Текст книги "Затаившаяся змея"
Автор книги: Джери Уэстерсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
Криспин не знал, где искать, но ноги сами несли его в большой зал. У арочного входа он, задыхаясь, привалился к стене. Господи, как же болит плечо!
– Джек, пойди посмотри. Я не хочу, чтобы меня увидели.
Джек расправил рясу, накинул капюшон и выглянул из-за арки.
– Только небольшая группа придворных, – прошептал мальчик, – но Майлза среди них нет… Постойте-ка. Кто-то бежит.
Криспин услышал топот, крики, а затем послышалась размеренная поступь марширующих ног.
– Какого-то беднягу заловили! – свистящим шепотом доложил Джек. – Куча стражи, его прижали к полу. Ну и влип он. Со мной тоже так бывало.
Весь вытянувшись, Джек еще больше высунулся в холл. В черной рясе он больше походил на тень, а не на мальчика.
– Они его поднимают, – продолжал Джек. – Похоже… похоже…
Джек так и застыл, внимательно наблюдая, протер глаза, посмотрел на Криспина, потом опять в зал. Криспин прошептал:
– Что там такое, ради Бога?
Джек тряхнул годовой.
– Похоже, будто они схватили… вас!
Глава 25
Криспин ни на секунду не изменился в лице, а потом закинул голову и от души рассмеялся:
– Меня схватили, да? А почему ты решил?
– Ну… – Джек ухватился за край пилястра. – Я увидел человека в вашем котарди…
Криспин продолжал смеяться, несмотря на боль в плече, а потом резко оборвал смех.
– Прибыла моя подсадная утка. Что они сейчас делают?
– Уводят его прочь. В другую дверь. Все ушли. В зале никого нет.
Криспин осторожно шагнул в арку.
– Хорошо. Тогда мы пройдем здесь. Это сэкономит нам время.
– Кто был тот бедняга?
– Ленни.
Джек улыбнулся:
– И он согласился быть вашей подсадной уткой?
– Не совсем так. Я намекнул, что во дворце он может получить вознаграждение. Судя по всему, он его только что получил.
– Почему он в вашем котарди?
– Мне нужно было неузнанным пройти по Лондону. Мы поменялись одеждой.
– Мастер Криспин, вы не очень-то хорошо поступили со стариком Ленни. Ему это не понравится.
– Думаю, сейчас он выкладывает им все, что знает обо мне. Вот уж задаст он им всем работы. Я надеюсь.
Криспин еще раз проверил, не остался ли кто в зале, и ступил на каменный пол. Проход через этот зал – кратчайший путь во внутренний двор. Майлз может находиться там, а Криспину требовалось беречь каждый шаг.
Гобелен, по которому вскарабкался, спасаясь, Криспин, унесли, оставив пустое место между другими гобеленами и флагами. В оштукатуренной стене темнели отверстия от копий. Окно закрыли от непогоды наспех приколоченными досками.
– А что тут произошло? – спросил Джек. – Как будто вихрь промчался.
Криспин посмотрел наверх.
– Нет, только один отчаянный человек.
Джек уставился на Криспина. Рот у мальчишки открылся, в расширившихся глазах стоял вопрос, но Джек ничего не сказал.
Они дошли до середины зала, когда Криспин остановился. В тени, рядом с выходом на кухню, он уловил какое-то движение – мужская фигура с поблескивающим мечом.
Фигура вышла на свет и сделала несколько шагов им навстречу. Со своего места мужчина взмахнул мечом в сторону Криспина, его рука в перчатке крепко сжимала оружие.
– Да это же Криспин Гест! – натянуто проговорил Майлз. В голосе слышался смех, хотя на лице ничего не отразилось. – Это чудо. Разве не тебя только что увела дворцовая стража?
Криспин замер.
– Никаких чудес. Обман зрения, возможно.
– Ну, стало быть, теперь королю придется добавить к обвинениям против тебя еще и чародейство. Интересно, сколько раз и какими способами можно тебя казнить?
Криспин приподнял уголок рта, но усмешкой это назвать было бы неверно.
– Даже спорить не буду. Не меня скоро казнят, а тебя.
Угрожая Криспину мечом, Майлз подошел ближе.
– Меня? Думаю, нет. Потому что я ни в чем не виновен.
– Не заставляй ангелов лить слезы, Майлз.
Майлз улыбнулся какой-то змеиной улыбкой.
