся, потому что подданные мои стали жертвами морового поветрия. Кроме того сейчас время сбора урожая и крестьяне неохотно идут в армию. А моя казна почти пуста, ведь из-за предстоящей войны торговля в совершеннейшем упадке. И средствами чтобы поднять солдатам жалование и привлечь народ на службу я не располагаю.

Но при всех этих сложностях я смогу выставить шесть сотен воинов. Из них сто конных рыцарей, сто человек тяжелой пехоты и четыре сотни легких пехотинцев. Десять метательных орудий, и полное обеспечение всего войска провиантом и амуницией".

Что-то мне подсказывало, что Лаона ну очень его не грела мысль положить на поле брани, не нужной ему самому войны (торговля-то выгоднее), все мужское население Мавена и окрестностей. Но к несчастью оказаться не было абсолютно никакой возможности. Человеком князь был честным, а честный вассал обязан за господином и в огонь и в воду.

С черновика Титус старательно переписал красивым почерком на самой лучшей эльфийской бумаге ответ королю. Он же растопил сургуч и залил им край свитка. Князь же, приложив к сургучу гербовый перстень, запечатал послание.

Утром следующего дня гонцы снова явились в тронный зал. Лаон продемонстрировав гвардейскому офицеру свиток, произнес:

– Это мой ответ Его Величеству.

Тэмен снова извлек из сумки тубус (очищенный от следов старого сургуча) и протянул его секретарю, стоявшему здесь же со всем необходимым для того чтобы князь этот тубус опечатал. Что он незамедлительно и сделал на глазах у гвардейца.

Отряд сразу же после этого откланялся. Выйдя из дворца, они расселись на уже заседланных лошадей и отбыли через Речные ворота в обратный путь.

В это же время герольды на городской площади возвестили народу о том, что началась война с темными эльфами и армия выступает в поход через три дня. А вечером по этому поводу князь организует большое угощение для солдат и народа.

К обеду там же начали расставлять столы, угощение готовили как на княжеской кухне, так и в нескольких тавернах в городе и даже на постоялом дворе в Слободке Нелюдей. Еще разожгли большие костры на площади, где обжаривали несколько быков целиком и кипели котлы с похлебкой. Из княжеских погребов выкатили бочки с вином, оно было конечно недорогим, но более чем в достаточном количестве.

В это время я улучил момент и незаметно покинул город. В лесной чаще отыскал Хага с Варом и приказал им отправляться по Тракту в земли светлых, что бы проследить за тем как будет готовиться к выступлению их войско. А после сообщить мне численность и состав эльфийской армии.

К вечеру все приготовления были закончены. Для знатных горожан и офицеров накрыли столы с приборами и угощением, а простолюдинам пришлось озаботиться посудой самим. Но зато еды и вина было вдоволь для всех.

Для нас же этот вечер и последующая ночь были сплошной маятой. Ведь Лаон после того как произнес первый тост "За Победу!" переходил от стола к столу, толкался в толпе, произносил тосты и многое-многое другое. Ввиду чего охранять его было довольно сложно, ведь люди уже достаточно привыкшие к нам во хмелю не всегда адекватно реагировали, когда мы неожиданно оказывались рядом. А мы-то были везде, полным составом рассредочившись в толпе вокруг князя. Единственной кому повезло, так это Варге, потому как княгиня с детьми ушла почти сразу.

Не обошлось и без курьезов. Когда Лаон произносил тост за столом, который занимала артель кузнецов, одного из моих родичей, а именно Мава, схватили под руки два дюжих молодца, и практически насильно усадили за стол. Поскольку вырваться, не причинив им вреда возможности, не было, ему пришлось на протяжении более чем получаса выпивать с ними большими дозами и выслушивать поучения как нам следует охранять князя во время войны. Ведь правитель он добрый и справедливый и очень любим народом. Хорошо было хотя бы то, что закусывать ему давали исключительно жареные окорока и ответов по большому счету не требовали, достаточно было только согласно кивать и подрыкивая время от времени.

Примерно к полуночи народ стал разбредаться по домам или отправился допраздновать таверны. Лаон же удалился спать около десяти часов. Во дворец он шел, опираясь на мою руку, напевая при этом какой-то бравурный военный марш. Княгиня благоразумно легла в своих покоях. Супруг же ее даже добравшись до своей спальни, в постель не торопился. Он завел, какой-то беспредметный разговор со старым слугой, когда тот стал его раздевать. А Маверик, будучи слегка на веселее, принялся вспоминать те войны, которые вели князь и его отец, за долгую жизнь денщика.

