Текст книги "Чувствую себя как дома (ЛП)"
Автор книги: Дженнифер Ван Вик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
Я верну её. Других вариантов для меня нет.
Я знал это после того, как шесть человек захватили мой офис с импровизированной интервенцией. Я знал это, когда ехал ночью к её дому. Но, честно говоря, я знал это, как только ушёл от нее.
– Тогда продолжай.
Он ухмыльнулся, затем встал спиной к столу, облокотившись на него спиной.
– Вот что мы знаем со слов других учеников, тех, кто всё видел до того, как вмешалась миссис Лионс.
– Дана разняла их? – смеётся Кристина и Аманда тоже начинает хихикать.
– О, уверена, ей это понравилось, – соглашается она.
– Думаю, она годами ждала, когда же, наконец, окажется в середине кошачьей перепалки.
– Эй, это не была кошачья перепалка! Это делают девчонки! И… вам должно быть известно, что она тянула меня за ухо! И назвала меня панком! – недоверчиво говорит Аидан.
Кристина гладит его по руке.
– Радуйся, что это всё, что она сделала. Она занимается кроссфитом. И сильная.
– Она тащила меня за волосы! У меня, скорее всего, теперь лысина.
Аманда сдвигает брови и вытягивает шею, чтобы посмотреть на голову сына и я еле сдерживаю смех.
– Из того, что я слышал, вы вели себя как панки, поэтому это слово кажется подходящим.
При звуке моего голоса, голова Кристины поднимается и она смотрит на меня.
– На самом деле, она называет меня панком постоянно. Думаю, это её способ сказать, что она любит меня больше всех, – гордо говорит Аидан с дерзкой ухмылкой, забрав наше внимание.
– Аидан, – резко говорю я, и его улыбка пропадает, когда он ёрзает на кресле, – надо вернуться к тому, почему мы вообще здесь оказались.
– Верно. Мальчики, как я понял, один из вас сделал какой-то комментарий, который не понравился другому. В конце концов, вы воспользовались кулаками. Престон? Аидан? Можете объяснить?
Ооо, это потрясающе. Конечно, его зовут Престон. Я еле сдерживаю смех, который грозит вырваться.
– Нет, – отвечает Аидан.
– Аидан, – тихо говорит Кристина.
Он качает головой, смотря умоляющими глазами, перед тем как бормочет.
– Это того не стоит, Кристина.
– Думаю, стоит. Будь добр, объясни нам, – прошу его я, в этот раз более спокойным и менее злым голосом.
Он наклоняется ко мне, вздыхает и смотрит на Престона, который смотрит на него, сузив глаза. Аидан закатывает глаза.
– Он сказал кое-что плохое. Мне это не понравилось.
– Что ты имеешь в виду? Что плохого он сказал? – спрашивает Аманда, не веря, что её мальчик сделал что-то неправильное.
– Ничего, мам. Ничего, чего бы он уже не знал. Все…
– И что это значит? – вмешивается Бен.
Колено Аидана двигается вверх-вниз, пока он не роняет голову и не рычит. Когда он набирается мужества, чтобы заговорить, то смотрит на меня и этот унылый взгляд разбивает моё сердце.
– Он назвал Хизер шлюхой и сказал, что она, скорее всего, любит его сильнее, потому что его имя Престон. И назвал отца лузером, который не может удержать жену, и Кристина…
Он закрывает глаза и сжимает кулаки. Он встаёт и начинает кружить по комнате.
– Кристина что? – кричу я, не в силах сдержать гнев.
Я слышу, как ворчит Бен, проводя рукой по лицу. Слышу, как резко вдыхает Кристина, но я хочу знать точно, что он сказал о Кристине. Он прав насчёт Хизер. Но это неправильно называть так маму мальчика.
– Что? – спрашиваю я, когда не слышу ответа мальчиков.
Я смотрю на Престона, который качает головой, глядя на Аидана. Я встаю и кладу руки на плечи Аидана, чтобы он посмотрел на меня.
– Что он сказал, сын?
Он сглатывает и смотрит прямо на Престона, когда отвечает.
– Что Кристина просто новая шлюха на замену, и она тоже не будет с нами потому, что не сможет нас любить, так же, как не любила наша мать.
– Престон Мишель! – рычит Бен.
– О, как будто он говорил такое, – ворчит Аманда.
– Ты называешь моего сына лжецом? – спрашивает Кристина, вскакивая с места и приближается к Аманде с невероятной скоростью.