– Ты меня переоцениваешь.
Криспин пятился от надвигавшегося на него меча Майлза, меряя взглядом три фута стали.
– Майлз Алейн, – возвысил он голос, – именем короля ты арестован.
Майлз засмеялся.
– И какая же власть дала тебе право – или дерзость – молоть подобную чушь? Мы говорим о сказочном королевстве?
– Полномочия даны мне шерифом.
– Шерифом? Да плевал я на лондонского шерифа!
– Мы все уже сыты по горло твоими упражнениями с луком, Майлз. – Криспин показал на свою руку. – Особенно я.
Майлз подошел ближе, теперь их разделяли каких-то четыре шага.
– Я бы и рад подтвердить твои догадки, но, увы, не могу. Кроме того, я бы пустил стрелу тебе в сердце, а не в плечо.
– Лжешь до последнего.
Майлз с усмешкой поднял меч, собираясь преодолеть последний шаг.
Криспин снова посмотрел на клинок, со всей ясностью ощущая свое крайне невыгодное положение – меча нет и только одна рука действует.
– Каковы твои намерения, Майлз?
Майлз взмахнул мечом в остававшемся между ними пространстве. Сталь зазвенела в холодном воздухе.
– Изрубить тебя в куски, возможно. А каковы твои? Не соблаговолишь ли поделиться?
На этот раз Криспин широко улыбнулся:
– Вышибить из тебя дух.
Майкл мельком скосил пренебрежительный взгляд на Джека и опять посмотрел на повязку и перевязь Криспина. И засмеялся.
– Каким же образом?
– А вот таким.
И не успел Майлз отреагировать, как Криспин изо всех сил ударил ногой по руке Майлза, державшей меч. Меч полетел в сторону.
Кровь горячей волной прилила к, сердцу Криспина. Вышло даже лучше, чем он ожидал.
Майлз тряхнул рукой в перчатке и оглянулся на валявшийся вдалеке меч.
– Черт бы тебя побрал, Гест!
Но Криспин не закончил. Он пнул Майлза в коленную чашечку, и капитан лучников упал. Не колеблясь, Криспин нанес ему удар ногой в грудную клетку. Воздух с шумом вырвался из легких Майлза, и он повалился навзничь, раскинув ноги.
Тяжело дышавший Криспин встал над ним.
– Ну что, может, ты скажешь мне…
Кулак Майлза впечатался в живот Криспина. Сыщик невольно попятился, держась за живот здоровой рукой. Майлз попытался подняться, но разбитое колено не позволило выпрямиться как следует. Тогда, опираясь на здоровую ногу, он поволокся по полу, как выброшенный на берег кит, и вытащил кинжал.
Криспин отдышался и, увидев кинжал противника, выхватил свой и бросился на Майлза. Майлз нанес встречный удар.
Крепко сжав губы, Криспин отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от клинка Майлза, и ударил его ногой в голову. Майлз упал вперед, кинжал заскользил по полу. Джек бросился к нему, схватил и выставил перед собой, направив на врага.
Опираясь на руки, Майлз с трудом приподнялся, втягивая воздух. Из раны на голове вытекала кровь, склеивая волосы и обводя губы красной полоской.
Сыщик посмотрел на поверженного противника, удовлетворенный нанесенным ущербом, и повернулся к Джеку.
– Приведи людей герцога.
– Слушаюсь, сэр!
Джек отсалютовал кинжалом Майлза, развернулся на пятках и побежал, громко топая по каменному полу. Криспин повернулся к Майлзу.
– А теперь, мерзавец, я задам тебе несколько вопросов.
– Иди ты к черту, Гест.
– Там я уже побывал. И скоро увижу там тебя. Побереги силы и постарайся не лгать. Я знаю все о твоей связи с Ланкастером.
Майлз вскинул голову, глаза его расширились. Он открыл было рот, но ничего не сказал. Струйка крови прочертила алую дорожку по его подбородку.
– Да, знаю. Расскажи, зачем ты украл эти стрелы. Чтобы подозрение пало на Ланкастера?
– Хватит тебе! Я украл эти проклятые стрелы. Но это было семь лет назад. Ты же не думаешь, что я собирался во Францию, не имея никаких доказательств причастности Ланкастера к заговору?
– Он же мог тебя убить. И надо было.
– Вместо этого он отправил меня в ссылку.
