Текст книги "Невинная оговорка (ЛП)"

Автор книги: Джессика Хокинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

человек. – Конечно, без сомнений.

– Значит и ты тоже.

Я прижала руку к груди, казалось, моё сердце пропустило удар, но не из–за Финна. А из–за

того, кто ждёт меня в моей квартире. Из–за того счастья, которое ждёт нас с Натаном впереди, которое мы заслужили.

– Знаю.

Финн обнял моё лицо своими большими ладонями и прижался губами к моему лбу. Так

мы и простояли несколько секунд. А потом он произнёс.

– Кажется, я тебя люблю.

Я проскрежетала зубами, из–за образовавшегося комка в горле. Любовь может быть такой

неосуществимой и затруднительной. Но я бы ни на что её не променяла, даже если бы она

исходила не от того человека. Я знаю, можно влюбиться спустя несколько мгновений, после

встречи с тем, с твоим человеком. Так и произошло у нас с Натаном, после того, как мы вместе

провели вместе целый день.

– Спасибо тебе.

Он отпустил меня.

– Если он хоть когда–нибудь отнесётся к тебе ни как иначе, чем безупречно…

– Я всё равно буду его любить,– я была в этом уверена. – Теперь я понимаю, что

безупречность переоценивают.

–Просто знай, что ты всегда можешь вернуться ко мне, – сказал он с грустной улыбкой. –

Особенно, если у тебя с собой будет круассан с тёмным шоколадом и фисташкой.

Наши улыбки были искренними, но быстро исчезли. Запах его мыла уже был мне так

знаком и приятен. Мне бы не хотелось его больше не ощущать, но я это переживу. Подняв руку, он губами произнёс “прощай” и закрыл свою дверь.

٭٭٭

В нашей квартире царила тишина. Джинджер спала в своей корзинке в гостиной. Я не

стала её будить, просто опустилась на пол и осмотрела её перевязанные лапы. На кухне я нашла

записку от Натана.

В 14:15 дал ей лекарства / обезболивающее.

Время уже перевалило за три часа. Рядом с запиской лежал пакетик с лекарствами. Я

прочитала инструкцию к антибиотикам Джинджер. Вечером нужно будет дать ей ещё одну дозу.

Натан передвинул стол из гостиной обратно на кухню, салатница, которую я опрокинула, лежала

на сушке для посуды. Я вспомнила, что мой телефон лежал рядом с ней, поэтому опустилась на

четвереньки и нашла его под холодильником.

Мой телефон полностью разрядился. Я пошла в спальню и поставила его заряжаться.

Самый последний пропущенный вызов был с неизвестного номера двадцать минут назад. Я

присела на кровать и прослушала сообщение, оставленное на голосовой почте.

“Здравствуйте, миссис Хант. Вас беспокоят из Пресвитерианской больницы Нью–Йорка.

Мы пытались связаться с вашим мужем по поводу его отца”. Я сильно сжала телефон, меня

213

пронзил страх. “Состояние Ральфа резко ухудшается, скорее всего он не переживёт эту ночь.

Пожалуйста, перезвоните нам как можно скорее”.

Убрав телефон от уха, я уставилась на экран. У меня в мыслях образовалась пустота.

Конечно, мы понимали, что к этому всё идёт, но до конца с этой мыслью так и не смирились. Всё

случилось слишком быстро. Телефон был холодным, от того, что лежал на полу. Я прижала его ко

лбу и задумалась. Натана нет дома, может он уже туда едет. Если нет, где он может быть.

Я позвонила в клинику.

– Ральф? – переспросила медсестра, когда я спросила о его состоянии. В трубке

воцарилась тишина, прерываемая лишь звуком работы на клавиатуре компьютера. – Вы ему

родственница?

– Невестка.

Она глубоко вздохнула.

– Вам нужно приехать как можно скорее.

– А вы уже дозвонились до его сына, моего мужа?

– Нет. Вы можете его найти?

Вчера вечером Натан сказал, что будет ждать меня. Он может быть на работе, но я не

могла представить себе его, сидящего за рабочим столом, пока мы с Джинджер так в нём

нуждаемся. Ещё около часа назад он был дома. Принимая во внимание все последние события,

он мог быть лишь в одном единственном месте. Там, где он обретал ясность мыслей, ответы на

мучавшие его вопросы; месте, которое служило ярким напоминанием о том, что самое важное в

жизни каждого человека.

