355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Джей Ракса » И волком я бреду во снах... (СИ) » Текст книги (страница 11)
И волком я бреду во снах... (СИ)
  • Текст добавлен: 28 декабря 2017, 00:00

Текст книги "И волком я бреду во снах... (СИ)"


Автор книги: Джей Ракса



сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

В первый раз с ними увязался и Титус. Князя несколько удивила эта просьба, но секретарь стал ему жаловаться, что он скоро насквозь пропитается книжной пылью, а тут такая замечательная возможность проветрится на лесной прогулке. Но все эти радужные мечты вдребезги разбились о тот факт, что Лаон пассивным наблюдателем быть не желал и всегда принимал в охоте самое активное участие.

Я внимательно наблюдал, как тщательно он собирался утром. При помощи слуги князь облачился не вычурно, но вполне соответственно погоде, ведь как-никак был самый разгар зимы. Надеты на него были теплый свитер и стеганые шерстяные штаны, куртку из толстой, но мягкой замши и короткий плащ из хорошо выдубленной, коротко стриженой овчины. Довершали все шапка, мехом внутрь, к которой маленькой пряжкой крепилось длинное перо фазана и высокие утепленные сапоги из мягкой кожи без шпор, застегнутые под коленями.

Из большого сундука, в котором хранились все охотничьи причиндалы, слуга достал и подал Лаону кинжал и короткий меч. Пусть оружие это имело самый заурядный вид, но явно было очень любимо князем. Понял я это по тому виду, с которым человек вложил кинжал в ножны и приторочил меч, так чтобы он не мешал при ходьбе. Последним слуга подал один из луков и колчан со стрелами.

Из этого же арсенала накануне вечером мы с князем подобрали лук и для Раксы (впрочем, Лаон только позволил мне выбрать один из тех, что там лежали). Нельзя же, в самом деле, идти на охоту с пустыми руками. Это был самый легкий лук принадлежащий человеческому правителю. Я приблизительно рассчитал силу, с которой эльфийка способна его натянуть, подобрал подходящую тетиву (скрутил ее до необходимой плотности) и мы пошли на городскую стену. Мне хотелось оценить ее меткость.

Там куда мы пришли, никого не было. Я воткнул копье между камнями, повесил на его древко кусок старого пергамента, на котором кусочком угля нарисовал крест внутри круга. И отойдя на пару шагов в сторону, спросил у Раксы:

– Попасть сможешь?

Вместо ответа она снисходительно хмыкнула и со скоростью и грациозностью змеи уложила три стрелы в пересечение прямых линий. Причем последняя стрела покинула тетиву еще до того как первая поразила цель. Дальнейшие эксперименты были излишними.

– Ну что ж, натяжение тебе подходит, – скорее для проформы сказал я, собрал стрелы, выдернул копье и отправился обратно во дворец. Ракса последовала за мной.

Но одного лука мало, нужен еще кинжал или меч, так на всякий случай, ну и подранка добить если что. Ни один из клинков князя эльфийка брать не пожелала. Да, ни один из них не шел ни в какое сравнение с ее собственным. Вот только был он длинноват и для охоты не очень годился – не слишком-то удобно продираться по лесу, когда по бедру при каждом шаге хлопает лезвие. Решение этой проблемы быстро пришло мне в голову – я просто перешил перевязь меча, так что ножны теперь крепились за спиной, а рукоять располагалась за правым ухом – так мы носили боевые топоры (так как гарда у этого меча была совсем не большая, он для этого прекрасно подходил). Ракса достаточно быстро освоила способ как при таком положении извлечь меч из ножен – нужно резко ударить под гарду и когда клинок выскользнет из ножен да достаточную высоту, перехватить рукоятку, всего лишь после нескольких попыток у темной этот фокус стал получаться с потрясающей быстротой и грацией. Впрочем, в том сможет ли она его применить у меня оставались сомнения – меч это все же не кухонный нож, и тем более не тот маленький инструмент, что Ракса применяла для извлечения стрелы.

