Текст книги "Беглецы с Планеты Обезьян"

Автор книги: Джерри Понелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– У обезьян не бывает войн, – возразила Зира. – Обезьяны не убивают обезьян.

– Не болтайте ерунды – сказал Уилсон.

– Да уж, вы же сами говорили, что у вас есть армия – поддержал его сенатор Янки.– Если бы вам не с кем было воевать, зачем бы вам понадобилось иметь войска?

– Это так – сказал Корнелиус. – Действительно, за пределами нашей местности существовали другие поселения обезьян. И иногда гориллы намеревались сражаться с ними и завоевать эти территории. Но дело в том, что у них не было никакого оружия. Ни бомб, ни ракет, ничего, о чем рассказывают наши легенды. В одной из них говорится о страшном оружии, созданном людьми. Мы называем его ядерной бомбой. Этим словом матери пугают наших детей, но я не уверен, что оно имеет какое – нибудь реальное значение. Оно говорит вам что нибудь.

– Говорит – сказал Янки.

– С кем сражалась ваша армия – спросил Уилсон. – С другими племенами обезьян?

– Иногда да – сказал Корнелиус. Но шимпанзе – пацифисты. Мы никогда не принимали в этом никакого участия.

– А вы уверены в том, что все шимпанзе – пацифисты. – спросил Уилсон. – И что все они поголовно – вегетарианцы?

– Да, но...

– Может желаете посмотреть очень интересный фильм из жизни обезьян? У меня их очень много. Шимпанзе, которые охотятся на бабуинов и пожирают их. Шимпанзе, которые сначала играют с молодыми бабуинами, а потом до смерти забивают своих товарищей по играм и съедают их...

– Нет! – пронзительно вскрикнула Зира. Она была близка к обмороку.

– Прекратите! – крикнула Стиви. Она вскочила со стула и набросилась на говорящего:

– Доктор Уилсон, ваши далекие предки использовали берцовую кость антилопы, чтобы пробить голову своему по разуму и полакомиться его мозгом! Не далее, как пять сотен лет назад люди питались мясом настолько испорченным, что надо было посыпать его огромным количеством перца, чтобы не чувствовать отвратительного запаха и вкуса! А тысячу лет назад ваши британские прародители бегали, представьте себе , совершенно без одежды, если не считать, конечно, боевой раскраски. А теперь...

– Молодец! – воскликнул Льюис.

– Молодая леди! Держите себя в руках. – председатель Хартли стукнул по столу своим молотком. Потом он повернулся к натуралисту и примирительным тоном сказал:

– Доктор Уилсон, вы должны признать, что в словах этой молодой леди есть смысл.

– Может быть – сказал Уилсон. – А может и нет. Но я читал немало идиотских статей, в которых авторы пытались доказать, что обезьяны, видите ли, должны унаследовать всю землю, а мы должны покорно убраться с их дороги.

– Я никогда не слышал об этом – заметил Корнелиус.

– Леди и джентльмены! Поймите, мы с Зирой должны найти с вами общий язык. У нас просто нет другого выхода, мы попали сюда не по своей воле и мы никогда уже не сможем вернуться в наше время. Мы вынуждены будем жить в обществе, где господствующей расой являются люди. Поэтому, хотим мы этого, или не хотим, нам надо научиться любить его. У нас нет выбора. И мы готовы сделать все, чтобы помочь вам. Не наша вина, что мы знаем так мало.

– Совершенно верно, – сказал Виктор Хасслейн. – Но поймите и вы нас, профессор Корнелиус. Возможно, нектороые из моих коллег проявляют излишнее рвение. Но это происходит потому, что для нас не так-то просто осознать так сразу, что они разговаривают с равными им по разуму и интеллекту существами, а не просто с говорящими животными. Вначале и для меня это представляло некоторые трудности, так что я вполне понимаю их чувства. Возможно... Возможно, будет лучше, если мы отложим это заседание до того, времени, когда мои уважаемые коллеги обдумают свою позицию и осознают сложивлеесяч положение. Давайте предоставим и им, и самим себе такую возможность.

– Согласен, – сказал кардинал Макферсон. – Блестящая мысль, Виктор.

