Текст книги "Чувствую себя как дома (ЛП)"
Автор книги: Дженнифер Ван Вик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
Внимание!
Текст книги переведен исключительно с целью ознакомления, не для получения материальной выгоды. Любое коммерческое или иное использование кроме ознакомительного чтения запрещено.
Любое копирование без ссылки на переводчика и группу запрещено.
Создатели перевода не несут ответственности за распространение его в сети.
♔Автор: Дженифер Ван Вик
♔Книга: Чувствую себя как дома
♔Главы: 37+2 эпилога
♔Переводчик: Катя П.
✎Редакторы: Татьянка П.
✎Обложка: Wolf A.
✎Вычитка: Evgeniya A.
♛Специально для группы: Золочевская Ирина || Б. Б. Рейд
Аннотация:
Энди Симсон никогда не думал, что ему придётся воспитывать своих подростков-близнецов одному. Он также не ожидал прийти домой и обнаружить свою жену с другим мужчиной. В их постели. Или что это для нее уже не впервые.
Горечь грозит поглотить его сердце, погрузив каждую частичку жизни во тьму.
Но яркий свет, которого он даже не искал, войдёт в их жизнь и не даст ее омрачить.
Кристина Джеймсон знала все о том, что значит быть матерью-одиночкой. Но она хранила секрет. Секрет, который не хотела открывать никому. Она хранила его годами.
Но одного взгляда на Энди было достаточно, чтобы понять – она должна быть честна с ним. Он заслуживает знать, что не одинок.
Им обоим нужна была дружба. Кто-нибудь, кто поймёт. Кто посочувствует и не осудит. Они даже не могли представить, что это перерастёт во что-то большее. Они испытают то, что и не думали испытать снова. Не ожидали, что когда-нибудь почувствуют себя как дома.
Глава 1
Энди
Я стою в дверном проеме моей спальни, облокотившись на дверной косяк и скрестив руки, смотрю, как моя жена разрушает последний оставшийся кирпичик, который держит наш брак.
Не то чтобы он был очень крепким в любом случае.
Он разрушался годами.
– Что ж, я хотел бы сказать, что удивлён, но, черт возьми, честно говоря, нет.
При звуке моего голоса Хизер сжалась, ее голова дернулась назад от позиции сверху на каком-то кретине, Хаммер которого припаркован на моей подъездной дорожке. Ирония в том, что он припарковался кое в чем ещё, что также принадлежит мне.
– Энди? – вскрикнула Хизер, используя простынь, чтобы прикрыть свою грудь. Не то, чтобы это было важно. Мы женаты, и она не прячет чего-то, что я не видел раньше.
Я ухмыляюсь и наклоняю голову в сторону, прищуривая глаза, в то время как парень под ней рычит и сжимает её бедра. Я не могу понять, он тупой или находится в стадии отрицания. Этот придурок действительно пытается продолжить заниматься сексом с моей женой, в то время как я стою в дверях? Он не слышал, как она назвала моё имя? Или не понял, что она перестала двигаться?
– Эй! – говорю я громко.
– Энди... – начинает Хизер слабым и неуверенным голосом.
Его голова показывается из-за спины моей голой жены и его глаза расширяются.
– Не сейчас, Хизер. Ты, – указываю я на него. – Убирайся к черту из моей кровати, спрячь свой член обратно в штаны и вон из моего дома. Ты можешь встретиться с Хизер позже – она не останется здесь сегодня в любом случае.
– Чувак. Я не зн…
– Бред собачий. Ты не знал? Вот фотография с нашей годовщины несколько лет назад, которая стоит на тумбочке около кровати вот здесь, – говорю я, указывая на фото.
Этот мудак стаскивает Хизер с себя, встаёт, и я съёживаюсь, когда слышу, как он снимает со своего члена презерватив, который, хвала небесам, он использовал. Он сделал этот момент ещё более неловким, чем он был. Затем он наклоняется к полу и хватает свои боксеры. Конечно, он носит охренительно облегающие боксеры, которые практически впиваются в его задницу. Как если бы я ещё не знал, что он придурок, он только что подчеркнул это выбором нижнего белья. Однажды я оглянусь именно на этот момент и, возможно, серьёзно задумаюсь над тем, что происходило в моей голове, когда я поймал свою жену, оседлавшую другого мужика.