Но все это было накануне. Сегодня же, я отправился в покои князя, чтобы не мешать ей одеваться, ведь моего присутствия она стеснялась. Резонно предположив, что ей надо облачиться в соответствующую погоде одежду, я удалился. Однако когда мы с Лаоном встретили ее в коридоре, особых перемен в облике темной я не заметил – одета она была как всегда. Облегающая блуза из тончайшей кожи, лосины, повторяющие все изгибы ее тела, высокие сапоги и тот самый плащ, что я нашел в каретном сарае (создавалось такое впечатление, что холод ее совсем не беспокоил). Было разве что одно исключение – тугой корсет из прочной кожи защищал ее грудь. Вероятно стандартной защитной амуниции, которой пользовались эльфы-лучники, ей в разоренном дворце найти не удалось. Причем корсет это был темно-коричневый, а весь не богатый гардероб Раксы был в черно-красной гамме.

Но вот Титус своим нарядом потряс всех. Когда он торопливо выбежал из своей комнатенки, вид его явно свидетельствовал что собирается он куда угодно, но только не на охоту. Кроме того что он благоухал эльфийскими духами, так еще и разоделся в свое лучшее тряпье – камзол и штаны из дорогой шерстяной ткани, расшитый узорами плащ на шелковой подкладке, франтоватого вида шляпа и башмаки с пряжками (впрочем сапог я у него вообще ни видел).

В ответ на его приветствие Лаон некоторое время задумчиво потирал бороду согнутым указательным пальцем и, резюмировав, в конце концов "Однако!" приказал одному из своих офицеров:

– Подберите для этого книжного охотника что-нибудь подходящее.

Что и было сделано. Вскоре заметно погрустневший Титус прошествовал от дверей дворца к лошадиным стойлам, где благородные и сопровождавшие их лица ожидали нерадивого слугу. Он тяжело топал в чужих сапогах (но явно теплых), были на нем еще простые стеганые штаны, обычный плащ из очень плотной шерсти, подбитый мехом и добротный вязаный колпак – один из офицеров (близкий по росту и комплекции к Титусу) в этих вещах обычно по ночам проверял караулы.

Не помогло даже то, что князь одобрительно констатировал:

– Так-то лучше!

Ведь Ракса его такого, даже взглядом не удостоила. Но хуже всего, по его мнению, был "аромат" исходивший от этих вещей. Секретарь хмурился, кривил нос и тихо бурчал, что образованный человек не может источать такой запах.

С его появлением вся кавалькада, собиравшаяся на охоту, двинулась к городским воротам. Для скорости верховыми были все, даже я с родичами, ну кроме обозников, ехавших на двух телегах. Еще были несколько высших офицеров, свободных от несения службы.

Миновав лагерь светлых и, проехав немного по Тракту, мы свернули к месту прежней стоянки людей в лесу, но проследовали дальше – к удобной поляне у самого подножья горной гряды. Здесь обозники принялись за обустройство бивуака, а родичи, оставив лошадей, углубились в лес в поисках дичи (на своих "двоих" мы были куда шустрее, чем на чужих "четырех"). Пошли они по нижней, свободной от деревьев части склона на восток. А, поскольку мы были способны "слышать" мысли друг друга на некотором расстоянии, я точно знал, где они находятся и куда должны выгнать зверя.

Вот туда-то и мы все и направились – князь и Ракса ехали бок обок впереди и беседовали, я и уже оправившейся от ран Харг чуть позади, а за нами с удрученным видом болтался Титус (офицеры остались на бивуаке, ведь по большому счету их интересовали результаты охоты, а не сам процесс). Неторопливо продвигаясь вдоль горной гряды по небольшому распадку, примерно через час, навстречу нашей группе из зарослей выбежал Мар. Он предупредил меня, что оленей они подняли и вот-вот выгонят их под выстрел. Тут же скрывшись обратно в лесу.

Я выбрал подходящую позицию для князя и Раксы. В этом месте распадок изгибался и раздваивался – охотники встали на невысоком склоне за вековыми деревьями, так что олени могли увидеть их лишь в самый последний момент.

