Текст книги "Невинная оговорка (ЛП)"

Автор книги: Джессика Хокинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Я снова посмотрелась в зеркало. Если Джоан и упоминала, что живёт у Микки, то я этого не

помнила. Внезапно я начала сожалеть, что так много выпила в ту ночь. Они помолвлены – это я

помню. Обычно люди, которые помолвлены, живут вместе. Она может быть прямо сейчас с

Натаном, который знает, что я не появлюсь, потому что у меня есть пункт, касаемо азартных игр.

Мои отец и мать были завсегдатаями казино. Они не единожды возвращались домой с запахом

сигарет и дешевого спиртного. Они проигрывали суммы денег, которых у них не было, и

наличные, которые обещали дать мне. Сначала по мелочи – билет на выпускной, деньги на ланч, затем, подача заявления в колледж, и само обучение в колледже. Хотя одну вещь они все–таки

сделали правильно, несмотря на то, что мы жили в нищете, фонд стипендий проявил ко мне

благосклонность. Тогда я осознала, что у меня одной есть возможность построить мою жизнь так, как я этого хочу.

Я уже собиралась покинуть ванную, но поступило ещё одно сообщение от Натана.

Игра затянется допоздна. Не хочется сражаться с грозой. Я, скорее всего, заночую

здесь.

Вот значит, как ты думаешь, было моей первой мыслью. Я так быстро напечатала ответ, что

даже допустила ошибки.

Ты взрослый мужчина, а не ребёнок, чтобы устраивать посиделки с ночёвкой. Я хочу,

чтобы ты вернулся домой.

Я не думаю, что факт его признания поверг бы меня в больший шок, чем его следующее

сообщение.

Если я сплю не в твоей постели, какая вообще разница, где я сплю? Я буду дома, когда

ты проснёшься.

Я сузила глаза на экран и задумалась, кто вообще этот человек. Уж точно не мой Натан,

который просто так звонил мне с работы, чтобы сказать, что думал обо мне. Мой Натан считал бы, что идея ночевать, где бы то ни было даже не заслуживает обсуждения.

Выйдя из ванной, я забросила телефон обратно в сумочку. У Натана было достаточно

причин, чтобы вернуться домой, но мне он не дал ни единой, чтобы вернулась я. В гостиной я

закрыла глаза и наслаждалась богатым ароматом свежесваренного кофе. Я постелила полотенце

на зелёный бархатный диван Кендры. Моё платье теперь было слегка влажным, несмотря на это

лишь мокрое нижнее бельё было истинной причиной моего дискомфорта.

Финн вернулся босиком и с двумя кружками в руках, над которыми вздымался пар.

95

–Тебе не обязательно было это делать, – сказал он.

–Это милый диван.

–Он, как бельмо на глазу.

Этот красивый и прекрасно сделанный предмет мебели смотрелся бы органично в витрине

магазина или в историческом фильме, который бы снимали в каком–нибудь английском замке.

Он совсем не подходил Финну, который был скорее похож на слона в посудной лавке, чем на

монарха. Он всё ещё ничего не сделал в своей квартире. И я подумала, что реальная причина его

неприязни к дивану простирается далеко за пределы его вкуса. Я бы никогда не купила что–

нибудь в квартиру, что бы не понравилось Натану.

Кофе согрел мои руки и щёки. Этот запах напомнил мне о поездках домой на праздники,

хотя это были не особенно приятные воспоминания для меня. Поездки в отчий дом обычно

сводились к тому, что Эндрю, Натан и я пытались выжить среди перебранок моих родителей.

Мы с Финном сделали по глотку.

– Как хорошо,– сказала я, наконец, расслабившись. – Ты что добавил туда алкоголь?

– Нет, но могу,– ухмыльнулся он. – Я купил этот кофе в Quench Coffee.

– Вот почему он мне так понравился.

– Я всё время туда хожу со времён колледжа, за исключением тех лет, что я был в

Коннектикуте.

Я отвела взгляд. Коннектикут – плохое слово. Об этой стороне Финна я даже не хотела

думать. Я не могла допустить того, чтобы посмотреть на себя с этой стороны. Дождь стучал за

окном.

– Может, ты на самом деле добавишь немного алкоголя?

Он покинул комнату, а затем вернулся с Калуа [Калуа – мексиканский кофейный ликёр] в

руках.

