Текст книги "Затаившаяся змея"
Автор книги: Джери Уэстерсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Джери Уэстерсон
Затаившаяся змея
Посвящается Крэгу и Грэму
Признательность автора
И снова первая благодарность моему неизменно терпеливому мужу Крэгу, моему чудесному сыну Грэму и моему Порочному кругу в составе Аны Брэзил, Бобби Госнелл и Лоры Джеймс. Также я выражаю благодарность моему агенту Джошуа Билмесу за то, что он продолжает меня поддерживать, и особую признательность – Джулии Спенсер-Флеминг и ее мужу Россу за их добрые слова и замечательную помощь! Особая признательность и Кевину Куперу и Карлу Витоло из «Инланд колор графикс». Они снова помогли мне своей поддержкой и сделали прекрасные рекламные материалы. Также благодарю Дианн Купер, генератора идей в «ИКГ». (Спасибо, друзья! С меня опять текила.) Пэж Виньола предложила помощь с латинским языком, а многие другие помогали мне с историческими аспектами и отвечали на бесчисленные вопросы о Средневековье. Я познакомилась с библиотекарями и продавцами книжных магазинов, которые любезно оказывали мне всяческую помощь. Я благодарю всех вас, где бы вы ни были. И последнее, но не менее важное: спасибо Кейт Кала из «Сент-Мартин-пресс» за великолепную редактуру и советы. Так держать!
Глава 1
Лондон, 1384 год
Прелестная, словно пастушка с растрепанными ветром волосами. Красивая, но немножко как будто не в себе. Это угадывалось по тому, как она поглаживала потрескавшимися пальцами правую руку, и по тому, с какой старательностью выговаривала каждое слово. Она поднимала подбородок и приоткрывала рот, даже когда молчала. Криспин подался вперед – девушка расплывалась перед глазами, но он постарался сосредоточиться.
– Еще раз расскажите о мертвеце, – попросил он. – Не спеша.
Она потерла руки, покорно, торопливо, как будто ее могли за это наказать.
Криспин понаблюдал за этими беспокойными руками и закрыл глаза. Голова трещала, как яичная скорлупа, а в глаза при малейшем звуке словно вонзались острые иглы. Криспин глянул на кувшин с вином на полке. Опохмелиться, что ли?
Девушка сидела на табуретке в его обиталище – маленькой комнатке над мастерской жестянщика на вонючей улице в Шамблзе с его мясными рынками и скотобойнями. Один из сломанных ставней хлопал на резком ветру, из-за которого очаг в комнате еще больше дымил. Стол, стул, еще одна табуретка, узкая кровать, сундук. Все хозяйское. Самому Криспину принадлежала только его одежда, да и та производила жалкое впечатление.
– В комнате у меня мертвый человек, – сказала девушка с сильным саутворкским акцентом.
Она чересчур старательно выговаривала слова, поэтому были видны зубы. Один нижний зуб был обломан и потемнел.
– Лайвит там не было. Я не могла спросить у нее. Она всегда все объясняет, но ее не было.
Криспин провел ладонью по лицу – голова болела слишком сильно. Он медленно опустился на табуретку.
– Кто такая Лайвит?
– Сестра моя. Она за мной присматривает. Когда я чего не понимаю, она всегда объясняет.
– Ясно, – отозвался Криспин, почти ничего не понимая.
Может, все же стоит выпить вина? Он направился к буфету, наполнил кубок, но не для себя, и подал его девушке. Она уставилась на вино, а потом подняла глаза на собеседника.
– Пейте, – подбодрил он. – Судя по вашему виду, оно вам не помешает.
Девушка дрожащими пальцами поднесла кубок к губам, выплеснув часть вина на выцветшее голубое платье и фартук. Выдавила улыбку, которая получилась жалкой из-за винных усиков.
Криспин присел на сундук и положил руки на колени, надеясь, что комната перестанет качаться.
– Почему вы пришли ко мне?
Она робко улыбнулась:
– Но вы же Следопыт. Я слыхала про вас от людей. Вы находите вещи. Говорят, когда-то вы были рыцарем и все такое.
