Текст книги "Репо (ЛП)"

Автор книги: Джессика Гаджиала

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– Когда-нибудь, – сказал он, легонько потрепав меня рукой под подбородком, чтобы разрядить внезапно возникшее между нами тяжелое настроение, – я смогу вывести тебя и показать.

Нельзя было отрицать, как сжалось мое сердце при этом заявлении. – Показать меня? – спросила я, качая головой, как будто он был смешон.

– Горячая, как ад, и ты даже не понимаешь этого, – сказал он, кивая головой прямо передо мной, как будто я была сумасшедшей, когда любой, у кого были глаза, мог видеть, что он был настоящим призом между нами. Но все же было приятно, что он думал, что все наоборот. Даже если это делало его слегка бредовым. – Тащи свою задницу на работу, новичок, – приказал он, но его голос был гладким и сексуальным, и он смягчил требование долгим, влажным, покалывающим поцелуем, прежде чем открыть дверь и выгнать меня.

Накануне вечером, когда я осталась в ночную вместо Дюка или Ренни, редкая честь, которой я немного гордилась, хотя рациональная часть меня знала, что я получила ее только потому, что Репо хотел побыть со мной наедине, а это означало, что он тоже будет там, чтобы присматривать, он удивил меня, снова подняв меня на крышу, где он устроил для нас небольшой пир.

Когда я повернулась к нему с большими глазами, его руки были засунуты в передние карманы, плечи опущены вперед, выглядя одновременно застенчиво и, возможно, немного неуверенно. – Ты вечно работаешь на кухне. Подумал, что было бы неплохо, если бы ты могла съесть что-нибудь, что тебе хочется, для разнообразия, – сказал он мне, и я почувствовала, как сжимается сердце.

Потом мы сидели там и ели спагетти и фрикадельки, которые он готовил, которые были гораздо лучше, чем те, которые готовила я, и я приписывала это тому факту, что я ненавидела готовить, так что весь этот негатив просачивался в мою еду. Репо, казалось, если и не искренне наслаждался этим, то не возражал против этой задачи. Это проявлялось в конечном продукте. Он давал мне пиво до тех пор, пока я не почувствовала себя более чем пьяной, а затем он взял меня на крыше, начав мягко и сладко и закончив тем, что трахнул меня жестко, под черным небом и яркой луной.

Черт возьми, даже в тот самый день, перед тем как его отправили с каким-то сверхсекретным поручением, он застал меня одну в подвале, подошел сзади потирая мне плечи, шепча на ухо все грязные вещи, которые он планировал сделать со мной на следующее утро, пока я буду «работать».

Я крепко зажмурила глаза, глубоко дыша сквозь боль в груди от осознания того, что я никогда не смогу испытать эти вещи с ним, что я никогда не узнаю его случайных прикосновений, или его грязных слов, или сладких, или снова увижу его танцующие глаза или его мальчишескую улыбку.

Я долго прислушивалась к звукам вокруг меня: гудки на улице, открывающиеся и закрывающиеся двери в коридоре, приглушенные звуки игровой приставки в комнате слева от меня и порно в комнате справа, тиканье часов над моим собственным телевизором, сообщающее мне, что было только девять вечера. Но каждая унция моего усталого тела и больное сердце говорили мне, что иногда все, что нужно сделать это поспать.

–

На следующий день я проснулась дезориентированной, мое сердце так сильно колотилось в груди, что я чувствовала, как оно поднимается к горлу. Я вскочила на незнакомой кровати в незнакомой комнате, моему затуманенному сном мозгу потребовалось много времени, чтобы вспомнить, где я нахожусь.

В Филадельфии.

В дешевом отеле.

Потому что Виктор встречался с Лосем.

Лось, который точно знал, где я нахожусь и как лучше всего проникнуть в комплекс.

В этот момент я почувствовала, как паника овладела мной.

Лось знал лучшие способы проникнуть в лагерь.

Я должна была… как-то предупредить их.

Не было никаких веских причин не делать этого.

Не имело значения, если бы я раскрыла свое прикрытие; я давно ушла.

Если с кем-нибудь из них что-нибудь случится, особенно с Репо, Дюком или, черт возьми, даже с Ренни, я никогда себе этого не прощу.