Я двигаюсь и встаю перед ней, чтобы она не сделала чего-то, о чём будет жалеть. По тому, как это выглядит, она готова таскать Аманду за волосы. Знаю, что должен завестись сейчас. Это не значит, что это не так. Злая Кристина – это очень сексуально.
– Он даже не твой сын! – говорит Аманда со страхом в голосе.
Ооу. Зря она это сказала. Бен ёрзает в кресле, чтобы отодвинуться от жены.
– То есть, ты говоришь, что я не могу любить его как родного? – голос Кристины низкий и страшный даже для меня.
Она делает к Аманде шаг.
– Я не говорила этого.
– Значит, родители, которые усыновили ребёнка – не настоящие родители?
Аманда ударяет себя по коленке и придвигается ближе к мужу, который качает головой, глядя на неё. Умный мужчина.
– Хватит говорить за меня, Кристина! Ты знаешь, что я имею в виду.
– Я определенно не знаю, что ты имеешь в виду. Мой сын – хороший мальчик. Если он ударил твоего сына, значит, было за что. Где четырнадцатилетний парень может научиться такому? Где он услышал эти слова о Хизер? А? О его отце и обо мне? Это, определённо, не слова Аидана. Да, Хизер ушла. Но не потому, что этого мальчика нельзя любить. Я полюбила его так же быстро, как его папу и брата. Хизер ушла, потому что знала, что не достойна. Для меня это делает её более достойной мамой, чем ту, которая воспитывает сына, который разбрасывается такими ужасными словами другому мальчику. Особенно, когда он ничего не знает.
О, чёрт. Мои глаза расширяются, а Бен кашляет, явно чувствуя себя неудобно и не зная, должен ли он вступиться за жену или молчать, когда мы все знаем, что слова Кристины – правда.
– Патрик. Я верю, что ты сделаешь что-то с этим. Аидан. Ты можешь идти в класс, правильно, мистер Мур? – она так уверена, что никто в этой комнате не смеет отвернуться от неё.
– Пап?
– Ты слышал Кристину, сын. Хочешь бросить ей вызов?
Он быстро качает головой с широко раскрытыми глазами, смотрящими на меня.
– Нет, сэр.
– Мистер Мур? – нетерпеливо спрашивает Кристина.
Он смеётся, вероятно, не зная, что ещё здесь сказать.
– Нет. Я тоже.
– Аманда. Искренне надеюсь, ты усвоила урок. Бен? Всегда рада тебя видеть. Престон. Поступай более мудро. Слушай отца, – и потом Кристина наклоняется и целует Аидана в щёку.
– Кристина, – шепчу я, но она слышит это.
Она раздраженно качает на меня головой, уверен, что эти глаза стреляют в меня огнем.
– Не сейчас, – шепчет она.
Мы все смотрим, как она выходит за дверь. Рик стоит с другой стороны. Вероятно, он переживает за брата. Как только он видит Кристину, бежит и крепко обнимает её. Хотел бы я услышать, что она сказала ему, когда взяла в свои руки его лицо. Он кивает, она целует его в щёку и он улыбается. И затем она идёт обратно к машине.
– Она была груба, – Аманда явно не знает, как заткнуться.
Я поднимаю бровь, глядя на неё, а мистер Мур пожимает мою руку.
– На этом всё, Энди. Аидан. Получи пропуск и иди обратно в класс. Если тебе не нужно домой с отцом.
– Нет. Всё в порядке.
– Что? Почему они должны уйти? – визгливый голос Аманды проносится через всю комнату.
До того, как двери за нами закрываются, мы слышим авторитетный голос Патрика Мура.
– Аманда. Бен. Престон. Оставайтесь на местах.
– Я просто не понимаю. Почему она была там?
– Потому что я позвонил ей, пап! – кричит Аидан в свою защиту с красным лицом, а его грудь тяжело поднимается и опускается.
Я не возвращаюсь на работу после школы, сразу еду домой. Ребята вернулись из школы час назад, но Аидан бросился в свою комнату сразу же, как пришёл. Пять минут назад я заставил его выйти. Удивительно, но он подчинился.
Мы сидим, уставившись друг на друга пятнадцать минут и я начинаю смеяться. Я уже не в силах сдерживать смятение.
– Но объясни, зачем ты ей позвонил. Почему не позвонить мне? Ты позвонил ей, но из школы позвонили мне.
