Текст книги "Кроме Стоунхенджа"

Автор книги: Джеральд Хокинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Несколько арок сарсенового кольца не слишком пострадали от времени. Высота их вершин над уровнем моря, считая по часовой стрелке от солнечной арки, составляет 107,20 м (отметка 351,7), 107,14 м (отметка 351,5), 107.29 м (отметка 352,0) и 107,26 м (отметка 351,9). Верхняя поверхность этих камней теперь кое-где неровна, а точность стереоизмерений составляет dz7,5 см, так что в пределах ошибки измерения вершины этих камней имеют одинаковую высоту над уровнем моря. Сооружение, несмотря на уклон местности, оказалось совершенно горизонтальным.

Для нас, людей, живущих почти четыре тысячи лет спустя, подобного рода вещи подразумеваются сами собой. Инженеры делают свое дело, а топографы – свое.

Современные методы прошли проверку временем, они просты и прямо ведут к цели. Начиная строить здание, архитектор уже имеет выровненную горизонтальную поверхность. Все стены выкладываются одинаковой высоты, а потому пол следующего этажа автоматически получается тоже горизонтальным. Две вертикали, одна горизонталь – все начинается с заданной плоскости. Углы измеряются с помощью теодолита. Перекрестие нитей, указывающее горизонтальную плоскость, наводится на человека который вертикально держит длинную рейку c разметкой. Если зрительная труба находится, скажем, в 170 см над землей, а рейка показывает ту же высоту, это означает, что основание теодолита и упор рейки находятся на одной высоте над уровнем моря. Основное устройство для установки инструмента – это крохотный пузырек воздуха в капле спирта величиной с мелкую монету.

Как возводили эти арки на уклоне строители Стоунхенджа? Как сделали бы это мы?

В Сэмюэл-Хилле, штат Вашингтон, построена бетонная копия Стоунхенджа III – в память солдат из графства Кликитет, погибших в Первую мировую войну. Инженеры выровняли строительную площадку и установили «камни» одинаковой высоты. Это, конечно, наиболее очевидный выход из положения.

Уэссекские инженеры каменного века могли бы сделать то же – убрать лишнюю землю в юго-западном секторе тридцатиметрового круга, а в северо-западном, наоборот, сделать насыпь. Горизонтальность поверхности можно было бы определить хотя бы с помощью лужиц: если вода из них никуда не стекает, значит, поверхность горизонтальна. Сарсеновые глыбы можно было бы подогнать друг к другу по длине, уложив их рядом. После чего достаточно поставить их вертикально, и поперечная глыба ляжет горизонтально в соответствии с принципом «две вертикали – одна горизонталь». Однако строители Стоунхенджа избрали не этот способ.

Есть еще метод «проб и ошибок». Прикинь на глазок, проверь размеры: если камень длинен, укороти его, а если короток, ищи другой.

Без всякого сомнения, в процессе установки камней приходилось что-то подгонять в последнюю минуту, и порой в воздух древней Британии взлетали осколки голубых камней, но строители Стоунхенджа избрали и не этот метод. Судя по всему, эти инженеры, дети каменного века, все тщательно обдумывали и планировали заранее. Каждый камень выбирался, обрабатывался и подгонялся с учетом микрорельефа. Это представляло далеко не простую задачу. Камни были довольно разной длины. Трилит восхода Луны уходит в мел на глубину 2,1 м, а парный ему трилит захода Луны вкопан в землю всего на 0,3 м. Камни сарсенового кольца тоже заметно разнятся по длине и подгонялись по высоте тем же способом. Неведомо как строители Стоунхенджа определяли заранее, какой глубины должна быть каждая данная яма (причем, как показывают съемки, определяли с большой точностью), чтобы выровнять всю эту разнокалиберную компанию.

Современный строитель для разрешения подобной проблемы вооружился бы рулетками, отвесами, уровнями, нивелирами и еще десятком всяких приспособлений. Он потребовал бы планов – четких и ясных, с подробными указаниями высот и всего прочего, а также отдельных чертежей для каждого камня и для каждой ямы.