– Попробуй–ка вот это, – сказал он, плеснув мне немного.

Я попробовала, смотря вверх на него.

– Ещё.

Он налил сначала мне, затем себе.

– Выпьем.

– За что? – спросила я.

Он поставил свою чашку на стол, не сделав глотка, и взял в руки камеру.

– За плохие решения.

Сделав полглотка, я подняла свой взгляд на него. Если он не мог поверить в то, что мы не

делали ничего плохого, то не было причины произносить это вслух. Я выпила ещё немного кофе и

спросила.

– Ты хочешь, чтобы я ушла?

– Не совсем, – он смотрел на меня из–под ресниц, пока что–то щёлкал на камере. – Я

говорил о сером фоне для твоих снимков. Не самое лучшее решение с моей стороны.

Я сжала губы.

– Так вот за что ты хотел выпить?

От его улыбки на одной щеке появилась ямочка. Каждый раз, когда он нажимал на кнопку,

камера пикала. Он хмыкнул.

– Хотя с большинством я определённо могу поработать.

Я наклонилась вперёд.

– Можно посмотреть?

– Давай, я найду достойную,– он переместился поближе ко мне, сосредоточенный на

своём задании, пока наши голые ноги не соприкоснулись. Моё колено соприкоснулось с

волосками на его голени, и мою кожу стало покалывать. Он поднёс экран к моему лицу. – Вот. Как

тебе?

На фото я была со скрещенными руками и уверенной улыбкой. Фото было хорошим, хотя я

не была уверена насчёт граффити на стене позади меня. Я бы предпочла менее агрессивный фон.

– Как вариант…

96

–Но не моя любимая,– он пролистал ещё несколько снимков и выбрал ту, которую сделал

за пару секунд до начала дождя. Мой взгляд украдкой хранит секрет успеха со следующим

клиентом, на фоне Нью–Йоркской осени с разноцветной листвой на фоне серого неба. Я не была в

этом уверена.

– Какие ещё?

–Как насчёт вот этой? – он показал мне ещё одну. Моя голова повёрнута к плечу, на лице

игривое выражение и волосы прилипли к щекам. Я не помнила, чтобы я прикусывала губу, но

доказательства были на экране. Я уже не смотрела в камеру, я смотрела поверх её, на Финна. Мои

внутренности сжались.

Финн что–то нажал и экран стал чёрным. Он поднёс видоискатель к глазу. Щёлк.

–Финн…

Он мягко дотронулся костяшками пальцев к моей щеке и отодвинул волосы назад. Он

сделал ещё один снимок, но ощущение от его касания осталось.

– Я же смыла макияж,– моя попытка помешать ему звучала неубедительно.

– Хм… – он что–то настроил, затем сделал ещё фото. –Я тут заметил. Забавно как я… ну, то

есть камера…любит тебя.

В этот раз, произнося его имя, в моём голосе звучало предупреждение.

– Финн.

– Я ничего не могу с собой поделать.

– Не можешь или не хочешь?

Края его улыбки выглядывали из–за камеры. Он опустил её. На моём лице было то же

выражение, что и на последнем фото. Я не модель и не актриса. Тот похотливый блеск в моих

глазах был непритворным, и он никуда не исчез.

Финн потянулся и очертил вырез моего платья. Ощущение его руки даже через ткань

усилило моё сердцебиение, посылая мурашки по телу. Кончик его пальца проскользнул под

платье и прикоснулся к коже. Это простое и едва заметное прикосновение подействовало на меня

сильнее, чем, если бы он просто подошёл и схватил меня. Он тянул за край платья, пока я не

выпрямила спину.

– Ничего не могу с собой поделать,– ответил он на мой последний вопрос. – Не хочу, и не

буду,– медленно, осторожно, у меня было достаточно времени остановить его, он приподнял мои

волосы и расстегнул молнию моего платья вдоль спины. Он спустил платье с одного плеча,

обнажая его изгиб. И сделал фото. Он наклонил мой подбородок немного в сторону. В комнате

потемнело из–за грозы. Единственное, что нарушало тишину, были капли дождя, барабанящие по

стеклу, моё неровное дыхание и щелчки затвора камеры.

– Поиграй с причёской,– тихо произнёс он.

– Как?

– На твоё усмотрение.

