Текст книги "Капитаны небесных сфер (СИ)"
Автор книги: Джерри Старк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
– Венец Наследных Королев, – охнул Квилл. – Жаки за него… все, что пожелаешь!
– «Брудер», – пискнула Рут. – В состоянии «нульц»! С легендой!
– Не трогай!!! – рявкнул Сайнжа.
Как только пальцы Рут сомкнулись на массивной рукояти «Миротворца», по телу Гаммельна Куртца прошла короткая, мощная судорога. Оно раскрылось, как раковина моллюска, лопнув по вертикальной линии с омерзительным звуком, одновременно рвущимся и влажным. Что-то упругое, черное, маслянисто блестящее, как гудрон, рванулось наружу десятком гибких щупалец, потянувшись к замершим людям. Одновременно по подземной зале пронесся мощный ментальный удар, заставивший Квилла и Гамору упасть на колени, Сайнжу – выронить копье, а Инге – вскинуть руки к вискам.
Револьвер «Миротворец», образец 27-го года Космической Экспансии – специальная модель шестизарядного автоматического револьвера со стволом, расположенным ниже оси барабана, подвижной рамкой и подпружиненным ударником для мини-ракетомета. Может комплектоваться ЛЦУ, коллиматорным прицелом, набором сменных эргономических рукоятей. Используемые ракеты – газовые, сигнальные, осветительные, кумулятивные. Калибр револьвера – .50АЕ, дальность прицельной стрельбы – до 200м, мощность удара пули на 25м составляет около 5000Дж, что сравнимо с выстрелом из крупнокалиберного охотничьего оружия… (Всемирная энциклопедия вооружений, 317г. К.Э.)
Ракета стрелял с двух рук, но отдачей его с первого же выстрела унесло на метр. Тяжелая пуля «Фрейнда» с сердечником из обедненного урана ударила в черное, живое, жуткое так, что полетели брызги. Щупальца затрепетали, поникли…
Выстрел! Рут стреляла в упор. Грохот, от которого закладывает уши, фонтан черных брызг и кусочков чего-то вроде хитина.
Еще выстрел. Еще. Еще. Опомнившись от ментальной атаки, выхватывают лайтеры Инге и Квилл.
Когда барабаны «Брудера» и «Фройнда» опустели, в изрешеченной емкости древней камеры не осталось ничего, кроме дымящейся черной слизи. Да еще удивительной янтарной короны. Она притягивает взгляд. Она очень красива…
– Надо будет принести сюда пару вакуумных гранат, – бурчит Сайнжа.
***
– Теперь все становится на свои места, – разглагольствовал Квилл, вышагивая по кают-компании «Феликса» со стаканом голубого шампанского в руке. – Венец Наследных Королев, захваченный Гаммельном Куртцем – артефакт жакийской цивилизации, вероятно, генетически модифицированный симбионт. Будучи надет на представителя народа жаки, эта вещь усиливает псионические возможности носителя тысячекратно. Тогда становится понятна власть жакийских цариц-маток над обитателями ульев. Полковник Куртц не устоял перед соблазном примерить трофей. С этого момента «Морж» был обречен. Видимо, человек, надевший Венец Королев, необратимо мутирует. Эта штука начала захватывать сознание экипажа пиратского крейсера – то, что мы приняли за эпидемический цереброспазм. Можно только догадываться, кто решил положить тело Куртца в анабиоз. Возможно, он сам в надежде, что заморозка приостановит развитие странной болезни. Несгибаемой воли был мужик, если сумел продержаться так долго и до самого конца сохранить остатки здравомыслия. Он отдает квартирмейстеру один из своих револьверов как символ власти и приказывает непораженной части экипажа эвакуироваться, а «Морж» отправляется в последний полет… Благодаря конструктивным особенностям крейсера ходовая рубка вместе с саркофагом уцелела, а вопреки легенде – однажды ее нашли. И тогда то, во что превратился старый полковник, начало подчинять окружающих… Разума в симбионте осталось немного, но и того, что осталось, хватало для выполнения основной функции – брать живые существа под контроль. Останки крейсера потихоньку проваливались в карст, навещать капище и приводить к симбионту новых жертв становилось все сложнее. Маленькая секта Куртца перетащила своего не-живого бога в городские подземелья. Прошло двести лет, и на Жармин объявилась парочка безумных коллекционеров.