Строители Стоунхенджа, воздвигая свой храм-обсерваторию, обходились без подобной роскоши.

Но, может быть, уже тогда, на рубеже каменного и бронзового веков имелись какие-то эквиваленты всего этого оборудования? Начнем с рулетки. Профессор Том обнаружил данные, свидетельствующие о том, что в подобных постройках употреблялась стандартная мера длины. «Мегалитический ярд» постоянно обнаруживается в каменных кольцах Англии Шотландии и Уэльса. Быть может, существовала стандартная мерная линейка из крепкого английского дуба или шотландской ели, и возможно на ней были нанесены деления для более точных измерений – «мегалитические дюймы». Далее – отвес. Вполне вероятно, что отвесом они пользовались. Он применялся в Египте еще до эпохи Стоунхенджа, а слово способно путешествовать по свету не хуже фаянсовых бус. Далее – теодолит. Перед тем, как вычислить необходимую высоту камня в сумме с глубиной ямы, нужно было определить уклон местности. Кроме того при установке перекладин требовалось проверить их горизонтальность. Использовать для подобной проверки линию горизонта было нельзя, т. к. как Стоунхендж стоит на волнистой равнине. Следовательно, и в том, и в другом случаях требовалось какое-то приспособление. И наконец, уровень – старинное средство для определения горизонтальной поверхности. Когда жидкость неподвижна, ее поверхность абсолютно горизонтальна. Быть может, строители Стоунхенджа пользовалось каким-нибудь эквивалентом спиртового уровня, например поперек тридцатиметрового круг мог быть протянут деревянный желоб, уложено выдолбленное бревно наполненное водой.

Находчивость и изобретательность нередко подсказывают выход из положения, когда дорогостоящие инструменты терпят неудачу. А постройка Стоунхенджа. несомненно, требовала самого тщательного планирования и решения самых разных задач. Если бы машина времени вдруг перенесла нас туда, хитроумные приспособления, применявшиеся при возведении этого уникального памятника, возможно, поразили бы нас куда больше волшебных устройств Мерлина. Инструменты из камня, дерева, кости и нитей – изобретения, рожденные необходимостью. Hо нам осталось лишь загадочное сооружение, «словно висящее в воздухе».

Мы летали на самолете, отыскивая дополнительные данные. Аллея почти неразличимая с земли, была четко видна с высоты. Сглаженные рвы по ее сторонам, глубиной немногим более 30 см, были зафиксировано фотограмметрическим прибором. Сэр Норман Локьер и Ф. Пенроуз проследили Аллею в 1901 г. на 800 м, отмечая колышками самые глубокие места мелкой канавы. Летом высокая трава прячет все следы; чтобы найти скрытую тропу, детективам приходится считать репейники. Однако сыщик, рыскающий по земле, может и напутать. Уильям Стьюкли (174‹ будто бы обнаружил ответвление Аллеи, ведущее в Эйвбери, однако никакого ответвления на самом деле не существует, а просто в 550 м с Стоунхенджа дорога под прямым углом поворачивает в сторону Эймсбери. В том месте, где Аллея предположительно подходила к Эйвону, все ее следы теряются среди современных домов и улиц.

Съемка с воздуха подтвердила предположения о ширине этой дороги и о ее астрономически обоснованном направлении. На фотографиях Аллею перед Пяточным камнем пересекают расположенные в один ряд три темных пятна. Если трава где-то оказывается более сочной и темной, чем вокруг, это значит, что там под дерном скрыты какие-то особенности. В данном случае это были три лунки А, раскопанные в 20-х годах (см. рис. 51). В настоящее время они незаметны, если смотреть на них с земли, но уровень поверхности тут выше, чем был, пока их еще не выкопали. Съемки с воздуха точно зафиксировали положение этих лунок. Электронная вычислительная машина подтвердила их лунную ориентацию: A1 отмечает крайнюю точку зимнего лунного восхода в 19-летнем цикле. Остальные лунки отмечают восход Луны в предшествующие годы.

