Текст книги "Беглецы с Планеты Обезьян"

Автор книги: Джерри Понелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Нет. Никогда – резко ответил президент.

– А если мы выясним, что так оно и было? – спросил Хасслейн.

– Тогда мы должны будем пересмотреть свою позицию по отношению к ним.– сказал президент. – Тейлор был одним из моих офицеров. Это я посылал его в этот полет. Я чувствую свою ответственность за его судьбу. Что заставляет вас думать, что эти шимпанзе могут знать больше, чем они говорят нам?

– Они не сказали нам о конце мира – напомнил ему Хасслейн. -Пока я не напоил одного из них.

– Накачав беременную леди шампанским, – сказал президент и с трудом подавил улыбку. – Вам должно быть стыдно, Виктор.

– Это дало в десять раз больше информации, чем нам удалось получить от них раньше – отрезал Хасслейн. – Кроме того, в том, что они говорили, были и другие оговорки и нестыковки. Я уверен, что эти шимпанзе лгут нам. В очень многих вещах. И я думаю, что более тщательный допрос помог бы нам выяснить, что они от нас скрывают.

– И вы считаете, что комиссия некомпетентна проводить подобные допросы? – спросил президент.

– Да, сэр, я считаю именно так. Как они могут быть компетентны в подобных делах? Да и к тому же в своем рассмотрении они руководствуются старыми добрыми традициями англо-саксонского правосудия. А я заверяю вас, сэр, что в данном случае затронуты интересы национальной безопасности и эти обезьяны не имеют никаких прав, предусмотренных Конституцией Соединенных Штатов для своих граждан.

– Наверное, вы правы, – сказал президент. Насколько я понял, вы хотите, чтобы вам предоставили право самому проводить допрос?

– Да, сэр. Мне нужны для этого в качестве помощников несколько людей из Агенства Национальной Безопасности. Кроме того, я хочу, чтобы это дело было передано из рук этой фарсовой Комиссии в руки Совета Национальной Безопасности.

Президент кивнул. Он снял трубку с телефонного аппарата, стоявшего у него на столе, торопливо сказал в трубку несколько слов и снова повернулся к Хасслейну. – Хорошо. Я попросил генерала Броуди уладить с АНБ первй вопрос. Что же касается второго, то вы должны будете передавать любую информацию, которую вам удастся раздобыть, вруки членов Комиссии. Я никуда не стану передавать это дело из-под их юрисдикции. Во всяком случае, до той поры, пока я не узнаю навеняка, что существует реальная угроза национальной безопасности. Держите меня в курсе дела и пока вы не представите мне что-нибудь понастоящему убедительное, Комиссия будет продолжать свою работу. Договорились?

– Да, сэр –сказал Хасслейн. – Благодарю вас.

– Не стоит – сказал президент. – Мне все это вообще не нравится. Но вам удалось напомнить мне о моих обязанностях. Очень хорошо, Виктор. Держите меня в курсе.

– Да, сэр, – Хасслейн ушел, унося на лице победную усмешку.

Президент посмотрел на дверь, закрывшуюся за спиной его советника по науке и снова вздохнул. Были моменты, когда он всерьез задумывался, имело ли смысл добиваться этого кресла и не был бы он счастливее, если бы оставался в Конгрессе. Политика всегда привлекала егоё6 но иногда ему казалось, что овальный кабинет президента в Белом доме слишком велик, а работа слишком тяжела для маленького сына фермера из Айовы.

Эта работа слишком тяжела для любого, подумал он. Мэрилинн, кто у нас следующий?

– Министр внутренних дел, сэр.

– Очень хорошо. Пригласите.

Глава 14

Адмирал Джардин с отвращением смотрел на документ. Он старательно прочел его от начала до конца, потом еще раз, и только после этого взглянул на доктора Хасслейна. – Мне это не нравится -сказал Простак Джардин.

– Вас не спрашивают, нравится вам это, или нет, – сообщил ему Хасслейн. – Это приказ Президентской Комиссии, скрепленный подписью генерала Броуди по личному указанию президента. А если вас что-то не устраивает, адмирал, вы можете сами позвонить генералу Броуди и высказать ему свои претензии.