– Я привезу его,– ответила я.

– Замечательно. Тогда, до скорой встречи.

Я ещё раз проверила, не получала ли сообщений от Натана, даже несмотря на то, что он

знает, что я без телефона. Там были только вчерашние, когда он разыскивал меня.

Я позвонила ему на мобильный. После четвёртого гудка, меня отправили на голосовую

почту. “Вас приветствует голосовая почта абонента 6–4–6…”

Его телефон был включён, я не видела иной причины, почему он не брал трубку, если

только он был там, где я и предполагала, в пункте бесплатного питания. Когда он раздаёт еду, он

всегда выключает звук. Я схватила телефон, подзарядку и сумочку. Ральф сейчас один, и Натан

тоже. Я обязана как можно скорее сделать так, чтобы они встретились. Я сбежала вниз по

лестнице и, выскочив на улицу, поймала первое попавшееся такси.

– Куда едем? – спросил водитель.

– Пункт бесплатного питания на пересечении Шестой и Пятнадцатой.

Мне даже не пришлось говорить, чтобы он поторопился, потому, как он вжал педаль газа в

пол. Во время пути я сжимала переносицу, пытаясь прийти в себя. Натану нужна будет моя

поддержка. С тех пор, как мама Натана переехала, Натан сблизился с отцом. Эта новость не станет

для Натана неожиданной, но от этого не станет легче её принять.

Когда мы приехали, я попросила водителя подождать у тротуара. Время клонилось к

вечеру, на улице было свежо и серо. У входа в приют образовалась очередь, в основном из

молодых людей и женщин, некоторые были с детьми. Через окно я заметила Натана, стоящего за

столом в переднике и с улыбкой на губах. В этот момент он был счастлив, мне не хотелось его

расстраивать, мы и так в последнее время причинили друг другу много боли. Мне следует с этим

смириться и набраться сил, чтобы снова сообщить ему ужасную новость, но иного выбора у меня

нет. Время было на исходе, осознав это, я открыла дверь и вошла внутрь.

214

36

Натан руководил процессом, но в то же время не был лишён доброты и нежности. Он

разделывал индейку, как истинный глава семьи, и улыбался каждой женщине с ребёнком,

стоящим в очереди за едой.

– Натан,– громко позвала я, люди в очереди обернулись в мою сторону. Он взглянул на

меня и отложил нож в сторону.

– Сэди?

– Мы пытались дозвониться до тебя.

Он обошёл прилавок с едой и приблизился ко мне.

– Кто?

Мне хотелось прикоснуться к нему, когда я сообщу ему новости, поэтому я сжала в кулаке

ткань его передника и притянула Натана к себе. Уголок его рта изогнулся в улыбке.

– Что происходит?

Сделав глубокий вдох, я произнесла.

– Твой отец…

Его лицо поникло.

– Как он? Что–то случилось?

– Пока ничего, но нам нужно ехать,– я посмотрела в его глаза. Он смотрел на меня, но не

видел, мысленно он был далеко.

– Мой отец? Но мне нужно ещё немного поработать.

Я потрясла его за передник, он несколько раз моргнул.

– Натан, сейчас. Нам нужно ехать прямо сейчас.

Он слегка кивнул, затем более уверенно.

– Да, конечно, – он развязал передник и бросил его на стол, пока мы пробирались через

обеденный зал к выходу. Я стянула с его головы одноразовую шапочку, его наэлектризованные

волосы встали дыбом.

Мы направились к машине такси, которая ждала нас у входа с не заглушённым

двигателем. Натан жестом пропустил меня вперёд, он всегда оставался джентльменом, несмотря

ни на что.

– Пресвитерианская больница, – сказала я, проскользнув в салон.

– Побыстрее, мой отец…он,– Натан посмотрел на меня.

– Он пока жив, но он может умереть в любую минуту.

Натан отвернулся и посмотрел в окно. Я взяла его за руку, он снова посмотрел на меня,

затем на наши переплетённые пальцы, и поцеловал мою руку.

– Ты здесь, со мной.

Я придвинулась к нему настолько близко, что практически оказалась на его коленях. Рукой

я провела по его щеке, на которой за эти дни выросла щетина.

– Я здесь.