– Как хотите, – сказал Хартли. – Я вижу, большинство – за. Что ж, заседание Комиссии откладывается. И он стукнул молотком по столу.

Глава 12

– Могло быть хуже – сказал Льюис. Он удобно устроился в кресле, стоявшем в гостиной обезьян и прихлебывал горячий кофе из маленькой чашечки. – Но можете быть уверены, этим дело не кончится.

– Во всяком случае, это было очень мило со стороны доктора Хасслейна отложить заседание – заметила Зира.

– Возможно – сказал Льюис. – Мило это было или нет, его мнение очень важно. Он имеет огромное влияние на президента. И он очень загадочный человек. Мне вообще кажется, что у него нет никакой личной жизни.

– Конечно же, есть – сказала Стиви. – Я знакома с его женой и у него есть дети. Он вовсе не чудовище, Льюис. Возможно, он немного холоден, но если он хочет, он может быть очень милым.

– Когда это ты встречалась с его семьей? – спросил Льюис.

– В колледже. По-моему, это было год или два тому назад. Там работала группа, рассматривающая заявления студентов на получение государственных стипендий и в ее составе был и доктор Хасслейн. Он тогда приехал вместе со своей женой и наш декан попросил меня занять ее. С ними приехали и двое их ребят. Вообще у него трое детей, но в тот раз они взяли только двух старших.

– И что же из себя представляет миссис Хасслейн? – с любопытством спросил Льюис. Шимпанзе заинтересованно прислу-шивались к их разговору.

– Она не очень крупная женщина, но производит очень внушительное впечатление – сказала Стиви. – Она играет роль наседки. При ее довольно молодом возрасте и маленьком росте это производит немного странное впечатление. Но дети у нее ходят по струнке. Особенно – ну, ты знаешь...

Льюис нахмурился: – Знаю –что–?

– А – ты же не знаешь – сказала Стиви. – Ну, у одного из детей болезнь Дауна. Ему лет четырнадцать, но по умственному развитию -не больше шести, максимум семи лет.

– Бедная миссис Хасслейн – сказала Зира.

– Она прекрасно держится – сказала ей Стиви. – И они сотворили с этим мальчиком чудо. Вы и представить себе не можете, как многому им удалось научить его. И доктор Хасслейн относится к нему очень терпеливо. Я видела их вместе.

– Кстати, завтра он собирается показать мне Музей Естественной Истории – сказала Зира. – Насколько я поняла, у них там есть совершенно уникальные экспонаты. В наше время огромное количество пород было известно только по историческим хроникам, сотни, тысячи вымерших животных. Мне будет ужасно интересно посмотреть, как они выглядели на самом деле.

– Думаю, да, дорогая – сказал Корнелиус. – Но мне кажется, что мне следует пойти вместе с тобой – в голосе его слышалась тревога.

– Вот еще – сказала Зира. – Ты же договорился на завтра о встрече с этим парнем-историком из Британского музея. Другого случая тебе может и не представиться. А я на вашей встрече умру от скуки, так что это очень мило со стороны доктора Хасслейна предложить мне свои услуги.

– Следите за тем, что вы будете ему говорить – предупредил ее Льюис. – Не знаю, какую игру он затеял, но я ему не доверяю.

– Это глупо – сказала Зира. – Если мы будем относиться к нему с подозрением, то и он будет иметь полное право по– дозревать нас в неискренности. Так что еще немного и никто не будет никому доверять и что из этого выйдет?

– Ты пока не можешь доверять ему – со значением сказал ей Корнели– ус. – Ты ведь не собираешься ему все рассказать, ведь нет, дорогая моя?

– Нет. Я не сделаю этого без твоего разрешения. Но мне очень не нравится, что мы вынуждены лгать. Правда, ужасно не нравится.Это неестественно. А доктор Хасслейн очень мил – несколько неожиданно закончила она и по-детски улыбнулась.

Корнелиус рассмеялся. Через несколько мгновений рассме– ялись и остальные.– Кажется наступает межрассовое взаимопони– мание -отметил Корнелиус. – Начало положено.

– Дай Бог, чтобы и дальше все было так – добавила Сте– фани.

