Текст книги "Ужас Амитивилля"
Автор книги: Джей Энсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
Священник совершенно расстроился, и боль в ладонях только усилилась. Чтобы облегчить ее, он решил помолиться. Во время молитвы мысли о несчастье понемногу улетучивались. Отец Манкусо помассировал руки, суставы стали гибче, он смог развести пальцы и осмотреть волдыри. Он вздохнул и встал на колени, чтобы поблагодарить Бога.
Во второй половине дня Дэнни и Крис во второй раз пригрозили сбежать из дома. В первый раз это случилось еще тогда, когда они жили в доме Джорджа в Дир-Парке. Он на неделю запер мальчиков в их комнате, потому что они постоянно лгали ему и Кэти по мелочам. Дети восстали против него, не слушались, угрожали сбежать, если, ко всему прочему, он еще и запретит им смотреть телевизор. «Что касается последнего, – сказал им Джордж, – то это чистый блеф. Убирайтесь на все четыре стороны, если вам что-то не нравится в моем доме».
Мальчики всерьез восприняли его слова. Они собрали все свои вещи – игрушки, одежду, тетради для рисования и журналы – в спальные мешки и вытащили эти большие тюки через парадную дверь. Сосед заметил их, волочащих с громадным трудом свои пожитки по улице, и велел вернуться домой.
На какое-то время они перестали лгать, но вскоре возникла новая напасть.
Как-то Кэти, услышав, что они снова дерутся, поднялась к ним в комнату и обнаружила мальчиков на одной из кроватей. Крис сидел верхом на груди Дэнни, приготовившись ударить что есть сил своего старшего брата. На другой кровати, широко улыбаясь, сидела Мисси. Она в возбуждении хлопала в ладоши. Кэти растащила сыновей в разные стороны.
– Что это вы тут затеяли? – закричала она. – Что с вами стряслось? Вы что, с ума сошли?
– Дэнни не захотел делать уборку в комнате, как ты велела, – пояснила Мисси.
Кэти сурово взглянула на мальчика.
– В чем дело, молодой человек? Разве ты не видишь, на что похожа эта комната?
В спальне царил жуткий беспорядок. Игрушки и одежда были разбросаны по всему полу. Везде были раскиданы тюбики с гуашью без колпачков, и краски растекались по мебели и ковру. Игрушки из рождественских подарков были уже сломаны и валялись по всем четырем углам, как ненужный хлам.
– Ума не приложу, что с вами делать, – покачав головой, сказала Кэти. – Мы купили этот прекрасный дом, чтобы у вас была своя комната для игр, а вы? Посмотрите, во что вы ее превратили!
– Мы не хотим оставаться в этой старой дурацкой комнате! – крикнул Дэнни, вырвавшись из рук матери.
– Ага! – поддержал его Крис. – И вообще нам эти места не нравятся: тут не с кем играть!
Кэти пыталась разнять мальчиков, но тут Дэнни бросил ей вызов, вновь пригрозив убежать из дома. Кэти, в свою очередь, пообещала наказать и его, и брата за дурное поведение:
– Признавайтесь, кто из вас поломал все игрушки! – с возмущением воскликнула она.
К обеду Лютцы успокоились. Мальчики остыли, хотя Кэти, сидя за столом, чувствовала, что напряжение еще не сошло на нет. Джордж сказал, что в канун Нового года он предпочел бы остаться дома, так как у него нет никакого желания любоваться на пьяные рожи по дороге к матери. Встреч с друзьями Джордж и Кэти не планировали, а чтобы идти в кино, было слишком холодно.
После обеда Кэти уговорила мужа унести фарфорового льва наверх в швейную комнату. Там Джордж снова обнаружил мух, в этот раз они прилипли к окну, выходившему на реку Амитивилль. И снова, прежде чем с шумом захлопнуть за собой дверь, Джордж яростно бил их, нанося смертельные удары налево и направо.
К десяти часам вечера Мисси уснула прямо на полу гостиной. Перед этим она взяла с Кэти обещание, что та разбудит ее в полночь, как раз в тот момент, когда наступит Новый год. Дэнни и Крис по-прежнему играли у рождественской елки и смотрели телевизор. Джордж поддерживал огонь в камине. Кэти сидела напротив него; она смотрела с мальчиками старый фильм, в надежде, что это поможет ей справиться с нахлынувшей депрессией.