– Я понятия не имел о том, что происходит между вами. Если бы я знал, я бы немедленно

это остановил.

– Не стоит говорить об этом сейчас.

– Я бы всё сделал по–другому.

Я склонила голову, любопытство взяло верх.

– Правда? Что бы ты сделал?

– Мне следовало поговорить с тобой, когда я узнал об аборте, но я этого не сделал. Я

боялся, что ты придёшь к окончательному решению.

– Я не понимаю. К какому решению?

– Что ты вообще не хочешь детей.

Я в удивлении открыла рот и нахмурилась. Не уверена, что ожидала услышать, но только

не это. Какое–то время эти мысли мучили меня, но вслух я их не озвучивала.

– Почему ты так решил?

215

– Я это почувствовал. Мимолётные комментарии, холод в твоих глазах, когда ты

непроизвольно произносила их вслух. В тот день, когда мы пошли на приём к гинекологу, чтобы

тебе снова прописали противозачаточные таблетки, когда ты вышла из кабинета, доктор сказал

мне, что не стоит слишком сильно расстраиваться. Он сказал, что многие женщины, у которых не

получается забеременеть, убеждают себя, что вообще не хотят детей.

– Я говорила ему об этом,– сказала я, опустив взгляд на наши руки на его коленях. Я не

знала, какие слова подобрать и как объяснить, что из–за того, что я, возможно, не смогу дать ему

то, что он хочет, у меня пропало даже желание пробовать зачать. – У меня появились сомнения.

– Я надеялся, что ты скажешь мне об этом. Вот о чём я говорил в ванной. Я не позволю

тебе единолично принимать такие серьёзные решения,– какое–то время мы ехали в тишине.

Наши ладони вспотели, так крепко мы держались друг за друга. Затем он снова заговорил. –И

поэтому все эти месяцы я не мог заставить себя поговорить с тобой обо всём этом. Если бы ты

сказала мне, что совсем не хочешь детей, и я не смог бы переубедить тебя, мне пришлось бы

принять самое трудное решение в жизни.

Его слова отозвались болью в моей груди, мне была понятна серьёзность его решения. Я,

бесспорно, любовь всей его жизни. Но как повлияет на его любовь тот факт, что я не хочу стать

матерью?

– Раньше ты уже принимала решения без меня, поэтому я не мог быть уверен, что ты

вообще когда–либо будешь учитывать моё мнение.

Я сжала его руку, но не для того, чтобы успокоить его, а потому что мне нужна была точка

опоры.

– Я заставила тебя почувствовать себя нежеланным?

– Ненужным. Конечно, мне не следовало отгораживаться от тебя, но я хотел решить всё в

трезвом уме и на свежую голову, а не испытывая боль и злость.

– Но ведь мы должны быть вместе, и в боли, и в злости. Ты не спрашивал моего мнения,

когда решил отстраниться. Ты тоже принимал важные решения без меня, Натан.

– Теперь я это понимаю. Понимаю, что бояться – это нормально, а вот то, что я струсил –

это неприемлемо. Прости меня.

Увидев раскаяние на его лице, мне захотелось придвинуться ещё ближе к нему, крепко

обнять. Я прильнула к нему, уткнувшись в его шею и вдыхая его запах. Я чувствовала, как неистово

билось его сердце. Он нервничал или был напуган. Я с лёгкостью простила его, потому что давно

была готова это сделать и так долго этого ждала. Я хотела оставить всё в прошлом, это он

цеплялся за то, что невозможно было изменить.

– Я тебя прощаю,– прошептала я в его кожу. Это был мой дом, мой Натан. – А ты сможешь

простить, что я не сказала тебе о ребёнке?

Он кивнул.

– Да. Я никогда не пытался стать твоим врагом.

– Я хотела ребёнка, но время было неподходящим, – мою грудь так защемило, что я с

трудом дышала. Я сильно зажмурила глаза, сдерживая слёзы, и снова заговорила, спрятав лицо в

тёплом местечке на его шее. – Сейчас подходящее, но боюсь, я не смогу родить тебе ребёнка. Я не

выдержу того разочарования, которое будет обрушиваться на тебя каждый месяц, может даже

многие годы.

– Есть же ещё варианты? Или мы даже не будем пытаться? Просто расстанемся?

– Я не знаю.