Согласно плану, восточная часть кольцевого рва почти на метр глубже западной. Вся глубина рва на северо-востоке укладывается между высотами 101,8 м (горизонталь 334) и 100,3 м (горизонталь 329), т. е. она несколько меньше 1,8 м, однако в западном секторе глубина эта не превышает 0,3 м. Такая разница возникла из-за археологических раскопок и вторичного заполнения.

Высота внешнего вала определяется в 15 см, внутреннего в 35–40 см. Глубина рва Аллеи от вершины ее вала до дна меньше 0,3 м.

В восточной части круга между лунками Обри № 13 и № 14 мы обнаружили пятно сочной травы. Это было место лунки, раскопанной в 20-х годах, отнесенной к Стоунхенджу I или к Стоунхенджу II и помеченной И. (Другие раскопанные и вновь засыпанные лунки – G, F, В и С – не видны, потому что за 45 лет травяной покров на них без конца вытаптывался и утратил темный оттенок. Лунка же H вновь раскапывалась в 50-х годах и осталась еще совсем свежей.)

Электронная вычислительная машина подтвердила связь лунки с солнечной ориентацией. При взгляде от № 93 направление на лунку H отмечало точку солнечного восхода в самый короткий день года, но, правда, с ошибкой – с одной из наиболее значительных ошибок во всей системе Стоунхенджа. Археологи пока так и не решили, была ли эта яма выкопана людьми или она представляет собой естественное углубление, оставшееся на месте, где когда-то росло дерево, и размытое затем дождями, или же просто размоину в мелу. Как бы там ни было, нам остается ждать вывода специалистов. Астрономические свидетельства скорее указывают на ее искусственное происхождение. Эта лунка хорошо укладывается в систему Солнце – Луна. Она была заменена арками солнечного восхода № 6 – № 7 и № 51 – № 52, ошибка в положении которых гораздо меньше (+0,79°). Я твердо уверен, что при раскопках западной части окружности будет обнаружена симметрично расположенная лунка между № 93 и № 94 . Я рассчитываю также найти следы вех за пределами Стоунхенджа, ближе к линии горизонта, для которых увеличение расстояния обеспечило бы более точное визирование. В связи с этим следует упомянуть, что при расширении автостоянки в 1967 г. были обнаружены три большие ямы. Сперва их сочли «древесными ямами». Однако на дне их было найдено большое кольцо из коры диаметром 75 см; это заставляет предположить, что там стояли большие обпиленные столбы. Столбы эти, как доказывается в брошюре, опубликованной Ч. А. Ньюэмом в 1972 г., находились точно на одной линии с крайней северной точкой восхода Луны, если смотреть от опорных камней.

Имелся ли у Пяточного камня двойник на линии, проходящей через большой трилит и лунку Обри № 28? Для Стоунхенджа III он не требовался – направление на точку захода Солнца в день зимнего солнцестояния определялось двойными арками № 15 – № 16 и № 55 – № 56, однако он оказался бы полезным для Стоунхенджа I, когда арки еще не были воздвигнуты. Стьюкли показал такой камень на своем плане (1740), а У. А. Джадд утверждает, что обнаружил его в конце XIX в. – «погребенный в земле, на глубине около фута».

Мы тщательно искали хоть какие-нибудь признаки – более темную траву, бугорок, пятнышко на инфракрасной пленке. Но не нашли ничего, что могло бы с несомненностью относиться к двойнику Пяточного камня. На фотографиях есть подозрительные места – темные кольца, пятна, но они слишком неопределенны. Южный Пяточный камень, если он существует, должен подождать раскопок.

Растительность – не слишком надежный опознавательный знак. Кольца, найденные на аэрофотоснимках 1944 г., при съемке 20 лет спустя обнаружены не были. Это были «круги фей» – временные особенности, не имеющие никакого отношения к тому, что погребено под землей.[20]20
  В нашей стране такие круги, обязанные своим возникновением разрастанию грибов, называют «ведьмины кольца». – Прим. ред.