– Какая разница? Она была там, чтобы поддержать меня. Я знал, что она это сделает.
– Что ты имеешь в виду?
– Забудь, – бурчит он, начиная уходить.
Я хватаю его за руку и возвращаю, сажая рядом с собой на диван.
– Я не забуду этого, Аидан.
– Пап, я позвонил ей. Она приехала. Я хотел, чтобы она была там.
Он некомфортно ёрзает, и я протягиваю руку, дотрагиваясь до его колена, и слегка трясу, чтобы привлечь внимание.
– Но почему не мне?
– Дело не в этом, – бурчит он.
– Малыш. Ответь. Ты знаешь, что можешь сказать мне.
Он скрещивания руки на груди и смотрит на меня.
– Это не важно. Ты оставил её. Как будто тебе не все равно.
Ауч. Я очень бы хотел объяснить, почему мы с Кристиной не вместе. Почему снова почувствовал себя преданным, когда узнал, что она годами знала об интрижке Хизер с её мужем. Что беспокоило меня больше всего, это предательство ударило меня в живот сильнее, чем когда я обнаружил Хизер с другим мужчиной. Думаю, если бы у меня было одно желание, которое могло бы все исполнить, я бы пожелал, чтобы ничего этого не произошло. Я хотел бы, чтобы мне не приходилось думать о том, что Кристина беременна, и я не имею понятия, как буду справляться с ребёнком от женщины, с которой мы не вместе. Но хотел бы знать. И мальчики явно очень хотят, чтобы она была в их жизни.
– Мне не всё равно. Но мне больше не всё равно на тебя. Что с тобой происходит? Почему ты затеваешь ссору?
– Я уже всё рассказал тебе, пап. Это не важно! Если ты не слушал в кабинете директора, ты не будешь слушать и сейчас.
Я глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю, чтобы подобрать слова, которые мальчики поймут лучше всего.
– Я слушаю, – обещаю я.
– Ты не будешь злиться?
– Нет. Просто хочу правды. Объясни, что сегодня случилось, и почему ты позвонил Кристине, чтобы она приехала.
– Я уже рассказал, что сегодня случилось, пап!
– Знаю. Но хочу услышать это снова. Вне школы.
– Это не его вина, пап, – говорит Рик и делает шаг вперёд, – Престон... он... провоцировал его. Я знаю, что мы не должны позволять такому происходить, но ты не понимаешь. Он задирал нас обоих после ухода мамы. Всегда говорил, что наша мама была…
– Была кем?
Мальчики переглядываются и делают эту безумно раздражающую вещь, когда они говорят друг с другом взглядами.
– Это не моё слово, а его, окей? И не злись.
Я сжимаю челюсти и киваю.
– Шлюха. Он называл её шлюхой. И говорил, что мы недостаточно хороши. Что даже наша распутная мать не могла любить нас и не хотела нас.
– Вы знаете…
– Мы знаем! Мы знаем, что это неправда! Ты всегда говоришь нам, что мы желанные. Ты можешь говорить всё, что хочешь, но мы, да, мы слышали. Мы слышали, что мама делала с другими парнями. И последний... Престон. Милое имя, да? – вырывается дрожащий голос Рика.
Чёрт возьми. Они всё знают. И они не были бы моими детьми, если бы не сложили два плюс два и не подумали об имени. Я провожу рукой по лицу, в последнее время я делаю это часто.
– Я… Чёрт, ребят. Не хотел, чтобы вы узнали об этом так.
Аидан смотрит так, как будто я тупой.
– Ты думаешь, мы не знали? Мы не идиоты, пап, хватит вести себя с нами, как будто мы ими являемся. В этом грёбаном городе о нас постоянно шепчутся. Но знаешь, что? Это наконец-то закончилось. Когда мы были с Кристиной, этого не было. Больше никаких шушуканий. Никто больше не шутил. Ну, не считая Престона, – он смеётся и качает головой.
Я смотрю на Рика, а он просто закатывает глаза.
– Кристина всегда за нас заступается. Она всегда готова быть рядом. И я знал, что она будет там ради меня сегодня. Не мама. Я хотел, чтобы она была там. Знаешь что? Плевать на это. Она нужна мне здесь, нужна Рику! И нужна тебе.
В шоке я отклоняюсь назад на своём месте и потираю переносицу. Я не осознавал, что они так много знают. Я должен был знать. Нет. Я должен был сам сказать им. Не должен был позволить им узнать от кого-то другого.