Ждать пришлось не долго. Не успела миновать и четверть часа, как послышались звуки погони – олени с шумом рассекали заросли сухой травы, а мои родичи отрывисто порыкивали и подвывали. Наконец в поле нашего зрения показался крупный самец с роскошными, ветвистыми рогами, а за ним несколько самок.

Князь вскинул лук и натянул тетиву. Ракса чуть помедлила – смысла напрягать мышцы раньше времени не было, ее оружие с вложенной стрелой покоилось на луке седла. Когда же расстояние сократилось до дистанции эффективного выстрела, она молниеносно выпустила три стрелы подряд. Впрочем, дипломатично предоставив первый выстрел сделать Лаону. Я не стрелял вовсе, поскольку даже лука брать не стал – чтобы в азарте охоты не забыть о субординации, мне вполне было достаточно короткого метательного копья. Стрелы эльфийки поразили цель с поражающей точностью – она пробила сразу несколько крупных сосудов. Князь тоже попал, но его стрела лишь пробила кожу и теперь болталась вверх-вниз в такт прыжков убегающего оленя.

Мы пустили в галоп наших лошадей. Даже раненый, рогатый зверь давал приличную скорость. Но ненадолго. Вскоре бег его стал замедляться, постепенно став рысью, а чуть позже даже шагом – потеря крови давала о себе знать.

В тот момент, когда олень в очередной раз остановился перевести дух, князь и темная леди выстелили еще раз. Она снова уступила первый выстрел и снова же успела выпустить три стрелы, пока олень не скрылся из виду. Впрочем, бег его перемежался остановками уже очень часто, а вскоре зверь стал ложиться для отдыха и вскакивал только при нашем появлении.

Лаон с Раксой успели выпустить еще несколько стрел, пока я не решил прекратить преследование и при очередном приближении прыгнул через голову лошади, выставив перед собой копье. Пролетев над головами князя и эльфийки, всем своим весом обрушился на оленя. Острие пробило его насквозь, пригвоздив его к земле, а ударом лапы сломал подранку шею, прекратив мучения.

В это время, высунув языки, подбежали родичи. На их мордах явно читались – что трапезу они готовы начать прямо сейчас. Грозным рыком я привел их в чувства. Заставил нарубить жердей, чтобы сделать волокуши, на которые погрузили оленя, прицепив их к лошади.

31.


В это время я заметил, что Титуса больше нет с нами, и обратил на это внимание князя. Лаон переводя дух, махнул рукой и сказал:

– Этот "многоопытный" охотник, наверное, уже вернулся в лагерь.

Вот и мы направились туда же. Решив размять конечности, я слез с лошади и отдав Харгу поводья, пробежал в сторону бивуака, оставив далеко позади всю компанию. Родичи-то шли рядом с добычей и вожделенно сглатывали слюну.

В лагере уже было все готово. Обозники выровняли площадку, разожгли огонь, поставили столы (один около огня, другой чуть дальше для пиршества), выставили скамьи, на которых с удобством устроились офицеры. На столе перед ними уже стоял большой кувшин с вином и глиняные кружки.

При моем появлении они дружно вскочили и побежали встречать своего повелителя. Особенно их воодушевили мои слова, что олень очень большой. Минут через десять-пятнадцать из-за деревьев показался князь со спутниками.

К этому времени я уже успел утолить жажду кружкой вина и предупредил обозников что бы те приготовили веревку для разделки туши. Офицеры же помогли мне подвесить оленя за задние ноги на дереве – всем хотелось поучаствовать в процессе, и радостным возбуждением был прямо-таки пропитан воздух.

Я демонстративно извлек из ножен эльфийский церемониальный кинжал, для разделки этот клинок подходил как нельзя лучше – тонкий, легкий, гибкий и очень острый. Несколько точных движений и кровь обагрила траву, шкура с головой легли рядом, а из чрева я извлек сердце и печень. Именно этого момента ждали мои родичи – для нас было непременным элементом охоты, съесть эти части добычи свежими, еще теплыми. Сердце досталось мне как вожаку, печень равными долями раздал толпившимся вокруг родичам.