Я сделала глубокий, успокаивающий вдох, напоминая себе, что они взрослые мужчины. Они были не только взрослыми мужчинами, но и хорошо обученными преступниками. Они знали, как искать неприятности, и знали, как справиться с ними, когда они возникнут. Кроме того, Виктор против МК Приспешники? Да, шансы определенно были в их пользу.

Черт возьми, Репо, вероятно, мог бы выстрелить в него буквально в яблочко с расстояния в сто ярдов, прежде чем он даже подумает проникнуть за периметр.

Услышав его имя, я снова ощутила жжение в груди, достаточно острое и шокирующее, чтобы поднять ладонь к левой стороне и потереть сердце.

– Кей сам убил бы меня, если бы увидел прямо сейчас, – проворчала я себе под нос.

Затем я вскочила с кровати, сердце заколотилось совсем по другой причине при мысли о Кее и о том, как он не ответил прошлой ночью.

Мой взгляд метнулся к часам на стене, и меня снова захлестнула волна паники. Это было не утро. Я ожидала, что будет восемь или девять утра. Но это было не так. О, нет. Все недели почти бессонных ночей в лагере, должно быть, наконец настигли меня, потому что я легла спать до девяти и проспал до часу дня.

В час дня.

Когда я должна была каждый день писать Кею до полудня.

Дерьмо.

Дерьмо, дерьмо.

Я пробралась через комнату к маленькому, казалось бы, обязательному мини-столу, который есть во всех гостиничных номерах, и схватила телефон.

Кей.

Мне нужно было связаться с Кеем.

Глава 15

Репо

– Вы, ребята, видели Мейз? – спросил Рейн, выходя из кухни.

Я оглянулся на Дюка и Ренни, задаваясь тем же вопросом. Я ожидал увидеть ее, когда вернусь, но ее нигде не было.

– Нет, – сказал Ренни, качая головой.

– Я послал ее за едой несколько часов назад, – сказал Рейн, сдвинув брови.

– Сколько часов… – начал я, когда Кэш вошел в парадную дверь.

– Брат, что Эксплорер делает на вокзале? – спросил он, направляясь к бару, чтобы достать пиво из холодильника.

Рейн застыл, и я почувствовал, что делаю то же самое. – Эксплорер на вокзале? – повторил он, заставляя Кэша выпрямиться и поставить пиво на стойку.

– Значит… его там не должно быть? – спросил он, внезапно посерьезнев.

– Конечно, черт возьми, не должен, – сказал он, и я уже направился к двери.

Рейн быстро последовал за мной по пятам, крикнув через плечо стажерам: – Позвоните, если появится Мейз. – Мы оба сели на байки, и Рейн повернулся ко мне. – Ты с ними чаще всего. Насколько ты доверяешь Мейз?

– Больше, чем Ренни, примерно так же, как Дюку, – честно сказал я, пытаясь отговорить себя от нехарактерной паники, охватившей меня.

С этими словами он рванул вниз по дороге, и я последовал за ним, комок размером с гребаный Техас застрял у меня в горле. До железнодорожного вокзала было всего пять минут езды. Мы сделали это за три. Стоянка была забита, и нам потребовалось несколько минут, чтобы найти внедорожник Рейна. Когда мы это сделали, квитанция на окошке гласила, что оплачена еще на пару часов назад. Рейн выудил запасной ключ из своего байка, отпирая дверь, где на нас напал запах еды, оставленной в багажнике, чтобы запекаться на жаре Бог знает сколько времени.

– Ключи были заперты здесь, внутри, – сказал Рейн, выходя с переднего сиденья с этими ключами. – Что, черт возьми, происходит?

– Она купила продукты… заплатила за парковку и уехала? – спросил я, и даже в моем тоне послышались нотки беспокойства.

– Что мы знаем о Мейз, Репо? – спросил он, наблюдая, как я отошел от грузовика, чтобы встать рядом с байком.

– Не так уж много. Небольшая история работы. Это было почти все, что мы нашли.

– Никаких записей?

– Ничего.

– Никаких связей с какой-либо организацией?

– Ни хрена, Рейн, – огрызнулся я, тут же закрыв глаза от своего тона. Мне нужно было взять себя в руки. Я не мог так с ним разговаривать.