– Ключевое слово, – заметил Сайнжа, на протяжении всей лекции хранивший почтительное молчание.
– Какое? «Парочка»?
– Нет. Безумных. Я все думал: почему этим двоим удалось выстоять, когда полез слизень? Даже меня, охотника и воина, эта тварь чуть не раздавила. А они – выдержали.
– У тебя есть версия, отчего это произошло? – заинтересовалась Инге.
– Есть. Эти двое и впрямь были безумны. От радости, что наконец обрели предмет своей страсти. Я знаю, такое случается у охотников в момент высшего наслаждения победой, и тогда… тогда охотник общается с Великой Матерью. Он неуязвим, его нет в этом мире. Ни для кого.
– Да-а… – неопределенно вздохнул Квилл. – Красиво. Жаль, теперь не получится попросить у жаки парочку планетных систем и зажить как настоящий Звездный Лорд. Венец-то, он же симбионт, тю-тю.
– Зато револьверы остались, – возразила Гамора. – Если, как я слышала, один стоил немало, то комплектная парочка должна стоить целое состояние.
– Должна-то должна, – хмыкнула Инге. – Купить их, конечно, купят, да кто ж их продаст… У меня, например, язык не повернется предложить подобное кощунство Рут и Ракете. Кстати, где они? Кто-нибудь в курсе?
– …Даааа… да, детка, вот так… Скажи это еще раз…
– Калибр .50АЕ… Полигональные нарезы… шахта под мини-гранаты в оси бараба… ааааа…. Нет, не так быстро… отлично, так и продолжай…
Странный зверь с двумя спинами метался по кровати в каюте Рут Вебер.
«Брудер» лежал на прикроватной тумбочке справа.
«Фройнд» – слева.
Выстрелы с той стороны
Фем!версия.
Дыша согласно методике Ка Шпиро – через нос, размеренно напрягая диафрагму – Инге Далине наблюдала за Сайнжей и Рут.
Они вырубили генератор искусственной гравитации в пустующем грузовом отсеке на третьей палубе. Лишенные веса, плавно взмыли к сердцу невидимой сферы. Зависли, превратившись в оживший символ ленты Мебиуса. Завораживающую бесконечность, замкнутую на себя, поглощенную собой же.
Два тела вращались в трех измерениях вокруг единого центра, выписывая последовательность сложных циклоид. Прикинув функцию, описывающую сдвоенный полет, Инге восхищенно прижмурилась от оргазмически-холодного сияния строгой красоты высшей математики.
Рут парила вниз головой. Копна дредлоков Сайнжи обвивала ее щиколотки, напоминая водоросли в прибрежной полосе океана Эйрики. Обеими лапищами яут цепко удерживал напарницу за бедра, кончики пальцев широко раздвинутых ног Рут упирались в его напряженные плечи. Со своего места Инге видела мелькание длинного и широкого, раздвоенного на конце языка яута. Тот проворно сновал между упругих ягодиц женщины. Тщательно вылизывая лепестки половых губ, погружаясь то в вагину, то в анус Рут и подолгу оставаясь внутри. Проникая все глубже, ввинчиваясь, раздвигая нежные складки плоти, возбуждая, сводя с ума.
С распяленных мандибул, щелкавших в опасной близости от тонкой и гладкой человеческой кожи, срывались и уплывали блестящие шарики вязкой слюны.
Обращенная к яуту спиной, Рут выгнулась гибкой дугой, сложившись едва ли не пополам. Растрепанная грива белокурых волос причудливо змеилась, распадаясь на отдельные пряди. Инге скользнула взглядом по напряженным до отказа мускулам плечевого пояса, рук и живота. Лицо Рут оказалось точно напротив вздыбленного могучей эрекцией члена Сайнжи. Великолепный бюст миз Вебер колыхался в такт торопливому, захлебывающемуся дыханию.
Яут подставил Рут колено, за которое она надежно заякорилась левой рукой. Правая ладонь непрерывно скользила вверх и вниз по яутскому хрену. Привыкшие иметь дело с механикой и электроникой пальцы с силой оглаживали мягкую плоть между набухающими продольными желобками. Губами Рут плотно охватила крупную головку достоинства Сайнжи. В узкое горло человеческой женщины эдакий таран из плоти глубоко втиснуться не мог, но бортмех не отчаивалась, трудясь со всем прилежанием.