Офицеры тоже были здесь – людям не часто случалось быть свидетелями трапезы оборотней после охоты. Они принесли вино и угощали нас этим напитком, а будучи уже сами навеселе явно были не прочь, присоединится к нашему кровавому пиршеству. Я "слышал" как в их головах билась мысль о том, что стоит только разделить с волком добычу, как ты станешь таким же сильным и не ведающим страха бойцом. Но в присутствии князя на такую вольность не решились.

Темная леди словно бы и не замечала наших действий, но я-то точно знал, что и она не прочь отведать свежины. Делала она такое не раз. Бывало, что она кормила нас и ела сама сырое мясо, щедро сдобренное экзотическими пряностями и травами. Вот только было это только в том случае, когда присутствие Лаона за едой полностью исключалось. Не хотела она демонстрировать людям свои экзотические пристрастия в еде. И как мне было известно, все темные разделяли ее вкусы.

И в этот раз готовила Ракса, Лаон даже слышать не захотел о том, чтобы взять своего повара. Впрочем, действия ее мало напоминали обычную готовку, скорее уж какое-то священнодействие и магию. Она бросила в огонь неизвестный порошок, и пламя взвилось и загудело, когда же она смешивала пряные травы на лицо ее словно бы легла тень и сверкали только глаза, что придавало ей поистине колдовской вид.

Я отрезал от туши порционные куски и складывал на большое блюдо, которое подле меня держал Харг. Он же относил мясо к огню.

Темная обваливала куски в пряной смеси и очень быстро обжаривала на решетке, установленной над огнем. Причем стояла она таким образом, что языки пламени с предельной четкостью позволяли рассмотреть все подробности ее телосложения и князю, и офицерам, восседавшим за столом в ожидании трапезы. И все взгляды были устремлены на Раксу. Ведь не смотря на полнейшую тривиальность действий, движения ее были верхом изящества. Офицеры непринужденно перебрасывались шутками и травили байки. Однако, их болтовня (обычно изобиловавшая скабрезностями), была на удивление целомудренной.

Вскоре слуга поставил пред князем и прочими сидящими за столом (включая моих родичей) свежеподжаренную дичь. Аромат был непередаваемо прекрасным – темная знала свое дело. После того как Лаон снял пробу и с большим воодушевлением одобрил поданное, голодные охотники и не только они тут же принялись с большим аппетитом поглощать приготовленную вкуснятину.

Вскоре и я сам, закончив разделывать тушу присоединился к пиршеству. Мясо (а его оставалось еще очень много – олень-то большой был) обозники завернули в рогожу и сложили в телегу. А вот кости, шкуру и потроха я сложил под дерево для братьев наших меньших – волков. Первый попавшийся мне на глаза серый – разведчик, шел с нами по кровавому следу. Потом прибавилось еще несколько, а наблюдать за тем как я освежевал тушу, за деревьями собралась уже вся стая. Мысли их мне было "слышно" прекрасно.

Я занял место за столом по правую руку от князя – эльфийка (тоже закончившая свои дела) села подле меня и мы насладились результатами своих трудов.

Охота и последующее пиршество удались на славу, но солнце уже клонилось к вечеру, и в зимнем лесу становилось неуютно. Обозники начали сворачивать бивуак, когда Лаон в приятной компании и прекрасном расположении духа направился в Нагарат.

Когда мы миновали городские ворота, я первым делом узнал у солдат, стоявших на часах, когда вернулся Титус, поскольку в охотничьем лагере-то его не было. Мне подумалось что этот "книжный червяк", вернулся во дворец. Вот только часовой сообщил, что княжеский секретарь через ворота не проезжал. Об этом я и проинформировал Лаона, он сразу же помрачнел и тяжело вздохнув, попросил меня:

– Его надо непременно найти. И поскорее.