– Однажды ты уже предпочла меня ребёнку. Ты сделаешь это снова?

Я с трудом сглотнула ком в горле. Желание Натана иметь детей никогда не вызывало

сомнений, я, наверное, тоже этого хотела. Я могу снова попробовать забеременеть естественным

путём, или с помощью ЭКО, или мы можем усыновить ребёнка. Но я сама должна захотеть стать

матерью, а не делать всё это, потому что Натан хочет этого от меня.

– Я выбираю тебя, и хочу, чтобы ты тоже меня выбрал. Даже несмотря на то, что я не смогу

дать тебе то, чего ты хочешь больше всего на свете.

Он нежно погладил меня по щеке рукой.

216

– Я люблю тебя, Сэди. Ты и есть то, что я хочу больше всего на свете. Ты можешь подавить

свои чувства, но не забывай, я знаю, как найти ключ к твоему сердцу. Однажды я уже это сделал, и

буду делать это снова и снова, пока ты не поймёшь, что я никогда не позволю тебе уйти от меня, и

ни за что на свете не откажусь от тебя.

٭٭٭

Только переступив порог больничной палаты Ральфа, я, наконец, действительно осознала,

что отец Натана при смерти.

Тётя Натана была здесь, её глаза были заплаканы, и тушь потекла. Она поздоровалась с

нами, и мы по очереди обняли её.

– Я тоже только что приехала, –сказала она.

Ральф очень исхудал, и был того же цвета, что и его зелёная больничная пижама. Его

внешний вид говорил о том, что ему действительно немного осталось. Он едва приоткрыл глаза и

кивнул. Мне захотелось прижаться к груди Натана и заплакать. Нас с Ральфом ни в коей мере не

связывали отношения как у отца с дочерью. Отец Натана был – на протяжении всей жизни таким

же, как Натан в последние месяцы – холодным и отстранённым. Но, несмотря на всё это, он был

его отцом.

– У тебя что, нет родителей? – спросил меня однажды за ужином Ральф, пока Натан

вышел в другую комнату.

– Есть, – я почесала бровь. Мы с Ральфом не часто оставались наедине.

– Они не очень хорошие люди? Натан всегда становится в стойку, когда я о них

спрашиваю.

– Он всегда готов меня защитить.

– Может он думает, что я попытаюсь стать тебе отцом, так он ошибается. Я не из

таких.

– Всё нормально, у меня есть отец, может и не самый лучший, но отец. Мы с Натаном

научились жить с тем, что имеем.

– Ты хочешь сказать, что и я не очень хороший отец?

– На самом деле так и есть, – и это была чистая правда. Этот человек не мог

произнести вслух, что любит своего сына, но это было видно по тому, как Ральф смотрел на

Натана. Натан всегда винил отца в том, что тот так долго игнорировал мать, что у неё не

было другого выхода, только уйти. – Просто мне кажется, со временем многое позабылось.

Ральф внимательно на меня посмотрел.

– Он думает, что я не любил его мать, но я любил и очень сильно. Мне было больно

наблюдать, как её любовь постепенно угасала.

– Поэтому вы оттолкнули её.

– Она бы осталась, несмотря на свои чувства, – сказал он, отведя взгляд. – Зато сейчас

она счастлива, живёт в Калифорнии с богатым мужчиной, – я думала, что он закончил, но

прежде чем Натан вернулся, Ральф добавил. – Если ты когда–нибудь увидишь, что его любовь

начнёт угасать, предотврати это, пока не станет слишком поздно.

Не думаю, что Натан сможет когда–либо понять, почему Ральф позволил себе так сильно

отдалиться от своей жены, но думаю я смогу это понять.Ральф считал, что не сможет сделать её

счастливой в той степени, в которой она этого заслуживала. Но, несмотря на то, что я это

понимаю, я бы не хотела этого для нас. Нам с Натаном нужно усерднее работать над собой, чтобы

в результате жить вместе и счастливо, пытаться найти общий язык, разговаривать друг с другом, всё обсуждать, особенно в тех случаях, когда это кажется невозможным.

Сегодня Ральф был не в том состоянии, чтобы общаться. Натан крепко обнял отца, сказал

ему, что любит его и присел у кровати, держа его за руку.

Ральф снова погрузился в сон, хотя проснулся всего лишь пару минут назад. Натан сидел,

понурив плечи, не отводя взгляда от отца.