Я запустила руку в волосы и собрала их в свободный хвост.

– Затяни его.

То немногое, в чём я ему уже уступила, пошатнуло мою сдержанность. Он не спрашивал

разрешения, поэтому мне самой нужно было принимать решения. Я обернула волосы вокруг

руки, отчего кожу головы начало покалывать. Пока я ждала его следующей команды, моя попа

слилась с диванными подушками. Он потянул за вырез моего платья, стянул его с плеча, с груди и

оставил на талии.

– Ты создана для камеры, для этого освещения,– его голос царапал, будто тупой нож по

коже,– для меня.

Несмотря на жару, дрожь прошла сквозь меня. Я попыталась сдержать её внутри, пыталась

не двигаться, будто моё участие могло показаться двусмысленным. Было кое–что, что я бы хотела

почувствовать – его язык на моём, его руки у меня на груди, его твёрдость, прижатую к моему

бедру. Хотя я не могла с уверенностью сказать, что я бы хотела воплотить это в жизнь.

– Ты можешь двигаться,– сказал он.

97

Я обняла себя, чтобы предотвратить дрожь, выпила ещё кофе с Калуа. В горле и груди

потеплело.

– Ты спрашивала, что я люблю фотографировать,– спросил он, прячась за камеру. Я

посмотрела на него, тот глаз, который был виден из–за камеры, был зажмурен.

– Незнакомцев,– ответила я.

– Наоборот, того, кого я знаю, таким образом, открывая его новые грани.

– И что же ты видишь сейчас?

– У тебя много граней, Сэди. Но ты не сразу их открываешь. Возможно, ты даже не

осознаёшь, что они у тебя есть,– он мог беспрепятственно лицезреть меня, а вот его лицо почти

полностью было скрыто. Я была не совсем уверена, что его переход к подробностям, которые

лежали в зоне серой морали, облегчал положение вещей или, наоборот, всё усложнял. Его слова

были ощутимы, как прикосновения рук.

Полагаю, Финн был прав, все люди многослойные личности, слой накладывается на слой,

какие–то проницаемые, какие–то нет. И я не была исключением.

– Ты носишь бежевые кружевные лифчики. Я этого не знал.

Зародившийся у меня смешок, так и не вырвался наружу. Я мягко выдохнула. Мои трусики

были из того же комплекта, что и лифчик, и должно быть его это тоже интересовало. Мне не

следовало поощрять его, но его привлекательность ощущалась, как источник тепла в холодной

комнате.

– Что ещё?

– Ты хорошо выполняешь указания.

– Есть ли что–либо ещё, чего я не слышала ранее…

– На спину, ноги на диван,– тон его голоса изменился, не принимал возражений. Я

улеглась на диван, облокотившись лопатками на подлокотник.

– Позволь мне увидеть тебя. Всю тебя.

Пульсирующий клубок возбуждения между моих ног теперь был единственным, что

сводило меня с ума. Я с трудом стянула платье с бёдер, когда Финн обошел стол и ухватился за

край платья. Он рывком стянул его с бёдер, с икр, с лодыжек и бросил его на пол. Когда в

последний раз я обнажалась перед кем–то кроме Натана? Я скрестила лодыжки и руки на груди.

– Как я могу разглядеть тебя, если ты так делаешь? – спросил он.

– Ты не можешь. И точка.

– Ты не хочешь, чтобы я это сделал?

Я замешкалась. Я не волновалась, что ему не понравится увиденное, наоборот, очень даже

понравится. Что ему захочется чего–то большего, чем просто смотреть. И что я не смогу

остановить его, хотя должна. Или не должна? Ведь Натан не приложил никаких усилий, чтобы

остановить меня. Он наблюдал, как я уходила сегодня утром. Он проигнорировал мои просьбы

поучаствовать в съёмке, вернуться домой, позволить мне приехать к нему. Он отказывался от

секса, интимности, разговоров. Вспоминая о последних месяцах нашего брака, было бы глупо с

моей стороны предполагать, что он всё ещё хотел, чтобы я бегала за ним.

Сперва я раскрыла руки.

– Я никогда раньше не видел такую, как ты,– сказал Финн, фиксируя каждое моё

движение,– теперь ноги.

Я выпрямила ноги, затем согнула одну ногу в колене, ощущая под стопой бархат дивана,

он был скорее грубым, чем комфортным.