Слабый поток воздуха из вентиляционных отверстий заставил слившуюся воедино пару изменить положение, Рут почти скрылась за могучей фигурой яута. Теперь Инге созерцала широченную спину Сайнжи – с мелкими изжелта-зелеными чешуйками, темными пятнами и белесыми отметинами затянувшихся шрамов. Мускулы перекатывались тягучими волнами и неожиданно вздыбливались крутыми буграми. Мысленно Инге провела ладонями по этой спине, ощущая пульсирующий под плотной кожей жар. Спускаясь все ниже и ниже, к темному распадку между твердых ягодиц.
Туда, где Рут собственноручно закрепила на бедрах Великого охотника широкие кольца мягкого синтопластика.
Их уменьшенная копия сжимала сейчас бедра капитана Инге Далине.
Кольца соединяла упругая перемычка. Из которой вырастало, как сообщала реклама, многофункциональное устройство сексуального удовлетворения «Парадиз». С регулируемыми по желанию владельца параметрами, десятью режимами работы. Новейшая программа обмена широчайшим спектром тактильно-эмпатических ощущений с вашими партнерами! Потрясающий эффект гарантирован фирмой-разработчиком, см. раздел «Отзывы пользователей»!
Поначалу Инге рассчитывала использовать «Парадиз» стоя, но с первым же оргазмом нырнула вниз головой в технический колодец. Опасаясь утратить первого пилота, экипаж наскоро провел мозговой штурм и додумался выволочь в коридор медицинское гравикресло.
Лежать в подстраиваемых под параметры пациента объятиях ложемента оказалось куда удобнее, хотя поневоле напрашивалась ассоциация с визитом к гинекологу. На предмет профилактики внезапных беременностей от генетически чуждого партнера. Садитесь, мэм, поставьте ноги вот сюда, расслабьтесь. Скажите, если почувствуете дискомфорт.
Дискомфорт был. Целых двадцать стандарт-секунд, пока Рут настраивала устройство сексуального удовлетворения. Бормоча под нос, что никому не доверит столь ответственную операцию. Нечего ерзать и вилять задом, кэп. Все делается согласно инструкции.
Будет классно, вот увидишь.
Увеличившись и сообразно изогнувшись, «Парадиз» адаптировался к особенностям анатомии Инге Далине. Рут хмыкнула, чмокнула подругу в нос и скомандовала Феликсу запускать цикл предварительного разогрева. ИскИн испустил ментальный вздох глубочайшего удовлетворения. Еще бы, разрешение напрямую подключиться к эмоциональным центрам экипажа! Инге представился сотканный из электронных импульсов указательный палец, с нарочитой медлительностью утапливающий большую ребристую кнопку.
«Парадиз» активировался. Инге сдавленно ахнула и задергалась. Непредсказуемая Рут в последний миг внесла в сценарий дополнительный штрих. Завела Инге руки за голову и ловко примотала запястья к изголовью гравикресла. Спасибо, хоть не технической стяжкой, а чем-то мягким и липко-тянущимся. Инге возмутилась, но довольная своей выходкой Рут улизнула. Хохоча, прыгая на одной ноге и на ходу сдирая любимые тяжелые «спейсы» с магнитными подковками.
Фиксация превратила секс в близкий к идеальному. Инге грызла губы, сдавленно подвывая в такт возвратно-поступательным фрикциям. «Парадиз» размашисто вколачивался в нее, имитируя мерный ритм движений Сайнжи.
Синхрон с безумной частотой пульсировал под черепом, заглушая оглушительно тихий звон крови в ушах. Инге судорожно вытянулась в беззвучном оргазме, вжимаясь спиной в ложемент. Мысленно благодаря Феликса за то, что своевременно пригасил интенсивность устройства, погруженного в ее вагину. Рут наверняка успела сунуться в систему «Парадиза», настроив его на легкий точечно-вибрирующий массаж. Почти такой же, как делала капитану сама Рут Вебер. Только пальцы у бортмеха несравненно проворнее, ловчее и мягче.
Инге со всхлипом втянула сквозь зубы озонированный воздух корабля и приподняла голову – глянуть на Сайнжу и Рут. Тонкая синусоида глейтера бортмеха уже несколько раз взрывалась пиками микрооргазмов, но великий отпрыск Найхави героически сдерживался. Его удовлетворение всегда завершалось четвертью часа посткоитального ступора. Мускулы и суставы намертво заклинивало, мозговая активность мгновенно срезалась на тридцать-сорок процентов. Древний эволюционный дефект яутжа, от которого не спасала высокая генетика и разработки ученых Найхави.