Нахмурившись, он махнул рукой, но и это движение отозвалось болью в голове.
– Пустое. Дело прошлое. Сейчас меня интересует ваше затруднение. У вас неприятность, и я рад вам помочь. Но… я беру деньги за свои услуги.
– Я не могла разыскать Лайвит, поэтому пошла к вам. Не к шерифам. Я их боюсь. А я слыхала, что вы такой же умный, как она. Как Лайвит. Вы сумели разыскать разные вещи.
– Да, это правда. Но я делаю это за деньги. Вы понимаете?
– Лайвит не дает мне деньги.
Ничего удивительного.
– Где сейчас мертвец?
– В нашей комнате. В гостинице «Голова короля». Мы помогаем там на кухне. А из него торчит стрела, понимаете?
Стрела? Криспин выпрямился.
– Я его еще не видел. А вы его знаете?
– Нет. Никогда раньше не видала. Но сейчас он мертвый.
– Не бойтесь. Я постараюсь найти того, кто его убил.
Она наклонила голову и моргнула.
– Но я уже знаю, кто его убил.
У Криспина вырвался возглас удивления, но задать встречный вопрос он не успел: дверь распахнулась настежь. Криспин вскочил и заслонил девушку от незваного гостя.
В комнату влетел рыжеволосый паренек. Он захлопнул дверь, задвинул засов и, тяжело дыша, привалился к ней. Сквозь спутанные рыжие кудри, упавшие на лицо, он смотрел на Криспина, и множество веснушек ярче обычного обозначилось на бледной, словно фарфоровой, коже.
– Джек! – Криспин обхватил ладонями трещавшую голову. – Бога ради, что ты делаешь?
– Хозяин, – произнес паренек, метнул взгляд на девушку, выглядывавшую из-за спины Криспина, потом снова уставился на Криспина. – Ничего. Ничего особенного.
Криспин наградил своего подопечного сердитым взглядом. Джек Такер доставлял больше хлопот, чем имел на то право любой слуга. Вне всякого сомнения, больше любого из служивших у него прежде. Негодный слуга этот Такер. Редко оказывается рядом, когда нужен, почти всегда вызывает досаду – и лишний рот. Не хотел он иметь слугу! Больше не хотел. Особенно учитывая, что прислуги ему не полагалось.
Ах, если бы только семь лет назад Криспин не примкнул к изменникам. Если бы его не схватила королевская стража. Если бы его не лишили рыцарского звания и земель. Если бы… если бы. Тогда он не жил бы на вонючей улице в Шамблзе над мастерской жестянщика со слугой-воришкой и не принимал бы клиентку-дурочку.
– Боги тоже любят пошутить, – горько посетовал он.
Джек не сводил глаз с винного кувшина. Криспин уже готов был выбранить парня за несвоевременное появление, но тут дверь жестянщика внизу содрогнулась под градом глухих ударов. Криспин пересек комнату и распахнул ставни оконца, выходившего на улицу. В нос ударила вонь скотобоен и сжигаемой требухи. К соседнему дому, где жил торговец домашней птицей, спешил мальчик, тащивший в плетеной клетке кур; за ним шел мужчина, который нес убитых кроликов. Он шлепал по грязи, и длинные уши кроликов чиркали по земле при каждом его шаге.
Перегнувшись через подоконник, Криспин выглянул в окно. У входа в мастерскую жестянщика, как раз под ним, стояли двое мужчин и колотили в дверь кулаками.
Криспин повернулся.
– Джек, Бога ради, что ты натворил?
Тот пожал плечами, все еще глядя на девушку.
– Прошу меня простить, сэр, что помешал.
– Почему эти люди за тобой гонятся?
– Да вышло небольшое разногласие по поводу собственности – так можно сказать.
– Ты что-то у них украл.
Джек поднял брови.
– Вот интересно, как что – так сразу «украл»! – Он подбоченился. – Я попал в небольшую переделку, а вы думаете, что я взял и срезал кошелек.
– А что, не так?