Ночью руки у отца Манкусо заболели снова. Волдырей стало еще больше, они покрыли кисти с обеих сторон. Он не на шутку испугался, что придется провести всю ночь, страдая от боли. Когда доктор осматривал его, священник резко выставил ладони и сказал:
– Смотрите!
Врач осторожно осмотрел волдыри.
– Фрэнк, я не дерматолог, – резюмировал он. – Причиной может быть все что угодно, от аллергии до приступа тревоги. Может быть, вас что-то чрезвычайно беспокоит?
Отец Манкусо печально вздохнул и отошел; пристально рассматривая снег за окном, он проговорил:
– Да, полагаю, так оно и есть. Что-то… – Священник перевел взгляд на доктора. – Или кто-то.
Доктор заверил отца Манкусо, что к утру ему станет легче. С этими словами он ушел встречать Новый год.
По телевизору Гай Ломбардо произносил традиционную праздничную речь в отеле «Уолдорф-Астория». Лютцы наблюдали за тем, как на Таймс-сквер с небоскреба «Эллайд-Кэмикал билдинг» упал мяч, но когда диктор Дон Грауер начал отсчитывать последние десять секунд 1975 года, считать с ним вслух они не стали.
Дэнни и Крис поднялись к себе в комнату примерно на полчаса раньше. Их глазенки покраснели от долгого сидения перед телевизором и дыма от камина, который то и дело разжигал Джордж. Кэти положила Мисси в кровать, а затем спустилась вниз и села в кресло напротив мужа.
Вот уже минуту как шел новый год. Кэти все смотрела и смотрела на огонь в камине, завороженная танцующими языками пламени. Что-то материализовалось в этих языках: проявился некий белый контур на фоне почерневших кирпичей, и он становился все яснее и все отчетливее.
Кэти попыталась открыть рот, она хотела сказать об этом мужу. Но не смогла. Она даже не смогла отвести глаза от демона с рогами и белым высоким капюшоном на голове. Меж тем демон, принимая угрожающие размеры, все ближе и ближе придвигался к ней. Она увидела, как половина его лица исчезла, пропала, словно кто-то сшиб ее выстрелом из дробовика с короткой дистанции. Кэти закричала.
Джордж поднял на нее глаза.
– Что случилось? – спросил он.
Кэти кивнула в сторону камина, – это все, что она смогла сделать. Джордж взглянул туда, куда она указала, и тоже увидел очертания белой фигуры, полыхающей в пламени и оседающей сажей на кирпичной задней стене камина.
В четверг, 1 января 1976 года, в час ночи Джордж и Кэти отправились спать. Проспали они, как им показалось, не более пяти минут; их разбудил мощный порыв ветра, с шумом ворвавшийся в их спальню.
Он буквально сорвал с них одеяла; Джордж и Кэти лежали в постели, дрожа от холода. Все окна в комнате были широко распахнуты, а дверь спальни судорожно хлопала от сквозняка.
Джордж вскочил с кровати и побежал закрывать окна. Кэти собрала одеяла с пола и швырнула их на кровать. Супруги задыхались от внезапного пробуждения, они слышали завывание ветра, гулявшего по коридору второго этажа, хотя дверь в комнату захлопнулась.
Джордж рывком открыл ее, и очередной порыв ветра резко обдал его уличным холодом. Включив свет в коридоре, он ужаснулся: двери в швейную комнату и в гардеробную были открыты, и штормовой ветер беспрепятственно врывался в дом через распахнутые окна. Только спальня Мисси оставалась заперта.
Сначала Джордж вбежал в гардеробную, сражаясь с жестокими порывами ветра, и попытался силой закрыть окно, обращенное к реке Амитивилль, но он не смог сдвинуть с места раму. Он неистово бил кулаками по защелке, в какой-то момент рама подалась и встала на место.
Он остановился, пытаясь перевести дыхание и дрожа всем телом. Ветер уже не гулял свободно по дому, но Джордж по-прежнему слышал его звериное завывание снаружи. В доме теплее не стало. Джордж еще раз окинул комнату взглядом и вдруг вспомнил о Кэти.