Навигатор и бортмех кружили лицом к лицу, сблизив головы, почти соприкасаясь лбами. Парящее облако светлых волос Рут переплелось с кожистыми дредлоками яута. Рут согнула ноги в коленях, упираясь в бедра Сайнжи. Яут придерживал ее за талию, медленно опуская на себя. «Парадиз» между ног Инге почти выскользнул наружу, прежде чем по команде Феликса опять погрузиться внутрь. Неспешно и основательно, как Сайнжа втискивал свой нехилый член в подтянутую, аппетитную задницу Рут.
Пиарщики не солгали, процесс ощущался как наяву: острожное, непрерывно усиливающееся давление. Заминка преодоления сжавшегося кольца сфинктера. Упругое трение ребристых желобков о напряженные стенки прямой кишки. Проникновение с одновременным набуханием яутского члена. Толчок бедрами внутрь, движение наружу, и снова, и снова, тверже и сильнее, чужая плоть заполняет тебя изнутри, распирает, смешивая тянущую жаркую боль с удовольствием. Дрожь, вибрация, напряжение мускулов Рут, транслируемое распластанной на ложементе Инге. Переданное на «Парадиз», размещенный в каал-ли Сайнжи. Подхваченное глейтером и сброшенное на синапсы самой Рут, самозабвенно бросающейся в бушующее море ксенофилического секса.
Каналы глейтера прорвало. Экипаж не раз занимался любовью втроем, но нынешняя сессия выдалась уж очень бурной. Инге затянуло в бешеный водоворот отголосков чужих мыслей, чувств, потаенных и несбыточных желаний, разочарований и побед. Синхрон, объединяющий гуманоидные разумы с искусственным, вздымался нарастающим гравитационным приливом, грозившим похоронить их под собой.
Инге не боялась. Пойди что не так, Сайнжа с его непрошибаемой уверенностью в себе вытащит напарниц из безумной интерференции альфа– и тета-волн. Так невыразимо захватывающе танцевать на самой кромке бездонной пропасти. Испытывать бешеный всплеск высшей нервной деятельности, перемешанный с яростным стремлением обладать и щедро дарить. Сливаться с виртуальной личностью Феликса, блаженствующего в ощущении идеально откалиброванного синхрона. Ощущать вибрацию корабля, преодолевающего время и пространство. Мерную, сокрушительную пульсацию двигателя, так похожую на ритм их общей любви.
Разум Инге стянулся в крохотную, нестерпимо ярко пылающую частицу, подхваченную водоворотом. Ее тело гнулось в приступах мультиоргазма, она судорожно молотила ногами по раскачивающемуся гравикреслу, утратив представление о том, кто она – Инге Далине, Рут, Сайнжа или Феликс...
Бесцветное яростное пламя объяло сплетенных вместе воителя-яутжа и человеческую женщину, пожрав их плоть. Обнажив массивный, чудовищный в убийственном совершенстве костяк Великого охотника и легкий, архитектурно-ювелирный остов Рут. Оскаленные черепа страстно тянулись друг к другу, в провалах глазниц вспыхивали и умирали сверхновые. Скелеты двигались в бесконечном яростном процессе совокупления, удаляясь прочь от Инге. Миллионы ослепительно сияющих кристаллических граней сплетались вокруг них, образуя гигантский тессеракт, интерактивную модель кварцолитовых мозгов Феликса. Мириады импульсов переносили биты и байты информации, с каждой наносекундой летя все быстрее и быстрее...
«Рассинхрон, выпадаем в рассинхрон! – в беззвучной панике заорала Инге. – Феликс, аларма!..»
Сайнжа выплеснулся в финальном экстазе. Облачко семени Великого охотника расплылось бирюзовой туманностью в арке безупречно вылепленных тазобедренных суставов Рут.
«Никак нет, первый пилот, – синтезированный голос Феликса, всегда такой четкий и ясный, слегка плавился на окончаниях слов. – Не улавливаю признаков рассинхронизации. Вывести график калибровки?»