– Ребят… – вздыхаю я.
– Нет. Уже достаточно. Не важно, что ты думаешь. Она любит нас, пап. И если она тебе больше не нужна – ты глупый. Но мы не бросим её. И не только потому, что она беременна, пап. Потому что мы любим её. Ты любишь её.
Рик вскакивает и стремительно покидает комнату, оставляя меня, уставившегося в его спину и раздумывающего, откуда они знают и это тоже.
Аидан прочищает горло, и я смотрю на него. Его левый глаз начинает немного заплывать.
– Пап, он прав. Мы любим её и я не знаю, что сделала она или сделал ты, но, пожалуйста, исправь это.
Его голос начинает дрожать.
– Она нужна нам, пап. И ты был так несчастлив без неё. Мы были несчастны без неё.
– Я не несчастный.
– Да, ты такой, пап. Ты ворчливый, и я слышу, как ты ходишь по ночам. Ты не спишь. Я знаю, что ты хочешь её вернуть. Исправь это.
– Так я должен просто поехать к ней?
– Пап. Мне четырнадцать, откуда мне знать? Думаю, тебе стоит начать с извинений, потому что сегодня я видел этот взгляд на её лице, когда она уходила из школы и она была очень злой. И не только на Престона. На тебя. Но мы уже поняли, что ты хочешь вернуть её. Тебе просто необходимо мужество сделать это.
– Вы и это подметили?
– Да.
– Когда вы стали такими умными?
– Думаю, тебе просто повезло, – улыбается он и пожимает плечами.
– Прости.
– За что?
– За то, что всё испортил. Кажется, я сделал всё это.
– Пап. Ты не испортил всё с нами. Да, мы злимся, потому что хотим вернуть Кристину и хотим, чтобы она была с нами, чтобы помогать с ребёнком, но мы не злимся на тебя. Просто исправь всё. Или мы сделаем это.
– Люблю тебя, сын.
– И я тебя, пап.
Он дарит мне мальчишескую улыбку и слегка толкает в плечо. Я притворяюсь, что он ударил меня сильнее, чем на самом деле, и падаю обратно на диван. Он трясёт головой, смеясь над моими гримасами, и затем уходит в свою спальню. Я смотрю в окно. Сегодня пасмурный день, серые тучи покрывают всё небо. Синоптики прогнозировали дождь. В нетерпении я подхожу к окну. Я хочу искупить вину красиво, но не могу больше ждать. Просто хочу снова быть с ней. Эти последние несколько дней без неё в моих руках, в моём доме, были слишком тяжелыми. Она заслуживает, чтобы я признал свою глупость чем раньше, тем лучше. Решено, я громко засвистел.
– Ребят! Мне надо увидеться с девушкой!
– Ты только что использовал слова из фильма «Умница Уилл Хантинг»?
Это заставило меня остановиться.
– Вы видели этот фильм?
Их шаги раздаются по дому. Аидан выезжает по деревянному полу в носках из-за угла и Рик врезается в него.
– Netflix, пап, – ухмыляются они.
– Хулиганы! – указываю я на них пальцем, но не могу скрыть собственную ухмылку.
– Иди и верни её!
– Да?
– Да, пап! Иди!
Слово иди едва вылетал из их ртов, когда я засовываю руки в карманы и бегу к двери. Доехать до неё не занимает много времени, но всю поездку одна мысль не даёт мне покоя: её признание в любви ко мне в офисе Мура. Я въезжаю на её подъездную дорожку, бибикая, как ненормальный. Но дело в том, что когда ты окончательно понял, как любишь кого-то, тебе не хочется терять времени. Отлично. От фильма «Умница Уилл Хантинг», я перешёл к «Когда Харри встретил Салли». У меня явно было слишком много свободного времени.
Я открываю дверь и почти выпадаю из машины, потому что забыл отстегнуться. Я нажимаю кнопку и падаю на спину. Быстро встав и отряхнув пыль, я кидаю куртку в машину и иду.
Входная дверь открыта и злая Кристина появляется в проходе со скрещенными на груди руками. Она всё ещё в моей толстовке, и глупо это или нет, я принимаю это за хороший знак.
Она заведена, злится и просто прекрасна. Поразительно прекрасна.
Но её взгляд останавливает меня. Я дорожу своими яйцами, и мне кажется, что если сейчас возьму её в свои руки и поцелую, то останусь без них.