– Мне нужно позвонить матери, – сказал он.

– Я позвоню ей, а ты на всякий случай останься здесь.

217

Он обеспокоенно на меня посмотрел и похлопал рукой по своим коленям.

– Посидишь со мной?

Я откинула чёлку с его лица и поцеловала в лоб, его кожа была такой тёплой, такой

родной.

– Конечно, после того, как позвоню твоей маме.

По дороге в кафетерий, я нашла номер телефона его мамы. Она ответила после первого же

гудка.

– Сэди, привет, ты немного неожиданно. Что–то случилось?

– Да, то есть, нет. Ральф…

– О,–какое–то время мы обе молчали. – Как жаль, что я не могу приехать.

– Да.

– Как Натан?

Я наполнила три чашки кофе.

– Старается держаться.

– Сэди, – она глубоко вздохнула. – Позаботься о моём сыне. Он будет пытаться быть

сильным. Я так рада, что ты там, рядом с ним.

Мой взгляд упал на чёрный кофе в кружке. Меня могло здесь и не быть, но я была.

Хорошо, что мне пришлось принять те трудные решения – сегодня, вчера, в прошлом. Я поступала

так, чтобы оградить от этого Натана, но теперь я видела урон, который нанесли мои единоличные

решения. Поступать так снова мне больше не хотелось, если и принимать какое–то решение, то

только сообща.

– Я о нём позабочусь.

– Пусть Натан позвонит мне, я помогу с организацией похорон.

– Я вам позвоню. Мы с вами обсудим…

– Сэди…

– Да?

– Передай Ральфу…что я его люблю, скажи, что я всегда его любила и до сих пор люблю.

Я облокотилась о стойку. Она говорила это искренне, только я не могла определить, какие

чувства её обуревали, было ли это сожаление, скорбь, печаль.

– Правда?

– Какая–то часть меня, никогда не переставала любить его. Даже несмотря на то, что всё

это дело давно минувших дней, но это так. Полагаю, сегодня старые раны снова начнут

кровоточить.

–Я обязательно ему передам.

День Благодарения будет уже на следующей неделе, поэтому я купила сэндвичи с

индейкой, клюквенный сок и шоколадный пудинг. Мы вчетвером насладились этим скромным и,

возможно, последним обедом Ральфа, но, несмотря на безрадостное настроение, мы поделились

тем, за что мы испытывали благодарность. Я была благодарна за то, что у меня есть Натан, за его

понимание и прощение, за его неослабевающую любовь ко мне, и силы бороться за меня, за то, что я позволю ему это сделать. И, наконец, я была благодарна, что снова ощутила в себе силы

желать того, что, как я уже знала, может причинить мне много боли.

218

37

Мы с Натаном сели в машину, солнечные лучи пробивались сквозь небоскрёбы. Он оперся

локтями на колени.

– Мне нужно сделать несколько звонков.

– Я об этом позабочусь,– я погладила его по спине.

– У него был план похорон.

– Я его уже просмотрела,– сказала я. Пока Натан со своей тётей оставались с Ральфом, я

изучила этот вопрос, что нужно делать в случае смерти члена семьи. Там было много нюансов, но

я всячески хотела взять на себя как можно больше, и освободить от этого Натана.

Натан ссутулился, прикрыл лицо руками и вдохнул со всхлипом. Натан мало плакал в моём

присутствии. Всё, что приходило на ум, это тот день, когда кручёный мяч попал ему в

промежность во время игры в пляжный волейбол. Я стремглав бросилась к нему, чтобы крепко

обнять его. Он раскрыл свои объятия для меня и прижал к мокрой щеке.

Это был мой Натан. Мой Натан не сдерживается и не удаляется. Он любит и сожалеет,

боится и надеется всем своим сердцем. Я была счастлива, что мы воссоединились, последние

месяцы были сложными, но мы это преодолеем и станем сильнее. Но в данный момент для меня

не было ничего хуже, чем наблюдать, как ему было больно. Я зарылась лицом в его плечо и

рыдала вместе с ним.

Джинджер встречала нас у двери. Вчера вечером я забегала домой, чтобы проверить как

она, и сейчас мне нужно было снова обработать её раны.