«Фиксируй перепады и сливай в отдельный кластер, – Инге перевела дух и неуверенно уточнила: – Феликс, ты не заметил ничего... необычного?»
«Акт слияния между навигатором и бортмехаником занял восемнадцать стандарт-минут, являясь самым продолжительным из зафиксированных, – с пугающей готовностью доложил ИскИн. – Ваше оргазменное плато длилось в течение трех минут и двадцати пяти секунд. Альфа-ритм Рут Вебер достигал амплитуды в 25 мкВ, рекомендуется цикл индивидуальной релаксации».
Голос Феликса успокаивал. Инге сморгнула. Фигуры в грузовом отсеке обрели привычный облик. Никаких скелетов в сияющей ауре, призрачного огня и ощущения, что она, Инге Далине, превратилась в собственный корабль. По глейтеру Рут приплыл импульс настойчивого беспокойства. Бортмех тревожилась, как там напарница, не вырубилась ли под «Парадизом». Рут настоятельно требовалась помощь с тем, чтобы сползти с эрегированного хрена отключившегося Сайнжи.
– Эй, ты меня привязала, – хрипло напомнила Инге, подергав занемевшими руками. – Как я тебе помогу?
– Код «Freiheit»! – прокричала в ответ Рут. Узы на запястьях обмякли прохладным желе, соскользнув на пол. – Mein Kapit;n, ты в норме? Согласись, было круто?
– Круче некуда, – Инге прокашлялась, растирая руки и боком сваливаясь с гравикресла. «Парадиз» неловко ерзал внутри, скользкий от обильных выделений.
Рут говорила, достаточно нажать большими пальцами на набедренные крепления, вспомнила Инге. Мягко чмокнув, «Парадиз» разомкнулся и упал на решетчатое покрытие, некстати напомнив насытившегося и отпавшего от жертвы паразита. Пошатываясь, Инге побрела к грузовому отсеку, скомандовав Феликсу врубить генератор гравитации. Да не на полную мощность, а постепенно, иначе Сайнжа и Рут мешками рухнут на пол. Окажись бортмеханик внизу, двести кило влюбленной яутятины ее расплющат, а Сайнжа рискует заработать легендарный перелом полового члена.
Слившаяся воедино парочка плавно опустилась вниз. Ковыляя по коридору, Инге потуже затянула ремень на шортах, одернула задравшуюся футболку и подобрала разбросанные одежки Рут. Бортмеханик, чья раскрасневшаяся физиономия являла собой причудливую смесь полнейшего удовлетворения и сконфуженности, неловко примостилась верхом на лежащем навзничь Сайнже. В раскоряченной позе, с прилипшими к мокрому лбу прядками она выглядела столь трогательно и нелепо, что язык не поворачивался ее дразнить.
Инге протянула руки. Напарницы сцепили кисти в замок, первый пилот плавно дернула на себя и вверх. Чмокнуло и смачно хлюпнуло, как бывает при отключении вакуумной присоски. Освобожденная Рут со сдавленным оханьем повисла на подруге. Прижалась, горячо дыша Инге в изгиб шеи и неразборчиво бормоча на берлингере. Ухо Инге выхватывало из сумбурного потока знакомые словоформы. Искрящая глейтером Рут Вебер была счастлива до звездочек в глазах и готова возлюбить весь мир. Слова миз Вебер никогда не расходились с намерениями – бортмех полезла целоваться.
– Щаз схлопочешь дозу церебролина, – пригрозила Инге, уклоняясь от настойчивых губ. Без особого, впрочем, успеха. – Все, Рут, уймись. Тебя ждут душ, релакс и много-много возни с гравиприводом на пользу компании... Рут, кому сказано?!
– Не хочу в релакс без тебя!
– Перетопчешься. У тебя сейчас мозги из ушей брызнут. Пополам с яутовой кончей.
– Расчетная точка выхода из Прыжка будет достигнута через двадцать две стандарт-минуты, – некстати прорезался Феликс. Оторопевшая Инге вскинула голову к потолку, ища глазами крохотный динамик.
– Охренел, друг мой электронный, какие двадцать две минуты? Два часа до финиша! Феликс, никак предохранители сгорели от виртуальной дрочки?
– Двадцать одна минута, и мой разум полностью адекватен, – настаивал ИскИн.
– Душ и перспектива совместного релакса только что накрылись, – Рут с величайшей неохотой выпустила капитана из объятий. – Пойдем выяснять, где мы.