– Нет. Хорошо, я передам этих шимпанзе вашей команде из АНБ. Похоже, другого выбора мне все равно не оставлено. Но будь я проклят, если стану стряпать после этого для вас пресс-релиз о том, что обезьянкам срочно понадобится отдых и уединение в приватной обстановке. Я не собираюсь прикрывать вас и ваши чертовы интриги. Выкручивайтесь сами.

– Но мы делаем это с одной только целью – попытаться выяснить, что могло случиться с полковником Тэйлором. Разве вы не хотите сотрудничать с нами ради этой благородной цели?

Джардин нахмурился. – Гм, пожалуй, да. Но я не думаю, что вы избрали для достижения этой благой цели правильный путь. Ладно... Что вам нужно для работы?

– Прежде всего место, где мы могли бы спокойно работать. Оно должно быть охраняемым.. Кроме того, поскольку одна из обезьян беременна, нам не помешало бы иметь под рукой медицинское оборудование. И знаете, адмирал, мы вовсе не собираемся причинять этим животным какой-нибудь вред. Мы только хотим выяснить то, что интересует как вас, так и нас.

– Надеюсь, что это так. И все же я думаю, что с этой задачей вполне справились бы и мои ребята. И ни к чему было впутывать сюда АНБ.

– О–кей. Кажется, я знаю, что вам надо. У нас в Пэндлтоне есть целая клиника, которую сейчас никто не использует. Это был лечебновосстановительный лагерь для парней, которые возвращались из Вьетнама. Там есть все, что вам нужно. Слава Богу, на здоровье наших ребят правительство не экономило – оборудование там прекрасное...

– Великолепно – промурлыкал Хасслейн. – И вы можете не беспокоиться о перевозке шимпанзе, адмирал. Я об этом позабочусь. Вы только предупредите охрану Пэндлтона, что мы прибудем туда завтра до полудня.

Он протянул руку, чтобы забрать со стола документ, все еще лежавший перед Джардином. Но тот аккуратно переложил его подальше, так чтобы Хасслейн не мог дотянуться до приказа. –Я оставлю его у себя, если вы не возражаете.

Хасслейн нахмурился: – Почему?

Джардин шлепнул раскрытой ладонью по столу. – Потому что мне все-таки это очень не нравится, и если этот приказ в письменной форме не будет лежать у меня в папке на столе, я не стану выполнять его. Эта бумага останется у меня, Хасслейн. Она может понадобиться мне в любую минуту. У меня нет ни малейшего желания отвечать за глупости, которые я делаю по вашему приказу.

– Чушь – сказал Хасслейн. Он пожал плечами. – Но раз уж вам это взбрело в голову... Ладно, Бог с вами, забирайте. Только не забудьте проверить, что этот госпиталь в Пэндлтоне готов принять нас, адмирал.

Хасслейн ласково улыбнулся, но в глазах его была угроза.

– Вы так и не объяснили нам, Льюис, что они собираются с нами делать – сказал Корнелиус. Он сидел на заднем сиденье большого лимузина и смотрел на красно-коричневые холмы Оранж Каунти, мимо которых они проезжали. Автомобиль двигался к югу по шоссе СанДиего. На склонах холмов виднелись постройки, которые казались снаружи обычными глинобитными домиками, но внутри были до самых крыш напичканы техникой. Они жались друг к другу тесными группами, а потом долгое время за окном снова тянулись однообразные краснокоричневые холмы. – Насколько я понимаю, выбора у нас не было? Мы должны были поехать с вами?

– Боюсь, что да – ответил Льюис. Он сидел рядом со Стиви напротив Корнелиуса и Зиры. Стеклянная перегородка отделяла всех четверых от морского офицера и водителя. Вслед за лимузином катили две автомашины, битком набитые вооруженными людьми.

– И я даже не знаю, что вам посоветовать. Некоторые из членов Комиссии не были удовлетворены вашими ответами и поэтому не составило труда убедить их в необходимости более, гм, дотошного расследования и профессионального допроса. И у меня сложилось впечатление, что даже если бы Комиссия не согласилась, это ничего бы не изменило. Вас все равно везли бы сейчас сюда, или в любое другое место, чтобы заполучить от вас необходимую им информацию. Поэтому я тоже голосовал –за–.