Честно говоря? Я знал, что это произойдёт. Этот парень? Он не первый. Я знаю, что это уже происходило единожды, может дважды. Или, черт возьми, я не знаю, сколько раз. Я не идиот. Она утверждает – это моя вина, что мы отдалились. Что она проживает чужую жизнь. Но дело в том, если люди изменяют, у них будут оправдания за оправданиями, это все, что им остается. Извиняться. Если человек собирается переступить черту брака, он будет использовать любые оправдания, чтобы сделать это – пофигу на последствия и всех, кого они могут ранить в процессе.
Мудак смотрит мне в глаза после того, как оделся, затем наклоняется и целует Хизер в щеку, скользя рукой по ее груди: на ней накинута лишь простыня. Он самодовольно ухмыляется, явно думая, что он здесь победитель. У неё хватает приличия попытаться уклониться от него, но не то, чтобы это много значило. Я уже видел все, что мне нужно было увидеть.
Я поднял брови, глядя на него.
– Ты думаешь, в тебе есть что-то особенное? Думаешь, ты победил? Она твоя.
Он запинается и смотрит на меня: он даже смущён моим дерзким высказыванием. Думал, что если он поцелует её у меня на глазах, это заденет меня? Без шансов.
– Энди! – кричит Хизер, как будто ей больно. Обидно.
Я поворачиваюсь и пристально всматриваюсь в неё, долго рассматривая то, от чего я ухожу.
Мать моих детей.
Женщина, которой я поручил свою жизнь перед Богом, семьей и друзьями.
Женщина, с которой в своё время, думал, проведу всю свою жизнь.
Это странное прозрение.
Обнаружить, что твоя жизнь больше не сложится так, как ты думал.
– Думаешь, ты что-то значишь для меня сейчас? Ты предавала наш брак при любой возможности. Возможно, ты не спала с ними всеми, но не думай, что я ни о чем не знал.
Она пискнула, и её нижняя губа задрожала, но я не сдался.
– Что? Ты думала, что была очень скрытной в этом? Что ты смогла спрятать весь свой флирт? Свои переписки в Фейсбуке? Думаешь, я был слеп? Ты не задумывалась, почему я не дотрагивался до тебя месяцами?
– Хизер... – промямлил парень, потянувшись к ее руке. Для чего? Чтобы успокоить?
– Престон. Просто уйди, – говорит она пренебрежительно, отдергивая свою руку от него.
Из меня вылетает смешок. Даже его имя дебильное. Это действительно то, чего она хотела? Он не мог быть ещё большей моей противоположностью. В то время как у меня коротко подстриженные волосы, его прическа выглядит так, будто ее уложили для обложки GQ, с обилием жирного геля и блеска. Моя кожа обычного цвета, а его липкий спрей для загара сделал кожу оранжевой и похожей на умпа-лумпов. Из-за короткой шеи он выглядит так, как будто переборщил со стероидами. И вишенка на этом дерьмовом мороженом? Я точно уверен, он лет на десять моложе, чем мои тридцать пять.
Прекрасно.
– Но... – говорит тряпка, но его голос слаб.
– Она скоро догонит тебя, Престон, малыш. Не беспокойся. Я не собираюсь отнимать твою маленькую игрушку.
Он побледнел, и Хизер издала чмокающий звук, но мне не может быть пофигу больше, чем есть сейчас. Они стоят друг друга.
Минутой позже я слышу, как он хлопнул дверью и завел двигатель. Хизер не двинулась с места, оставаясь голой под простынею, покрывающей кровать, которую мы когда-то делили.
Я поднял ее штаны и футболку для йоги с пола и бросил ей.
– Оденься. Встретимся на кухне, – говорю я, не давая возможности возразить. Я разворачиваюсь на пятках и быстро выхожу из нашей спальни.
На кухне я открываю холодильник и беру пиво, размышляя, что если бы когда-нибудь существовал «день запоя», сегодня был бы тот самый день. Я откручиваю крышку бутылки и бросаю её на столешницу. После длинного глотка, охладившего горло и притупившего мой поднимающийся гнев, я ставлю бутылку на столешницу. Я не уверен, на кого именно злюсь в данный момент. На неё, за то, что она была последней сукой, или на себя, за то, что позволял всему этому продолжаться. Удивительно, на что готов пойти человек ради своих мальчишек.