– А при чем тут это?
Под окном Криспина ворчали дожидавшиеся мужчины, и Криспин снова выглянул, чтобы рассмотреть их. Хозяин Криспина, Мартин Кемп, приоткрыл дверь. Робкий жестянщик вежливо поинтересовался, в чем дело. Мужчины ответили. Слов Криспин не разбирал, но по мере обмена репликами голоса становились все громче. Присоединившийся к ним пронзительный голос мог принадлежать только жене Мартина – Алисе. Криспин поморщился, когда этот звук пробился сквозь деревянные перекрытия. Ее появление лишь ухудшило дело, и, несмотря на протесты Мартина, мужчины наконец протиснулись в дом. И все, по-прежнему споря, загрохотали по лестнице, поднимаясь в комнату Криспина.
Джек метнулся к другому окну, выходившему на задний двор.
– Простите, хозяин. Мне пора. Поговорим позже.
Он быстро толкнул ставень и виновато посмотрел на Криспина. Выбравшись из окна, Джек спрыгнул на крышу соседнего дома и засеменил по черепице, перелезая с крыши на крышу.
Криспин закрыл оба окна и сокрушенно улыбнулся девушке, которая то ли не поняла, что происходит, то ли отнеслась к этому с полным безразличием.
Дверь комнаты внезапно содрогнулась под ударами кулаков. Заставив себя успокоиться, Криспин отодвинул засов и распахнул дверь с крайне возмущенным видом.
– Что все это значит?
Компания опешила. Они явно не ожидали увидеть Криспина и услышать его выговор образованного человека. Два незнакомца – один худой, с золотисто-русыми волосами, другой – невысокий и крепкий, с темными кустистыми бровями – стояли на площадке позади, за ними маячили фигуры Мартина Кемпа и его жены.
– Прощения просим, добрый господин, – сказал блондин, коротко поклонившись, – но мы гонимся за вором, и у нас есть все основания полагать, что он прибежал сюда.
Криспин пинком распахнул дверь пошире, чтобы они могли увидеть скудно обставленное помещение.
– По-вашему, похоже, что он здесь?
Они уставились на девушку – вытаращив глаза и разинув рты, – а затем на Криспина.
– Нет, сэр, – произнес мужчина с кустистыми бровями.
Он еще раз окинул комнату беглым взглядом и сдержанно кивнул.
Жена жестянщика Алиса рванулась вперед.
– Он здесь. Могу поклясться.
Мужчина с кустистыми бровями, нахмурившись, посмотрел на Алису, потом на Криспина.
– Сэр, если этот парень здесь, мы требуем, чтобы вы его нам выдали. Он вор, и мы здесь для того, чтобы, он получил по заслугам.
– Чепуха. Вот все мое жилище. Вы полагаете, что он прячется в стенах?
Все как один наклонились, заглядывая под койку – единственное место возможного убежища. Под ней стоял одинокий ночной горшок.
Мужчина с кустистыми бровями разочарованно запыхтел, и все выпрямились.
– Будь моя воля, – начала заводиться Алиса, – он болтался бы на самой высокой виселице.
– Тихо, дорогая, – попытался успокоить ее жестянщик.
От волнения у него тряслась голова, так что подрагивала даже кожаная шапка.
Мужчины вполголоса посовещались, и обладатель кустистых бровей вынес вердикт:
– Не станем вас дольше беспокоить, сэр. Приносим свои извинения. Да хранит вас Бог.
Они поклонились ему и девушке, наградили Алису уничтожающим взглядом и медленно спустились вниз.
Мартин и Алиса остались на лестничной площадке.
Криспин оглянулся на девушку. Клиентов было мало, и появлялись они редко, а плату за комнату он – как всегда – задерживал. Если девушка способна, по ее словам, назвать имя убийцы, это сулит награду от шерифа. Вглядевшись в ее простодушное лицо, Криспин стиснул зубы.
Если вообще есть тело.
Он хотел закрыть дверь, но сделать это ему помешала упершаяся в дверь большая рука Алисы Кемп.