– Я выведу её на улицу, – сказал Натан, схватив поводок даже до того, как мы прошли

через дверь квартиры.

– Нет, – я выхватила у него поводок.

Он поднял ладони вверх, будто был пойман с поличным.

– Что это было?

– Я выведу её,– Натан снова заботился обо всём и обо всех. Он мерил свою любовь по

тому, сколько он мог на себя взвалить, нужно было это менять. – Затем я покормлю её. И проверю

раны. Тебе нужен отдых. Позволь мне помочь тебе.

Он опустил свои руки.

– Хорошо, блин. Но не нужно так выхватывать.

– Нет, нужно, Натан,–я шагнула в прихожую. Джинджер наблюдала за мной. – Я хочу,

чтобы ты выслушал меня, потому что это необходимо сказать. Впредь нужно обо всём говорить, а

не откладывать на потом.

– Да,– произнёс он медленно. – Думаю, мы в этом уже убедились.

– Я люблю то, как ты заботишься обо мне. Я и не хочу, чтобы это прекращалось. Но ты

должен позволить мне заботиться о тебе в ответ.

– Хорошо.

– Я ещё не закончила,– я посмотрела на него. – Ты вошёл в мою жизнь, выбил почву у

меня из–под ног, и никогда не возвращал меня обратно на землю. Всем этим ты создал

прецедент. Иногда, тебе нужно позволять мне заботиться о тебе. Когда тебе будет слишком

трудно, просто скажи мне. Попроси помощи. Тебе нужно, прежде всего, надеть маску себе.

– Маску? – он склонил голову.

– И пьедесталы, – продолжила я, – с этим покончено. Всё. Мы теперь на земле, и это

лучшее место, потому что она прочная.

Он нахмурил брови.

– Ты потеряла меня. Может, это тебе нужен отдых.

Я вздохнула.

– У Эндрю лучше получается это объяснить. Я пытаюсь сказать, что мы не идеальны, и нам

нужно это принять.

–О,– он немного выпрямился,–но ты хочешь, чтобы мы были идеальными.

219

– Нет, не хочу. Больше не хочу. Я хочу нас, несовершенную версию. Я никогда не буду

идеальной женой, а ты не будешь идеальным мужем, и, когда мы примем это, я думаю, мы оба

будем более счастливыми. Не идеальными, но счастливыми.

– Я никогда не просил тебя быть такой. Я не хочу, чтобы ты была идеальной. Тебе придётся

принять тот факт, что если ты облажаешься, ты не можешь прятаться, потому что так легче. Ты не

можешь принимать решения сама, чтобы не обременять меня, – он сжал губы. – Когда ты

растеряна, не ищи поддержки у кого–то другого.

– А ты не оставляй меня больше в одиночестве, – мы смотрели друг на друга. – Мне нужно

твоё тепло, даже тогда, когда тебе кажется, что ты не можешь дать его мне. А что нужно тебе?

– Я хочу стать отцом.

Воздух покинул мои лёгкие. Я уже знала, чего я хочу от него. Когда речь заходила о семье, Натан всегда говорил открыто, но до этого он не говорил о том, в чём нуждался. Он положил руки

мне на плечи.

– Я знаю, тебе страшно. Мне тоже. Это не обязательно должно случиться сегодня, в

следующем году или через три года. Но я хочу любить кого–то кроме нас. Я столько всего хочу

дать, и ты – о господи, Сэди,– ты тоже. Когда ты перестаешь сдерживаться, ты такая любящая.

Я почувствовала, как моё лицо скривилось. Любящая? Он так думает? Он верит в нас. В

меня. И я на самом деле этого хочу –остаться с ним и вместе растить нашего ребёнка.

– Возможно, ты даже хочешь его больше, чем я, и именно поэтому ты так напугана. Если у

нас не получится зачать, мы придумаем что–нибудь другое. Думаешь, я меньше буду любить

усыновлённого ребёнка? – он крепко меня держал. Я сжимала и разжимала кулаки, чувствуя, что

хочу сделать шаг назад, но я не могла. Это был уже другой уровень интимности. Так же, как и с

Эндрю, когда Натан сказал это вслух, я знала, что это правда – мне на самом деле страшно. Меня

не шокировало, что возможно он догадался об этом раньше меня, но мне не стало легче, когда я

это услышала. Он отпустил меня и отошёл. – Чистые бинты и лекарства на кухонной стойке. Я

пойду отдохну,– его губы изогнулись, намекая на улыбку, я почувствовала, он подумал, что

одержал какую–то победу – даже несмотря на то, что я ещё ни на что не согласилась.