– Ты занимался этим прежде? Я имею в виду фотографировал кого–то вот так.

– Нет, я не заходил так далеко,– он сделал паузу. – Думаю, у меня никогда не было

подходящего объекта.

– А как же…

– Нет, она меня не вдохновляет.

Я старалась смотреть в объектив. Для него я подходящий объект, единственный. Как так

много чувств могло вспыхнуть между нами за такой короткий срок? Теперь я это понимаю. Я уже

была увлечена им настолько, что хотела, чтобы камера исчезла, но я ещё не была настолько

98

смелой, чтобы что–то для этого сделать. Я хотела остановить время. Этим серым вечером, в этом

тёплом пространстве, которое, казалось, могло существовать только в моём воображении, я

подумала, что сегодня может существовать личное пространство где–то посреди реальности. То

место, где существовали только мы вдвоём.

Вспышка молнии напомнила нам, что уже стемнело. Финн включил лампу в изножье

дивана. Я посмотрела через белоснежные возвышенности и изгибы моего тела на него.

Он взял меня за лодыжку и выпрямил мою ногу. Сперва его касание было непривычным,

незнакомым, а потом это ощущение растаяло и слилось с моей кожей. Моё молчание говорило о

моём доверии. Я не останавливала его.

Крепко держа меня, он опустил своё колено между моих ног.

– Ты дрожишь, потому что боишься?

С того момента, как я впервые увидела Финна в коридоре, мы были вовлечены в этот

затянувшийся танец завуалированных намёков и задерживающихся взглядов. Прелюдия, вот что

происходило между нами: те слова, которые мы не произнесли, признания, которые не сделали.

Если мне и было страшно, то я этого не чувствовала, а если я и дрожала, то это было вызвано

чувством предвкушения.

– Я не боюсь.

– Хорошо,– он наклонился вперёд, теперь его камера была направлена прямо на меня. –

Покажи мне.

– Что ты хочешь увидеть?

– Всё, что ты хочешь показать мне.

Его внимание было неистовым и пьянящим. Я не узнаю, как далеко смогу зайти, пока не

попробую. Я смогу остановиться, никогда не будет слишком поздно, чтобы уйти. А что если я

вообще не уйду? Я уже знала ответ– я буду не в силах остановиться.

Мои руки дрожали. Когда я завела их назад, и выгнула спину. Я расстегнула единственную

застёжку на лифчике и деликатно его сняла. Мои соски затвердели от полученной свободы и под

взглядом Финна.

Финн наблюдал за каждым моим движением, будто разворачивал свой подарок

очарованными глазами. Его взгляд впился в эту интимную часть моего тела.

– Какие клёвые сиськи,– сказал он, и моё тело задрожало. Это было довольно грубо, но

казалось он просто должен был это сказать. А я становилась всё более мокрой, даже слишком

мокрой для моих крошечных трусиков.

– Финн,– сказала я, как уколола, потому что он не фотографировал.

– Извини,– он направил объектив прямо на меня, но ничего не произошло. Он положил

камеру на стол с глухим стуком. Его руки опустились мне на талию, большие, тёплые. Он потянул

меня вниз пока моя голова не упала с подлокотника на подушку, и пока его колено не прижалось

ко мне между ног.

В этот волнующий момент мы застыли. Двигались только моя грудь и его волосы, которые

не поспевали за его внезапными движениями, они лениво падали на его лицо. Он приблизил ко

мне своё лицо.

Когда мы были уже на расстоянии дюйма, я упёрлась ладонями ему в грудь, останавливая

его.

– Финн, – его имя вырвалось как стон. – Господи, мы не можем.

Его волосы цвета жидкого золота щекотали мне лоб.

– Я могу.

Я открыла рот, чтобы сказать “это неправильно”, но получился только хриплый шёпот.

– Неужели тебе не любопытно?

– Да, но…

– Позволь мне удовлетворить твоё любопытство,– он положил руку на сосредоточение

моего возбуждения. Я прошипела сквозь сжатые зубы. – Это просто любопытство.

Мне следовало уйти. Мне следовало возмутиться. Однако мне не следовало удивляться,

что мы пришли к этому. Как будто я не знала, что это может случиться.