Я слышу, как Хизер приближается, но не поворачиваюсь. Я кладу руки на стол и делаю глубокие вдохи, чтобы мой рот не ослушался меня.
– Энди... – начинает она, но я поднимаю руку, чтобы остановить ее.
Она пискнула, но не говорит ничего дальше.
– Я не хочу слышать этого.
– Но...
– Я сказал. Я не хочу этого слышать – тебе ясно? – мой голос силен, тверд и непреклонен. Абсолютная противоположность её дружку несколько минут назад.
Она молчит, в то время как я поднимаю бутылку и делаю ещё глоток, чтобы дать себе время придержать слова, которые скажу ей.
Я разворачиваюсь и опираюсь на столешницу. Скрестив ноги и руки, я внимательно смотрю на неё. Мать моих сыновей. Человек, которому я когда-то посвятил свою жизнь. Она не выглядит даже близко как та женщина, которой я сказал «да».
Конечно, внешне она, в целом, та же. Но все же, не та Хизер. Она стоит передо мной в старых чёрных штанах для йоги и мешковатой футболке, которую стащила у меня сразу после нашей женитьбы, а её светло-русые волосы собраны в хвост. Обычно это мой любимый образ. Небрежный. Уютный. Расслабленный. Но сейчас она не могла бы быть для меня ещё менее привлекательной, даже если бы я старался.
– Сколько? – спрашиваю я голосом, пронизанным отвращением.
Она теребит край футболки и отворачивается, в её глазах блестят слезы. Настоящие ли они? Не уверен.
Я ударяю по столу, и она подпрыгивает от звука.
– Ответь мне, черт возьми! – кричу я, от моего терпения нет и следа.
– Я не знаю, – шепчет она.
Я поднимаю брови, к сожалению, недостаточно шокированный её признанием.
– Ты отвратительна мне, – говорю ей.
Всхлип вырывается из неё и она подносит руки ко рту.
– Прос…
– Простить?
– Да, – хнычет она, бешено кивая.
– За что именно? За то, что ты готова потрахаться с любым мужиком, с которым контактируешь? За то, что готова рискнуть всем ради быстрого секса? За то, что ты дерьмовый пример для подражания нашим сыновьям? За то, что позволяешь им думать, что такой брак – это нормально? – Мой голос набирает силу и звук, но у меня нет сил успокоиться.
Она начинает рыдать, наклоняясь вперёд, но мне плевать.
– Я думал... – смеюсь я безрадостно. – Боже, Хизер. Я думал, возможно, их было несколько. У меня было дурное предчувствие, и я старался убедить себя, что не прав. И, черт возьми, как бы я хотел ошибаться. Мне нужно сдать анализы? Если ты...
– Нет. Тебе не нужно ничего сдавать. Я сдавала анализы и всегда использую презервативы.
Я киваю и провожу рукой себе по лицу, не веря в то, что это моя жизнь. Я делаю глубокий вдох через нос и выдыхаю.
– Мы расходимся.
Её голова поднимается, она вытирает влагу под глазами и затем о край штанов.
– Что?
– Я заикаюсь? Мы расходимся. Собирай свои гребаные шмотки. Убирайся из этого дома.
– Но... ты не хочешь поработать над этим?
– Поработать над чем?
– Нашим браком, Энди!
– У нас нет никакого брака уже много лет! С того первого раза, как ты позволила другому мужчине отношения с тобой, трогать тебя... вставлять. Свой. Член. В тебя. Как долго это продолжалось, Хизер? – кричу я, вены на моем лбу набухают так, что, кажется, моя голова может взорваться.
– Я… – прохрипела она.
– Вон, – говорю я спокойным голосом и в завершении продолжаю, расправив плечи и глядя ей точно в глаза. – Я хочу развода. Ты будешь честна с мальчиками. Я хочу, чтобы они услышали все это от тебя, а не по слухам. Мы продадим этот дом, потому что, будь я проклят, если ещё когда-нибудь смогу заснуть здесь снова, зная, что ты трахалась с другими мужиками в доме, который мы построили вместе.
– Ты что, серьёзно?
– Ооо, я очень серьёзно.
– Но… Аидан и Рик...