Препоручив князя заботам Мара, я и Харг повернули лошадей и галопом поскакали обратно к лесу. Обозников встретили на полпути, но и они Титуса не видели. Я счел самым разумным проехать по Тракту дальше поворота, откуда недавно выехали телеги. Километра через три нам встретилась лошадь без седока, та самая на которой с утра выехал из города секретарь. Она щипала сухую траву на небольшой прогалинке между деревьями.

Поймав это животное, мы привязали всех лошадей к молодым деревцам недалеко от дороги и направились по хорошо заметным следам копыт вглубь чащи. Вскоре нашли то место где, Титус вывалился из седла. Да, именно вывалился, это было понятно по следам – по всей видимости, резко пришпорив коня, он просто не удержался и грохнулся в сугроб. Лошадь же убежала, а он погнался за ней. Вот только вскоре его следы разошлись с лошадиными в разные стороны – коняга сделав небольшой круг неспешно побрела к Тракту, где мы и нашли ее. А секретарь, не пойми зачем, стал упорно продираться вглубь чащи.

Скитания его были энергичны, но бессмысленны – он петлял и ходил кругами, совершенно не замечая, что не по разу проходил по одному и тому, же месту. Вскоре Харга утомило распутывание отпечатков ног секретаря, и родич предложил повыть, в надежде, что Титус поскорее выйдет на наш голос. Я едва успел его остановить, резонно предположив, что молодой человек, заслышав вой, дернет от нас как заяц, и мы его до утра не поймаем.

Солнце уже опустилось за горную гряду и лес окутали густые сумерки. Это облегчило нашу задачу – запах безошибочно подсказывал нам направление, а в темноте человек переслал, наконец, бегать и в изнеможении уселся на ствол поваленного дерева. И как Титус сказал после "стал ожидать смерти – ждать пока его сожрут дикие звери". Вот только завидев в темноте наши светящиеся глаза, сразу же передумал и с воплями бросился бежать, вовсе не разбирая дороги.

В несколько прыжков я догнал его и повалил на снег, привалив к земле всем телом. Кричать молодой человек престал не сразу, ему понадобилась, наверное, целая минута, что бы осознать, кто я и что есть его, вообще-то, не собираются.

Когда секретарь, наконец, успокоился и смог подняться, я протянул ему фляжку с вином, которую он жадно опустошил почти до половины. Нам Титус обрадовался настолько, что чуть не расплакался и всю обратную дорогу через лес без умолку твердил как он счастлив, что мы смогли его найти, а то он чуть ли не до смерти испугался и замерз. И еще очень крепко держал меня за руку. Впрочем, у этого вероятно была и еще одна причина – света мы не зажигали, у нас и фонарей-то с собой не было, а сам Титус в темноте не видел дальше своего носа.

К тому времени, когда мы вышли к тому месту, где оставили лошадей, выпитое на голодный желудок вино совсем подкосило секретаря – он едва переставлял ноги. Так что его пришлось привязать к седлу – очень не хотелось снова его где-то потерять. Он даже был не в состоянии править лошадью, и мог только держаться за ее шею. Так что поводья были в моих руках.

Вот только, отвязывая практически бесчувственного Титуса от седла я, к большому своему сожалению, почувствовал, что у него сильный жар. Отправив Харга сообщить князю, что секретаря его мы нашли, но, похоже, он сильно болен, я потащил Титуса в его комнату. Там я стащил с него мокрую одежду и уложил на кровать. Вскоре пришла Ракса и принесла какое-то теплое питье, которое с трудом залила в рот парню, а еще дала ему несколько небольших шариков.

Все усилия темной пошли на пользу Титусу, даже, на мой взгляд, ему стало лучше – жар похоже спал и он крепко уснул. А в течение ночи, проверяя посты, заметил – Ракса тоже вставала несколько раз и ходила посмотреть как самочувствие больного, но вскоре спокойно возвращалась к нам в комнату. Наверное, с Титусом все было в порядке.

32.