– Милая! – позвал он. – С тобой все в порядке?
Кэти, следуя за мужем, бросилась в коридор. Она тоже увидела, что все окна и двери, кроме той, что вела в спальню Мисси, открыты нараспашку. Сердце матери заколотилось часто-часто, она бросилась в комнату малышки. Едва переступив порог, Кэти включила свет.
В комнате было тепло, почти жарко. Все окна были закрыты на замки, а Мисси крепко спала в своей постели. В помещении что-то двигалось. Кэти увидела, что детское креслице у окна медленно раскачивалось взад-вперед. В этот момент она услышала голос мужа:
– Милая! С тобой все в порядке?
Джордж вошел в спальню. Жара, по его ощущениям, была неимоверной, словно в комнате кто-то развел большой костер. Джордж заметил все и сразу: и то, что девочка безмятежно спала, и жену, стоявшую у кровати Мисси, ее испуганный взгляд, полный недоверия, и маленькое креслице, качающееся взад-вперед.
Он сделал шаг по направлению к креслицу, оно тут же замерло. Джордж остановился, застыл и осторожно махнул рукой Кэти, сказав:
– Отнеси ее вниз! Поспеши!
Кэти, не сказав ни слова, подчинилась. Она взяла на руки малышку, выхватив ее из постели вместе с одеялами и простынями, и поспешила вон из комнаты. Джордж немедленно последовал за ними и захлопнул дверь, даже не потрудившись выключить свет. Кэти осторожно спустилась по ступенькам вниз на первый этаж. В коридоре стоял ледяной холод. Джордж в это время побежал наверх в спальню Дэнни и Криса.
Несколько минут спустя он спустился с третьего этажа и увидел, что Кэти сидит в темной гостиной. Она не выпускала Мисси из рук; маленькая девочка по-прежнему крепко спала у нее на коленях. Джордж включил свет; люстра заиграла огнями, тени тут же разбежались по углам.
Кэти повернулась спиной к камину и вопросительно посмотрела на Джорджа.
– С ними все в порядке, – кивнув, промолвил Джордж. – Оба спят. Там холодно, но в остальном – все нормально.
Кэти облегченно вздохнула. Джордж заметил, что в холодном воздухе повисло легкое облачко пара.
Джордж начал поспешно разводить огонь в камине. Пальцы его онемели, он вдруг понял, что все это время он бегал по промерзшему дому босиком, в легкой пижаме, на которую не успел ничего набросить. Наконец, ему удалось разжечь небольшое пламя, он начал раздувать его, размахивая газетой, как веером, пока не вспыхнули старые щепки для растопки. Склонившись перед камином, он слышал, как воет ветер снаружи. Затем повернулся и взглянул на Кэти через плечо.
– Который час?
Джордж Лютц вспоминал позднее, что в тот момент это было единственное, что пришло ему в голову. Он надолго запомнил выражение лица Кэти в ту минуту, когда задал этот вопрос.
– Полагаю, сейчас около… – Но перед тем, как закончить фразу, Кэти ударилась в слезы, и все ее тело затрясло от горьких рыданий. Всхлипывая, она укачивала Мисси.
– Джордж, я испугалась до смерти!
Джордж встал и подошел к жене и дочери. Он присел на корточки перед креслом и обнял обеих.
– Не плачь, дорогая, – прошептал он. – Я здесь. Никто не тронет ни тебя, ни нашу малышку.
На какое-то время все трое словно замерли, оставаясь каждый в своем положении. Мало-помалу огонь разгорался все ярче, в комнате стало теплеть. Джорджу казалось, что ветер на улице стал стихать. Через какое-то время он услышал, как в подвале щелкнула масляная горелка, и это означало, что было ровно шесть часов утра наступившего Нового года.
К девяти часам температура в доме 112 по Оушен-авеню поднялась до 75 градусов. На смену ледяному холоду в дом пришло уютное тепло. Джордж осмотрел каждое окно от первого этажа до третьего. Не было никаких видимых доказательств того, что кто-то мог испортить оконные замки. Джордж так и не понял, как и почему могло такое произойти.