– Дав достаточно денег, чтобы хорошо там устроиться, полагаю.
– Все было прекрасно… до поры до времени. Но человек начинает тосковать по родине. Поэтому я вступил в армию короля.
– Лучником.
– Да, лучником.
– И ты употребил свое умение во зло, воспользовался им, чтобы совершить предательство – убить короля.
– Нет, черт возьми! Сколько раз я должен повторять?
– Почему ты лжешь сейчас? Ты уже покойник. Здесь скоро будут люди Ланкастера. Пытка вытащит из тебя остальное.
Брови Майлза полезли вверх, по лицу заструился пот.
– Говорю тебе, я не покушался на короля. Это невозможно.
– Не для таких, как ты. Ты лжец, шантажист, убийца. У тебя нет чести. В тебе нет ничего, кроме зла и смерти, их ты и получишь.
Майлз захотел подняться, но Криспин пинком помешал ему это сделать.
– Лежи там, где тебе и место, пес!
– Я же говорю тебе, что это невозможно! Я не пытался застрелить короля!
– И почему же это невозможно?
Майлз сморщился. Он оглянулся на арку, где скоро должны были появиться люди герцога. Капли пота блестели на его лице, туника от пота потемнела. Судорожно хватая ртом воздух, Майлз посмотрел Криспину прямо в глаза.
– Вот почему.
Зубами он стащил кожаную перчатку сначала с одной руки, потом с другой. Бросил перчатки к ногам Криспина.
Криспин посмотрел.
У Майлза были только большие и два последних пальца. Указательный и средний отсутствовали на обеих руках.
Глава 26
– Они схватили меня, – прохрипел Майлз. – Проклятые французы. И сделали то, что делают со всеми пленными английскими лучниками: постарались, чтобы я никогда не смог выстрелить из лука. И я не могу. Доволен?
Криспин присмотрелся к перчаткам. Да, теперь он видел. Нужные пальцы перчаток были искусно набиты, чтобы никто ни о чем не догадался. И если бы Майлз постоянно ходил в перчатках, что он и делал, то никто не узнал бы. Никто и не узнал.
Криспин ногой подвинул перчатки к Майлзу, но тот на них и не взглянул.
– Значит, ты не сам стрелял, а кого-то нанял.
– Нет.
– Тогда откуда тебя знают французские курьеры? Не отрицай этого. Я уже знаю, что им ты знаком.
Майлз понял, что попал в ловушку. Криспин прочел это по его лицу. Вот-вот должны были появиться люди Ланкастера. Майлз снова глянул на пустой арочный проход.
– Чем больше ты расскажешь мне сейчас, тем меньше пыток придется тебе терпеть.
Майлз вытер рот искалеченной рукой.
– После… после того как меня схватили, я приложил все усилия, чтобы оказаться при французском дворе. Тут-то и пригодились деньги Ланкастера. Я мог припеваючи жить на английские деньги и в то же время служить королю Франции.
– Ты – четвертый курьер.
С раздраженным ворчанием Майлз покачал головой.
– А ты очень хитрый, Гест. Как ты узнал?
– Их товарищ ни разу не появился. Когда они увидели тебя, то удивились – возможно, не ожидая встретить здесь. Я лишь сделал вывод из очевидного. Но вопрос остается. Почему ты заставил курьеров дожидаться тебя в «Голове короля»? Если ты так уж невиновен, зачем ты плел какую-то интригу? Кто приказал тебе привести их туда?
– Я должен был предупредить их. – Майлзу явно было не по себе – он прикусил нижнюю губу. – Они должны были не сразу явиться ко двору короля.
– Чтобы дать убийце время осуществить задуманное.
Майлз продолжал кусать губу. Кинул взгляд в сторону арки. Не глядя на Криспина, кивнул.
– Кто, Майлз? Кто велел тебе это сделать?
– Я… я не могу сказать.
– Не можешь или не хочешь?
Тогда Майлз поднял глаза, в которых читался слабый вызов.
– Ну, не хочу.
Криспин сузил глаза и уже занес кулак, но решил, что это не стоит разбитых костяшек пальцев.
– Когда стало ясно, что Ланкастеру больше нет до меня дела, – сказал Майлз, снова оглядываясь через плечо на арочный проем, – мне пришлось строить другие планы. При французском дворе чего только обо мне не рассказывали. Как и ты, они меня переоценивали, но я их не разубеждал. В моих интересах было казаться более хитроумным. Я сделался, так сказать, двойным агентом, служа при обоих дворах и шпионя в пользу Франции.