– Этот мальчишка уже третий раз за неделю нарывается на неприятности, – начала она, постепенно переходя на визг, достойный банши [1]1
Банши – персонаж ирландского фольклора, женщина, которая, согласно поверьям, появляется возле дома обреченного на смерть человека и своими стонами и рыданиями оповещает, что час его кончины близок. – Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, примеч. пер.
[Закрыть].
– Шерифа надо было вызывать, шерифа.
– Нет, дорогая, – сказал Мартин.
Худой жестянщик являл собой полную противоположность пухлой Алисе.
Криспин знал, что его хозяин сноровисто и даже изящно орудовал своим молотом, но справиться с женой, похоже, не умел.
– В этом нет нужды. Криспин уладит любую неприятность. Не так ли, Криспин?
В последних словах прозвучала мольба, и Криспин кивнул:
– Да, мистрис Кемп. Я сделаю все от меня зависящее.
– От тебя зависящее! Ха! Да что от тебя зависит? – Она посмотрела на девушку. – И хорошо, чтоб это была клиентка, Криспин Гест, потому что никаких шлюх под своей крышей я не потерплю.
– Мадам! – Он фыркнул и, расправив плечи, свысока посмотрел на нее. – Эта молодая женщина действительно клиентка, – проговорил он сквозь зубы, – но я могу ее лишиться. Если вы хотите вовремя получить плату за жилье…
Он указал рукой на дверь, предлагая Алисе покинуть помещение.
Мартин побледнел и рывком перетащил жену через порог. Криспин захлопнул дверь и задвинул засов. Глубоко вздохнул и прислушался к удалявшимся шагам. Досчитав до десяти, Криспин повернулся к девушке и попытался улыбнуться, но помешала головная боль.
– Прошу прощения, – коротко извинился он. – Это был мой хозяин… и его жена.
Последние слова он процедил сквозь зубы. Потом кивнул в сторону окна.
– А мальчик – Джек Такер. Он настаивает на звании моего слуга, но, боюсь, его настоящее призвание – вор-карманник.
Выражение лица девушки не изменилось. Она лишь подняла свой вздернутый носик. Глаза у нее были серые, но не серо-стальные, как у Криспина, а более светлые, и, несмотря на ровный взгляд, смысла в них было маловато.
Криспин сдался.
– Мы говорим о мертвом человеке, – спокойно сказал он. – И его убийце. Вы сказали, что знаете, кто это.
– Лайвит там не было, – повторила девушка.
– Да, ее там не было. Вы это сказали. – Он застонал и медленно закрыл и открыл глаза. На это уйдет целый день. – Кто-нибудь еще знает, что этот человек находится в вашей комнате?
Она покачала головой.
– Мне нужна ваша помощь.
– Я вам помогаю. Кто его убил?
– Не надо было мне говорить…
– Вы кого-то защищаете?
– Нет, не так это.
Она принялась сосать грязный указательный палец.
– Если вы знаете, кто это сделал, то должны мне сказать.
Лицо ее сморщилось, и по красным щекам потекли слезы. Она вытащила палец изо рта, уронила руку на колени и тихонько проговорила:
– Это я сделала.
Глава 2
Криспин изо всех сил постарался сохранить вежливое, благожелательное выражение лица. Он окинул взглядом хрупкую фигурку девушки, которая была всего на ладонь выше Джека Такера.
– Вы его убили?
– Ага. Я, а кто же еще? Я одна там была.
Она зашмыгала носом.
Криспин сел на стул и подвинулся к девушке, глядя ей в глаза.
– Из этого совсем не обязательно следует, что его убили вы.
– Да нет – я! – Ее взгляд перебегал с предмета на предмет, ни на чем не останавливаясь. – Должно быть, я.
– Он на вас напал?
– Нет.
Губы у нее задрожали, и по щеке скатилась слеза, оставляя за собой грязную дорожку.
– Думаю, нам лучше всего пойти к вам и все там осмотреть. Может, и ваша сестра вернулась.
– Ага! – Она вскочила и стремительно направилась к двери, оттолкнув с дороги Криспина. – Может, она вернулась.