Великолепные, расцвеченные всеми красками радуги экспозиции, посвященные жизненному циклу бабочек Махаонов; богатейшие коллекции птиц, чучела носорогов, модели древнеиндейской цивилизации, включая модель ацтекского Города Солнца; и многое, многое другое.

Зира бросалась от одной витрины к другой, заливаясь счастливым смехом и приводя в отчаяние своих спутников, бе– зуспешно пытавшихся за ней угнаться.

В одной из витрин внимание Зиры привлек макет урагана: зловещее око холодно и бесстрасно сияло в окружении крутя– щихся вихрей. В исполнении чувствовалась рука мастера и рисунок производил очень сильное впечатление. Вокруг него висели фотографии разрушений, причиненных крупнейшими в истории человечества ураганами. Среди них целая серия была посвящена знаменитому тайфуну, который в 1970 году обрушился на Бангладеш.

– Сколько людей погибло при этом? – спросила Зира.

Лицо Хасслейна выражало страдание. – Сотни тысяч. Точно никто не знает. Может быть, больше полумиллиона.

– Мне кажется, что в мое время на всей Земле не было такого количества обезьян или людей – сказала Зира. Они перешли из метеорологической секции в палеонтологическую и остановились у витрины, в которой были выставлены кости динозавров и макеты.

– Вы знаете, что случилось со всеми этими людьми – спросил Хасслейн. – Сейчас на Земле живет около трех миллиардов людей. Возможно, чуть больше.

Зира указала на динозавров. – А что случилось с ними?

– Мы точно не знаем – сказал Хасслейн. – Очевидно, для них пришло время уйти. И они ушли. Может быть, начавшие развиваться маленькие млекопитающие съели яйца больших ящеров. Может быть, изменился климат и им стало не хватать пищи. Никто не может что-либо утверждать с уверенностью. Но не хотите ли вы сказать, что теперь настало время и для людей покинуть Землю?

– В мое время этого еще не произошло – сказала Зира.

– Но господствующей расой стали обезьяны – подсказал Хасслейн. – А люди не разговаривают и не имеют цивилизации...

– По крайней мере в той части Земли, где жила я – сказала Зира.-Я устала. Нам лучше уйти отсюда. Благодарю вас – день был просто замечательный.

– Он может таким и остаться – спокойно сказал Хасслейн. – Я не стану снова давить на вас. Но вы должны понять – это вопрос, который для меня очень важен. Для меня. Для всех нас. Что может случиться с человеческой расой? Может, мы вот-вот совершим какую-нибудь ошибку – ошибку, которую еще можно предотвратить.

– Но – Зира остановилась и уставилась на него. – Глаза ее расширились. – Неужели вы думаете, что сможете изменить свое будущее? Но мы пришли оттуда! Оно уже случилось, мы видели его своими собственными глазами! Но оно еще не случилось сейчас -сказал Хасслейн. Он был очень серьезен. – И ему не обязательно случаться.

– А что же будет с нами? – недоуменно спросила Зира. – Если вы сделаете что-нибудь, чтобы предотвратить существование нашего мира, разве тогда мы – я и Корнелиус – не исчезнем?

Хасслейн покачал головой. – Не думаю. Вы уже здесь. Вы часть настоящего, а не будущего, хоть вы и пришли из будущего.

Зира пожала плечами и отвернулась. Не глядя на него, она молча шла по коридору, каблуки ее гулко стучали по паркетному полу музея Естественной Истории. Хасслейн последовал за ней. Все так же не глядя на него, она бросила через плечо: – Боюсь, что я ничего не понимаю в этом. У меня от этого дела даже голова разболелась.

Хасслейн рассмеялся. – У меня тоже – Они повернули за угол и очутились в зале приматов.

В самом центре его, подавляя своими огромными размерами, стояло чучело огромной гориллы, стоящей на задних лапах с угрожающе сжатыми кулаками. Ее мертвые стеклянные глаза неподвижно смотрели на вошедших, острые зрачки словно хотели пробуравить их насквозь. В зале были и другие экспонаты, но это чучело, казалось занимало все пространство и становилось все больше и больше, пока кроме него Зира уже ничего не видела.