Бортмех прицельно врезала голой пяткой под ребра мирно пускающему счастливые посткоитальные слюни Сайнже и рявкнула:
– Подъем, отродье личинки!
Навигатор вопросительно булькнул и сцапал Рут за ногу. Промахнувшись буквально на волосок.
– Финиш Прыжка, – разъяснила ему бортмех, торопливо натягивая слаксы и топ. Крепления на ботах защелкнулись автоматически, стоило ей засунуть ногу в «спейсмарины». – Приехали, если верить Феликсу. Собирай кости с пола, нечего тут!..
***
На Аурею «Феликс» прибыл на сутки раньше оговоренного времени. Миз Далине убедила довольного заказчика накинуть экипажу десятипроцентное вознаграждение и сбросить восторженный отзыв на инфодоску компании. Пока капитан утрясала детали и подписывала акты приема-сдачи, Рут и Сайнжа перехватили контракт по доставке трех высокоточных горноразведочных комплексов на Лувию. Когда промешкавший капитан «Счастливой кометы» узнает, из-за кого остался в пролете, он будет рвать и метать, но уж извиняйте.
– Всякий арбайтен на свой айнсбайн, – заявила Рут Вебер. Механик нарезала круги по грузовому отсеку с планшеткой наперевес, контролируя размещение контейнеров с грузом и безжалостно гоняя дроидов-носильщиков. – Кто первым встал, того и тапочки, как говаривали наши циничные, но мудрые предки. Стоять, полупроводники навалом, куда поволок без разрешения начальства? Блок 389 устанавливается сюда, блоки 390 и 392 в соседние ячейки... тэкс, это у нас что?
Загрузившись, «Феликс» вырвался из удушающего гравитационного захвата планеты на вольные космические просторы. Разогнался, скользнув в удачно выстроившуюся гиперболу Прыжка и исчез из привычной структуры физического мира.
Занятая процедурой взлета, Инге позабыла отдать Феликсу команду замкнуть дверь капитанской каюты для доступа экипажа. Проморгав момент, когда просочившаяся внутрь Рут нарисовалась за спиной. Теплые сильные пальцы пробежались по онемевшим в напряжении мускулам шеи и плеч первого пилота, надавливая именно там, где это требовалось. Миз Далине потянулась всем телом, невольно замычала от удовольствия. Рут хихикнула, фальшиво напевая в такт круговым массажирующим движениям:
– Решений множество простых,
Да обстановка сложная.
Снарядов много холостых,
А боевым надежнее!
Мы лупанули не со зла,
А в целях профилактики -
Отвадить пришлого козла
От нашенской галактики!..
– Новейший суперхит? – рассеяно уточнила Инге.
– Ага. Такой новый, что плесенью оброс. Сложен бравыми космодесантниками крейсера «Фуриоза» во времена Жакийского конфликта, – указательные пальцы Рут воткнулись Инге точнехонько под ключицы. – Кэп, я понимаю, точность калибровки синхрона наше все, но какого der Teufel ты постоянно гоняешь Феликса через комплекс тестов Раухвица? Мозги у малыша в полнейшем порядке. Он скоро комплексовать начнет и в паранойю ударится. Жалуется, мол, фрау капитан лишила его своего высочайшего доверия. А когда Феликс дергается, я тоже становлюсь нервной. Имеется веская причина, кэп?
Взмахом ладоней Инге ужала десяток открытых окон в виртуальный бумажный комок. Перехватив напарницу за запястье и локоть, усадила перед собой на сброшенную с дивана полипреновую подушку с подогревом.
– Имеется разговор. Сайнжа где?
– Завис на камбузе. Углядел в этномаркете на Аурее жуткую членистоногую тварь и заявил, мол, настало время почтить традиции. Предвкушаю очередной изыск высокой имперской кухни. Кликнуть его?
– Пока не стоит, – мотнула головой Инге.
Механик нахмурилась:
– Кэп, хорош дергать тапаса за вторичные половые и истреблять мои нервные клетки. Выкладывай. Неприятности?
– Не уверена, – Инге пожевала губами, стараясь как можно точнее сформулировать подозрения. Бортмех выжидательно смотрела снизу вверх, в светло-серых глазах отражались искорки точечных светильников. Узел белокурых волос вместо шпильки пронзала магнитная отвертка с длинным тонким жалом. – Рут, не замечала в последнее время на борту чего-нибудь? Даже не подозрительного, странного?