– Будут со мной. Я не хочу, чтобы ты повлияла на них.
– Энди, они мои...
– Надо было думать об этом раньше, до того, как ты стала изменять мне, Хизер. Я был добр к тебе. Даже когда я знал – поверь, я знал – что у тебя интрижка или интрижки, казалось, я все равно добр к тебе. Да, возможно, мы разошлись.
Она открывает рот, как будто хочет использовать его, чтобы оправдаться за свои действия.
– Случилась жизнь, Хизер. Жизнь. В этом нет ничего такого, через что женатые пары не проходили бы. Ты сделала этот выбор. Только ты.
С этими словами, я отталкиваюсь от столешницы и направляюсь к ней. Я близко наклоняюсь, это последний раз, когда я хочу быть так близко к ней, и говорю прямо ей в ухо.
– Это на твоей совести. Ты. Сделала. Это. Хотела свободы? Не хотела быть обремененной чем-то? Ты это получила.
Я ухожу, проношусь через входную дверь и глубоко вдыхаю свежий воздух. Кажется, это первый вдох, который я сделал за многие годы. Первый вдох моей оставшейся жизни.
Глава 2
Энди
Когда она выходит из нашего дома с маленькой сумкой вещей, после того как, естественно, умоляла меня передумать, я сажусь в пикап и не оборачиваюсь. Но я должен быть уверен, что она действительно ушла до того, как я уеду.
Не имея представления, куда бы направиться, просто еду.
Я вхожу в Дримин Бинс – лучшее кафе в городе, с лицом, без сомнения источающим чистую ярость. Это одно из моих любимый мест. Выпечка Кристины божественна, а кофе самый лучший. Не знаю, что особенного она делает по сравнению с остальными, но это просто волшебство в чашке. И Хизер ненавидела его. Говорила, что никогда не придёт сюда, ведь может сделать кофе дома дешевле – это абсолютно не имело смысла, ведь она любила тратить деньги – и тогда ей не придется думать о том, что она поправится с таким огромным выбором выпечки. Ей же хуже.
– О, привет, Энди. Все в порядке?
Спрашивает Кристина, глядя на меня с осторожностью. Мы знаем друг друга уже несколько лет, находясь где-то между друзьями и просто знакомыми. Мы находимся в одном кругу, хотя её дочь Бри на несколько лет старше моих мальчишек. Но она дружит с одним из моих боссов, Барретом. Кстати, Баррет и его жена Тесс помогли ей открыть Дримин Бин после смерти мужа. Дочь Кристины, Бри, и сын Баррета и Тесс, Гарди, даже более близки. Они идут по тонкой грани между тем, чтобы быть просто друзьями и чуть больше, чем друзьями. Звучит все это не очень.
Когда я начал работать на Баррета и Джоша, которые являются лучшими друзьями с самого детства и соучредителями генподрядной компании, в которой я работаю большую часть своей осознанной жизни, мне казалось, что это просто строительная проработка на лето. Но понял, что полюбил эту работу. Делать что-то своими руками каждый день, использовать все тело, чтобы строить чей-то дом, все это делало меня счастливым. Они поверили в меня и теперь у меня своя команда.
Семьи Баррета и Джоша для меня тоже семья.
– Энди! – обеспокоенный голос Кристины вывел меня из транса.
– Все в порядке.
Она устало смотрит на меня.
– Что я могу тебе предложить?
– Верни мне последние пятнадцать лет жизни. Нет. Я передумал. Мне нужны мои мальчики, поэтому мне хватит последних четырнадцати лет.
Она смотрит на меня ещё немного, медленно моргая, перед тем как кивнуть головой. Не отводя глаз, она крикнула:
– Эмма? Можешь меня подменить ненадолго?
– Без проблем, босс!
Кристина наполняет два чёрных кофе на вынос, берет две тарелки и что-то с витрины с выпечкой, затем ставит чашки с тарелками на поднос и подмигивает мне. Она кивает в направлении комнаты для персонала, разворачивается и уходит.
Я следую за ней, хотя даже не знаю почему, и меньше чем через две минуты сижу на плюшевом коричневом диване в ее офисе. Она вручает мне тарелку с огромным куском лимонного торта, моего любимого. Затем снимает крышки с кофе, залезает в один из ящиков стола, достает маленькую квадратную бутылочку и наливает коричневую жидкость в каждую из чашек. Улыбаясь, она надевает крышки обратно и протягивает одну чашку мне, перед тем как сесть рядом на диван и сделать глоток.