Комната стремительно закружилась у нее перед глазами и Зира почувствовала дурноту. Ноги ее ослабели и она тяжело повисла на руках доктора Хасслейна. Он осторожно опустил ее на пол. Сопровождающие подбежали к ним.

– Что случилось?

– Мы можем чем-нибудь помочь?

– Пошлите за доктором Диксоном – бросил Хасслейн. – Зира, как вы себя чувствуете?

– Это, наверное, из-за гориллы. Это шок – предположил морякохранник.

Зира открыла глаза. – Ничего страшного. Просто я беременна.

– О, Господи! – воскликнул доктор Хасслейн. – А мы-то таскаем вас по всем этим прогулкам и выставкам! Вас срочно надо отправить домой!

– Доктор Диксон будет здесь с минуты на минуту – сказал Виктор Хасслейн. Вы уверены, что достаточно хорошо себя чувствуете? Дорога домой не слишком утомила вас?

– Все в порядке. Вы можете идти, доктор Хасслейн. Бла– годарю вас за участие и помощь.

– О, нет, Зира – возразил Хасслейн. – Я не оставлю вас здесь, пока не придет доктор Диксон. Или Корнелиус. Нет, нет, не спорьте, я настаиваю. Могу я еще что-нибудь для вас сделать?

Зира откинулась назад на диване и сбросила на пол туфли, вздохнув с облегчением. – Честно говоря, у меня есть одно навязчивое желание...

– В вашем положении это вполне естественно. Чего бы вам хотелось?

– Виноградного сока Плюс.

– Что? Боюсь, я не совсем понимаю вас.

– Он стоит в холодильнике – сказала Зира. – Хо-ло-диль-ни-ке. Я правильно произношу? У нас это называется ледяной ящик.

– Холодильник, конечно. Я достану – Хасслейн вышел в небольшую кухоньку и открыл дверцу холодильника. На полке стояло три бутылки шампанского –Калифорния– и он сдержанно усмехнулся. Оглядев полки, уставленные чашками и тарелками, он отыскал бокал для вина, открыл одну бутылку и наполнил его. Прихватив с собой бутылку и бокал, он вернулся в гости ную.

– Вы это имели в виду – спросил он. – Виноградный сок Плюс? – И он весело подмигнул Зире.

Она подмигнула ему в ответ. – Но мне нельзя пить много..

– О, ничего страшного – вы ведь не так давно ... гм, не одна?

– Довольно давно – ответила Зира.

– Ну, все равно, немного шампанского ему не повредит. А давно вы об этом узнали? – что вы, гм, ждете ребенка?

– Еще до начала войны.– Она сделала большой глоток шампанского и облизала губы. – Очень вкусно. Я узнала об этом еще до войны и это было одной из причин, по которой мы хотели спастись. Мы ведь не знали, что случится с нами.

Хасслейн достал портсигар из кармана и положил его на стол.

– Простите, может, мне не стоит курить?

– О, нет, что вы, это мне совсем не мешает, – сказала Зира.-Хотя, это, ужасно глупая привычка.

– Да, вы правы. Но приобрести ее куда проще, чем от нее избавиться.– Он зажег спичку и закурил, оставив портсигар на кофейном столике, стоявшем напротив дивана, на котором лежала Зира. – Вы сказали, что не знаете, против кого велась эта война?

– Точно нет – ответила Зира, большим глотком осушив бокал до дна. Хасслейн старательно наполнил его вновь. – Только знаю, что это были какие-то, гм, обезьяны, которые жили под землей в соседнем районе и что наша армия решила объявить им войну.

Хасслейн понимающе кивнул головой. – Простых жителей часто не спрашивают о таких вещах. А кто победил в этой вашей войне?

– Это была не наша война, – возразила Зира, ее язык уже не вполне ей повиновался. Она снова выпила. – Это была война горилл. Они вечно с кем-нибудь воюют. А шимпанзе – пацифисты. У нас нет врагов. – О,– Хасслейн вновь до краев наполнил ее бокал, потом сел в кресло и вытянул ноги. – Сегодня был трудный день, не правда ли?

– Немножко, – согласилась Зира.