99

– Я хочу тебя, Сэди,– я практически могла ощутить вкус кофе от его дыхания. Легонько, через мои кружевные трусики, он прикоснулся к моему входу кончиками пальцев, прижал ладонь

к моему клитору.

– Я больше ни о чём не могу думать. Только о тебе. О твоих глазах. О твоих губах. О тебе, такой мокрой.

Из моей груди вырвался стон. Румянец покрыл всё моё тело – от смущения, возбуждения.

То, как он дотрагивался до меня, было достаточно, чтобы моё удовольствие стало очевидным и

заглушило остатки сопротивления.

– Мы можем продолжать в том же духе, если так ты чувствуешь себя менее виноватой. Это

займёт больше времени, но я никуда и не тороплюсь.

Я пыталась не извиваться. Его нежные, трепетные касания выводили меня из себя. Мои

трусики стали гораздо более мокрыми, чем они были даже пару секунд назад. Знание, что одно

слово, и я получу то, чего хочу, полностью разрушило моё самоконтроль.

– Я тоже о тебе думаю,– сказала я.

Он надавил пальцем на ткань, почти прорвав её, практически оказавшись внутри меня.

Мои бёдра дёрнулись. Я положила ладони ему на щёки. Я не знала для чего, чтобы остановить его

или чтобы притянуть ближе. Мысль о другом мужчине пугала меня. В реальности же возбуждала.

То, что он так сильно меня хотел. То, что он не мог держать руки прочь от того, что ему не

принадлежит. Мои мысли поразительно крутились вокруг него, мы почти не касались друг друга.

Другой рукой он схватил меня за волосы у корней.

– Если ты не можешь этого сделать, то это сделаю я. Я приму это решение для нас. Если

завтра тебе будет больно физически или эмоционально…если ты засомневаешься в том, что мы

сделали…если ты захочешь сделать это снова. Я возьму вину за всё на себя, Сэди,– и он атаковал

мой рот поцелуем. Моё сердце было парализовано удивлением и страхом. Его язык доминировал

над моим, его губы твёрдые и обветренные, волна желания затуманила всё. Я отвечала его

жадным губам, скользя языком широкими движениями, ища зубами точку опоры. Я захватила его

выдающуюся нижнюю губу, как мечтала уже несколько недель, и он простонал мне в рот.

Он перестал прикасаться ко мне, я же наоборот запустила руки под его одежду. Он был

очень горячим. Он вздрогнул, когда я пробежалась пальцами по кубикам его пресса. Я потянула

его рубашку, он перенёс вес тела на одну руку и снял её через воротник.

Какя и предполагала, мой светловолосый, бородатый любовник был сложен как греческий

бог. Мои руки прикоснулись к его груди и животу. Он не позволил долго льстить ему. Двумя

пальцами он взял меня за подбородок и повернул мою голову в направлении входной двери.

– Я видел тебя с ним в коридоре в ту ночь, – произнёс он мне в ухо. – Я из–за этого с ума

сходил.

Пальцами я вцепилась в бархат дивана. Это раздражало, что он наблюдал за нами, и

думал, что у него было право сходить по мне с ума, и говорить об этом сейчас. Хотя любая

возникающая у меня эмоция лишь подливала масла в огонь. И от этого я ещё сильнее извивалась

под ним, отчаянно желая получить облегчение.

Он отодвинул мои трусики в сторону, и я издала гортанный стон. Он улыбнулся.

– Вот и она. Я этого так ждал.

Я снова повернула голову к нему.

– Чего?

На этот раз он поцеловал меня более нежно.

– Я видел это через объектив, тебе трудно открыть своё сердце, но ты этого хочешь. Ты

хочешь, чтобы тебя изучали,– он медленно двигался рукой от моего горла и остановился на груди.

–Откройся мне.

Я выдохнула сквозь стиснутые зубы. Я попыталась не внимать его словам. Моё тело

просило об этом, не моя голова и не сердце. Мы знакомы, но нас ничего не связывает. Если что–то

и собиралось раскрыться, то только мои ноги.

–Ты будешь трахать меня или нет?

100

Его глаза вспыхнули, и он сузил их. Он захватил оба моих запястья одной рукой и завёл их

за мою голову. Моя согнутая правая рука мешала полностью видеть его.

– Это то, чего ты хочешь? – спросил он. – Чтобы я вошёл в тебя, и никакого веселья сперва?