Я удивлённо поднимаю брови, а она просто пожимает плечами.
– Это только для чрезвычайных случаев. Обещаю.
Неплохо.
Это ирландский кофе. Я думаю, что либо буду чувствовать себя очень хорошо к концу нашего разговора, либо очень плохо, смотря, сколько виски она налила мне.
Кристина поджала под себя ноги, облокотилась локтем о спинку дивана и подперла щеку рукой.
– Где мальчики?
– На футбольной тренировке. Моя мама заберёт их сегодня. Хвала небесам, мать их.
Она даже не вздрагивает от моей грубости и злости в голосе.
– Итак, мистер Симсон. Хотите поговорить об этом?
– Хотела бы ты говорить о том, что увидела свою жену, или мужа в твоем случае, занимающимся сексом с другой в вашей постели?
Через секунду после того, как слова вылетели из моего рта, я вздрагиваю, потому что только придурок может сказать ей такое, учитывая, что её муж умер. Но ответ не такой, какой я ожидал. Она смотрит на меня несколько долгих секунд, затем качает головой.
– Нет. Я тоже не хотела бы говорить об этом.
Из-за её слов я поперхнулся кофе, который только что глотнул. Она не говорила, а не не хотела бы говорить об этом. Черт возьми. Я медленно поднимаю глаза, и она просто кивает головой с чёрными локонами и красной прядью. Сережка в ее носу поблескивает. Она пожимает плечами, как бы говоря «ну а что тут поделать?», но ничего не говорит.
Откинувшись на диван, я делаю медленный глоток ирландского кофе, желая, чтобы напиток не был испорчен кофе и облизываю губы. Затем несколько раз откусываю её невероятный лимонный пирог, и она делает то же самое.
Около 5 минут мы сидим в тишине. Я – переваривая больше, чем просто еду, которую она дала мне. Она – давая мне время сделать это. Я ставлю тарелку на стол перед собой.
– Ну…
– Это случилось прямо перед тем, как мы узнали, что у него рак.
Она отвечает на мой незаданный вопрос, чему я рад. Мне не хочется быть как Джош и Баррет – казаться любопытными, но твою же мать. У меня не было планов, когда я пришел сюда сегодня. Но если бы и были, сказать то, что я сказал, и получить такое взамен, точно бы не входило в них.
Я киваю, все ещё находясь в шоке. Из того, что я знаю о последнем муже Кристины, Тодде, он казался вполне нормальным. Черт возьми, он – причина существования Дримин Бина. Он сделал Кристине сюрприз, выделил огромную часть денег для инвестиций, чтобы она открыла свое собственное кафе. Это то, о чем она всегда мечтала, отсюда и название. К сожалению, Тодд проиграл свою битву с раком и умер.
– Как... – запинаюсь я, потому что не знаю, что могу спросить или хочет ли она вообще говорить об этом. – Ты нашла их?
Она скривилась так, как будто съела что-то мерзкое.
– Я наткнулась на её полностью обнаженное тело, оседлавшее его, в то время как штаны Тодда были спущены до лодыжек. К счастью, это было не в нашей кровати. Это было на диване. Я сожгла его, – ухмыльнулась она.
– Черт. Когда это случилось? Почему я не знал об этом?
Она пожала своими маленькими плечами.
– Я никогда не видела необходимости говорить кому-либо. И потом мы вскоре узнали о раке. На самом деле, он узнал как раз в тот день. И все это уже казалось менее важным в свете этого слова на «Р», которое вошло в нашу жизнь.
– Почему ты осталась с ним? После такого? Заботилась о нём, когда он нуждался? Боже, Кристина. Должно быть, ты лучший человек на этой планете.
– Нет, я просто мама. Понимаешь? Бри было только двенадцать в тот момент. Я не хотела, чтобы последние воспоминания об отце были связаны с тем, что он изменил ее маме. Ещё я не хотела быть ответственной за ее неверные представления о том, каким должен быть муж. Он был отличным отцом и, опустив этот момент, он был также хорошим мужем. Несмотря на все это, я все ещё любила его. Он в прямом смысле облажался, но это не меняло тот факт, что он был моим мужем, и что я любила его. Возможно, я кажусь слабой, но иногда прощать намного тяжелее, и ты не о чем не забываешь. Все это может съесть тебя живьем, если ты позволишь. И я не позволила.