Они поболтали немного о музее и Хасслейн то и дело поднимался, чтобы наполнить бокал Зиры.

– Но вы ведь, конечно, знаете, на чьей стороне была победа? -спросил в заключение Хасслейн.

– Ни на чьей – ответила Зира. – Тупоголовые болваны. Мы говорили им...

Хасслейн нахмурился – Но что же тогда случилось?

– Когда мы были в космосе... мы увидели свет. Ослепительная вспышка – белый свет – это было ужасно! Казалось, что мгновенно расплавились границы всех континентов. Должно быть вся Земля погибла! Доктор Мило так считал. А потом – о, я не знаю, что было потом, я ничего не помню. А потом мы очутились здесь. Она подняла бокал, отхлебнула еще шампанского, проливая его на стол. Несколько капель скатились по ее подбородку.

– Я очень хочу спать. – сказала она. – Просто ужасно. Я думаю, мне не надо больше пить.

– Возможно, вы правы – согласился Хасслейн. – Скажите, Зира, какой в вашем времени шел год?

– Три... тысячи...девятьсот...пятьдесят пятый...

Хасслейн присвистнул.– Это очень далеко от нашего времени. Почти две тысячи лет. Как далеко простираются ваши знания о прошлом? Самые ранние исторические хроники?

– Я не знаю. Корнелиус знает лучше... У нас есть какие-то отчеты, копии с людских записей, они – о вашем прошлом, доктор Хасслейн. Но ничего конкретного мы не знаем о том, что происходило больше, чем тысячу лет тому назад.

– Понятно. Вы совсем засыпаете, Зира, а вот, наконец, и наш доктор Диксон. Он отправит вас в постель.– Хасслейн взял со стола свой портсигар – в комнату вошел Льюис.

– Ну, как вы? – с беспокойством спросил он. – Мне сказали, что вы потеряли сознание.

– Беспокоиться не о чем – заверил его Хасслейн. – Хотя, вы ведь, наверное, не знаете. Мадам Зира скоро станет матерью. Я оставляю вас с вашей пациенткой, доктор Диксон. Всего хорошего.

Льюис молча смотрел, как Хасслейн положил портсигар в карман и поднялся из кресла. Дождавшись, когда дверь за доктором Хасслейном закрылась, он обернулся к Зире и заметил почти пустую бутылку, стоявшую на столе и пьяную улыбку на лице Зиры. Что ему удалось узнать? И как он собирается это использовать? Льюис Диксон понастоящему испугался.

Глава 13

В Вашингтоне было жарко, ужасно жарко и президент мечтал оказаться снова в Калифорнии, в Западном Белом Доме. Будь его воля, он давно перебазировал туда все правительственные службы. А без этих многочисленных бюро с их бюрократами и вовсе мог бы обойтись. Оставил бы только посольскую службу... Он вздохнул и вызвал секретаршу.

– Кто следующий, Мэрилинн?

– Доктор Хасслейн, господин президент.

– А-а – он снова вздохнул. Что Виктору на этот раз нужно? Он, видимо, очень расстраивается из-за этих обезьянок.

– Хорошо Мэрилинн. Пригласите его.

Хасслейн вошел в овальный кабинет и остановился – прямая, неподвижная фигура – перед столом, за которым сидел президент. Если не считать военных, Хасслейн был единственным человеком, у которого была такая безупречная осанка и президент не раз спрашивал себя, не был ли известный ученый неудавшимся военным.

– Чем могу быть вам полезен, Виктор?

– На прошлой неделе я сделал магнитофонную запись разговора с женщиной-шимпанзе. Я бы хотел, чтобы вы ее прослушали.

– Хорошо. – Президент поднялся из-за большого стола и подошел к дивану, стоявшему у противоположной стены. Жестом он указал Хасслейну на кресло. – Не хотите чего-нибудь выпить, Хасслейн? Может быть пива? Я бы лично не отказался.

– Нет, сэр, благодарю вас.– Хасслейн извлек из кармана маленький магнитофон и выждал, пока президент открывал банку с пивом, которую достал из небольшого холодильника, стоявшего под столом.

– Как вам удалось сделать запись?