– Привет.
Она поднимает одну бровь, и я ёрзаю на месте. Она молчит, а её ярко-зеленые глаза уставились в мои. Я прочищаю горло и делаю шаг к ней. Когда она не отходит, я снова принимаю это как хороший знак.
– Спасибо, что была там ради Аидана.
– Конечно. Я не собиралась бросать его только потому, что его отец придурок.
Хорошо. Она твёрдо вцепилась в свой гнев.
– Это многое значит для него. И… – я делаю паузу, невероятно сдерживая себя, чтобы не подняться и не обнять её.
– И?
– Для меня.
Я указываю на себя, как будто это поможет. Затем я развожу руки, надеясь, что она увидит прозрачность моих намерений.
– Это многое для меня значит. Что ты была там, как медведица накинулась на маму Престона, когда она намекнула, что он врёт.
– Кто-то должен был это сделать, – закатывает она глаза.
– Согласен.
– Что ты здесь делаешь, Энди? Мне кажется, ты уже сказал мне всё, что мог.
Я яро качаю головой, а моё сердце бешено бьётся в груди.
– Нет. Я сказал кучу херни, в которую не верю. Я был зол. Мне было больно. И страшно.
– Ты боялся? – она так восхитительно подняла бровь.
Я делаю ещё один шаг вперёд, когда вижу, что она немного расслабилась. Она всё ещё на крыльце. Я на дорожке перед ним.
– Чертовски, честно говоря.
– Из-за чего?
– Из-за тебя. Из-за нас. Из-за моих чувств к тебе. Они росли не медленно. Думаю, в тот день, когда я зашёл в Дримин Бинс, после увиденного с Хизер, я стал влюбляться. Потому ли, что нашёл человека, который понимает, через что я проходил или из-за чего-то большего. Хочу верить, что из-за чего-то большего.
Она кивает, как будто понимает, и это заставляет думать, что я могу забраться на Гималаи.
– Но больше всего мне было больно думать, что ты предала меня, хотя это была не ты. Когда я увидел Хизер с тем парнем? Я ничего не почувствовал. Нет. Я почувствовал отвращение. Но мне не было больно.
Я вижу, как её взгляд смягчился, но не жалостью.
– Мне было всё равно. Но маленькая мысль о том, что ты скрывала от меня эту информацию? Что ты, вероятно, всё это время обманывала меня, пока я безумно в тебя влюблялся? Было чувство, что я сломался.
– Но.
– Дай, пожалуйста, закончить, – мой голос тихий и умоляющий.
Она кивает и делает шаг вниз.
– Я люблю тебя. Больше, чем когда-либо любил Хизер. Но не это важно. Ты возродила во мне то, что, как я думал, давно умерло. Нет. Даже не так. Я даже не знал, что это есть во мне. Я думал, что люблю тебя, когда ты поехала с нами на каникулы, затем снова, когда ты спасла меня в населенном призраками доме. И опять, когда ты писала передо мной на эти палочки, чтобы доказать, что я прав. Но я влюбился в тебя с новой силой, когда ты заступилась за Аидана. Когда сказала, что он твой. Когда ты игнорировала меня в той комнате, потому что ты была там не из-за меня. Пожалуйста, скажи, что я не слишком сильно облажался. Пожалуйста, скажи, что ты всё ещё моя. Что ты с нами. Что мы будем растить её вместе. Когда мы встретились, я был во тьме. Признаю это. Но ты зажгла в ней свет. Ты заставляешь всё в моей жизни светиться ярче.
Я делаю ещё один шаг вперёд, а она делает ещё один шаг вниз по лестнице. Она почти спустилась, но всё ещё выше меня. Что отлично. Мне нравится, что сейчас я смотрю на неё снизу вверх.
– Кристина. Не уходи. Пожалуйста. Я знаю, что должен хорошо поработать. Знаю, что не заслуживаю тебя, но умоляю дать мне шанс показать, чего всё-таки стою. Знаю, что сейчас просто прошу поверить мне на слово и, честно говоря, не могу ничего гарантировать. Но могу пообещать одну вещь. Я больше никогда так не поступлю. Никогда не заставлю сомневаться во мне или моей любви. Никогда не дам почувствовать, что ты – не самое лучшее, что когда-либо случалось со мной.
Она крепко сжимает губы и кладет руку на живот. Я инстинктивно делаю то же самое. Он всё ещё небольшой. Мы не говорили о её беременности никому, кроме детей. Знаю, что наши друзья что-то подозревают. Она в последнее время не очень себя чувствовала.