Девушка отодвинула засов и выскочила из комнаты. Криспин посмотрел, как она спускается по ступенькам, накинул плащ, запер дверь и сбежал по лестнице следом за девушкой.
Утро еще не сменилось днем, и тени укрывали узкую улочку. В некоторых лужах отражалось голубое небо, другие все еще оставались серыми. Какой-то мужчина толкал по грязным колеям ручную тележку с вязанкой хвороста, цветисто при этом ругаясь. Собака понюхала было его следы, а потом побежала дальше и подняла ногу у нижней ступеньки крыльца, с которого спустился Криспин.
– Скорее! – Девушка, стоя рядом с лужей, подернутой по краям ледком, приплясывала от нетерпения. – Лайвит, наверно, вернулась; она страшно разозлится на меня.
– За то, что оставила в комнате мертвеца, – пробормотал Криспин. – Кто б сомневался.
Он шел за ней по Шамблзу, по грязным улочкам и темным переулкам, из которых несло плесенью. Облака, как будто бы разошедшиеся, опять сомкнулись, на улице потемнело, зарядил дождь. Криспину знакома была «Голова короля», постоялый двор чуть лучше его любимого пристанища – «Кабаньего клыка» на Гаттер-лейн. Хотя он-то предпочитал «Кабаний клык», ею держали друзья Криспина Гилберт и Элеонора Лэнгтон, умевшие создать там уют. «Голова короля» была погрубее, находилась рядом с доками, и туда заходили бедняги, которым срочно требовалось утопить свою печаль в разбавленном вине или еще более водянистом пиве.
Криспин и девушка двигались на юг. Прохожих в дорогой одежде и в отороченных мехом накидках попадалось все меньше, вместо них навстречу шли непонятные серые личности, хмурившиеся под грубыми капюшонами с оплечьями, сшитыми из кошачьих шкурок. По мере приближения Криспина и его спутницы к Темзе изменился даже вид лошадей. Гладкие верховые лошади в богатом убранстве сменились заморенными клячами, которые с трудом тянули повозки, раздувая тощие бока с торчащими ребрами. А вот крысы здесь были здоровые и лоснящиеся, некоторые размерами не уступали поросенку. Они беспрепятственно охотились, шныряя вдоль домов.
Криспин и девушка миновали узкий переулок, и постоялый двор медленно выступил из сумрака удушающего лондонского смога и солоноватого тумана, поднимавшегося с Темзы. Это было большое квадратное здание, его темные полукруглые бревна казались морщинами, а нависающая черепичная крыша походила на брови. Мальчик, не старше Джека, подметал перед входом в гостиницу, лениво орудуя облезлой метлой. Девушка с ним не поздоровалась, а он даже не поднял глаз. Она повела Криспина не в дом, а через двор за здание – на конюшню. Воздух здесь был пропитан запахом конского пота, гнилого сена и навоза. На Криспина посмотрела, шевельнув усами, крыса, развернулась и стала взбираться по стене, пока не исчезла под крышей.
Девушка разок обернулась на Криспина, чтобы убедиться, что он все еще идет за ней, спустилась по нескольким ступеням и открыла дверь в подвал.
В коридоре было темно, если не считать чуть более светлого контура двери впереди. Девушка открыла и эту дверь и посторонилась. Криспин вдохнул запах старого дыма и плесени. На каменных стенах виднелись коричневые потеки влаги. Полукруглое оконце под потолком, забранное железное решеткой, пропускало лишь несколько полосок голубоватого света и брызги дождя. Окно располагалось на уровне земли, и видна была только скользкая от дождя мостовая и ноги пешеходов.
Одна свеча и огонь в очаге – если эту кучку камней и палок в центре пола можно было назвать очагом – едва освещали комнату. Дым поднимался к низкому сводчатому потолку, клубился среди балок и тянулся к открытому окошку.
В этой кладовой, заставленной бочками и заваленной пухлыми мешками, едва оставалось место для кровати из охапки соломы, треснувшего ночного горшка, стола, скамьи, двух мисок и двух деревянных ложек на столе.