– С помощью магнитофона, который мне любезно предоставили в мое распоряжение люди из ЦРУ. Он был спрятан в портсигаре. Хасслейн нажал кнопку –Старт–. Из динамика раздался его собственный голос:

– А давно вы об этом узнали? – что вы, гм, ждете ребенка? Зира ответила, пленка воспроизвела до конца весь разговор и Хасслейн выключил магнитофон.

Президент допил остатки пива: – Ну и что?

– Что? – Хасслейн поднялся и раздраженно зашагал по комнате. – А то, господин президент, что говорящие обезьяны будут господствовать на всей Земле. Это будет цивилизация обезьян, если конечно, вам угодно называть этим словом общество, в котором наука почти не развита, а техника практически не существует. Люди станут тупыми животными, с которыми, вероят– но, будут дурно обращаться их хозяева – обезьяны. И менее чем через две тысячи лет эти говорящие обезьяны разрушат Землю, уничтожив сами себя и всех людей вместе с собой.

– Сомневаюсь, что мы тогда еще будем занимать наши ответственные посты, – заметил президент.

– Сэр, я говорю совершенно серьезно.

– Я тоже, Виктор. Я приносил присягу и клялся стоять на страже Конституции и всеми силами защищать свободу и благополучие народа и нации. И я не вижу, каким образом эти две обезьяны могут представлять угрозу этой моей клятве – или, как в данном случае, что я могу сделать, чтобы предотвратить страшное будущее человечества и всей Земли, которое обещает стать реальностью всего через каких-то две тысячи лет.

Хасслейн продолжал молча мерить шагами комнату.

– Ну, что же вы молчите? – спросил президент. – Виктор, да не молчите же вы, черт вас возьми? Что я, по-вашему,должен делать со всем этим? Что вообще мы все можем тут поделать?

– Господин президент, скажите, сейчас обезьяны умеют разговаривать?

– Что? А, конечно, нет, Виктор.

– После тысяч – миллионов лет эволюционного развития они так и не научились разговаривать и явно не смогут научиться этому, – сказал Хасслейн. – До появления этих трех обезьян я бы голову дал на отсечение, что обезьяны не смогут научиться разумной речи даже в самом отдаленном будущем! И что даже если это и случится когданибудь, то не раньше, чем пройдут десятки, сотни тысяч лет, а не жалкие две тысячи!

– И все же у нас есть две обезьяны, с которыми это произошло.

– Точно! – Хасслейн даже хлопнул в ладоши. – Потому что эти две обезьяны генетически отличны от наших! Но я полагаю, что, скрестившись с ними, они могут передать им свою генетическую характеристику, несущую в себе способность к овладению разумной речью. Если, а это теоретически вполне допустимо, этот ген будет распространен среди их нынешних сородичей, то в конце концов они научатся говорить. И меньше, чем через две тысячи лет они разнесут нашу планету на куски.

– Позвольте, Виктор, это же парадоксально! Вы говорите, что эти две обезьяны, которые явились к нам из будущего, скрестятся с нашими обезьянами, и что в результате этого скрещения они сотворят свое собственное будущее! Что если бы они не прилетели сюда и не стали бы своими собственными пра-пра-прародителями, они вообще никогда не появились бы на свет! Надеюсь, вы на самом деле не верите в эту чушь?

– Именно в это я и верю!

– Невозможно! Вздор! Чепуха!

– Нет,сэр, – глаза Хасслейна блеснули. – И я могу доказать это. Вам это кажется парадоксом, нарушением причинно-следственных связей. Но это происходит потому, что у вас совершенно неправильное представление о природе причинности. Позвольте, я покажу вам... Он выудил из кармана несколько листков бумаги, испещренных какими-то математическими символами и длинными колонками цифр и положил их на стол. – Смотрите...

– О, нет, – испуганно замахал руками президент. – Виктор, я и в колледже был не в ладах с алгеброй! Ради Бога, заберите ваши уравнения и уберите их обратно в карман!

– Но я могу доказать вам это и без уравнений.