– Хорошо, Репо, – сказал он странно спокойным тоном. – Я понял, что ты не просто строишь ей глазки, – сказал он, слегка покачав головой. – У вас, ребята, что-то происходит?

– Я знаю, что ты сказал…

– К черту, – сказал он, небрежно пожав плечами. – Не имеет значения. Важно то, что ты знаешь ее лучше, чем все мы. Она говорила что-нибудь о старых связях?

– Нет, Рейн. Она… молчала о своем прошлом.

– Черт, – сказал он, захлопывая дверь Эксплорера. – Теперь мы должны выяснить, сбежала ли она, потому что попала в беду, или сбежала, потому что что-то вот-вот обрушится на нас.

– Я сказал ей, что она не получит патч, Рейн. Я не думаю, что она выдержала бы, если бы это было какое-то скрытое дерьмо, когда я сказал ей, что у нее нет шансов на самом деле попасть в ряды.

– Так ты думаешь, она сбежала из-за неприятностей?

– Я не знаю, что, черт возьми, думать, – признался я, проводя рукой по лицу. – Она не вела себя как человек, попавший в беду.

– Да, но ты сам сказал мне, что у нее была какая-то подготовка. И она жила за воротами с группой мужчин, которые умеют обращаться с оружием. Если где-то она и чувствовала себя в безопасности, так это в комплексе.

– Да.

– На данный момент ничто другое не имеет смысла. Это был первый раз с тех пор, как она вышла за пределы комплекса одна. Может быть, она столкнулась с кем-то или увидела кого-то, испугалась и убежала. Иначе она взяла бы эту чертову машину, не припарковала бы ее на стоянке, и не заплатила бы за парковку и села на поезд.

Он был прав. – Она выглядела испуганной, когда ты попросил ее привезти еду?

– Нет. Она даже не колебалась. Я сказал ей, чтобы она взяла то дерьмо, которое вы обычно покупаете, дал ей наличные, дал ей ключи, и она вышла. – Он молчал, когда садился на байк. – Она была близка с другими стажерами? Могут ли они знать больше, чем ты?

– Не знаю. Они были конкурентами, понимаешь? Она ненавидела Лося и Фокса, но, похоже, ладила с Дюком и дружила с Ренни.

– Но, если бы они знали что-то, что, по их мнению, мы должны были знать о ее прошлом, они, вероятно, сказали бы нам.

– Вот именно. Особенно Дюк. – Ренни тоже мог бы, но не раньше, чем он получит все, черт возьми, детали, которые сможет. Он был чертовски занудный в таких вещах. Но я думаю, когда у тебя было такое хреновое детство, как у него, это дерьмо имело смысл.

– Хорошо, давай вернемся в комплекс и убедимся. Сомневаюсь, что кто-то из них солгал бы нам прямо в лицо, чтобы защитить ее, когда она уже ушла. И нужно позвать сюда кого-нибудь из парней, чтобы разобраться с этим беспорядком, – сказал он, махнув рукой в сторону внедорожника.

С этими словами мы направились обратно в лагерь.

Рейн держал себя в руках так же спокойно, как и всегда, пока я выходил из себя.

Что, если он прав? Что, если она сбежала? Что, если она все это время хотела сбежать? Что это значит, что она скрывала от меня такое дерьмо? Не хочу быть цыпочкой по этому поводу, но это было немного неправильно, что она не доверила мне это. Но, если быть честным, она очень мало делилась со мной. То тут, то там случались мелочи, обычно после секса, когда мы просто сидели со своими мыслями. Она отвернулась от меня, наблюдая за линией деревьев, спиной к моей груди, когда призналась, что ее мама была в тюрьме за какое-то дерьмо с социальным страхованием. Это не было похоже на рану внутри, но я не мог понять, было ли это потому, что она пыталась убедить себя, что это не больно, или это действительно не было больно.

Затем, когда однажды днем я вручил ей инструменты, и я прокомментировал, как много она знает о них, она невесело рассмеялась и покачала головой. – Однажды я встречалась с парнем, которого считала механиком.

– Считала? – спросил я, поворачивая голову из-под капота машины, чтобы посмотреть на нее.