– Льюис! – сказала Стиви. – Как ты мог?

Он пожал плечами. – Я уже говорил – мои возражения все равно ничего бы не изменили, дорогая. Решение было предопределено заранее. И Корнелиуса с Зирой в любом случае подвергли бы допросу. Но по крайней мере Президентская Комиссия сохранила за собой формальное право наблюдения и контроля за проведением расследования. И ФБР не сможет ничего сделать без нашего ведома. А вот если бы мы позволили уйти этому делу из рук Президентской Комиссии...

– Но кто стоит за всем этим? – спросила Стефани. Льюис покачал головой: – Не знаю. Скорее всего, Хасслейн.

– Доктор Хасслейн был очень добр ко мне – сказала Зира. – Я не думаю, что он хочет причинить нам зло.

– На вашем месте я бы не стал на это рассчитывать – сказал Льюис. Он беспомощно взглянул на обезьян. – Понимаете, как член Президентской Комиссии, я не имею права советовать вам лгать или скрывать что-нибудь. Но как ваш друг и как ваш врач, я прошу вас -будьте осторожны!

– Эти люди – мастера своего дела – сказала Стиви. Они могут заставить вас говорить о том, что вы сами не хотели бы рассказывать, или...

– Но зачем им это нужно? – спросил Корнелиус.

– Я не знаю – сказала Стиви. – Но будьте осторожны, пожалуйста, будьте осторожны!

– И вежливы – предостерег Льюис. Корнелиус рассмеялся.

– Ты слышала, Зира, а?

– Слышала, слышала. Льюис, а кто они – эти люди? И неужели они станут силой заставлять нас говорить?

– Наши соотечественники поступили с полковником Тэйлором гораздо хуже – напомнил ей Корнелиус. – Они имеют ровно столько же прав обращаться с нами, как с животными, какое было у нас...

– Но мы ведь не знали! – возразила Зира. – И ведь это сделали не мы!

– Я не советую вам упоминать о судьбе полковника Тэйлора. По крайней мере до тех пор, пока они сами не спросят об этом -предупредил Льюис. – Но и тогда, как мне кажется, вам лучше придерживаться первоначальной версии... Кажется, мы приехали.

Машина свернула с шоссе на второстепенную дорогу. Она миновала здание АЭС Сан-Онофре, словно придавленное к земле своим тяжелым круглым куполом. Льюису и Стиви пришлось объяснять обезьянам, что это такое.

– Ядерная энергия? – с любопытством переспросил Корнелиус. -Это имеет какое-нибудь отношение к ядерной бомбе?

– Не прямое – скзал Льюис. – Принцип тот же, но разное применение. Ядерная бомба предназначена для уничтожения жизни. А это – для ее поддержания.

– И все это изобретено людьми... – мечтательно произнес Корнелиус. – Я всегда предполагал это...

Перед ними уже виднелись ворота контрольно-пропускного пункта лагеря Пэндлтон. Машина остановилась и двое моряков-часовых, внимательно осмотрев пассажиров, махнули рукой, разрешая им проехать. Они быстро промчались по асфальтовой дороге мимо спальных корпусов и административных зданий, миновав центральную часть лагеря. Потом они довольно долго взбирались по склонам путанных холмов, пока последние здания не скрылись из виду. Две машины продожали все так же следовать за ними.

Они обогнули еще один невысокий холм и увидели комплекс одноэтажных деревянных построек, под зелеными крышами. Место казалось совершенно заброшенным, несмотря на то, что перед стоящим в центре зданием было припарковано несколько автомобилей. У входа стояло на часах двое моряков. Еще несколько одетых в военную форму людей направлялись к одному из соседних домов. Их приветствовал адмирал Джардин:

– Добро пожаловать в лагерь Пэндлтон – сказал он. – Вам здесь будет удобно. Мы приготовили для наших гостей и их ученых спутников комнаты в центральном здании. Остальной персонал будет располагаться по соседству. Я думаю, что у нас есть для вас все необходимое.

Льюис Диксон кивнул: – Благодарю вас, адмирал.

Из центрального здания вышел Виктор Хасслейн. Его сопровождали четверо штатских, которых Хасслейн не представил. Они окружили лимузин, и когда обезьяны вылезли из машины, молча встали у них за спиной.