– Ты настоящий сукин сын, Майлз. Никогда не встречал большего негодяя. Ты очень низко ценишь свою честь.
– Я ее вообще ни во что не ставлю. Что мне дала эта честь?
Внезапно Криспину вспомнились слова Гилберта – он говорил то же самое. Что честь дала Криспину? Но Криспину не требовалось ставить это под сомнение, как, похоже, делали другие. Он не понимал таких, как Майлз. Дворянину с рождения прививали понятие бескомпромиссной честности. Это было столь же естественно, как дышать. Во всяком случае, Криспин всегда так считал.
– А как же самоуважение? – горячась, спросил Криспин. – А как же достоинство, гордость, благородство? Наша честь – это мы сами. Это мы и есть.
Майлз нервно засмеялся.
– И это говоришь ты. Ты, у которого не осталось ни крупицы чести.
– У меня гораздо больше чести, чем когда-либо было у тебя, мастер Алейн. Ты даже не понимаешь, о чем речь.
– Я понимаю золото. Вот это я понимаю. И понимаю соглашение при взаимных уступках. Я украл у Ланкастера стрелы, чтобы увереннее чувствовать себя при переговорах, но затем какой-то негодяй стащил их у меня. А затем где, по-твоему, я вижу их в следующий раз? А? Не при английском дворе. Не то, что ты подумал.
Криспин стиснул раненое плечо. Это не помогло. Снова накатила дурнота. Криспин понимал, что это следствие потери крови и изнеможения. Он снова посмотрел на арку. Люди Ланкастера явно не торопились.
– Ну и где же, если уж ты так хочешь мне сказать?
– Семь лет назад: В шеях двух французских дворян. Они, похоже, поддерживали договор с Англией, и это очень обеспокоило короля.
– Какого короля?
– Французского, разумеется. Они поддерживали договор с Англией против воли своего суверена. Наемный убийца их убрал. Вообрази мою досаду, когда я понял, что это мои славные английские стрелы. Вот зачем их украли. Во всяком случае, я так подумал. Поскольку стрелы английские, вина падет на Англию, если кто-нибудь удосужится их рассмотреть. Удосуживаются только такие, как ты.
– Убийцу так и не нашли?
– Нет. И это был не я.
– У меня нет причин тебе верить.
– Согласен. Но когда мальчик вернется с людьми Ланкастера, я ничего не утаю. Пытки мне никогда не нравились, особенно если пытают меня. – Он подполз поближе к Криспину. – Послушай, Криспин. В этом действительно нет нужды. Я сказал тебе все, что знаю. Ты докопался до правды о нас с Ланкастером. По-моему, вполне достаточно для удовлетворения твоего тщеславия. Помоги мне спастись, и ты не пожалеешь.
– Ты в своем уме?
– Посмотри на себя! Ты похож на нищего. У меня много золота. Ты никогда больше не будешь голодать.
– Ты слышал хоть что-нибудь из того, что я сказал?
Майлз дернул головой. Он тоже услышал приближающиеся шаги. Обратил к Криспину отчаянный взгляд.
– Криспин, у меня есть золото. Ты можешь его взять. Все. Только помоги мне спастись. Я никогда больше тебя не побеспокою. Ты справедливый человек, я это вижу. Позволь мне сделать это для тебя, если ты сделаешь это для меня. Гест! Я умоляю тебя.
Криспин отступил на шаг и вздернул подбородок.
– Я дам тебе один совет, Майлз.
Тяжело дыша, Майлз посмотрел на арку, потом на Криспина.
– Криспин, ради любви Христовой…
– Когда тебя будут прижигать раскаленными щипцами, как можно больше расслабь мышцы. Ощущение будет чуточку слабее. Но, правда, лишь чуточку. Ну, может, разница и не столь уж заметна.
Майлз протянул к нему дрожащую руку.
– Криспин! Помоги мне!
Тяжелая поступь раздавалась все ближе, и внезапно арочный проем заполнился людьми. Они направились прямиком к Майлзу, окружили и подняли сопротивляющегося лучника. Лицо Майлза исказилось гримасами и слезами. Его мольбы и причитания отдавались эхом от стен зала и затихли, когда Майлза утащили.