٭٭٭

Пока Натан спал, я обработала раны Джинджер.

–Мне жаль, что ты поранилась,–сказала я ей. – Но, ведь, тебе уже лучше, правда? – она

склонила голову. Я нежно, с любовью поменяла бинты на её лапах. С детьми чаще что–нибудь

случается, чем с собаками. Этого не избежать. Несмотря на то, что Натан в нас верит, я смогу

справиться с душевной болью и неоправданными надеждами иметь ребёнка. Но меня очень

расстраивает то, через что Натану тоже нужно будет пройти. Моё нежелание заводить детей,

было связано с тем, что я хотела защитить его, но такого рода решения я не могу теперь

принимать без его участия.

– Он хорошо о тебе заботится,– прошептала я,– надеюсь, я тоже.

Когда я выгуляла и накормила Джинджер, я заглянула в холодильник. Когда Натан

проснётся, я хочу ободрить его чем–то настолько вкусным, что он просто не сможет больше

грустить. Сегодня он потерял своего отца, поэтому ему это необходимо. Я решила приготовить

яблочный пирог с карамелью, который я планировала готовить на День Благодарения.

Я сделала глазурь и поставила её в холодильник остывать, нарезала яблоки. Когда все

приготовления для пирога были готовы, я присела на диван. С горячим сидром в руке и

компьютером Натана на коленях, я позвонила его тёте. Вместе мы составили список людей,

которым нужно сообщить о смерти Ральфа. Мы обсудили то, что необходимо было сделать в

ближайшие пару дней. Когда я повесила трубку, то заметила вчерашнее голосовое сообщение, я

решила его прослушать.

“Добрый вечер, Сэди. Это Ким из офиса доктора Хэрриса, я звоню по поводу вашего

обследования на фертильность. Пожалуйста, свяжитесь с нами, чтобы записаться на приём и

обсудить результаты”.

220

Я убрала телефон от уха и уставилась на экран. Во время вчерашнего хаоса, я совсем

забыла об обследовании. Записаться на приём? Означает ли это, что всё плохо? Я посмотрела на

закрытую дверь нашей спальни. Натан думает, что сможет пройти через это, но осознаёт ли он, на

что на самом деле мы подписываемся? Надолго ли его хватит, ведь это означает бесконечные

посещения врачей и нескончаемые траты денег?

Я поставила пирог в духовку, едва осознавая, что делаю и почти обожглась. Правда

заключалась в том, что я решилась, и мне просто необходимо всё узнать. Я не смогу больше ни на

чём сосредоточиться. Не важно, какими будут результаты, мы с Натаном будем решать, что делать

дальше вместе.

Я снова села на диван и перезвонила в клинику. Пока я набирала номер, моё нервное

напряжение росло. Каждая секунда ожидания, добавляла неуверенности. Натан переживает из–

за смерти отца. Не знаю лучшее ли это время или худшее, чтобы обнародовать результаты моего

обследования. В клинике не отвечали, только тогда я осознала, что сегодня суббота. У меня не

было другого выхода, как ждать до конца выходных. Я уже собиралась повесить трубку, но голос

на том конце остановил меня.

– Здравствуйте? – произнёс мужской голос. – То есть, офис доктора Хэрриса.

– Доктор Хэррис? – я спросила удивлённо.

– Да, это я.

– Это Сэди Хант. Извините, я получила ваше сообщение и совершенно забыла, что сегодня

суббота.

– Если бы только все мои пациенты были так рады меня видеть, как вы, я бы никогда не

обанкротился, – пошутил он.

– Мне правда очень жаль. Я знаю, я была немного назойливой вчера,– произнесла я с

улыбкой.

– Всё в порядке, вы не первая. Но я не могу говорить о ваших результатах по телефону. Вам

следует прийти на приём. А прямо сейчас, мы закрыты. Я просто проходил мимо,– он вздохнул. –

Я не знаю, что моя жена имеет в виду говоря, что я слишком много работаю.

– Спасибо. Я приду. Но, может, вы хотя бы намекнёте.