И для мертвого человека в углу.
Никаких признаков драки или взлома. Все на своих местах, ничего необычного. Мужчина, похоже, упал там, где его застрелили. Он как бы сидел, прислонившись к стене и вытянув перед собой ноги, голова склонилась набок. Деревянное древко стрелы торчало из его груди как раз там, где находится сердце. Прямое попадание. Над упеляндом [2]2
Упелянд – верхняя одежда с широкими длинными рукавами, часто достигавшими земли. – Примеч. авт.
[Закрыть], промокшим от крови, выступало всего шесть дюймов древка с ястребиным оперением. Криспин опустился на колени и приложил пальцы к шее мужчины, но посеревшая кожа и сухие невидящие глаза сказали ему, что пульса он не обнаружит. Если не считать сладковатого запаха крови, мужчина благоухал лавандовой водой.
Криспин взял безжизненную руку и в скудном свете осмотрел ладонь. Ногти чистые и подстриженные. Рядом с мужчиной лежала большая сумка, а в ней – деревянный ящичек.
Это не бандит, решивший поразвлечься. При виде его упелянда, разделенного на четыре поля – голубые и золотистые прямоугольники с геральдическими лилиями, – по спине Криспина поползли мурашки. Этот человек был не просто французом, его платье указывало на принадлежность к французскому двору.
Криспин оглянулся через плечо на девушку.
– Вы открывали сумку?
Она покачала головой. Сыщик вытер выступивший над верхней губой пот.
– Вероятно, курьер. Мертвый курьер.
Ничего хорошего в этом не было. Он услышал, как кто-то ахнул, и обернулся. В открытом дверном проеме вырисовывался женский силуэт.
– Яйца святого Катберта! Что тут происходит? – воскликнула женщина.
Слабоумная девица кинулась к ней в объятия и разразилась громким плачем. На квадратном лице женщины отразился ужас, и она потащила девушку в комнату, стараясь утихомирить ее, дрожащими руками закрывая ей рот.
Покачиваясь, Криспин поднялся.
– Вы – Лайвит?
Женщина прижала голову сестры к груди. Девушка успокоилась и затихла. Губы женщины приоткрылись, но не так, как у ее сестры с замутненным сознанием. Ее блестящие губы были красными, почти как красные пятна у нее на щеках. На угловатом, а не мягком и круглом, как у сестры, лице, обрамленном длинными прядями растрепанных пепельных волос, играли свет и тени. А ее глаза… Криспину понравились ее глаза – орехового оттенка, а не бледно-серые, как у младшей сестры. Даже сквозь явный страх в них светился ум.
– Кто вы, черт вас возьми? Что вы тут делаете?
– Мое имя Криспин Гест. Меня еще называют Следопытом.
Женщина подняла брови: она явно слышала это прозвище.
Криспин оглянулся на тело.
– Его убил не я. Меня привела сюда ваша сестра. Она считает, что это она убила этого человека.
Лайвит уставилась на осевшее в углу тело, древко стрелы блестело в свете падавшего на него луча солнца.
– Слезы Христовы! – прошептала она и, отстранив сестру, со злостью посмотрела ей в лицо. – Дурочка! Ты не могла его убить! Ты же знаешь!
– Но я была здесь одна, Лайвит, тебя же не было…
Девушка захлебнулась плачем и икнула.
– Теперь я здесь. – Прижимая к себе сестру, Лайвит повернулась к Криспину. – Да как она вообще могла застрелить его?
Криспин обвел взглядом комнату. Он не ожидал найти лук.
– Ваша сестра каким-то образом исказила то, что произошло. Но результат случившегося налицо. И это не шутки.
Лайвит посадила девушку на скамью и вернулась на прежнее место.
– Ее зовут Грейс.
Криспин, покачнувшись, поклонился.
– Прошу прощения. Она не представилась…
– А вы не потрудились спросить.
Спорить он не стал. Вместо этого кивнул и потер набрякшие глаза костяшками пальцев.