– Ну вот, дорогой адмирал – скзал Хасслейн. – Теперь они в надежных руках.

Джардин кивнул. – Угу. Не забудьте, что все здесь принадлежит Военно-Морскому Флоту, доктор Хасслейн.

– Разумеется. Вы можете не волноваться, адмирал. Мы будем очень заботится о ваших гостях. И, конечно же, всю ответственность мы теперь берем на себя.

– Угу – снова сказал адмирал Джардин. Вид у него был несчастный. Он взглянул на Льюиса и Стиви, потом перевел взгляд на Хасслейна. – Конечно.

Все были изысканно вежливы. Обезьянам был предоставлен целый день, чтобы они могли освоиться со своим новым жилищем. Их невероятно вкусно накормили одетые в белую униформу служители госпиталя. Стиви и Льюису были отведены отдельные апартаменты, прекрасно обставленные и даже довольно уютные. Им предоставили все удобства, каких они могли пожелать.

Все, кроме одного – свободы. Никто из них не мог выйти из своих комнат без разрешения доктора Хасслейна. Он, правда, говорил, что это – меры предосторожности и единственной его целью является охрана покоя дорогих и почетных гостей, но...

Но, несомненно было одно – что у здания стояли двое бравых моряков и что никто не мог ни выйти, ни войти из него.

На следующий день им были представлены два новых члена персонала.

– Это Генри Амальфи, – сказал Хасслейн, – и Ларри Бэйтс. Из Агенства Национальной Безопасности. Ну, доктор Диксон, я полагаю, пришло время начать. Не будете ли вы так любезны привести обезьян в комнату номер 104?

Комната эта была операционной. Вдоль стен было расставлено хирургическое оборудование. Напротив двери находился большой стеклянный шкаф, в котором холодно поблескивали сталью хирургические инструменты.

Зира с завистью посмотрела на все это великолепие. У нее в лаборатории не было и десятой части таких богатств. И все же научному интересу лишь на несколько мгновений удалось заглушить ее страх. Она крепко сжала руку мужа.

Хасслейн, Амальфи и Бэйтс сидели рядом за длинным столом. Кресла, которые были приготовлены дя шимпанзе, больше напоминали кресла дантиста – удобные, но холодные и выглядевшие как-то уж очень по-больничному. Льюису и Стефани сесть было негде и охрана молча указала им на выход.

– Но позвольте! – возмутился Льюис. – Я имею право присутствовать...

– Нет, сэр – сказал ему Хасслейн. – Я также, как и вы, являюсь членом Комиссии и в состоянии не хуже вас представить ее интересы на этом допросе. А как в лечащем враче мы пока в вас не нуждаемся. Мне очень жаль, доктор Диксон, но я вынужден настаивать на том, чтобы вы удалились.

Льюис беспомощно развел руками и отвернулся, не в силах выдержать смятенного взгляда Зиры. Путь до двери показался ему невероятно длинным и все это время он чувствовал, что Зира все еще смотрит ему в спину полным ужаса и отчаяния взглядом. Дверь за ним, лязгнув, закрылась.

Глава 15

– Расслабьтесь – сказал Хасслейн. – Мы не причиним вам вреда. Мы только хотим знать правду.

Корнелиус и Зира ничего не ответили. После долгого молчания Корнелиус спросил:

– Если вы не намерены причинять нам зло, почему вы отослали доктора Диксона? Вы стыдитесь того, что собираетесь сделать?

– Не стоит с нами так разговаривать! – сказал Амальфи. -Послушайте, чем скорее мы начнем, тем скорее все мы сможем пойти домой. Мне ничуть не больше, чем вам нравится здесь сидеть. Мы просто должны выполнить свою работу, только и всего.

– Какой смысл тратить время на то, чтобы убедить мартышек? -раздраженно спросил Бэйтс.

– О, Ларри, не надо так – сказал Амальфи. – Ему не следует так говорить, ведь правда, доктор Хасслейн? Будьте милым, Ларри.

– Я не обязан быть милым с мартышками – сказал Бэйтс. – Они нам ничего не скажут. Да они, наверное,ничего и не знают.