Следующие пять дней темная опекала захворавшего молодого человека. К вящей его радости. Ракса готовила теплое питье, давала еще какие-то лекарства, но самое главное она часами просиживала возле его постели, утешая, подбадривая и развлекая беседой. Я, однажды заглянув в комнату секретаря, застал такую сцену – темная сидела на стуле у изголовья кровати и что-то рассказывала, а Титус лежащий в постели, укрывшись одеялом до самого подбородка, старательно придавал своему лицу страдальческое выражение. Вот только в мыслях своих он просто-таки ликовал – внимание благородной леди было отдано ему целиком и полностью. А известие из уст эльфийки, что он совсем здоров, повергло беднягу в глубокую печаль.

Освободившись от необходимости, заботится о княжеском секретаре, Ракса стала все чаще в свободное время покидать дворец. Причем делала это она в одиночестве.

Обходя город, я неожиданно заметил знакомую фигуру. Темная целеустремленно куда-то направлялась, обеспокоенный я решил проследить за ней. Проследовав по одной из улиц до самой городской стены, Ракса притормозила напротив неприметного проулка, и настороженно оглянувшись, свернула туда. Следовать за ней не стал, а притаившись в тени дождался того момента, когда она снова выбралась на улицу, в рюкзачке ее явно что то появилось – нечто объемное.

Снова оглянувшись, она с непринужденным видом двинулась в обратную сторону. На ближайшем перекрестке эльфийка столкнулась с солдатами князя, но к моему удивлению люди отреагировали совсем иначе, чем я ожидал. Офицер (один из тех, что был с нами на охоте) вежливо с ней поздоровался, и она благосклонно перекинулась с ним несколькими фразами, на что тот расплылся в довольной улыбке. А солдаты подобострастно расступились, давая дорогу.

И далее она шла столь же уверенно, даже показавшейся на встречу отряд светлых шедший из дворца не коим образом темную не беспокоил. Они окружил Раксу, а эльф-офицер бесцеремонно схватил ее за руку чуть выше локтя, однако, темная, одарив его высокомерным взглядом, и приподняв подбородок, с абсолютным спокойствием заявила:

– Я принадлежу одноглазому волку, – светлый тут же разжал пальцы, а воины расступились, давая ей пройти. И она пошла как истинная высокородная леди.

Я так же, не выдавая своего присутствия, последовал за ней.

Однако, слова ее, меня задели. Вернувшись во дворец, нашел зеркало и стал придирчиво рассматривать себя. Да, пресекающий морду шрам, сделал, так что правое веко едва подымалось, но глаз то у меня был, и я им прекрасно видел. Впрочем, осмотрев себя со всех сторон, пришел к неутешительному выводу выглядел я грозно, даже, пожалуй, устрашающе – обезображенная правая сторона создавала впечатление вечного оскала, а рассеченное до половины левое ухо и торчащая во все стороны жесткая шерсть довершали пугающий образ.

Повинуясь непонятному, даже для меня самого, импульсу я попытался когтями хоть как-то привести в порядок спутанные волоски. До некоторой степени мне это удалось, так что результатом я остался доволен. Да и впоследствии стал делать это регулярно. Кроме того меня несколько удивило то что Раксе не пришлось делать для светлых каких-то отдельных пояснений и "одноглазый волк" было достаточно.

Чтобы как-нибудь прояснить этот факт я выловил Титуса в библиотеке (он сидел за столом, перебирая свитки) и без обиняков задал княжескому секретарю вопрос:

– Как вы люди между собой меня называете?

Он побледнел и долго молчал, старательно отводя глаза и теребя край лежащего перед ним документа. Делать было нечего, и я спросил напрямик:

– Одноглазый волк?

Я постарался, чтобы голос мой звучал как можно добрее, но это не помогло – парень, едва не лишившись чувств, еле слышно выдавил из себя:

– Да.

– А эльфы? Они тоже? – не унимался я.

После этих слов бедняга весь сжался, словно бы ожидая удара, и утвердительно затряс головой, похоже, что ответить он был не в состоянии.