Неконтролируемая дрожь пронзила мою спину.

– Веселья? – выдохнула я.

Он запустил мою руку под попу и сжал ягодицу. Его пальцы путешествовали повсюду,

задевая мои трусики. С каждым моим вздохом мой живот то опадал, то вздымался. Меня так не

трясло со времён средней школы, когда однажды отецпоймал меня, когда я хотела тайком взять

его машину из гаража.

– Веселье. Ты знаешь, Ф… – он ущипнул мой живот. – Ты… – он запустил руку мне между

ног. – Н…

Он щёлкнул резинкой от моих трусиков по моей коже. Я громко задышала и поёжилась от

боли. Он всё ещё удерживал мои запястья. Он раскрыл мои складочки и, не церемонясь,

скользнул пальцами внутрь. Я не остановила его внезапные, резкие толчки. Я была в беде и, казалось, уже не смогу притормозить. Добиться моего согласия оказалось легче, чем я думала.

Всё, что я могла делать, это снова и снова повторять “о, господи”, никакие другие слова, казалось

не подходили.

– Каково это быть такой мокрой так долго? И наконец оказаться так близко? – он отпустил

мои запястья до того, как я успела ответить, и снова присел на корточки. Мои руки покалывало, пока кровь не прилила обратно к пальцам.

Он снял штаны, его губы приоткрыты, нижняя губа манила меня. Каково это почувствовать,

как этот шикарный рот и царапающая борода поедают меня?

Он смотрел на меня, пока доставал свой член, огромный и твёрдый в его кулаке. Его

пальцы блестели от моих соков.

– Я просто хочу попробовать… – он достал презерватив из заднего кармана и раскатал его

по члену. – Хотя бы пригубить...

Он приподнял меня за бёдра, расположился у моего входа и скользнул языком в меня. Он

вознёс взгляд к потолку, будто в молитве, и сжал зубы.

У меня двоилось в глазах. Я ожидала веселье сперва, поэтому удивилась, когда он твёрдый

как камень надавил головкой на мой вход. Он притянул меня за талию и несколько раз толкнулся

в меня. Мы оба всхлипнули.

После нескольких недель прелюдии, я уже была на грани оргазма, но он вышел из меня,

швырнул меня обратно на диван.

Я подняла голову, задыхаясь.

– Что ты делаешь?

– Это был всего лишь разогрев,– сказал он, снимая остатки одежды.

101

17

Финн хотел превратить наш секс в искусство. Его, достойные приза, губы оказались у меня

между ног. Он несколько раз лизнул, затем поцеловал мои нижние губы, посасывал мой клитор, снова целовал, его язык погружался глубоко в меня, будто я была мороженым, которое таяло и

стекало по рожку. Так он разогревал меня.

Я выгнула спину дугой, простонала в потолок, запустила руку в его волосы. Пряди его

волос были мягкими, я сильно потянула за них. Он стал поедать меня неистово. Другой рукой я

прикрыла свой рот, будто опасаясь, что мои крики могут нас выдать. Я уже не могла

сдерживаться. Мои бёдра дрожали по обе стороны от его головы. Он остановился и посмотрел на

меня.

– Как мне заставить тебя кончить?

– Во–первых,– задыхаясь, произнесла я,– не останавливайся, чтобы задавать вопросы. Я

уже почти кончила.

– Перевернись,– он лениво улыбнулся, его глаза были прикрыты.

– Но…

Рукой, которая была под моей попой, он поднял меня и перевернул на живот. Я делала,

как было сказано. Он накрыл меня целиком своим телом, каким–то образом одновременно

ободряя меня и доводя меня до грани безумия. Он знал, что мне было необходимо, ещё до того, как это осознавала я. Мы оба вспотели, наши тела слились воедино.

– Даю подсказку,– сказал он, отодвигая мои волосы в сторону. – Не облегчай для меня

задачу. Ты говоришь мне, как довести тебя до оргазма, а я найду другой путь. Я хочу удерживать

тебя на краю так долго, как захочу. Пока я не решу столкнуть тебя.

– Тебе вообще не нужно меня толкать.

– Я правильно тебя понял? Ты тот тип людей, которые могут кончить от простого чиха?

– Прямо сейчас, да.