Вспоминая этот эпизод позднее, он рассказывал, что в то время они с Кэти не могли найти никаких иных причин, почему рамы повели себя так, а не иначе, кроме причуд и капризов природы: порывы ветра ураганной силы каким-то образом распахнули все окна. Джордж так и не смог ответить на вопрос, почему это случилось только на втором этаже и больше нигде в доме. Внезапно его охватило желание отправиться к себе в офис. Был праздничный день, там, конечно же, никого не было, но он понимал, что обязан проверить работу своей компании.
В акционерном обществе Уильяма X. Парри работали четыре группы инженеров и геодезистов. Фирма разрабатывала планы и чертежи для таких проектов, как крупнейший на тот день строительный комплекс в Нью-Йорк Сити, Глен-Оукс-тауэрс в Лонг-Айленде; кроме этого, компания отвечала за планирование проекта реконструкции в районе Джамейка в Куинсе, а также проводила несколько топографических съемок для крупных корпораций. Планирование каждого дня было довольно сложным делом, на несколько недель Джордж возложил эту обязанность на одного из составителей проектов, опытного сотрудника, который работал еще у отца и деда Джорджа.
В течение всего года после того, как Джордж, унаследовав компанию у своих родителей, полностью взял ее под свой контроль, главной его заботой было получить деньги с города и строительных компаний, которые пользовались его услугами. Заработная плата и расходы компании были намного больше, чем во времена, когда был жив его отец. Кроме того, нужно было оплачивать стоимость шести автомобилей и оборудования новой полевой техники. Джордж понял, что дал слабину, и теперь следует снова возложить на свои плечи долю обязанностей.
В десять утра встал из постели отец Манкусо. Спал он мало, потому что в течение ночи несколько раз поднимался, чтобы, как советовал доктор, смазать руки, покрытые волдырями, мазью «Буровз солюшен». Священник проснулся еще в семь утра; хотя у него был грипп, он чувствовал себя гораздо лучше, лежа в постели.
Лекарство несколько уменьшило зуд в ладонях, и настроение отца Манкусо заметно улучшилось, но от гриппа и сопутствующей ему высокой температуры ничего не помогало. Пытаясь не думать о таинственном недуге, постигшем его, и сосредоточиться на чем-то другом, священник листал подшивку прессы, отыскивая статьи, которые могли бы отвлечь его от тяжких раздумий. Прошло три часа. За это время он прочел не менее дюжины старых и новых изданий. Вдруг он заметил, что краски на страницах журнала, который он держал в руках, поблекли.
Священник осмотрел свои ладони. Волдыри, казалось, вот-вот лопнут.
К полудню, сев за руль арендованной машины, Джордж прибыл в Сиоссет. Он обнаружил, что доходы компании не покрывают расходов. В последнее время колонка, где были расписаны обязательные выплаты, начала быстро увеличиваться, и это означало, что Джорджу придется сокращать и полевые команды, и офисный персонал.
Ему была ненавистна сама мысль о том, что придется лишать людей средств к существованию, особенно в тот момент, когда так трудно найти работу в строительной отрасли, переживающей далеко не лучшие времена. Но что-то нужно было делать, и Джордж задумался, с чего же начать. Впрочем, он не слишком долго размышлял на эту тему, потому что, помимо нее, на нем лежала масса насущных проблем. До окончания банковской недели оставался один день, пятница, – ему нужно было снова перевести средства с одного банковского счета компании на другой, чтобы оплатить чеки поставщиков. Глубоко погрузившись в финансовые подсчеты, он не заметил, как пролетело время. Впервые, начиная с 18 декабря, Джордж Лютц не думал ни о себе, ни о доме на Оушен-авеню.
Но Кэти думала, неустанно думала о доме. Она не стала говорить об этом Джорджу, но она все более убеждалась в том, что на ход событий последних двух недель влияют какие-то внешние силы. Кэти была уверена, что Джордж сочтет ее выводы глупыми, особенно выбивала ее из колеи реакция мужа на происшествие с фарфоровым львом.