– Да… на самом деле он управлял разборкой. Это было немного неприятным сюрпризом, когда полицейские сообщили мне об этом. Но до этого я провела некоторое время в так называемой мастерской, и они научили меня кое-чему. Они сказали, что людям важно хотя бы немного знать о том, как ухаживать за автомобилем. На самом деле они были довольно милыми парнями. Кто бы мог подумать, что они окажутся крупными преступниками?

– Милая… – сказал я, одарив ее улыбкой.

– Что?

– Я здесь гребаный однопроцентный…

– О, ха, – сказала она, качая головой, как будто действительно забыла, как Приспешники зарабатывали свои деньги. – Да, наверное. У меня должно быть что-то не то… с плохими мальчиками.

– Значит, он никогда не говорил тебе, что не работает честно? – спросил я. – Он втянул тебя в свое дерьмо, а ты даже не знала, во что ввязываешься? Она пожала плечами и кивнула. – Мудак.

– Ну, я предполагала. Там меня нельзя считать безупречной. Я была наивной.

– Тебе понравился этот парень. Ты верила, что он будет честен.

– Да, в этом была моя ошибка.

В ее тоне была какая-то печаль, которая мне не понравилась, как будто она убедила себя, что доверие – это какой-то недостаток, а не добродетель. Только настоящий мудак заставляет женщину чувствовать себя так. – Эй, – сказал я, бросая гаечный ключ, который держал в руке, и поворачиваясь полностью, чтобы посмотреть на нее. – Ты не можешь просто предполагать, что все, кого ты встречаешь, пытаются тебя поиметь. Ты доверяла, тебе это дерьмо бросили в лицо. Но это зависит от него, а не от тебя. Ты не сделала ничего плохого.

– Я не думаю, что все пытаются меня поиметь, – возразила она, но только вяло. – Просто… проще заставить людей доказать, что они заслуживают доверия, чем просто… автоматически доверять им без вопросов.

– Это довольно циничный образ жизни, Мейз.

– Ты просто… доверяешь людям?

– Я доверяю своим братьям. Это все, что у меня есть.

– Даже после того, как люди, которых ты с дядей считали братьями, обманули вас, ребята? – спросила она прямо, удивив меня. Это была тема, на которую я ожидал, с которой она будет ходить вокруг да около, как и все остальные. Я оценил, что она этого не сделала.

– Они были предателями. Здешние мужчины снова и снова доказывали, что братство, старухи и дети важнее всего остального.

– И ты сразу же поверил им, когда пришел сюда? – На мой вздох она улыбнулась. – Значит, это что-то вроде «делай, как я говорю, а не так, как я делаю»?

– Может быть, это «потому что я, блядь, так сказал».

– О, ты думаешь, что можешь командовать мной, да? – спросила она, наклонив голову, с вызовом глядя на меня.

– По-моему, до сих пор я неплохо справлялся с этим, не так ли? А теперь, почему бы тебе не быть хорошей девочкой и не отдать мне этот сверхкороткий гаечный ключ? – спросил я, снова ныряя под капот.

Меня нисколько не удивило, когда эта чертова штука пролетела мимо моей головы, приземлившись с громким лязгом на двигатель.

И меня не удивило, что, когда я потянулся за ним, я улыбался.

Но это было самое большее, что она когда-либо давала мне за раз. Она намекала на другие вещи, она давала мне обрывки и кусочки. Она ненавидела одеколон. Ей нравилось смотреть документальные фильмы. Однажды она сломала ногу в трех местах, упав с деревьев, на которых любила прятаться. И, по-видимому, она ходила на костылях так, как новорожденный жеребенок ходит ногами, имея в виду совсем не хорошо и с большим количеством падений.

Мы припарковали байки за забором, и Рейн бросил ключи в двух парней, стоявших рядом. – Вы двое идите на вокзал. Эксплорер там. Вычисти его и привези сюда, – проинструктировал он, направляясь через двор к двери, ведущей к ожидающему Кэшу. – Она заплатила за парковку машины, полной продуктов, – сказал он, качая головой.

– Вот дерьмо, – вздохнул Кэш.

– Ренни, Дюк, тащите свои задницы сюда, – крикнул Рейн в дверь, и через десять секунд оба мужчины вышли наружу. – Нам нужно знать, что вы знаете о Мейз, чего мы, возможно, не знаем.