Виду, конечно, не подавал, но бессмысленная потеря времени здорово бесила меня. Ведь уйти проверять посты я мог только тогда, когда правитель уснет. А обследовать дворец было необходимо по той причине, что не парадные ворота, не черные ходы этой ночью не запирали, и разнообразный народ шатался по коридорам. Родичи же мои были уже достаточно утомлены и раздражены шумом и толкотней. К счастью никаких происшествий в ту ночь не случилось. И князь на следующее утро поднялся значительно позже обычного.

Три последующих дня прошли в суете сборов. Повозки грузились провиантом и амуницией, осматривали лошадей, проверялись списки солдат и обозников.

Утром назначенного дня городская площадь была запружена солдатскими колоннами, во главе которых стояли офицеры, знаменосцы и герольды. Появление князя из парадных ворот дворца было возвещено трубами троекратно. Там же на верхних ступеньках он попрощался с женой и детьми. Демонстративно снял со своей шеи цепь с гербовым клейнодом, которую надел на старшего сына, формально предав ему власть в городе на время своего отсутствия.

Спустившись по ступеням, Лаон лихо вскочил в седло лошади. Я, следуя за ним по пятам, сделал то же самое, заняв место по левую руку от него во главе кавалькады моих родичей. Мы рысцой проскакали вдоль строя солдат и офицеров под оглушительный звук труб и выехали из города через Лесные ворота. Проехав по мосту, замедлили лошадей и далее по Тракту двигались уже шагом (как впрочем, и вся конница), чтобы не слишком обгонять пехоту. И только к обеду, в след за пехотой, из городских ворот стали выезжать повозки обоза, занимавшие до этого всю территорию от пристани до Речных ворот.

Вот так неспешно продвигался князь со своей армией, для того чтобы соединиться с войском светлых эльфов.

14.

Шесть дней мы подвигались до того места где на Тракт выходила основная дорога ведущая из владений светлых. Зрелище, представшее перед нами, когда я и князь выехали из-за поворота в переделы видимости этого перекрестка, даже обескуражило Лаона, я же не особо удивился. Ведь один из разведчиков высланных мной ранее уже предупредил, что приблизившись, мы, скорее всего, увидим лишь самый хвост обоза. Так, в общем-то, оно и получилось.

С эльфийской дороги на тракт сворачивали тролли-великаны, шагающие нестройными рядами. Их число приближалось к сотне, и все они поголовно были облачены в практически одинаковые доспехи. Как мне впоследствии стало известно, эти доспехи были заказаны светлыми у человеческих оружейников, и составляли большую часть платы обещанной эльфами за то, что тролли присоединились к войне. Также некоторые из них толкали чудовищных размеров крытые повозки, в которых по звуку и запаху было кроме провианта еще и оружие.

Князю пришлось приказать трубить остановку, а потом и привал для того что бы дождаться, когда тролли и следующий за ними многочисленный эльфийский обоз освободят дорогу. И так уж вышло, что войско князя оказалось даже позади арьергарда эльфийской армии, чему впрочем, он был даже рад. Лаон в глубине души надеялся, что может быть как-нибудь, удастся избежать сражения.

В след за эльфами (и не только) князь со своей армией выдвинулся только на следующий день, часов около одиннадцати, после того как не торопясь позавтракали и собрались. Да и вообще шли мы на войну без особой спешки.

И правильность такого решения Лаона стала очевидна три дня спустя, когда его войско приблизилось к тому району владений темных (а был это их ближайший к границе город, стоящий на Тракте), который Лойнариэль выбрал для первого удара.

До этого города, а назывался он Нагарат, нам оставалось еще где-то полдня пути, когда навстречу стали попадаться повозки с ранеными эльфами. Сначала по одной, а потом и целой вереницей. Причем самым непонятным (для князя) оказалось то, что вместо обычных в таких случаях колото-резаных ран, у эльфов преобладали ожоги разной степени тяжести. Лаон даже хотел было отправить меня, разузнать у светлых что собственно произошло, но обдумав все хорошенько приказал сделать это своему офицеру.

Впрочем еще до того как посланный офицер вернулся, я поведал князю что произошло. Мне же все это стало известно из доклада разведчика (а это был Вар), который следовал за авангардом армии Лойнариэля и стал свидетелем сражения.