– Я не могу с вами согласиться – сказал Амальфи. – Они довольно сообразительны, не так ли? Он ослепительно улыбнулся Корнелиусу и Зире. – Например, они иногда говорят очень интересные вещи, но .. Он нажал на какую-то кнопку.

Из магнитофона зазвучал голос Зиры язык ее немного заплетался:

– Когда мы были в космосе... мы увидели свет. Ослепительная вспышка...– белый свет...– это было ужасно! Казалось, что расплавились границы всех континентов. Должно быть, вся Земля погибла! Так считал доктор Мило. А потом было...– О, я не знаю, что было потом; я ничего не помню... А потом мы очутились здесь...

– Ну? Это ведь в ы говорили, не так ли? – сказал Амальфи. – Вы говорили все это?

– Я не знаю – сказала Зира.

– Что?! Почему вы не знаете?

– Я не помню, чтобы я это говорила, – сказала Зира. – Я была пьяна. Доктор Хасслейн может подтвердить, что я выпила слишком много шампанского.

– Да – сказал Хасслейн. – это правда, господин Амальфи. Она вполне может не помнить своих слов.

– Но мы должны проверить это – сказал Амальфи. – Ну, мадам Зира, скажите нам, почему вы говорили о чем-то господину Хасслейну, когда выпили, а вот в трезвом состоянии это скрывали? Вы боялись?

– Нет! Мы ничего не скрывали – тихо сказала Зира. – Нас никто об этом не спрашивал.

– Понятно – сказал Амальфи. – Видите, Ларри! Я же говорил вам, что с ними можно договориться. – Так. Но теперь мы спрашиваем вас об этом. У вас была война и Земля была уничтожена...

– Но не нами – перебила его Зира. – Шимпанзе не принимали никакого участия ни в этой войне, ни в разрушении Земли. Только гориллы и орангутанги.

– Тьфу ты, да какая разница – возмутился Бэйтс. – Все вы одна шайка грязных мартышек.

– Прекратите, – резко оборвал его Корнелиус. – Я стерпел ваши оскорбления в прошлый раз, но я не собираюсь больше спускать вам этого. Я прошу вас больше не употреблять слова –мартышки–, когда вы обращаетесь к нам. Мы находим это оскорбительным и неуместным.

– Нет, вы только посмотрите на этого наглеца! – сказал Бэйтс. -Невинные овечки, которые взорвали целую планету!

Корнелиус поморщился.

– Как археолог и как историк, я изучил многие исторические документы, относящиеся к древним временам – сказал он. – И я заключил, что оружие, которое, по всей вероятности, и стало причиной гибели Земли, было изобретено людьми. Я был почти уверен в этом. Теперь же, когда я своими глазами увидел ваши силовые установки и узнал, что у вас есть ядерное оружие, я могу утверждать это безо всякого сомнения.

– Но использовали-то его ваши сородичи! – завопил Бэйтс.

– Возможно – сказал Корнелиус. – Возможно, это было так. Но я точно знаю, что единственной причиной гибели людской цивилизации и уничтожения всего живого на Земле стала ваша отвратительная и бесчеловечная привычка убивать друг друга. Человек уничтожает другого человека. Обезьны не уничтожают обезьян.

– Чушь – сквозь зубы процедил Бэйтс. – Вы уже однажды пытались одурачить нас этим ... Давайте фильм – приказал он.

На одной из стен операционной висел довольно большой экран. Свет погас и замелькали кадры фильма, снятого, по всей вероятности, скрытой камерой. На освещенной солнцем лужайке весело резвились шимпанзе самых разных возрастов, от мала до велика, играя с молодыми бабуинами.

Неожиданно самый крупный из взрослых шимпанзе схватил маленького бабуина и с неожиданной яростью ударил его головой о дерево. Череп раскололся и шимпанзе принялся вылизывать из него мозг. Остальные шимпанзе сгрудились вокруг него, с жадностью глядя на кровавое пиршество своего вожака. Остальные бабуины в панике бежали с поляны, так неожиданно превратившейся в место убийства. Когда вожак насытился своим ужасным лакомством, остальные шимпанзе в мгновение ока разорвали на части тело маленького бабуина и сожрали его. Экран погас, в комнате зажегся свет.