[Закрыть] Круги фей встречаются на английских лугах довольно часто, и их очертания обладают обманчивым сходством с круглыми могильниками. Гриб Marasmus oreades разрастается в радиальном направлении; большие его колонии образуются за сто с небольшим лет. Такие колонии возникают то там, то тут и никак не зависят от изменений в глубине почвы.

Малозаметные параллельные метки ведут в Стоунхендж со стороны дороги в Бат и проходят возле западного края сарсенового кольца. Короткий отрезок линии этих меток был включен в окончательный план – он помечен словом «ров» и пересекает горизонталь 333, расположенную на высоте 101,5 м над уровнем моря, неподалеку от Эшафота. Из истории известно, что здесь проходила большая дорога, изображения которой сохранились на нескольких старинных гравюрах. Ничего доисторического в ней нет.

К востоку от этой дороги на линии между № 94 и Эшафотом было обнаружено кое-что любопытное – отрезок кольца, которое явно не было грибной колонией. Почва там осела, и потемнение, несомненно, объяснялось причинами, скрытыми под землей.

Но какими? Анализ аэрофотоснимков дать ответ на этот вопрос не мог.

Стереоприбор зафиксировал объект, напоминающий отрезок кольцевого рва. Отрезок этот обозначен на плане словом «вдавленность», а его вероятный центр помечен крестиком; сам ров похож на ритуальные кольца, прокопанные вокруг Пяточного камня и насыпей опорных камней. Может быть, это внешний край колоколовидного могильника? Вряд ли, поскольку все известные человеческие останки в Стоунхендже были без особых церемоний закопаны в соединенных ямах из-под столбов. Или это неполное кольцо играло какую-то астрономическую роль? Однако его центр никак не включается в уже установленную систему Солнце – Луна.

Глаз взлетевшего Дедала неспособен заглянуть глубже. Для решения этой и других подземных загадок нужна археологическая лопата или более тонкие методы исследования того, что скрыто под поверхностью почвы.

Воздушная разведка («боевой вылет», как выразился бывший военный летчик) завершилась. Все намеченные цели достигнуты. Удалось устранить неясности предыдущих измерений, определить точные уклоны поверхности, измерить высоту камней над уровнем моря. Было заново установлено местоположение ям. которые исследовались археологами полвека назад, глубина рвов измерена с помощью стереофотографий. Обнаружен и нанесен на план новый объект, – возможно, засыпанный кольцевой ров. Новые измерения, уменьшившие ошибки в ориентации, помогут ответить на некоторые критические высказывания, появлявшиеся в печати и ставившие под сомнение аккуратность и точность человека каменного века.

Я изложил полученные результаты в статье для научного журнала, и наступил тот тихий период, который неизбежен в любых исследованиях, – промежуток между открытием и выходом в свет печатного слова. Я отправил копии плана своим коллегам и вернулся к другим моим занятиям – продолжал исследовать мелкие лунные кратеры в Море Облаков u радиоэхо от метеорных частиц в верхних слоях атмосферы, читал лекции по основам астрономии двумстам студентам в Бостонском университете, заседал в комитетах, занимался административными делами факультета и обсерватории.

Исследователи присылали планы других археологических памятников с просьбой «пропустить их через машину». В астроархеологическую программу были включены ацтекский храм, неолитическая стоянка, арка на острове в южной части Тихого океана и загадочные остатки стен и фундаментов в Мистери-Хилле, штат Нью-Гэмпшир.

Я получил письмо от представителя управления Долиной Теннесси. Там планировалось создание зоны отдыха. После постройки плотины в новое озеро будет вдаваться узкий полуостров с круглым холмом на конце. Так не могу ли я разработать план своего рода Стоунхенджа для этой местности? Чтобы туристы приходили туда на рассвете любоваться солнечным восходом и наблюдали бы там восход Луны, созерцая ничем не заслоненный горизонт. Эта задача меня заинтересовала. В Стоунхендже, расположенном на 51,2° с. ш., запечатленные в камнях важнейшие солнечные и лунные направления составили правильный прямоугольник. При перемещении на север или на юг этот прямоугольник начал бы искажаться, превращаясь в скошенный параллелограмм. Насколько я мог судить, только еще на одной широте возникала возможность соорудить более или менее правильную фигуру, а именно на широте 30°, той самой, где находилось новое водохранилище.