Криспин улыбнулся.
Но улыбка погасла. Даже если у Майлза и была склонность к преувеличению, его сделал преступником Ланкастер. Уже одно это вызывало беспокойство. Но Майлз еще и признался, что не имеет никакого отношения к покушениям на короля, и почему-то Криспин ему поверил.
Упоминание об английских стрелах, которыми воспользовались только потому, что они английские, дернуло за какую-то ниточку. И напомнило ему о башмаках.
Глава 27
Джек возник рядом с Криспином, и они вдвоем проводили взглядом уводивших Майлза людей герцога.
– Трус он, – сказал Джек.
Он произнес это тем же будничным тоном, каким сказал бы: «У меня чересчур горячий суп». Мальчишка вздернул подбородок и посмотрел на Криспина, ясные глаза Джека светились гордостью.
Гордился он, видимо, Криспином.
Сыщик оперся о Джека, и тот воскликнул:
– Ой, хозяин! Мы должны заняться вашей рукой.
– Нет времени, Джек. Надо еще остановить наемного убийцу. Более того, их по меньшей мере двое.
– Двое? Разве Майлз не один из них?
– Нет. У него были свои тайны, и они отвлекли меня, помешав увидеть то, что я давно должен был увидеть.
Джек хлопнул себя по лбу.
– Да это же французские курьеры!
Криспин сделал вдох, помогая себе плечами.
– Джек, сделай, что можно, чтобы вызволить Ленни из тюрьмы. Вот.
Он сунул руку в кошелек и сквозь зубы втянул воздух, когда укололся о шип. Он снова вынул его вместе с монетами и высыпал монеты в протянутую руку Джека.
– Эй! Мастер Криспин, – сказал Джек, указывая на предмет на ладони Криспина. – Это похоже на одну из тех колючек.
Криспин посмотрел на шип, потом на свой палец. В его теле насчитывалось уже столько дырок, странно, что еще не вся кровь вытекла.
– Это и есть один из шипов. Он выпал из Венца.
Джек попятился, отмахиваясь и качая головой.
– Пальцы Христовы! Вы должны его вернуть. Уберите его.
– Если бы я мог. Когда все закончится, я отдам его кому следует.
Джек охнул, прикрыл рот рукой, а затем показал на Криспина дрожащим пальцем.
– Это все сила. Этот шип вас защищает. Господней милостью.
И он несколько раз поспешно перекрестился.
– Хватит глупостей. Ступай давай, выручай Ленни. Ты по-прежнему похож на монаха. Это тебе поможет. А серебро поможет еще больше.
– Куда мне идти?
– К начальнику стражи. Или к шерифу, если придется.
Джек кивнул, осторожно поглядывая на Криспина, и, зажав монеты в кулаке, сорвался с места и исчез в арочном проходе, еще разок оглянувшись на своего хозяина.
Криспин снова сделал глубокий вдох, надеясь, что ему хватит сил для дальнейших действий. Но почти в тот же миг в груди Криспина разлилось, распространяясь по всему телу, успокаивающее тепло, словно его согрели неожиданно появившиеся солнечные лучи. Тепло достигло больного плеча, боли оно не притупило, но сделало ее гораздо более терпимой. Криспин почувствовал себя выше ростом, расправились, словно сами собой, плечи. По всем статьям, он должен был чувствовать себя измученным, не в силах сделать шага от боли во всем теле. Он уже должен был бы потерять сознание.
Криспин посмотрел на шип у себя на ладони и медленно покачал головой, отказываясь верить.
– Не может быть, чтобы это шло от тебя. Я не верю, что это твоя заслуга.
Шип лежал у него на ладони, похожий на все остальные шипы: черный, невыразительный, однако чем-то опасный.
Криспин посмотрел на свой палец, ранка от укола уже практически исчезла.
Сыщик обернулся на арку – откуда он пришел и которая вела назад, к Ланкастеру. Но мысль о герцоге не согрела Криспина, не принесла радости. С тех пор как Криспина лишили титула, рыцарского звания и богатства, им с Гонтом довелось переговорить всего несколько раз. Да и то Ланкастер говорил отстраненным тоном, чтобы оградить свое доброе имя от упоминания в связи с именем Криспина. Свое доброе имя. И Криспин чувствовал себя слугой, которого наказали должным образом, считал все это время, что получил по заслугам. Какой дурак! Куда подевалась его честь в этом деле? Даже Ланкастер подтвердил, что ради защиты собственных интересов готов пожертвовать своими самыми преданными сторонниками. Молодые рыцари-заговорщики отдали свои жизни. И Криспин, в каком-то смысле, тоже отдал свою жизнь. Существует ли что-нибудь или кто-нибудь, за кого стоит умереть?