– Ну? – язвительно спросил Бэйтс. – Как теперь насчет сказок про мирных обезьян-вегетарианцев? Или, может, бабуины – не обезьяны?

– Но мы никогда не делали ничего подобного – чуть не плача воскликнула Зира. – Шимпанзе – действительно пацифисты! Только гориллы хотели войны...

– Бэйтс, – вкрадчиво сказал Хасслейн. – Мне кажется, что этот фильм расстроил мадам Зиру. Корнелиус, Зира, поверьте, нами движет вовсе не межрасовая ненависть. Мы только пытаемся узнать факты, которые имеют для нас жизненно важное значение. Например: мы вполне можем признать возможность упадка и угасания человечества, но мы хотим знать, к а к это случилось, и каким образом обезьянам удалось достигнуть столь высокой ступени развития, чтобы занять место нынешнего –царя природы–.

– Я понимаю – сказал Корнелиус.

– И поскольку вы историк, у вас, несомненно,должны быть по этому поводу свои соображения – еще более сладко сказал Хасслейн.

– Да – признал Корнелиус. Он откинулся на спинку кресла и заговорил:

– Насколько мы можем судить, все началось с чумы, которая начала поражать собак.

– И кошек – добавила Зира.

– Да, и кошек тоже. Умерли миллионы и никакая вакцина не помогала. Дом, который однажды был поражен чумой, уже никогда не мог предложить свой кров собаке или кошке. Даже просто пронести домашних животных в непосредственной близости от такого дома, значило убить их. Невзирая на жесточайшие карантинные мероприятия, эпидемия продолжала распространяться...

– Наверное, это было ужасно – сказала Зира. – И когда все, наконец, кончилось, у людей больше не оставалось домашних животных. Ни одного.

– Положение было невыносимым – продолжал Корнелиус.

– Люди могли совершенно спокойно убивать своих братьев, но не могли обойтись без своих собак. И когда на Земле не осталось ни одной кошки и ни одной собаки, люди взяли в свои дома примитивных обезьян.

– Примитивных? – сказал Амальфи. – Не могли бы вы, если это возможно, объяснить это.

– Они не умели говорить – сказала Зира. – Но какими бы глупыми и примитивными они не были, все же интеллект их был в двадцать раз более высоким, чем у собак и кошек. И люди невольно помогли им стать разумными.

– Именно – сказал Корнелиус. – Они жили в домах вместе с людьми. Они ели то же, что ели люди. И они подражали привычкам своих владельцев – –обезьянничали–, если угодно. После двух веков такого существования они перестали быть просто домашними животными. Они уже не просто развлекали людей – они начали работать на них.

– Как овчарки? – спросил Амальфи.

– А как по вашему,– спросила Зира, – сможет овчарка застилать постель?

– Или готовить обед – подхватил Корнелиус. – Убирать дом? Искать, где продаются продукты подешевле, руководствуясь списком, составленным его миссис? Обезьяны работали на фабриках, и обслуживали посетителей в ресторанах. Постепенно они заменили людей на всех обслуживающих работах, которые люди не хотели выполнять сами.

– Звучит заманчиво! – сказал Хасслейн. – Ну, а потом что случилось?

– Они поменялись ролями со своими хозяевами – сказала Зира. Голос ее задрожал от гордости. – Они поняли, что они рабы и что с этим надо что-то делать!

Корнелиус мягко положил руку на плечо Зиры.

– Но для этого, конечно, им понадобилось немало времени. Пока они были животными, ни о чем не заботящимися и ничего не осознающими, они не чувствовали, что их эксплуатируют. Но по прошествии двухсот лет они уже отдавали себе в этом полный отчет. Они поняли, что такое рабство и стали искать противоядие этому злу. И пришли к выводу, что таким противоя– дием является единство и братство. Они научились действовать сообща. Они научились отказываться!

– Понимаю – сказал Хасслейн. – Продолжайте, профессор Корнелиус.

Его бледно-голубые глаза выражали крайнюю степень возбуждения и интереса.

– Вначале они могли лишь нечленораздельно рычать о своем отказе – сказал Корнелиус. – Но потом, в один исторический день, появилась обезьяна по имени Алдо. Она говорила. И именно Алдо произнес слово, которое на протяжении бесчиленных дней и лет люди говорили обезьянам. Он сказал им –нет–.