– Ладно, может быть – одна из всего самого лучшего.
– Да? – её голос дрожит, по щекам текут слёзы, а на лице плавающая улыбка.
– Да, детка. Я так сильно тебя люблю.
– Я всё ещё зла на тебя.
– Эта красная прядь в твоих волосах делает тебя вспыльчивой, – улыбаюсь я, а она закусывает губу.
– Так дело в этом?
Я киваю.
– Абсолютно уверен.
– Энди, я серьёзно о том, что всё ещё злюсь.
– Вообще-то, ты сказала, что злилась. За десять секунд ты от полной ярости перешла к небольшому гневу. Думаю, это очко в мою пользу.
Она закатывает глаза, пока я улыбаюсь. Я чувствую каплю и смотрю на небо, которое темнеет, но это никак не влияет на моё настроение. Потому что она не отталкивает меня, и я чувствую, что могу снова завоевать её.
– Детка, пожалуйста, прости меня. Прости за слова, что ты предала меня. За то, что заставил чувствовать, что ты значишь меньше. За то, что заставил чувствовать, как будто я думаю о тебе как о Хизер. За всё. Я не могу жить без тебя. Я не говорю, что больше никогда не упаду. Но я не буду находиться внизу. Я всегда буду подниматься ради тебя.
– Энди.
– Пожалуйста, – умоляю я, уткнувшись лбом в её живот.
Я целую её в пупок и обнимаю за ноги.
– Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.
Пошёл проливной дождь, и я не знаю, слышит ли она меня, потому что я почти шепчу. Но продолжаю умолять. Я буду продолжать извиняться, пока она не скажет, что прощает. Пока не скажет, что всё ещё моя.
Она поднимает мою голову холодными от дождя пальцами с мокрыми волосами и струящейся по лицу тушью.
– Я всегда, Энди. Всегда прощу тебя. Мы ударились в барьер. Ты был придурком. Я знала, что ты одумаешься.
Она пожимает плечами, как будто ничего не произошло.
– Я давно знаю, что время бесценно. Не прощать кого-то – намного сложнее в долгосрочной перспективе. Держаться за боль и обиду – это только затемняет душу. Ты всегда будешь прощён. Ты всегда будешь моим сердцем.
Я встаю и беру её лицо в свои руки и, больше не теряя времени, целую её. Моё сердце готово вырваться через мою насквозь промокшую футболку. Чувствовать её губы, язык и её руки, сжимающие меня.
– Больше не позволяй мне уходить.
Мои губы не отрываются от её, пока я бормочу ей слова, всё ещё умоляя остаться.
– Никогда.
Я поднимаю её на руки, мои руки прямо под её классной попкой, а левая нога обвивает меня. Я несу её по лестнице, вытянув вперёд одну руку, чтобы не натолкнуться на что-то и не упасть на неё сверху. Она закрывает дверь, когда мы оказываемся внутри, и медленно слезает с меня. Когда мы внутри, начинаем скидывать одежду и сдираем с меня джинсы, которые, кажется, прилипают к каждому миллиметру моей кожи. В отчаянии, она укладывает меня на пол, смеясь и стягивая их с моих лодыжек. Когда я встаю, она драматично кидает их на пол и закусывает нижнюю губу. Я качаю головой и улыбаюсь, затем продолжаю вести нас, стягивая с неё одежду и оставляя след в спальню. Она стоит передо мной в одном нижнем белье, я в черных боксерах и мы тяжело дышим, всё ещё мокрые от дождя. Я падаю на колени и целую каждый миллиметр её живота.
– Прости, – шепчу я, но в этот раз не для Кристины.
Она тянет меня на кровать, распустив мои волосы, и проводит пальцами по прядям. Я закрываю глаза и кладу лоб ей на живот, обняв её руками.
– Извини, малышка. Я никогда не брошу тебя. Или твою маму. Ты всё для меня. И мальчиков. Мы всегда будем рядом.
Из Кристины вырывается всхлип, и я отклоняюсь, чтобы посмотреть на неё. Её улыбка становится шире, когда на губы попадает слеза. Я медленно встаю, последний раз целуя её живот, и беру её руку, которой она прикрывает рот. Я соединяю наши пальцы и веду её к кровати, но она резко поворачивается и толкает меня, из-за чего я оказываюсь спиной на матрасе.