– Это лучшее, что ты могла получить из этой слабости, Кристина. Серьёзно. Прощать кого-то за то, в чем он не заслуживает прощения – самое храброе и сильное, что ты можешь сделать.
– Спасибо, – сказала она мягким голосом, и легкий румянец заиграл на ее щеках.
– Ты... Я думаю, знала ли ты ту женщину?
Она бегло посмотрела на меня и снова отвернулась.
– Да, знала. Она не была подругой, если ты об этом.
Я глубоко вздохнул и наклонился вперёд, оперев локти о колени, сложив руки и опустив голову.
– Так что мне теперь делать?
– Ты о чем?
Я поднял голову, чтобы посмотреть на неё.
– Я посвятил ей свою жизнь, Кристина. Я не знаю, в каком направлении двигаться. Какой шаг сделать следующим. Что я скажу ребятам?
– Что говорит тебе интуиция?
Она боком облокотилась на спинку дивана, снова положив голову на руки, и я следую ее примеру, но не поворачиваюсь к ней. Вместо этого кладу голову на спинку дивана и смотрю в потолок.
– Моя интуиция... моя интуиция говорит мне держаться от неё как можно дальше.
– А сердце?
– А сердце говорит держаться от неё ещё дальше.
Она захихикала таким лёгким и звенящим смехом, который заставил меня улыбнуться и повернуть голову в бок, чтобы посмотреть на неё, несмотря на все события, которые произошли за последние несколько часов.
– Так, Энди, тебе сколько? Тридцать четыре? Тридцать пять?
– Тридцать пять, – отвечаю я, хотя не пойму, зачем уточнил это, когда мог просто кивнуть.
– Черт, да ты молод!
– Ой, перестань. Сколько тебе? Ты же моя ровесница, так?
– Ты вежлив, – улыбается она, качает головой и ее темные волосы спадают с плеч.
– Что? – спрашиваю я, не в силах сдержать улыбку, которая появляется на моем лице.
– Мне сорок один! – вскрикивает она, указывая на себя.
– Не может быть!
Мои глаза расширяются. Не может быть, что ей столько. Хотя, обдумываю я, ее дочь в последнем классе старшей школы, это возможно. Но все же... она выглядит моложе меня! Я даю себе некоторое время рассмотреть ее поближе. Она напоминает Милу Кунис. Длинные тёмные волосы, красивое круглое лицо, безупречная кожа, отличие только в цвете глаз. Ее намного более ярко-зеленые, большие и светятся счастьем.
– Как бы то ни было. Я старая, но не распространяйся об этом. Как я и говорила, ты молод! Тебе тридцать пять. У тебя впереди целая жизнь, чувак.
– Чувак? – ухмыляюсь я, и она наклоняется, чтобы легонько ударить меня в плечо.
– Да хватит перебивать меня!
– Извини, – говорю я, подняв руки и улыбаясь ей. Затем, облокачиваюсь обратно на диван и делаю глоток кофе.
– Никогда не думал, что окажусь в такой ситуации, – говорю я насмешливо, проводя рукой по лицу.
– Ты, правда, не знал? – я слышу недоверие в ее голосе.
– Я знал, поверь мне. Она не очень скрытна. Боюсь, это был не первый раз. Но я понимаю, о чем ты, когда говоришь, что держала все в себе ради Бри. Я молчал, потому что не хотел, чтобы пострадали мальчики. Я понимал, что все дойдёт до какой-то точки, но никогда не думал, что увижу все своими глазами. Понимаешь, о чем я?
– К сожалению, да.
– Это хреново.
– Это определено не весело, – сказала она, сдерживая смех.
– Как ты могла постоянно не думать об этом, когда видела его? Черт, Кристина. Как ты простила его? Бросила все, чтобы заботиться о нем, даже когда он упал так низко?
Она долго смотрела на меня, раздумывая.
– Ты точно хочешь знать?
– Да.
Она рассматривала меня ещё какое-то время и отвернулась.