Он проложил дорожку из поцелуев вниз по моей спине. От ощущения его бороды, по коже

побежали мурашки. Он укусил мою ягодицу зубами, а потом прошёлся языком по моей щёлочке.

С каждым движением его языка, я всё глубже зарывалась лицом в диван. Он развёл мои бёдра в

стороны, стал целовать внутреннюю их часть, массажировать её, его руки были в опасной

близости к моему входу. Он любил каждый дюйм моих ног своим ртом, затем он переместился на

тонкую кожу моих лодыжек.

– Вот, что случается с мужчиной, который поглощён женщиной, которая ему не

принадлежит, – произнёс он откуда–то вне поля моего зрения. – Я теряю голову. Я хочу увидеть, как можно больше тебя и дотронуться, пока у меня есть такая возможность.

Я всё ещё помнила, как ощущался его огромный член внутри на тот краткий миг. Я хотела

почувствовать его снова.

– Трахни меня сейчас,– умоляла я. – Потеряешь голову в другой раз.

Его смех был тихим и низким, он снова взобрался на диван. Он прижался губами к моим

волосам.

– Мне следует трахнуть тебя? – спросил он. – Или мне заняться с тобой любовью? Может

мне попробовать и то, и другое?

Я практически буквально растеклась под ним. В данный момент я бы мало чему

сопротивлялась.

– Всё, что захочешь.

– Мне нравится это слышать. Но в первый раз я хочу тебя на спине, чтобы я мог тебя

видеть.

Я перевернулась. Я никак не могла понять, как ему удалось так долго и беспощадно

держать меня на грани. Я не заслуживала пощады сегодня, я её и не хотела. Он расположился у

меня между ног, а я обхватила его большое тело бёдрами, икрами и лодыжками.

Посмотрев между нами, он взял член в руку. Он надавил на меня головкой и проверил

мою реакцию.

102

– Дай мне посмотреть,– сказала я. Я хотела ещё, хотя бы совсем немного.

Я ослабила хватку, но всё равно осталась обёрнутой вокруг него. Он приподнял своё тело,

так что я могла всё видеть. Он вошёл ровно настолько, чтобы подразнить меня. Его размер мог бы

напугать меня, если бы я не привыкла к Натану.

– Я делаю тебе больно? – спросил Финн, полностью замерев. – Я знаю, он большой, хотя я

ещё даже не начал.

Я осознала, что зажмурила глаза. Мои плечи съёжились вокруг шеи, мои пальцы зарылись

в подушку. Почему я должна думать о Натане прямо сейчас?

– Давай, целиком,– сказала я, открыв глаза.

Его челюсть сжалась, желание светилось в его глазах.

– Может быть больно.

– Я этого и хочу.

Он вошёл немного глубже. Я не могла оторвать взгляд от того, как мы смотрелись вместе.

Он вглядывался в моё лицо.

– Я не хочу причинить тебе боль.

– Подумай, как хорошо это будет ощущаться…

Он жёстко толкнулся и ворвался в меня с несдержанным стоном удовольствия. Боль

пронзила меня. Я прикусила нижнюю губу и не отпускала, пока боль не перешла в удовольствие.

Он остановился, тяжело дыша. Капельки пота капали с его груди на мою.

– Продолжай,– сказала я.

Он вышел из меня и медленно вошел снова. Мы оба смотрели как его член медленно

входил в меня.

– Сильнее, – сказала я.

– Скажи мне, что хочешь меня,– он посмотрел вниз на меня.

– Скажи мне, что я шлюха, – выпалила я в ответ. Я не знала, откуда это взялось. Мы оба

были уже достаточно разгорячёнными, чтобы Финн заметил, как я покраснела. Я не стеснялась

того, что я хотела, чтобы меня так называли. Меня смутило то, что это было для меня так важно, что я не смогла оставить это при себе.

– Если это связано с тем, что мы сейчас делаем,– сказал он, двигаясь медленно внутрь,

наружу. Хотя это было очень приятно, мне хотелось большего. – Я не собираюсь тебя так

называть. Ты не такая.

Я обхватила его лицо. Мне нравилось, что он заботился, что он хотел, чтобы мне было

комфортно, и я хотела отплатить ему за это.