Я сделал несколько шагов назад, опасаясь, что он таки потеряет сознание и, не придумав ничего лучшего, махнув рукой, сказал "Ладно", поспешно удалился.

А еще одной неожиданной новостью стало то, что темная стала проявлять повышенный интерес к нашему образу жизни и моей персоне в частности. Впрочем, сначала мне показалось, что она просто пытается наладить отношения с моими родичами. Ракса то и дело угощала их вином и разными вкусностями. Но как, оказалось, делала она это с другой целью.

Однажды мне довелось услышать как Мар (стоявший на часах) рассказывает кому-то, как оборотень выбирает себе жену. И честно говоря, не поверил своим ушам, ни разу не бывало, что б люди интересовались такими вещами, да и говорить об этом с человеком не станет ни один родич. Накинув "маску" и как следует, закрыв, мысли (чтобы скрыть факт присутствия даже от своего) я подкрался и посмотрел – Мар беседовал с Раксой. Потягивая из небольшой фляжки вино и закусывая засахаренными фруктами (лежавшими на тарелке что темная держала в руках) он как мог, обрисовывал ситуацию. А эльфийка то и дело задавала наводящие вопросы – "Что?" да "Как?".

Это мне показалось странным, но большого значения я не придал, памятуя о страсти темных узнавать что-то новое. А для очень молодой по эльфийским меркам Раксы, оборотни явно были в новинку.

Но ее расспросы этим не кончились. Как то Рор, просто-таки сияя от гордости, сообщил мне, что темная спрашивала кто самый главный вожак всех кланов. И, конечно же, он сказал ей, что это я. А еще он поведал как мы победили светлых, да так что они теперь даже имени нашего бояться и то, что это была всецело моя заслуга. Я поинтересовался у родича, что же побудило его к такому красноречию. На что он, несколько смутившись, признался, что Ракса показала ему как лучше всего настраивать большую подзорную трубу, найденную им. Да и как было не рассказать о таком великом воине как я и наших победах, если ей было интересно.

Вот это меня уже насторожило, и я не заостряя внимания, как бы, между прочим, выяснил у родичей, что расспрашивала она всех. О самых разных вещах касавшихся нашей жизни, но каждый раз речь сводилась к обсуждению моей персоны.

И ее пристальный интерес навел меня на мысль, что было бы неплохо узнать кое-что о ней самой, да и о темных вообще.

В один из дней, когда за окном стояла особенно мерзостная погода – дул пронизывающий ветер, а из низко весящих туч падал мокрый снег, то и дело перемежающийся мелким градом я решил поподробнее расспросить Раксу.

Она с самого утра сидела в нашей комнате и что-то сосредоточенно записывала на новом свитке (целую гору таких обнаружил в одном из закоулков библиотеки Титус). Я же был совершенно свободен – даже деятельную натуру князя не особо тянуло шататься по городу и окрестностям в такой слякотный день. Лаон сидел в своих покоях перед жарко горящим камином и читал – в библиотеке темных обнаружилось несколько книг написанных людьми, как я понял из объяснений секретаря, это были в основном труды по человеческой истории.

Так вот, поудобнее устроившись на кровати, я некоторое время пристально рассматривал Раксу со спины. Это возымело свое действие – она стала то и дело отвлекаться от своего занятия, оглядываясь на меня. Некоторое время спустя она совсем отложила перо, и столь же внимательно посмотрев на меня, спросила:

– Ну что?

– Да вот, понять кое-что хочу... – с преувеличенной серьезностью ответил я.

– Да-а! И что же? – с явным воодушевлением отозвалась она, вставая из-за стола и усаживаясь на свою постель напротив меня: – Я тебя слушаю!

Похоже, возможность поделиться со мной хоть какими-то своими знаниями ее явно потешила ее самолюбие. И я, тщательно подбирая слова начал:

– Ты же темная, так объясни мне, почему в сундуках с сокровищами монеты как монеты, а всякие там побрякушки, да финтифлюшки разрублены или смяты?