Я рассчитал форму постройки и получил аккуратный шестиугольник, похожий на ячейку сот. Мой план требовал установки шести каменных монолитов на круглой расчищенной площадке. Общая форма должна была представлять собой правильный конус с вершиной в центре сооружения, чтобы обеспечить сток дождевой воды. По периметру располагались 56 лунок Обри, но не выкопанные и вновь засыпанные ямы, а бронзовые пластинки с датами затмений и смещений лунной орбиты, как и в Стоунхендже.[21]21
  Я не знаю, был ли Гексахендж достроен. Массивные трилиты в центре представляли собой довольно крепкий инженерный орешек. Я знаю только, что строительство его достигло стадии расчистки и выравнивания площадки – с помощью бульдозеров, а не костяных скребков и корзин – и что из финансовых соображений было решено взамен естественных монолитов поставить бетонные.


[Закрыть]

В этот тихий промежуток я ожидал возможности ответить критикам. Меня радовало появление новых идей, выдвижение контргипотез. Вопросы были острыми и били в цель, научный спор временами становился таким горячим, словно на его огне проверялось золото. Астрономическая модель давала такие ответы, которые иногда приводили к новым открытиям. Всякая теория обладает динамичностью и жизненной силой – она расцветает от попыток ее уничтожить.

5
Критики

– Черт побери, Хокинс, должны существовать и другие! Стоунхендж не может быть единственным и неповторимым. Так, чтобы им все исчерпывалось. Если у него есть научная основа, это ваша астро… ну, вы сами знаете… то она неминуемо должна отразиться в культуре где-нибудь еще! – заявил знаток доисторического периода, специализировавшийся по неолитической Европе.

Он заявил это безапелляционным тоном за рюмкой хереса в отделанной темными панелями преподавательской. И, разумеется, он был прав.

Доисторическая эпоха – как, впрочем, и историческая – не знает ни одного случая изолированного рывка, внезапного взлета гения. Такой рывок всегда либо представляет собой кульминацию долгих предварительных усилий и проб, либо приводит к тем или иным последствиям – немедленно или позднее. Стоунхендж как культовый храм прекрасно укладывался в сложившиеся представления о европейских мегалитических кругах, хотя он был, так сказать, кафедральным собором среди приходских церквей – единственным, в котором имелись трилиты и кольцо арок. Неизвестно было только, какому культу он был посвящен и какие в нем совершались обряды.

Ответить исчерпывающим образом я тогда не мог (собственно, такой ответ лег в основу одной из следующих глав этой книги) и ограничился лишь ссылкой на Каллениш, называемый «Шотландским Стоунхенджем». Это кольцо камней внутри неправильного креста на Льюисе, самом северном из Внешних Гебридских островов, показывает направления на крайние точки солнечных и лунных восходов и заходов, а его числовая символика связана с астрономией. Каллениш расположен лишь чуть южнее одной из астрономически очень важных широт – северного полярного круга Луны: в самой нижней точке своего цикла, длящегося 18,01 года, Луна буквально катится там по южному горизонту, точно так же, как Солнце в декабре у обычного полярного круга, то есть на широте 66,5°. Я рассчитал все это, пользуясь картами и планами, и опубликовал полученные результаты. Однако направления были не такими четкими, как в Стоунхендже, и сам по себе Каллениш не мог послужить ответом на многочисленные критические замечания об отсутствии следов науки Стоунхенджа где-либо еще в этой культурной линзе.

Да и вообще конкретно говорить на этой стадии о «науке» было еще невозможно. Ивонна Шварц писала: «Этим ранним британцам можно с равным успехом приписать не научное, а магическое толкование наблюдаемых явлений».[22]22
  Science, № 148, 444 (1965).