– Сэди…

–Я не хочу вас задерживать. Просто у нас с Натаном эти несколько дней были очень

тяжёлыми, и если новости плохие, я хочу покончить с этим. Но если они хорошие…это

действительно может очень помочь.

Он вздохнул.

– Ладно. Давайте я найду вашу карту и посмотрю, с чем мы имеем дело. Дайте мне

минутку,– на линии наступила тишина. Пока я ждала, я взяла ноутбук Натана с кофейного столика.

Папка с названием Бруклин в избранном привлекла моё внимание. Я кликнула на неё, и всплыл

длинный список квартир.

– Сэди? Вы здесь? – спросил доктор.

– Да, я здесь.

– Замечательно. Как я уже вам говорил, я не могу обсуждать результаты обследования по

телефону, –он хмыкнул в трубку. – Тем не менее, если бы вы задали мне гипотетический вопрос, я

бы мог на него ответить.

Моё сердце заколотилось, и я приложила руку к груди, чтобы оно не выскочило наружу.

Хочу ли я на самом деле это знать? Подозревать, что я бесплодна – это одно, но знать наверняка, что так и есть, это поставит наши с Натаном отношения на совершенно новый уровень.

– Хм, – я сглотнула. – Гипотетически, если бы у меня был секс в эти выходные, смогла бы я

забеременеть?

Он рассмеялся.

– Это не совсем тот вопрос, который я ожидал. Послушайте, прямо сейчас я смотрю на

экран компьютера, и мне нравится то, что я вижу.

Я сложила губы трубочкой и обняла себя, я была уверена, что слышу участие в его голосе.

–Но?

221

– Нет никаких “но”. Конечно, в гипотетической ситуации, где результаты обследования

физического состояния и анализ крови хорошие, он или она могут настаивать на детальном

обследовании, чтобы получить больше уверенности.

Я расслабила пальцы, которые прижимала к груди. У меня было такое чувство, что кровь

хлынула внутри меня, будто плотину прорвало где–то в моих венах. Хорошо? Все будет хорошо?

– Вы уверены? – спросила я.

– Стал бы я гипотетически врать?

Улыбка самопроизвольно появилась у меня на лице. Моё облегчение ощущалось

физически, руки и ноги расслабились, дышать стало легче. Мне не терпелось разбудить Натана

прямо сейчас и сказать, что на самом деле всё может быть хорошо.

– Вы думаете, что этому человеку следует обследоваться более тщательно?

– Хм. Если она со своим мужем пробуют зачать меньше года, то моей рекомендацией для

неё было бы расслабиться, исключить ненужный стресс из её жизни. Начать вести дневник о том, что она делает и как себя чувствует каждый день. Физические ощущения, понимаете, о чём я

говорю?

– Не совсем, я никогда не вела дневник,– запинаясь, произнесла я.

– Не думайте об этом, как о дневнике, пусть это будет больше похоже на пометки о том,

что вы, то есть она, чувствует. Нужно фиксировать, что она ест, какие физические упражнения

выполняет, те дни, когда у неё был секс. Нужно быть здоровой. И, когда она будет готова, пусть

избавится от противозачаточных таблеток и наслаждается времяпрепровождением со своим

мужем.

Я сморщила нос.

– И это всё? То есть таким образом можно забеременеть?

– Ну, не совсем так, но следует ли мне углубиться в детали?

Я рассмеялась, казалось впервые за несколько дней.

– Теперь у вас есть представление,– сказал он, по голосу можно было догадаться, что он

улыбался. – Ваше тело негативно реагирует на стресс, Сэди. Когда вы говорили о том, что ранее

делали аборт, вы звучали…безнадёжно. Будто вы смирились с тем фактом, что из–за того

решения, что вы предприняли много лет назад, вы разрушили своё будущее. Я уже об этом

слышал и ранее, я бы рекомендовал вам поговорить об этом со специалистом, он поможет вам

разобраться в тех проблемах, которые могут препятствовать наступлению беременности.

Ещё несколько месяцев назад я бы не смогла поверить в то, что могла существовать какая–

то связь между моими страхами и неспособностью забеременеть. Сейчас же я понимала, что мне

стало бы намного легче, если бы я всё рассказала Натану об аборте.

– Спасибо, вам. Она определённо обратится к специалисту. Она даже возможно…купит