– Временной период конкретизируй, – потребовала Рут. На ее шее поблескивал сложным алмазным плетением чоккер «Притяжение», подарок Сайнжи и последний писк моды с Вентурии.
– Минувшая декада.
Судя по мимолетно изменившейся пульсации глейтера, Рут проконсультровалась с ИскИном.
– Странности какого рода тебя интересуют?
– Любые, – решительно заявила Инге. – Ментальной и галлюциногенной природы.
– Скажем так, иногда я что-то слышу, – миз Вебер намотала на палец светлую прядку. – Не побочные отголоски функционала глейтера и не пингование Феликса, это я на подходе опознаю и отсекаю. Эдакий едва уловимый низкочастотный гул в замедленной прокрутке. Ближайший аналог – отдаленная толпа на шоу под открытым небом, – она прикусила нижнюю губу. Инге взяла ее за руку, и Рут задумчиво проговорила: – Порой мне кажется, если как следует прислушаться, есть шанс разобрать отдельные слова. Я аж забеспокоилась, вдруг извилины заплелись или ЦНС на старости лет шалит? Сунула голову в наш МРТ, запросила полный анализ. Тот выдал распечатку: komplette Ordnung, к службе безупречно годна.
– Звуки мерещатся постоянно или отмечаются некие периоды нарастания-спада? – ответила вопросом на вопрос первый пилот. – Пики обострения с чем-нибудь коррелируют?
– С моей личной жизнью. Когда я с Сайнжей, громкость и четкость приема возрастают, – криво хмыкнула бортмех, – в прямой зависимости от интенсивности нашего секса. Слушай, ты к чему клонишь? Кто-то пытается тайком залезть к нам в головы? Потенциально разумных созданий, кроме экипажа, на борту не значится. Я бы заподозрила шуточки Феликса, но, исходя из твоих проверок, малыш вне подозрений. Общая зачистка всех отсеков с поисками биологической опасности поможет делу?
– Нет, – покачала головой Инге. – Ушебти и мозговые слизни Пандоры явно ни при чем.
– Но у тебя тоже проявились... симптомы? – догадалась бортмеханик.
– Сложный комплекс зрительных и слуховых псевдогаллюцинаций, завязанный на тебе, Сайнже и сексе, – отчеканила первый пилот.
– Ого, – Рут присвистнула и выдала версию: – А что, если мы сгоряча перестарались с настройками «Парадиза»? Усиленный оргазм проехался по хрупким мозгам тяжелым танком, вот и плющит отходняком. Как там у фирмы с доходами-расходами, хватит на краткую оздоровительную вылазку на Эйрику? Или добровольно бросимся в жаждущие объятия мозгоправов из Института Вейланда? Они возбудятся до усрачки от одной мысли еще разок поковыряться ржавыми вилками в наших мозгах.
– Нахрен Институт, – Инге передернуло от воспоминаний. Персонал НИИ был исключительно вежлив, предусмотрителен и вроде бы искренне стремился помочь, но Инге Далине преследовало мерзкое ощущение фальшивости происходящего. Один лишний зубец на энцефалограмме, малейшее отклонение в психопрофиле, и карьера вольных предпринимателей схлопнулась черной дырой. Жили-были такие Вебер и Далине, да сгинули невесть где. Вся многочисленная рать кровников Сайнжи и эскадра Найхави не спасет. – Сами разберемся. Первый раз, что ли?
– Глюки запускаются только на комплект из Сайнжи и меня? – въедливо уточнила бортмех. – Если в койке будем только ты и я, ты тоже словишь псевдовидение?
– Рудольфина, – предостерегающе начала миз Далине.
– Что? – вскинулась Рут. – Я провожу оценку степени опасности. Может, тебя надо поскорее удалить из протоколов Феликса, пока ты корабль не угробила. А может, загвоздка в Сайнже или «Парадизе», зато мое присутствие для тебя совершенно безопасно. Нет глюков, нет рассинхрона, сплошная благодать.
– Рут, – терпеливо повторила Инге. – Я не желаю рисковать только ради того...
– Исключительно ради эксперимента! – запротестовала бортмех. – Ты ведь знаешь, я не упертый танк Сайнжа, прущий с копьем наперевес до победного конца!