Перед ней из маленьких кусочков складывалась большая картина. Она испугалась, и ей захотелось с кем-то поговорить. Она подумала о матери, но тут же отбросила эту мысль. Джоан Коннерс, ее мать, была весьма религиозной особой, и она непременно стала бы настаивать на том, чтобы Кэти побеседовала с ее приходским священником.
Кэти была совсем не готова войти в мир призраков и демонов; ей хотелось поговорить о чем-то отвлеченном. Однако в глубине души она прекрасно понимала, к чему все это, в конечном счете, приведет.
Она зашла в кухню и позвонила по телефону тому человеку, который точно должен был понять, что ей нужно. Кэти набрала номер отца Манкусо.
Прошло соединение, в трубке раздался первый гудок. Ожидая второй гудок, она вдруг почувствовала сладкий запах духов. Мурашки побежали по ее телу в ожидании знакомого прикосновения…
Там, в доме отца Манкусо, прозвучал второй телефонный звонок, но Кэти его уже не услышала. Она повесила трубку и выбежала из комнаты.
В тот момент отец Манкусо был у себя в доме приходских священников. Он мыл руки в специальном растворе; наконец-то ладони перестали кровоточить. Только он взялся за полотенце, в гостиной зазвонил телефон. После второго звонка он снял трубку.
Когда он сказал: «Алло!» – линия была уже отключена. Он посмотрел на телефонный аппарат.
– Ну и что все это значит? – возмутился вслух священник, затем вспомнил о Джордже Лютце и покачал головой. – Нет, не хочу я опять вникать в это дело! – Он повесил трубку и вернулся в ванную комнату.
Священник посмотрел на свои волдыри. «Отвратительно!» – подумал он и взглянул на себя в зеркало.
– И когда же это закончится? – спросил он, глядя на свое отражение. Болезнь, безусловно, давала о себе знать. Круги под глазами стали темнее, кожа была нездоровой, бледной. Отец Манкусо осторожно потрогал бороду. Ее нужно было подстричь, подровнять, но руки дрожали, священник чувствовал, что не сможет удержать ножницы.
Отец Манкусо говорил, что тогда, в ванной, глядя на свое отражение, он внезапно поймал себя на мысли, что ему хочется поразмышлять о демонологии. Священнику был многое известно в этой области, он имел представление о различных оккультных явлениях, которыми занимается эта дисциплина. Ему никогда не нравился этот предмет, даже тогда, когда он, будучи студентом, обучался в семинарии, и он никогда особо не пытался подробнее углубиться в такого рода исследования.
Отец Манкусо был знаком с другими священниками, которые уделяли немало внимания демонологии, но среди них он никогда не встречал экзорцистов и заклинателей, изгоняющих нечистую силу. Каждый священник имеет право проводить обряды экзорцизма, но католическая церковь предпочитает, чтобы круг исполнителей этой опасной церемонии был ограничен теми служителями церкви, которые стали специалистами в борьбе с одержимостью и навязчивыми идеями.
Отец Манкусо всматривался в свои глаза в зеркале, все пытался, но никак не мог найти ответов на тревожащие его вопросы. Он понял, что пришло время посоветоваться со своим другом, пастором из Лонг-Айленда.
Утром выпал снег, поэтому езда по дорогам стала опасной. Днем стало холоднее; по всему Лонг-Айленду машины все чаще скользили на обледенелых участках трасс и съезжали в сугробы. Джордж возвращался из офиса в Амитивилль. Снегопад прекратился, и ему удалось благополучно добраться.
Подъехать к дому 112 по Оушен-авеню было непросто из-за только что выпавшего снега. Джордж подумал, что надо бы расчистить дорогу до гаража, прежде чем загнать фургон на дорожку. «Сделаю завтра», – решил он и оставил машину припаркованной на улице, по которой недавно прошлись городские снегоходы.
Он увидел, что Дэнни и Крис играют в сугробах. Санки они поставили напротив крыльца у кухонной двери. Джордж зашел в дом и сразу заметил, что мальчики наследили по всей кухне и лестнице наверх. Снег таял в тепле. «Стало быть, Кэти наверху, – подумал Джордж. – Увидела бы она, какие следы оставили мальчики в ее чистых владениях, какую бы головомойку она им устроила!»