– Эйз в порядке? – это был непосредственный вопрос Дюка, и мне снова напомнили, почему я был рад видеть его в команде. Он не сразу осудил Мейз. И его первой реакцией было спросить о ее самочувствии.

– Черт, если бы мы знали. Она ушла, – сказал Рейн немного пренебрежительным тоном, но его плечи были напряжены.

– Ушла? – повторил Дюк, сдвинув брови. – Ни за что, черт возьми. Она хотела этого больше, чем все мы. И я не могу говорить за Ренни или за недавно отлученных Лося и Фокса, но я хочу этого чертовски сильно.

– Вот почему мы здесь. Нам нужно знать то, что знаете вы, ребята. Вы живете с ней. Вы спите рядом с ней. Если это не знает… Репо, – сказал он, поднимая бровь и ухмыляясь, что любой идиот мог бы расшифровать, – значит это вы, ребята. Что у вас есть?

– У нее есть сестра, – подсказал Ренни, заставив меня вздрогнуть.

– Что? – рявкнул я, прежде чем смог остановиться. Она никогда ни хрена не говорила о сестре.

– Да, – Ренни пожал плечами. – Она звонила ей чертову кучу раз в ночь барбекю. Очевидно, была какая-то проблема с изменой жениха сестры или каким-то дерьмом. Она живет в городе.

Рейн повернулся ко мне, пожав плечами. – Может, она была нужна сестре?

– Значит, она просто оставила продукты гнить в твоем внедорожнике на вокзале? – с сомнением ответил я.

– Не знаю. Суки могут быть такими странными, когда они нужны другим. Помнишь Ло, когда у Саммер начались роды?

Я почувствовал, как мои губы изогнулись, несмотря на яму в животе. Я хорошо помнил это дерьмо. Мы с Кэшем были в приемном покое больницы, и Рейн коротко сообщал нам последние новости, когда вошла Ло с двумя винтовками, перекинутыми через спину, совершенно не обращая внимания на то, что они даже были там, несмотря на обеспокоенные взгляды, которые бросали на нее все медсестры, пока Кэш не подошел и не снял их с нее. Черт, Джейни появилась через полчаса после этого с Алекс, у Джейни сильно текла кровь из носа, а губа Алекс распухла, по-видимому, из-за тренировки в схватке.

Он был прав, женщины, казалось, буквально бросали все, когда другая попадала в беду.

– Хорошо. Итак, эта сестра… – начал Рейн, – есть ли у нас какой-нибудь способ связаться с ней…

Остальная часть его фразы оборвалась, когда все наше внимание переключилось на открытые ворота, где огромный черный внедорожник с затемненными окнами резко остановился, двигатель едва успел заглушиться, прежде чем дверь распахнулась и из нее выскочил мужчина.

– Кто, черт возьми… – начал Рейн, потянувшись за пистолетом за пояс джинсов, я и Кэш сделали то же самое. Руки Ренни сжались в кулаки, и Дюк потянулся за ножом.

Мужчина был высоким и чернокожим, с отчетливым боксерским телосложением, одетым в сланцево-серые брюки в тонкую черную клетку и черную рубашку, заправленную в брюки, черные мокасины и дорогие серебряные часы. Это был чертовски нелепый наряд, учитывая жару, но он, казалось, даже не потел.

Следующим заговорил Ренни, когда мужчина остановился, вздернув подбородок в сторону наших поднятых пистолетов, как будто они его не пугали.

– Она, блядь, солгала мне! – заявил он с искренней обидой в голосе.

– О чем, черт возьми, ты говоришь? – спросил Рейн, не сводя глаз с незнакомца.

– Мейз. Она солгала мне о своей сестре. Тот номер, по которому ей звонили? Это был Центр боксерской подготовки К.С.И.

– Начинай соображать, черт возьми, или заткнись, – потребовал Рейн.

– Она сказала, что ее сестра работала там, когда я допрашивал ее об этом. Она солгала.

– Откуда, черт возьми, ты это знаешь, парень? – спросил Кэш.

– Потому что парень, который управляет Центром боксерской подготовки К.С.И. стоит…

– Прямо здесь, – сказал мужчина глубоким, ровным голосом. – А теперь опустите долбаные пистолеты и скажите мне, где, черт возьми, Мэйси.

Мэйси?