– Я хочу тебя, Финн. С тех пор как ты так на меня смотрел…

– В коридоре,– закончил он за меня,– будто ты уже знала меня. Сэди, ты смотрела на меня,

будто я… Я был кем–то, кого ты любила, потеряла, и наконец нашла,– он запустил руку мне в

волосы и поцеловал меня уверенно и в то же время благоговейно. По всей видимости,приятная

интимная беседа оказала воздействие на его член, потому что он, наконец, стал трахать меня так, как мне этого хотелось. Его выпады стали жёстче, почти яростными. Диван качался, его

деревянная рама билась о стену. Я уже была на грани оргазма, но не столько потому, что это

ощущалось так хорошо, а потому что казалось неправильным. Финн во многом напоминал мне

Натана. Но он всё же был другим, иным, жёстким, неправильным.

– Смотри мне в глаза,– он схватил меня за подбородок.

Мне казалось, что я смотрела ему в глаза. Финн сейчас смотрел на меня так же, как это

обычно делает Натан, или делал раньше, как будто я солнышко в его вселенной.

У меня в груди что–то сжалось. Паника легче завладела мной, чем оргазм, и она быстро

нарастала. Финн отпустил моё лицо и сильно шлёпнул меня по ягодице. Я испуганно вздрогнула.

– Тебе это необходимо, не так ли? –спросил он.

Одними губами я произнесла “пожалуйста”.

Он приподнялся и опёрся на оба предплечья, продолжая врезаться в меня, безжалостно,

мощно. Теперь его ничего не удерживало. Он не беспокоился, что сломает меня. Он отпустил

себя. Я отпустила себя, и скользила под ним. Сейчас ничто не могло быть важнее, чем взобраться

103

на вершину удовольствия. И я кончила, схватив его за плечи, чтобы не потерять себя. Его лицо

скривилось, либо от удовольствия, либо от боли, потому что ногтями я впилась в его кожу,

оставляя следы. Одной рукой он схватил моё лицо и удерживал его неподвижно.

– Ты на таблетках? – спросил он, его глаза были как два пламени горящего огня.

– Да, – задыхаясь, произнесла я, – но на тебе же презерватив.

Его лицо исказилось. Большим пальцем он давил на мои губы, пока я не раскрыла их. Я

хотела поцелуем стереть мученическое выражение с его лица.

– Господи, – сказал он. – О, боже.

Моя макушка врезалась в подлокотник дивана, пока он потерялся во мне. Темп его

толчков стал неистовым, вышедшим из–под контроля, затем он прохрипел “блять” и кончил.

Он свалился на меня изнуренный и липкий. Его толчки постепенно замедлились, я

пробежалась рукой по его мокрой от пота спине и помассировала кожу его головы, пытаясь

расслабить его. Он поцеловал внешнюю часть моего ушка, будто целился с закрытыми глазами.

– Ты здесь,– мне показалось он произнёс, его голос был приглушён моими волосами.

– А ты? – спросила я. В сравнении с тем, как интенсивно он кончил только что, тишина

была оглушительной.

– Я здесь, просто дай мне минутку.

Он запустил руки под меня и крепко держал мня, будто я пыталась убежать. Но я не

пыталась. Мне было некуда идти. Осознание пришло, как удар кулаком в живот. Возможно, я

только что солгала, физически я находилась здесь, но часть меня была в совершенно ином месте, и возможно никогда не будет находиться здесь. Финну понадобилось время, чтобы прийти в себя, после такого интенсивного поглощения меня. Его бормотание было хриплым и скрипучим.

– Господи, Сэди. У меня такое ощущение, что я кончил впервые за многие годы, – вздохнул

он. – Ещё чуть–чуть, и я бы умер.

Мой смех был бездыханным, его тяжёлое тело сдавливало мои лёгкие. Я не могла

представить, как секс может разрушить мужчину таких размеров.

Он поднял голову. Его волосы были влажными и гладкими, как отполированный дубовый

пол. Несколько прядей медленно упали на его лицо.

– Я хотел извиниться за последний вопрос.

– Я понимаю, – несмотря на звон в ушах и туман в голове, я ясно и в деталях помнила наш

разговор на этой неделе. – Кенд…, она солгала тебе по поводу противозачаточных таблеток.

– Ты можешь произносить её имя, Кендра,– он прочистил горло. –Я больше ни с кем не

спал с тех пор как встретил её. Наверное, я струхнул в последнюю минуту.