– Зачем? Хочешь сойтись с ней обратно?
– Нет.
Отвечаю я мгновенно и без сомнений, и она снова смотрит на меня своими прекрасными глазами.
– У меня нет никакого желания, но я хочу знать есть ли шанс…, – я пожимаю плечами, – чтобы жить дальше.
– Справедливо, – допивает она свой кофе. – Не знаю, как я простила его. Думаю, с Божьей милостью. Мы очень много говорили об этом, и он утверждал, что это было один раз. Я поверила ему. Не знаю почему, но где-то внутри я знала, что это было один раз. Та девушка, с которой он был – она остановилась около дома в тот день. Он не искал ее. Не важно, когда они встретились, но это случилось, и несколько месяцев она крутилась рядом. Его работа, его тренажёрный зал. Она приезжала, даже когда у него был баскетбол. Преследовала его.
Она остановилась, сняла пушинку с ноги, бросив ее на пол, откашлялась и облизнула губы перед тем, как продолжить.
– Это не оправдывает, что он тоже участвовал во всем этом и его вины, но мне кажется, он отчасти нуждался в этом. Он тогда дерьмово себя чувствовал и недавно сдал анализы, чтобы понять, есть ли у него рак. Мы как раз ждали результаты. Как будто его настиг кризис средних лет. Однажды она подъехала к дому и…, – она показала свои руки, ладонями вверх. – Это все, что требовалось. Он был расстроен, напуган и уязвим. Он должен был дождаться меня и поехать к врачу за результатами, но не хотел, чтобы я была там, если новости были плохими. Он только узнал, что у него рак. Рак, который, если не произойдёт какое-то чудо, убьёт его.
Ее голос срывается, и я сдерживаю себя, чтобы не обнять ее.
– Он приехал домой, выпил пару бокалов, чтобы успокоиться, и тут появилась она. Как будто знала, что это самое подходящее время. Я виню его. Честно. И всегда буду. Простить – не то же самое, что забыть. Никто не остаётся невинным после измены жене, но обстоятельства его измены, если их рассматривать, отличаются от большинства тех, которые я могла бы представить.
– Да. Я согласен с этим. Но, даже не смотря на это, Кристина, это ничего не оправдывает.
– Я знаю. Но... его нет.
Ее голос полон грусти, в глазах стоят слезы.
– Я не могу зацикливаться на этом. Последние годы нашего брака были хорошими, несмотря на то, что он был болен. Все это не заставило меня забыть то, что я увидела, но дало что-то другое, на чем я могла сфокусироваться.
«Сильная» даже близко не описывает ее. Удивительная. Невероятная. Уникальная. Как Тодд мог предать её выше моего понимания. Несмотря на все обстоятельства. Я тянусь через подушки, беру её руку своей и сжимаю.
– Мне жаль, что ты через это прошла.
Она сжала мою руку в ответ.
– Мне жаль, что ты проходишь через это сейчас.
– Спасибо.
– Хочешь совет?
– Есть больше лимонных тортов?
Она отпускает мою руку, отсаживаясь, и смеётся, а я снова удивлён тому, насколько люблю звук ее смеха.
– И это тоже. Я бы даже сказала, он полезный, потому что сделан с греческим йогуртом.
– Ты пытаешься что-то сказать? – дразню я ее.
Она улыбается. Эта улыбка – что-то среднее между грустью и смирением.
– Мой совет? Будь счастлив.
– То есть как?
– Будь счастлив! Честно. Во-первых, это будет дико выводить Хизер из себя, когда она поймёт, что ты продолжаешь спокойно жить без неё. Во-вторых, и это самая важная часть, ты будешь счастлив.
– Ты говоришь так, как будто это просто.
– У меня было много практики. Когда Тодд был уже очень болен, мы старались быть счастливыми. Счастье, потому что у нас были хорошие дни или у нас было спокойное время в семейной обстановке, когда он почти не мог вставать с кровати. Счастье – когда мы могли отмечать праздники. После его измены, мы поняли одну вещь: мы могли либо поддаться всей неприязни того, что случилось или могли жить дальше. Мы жили дальше. И ему тоже пришлось. На каждом из нас была вина. Вина за то, что мы дошли до такого. Я спрашивала, может, я не давала ему чего-то, что было ему нужно. Он отвечал, что я давала все. Не буду врать... это тяжело, и большинство дней тебе придется несладко, но ты справишься. Поверь мне. Свет всегда лучше тьмы.