– Давайте представим, что вам это уже удалось, ладно? И что я повашему, должен теперь предпринять? – Он вопросительно взглянул в бледные холодные глаза собеседника и воскликнул: – Нет, все-таки этого не может быть! Неужели вы действительно думаете, что мы можем изменить свое будущее?

– Да, сэр. Их будущее совсем необязательно должно стать нашим. Даже если им оно кажется вполне реальным. Я могу...

– Я слышал ваше выступление в Больших Новостях. Если я правильно вас понял, вы хотите, чтобы я попытался изменить то, что по вашим предположениям может стать нашим будущим. И для этого я должен пойти на убийство двух невинных существ. Даже трех, потому что одно из них – беременная женщина! Это старая традиция королей, не так ли? Ирод, например, тоже пробовал изменить будущее. Однако, если мне не изменяет память, у него ничего не получилось – и Иисус остался в живых!

– У Ирода не было таких возможностей, какие есть у нас, -угрюмо произнес Хасслейн. – И потом нам достаточно разделаться всего-навсего с двумя обезьянами, а не со всеми младенцами, рожденными матерями целого народа.

– Виктор, вы представляете себе, насколько будет непопулярно такое решение? – раздраженно возразил президент. Я же по вашей милости войду в историю, как второй Ирод. Нет, уж, благодарю покорно. Мне совсем не улыбается увековечить свое имя таким способом!

– Вы собираетесь принести в жертву этим обезьяньим сантиментам свой долг перед народом!

Президент привстал, рот его искривился в гневной гримасе:

– Я не нуждаюсь в ваших напоминаниях о своем долге перед народом, док тор Хасслейн!

– Прошу прощения, – официальным тоном извинился Хасслейн.

– Просите, но вовсе не сожалеете, – сказал президент. Он тяжело вздохнул и опустился обратно в кресло. Аудиенция явно складывалась не в его пользу.

– Виктор, я видел этих шимпанзе по телевизору, я встречался с ними на пресс-конференциях – они выглядят такими очаровательными, такими безобидными и они пользуются такой популярностью среди избирателей! Вы говорите о моих обязательствах перед народом. Одним из них, между прочим, является исполнение народной воли. И мне кажется, что в данном случае симпатии большинства на стороне этих обезьян.

– Далеко не всех, – сказал Хасслейн. Очень многие пребывают сейчас в состоянии нерешительности. Особенно, когда они вспоминают о судьбе полковника Тейлора и его людей.

– Да, но все-таки факт остается фактом – эти шимпанзе ни в чем перед нами не виноваты. И к судьбе, постигшей полковника Тэйлора и его экипаж они тоже непричастны. И совершенно очевидно, что они не представляют для нас никакой опасности. Ради всего святого, Виктор, скажите, как мы сможем оправдать себя в глазах общественности?

– Это может быть обставлено, как несчастный случай, – сказал Хасслейн.– ЦРУ может это устроить.

– Может устроить? А вы откуда знаете?

– Я предполагаю, сэр...

– Оставьте, пожалуйста, свои предположения при себе, доктор Хасслейн. Нет, нет и еще раз нет. Никаких несчастных случаев не будет.

– Боже милостивый, господин президент, неужели вы хоти– те, чтобы они их потомки стали властителями всей нашей пла– неты?

Президент вдруг безмятежно улыбнулся. Он подошел к своему огромному креслу, стоявшему за столом и уселся в него, его глаза были устремлены вниз, на лужайку во внутреннем дворике Белого Дома. Он некоторое время задумчиво наблюдал за одним из своих детей, игравших там среди аккуратно подстриженой травы, а потом спокойно сказал:

– Этого ведь еще не случилось. И вряд ли случится до следующих выборов. Кроме того, если их потомки окажутся столь же очаровательными, как они сами, может они даже лучше управятся с этой планетой, чем это делаем мы, а? Мы ведь тоже не очень в этом преуспели, Виктор.

– Но они уничтожили эту планету!

Президент пожал плечами. – А вы уверены, что они видели разрушенной именно нашу Землю?

– А вы уверены, что нет?

– Естественно, нет.

– А это предположение очень даже разумно. Они верили, что это была Земля. И похоже, что так оно и было на самом деле. Эти животные родились на нашей Земле, это бесспорно. Таким образом, они явились с нашей планеты...