Он сжал кулаки, но тут же быстро разжал. Острый шип по-прежнему лежал на ладони. Криспин прошептал:
– «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» [28]28
Ин 15:13. ( Евангелие от Иоанна, прим. скан.)
[Закрыть].
Шериф видел, как Венец передали королю. Криспин надеялся, что теперь Элеоноре и Гилберту ничто не грозит. Шерифу нечего больше предъявить королю – за исключением самого Криспина, конечно.
Он вздохнул и убрал шип в кошелек. Устало обвел взглядом огромный и зловеще пустой зал. Сколько всего видели эти старые стены? Сколько чести? Сколько бесчестья? Сколько смертей? Криспин поежился и поплотнее запахнул плащ.
Позади оставались Ланкастер и французский посол, курьеры. Но он даже шагу не сделал в ту сторону, а направился на кухню.
Нырнув в тень арки, Криспин открыл дверь, спустился по ступенькам, и снизу, навстречу ему ударила волна тепла и ароматов, послышалось звяканье чугунных сковородок и медных чайников. Но сегодня это не принесло успокоения. Сыщик просто встал у подножия лестницы, наблюдая за множеством людей, проходивших мимо него; каждый со своей судьбой, они спешили выполнить свою работу, тщательно убрав под колпаки и косынки личные заботы. О чем думают такие люди? Вероятно, во многом о том же, о чем думал в последние дни и он: будет ли достаточно денег, чтобы пережить зиму? Можно ли отложить что-нибудь на приданое старшей дочери? Что будет с их семьями, если они заболеют? Обыденные мысли. Земные заботы.
Но по опыту Криспин знал, что в людских головах рождаются и другие замыслы, не столь обычные. Зреют алчные мысли. Беззаконные. Опасные. И подобные мысли рождаются во всех кругах общества – от короля до нищего. Но только король может заставить таких людей осуществить их злые намерения, поскольку лишь у короля есть власть и деньги, которыми он может распоряжаться по своему усмотрению. А другие, занимающие более низкое положение, легко поддаются искушению. Виноваты ли эти люди, что их, таких, какие они есть, искушает сатана? Так соблазнили Адама и Еву. Свобода может быть опасной. На одной чаше весов рай, на другой – грех и проклятие.
Криспин смотрел на лица: суровые, морщинистые, темные от копоти. Но не видел тех лиц, которые искал. Он прошел к другой двери, ведущей в маленькую темную кладовую, открыл эту дверь.
Там тоже никого не было. Криспин выдвинул из-под стола табурет, сел и стал ждать.
Прошло, наверное, не меньше часа, прежде чем в кладовую вошла Лайвит и закрыла за собой дверь. Женщина вздрогнула, заметив сидевшего в темноте Криспина.
– Вот это да! – воскликнула она, прижав руку к сердцу. – Помоги мне Господь! Ты напугал меня, знаешь ли. А я гадала, куда ты делся. Рука у тебя пока что не зажила.
– Да ничего, действует.
Он начертил пальцем какой-то узор на столе и медленно поднял глаза на Лайвит.
Она с улыбкой бросилась к Криспину, обняла за шею и уселась к нему на колени.
– Итак, – проговорила она, покрывая его губы легкими поцелуями, – на чем же мы остановились?
Криспин схватил Лайвит за руку и столкнул с колен. Женщина, покачнувшись, встала. И пристальный взгляд, и все лицо ее выражали недоумение.
– Для этого теперь нет времени, – сказал Криспин. – Настало время ответов.
Лайвит внимательно на него смотрела, склонив голову набок. Ее угловатое лицо скрывалось в тени, отбрасываемой неверным светом единственной свечи. Но эти нездешние глаза следили за ним, как следит из кустарника за добычей лиса.
– Что за чепуха? – Она положила руку на бедро и изогнулась всем телом, демонстрируя его выпуклости и изгибы. – Ты не хочешь закончить то, что мы начали? – негромко произнесла она и облизала кончиком языка свои пухлые губы, оставляя на них влажный, блестящий след.