Мэйси?

Глава 16

Репо

Я первым опустил пистолет. В основном от неожиданности.

– Кто ты, черт возьми, такой?

– Кей.

Рейн и Кэш одновременно опустили оружие. – Кей – спросил Кэш. – Как в случае с Кеем и его исчезающими женщинами?

– Это, должно быть, я.

Кей и его исчезающие женщины.

Его чертовы исчезающие женщины.

Иисус Христос.

– Эй, пару лет назад он был готов послать к тебе свою женщину, – сообщил Кэш, кивая головой в сторону брата.

– Это здорово. Где, черт возьми, Мэйси? – спросил он, почему-то глядя прямо на меня.

– Она ушла, – сказал я, качая головой. – И это все, что ты, черт возьми, получишь, пока не объяснишься с нами.

– Репо, – сказал он, кивая мне. – Я, блядь, знал, что у нее с тобой что-то происходит.

– Ты послал ее сюда, не так ли? – спросил Рейн.

– Неужели вы, придурки, должны были так сильно ей досаждать? – огрызнулся Кей, качая головой в нашу сторону.

– Хорошо, давайте перенесем это внутрь. Здесь жарко, как в пекле, – объявил Кэш, держа дверь открытой.

С этими словами все повернулись и направились в здание клуба.

– Объясни, – потребовал Рейн, скрестив руки на груди и прислонившись к стене за дверью.

– Около четырех часов назад мне позвонила Мэйси. Она связалась с моей секретаршей и сказала, что уходит. Это серьезный вызов. Это означает, что дерьмо попало в вентилятор, и ей пришлось бежать. Ей приказано бросить телефон и сесть на поезд до Филадельфии, где она должна была позвонить мне сразу же после того, как получит свою сумку для бегства. Это должно было произойти почти два часа назад.

Дерьмо попало в вентилятор.

И это было серьезно.

– От кого она убегает? – Рейн был достаточно спокоен, чтобы спросить, в то время как мой гребаный мозг чувствовал, что он взрывается.

– Братья Козловы.

– Кто такие, черт возьми, братья Козловы? – спросил я, имя абсолютно ничего для меня не значило.

– Они устраивают что-то вроде браков по Грин-картам, но гораздо хуже. Мэйси работала их бухгалтером в течение многих лет, не зная, кто они и чем занимаются.

Иисус Христос.

Она не могла сделать перерыв.

Мама с мошенничеством в сфере социального страхования.

Бывший с разборкой машин.

Теперь боссы с торговлей людьми?

Неудивительно, что у нее были проблемы с доверием.

– Пока…

– Пока она не поняла, что они отмывают деньги через свой законный бизнес. Она передала информацию копам, которые ни черта не могли и не хотели делать. Они подтолкнули ее в мою сторону.

– Как долго она была у тебя? – спросил Рейн.

– Шесть месяцев. – Он одарил нас почти задумчивой улыбкой. – Мейз, которую ты знаешь, была совсем не похожа на мягкую маленькую блондинку, которая буквально ворвалась в мою жизнь шесть месяцев назад.

Значит, она была блондинкой. Это тоже было новостью.

Очевидно, я знал, что у нее не было от природы фиолетовых волос, но у нее были темные брови и, ну, не было отросших корней, так что у меня не было другого способа узнать.

Я не мог представить ее блондинкой. Это, казалось, не шло ей.

Но опять же, я думаю, что, черт возьми, я ее совсем не знал.

– Почему мы? – спросил Рейн, качая головой.

– Ты безопасный. Вы очень изолированная группа. Ты ненавидишь гребаных русских и не допустил бы, чтобы пара из них вообще что-то вынюхивала, не говоря уже о том, чтобы угрожать одному из твоих членов. Если бы вы ее приняли, вы бы ее защитили.

– Значит, ты просто собирался оставить ее здесь? – спросил Рейн, сдвинув брови. – На неопределенный срок? Просто разыгрывать из себя кого-то, кем она не была, для чего, до конца своей гребаной жизни?

– Лучше притвориться, что ей нравится кататься на байке, на котором она проклинала все на свете, чем оказаться задушенной в каком-нибудь переулке, тебе не кажется?

– Они настолько опасны? – спросил Рейн. – Потому что, честно говоря, я ни хрена о них не слышал.