Джордж обнаружил супругу в спальне. Лежа на кровати, она читала Мисси одну из книжек со сказками, подаренных малышке на Рождество. Мисси радостно хлопала в ладошки.
– Привет честной компании! – сказал Джордж.
Жена и дочь одновременно взглянули на него.
– Папочка пришел! – хором воскликнули они, вскочили с кровати и обняли его.
В первый раз за то время, которое показалось Кэти вечностью, семейство Лютц счастливо провело ужин, собравшись вместе. Предупрежденные Джорджем, Дэнни и Крис, по секрету от матери, прокрались назад на кухню и стерли все следы своего «снежного похода». Они сидели за столом; после нескольких часов, проведенных на холодном воздухе, лица их по-прежнему были румяными. Они с жадностью набросились на гамбургеры и картофель фри, которые Кэти приготовила специально для них.
Мисси веселила всю семью, никто не мог удержаться от улыбки, слушая ее бесконечную болтовню и наблюдая, как она подворовывала картофель из тарелок мальчиков, уловив момент, когда они смотрели по сторонам. Когда ее заставали, так сказать, на месте преступления, она корчила рожицу и улыбалась всем ртом, в котором не хватало одного зуба, после этого спорить с ней было уже невозможно.
Джордж был дома, поэтому Кэти почувствовала себя увереннее, спокойнее. Страхи ее моментально улетучились, и она больше не думала о том сладком запахе, который почувствовала недавно на кухне. «Может, я просто становлюсь психопаткой из-за всего этого», – подумала она и окинула взглядом стол. В доме царила теплая атмосфера, ничего явно не предвещало визита со стороны каких-либо призраков.
Джордж позволил своим удручающим мыслям о делах на работе отступить в самые дальние уголки своего сознания. Ему казалось, что на Оушен-авеню, 112, он спрятался в маленький кокон. Он хотел, чтобы жизнь в его новом доме всегда была именно такой. И какие бы невзгоды ни принес им мир извне, чтобы они, Лютцы, все вместе смогли бы вытеснить подальше от родного очага. Супруги доели стейк. Затем, закурив сигарету, Джордж с мальчиками отправился в гостиную. Он привел в дом Гарри, чтобы накормить его, и позволил псу остаться и поиграть с мальчиками у камина. Лютцы всегда ужинали рано, поэтому сразу после восьми вечера Дэнни и Крис начали клевать носами.
Пока мальчики, в сопровождении Мисси и Кэти, шли наверх к себе в спальню, Джордж вывел Гарри на улицу и повел в будку. Пришлось пробираться через сугробы, которые намело между кухонной дверью и собачьей конурой. Джордж привязал Гарри к толстой свинцовой перекладине. Гарри залез в будку, повертелся какое-то время, устроился поудобнее, затем тихонько вздохнул и прилег. Не успел Джордж уйти, как Гарри уже закрыл глаза и уснул.
– Ясно, – сказал Джордж. – В субботу отвезу тебя к ветеринару.
Уложив Мисси в постель, Кэти вернулась в гостиную. Джордж, как обычно, осматривал дом, но на этот раз он решил дважды проверить каждое окно и каждую дверь. Выводя Гарри во двор, он уже успел осмотреть, заперты ли гараж и эллинг.
– Надеюсь, сегодня уже ничего не случится, – сказал он Кэти, вернувшись. – Там, на улице, вообще нет никакого ветра.
К десяти вечера Джорджа и Кэти стало клонить ко сну. Огонь в камине медленно затухал, но от тепла клонило в сон. Кэти подождала, пока муж вынет последние угли и зальет водой поленья, которые все еще тлели. Она выключила верхний свет и осмотрелась в поисках руки Джорджа в темноте и вдруг закричала.
Через его плечо Кэти смотрела на окна гостиной. Пара красных глаз, не мигая, уставилась на нее!
Услышав крик жены, Джордж повернулся. Он тоже видел маленькие, похожие на бусинки глазки, глядевшие прямо на него. Он вскочил с места и почти мгновенно включил свет, видение тут же исчезло за отражением комнаты на оконном стекле.
– Эй! – крикнул Джордж. Он ринулся через парадную дверь во двор, занесенный снегом.