[Закрыть]

О моей теории высказывались с полной беспощадностью: «тенденциозная, безапелляционная, кое-как слепленная и неубедительная», «чрезмерная убежденность», «литературная позолота», «пустые бредни».

Одна лондонская газета объявила с некоторым смакованием: «Стоунхендж… того и гляди станет грозовым центром одного из самых интригующих научных споров последнего времени… Критический обстрел уже начался». Безусловно, до признания моей теории было еще очень далеко.

Как ученый я приветствую споры и возражения – именно так протекает принятие всякой новой идеи, ее дальнейшее развитие, – но как любой нормальный человек я очень чувствителен к предубежденности. Когда в дискуссию привносится ожесточенность, в ней уже нет места логике. К счастью, значительная часть критики носила конструктивный характер.

Перед тем как опубликовать свои выводы, я, подобно «адвокату дьявола», сам критически оценил свою работу. Самопроверка – процесс для исследователя совершенно необходимый. Будучи уроженцем Британских островов, я, естественно, прежде всего подумал: «Нет, это было невозможно, погодные условия не позволили бы». Мне было очень приятно убедиться, что адвокат дьявола ошибся: в 2000 г. до и. э. английский климат был гораздо лучше нынешнего. Не нравилась мне и величина ошибок: было очень трудно понять смещение на целых два градуса – ведь речь шла о людях, которые вырубали гнезда и зубья для соединения камней с точностью до нескольких сантиметров. Меня ставил в тупик тот факт, что направления, как правило, устанавливались для дней, предшествовавших поворотам в годовом движении Солнца и Луны. Я предположил, что это объяснялось пропуском того или иного дня наблюдения. На Солнце это должно было сказаться меньше, чем на быстро движущейся Лупе. Удивляло меня и то, что я и мои коллеги-астрономы каким-то образом не заметили существования 56-летнего цикла. Возможно, это объясняется тем, что указанный цикл развертывается не равномерно, а слагается из неравных интервалов в 9 и 10 лет. Но бесспорно в качестве цикла затмений он действительно является циклом, в который регулярно укладывается смена времен года в течение очень долгого периода. (Это скоро заметили метеорологи. Они искали связь между выпадением дождя и затмениями и обнаружили, что классический саросский цикл тут не подходит: каждые 18 лет он неумолимо смещался на 11 дней, и поэтому корреляция с временами года нарушалась очень быстро.)

Иниго Джонс (1573–1652), главный архитектор королей Якова I и Карла I «Кирпич и камень рассыплются в прах, и время уничтoжuт плоды работ лучшего из зодчих, но труды ученого не исчезнут до тех пор, пока пребудут в мире разум и здравый смысл» (из анонимного предисловия к «Стоун Хенгу» Джонса).

Вопрос о Стоунхендже вызывал споры, насмешки и издевательства далеко не впервые. Еще дискуссия между Джонсом, Чарлтоном и Уэббом в XVII в. велась в самых ядовитых тонах. Уолтер Чарлтон заявил: «Фантазия мистера Джонса возымела полную власть над его рассудком, когда он на основании столь скудных свидетельств вынес приговор, будто Древнее сие Сооружение в седую старину было Римским храмом… Он (Джонс. – Дж. X.) вынужден был исказить текст (Витрувия. – Дж. Х.)… Поступок весьма недостойный… возмутительный… Позор и бесчестье…» Джон Уэбб, защищая своего покойного тестя Иниго Джонса «от недозволительных клевет доктора Чарлтона» в «Оправдании восстановленного Стоун-Хенга» обрушивается «на этого доктора», который «марает человека умершего… Его Замыслом, как видите, с самого начала было смешать ваши мысли, придуманными возражениями смутить вас и вызвать сомнения там, где по справедливости им нет места… тщеславный, легкомысленный, пустоголовый…» Что же касается древних датчан, которых Чарлтон провозгласил строителями Стоунхенджа, то, по мнению Уэбба, их искусствами были «Некромантия, Колдовство, Клятвопреступничество, Коварство, Жестокость и Тирания; они предавались Прелюбодеянию, насилию, грабежам, разбою, пиратству и кощунствам, а развлечением им служили убийство, сыноубийство, братоубийство, отцеубийство, матереубийство и цареубийство…»