– Да, ну, из того, что я слышал, ты доволен своей торговлей оружием. Вы не собираетесь продавать бедных русских девушек тем, кто больше заплатит. У тебя нет причин знать о них. В любом случае, это проблема города. Они не пересекают границу.

Я все еще был довольно захвачен образом, который возник при фразе, задушенной где-то в каком-то переулке, чтобы обратить на них больше внимания.

– Почему они так сильно хотят ее смерти? Она не столкнула их с копами.

– У нее была копия документов, которые она передала копам.

– Я предполагаю, что теперь они у тебя.

– Да. Но только до тех пор, пока я не найду копов, которым доверяю, чтобы передать все это, чтобы их уничтожить. Однако русские всегда жестоки. Они убьют кого-нибудь только за то, что он наступил им на обувь. Она попыталась ударить их в спину? Они не простят этого. А потом, пару дней назад, они закрыли магазин. Их офисы исчезли. Их законные предприятия все еще работают, но их нет. Так что я не знаю, что, черт возьми, происходит в данный момент. И мне это чертовски не нравится.

– Хорошо, – сказал Рейн, распрямляя руки. – Пару часов назад я отправил Мейз за продуктами. Когда я заметил, что она все еще не вернулась, я начал расспрашивать окружающих. Потом Кэш сказал, что видел мой грузовик на вокзале. Мы поехали. Багажник был полон испорченных продуктов. Она заплатила за чертову парковку на несколько часов и заперла ключи внутри. Это все, что у нас есть.

Кей кивнул, затем посмотрел на меня, приподняв бровь. – Ты спишь с ней. Тебе есть что добавить?

Я чувствовал, как все взгляды падают на меня. Рейн просто смотрел. Кэш ухмылялся. Ренни не выглядел удивленным. Дюк сдвинул брови, но я, черт возьми, понятия не имел, почему. – У меня ничего нет, чувак. Ты хорошо ее обучил. Она не проговорилась ни о чем из этого дерьма. Все, что я действительно знаю о ней это о бывшем и маме, и что у нее проблемы с доверием. Думаю, теперь я знаю, почему.

– Она рассказала тебе о Тато и ее маме? – удивленно спросил Кей.

– Тато? – повторил я, почти смеясь. Гребаное сучье имя для сучьего человека. – Если это имя бывшего, то да. А что?

– Потому что она знала, как нужно было делать все лучше. Она не должна была никому ничего рассказывать о своем прошлом.

– Ну да, она же человек. Она облажалась, – прорычал я, отталкиваясь от остальных и направляясь к двери. Где я обнаружил, что моя рука зажата в сильной хватке. Я повернулся, глядя на Кея. – Убери свою гребаную руку от меня, чувак.

– Куда ты идешь?

– Мы не делаем ничего хорошего, стоя здесь и болтая. Я направляюсь в Филадельфию.

– Репо… – сказал Рейн предостерегающим голосом, который я знал достаточно хорошо, чтобы понять. Он говорил мне, что у меня нет разрешения идти. И да, ну и черт с ним.

– Будь умнее, – вмешался Кей, прежде чем я успел по-настоящему поиметь себя, возражая Рейну. – Мы не можем ехать в Филадельфию, пока не убедимся, что ее здесь нет. Какого хрена ты собираешься делать? Ходить по всем улицам? Поговорить с каждым человеком?

Он был прав.

– Джейни и Алекс, – сказал я, поворачиваясь к группе. – Записи с камер на вокзале.

– Репо… – снова повторил Рейн тем же голосом.

– Не смей, черт возьми, пытаться сказать мне, что это чертовски отличается от того, что ты сделал с Саммер и Кэшем с Ло, и Волком с Джейни. Вы все нарушали правила, когда ваши женщины были в беде, и я не хочу слышать ни единого гребаного слова об этом, – сказал я, думаю, на мгновение шокировав их всех, прежде чем Рейн слегка кивнул.

– Она твоя? – спросил он.

– Черт возьми, да, она моя. – Не имело значения, что она так много скрывала от меня. Не имело значения, что в ней было так много такого, о чем я был в неведении. Что имело значение, так это связь, которая у нас была, несмотря на всю секретность. Она растаяла рядом со мной, когда я потянулся к ней. Она вспыхнула, когда я прикоснулся к ней. Она улыбалась, смеялась, ворчала и шутила со мной. Она не могла подделать эти вещи. Это было реально. То, что у нас было, как бы мало это ни было, было реальным.