– Вы, похоже, гордитесь им, этим Алдо – сказал Хасслейн.

– Конечно – ответила Зира. – Его имя – самое почитаемое среди обезьян. Мы все гордимся им.

– Вот как значит, все началось – задумчиво сказал Хасслейн. -Но что же случилось потом с людьми?

– Мы точно не знаем – сказал Корнелиус.

– Может истреблены обезьянами? – взвился Бэйтс.

– Более вероятно, что они сами истребили друг друга – отрезала Зира.

– Прокрутите пленку Б-3 – приказал Бэйтс. Экран на стене снова зажегся и они увидели Корнелиуса и Зиру – фильм был снят во время первого заседания президентской Комиссии.

– Там, откуда мы попали сюда, обезьяны владеют разумной речью, а люди – бессловесные животные, – произнес экранный двойник Корнелиуса.

– Это ваши слова, не так ли? – спросил Бэйтс.

– Разумеется – ответил Корнелиус.

– То есть в вашем обществе люди – бессловесные твари? -продолжал Бэйтс. – Они счастливы? Корнелиус молча отвел глаза.

– Я вас спрашиваю – они счастливы?!

Ответа не последовало.

– Так что же случилось с человеческой культурой, профессор Корнелиус? – вкрадчиво спросил Хасслейн. – Имело ли место истребление людей обезьянами? Не может быть, чтобы у вас не было триумфальных отчетов о таком знаменательном событии! Вы ведь должны были гордиться этим!

– Нет, это не так – растерянно сказал Корнелиус.

– После переворота обезьны поработили людей, да или нет? -настойчиво продолжал допытываться Бэйтс. – В отместку за былое господство. И в конечном итоге уничтожили в людях последние проблески разума и разрушили все следы их цивилизации.

– Нет – возразила Зира. – Все было совсем не так.

– Как у вас обращаются с людьми? – спросил Амальфи.– Что, например, было бы со мной, случись мне попасть туда?

– Я не знаю – ответила Зира.

– А вы в этом уверены? – поинтересовался Бойтс. – Так-таки не знаете? Следующую пленку – Б-5.

На освещенном экране появилась Зира, говорящая с Комиссией.

– Что же касается людей, – сказало ее изображение – я подвергла ана... Простите. Я тестировала тысячи людей и до того, как мы попали сюда, мне удалось обнаружить лишь двоих представителей этой породы, которые владели бы разумной речью. Бог знает, кто научил их. –Таким образом, – сказал Бэйтс, – мы можем считать доказанным, что вы знали двоих людей, владевших разумной речью, до того, как попали сюда, в наше время. В противном случае, ваши слова лишены всякого смысла. Голос его бил, словно хлыстом: – Кто были эти двое? Полковник Тэйлор и кто еще?

– Я никогда не встечалась с полковником Тэйлором – возразила Зира.

– Но вы прибыли сюда в его корабле! – напомнил Хасслейн.

– Дайте специальный отрывок, только звук – приказал Бэйтс оператору.

Раздался голос Зиры: – Что касается людей, то я ана... Простите. Я тестировала тысячи людей.

– Что это было за слово, которое вы не закончили – спросил Бэйтс.

– Что вы боялись сказать комиссии?

– Я не помню – нервно ответила Зира. – Я... Мы ничего не боялись.

– Ха. Вы не помните?! – сказал Бэйтс. – Ну, так, мы осежим вашу память. Перемотайте на начало. Повтор.

– Ана... ана... ана... ана... – без конца повторял голос Зиры.

– Закончи слово, мартышка! – зарычал Бэйтс. – Я говорил вам, чтобы вы не смели употреблять это слово! – закричал Корнелиус, и, не помня себя от ярости, вскочил и бросился к столу.

– Если вы не сядете на место, мы снова наденем на вас цепочки -заорал Бэйтс.

– Ана... ана... ана...

– Закончите слово, мадам Зира!

Она сморщила нос: – Вы допрашиваете меня, словно я преступница, обязанная сидеть перед вами и отвечать на ваши вопросы. Какое вы имеете право на это?

– Давай, так их! – поддержал ее Корнелиус.

– Ну что же,– сказал Хасслейн, – если я правильно вас понял, вы отказываетесь рассказать нам о ваших отношниях с полковником Тэйлором?