– О, Виктор, избавьте меня от ваших нескончаемых логических выкладок. Вы, конечно, можете быть совершенно правы...

– Земля, господин президент. Подумайте, вся Земля, со всем, что на ней существует. Можно смириться с тем, что эти мартышки завоюют весь мир, что все человечество будет состоять из жалких ублюдков, не умеющих даже нацарапать свое собственное имя, да что там, даже просто произнести его! Возможно, это вас не волнует. Но речь идет уже даже не о том, кто будет главенствовать в будущем на этой планете, под вопросом само ее существование!

– Виктор, даже если это – наше будущее, то что бы мы не делали, оно уже не изменится.

– Ваши слова – это снова результат недостаточного понимания сущности времени, господин президент. Все варианты будущего абсолютно равноправны в своей реальности, но лишь одно из них случится.

– Боюсь, я не понимаю, каким образом что-нибудь может быть реальным, если оно не случится... Впрочем, это неважно, не трудитесь – я совершенно не желаю вновь выслушивать ваши объяснения. Вы совершенно уверены в том, что наше вмешательство может изменить ход истории и изменить наше будущее, не так ли?

– Да, сэр. Я убежден в этом.

– Прекрасно. А вы верите в то, что нам следует это делать? Что у нас есть на это право?

– Я не знаю.

Президент в изумлении вскинул глаза. Впервые в жизни он видел своего советника по науке в состоянии нерешительности и неуверенности. Взгляд Хасслейна утратил жесткость и в уголках глаз советника блеснули подозрительные блики, словно он готов был расплакаться.

Голос его предательски дрожал, когда он продолжил: – Вы даже не догадываетесь, чего мне стоило столкновение с этой проблемой , господин президент. Я и сейчас не знаю, какой выход будет правильным. Какое из многочисленных будущих изберет Он, как окончательный удел человечества, созданного волей Его! И если мы уничтожим этих обезьян, будет ли это исполнением Его воли, или нарушением ее? Враги мы Его или Его инструменты?

Президент встал из-за стола, подошел к Хасслейну и мягко положил руку на его плечо: – Вряд ли нам имеет смысл беспокоиться об исполнении воли Божьей.

– Я не фаталист.

– Я тоже, Виктор. Я только хочу сказать, что Он достаточно могуществен, чтобы все свершилось так, как Он пожелает, вне зависимости от того, чего хотим мы с вами. Может быть, вам следует спросить Его об этом, попросить Его наставить вас на истинный путь. Я – спрашиваю. Я часто обращаюсь к Нему за советом, особенно с тех пор, как стал президентом.

Хасслейн покачал головой. – Я не знаю, как.

– Тогда мне остается только посочувствовать вам. Но вы не можете не понимать, что убийство двух ни в чем не повинных разумных существ – поступок аморальный. Мы никогда не сможем простить себе этого убийства. И я никогда не пойду на это.

– Не сможете? – язвительно спросил Хасслейн. – А разве не вы отдали приказ расстрелять этого русского маршала?

– Я надеюсь, что в том случае я был инструментом в руках Господа. Этот человек нес зло, он был исполнен планов разрушения и войны. У меня не было выбора.

В этот момент президент увидел на лице Хасслейна победную улыбку и почувствовал раздражение. – Да, да. Я подписал приказ об убийстве человека, дальнейшее существование которого было опасно для жизни многих людей. Но я никогда не отдал бы этого приказа, будь он еще ребенком и кто-нибудь пообещал бы мне, что из него может вырасти убийца. И тем более я не смог бы расстрелять его отца, деде, прадеда, чтобы предотвратить его появление на свет. А это именно то, что предлагаете сделать вы, Хасслейн, с этими шимпанзе. Я не могу пойти на это. Они не сделали нам ничего дурного.

– Мы просто ничего не смогли доказать, не более того – сказал Хасслейн. – Факт остается фактом – они явились в корабле полковника Тэйлора. И одно то, что они использовали его ракету, сделало невозможным его возвращение. Не забывайте об этом, господин президент. Они могли убить полковника, чтобы завладеть его кораблем. Это вам не приходило в голову?