Она забирается на меня и целует живот, грудь и шею. Я рычу, приветствуя ощущение её губ на моей коже.
– Я скучал по тебе. И по этому.
Моя рука следует по её бедру, по спине и обратно вниз, остановившись на трусиках. Я нежно нажимаю, и она кусает мою шею.
– И я скучала, дорогой.
Она раздвигает бедра шире, и я толкаюсь, чтобы встретить их, что заставляет нас обоих застонать. Мы всё ещё в нижнем белье, которое является барьером между нами. Барьер, который невероятно бесит, но также защищает от того, что это закончится, даже не начавшись.
– Я хочу тебя, – её голос хриплый, а дыхание такое горячее, – если ты когда-нибудь еще бросишь меня возбужденной и беременной, я оторву твои яйца и запихну в горло.
Я громко смеюсь.
– То есть, тебе нужно только моё тело?
– Да, – говорит она с улыбкой.
Она целует мою грудь, плечи, дразнит, целуя меня поверх боксеров и возвращается к моему лицу.
После того, как она повеселилась, моя очередь. Мне нравится, как она сидит на мне и я провожу рукой по её животу, который округлился благодаря ребёнку, которого мы сделали вместе. Затем я двигаюсь вверх по её рукам, груди и беру её шею сзади, чтобы наклонить и поцеловать её. Мне её так мало и, я уверен, будет недостаточно всегда. Пять минут назад я был готов заняться с ней сексом прямо на лужайке, но сейчас хочу растянуть удовольствие. Мы не были вместе две недели. Она наклоняется, целуя мою шею, вдавливая мои руки в матрас. Она любит, когда я отдаю ей контроль, а я люблю отдавать его ей.
Я подтягиваю её, чтобы поцеловать и переворачиваю нас, чтобы оказаться между её ног. Нужно перестать позорить себя и тереться об неё, как будто я тинейджер.
Я внимательно смотрю вниз на неё, мать моего ещё не рождённого ребёнка, женщину, которая защищала моего сына как своего, держала обоих моих сыновей, когда они переживали тяжесть утраты в связи с уходом их матери. Она незаметно стала частью нашего мира… как будто всегда была.
– Я так чертовски сильно тебя люблю. Ты моя навсегда. Ты же это знаешь?
– Да.
– Ты тоже меня любишь.
– Да, – ярко улыбается она.
– Словами, детка.
Тяжело вздохнув, как будто это тяжёлая ноша, она говорит.
– Я тебя люблю.
– Знаю.
Она начинает смеяться.
– Ты такой засранец.
Я сильно вжимаюсь в неё, и она выгибает спину и шею, повернув голову в бок и шепча моё имя. Лучшее, что я могу услышать во всём мире.
Я проникаю в её рот, лаская, вкушая. Этот поцелуй совсем не нежный. Это тяжёлое дыхание, колотящиеся сердца и покусанные губы. Она хватает меня за шею и притягивает к себе. Это продолжается минутами. Часами. Я не знаю и мне всё равно, потому что она снова подо мной и, чёрт возьми, я скучал по этому даже больше, чем осознавал. Я позволил гневу затмить мою любовь к ней. Я понимаю, какой счастливчик, что она даёт мне шанс и я ни за что не облажаюсь.
Я глажу её шею, проводя большим пальцем посередине. Она выгибается, что позволяет мне залезть под неё, расстегнуть лифчик и отбросить его в сторону. Её тело так изменяется и я в восторге от этого. Её грудь всегда была красива, но сейчас? Она больше, чувствительнее, и я не могу остановиться и наиграться с ней. Я больше не трачу время впустую. Я беру их обе и свожу вместе, беря оба соска в рот. Она вскрикивает, сжимая простыни, мою спину и мои волосы, когда я продолжаю. Я поднимаю голову и кладу лицо между ними, прежде чем уделить каждой из них отдельное внимание.
Звук её стонов заводит меня как никогда прежде и это отчётливо видно по моим боксерам.
– Ты же позволишь дать тебе это, детка?
– Мммм…
– Откройся для меня.
Я целую её живот и двигаюсь вниз, засунув язык в пупок. Она смеется и стонет одновременно, извиваясь. Мои пальцы уже на неё трусиках и медленно стягивают их. Она разводит ноги и её колени ударяются об матрас. Я смотрю на неё, подмигиваю, она закатывает глаза.
– Эндииии…
– Ты чего-то хочешь?