– Мы никогда не знали...

– Прекратите лгать – сказал Амальфи. – Это не принесет вам никакой пользы. Не упрямьтесь, расскажите нам об этом. И вам будет легче и мы тогда оставим вас в покое.

– Эти мартышки просто издеваются над нами! – прошипел Бэйтс.

– Вы не должны называть их мартышками, Ларри – сказал Амальфи. – Профессор Корнелиус сказал, что ему не нравится. Может, вы все-таки расскажете нам, а? Ну пожалуйста? Мы должны это выяснить, вы же знаете, и мы это сделаем. Облегчите душу и расскажите нам все.

– Хороший совет – заметил Хасслейн.

– Нам нечего рассказать вам – сказал Корнелиус.

Хасслейн вздохнул. – Что ж, вы не оставляете нам другого выхода. Пошлите, пожалуйста, за доктором Диксоном.

Последовала довольно долгая пауза. Потом в операционную вошел Льюис Диксон. – Вы хотели меня видеть?

– Да – сказал Хасслейн. – Я хочу, чтобы вы ввели этим обезьянам пентотал. Начните с женщины.

– Я не думаю, что это разумно – сказал Льюис.

– Меня совершенно не волнует, что вы думаете, доктор Льюис -сказал Хасслейн. Я не нуждаюсь в ваших комментариях и совершенно не собираюсь выслушивать ваши возражения. Вы вольны сделать то, что я вам сказал, или отказаться. Если вы откажетесь, я просто воспользуюсь услугами врача АНБ и он введет им необходимую дозу. Я пригласил вас только потому, что вы являетесь лечащим врачем этих обезьян и мне показалось, что вам будет неприятно, если это сделает кто-то другой, а не вы. – Понимаю – Льюис помолчал. – Я только схожу за своим портфелем.

– Не стоит – сказал Хасслейн. – Все, что необходимо, вы найдете в этом шкафу. Надеюсь, их вес вам известен?

– Да – сказал Льюис. – Но я не знаю дозировки. Кроме того, я вообще не знаю, как этот препарат действует на шимпанзе.

– Я надеюсь, вы понимаете, что этого никто не может знать. Не думаю, чтобы действие пентотала на шимпанзе сильно отличалась от его воздействия на людей – сказал Хасслейн . Как бы то ни было, мы в любом случае попробуем.

– Вы не имеете права – возразил Льюис.

– Доктор Диксон – сказал Хасслейн, – это последнее возражение, которое я выслушал. Либо вы сделаете то, что я сказал, либо это сделает кто-нибудь другой. Я достаточно ясно выражаю свои мысли? Дорогой доктор, неужели вы всерьез толкуете о каком-то праве? Они -животные! У них не может быть никаких законных прав. Возможно, что права имеют их владельцы...

– Никто не может владеть нами! – закричала Зира.

– Вам ясно? – сказал Хасслейн. – Бесхозные обезьны. Браконьеры. Нарушители. Первый случай космического пиратства. А вы хотите, чтобы мы с ними цацкались! Делайте инъекцию, доктор Диксон, или же мы позовем того, кто сделает это за вас!

– Что ж, хорошо. – Льюис достал из шкафа коробку со шприцами. Я ничего не могу сделать, думал он. Я должен был согласиться. Так я по крайней мере буду рядом, чтобы защитить моих... пациентов. Он наполнил шприц раствором пентотала и обернулся к Зире.

– Нет, – отчаянно вскрикнул Корнелиус. – Когда мы используем такие вещи... Это для убийства! Нет!

– Придержите его – приказал Хасслейн.

Амальфи и Бэйтс схватили Корнелиуса за руки.

– Убийства кого?– угрожающе спросил Бэйтс. – Вы же пацифисты и вегетарианцы!

– Да-да, интересно – кого это вы убивали такими иголками, профессор Корнелиус? – ласково спросил Хасслейн. – Ну, ничего, сейчас мы все узнаем. Действуйте, доктор Диксон.

– Это не причинит ей вреда, – сказал Льюис Корнелиусу. – Это для... как бы это вам объяснить ... для расслабления.

– Это может повредить моему ребенку? – спросила Зира.