– Время игр окончилось, Лайвит. Где лук?
Ее глаза слегка расширились, но она тут же опустила ресницы, скрыв все, что могли выдать глаза.
– О чем это ты?
– О луке. Я уверен, что у каждой из вас свой лук. Один, конечно, утрачен, но должен быть второй.
Все соблазнительные изгибы ее тела вдруг куда-то делись, и Лайвит выпрямилась, сложив на груди руки. Она покачала головой, и на губах, с которых так часто слетали колкие замечания, расцвела улыбка.
– Язнала, что ты слишком умен. Говорила я себе, что нельзя тебе доверять.
– Так где он?
– Что, черт тебя возьми, нас выдало?
Криспин устало опустил веки и перевел взгляд на ноги Лайвит.
– Твои башмаки.
– Мои – что? Мои жалкие деревяшки?
– Твои деревянные башмаки, они вырезаны на французский манер. В Лондоне их вырезают немного по-другому. Так я понял, что вы были во Франции. И у тебя вырвались французские слова. Не заметила, да? – Он видел, что она не помнит, но большого значения это уже не имело. – Никакого разумного объяснения вашему пребыванию во Франции я дать не мог, кроме как в качестве ловких наемных убийц. В конце концов, кто незаметнее работающих на кухне людей?
– Пары женщин, работающих на кухне, так точнее.
– Именно. Так где он?
Лайвит издала смешок, низкий, гортанный.
– О, Криспин, что мы тут обсуждаем? У нас есть все, чтобы прекрасно развлечься вдвоем.
– Зачем было нанимать меня, если ты собиралась меня убить?
Лайвит вздохнула, запрокинув голову.
– Ты забыл, я тебя не нанимала. У меня не было выбора, в дело уже вмешался прославленный Следопыт.
– Стало быть, Грейс действительно убила курьера.
Покачивая бедрами, Лайвит на шажок приблизилась к столу.
– Да. Он, должно быть, видел ее во Франции, при дворе. Ничего другого ей в голову не пришло.
Женщина обошла вокруг стола и снова оказалась рядом с Криспином. Она легко коснулась тыльной стороны его ладони, прочертила пальцами дорожку до запястья.
Криспин отдернул руку. Нахмурившись, Лайвит отошла, глядя на Криспина сверху вниз.
– А сделав это, она не знала, что делать дальше, и меня рядом не оказалось, чтобы помочь. Она пришла в замешательство, как у нее это бывает. Вот так эта дурочка и прибежала к тебе. Необдуманный поступок. Она была не в состоянии думать.
– Если бы на месте Грейс была ты, никто ничего никогда и не узнал бы.
– Да. И король был бы уже мертв, а я – на пятьдесят фунтов богаче. И разумеется, – она улыбнулась, – ты был бы жив.
– Но я не умер.
Она улыбнулась, обнажив зуб со щербинкой.
– Пока нет. Но умрешь. Я дважды попадала тебе в плечо. И дважды я не хотела тебя убивать. Если бы хотела, ты уже давно был бы на том свете.
– Почему же ты этого не сделала?
Лайвит улыбнулась:
– Не хотела. Но ты путался у меня под ногами здесь, во дворце, и меня это крайне тревожило. Яподстрелила тебя, чтобы вывести из строя. И чтобы поиграть с тобой. – Она облизала губы. – Немного беспомощный мужчина… почему бы не поразвлечься, а? И насколько мне помнится, ты ничуть не возражал.
Криспин отвернулся, чтобы не видеть ее похотливой усмешки.
– А покушение на короля в саду? Промазала нарочно, да?
Улыбка Лайвит потухла.
– Проклятый слуга. Он меня увидел и предупредил короля. Тогда я его ранила – впредь не станет соваться куда не надо. Не так-то легко было забраться на стену.
– Как же на тебя не подумали?
– Я уже сказала: никто не обращает особого внимания на женскую прислугу. А лук у меня достаточно маленький, чтобы спрятать под плащом.
– Невероятно, что женщина вообще умеет стрелять из лука. Хотя ты ведь говорила, что ваш отец был лучник…
– И, заметь, чертовски хороший. Но у него не было сыновей, и пришлось ему учить девчонок. Но мы хорошо усвоили его уроки.
Криспин пристально на нее посмотрел.