Я слегка дую на её самый чувствительный орган, перед тем как попробовать.
– Этого, – рычит она. – О, черт, да!
Я растягиваю время, наслаждаясь сладостью и её звуками. То, как она говорит моё имя, когда я дарю ей оргазм. Звук её стонов. Она продолжает вертеться и я кладу руку на низ её живота, чтобы она лежала спокойно.
Я снова втягиваю этот чувствительный участок её тела, и она начинает дрожать. Я ввожу в неё два пальца, двигаю ими, и она распадается подо мной, крича моё имя так громко, что не удивлюсь, если завтра она будет хрипеть.
Когда она приходит в себя, я залезаю на неё, спускаю боксеры и снова целую её. Потому что могу. Потому что она моя. Потому что не потерял её. И я даю ей попробовать себя, потому что она это любит.
Без промедлений я вхожу в неё, и это чувство настолько накрывает меня, что мне нужно несколько мгновений перед тем, как начать двигаться. Клянусь, с беременностью она стала уже. Или это просто из-за факта, что она носит моего ребёнка? Что мы вместе что-то создали.
– Милый, – шепчет она и так легко касается спины, что я дрожу от прикосновения. Я прячу лицо в её шею и кусаю, – мне нужно, чтобы ты продолжал двигаться.
Она подчеркивает свою фразу, начиная поднимать бёдра, заставляя напряжение между нами возрасти.
– Не хочу забыть этот момент.
– Его вполне можно будет забыть, если ты не будешь двигаться.
Я слегка шлепаю её.
– Хулиганка.
– Так сделай с этим что-нибудь.
Я наклоняюсь и ухмыляюсь, а она поднимает бровь, бросая вызов.
Я встаю на колени и сгибаю её ноги. Левую ногу я оставляю, а правую кладу себе на плечо. Так же, как в наш первый раз. Она поднимает руки и тянется к подушкам. Нужно будет вложиться в кровать с перекладиной у изголовья, когда она переедет ко мне. А она переедет.
– Так глубоко, – бормочет она.
– Да, – рычу я в ответ.
Этот экстаз между нами, её запах, вид её подо мной и слегка округлившийся живот с моим ребёнком заставляет меня быть готовым кончить раньше, чем я думал.
– Я больше не могу сдерживаться, – кричит она, и я не могу тоже.
– Да. Давай, сейчас.
Уверен, что я вижу звёзды, когда оргазм накрывает меня.
– Чёрт возьми, – тяжело дышит она.
– Да, – бормочу я, не думая о словах.
– Я тебя люблю.
– О, как я тебя люблю, Кристина.
Глава 35
Кристина
Когда Аидан позвонил сегодня и сказал, что у него проблемы в школе, я не колебалась ни секунды. В это время я готовила лепешки и просто всё бросила, сказав Эмме, чтобы она продолжила. Четыре часа назад я всё ещё крепко держалась за свой гнев.
И сейчас я растеряна. Растеряна, потому что Энди слоняется по моему дому. Голый. И переносит все коробки, которые может найти, из подвала наверх.
– Милый? Можешь объяснить, почему ты вдруг решил заняться сменой декора в то время, когда твоя громадина так и болтается?
– Громадина?
– Или как ты там его называешь? Неважно. Просто объясни, что происходит.
– Объяснить что? – спрашивает он, поворачивая голову и одаривая меня таким взглядом, который бы заставил жену пастора упасть в обморок.
– Энди, ты всё ещё голый. Меня это не беспокоит. Но что не так с боксерами?
– Ты переезжаешь.
Если я думала, что была растеряна раньше, то это не шло ни в какое сравнение с тем, что я испытываю сейчас.
– Пардон?
– В мой дом.
– Эм... Подожди-ка. Когда мы это решили?
Он мчится по ступенькам голый, как в тот же день, что родился, и целует мои губы.
– Переезжай к нам?
Это едва ли звучит как вопрос, скорее как утверждение, но это ничего не меняет и в моем животе трепет.
– Что, сейчас?
– Да. Я провёл без тебя две недели, потому что был идиотом, Кристина. Я больше не хочу проводить время без вас двоих, – он кладёт руку на мой живот, когда говорит это, но его глаза устремлены в мои, – и до того, пока твои беременные гормоны обрушатся на меня, я хочу, чтобы ты была со мной. Не только потому, что ты носишь моего ребенка. Чтобы у тебя не возникало таких вопросов.