Окна гостиной выходили на фасад. Джорджу понадобились считаные секунды, чтобы добежать до места. Под окнами никого не было.
– Кэти! – позвал он. – Подай мой фонарь! – Напрягая глаза, Джордж внимательно вглядывался в темень на заднем дворе со стороны реки Амитивилль. Кэти в большом водонепроницаемом жилете с капюшоном вышла из дома. Стоя под тем самым окном, за которым они видели глаза, Джордж и Кэти обследовали землю. Желтый луч фонаря выхватил из тьмы цепочку следов, тянувшуюся вокруг угла дома по свежему нетоптаному снегу.
Ни один мужчина, ни одна женщина не могли оставить такие следы. Они были похожи на отпечатки копыт громадной свиньи.
Утром в пятницу, 2 января 1976 года, Джордж вышел из дома. Следы копыт все еще были видны на замерзшем снегу. Отпечатки тянулись мимо будки и вели по направлению ко входу в гараж. Джордж потерял дар речи, когда обнаружил, что дверь в гараж была практически оторвана от металлического косяка.
Джордж помнил, что точно запирал на замок эту тяжеленную дверь. Для того чтобы сорвать ее с петель, нужно было, во-первых, наделать великого шума, а во-вторых, обладать совершенно нечеловеческой силой.
Джордж застыл, пристально рассматривая следы и разрушенную дверь. На память в этот момент пришел тот день, в который утром он обнаружил, что парадная дверь взломана, а к ночи увидел свинью за спиной Мисси в окне ее комнаты. Он вскрикнул: «Что, черт возьми, тут происходит?» – и протиснулся в гараж через покоробленную дверь.
Джордж включил свет и осмотрелся. В гараже все так же стояли его мотоцикл, детские велосипеды, электрическая газонокосилка, оставленная прежними хозяевами, старая машина с газовым мотором, которую Джордж пригнал из Дир-Парка, садовая мебель, инструменты, оборудование, банки с краской и маслом. На бетонном полу гаража тонким слоем лежал снег, налетевший через полуоткрытую дверь. Все говорило о том, что варварское вторжение произошло несколько часов назад.
– Есть тут кто-нибудь? – крикнул Джордж. Но только шум ветра, поднимавшегося на улице, был ему ответом.
По дороге в офис Джордж все более и более сердился. Если и был в нем страх перед неизвестным, то он рассеялся при мысли о том, сколько ему придется заплатить за восстановление взломанной двери. Он понятия не имел, заплатит ли ему страховая компания за случай, который не поддавался разумному объяснению. Ему сейчас явно были нужны две-три сотни долларов на дополнительные расходы.
Джордж не помнил, как он, маневрируя своим «фордом» на опасных дорогах, покрытых снегом и наледью, добрался до Сиоссета. Он был сильно раздосадован тем, что он не в состоянии понять причину своих несчастий, и эта досада заглушила в нем инстинкты самосохранения. В офисе он сразу приступил к текущим делам и на несколько часов забыл обо всем, что связано с домом 112 по Оушен-авеню.
Перед отъездом на работу Джордж рассказал Кэти о гаражных дверях и следах на снегу. Она попыталась дозвониться до матери, но трубку никто не взял. Кэти вспомнила, что Джоан всегда отправлялась по магазинам утром в пятницу, чтобы не толкаться в толпе в супермаркете в субботний день. Она отправилась наверх в спальню, чтобы сменить белье во всех комнатах и пропылесосить ковры. О том, чтобы как следует привести в порядок весь дом и обо всех подробностях того, что предстояло сделать, Кэти задумалась впервые. Она чувствовала, что если до возвращения Джорджа не уйдет с головой в дела, то просто сойдет с ума.
Закончив надевать на подушки свежие наволочки и складывая стопкой чистое белье, она вдруг почувствовала, что кто-то обнял ее сзади. Она застыла на месте и потом непроизвольно спросила:
– Дэнни?
Захват вокруг ее талии стал жестче. Он был сильнее знакомого женского прикосновения, которое она испытала ранее, на кухне. Кэти почувствовала, что ее держит именно мужчина, и что сжимает он ее тем крепче, чем отчаяннее она вырывается.