– У тебя настоящий саутворкский акцент. Значит, вы все же англичанки? – Она кивнула. – И вот так вы зарабатывали на жизнь? Притворяясь кухонными работницами, чтобы убивать за деньги? Если бы я не испытывал к вам такого отвращения, то, пожалуй, восхитился бы вашей смелостью. А так я считаю это прискорбной растратой таланта.
– Твое мнение меня не интересует. Я добываю золото. И это совсем не плохо. Да я больше тебя зарабатываю, это уж точно. – Она рассмеялась. – Я даже подумывала полностью расплатиться с тобой. Но не вижу, какой в этом теперь прок.
– Потом это представление в «Кабаньем клыке». Одежда, разбросанная по кладовке. Ранение стрелой. Все подстроено?
– Я не хотела, чтобы у тебя возникли какие-то подозрения. Выстрелила в меня Грейс. Я ей приказала. Боюсь, это окончательно повредило остатки ее мозгов. Но нам требовалось оттуда выбраться. Нам просто повезло, что ты отвел нас именно туда, куда нам было нужно – во дворец.
– А что насчет Майлза Алейна?
– Этого павлина? Он больше говорит, чем делает. У него было только одно задание, так он даже его не выполнил. Нет! Едва все не провалил из-за неосторожности с этими французами. И Грейс не виновата, что не знала, как поступить. Она строго держится плана, когда я рядом и направляю ее. – Лайвит покачала головой, словно тревожась всего лишь о подгоревшем тосте. – Впервые я увидела Майлза Алейна при французском дворе. Как он там красовался! Мой наниматель хорошо его знал и посчитал, что забавно будет воспользоваться иностранными стрелами для выполнения одной работы, за которую я взялась несколько лет назад.
– Ты имеешь в виду тех французских дворян?
Лайвит захохотала и хлопнула себя по бокам.
– Ну ты и штучка! Откуда ты об этом узнал?
– Вот так и получилось, что у тебя осталось несколько хороших английских стрел, которые ты и взяла в Англию?
– Да. Мой хозяин, похоже, кое-что знал об этих стрелах. Ему показалось занятным ими воспользоваться. Ты не знаешь почему? Все остальное ты знаешь.
– Знаю. Потому что Майлз украл их у герцога Ланкастера и на них стояли его метки.
Лайвит со смехом прикрыла рот рукой.
– Какая славная задумка. Кое-кто непременно хочет подгадить как можно больше.
– И не говори. Насчет этого «кое-кого». Кто же твой наниматель?
Лайвит приложила палец к поджатым губам.
– О нет. Я не должна говорить. Особенно таким, как ты.
– Ты знаешь, что в покушениях обвинили меня.
– Да. Это как раз смешнее всего.
Криспин скривился.
– Странно, я ничего смешного в этом не нахожу.
Женщина опустила поднятые в напряжении плечи и придвинулась к Криспину, покачивая бедрами.
– Ну хватит, Криспин. Давай забудем о наших разногласиях. Давай вернемся к началу. Кто узнает? Я не стану убивать бедолагу короля и исчезну, если ты этого хочешь, и ты сможешь заняться своими делами как ни в чем не бывало, и никто больше не пострадает.
– Я больше никогда не замараю о тебя рук.
Лайвит остановилась. Ее лицо помрачнело, глаза сузились.
– Очень хорошо, – проскрежетала она. – Пусть будет по-твоему.
Криспин ждал ее действий, но не ожидал удара кулаком. Лайвит с силой ткнула его в плечо, замолотила по ране. У Криспина перехватило дыхание от нестерпимой, пронзительной боли. Он протестующе вскрикнул, застыл и упал навзничь на пол.
Лайвит рывком перевернула стол, выхватила из тайника под столешницей небольшой лук и вложила в него стрелу. Затем села верхом на Криспина, натянула тетиву и стала прицеливаться, метя ему точно между глаз.
Криспин лежал на спине и смотрел, как прицеливается Лайвит. Думать было некогда. Он резко схватил ее ногами за талию. Стрела вылетела, задев самый верх его лба. Криспин рывком опустил ноги, опрокидывая Лайвит назад.
Тут же отпустил ее и перекатился на бок. Ему удалось подняться на колени, но в этот момент его ударили луком по голове. Искры из глаз, вспышка света и мрак. Голова раскалывалась от боли. Криспин упал, понимая, что если сдастся, то погибнет.