Противореча самой себе, Рут Вебер нахально огладила ноги капитана и сунулась ладонями под кромку шорт. Инге шлепнула ее по запястьям.
– И самоконтроль меня никогда не подводит, – полученный отпор ничуть не смутил и не остановил поползновений бортмеханика. – Я способна отыграть «стоп машина» в любой момент, как только ты почуешь неладное. В отличие от сама знаешь кого.
«Злоязыкий клеветник да не избегнет заслуженного возмездия, – прокомментировал с камбуза великий охотник. – Рхут, я все слышу».
– Сделай одолжение, свали с горизонта, – руки Рут намертво обвились вокруг талии Инге. – Тут тебе не оргия, а выяснение причин капитанской паранойи. Для начала выбросим за скобки сторонние факторы – «Парадиз» и Сайнжу.
«Это я тоже запомню, Рхут».
– Эгоистичная яутская шовинистическая свинья. Отруби глейтер, кому сказано!
– Рут, – Инге ладонью накрыла губы напарницы. Рут упрямо продолжила говорить, но теперь наружу прорывался только неразборчивый бубнеж. – Дай тишины. Феликс, общая запись всех параметров. Любых, от частоты пульса до интенсивности сокращений ягодичных мышц бортмеханика Вебер. Особое внимание удели работе ЦНС и нейроволнам. Фиксируй все, что покажется тебе важным. Кодовое обозначение кластера записи... эммм... пусть будет «Вероятность». Рут! – для убедительности капитан слегка встряхнула голову миз Вебер. – Если я говорю «стоп», это означает «стоп». Ты замираешь и прекращаешь любую физическую деятельность. Мозговую тоже. Du verstehst mich?
Судя по гримасе отвращения миз Вебер, диалект Берлина-3 и Инге Далине по-прежнему не испытывали взаимных чувств.
– Ох. Ладно. По крайней мере, я старалась, – Инге отвела ладонь в сторону и невольно напряглась в предчувствии эмоционального урагана по имени Рут Вебер. С момента первой синхронизации бортмех упорно строила разнообразные и изощренные планы по затаскиванию капитана в койку. Не из-за взаимного притяжения синхрона, как она потом откровенно призналась подруге. Не ради новой строчки в списке побед и трофеев, но из-за твердого убеждения, что иначе никак. Невозможно. Жизнь промелькнет впустую, если в ней не будет тебя.
Но Инге упорно отвечала: «Нет». Мы создаем компанию и основу для своей безбедной старости. Работа, много тяжелой работы и еще больше работы, вот лучший секс для того, кто озабочен достойным будущим, а не соблазнительными формами коллеги.
Так обстояли дела на борту «Феликса», пока в раздираемый сомнениями и желаниями экипаж не ворвался Сайнжа. Сделав настрого запрещенное – возможным.
В кои веки бортмех проявила хваленую берлинскую выдержку, вспомнив, что Инге Далине крайне настороженно воспринимает вспышки направленной на нее страсти. Проще говоря, капитан мигом возводила вокруг себя незримый щит эмоциональной холодности. Пару раз Рут удавалось проломиться сквозь преграду, но финальный удар нанес Сайнжа. Представитель одной из самых агрессивных рас Второго сектора, способный называть вещи своими именами и влюбившийся в человеческих женщин без всякого синхрона.
Теперь благодаря Сайнже они могли целоваться, не опасаясь порвать нить глейтера. Неспешными, почти ленивыми соприкосновениями языков и губ, так, как нравилось Инге. Узнавая заново привычный вкус друг друга. Пряный, сладостный, оглушающий. Падая в головокружение дурманящего шепота и треск расстегиваемых липучек, упругого тела рядом и ощущения мельчайших шрамов на кончиках пальцев Рут. Ловкие, проворные пальцы бортмеха «Феликса», способные с равной легкостью отнимать человеческие жизни и возвращать утраченную искру забарахлившей технике. Руки Рут осторожно и бесцеремонно раздвигают ноги Инге, ее палец вкрадчиво скользит между мягкими складками. Оглаживая, распаляя и будоража, не спеша продвинуться дальше. Инге рывком выдергивает отвертку из волос напарницы. Стаскивает с Рут майку-топ и, задыхаясь от восторженного предвкушения, подставляет ладони под налитую, мягкую тяжесть груди.