– Дайте мне пройти! – плачущим голосом попросила она.
Внезапно давление ослабло, Кэти почувствовала, что невидимые руки отпустили ее талию, а затем поднялись и схватили ее за плечи. Она медленно повернулась, чтобы открыто противостоять тому, кто незримо присутствовал рядом с ней.
В ужасе она ощутила все тот же запах дешевых духов, проникающий во все углы и щели большого дома. Затем еще одна пара рук схватила ее за запястья. Кэти рассказывала позднее, что она чувствовала: рядом с ней шла борьба за обладание ее телом, и она, так или иначе, оказалась в западне между двумя могущественными силами. Побег был невозможен, и ей стало казаться, что она умирает. Давление на ее тело стало таким мощным, что Кэти потеряла сознание.
Когда она пришла в себя, то обнаружила, что лежит, наполовину свесившись с кровати, и голова ее почти касается пола. Привидения исчезли. Она позвала Дэнни, и сын быстро прибежал на крик. Кэти не знала, сколько времени она была без сознания, но ей казалось, что прошло не более минуты.
– Позвони отцу в офис, Дэнни! Живее!
Дэнни вскоре вернулся.
– Взял трубку какой-то человек. Он сказал, что папочка только что выехал из Сиоссета. Он думает, что папочка возвращается сюда.
Джордж вернулся домой чуть позже полудня. Доехав до Амитивилля, он свернул на Меррик-роуд и остановился у «Напитка ведьм», чтобы выпить кружечку пива.
В баре было тепло и пусто. Музыкальный автомат и телевизор молчали, было слышно только, как бармен моет стаканы. Бармен с порога узнал Джорджа.
– А, привет! Рад снова видеть тебя!
В ответ посетитель кивнул и встал у стойки бара.
– «Миллер», – заказал он.
Джордж наблюдал за барменом, пока тот наполнял кружку. Это был молодой человек лет под тридцать, полноватый, с брюшком, явно он любил потягивать пиво, которым торговал. Джордж сделал большой глоток, опустошив высокую кружку наполовину, прежде чем поставить ее на темную деревянную стойку бара.
– Давайте побеседуем, – предложил Джордж. – Вы знали семью Дефео?
Молодой человек снова начал мыть стаканы.
– Да, знал, – ответил он, кивнув, – а что?
– Сейчас я живу в их доме, и…
– Я знаю, – перебил бармен.
Джордж с удивлением поднял глаза.
– В первый раз, когда вы зашли сюда, вы сказали, что только что переехали в дом на Оушен-авеню, сто двенадцать. А это как раз то место, где жили Дефео.
Джордж допил пиво.
– А они когда-нибудь заходили сюда?
Бармен поставил чистую кружку и вытер руки полотенцем.
– Только Ронни. Иногда он заходил с сестрой, которую звали Дон. Хороший парень. – Он взял пустую кружку Джорджа. – Знаете, вы очень похожи на Ронни. Борода и все прочее. Хотя, думаю, вы старше него.
– Он когда-нибудь рассказывал о своем доме?
Бармен поставил перед Джорджем полную кружку.
– О доме?
– Да, именно. Говорил ли, что в нем происходит нечто странное? – Джордж сделал один глоток.
– Думаете, там сейчас нечисто? Сейчас, после убийств?
– Нет-нет, – Джордж поднял руку. – Я только спрашиваю, говорил ли он что-нибудь перед… перед той ночью?
Бармен осмотрелся вокруг, чтобы лишний раз убедиться в том, что кроме них в баре никого нет.
– Лично мне Ронни никогда ничего подобного не говорил. – С этими словами бармен придвинулся к Джорджу. – И все же я кое-что вам скажу. Как-то они закатили у себя большую вечеринку, и отец Ронни нанял меня прислуживать им.
Джордж допил вторую кружку.
– Ну и как вам дом?
Бармен широко развел толстые руки.
– Здоровенный, реально здоровенный! Правда, я не шибко долго по нему гулял: как пришел, так сразу отправился в подвал. Напились они в тот вечер, я вам скажу. У них был какой-то юбилей. – Бармен снова осмотрелся. – А вы знаете, что у вас там внизу есть тайная комната?