Уолтер Чарлтон, доктор медицины, придворный врач Карла II «Он был прославлен в своей профессии и весьма искусен в древних языках» (из анонимного предисловия к «Стоун-Хенгу» Джонса)

Одна из причин, мешавших принять мои открытия, заключалась в привычной идее о существовании некой «оси Стоунхенджа» – прямой, относительно которой все особенности разнообразных иных сооружений должны были оказаться симметричными. Еще в 1927 г. А. И. Троттер писал: «Мы можем продолжить эту ось на северо-восток и обнаружить, что она пройдет через Копенгаген или в десяти с половиной милях от городка, в котором я живу… и еще мы можем вести о ней бесконечные споры, пока не напишем столько, что этого хватит на целую библиотеку». Представление об одной-единственной математической прямой рождает идею о том, что данное сооружение указывает на какой-то единственный объект или в крайнем случае на два – или же вовсе ни на какой, если «ось» с учетом произвольно установленных пределов ошибки ни на что не направлена. Но, увы, такой оси вообще не существует.

Принято считать, что средняя линия Аллеи более или менее совпадает с центральной осью Стоунхенджа II и Стоунхенджа III, но совпадение это далеко не точно и совершенно отсутствует для Стоунхенджа I. Пяточный камень находится почти на 2 м восточнее этой линии, а вход в Стоунхендж I – на 2,7 м западнее, из-за чего при сооружении Аллеи пришлось засыпать часть рва. Да и центры разных Стоунхенджей не совпадают один с другим. Центр кольца лунок Обри лежит на несколько шагов в сторону от центра сарсенового кольца. Эти небольшие отклонения были источником значительной путаницы. Например, снимая Пяточный камень через просвет между сарсенами № 1 и № 30, приходится смещать объектив камеры примерно на 30 см к западу от центра сарсенового кольца; только тогда отдаленный Пяточный камень оказывается точно в середине просвета. Один из «осевых» критиков сказал: «Ни одна из упомянутых выше фотографий солнечного восхода (фото 18 и 19 в книге «Разгадка тайны Стоунхенджа». – Дж. Х.) не была снята – да и не могла быть снята – ни по оси, ни из центра сооружения». Совершенно справедливо, но развивать эту идею значит попусту ломать мегалитические копья.

Фред Уиллер охарактеризовал ситуацию следующим образом: «Метод профессора Хокинса заключается в том, чтобы отбросить поиски одной-единственной оси и использовать направления, определяемые различными парами камней и лунок.[23]23
  New Scientist, 31, 4 авг. 1966, 251.


[Закрыть]

Некоторая трудность возникла с вопросом о вероятности (математической). После долгих препирательств стало ясно, что попросту невозможно применить теоретическую статистику для вычисления вероятности случайной ориентации камней на определенные положения Солнца и Луны. Как заметил сэр Фред Хойл, профессор астрономии и экспериментальной философии в Кембриджском университете, это скорее вопрос интуиции, чем математики:

«Некоторые исследователи сомневались, можно ли при таком количестве позиций считать эти направления статистически значимыми. Я недавно заново рассмотрел все направления, которые обнаружил Хокинс. И я считаю, что расположение камней не случайно. Как указывает сам Хокинс, некоторые позиции особенно тесно связаны с геометрическими характеристиками Стоунхенджа, и именно эти позиции отмечают основные направления». Да, собственно, и не было нужды доказывать теорию с помощью статистики, поскольку рассматривалась только одна теория.