Моя голова лежит на спинке дивана, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на неё. Она настолько великолепна, что почти больно смотреть. Я всегда так думал, хотя никогда не собирался что-то с этим делать. Она всегда была мамой, на которую оборачивались.
– О чем он думал? – бормочу я.
– Извини?
– Тодд. О чем он думал?
– Ты имеешь в виду…
– Когда изменил.
Она не ответила, только улыбнулась, закусив губу, и посмотрела в сторону. Ее длинные, темные, шелковистые волосы упали с плеча. Она наклонила голову и убрала локон за ухо.
– Прости, – говорю я, хотя не знаю, за что извиняюсь. За то, что почти признал, насколько она восхитительна? За измену её мужа? За его смерть? За все своё дерьмо, которое вылил ей? Вероятно, за всё вместе.
– Извини, Хизер такая стерва, – отвечает она, пожимая плечами.
Из меня вырывается смешок.
– Она точно стерва.
– Она забыла первое правило.
– Что?
– Забудь... это было в книге, которую я прочитала.
– Ааа... Хорошая книга?
– Более чем, – она дарит еле заметную улыбку и наклоняется к моей руке, сжав её слегка перед тем, как отпустить. – Так что ты будешь делать?
– Честно? Без понятия. Мне нужно найти место, где я смогу пожить с мальчиками, поговорить с адвокатом... это то, в чем я точно уверен. Я не могу остаться с ней. Это действительно звучит грустно и может быть даже ужасно, но думаю, мы разлюбили друг друга давным-давно. Мы были на волоске годами. Уверен, отчасти это была моя вина, но все же…
– Это не оправдание. Ты не виноват, Энди. Это всё Хизер. Ты отличный парень. Это потеря Хизер.
– Мне приятно, что ты так говоришь.
– Это правда.
Глава 3
Кристина
Мой взгляд следует за спиной Энди, когда тот выходит из кафе в вечернюю прохладу ранней осени. Я осознаю, что всё, что держала в себе на протяжении нескольких лет, теряет свою хватку.
Не могу решить, хорошо это или плохо. Я бы никогда не хотела, чтобы измена Тодда вскрылась. Я доверяю Энди в том, что он никому не расскажет, но чувствую себя странно, понимая, что кто-то знает огромный секрет, скрываемый мной все эти годы.
Часть меня испытывает огромное облегчение, что эта ноша упала с моих плеч.
Другая часть меня в ужасе.
Когда я обнаружила мужа, сломленного как никогда прежде, с голой женщиной, оседлавшей его не менее голое тело, и, кстати, неужели я забыла упомянуть очаровательную картину, как его руки обвивали ее грудь? На диване в гостиной, в доме, в котором мы жили вместе… Мне казалось, мой мир просто рухнул.
Забавно. Когда сталкиваешься с чем-то невообразимым, видишь всё более ясно. Или, по крайней мере, в другом свете. Это было в его глазах.
Женщина знает глаза своего мужа. Знает, о чем они говорят в любой момент. Когда они в постели или спорят, когда он счастлив и шутит или расстроен, сердит.
В тот день, когда я открыла дверь, столкнулась лицом к лицу с пустотой и какой-то тьмой в его глазах, он переместил взгляд на меня, и я сразу поняла. Это заняло всего секунду. Короткая вспышка, но я знала, это нечто большее, чем то, что он спит с другой. Я поняла, что он получил результаты. И они были именно такими, как мы боялись. Он должен был дождаться, но зная Тодда, он, вероятно, не хотел, чтобы я сидела здесь и узнавала плохие новости.
– Кристина, – прохрипел он, сжимая ее бёдра и пытаясь стянуть с себя.
Она уткнулась коленями в диван по бокам от него и подняла свой жалостливый, без извинений, взгляд на меня перед тем, как снова посмотреть на Тодда.
Она провела кончиком пальца по его щеке. Он вздрогнул и дернулся от ее прикосновения.
– Тодд, малыш, что случилось?
– Слезай с меня. Сейчас же, – прорычал он, его пустой взгляд теперь заменила злость, а руки пытались снять металлические наручники с запястий.