– Вы пьяны. Помощник из вас никудышный.
Вздернув подбородок, она подбоченилась. Даже пятно грязи на носу не портило ее внешность, хотя Криспину и не понравились ее резкие слова.
Он расправил оплечье капюшона, надетого поверх плаща.
– Я не пьян, женщина. Вчера вечером я был пьян. А сегодня… я страдаю от печальных последствий вчерашних возлияний.
Она фыркнула.
– Великий Следопыт.
Он устало вздохнул.
– Вы знаете покойника?
Обхватив себя руками, она бегло взглянула на мужчину и покачала головой:
– Никогда его раньше не видела.
– А я, пьяный или нет, знаю, что этот человек – французский курьер. Известно ли вам, какие вас ждут неприятности из-за такого мертвеца в вашей комнате?
– Начинаю понимать.
Она принялась грызть ноготь.
Криспин сунул за пояс большие пальцы рук.
– Ваша сестра призналась, что убила его.
– Но она не убивала! Господи!
– Похоже на то. Но вряд ли удастся убедить в этом шерифа.
Пренебрежительное выражение исчезло с ее лица.
– Тогда что нам делать?
– Я думаю. – Он посмотрел на мертвеца, а затем уставился в окно. – Зачем ему было приходить сюда?
– Он был пьян, – предположила Лайвит.
– Или, возможно, кого-то искал, но ошибся дверью.
Лайвит проследила его взгляд и указала пальцем на окно:
– Его могли застрелить оттуда.
Криспин прикинул угол.
– И все равно это не объясняет, что он здесь делал.
Лайвит подошла к Грейс и, присев на корточки, положила ладони на колени сестры. Резкий голос Лайвит смягчился.
– Ну же, Грейс, ты привела сюда этого благородного господина. Ты должна рассказать нам, что случилось.
Успокоившаяся было в присутствии Лайвит Грейс, ссутулившись, подалась вперед и поднесла к лицу ладони со скрюченными пальцами.
– Я уже ему сказала.
– Нет, милая, – проворковала Лайвит. – Ты ему не сказала. Ты только сделала какое-то нелепое признание. Ты же знаешь, что не могла его убить. Разве это не так?
Грейс вцепилась в свои волосы и растрепала их еще больше.
– Ты меня запутываешь.
– Ладно, тихо, Грейс. Расскажи этому господину, что случилось.
– Да, Грейс. – Криспин постарался улыбнуться. – Просто расскажи мне.
Грейс затравленно озиралась. Наконец ее взгляд остановился на теле.
– Я его убила, вот и все. Я его убила! Хватит меня спрашивать!
Лайвит схватила Грейс за плечи, открыла было рот, но ничего не сказала. Со вздохом разочарования она отпустила сестру и поднялась.
– Она ничего не может сказать. Когда на нее находит, из нее ничего не вытянешь.
Криспин пристально смотрел на девушку. Стиснув ладони, она раскачивалась и всхлипывала. Боже милостивый. Такой человек, как шериф Саймон Уинком, предпочтет сразу повесить их, не задавая вопросов. Впрочем, и рассказывать-то почти нечего. Если бы удалось прежде переговорить с другим шерифом, Джоном Мором… Нет. Он перекладывает всю грязную работу на Уинкома. Обойти его не удастся. Криспин вздохнул и еще раз посмотрел на мертвеца. Опустился рядом с телом на колени и отстегнул кожаные ремни курьерской сумки. В ней лежал резной деревянный ящик, напоминающий реликварий. Криспин вынул его и поставил на стол.
Заперт.
Криспин вернулся к покойнику и пошарил в других сумках и карманах. Обнаружил там золотые и серебряные монеты, сопроводительное письмо на французском языке и ключ. Криспин пробежал письмо глазами: ничего нового, он и так уже догадался, что этот человек, вместе с двумя другими, был курьером французского двора и ему обеспечивался безопасный проезд по Франции и Англии. Конечным пунктом их путешествия был Лондон.
– Что ж, – сказал Криспин, обращаясь к трупу, – ты прибыл.