– Хорошо, Кэш, посмотри, сможешь ли ты связаться с Брейкером и рассказать об этом Алекс. Я позвоню Волку и узнаю, дома ли Джейни или в Хейлшторме. Дюк, Ренни… – он замолчал на минуту. – Не знаю. Будьте полезны. Поспрашивай в городе или еще где-нибудь.

– Что? Я что, должен сидеть сложа руки? – спросил я, мои руки сжались в кулаки по бокам.

– Вы с Кеем можете поговорить, пока у нас не будет направления, в котором мы сможем вас направить.

С этими словами комната опустела, оставив только меня и Кея, и груз беспокойства между нами. От меня не ускользнуло, что два человека, которым действительно было не наплевать на Мейз, были те, кто остался сидеть и ждать, перебирая пальцами.

–Я мало что о тебе знаю, – сказал Кей, нарушая напряженное молчание, – но сомневаюсь, что ты ее заслуживаешь.

– Почему? Потому что я байкер?

– Потому что после того, с чем ей пришлось иметь дело, я не думаю, что кто-то заслуживает.

– Я уважаю то, что ты сделал, чтобы защитить и сохранить ее в безопасности, но отвали. Просто потому, что какой-то мудак солгал ей, а ее мама была бездельницей, а ее боссы были мудаками, не означает, что все, с кем она пересекается, планируют надуть ее. У меня не было ничего, кроме добрых намерений в отношении Мейз.

– За исключением того, чтобы превратить ее жизнь в ад, чтобы выпнуть ее из МК.

– Ты думаешь, я сделал бы это, если бы знал, черт возьми, все о ее ситуации?

– Ты думаешь, она вошла бы, если бы все рассказала?

– Нет, но может быть…

– Эй, мужик. Не отправляйся в эго тур. То, что ты заставил ее кончить пару раз, ни черта не значит. Твой член не какое-то волшебное средство от ее проблем с доверием.

– Ты не совсем помог этим проблемам…

– Послушай, она может мне доверять. Я был тем, кто был рядом с ней, когда никого больше не было. Я оберегал ее. Я ее тренировал. Я сделал ее сильной. Если, сделав это, я помог усилить ее недоверие ко всем, что ж, это было чертовски необходимо. Но это не имело значения, потому что она знала, что у нее всегда был я.

– Это немного недальновидно, тебе не кажется? Мейз молода. Она чертовски красива. Она представляет собой сочетание кисло-сладкого, которое любой, у кого есть член, хотел бы попробовать. Ты действительно думал, что она станет гребаной монахиней? Особенно здесь? – Я помолчал, качая головой. – Может быть, тебе следовало вместо этого научить ее определять порядочного мужчину.

На это губы Кея слегка изогнулись в улыбке. – А я разве не научил?

– Что?

Кей пожал плечами. – Все эти мужчины здесь… Пара других кандидатов, с которыми она все время была рядом, была на одном уровне, с которыми ей было бы легче связаться, не рискуя своим положением здесь. Но она выбрала тебя. И, судя по твоей реакции на все это, я бы сказал, что она нашла достойного мужчину.

– Джейни сейчас поднимает камеры, – объявил Рейн, входя обратно. – Она уже в пути. Алекс работает над тем, чтобы найти какие-либо записи о братьях Козловых на побережье Навесинк или в Джерси в целом.

– Хорошо, – сказал я, глубоко вздохнув. Я снова повернулся к Кею. – И давно ты этим занимаешься?

– Десять лет. Плюс – минус.

– Со сколькими женщинами ты работал?

– Десятки. Не меньше пятидесяти.

– Сколько из них умерло?

– Ты имеешь в виду находящихся под постоянным контролем, будучи спрятанными?

– Неужели Мейз станет изгоем?

– Нет.

– За десять лет.

– Одна, – сказал он, его тон был странной смесью печали и почти… решимости. Последовала долгая пауза, пока мы слушали, как хлопнула дверца машины. – Я не потеряю Мейз, – добавил он с той же решимостью.