Вопрос о вероятности (не математической) в чисто человеческом плане сводился к обоснованности мнений, достоверности, готовности поверить. Как сказал кембриджский профессор Глин Дэниэл, выступая по телевидению: «Нет ничего невозможного в том, чтобы люди, не имевшие письменности, создали такого рода счетно-вычислительную машину, а потому, конечно, Стоунхендж не строился как попало, и, следовательно, эти пятьдесят шесть точек появились по какой-то причине. Та ли это причина, которую выдвигает профессор Хокинс, мы не знаем, но, во всяком случае, случайность тут ни при чем».

Ошибки в направлениях вызвали новую дискуссию. Я опубликовал предварительные данные, полученные с помощью аэрофотосъемки,[24]24
  Vistas in Astronomy 10, N. Y., Pergamon Press, 1968, p. 45–88. См. приложение к настоящей книге (стр. 239–263), где эта статья перепечатана.


[Закрыть] и окончательно уточненные данные.[25]25
  National Geographic Research Report, 1965, Projects, Washington, D. C, 1971.


[Закрыть] Ошибки съемки и измерений были значительно уменьшены. Некоторые авторы считают, что они все еще неприемлемо велики. Но ошибка – это ошибка, она никуда не денется, и ее приходится принять.

Наиболее значительные угловые ошибки обнаруживаются в трилитах, что породило предположение, будто Стоунхендж III был построен менее точно, чем Стоунхендж I. В действительности же расположение позиций, если выразить его в мерах длины, а не в угловых, более точно в Стоунхендже III, чем в Стоунхендже I, благодаря большей компактности этого сооружения.

Сведения, приводимые в специальных статьях, сводятся к сухим цифрам, но за этими цифрами кроются не высказанные прямо предположения. С математической точки зрения выбора не существует – линия должна проходить через центры камней и лунок; но ведь в действительности наблюдатель мог стоять и сбоку. Положение камней могло быть для него лишь исходной вехой, неизменной точкой отсчета, и он, возможно, твердо знал, что ему следует отступить на столько-то шагов вправо или влево. Далее, его вполне могло удовлетворить и такое направление, лишь бы диск светила находился в промежутке между монолитами.

Он построил вокруг трилитов симметричное кольцо, и, поскольку точки захода и восхода не располагаются точно напротив друг друга, он мог примириться с небольшим сдвигом, когда Луна, например, почти касается края просвета.

Наибольшую ошибку дают сарсены № 20 – № 21, если смотреть на них сквозь трилит № 57 – № 58. Эта линия направлена на точку захода Луны в день зимнего солнцестояния при склонении +19°, но отклонение составляет 4,7°, и Луна встает почти точно на линии камней № 21 и № 58. Проверяя этот просвет с помощью данных, снятых с нового плана, я заметил, что линия от Л° 57 – Л° 58 к № 93 совершенно точно укладывается в пределы ошибок съемки. Может быть, трилиты использовались в сочетании с более древними опорными камнями? Может быть, существовала промежуточная стадия наблюдений – до того, как 30 камней были установлены вокруг сарсенового кольца? Интересно, что пары трилитов расположены параллельно длинной стороне прямоугольника, а Пяточный камень «работает» для Солнца, если смотреть на него через просвет № 55 – № 56. А № 93 только-только виден сквозь две арки – № 20 – № 21 и № 57 – № 58. Камень № 93 отмечает северную границу просвета, точную позицию зимней Луны. Можно возразить, что это случайность, объясняющаяся естественными неровностями внутренней поверхности камня трилита, и тем не менее…

Хойл[26]26
  Nature, 211, 454, July, 1966.


[Закрыть] выдвинул относительно ошибок смелую гипотезу – они делались не случайно, а сознательно, с определенной целью. Это должно было бы восстановить доверие к искусству и сноровке строителей Стоунхенджа.

Хойл заметил, что «ошибки» в подавляющем большинстве были односторонними: позиция камня предваряла поворотную точку Солнца или Луны на горизонте. Благодаря этому наблюдатель мог точнее определить дату поворота. Если Солнце вставало над Пяточным камнем 18 июня (для удобства я пользуюсь современным календарем) и возвращалось к нему 24 нюня, то солнцестояние должно было прийтись на 21 июня.