Ракса кротко хмыкнула и, опустив глаза, быстро погасила улыбку, тронувшую ее губы. Потом посмотрела на меня в упор и, сложив руки на груди начала говорить таким тоном, словно бы неразумному ребенку объясняла очевиднейшие вещи:

– Темные не носят украшений. Обвешиваться драгоценным барахлом нам не позволяет вера – индивид ценен тем, что у него внутри, а не тем, сколько золота или серебра он смог на себя нацепить. Так что если люди платят за наши товары ювелирными изделиями в зачет идет только вес металла и камней.

– Понятно, – ее ответ меня вполне удовлетворил.

Однако я заметил что, произнося человеческое слово "вера" она имела в виду нечто совсем иное, чем люди. Они, произнося это слово, думают, о каких-то грозных неведомых силах действующих вне предела понимания маленького, жалкого человечка. В ее же сознании мелькнул предельно четкий образ сложнейшего, блистательного и безупречно работающего механизма, частью которого была она сама и все ее окружающее (даже я), и части эти соединены между собой подчиняясь единому и незыблемому закону.

– Это все? Или есть еще вопросы? – в голосе сквозила заметная веселость, эльфийка словно бы подзадоривала меня.

Ну, коли так. Я задал ей давно беспокоивший меня вопрос, хотя и понимал, что ответ на него может причинить девушке боль:

– А почему темные так пренебрежительно относятся к жизни? Сражаются всегда до смерти, и даже своих не жалеют – вырезали же всех крестьян подчистую. А те из ваших, кто не мог сражаться убивали себя сами? – как я и предполагал слова мои задели за живое. Лицо ее мгновенно застыло как маска, но Ракса ответила:

– Умереть в бою или от своей руки высшая доблесть. Темный за великое благо считает вершить свою судьбу до конца.

– Что ж в этом великого? – удивился я: – Если смерть не минуема, нужно сделать, так что бы она принесла побольше пользы твоим родичам, однако еще больше пользы клану ты сможешь принести, если все же сумеешь избежать гибели.

Я уже предполагал, что замечание мое вызовет бурю протестов, но получилось как раз наоборот. В той каменной глыбе, коей эльфийка ощущалась со стороны, вдруг затеплилась надежда. Пока еще совсем слабая, но я "увидел" что это хрупкое с виду существо – темная леди – уже готова перевернуть мир и принести любые жертвы ради достижения своей цели. А цель у нее была.

Вести расспросы далее не решился, хотя меня ужасно интересовало – как же это, дочь темного лорда и осталась жива. Ведь кто-кто, а она-то уж точно должна была принять смерть от своей руки первая. Ладно, спрошу как-нибудь в другой раз.

Однако разрядить обстановку надо было и я непринужденно заявил:

– Пить хочу. Сделаешь вина со специями?

– Конечно. Пошли? – совершенно беззаботным голосом отозвалась она.

33.


Вот только впоследствии сложилось, так что разговор этот и для меня имел некоторые неприятные последствия. Ракса вполне резонно посчитала, что теперь имеет право задавать вопросы и мне.

Что и сделала в один из последующих вечеров.

Обойдя вечернюю стражу, я развалился на кровати намериваясь покемарить до следующего караула. Темная вернувшаяся после вечернего омовения села на свою и завернувшись в одеяло, стала причесывать волосы. Я приоткрыл один глаз и посмотрел на нее – эльфийка это заметила. Проведя еще несколько раз, гребнем тончайшей работы по волосам, она вдруг остановилась и стала его внимательно рассматривать со всех сторон. Впрочем, это была игра – повернув изящную костяную пластинку в руке еще пару раз, она посмотрела сквозь зубцы на меня и как бы невзначай спросила:

– Слушай, а у тебя есть жена? – а опустив руку с зажатым гребешком на постель, устремила на меня пристальный взгляд.

– Нет! – ответил я спокойно, но внутри у меня от ее игривого тона все напряглось. Ракса изобразила на лице крайнюю степень удивления и недоверия, и я вынужден был пояснить: – Она умерла несколько лет назад.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю