Текст книги "Герцог и служанка"

Автор книги: Дженнифер Хеймор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

– Хочешь верь, хочешь не верь, но это неизбежно. Ребенку нужен отец, и мой племянник это понимает. Мать его ребенка леди, и приличия требуют, чтобы он женился на ней. Так будет правильно.

Кейт посмотрела на леди Бертрис: губы сжаты в нитку, глаза прищурены. Но лоб избороздили глубокие морщины. Она и впрямь переживает за свою семью. И хотя Кейт понимала, что леди Бертрис никогда не доверяла ей, она была уверена, что тетя Гаррета не злая. В семье Джеймс нет злых людей, однако в ее собственной семье эта черта характера встречалась часто. И леди Бертрис тоже это знала. В конечном счете, она не могла винить тетю Гаррета за недоверчивость.

Боже, ну как она раньше этого не понимала? Разумеется, Гаррет женится на матери своего ребенка – честь не позволит ему поступить иначе. Если есть хоть малейший шанс, что ребенок от него, он сделает все, чтобы у того была семья, чтобы тот избежал вечного клейма незаконнорожденности… какое носит Реджи.

Кейт просто обманывала себя. Отвлекалась на возможные интриги Жоэль.

Сердце ее упало: она поняла теперь, как следует поступить. Она должна покинуть этот дом. Леди Бертрис права. Она не может больше брать у этой семьи. Не может целыми днями сходить с ума по Гаррету. Не важно, виновна Жоэль или нет, Кейт не сможет спокойно смотреть, как Гаррет женится на ней.

Однако если Жоэль виновна, если она спала с Уилли и лжет Гаррету насчет того, чей это ребенок, Гаррет ни за что на свете на ней не женится, даже чтобы спасти дитя от клейма бастарда. А если он узнает правду слишком поздно, после свадьбы… Кейт даже помыслить об этом не могла. Такого предательства он не переживет. Это убьет его.

Надо ему помочь. Она должна сделать все возможное, чтобы найти доказательства – если они вообще существуют в природе, – что у Жоэль была связь с Уилли.

Остается лишь одна надежда: в Кенилуорте могли остаться какие-то свидетельства обмана Жоэль. Риск огромен, потому что она может остаться несолоно хлебавши, но разве у нее есть иной выбор? Если она потерпит фиаско, Гаррет женится на Жоэль.

Если она останется в Колтон-Хаусе, Гаррет все равно женится на Жоэль, но, хуже того, это произойдет у нее на глазах.

Леди Бертрис вытащила из огромного кармана шелковый голубой кошелек и протянула его Кейт:

– Это вам.

Кейт уставилась на него:

– Зачем?

– Этого хватит на дорогу домой, и еще останется.

– Не нужны мне ваши деньги.

Леди Бертрис изогнула брови:

– Ну, я же не хочу, чтобы вы насмерть замерзли на улице. Я прекрасно знаю, что вы ограничены в средствах. Вы брали у Ребекки деньги на одежду. Так почему бы вам, не взять у меня вот это, чтобы благополучно добраться до дома?

– Потому что леди Ребекка предложила мне одежду из душевной доброты и щедрости! – выпалила Кейт.

– Не глупите. Может, я и не так благородна и у меня черствое сердце, но я не злодейка. Я просто забочусь о своей семье, о всех, кто оказался впутан в эту темную историю.

– Леди Ребекка этого не одобрит.

– Леди Ребекка еще ребенок, и она использует вас как щит от боли, которую влекут за собой совершенные ею ошибки. И вы это знаете.

Кейт, потрясенная проницательностью леди Бертрис, попятилась и наткнулась на кровать.

Взгляд леди Бертрис смягчился.

– Не стану отрицать, вы очень помогли моей племяннице. Однако есть переживания, которым ей рано или поздно придется посмотреть в глаза, и для этого ей необходимо перестать прятаться за вашей спиной.

Кейт склонила голову.

– Я не хотела…

Леди Бертрис вздохнула:

– Да, я понимаю. Скорее всего, вас просто подхватила волна раскаяния Ребекки. Однако это не извиняет ваших ужасных нападок на Жоэль и трудностей, которые вы причиняете Гаррету.

Кейт подняла голову.

– Я уеду, – прошептала она медленно и невнятно, как будто выпила галлон эля. Каждое слово было почти невозможно произнести. Каждое слово выпивало из нее те немногие силы, которые у нее еще оставались. Она боялась оставлять Гаррета с Жоэль, боялась, что он женится на ней.

Мысль о том, что она может вообще не найти доказательств, приводила ее в ужас. Ведь она могла всю жизнь прожить с одним только подозрением, что ее соперница обманом заставила мужчину, которого Кейт любила, жениться на ней.

– Хорошо. Тогда утром я первым делом велю кучеру отвезти вас с Реджинальдом в Скиптон. По средам оттуда отходит дилижанс на Шеффилд. Оттуда вы доберетесь до Уорикшира.

Кейт кивнула, сражаясь с невыносимой болью, которая завладела сердцем. Мысль о том, что Гаррет женится на Жоэль, пронзала ее, как ядовитый клинок.

«Он никогда тебе ничего не предлагал, Кейт. Он и словом не обмолвился о свадьбе. Ни разу».

Он женится на Жоэль. Не на ней.

Кейт в отчаянии закрыла глаза. Неужели она забыла, что случилось с ее матерью? Связаться с аристократом – это самая большая глупость для женщины ее класса. Какой же она была дурой!

«Ребенок. Подумай о ребенке. Если Гаррет женится на Жоэль, он спасет малыша от судьбы Реджи». И все-таки она даже не могла себе представить, в какую ярость впадет Гаррет, если узнает, что его жена – вероломная обманщица, что она спала с его врагом и, может быть, даже выдавала ребенка Уилли за его.

Лучше уж иметь бастарда, чем такую судьбу. Пострадает не только Гаррет, но и вся его семья. Включая и этого ребенка.

Кейт сомневалась, что ей удалось бы удержаться на ногах, если бы не та робкая надежда найти для Гаррета доказательства в Кенилуорте, что у нее была. Ради этого она не сломается, по крайней мере, до приезда домой. А потом, если доказательства так и не найдутся…

Нет, она не готова сейчас об этом думать.

Доказательства должны быть. Даже если ей придется ехать за ними в Бельгию, она это сделает. Она сделает это любой ценой.

– Очень хорошо. – Леди Бертрис снова протянула ей кошелек.

Кейт не взяла его, и леди Бертрис бросила его на кровать, монеты звякнули, но Реджи не шелохнулся. Он спал крепким глубоким сном, как и полагается здоровому ребенку. Леди Бертрис резко кивнула, повернулась и вышла из комнаты.

Кейт долго смотрела на дверь, кусая губы.

Ей нужно увидеть Гаррета перед отъездом. Она не может просто бросить его и уехать. Ей нужно, чтобы он подтвердил слова леди Бертрис. Нужно предупредить его. Попрощаться. Уже третий час ночи. Она согласилась утром покинуть Колтон-Хаус. Это ее последний шанс.

Кейт сунула ноги в теплые тапочки, которые ей дала Бекки, на цыпочках прокралась по коридору в другой конец дома, остановилась перед высокой двойной дверью, ведущей в спальню Гаррета. Она проходила мимо нее, но внутри никогда не бывала.

Кейт охватила дрожь. Она боялась встретиться с ним лицом к лицу. Боялась, что бросится ему в ноги и станет умолять взять в жены ее, а не Жоэль. Гордость ее сейчас была очень хрупкой и уязвимой, как паутинка в капельках дождя, которую легко смахнет нетерпеливая рука.

Набрав в легкие побольше воздуха, Кейт взялась за ручку и открыла дверь. Хорошо смазанные петли не издали ни звука.

В комнате было темно, единственный свет, дрожащий, неверный, лился от огня в огромном мраморном камине.

Глаза Кейт постепенно привыкли к темноте, и она раздела несколько кресел у камина и письменный стол в дальней части комнаты, у окна, такого же высокого, как у нее, только в два раза шире.

Тяжелый полог был задернут, и она совсем не видела Гаррета.

Ноги утопали в толстом ковре, поэтому Кейт подкралась к кровати беззвучно и нащупала край занавеси, отделанный гладким перевитым шнуром. Она отдернула тяжелую ткань. Гаррет спал. Одеяла прикрывали его мускулистую грудь до середины, даже в таком скудном свете были видны мускулы, обтянутые бронзовой кожей. Как всегда, у нее дух захватило от его красоты.

И тут Кейт разглядела изящную руку у него на плече. Кейт вцепилась в край полога. Сама того не желая, она продолжала вглядываться в темноту, пока не увидела Жоэль во всей красе. Тонкая белая рубашка не скрывала ее округлившегося живота и тяжелых грудей. Она пошевелилась, негромко застонала во сне и плотнее прижалась к Гаррету.

Они были вместе. Спали вместе.

А Кейт никогда не спала вместе с Гарретом, ни разу.

Возможно, ей вообще не нужно с ним говорить.

Возможно, времена их разговоров уже прошли.

И времена прикосновений. И времена поцелуев.

Кейт отпустила полог, на свинцовых ногах вышла из спальни Гаррета и потащилась в кремовую комнату.

Она подошла к окну, прислонилась к раме и всмотрелась в темноту. Хоть из окна желтой комнаты открывался гораздо более захватывающий вид, Кейт любила смотреть в свое окно. Она часами глядела сквозь стекло на покатые крыши конюшен, на то, как приходили и уходили конюхи, на лошадей, на суровый зимний пейзаж, простиравшийся вдали. Она нежно, почти благоговейно коснулась кончиками пальцев каждого стекла и попрощалась с ним.

Кейт отвернулась от окна, сбросила тонкий халат и легла рядом со спящим братишкой. Ночная рубашка нисколько не спасала от холода, и кожа Кейт пошла мурашками.

– Реджи, милый, мы, похоже, возвращаемся домой, – тихо сказала она и закрыла глаза, полные слез.

Глава 19

Гаррет очнулся от беспокойного сна и увидел внимательные голубые глаза Жоэль. Каждый мускул его тела напрягся, он проснулся в мгновение ока и резко сел.

– В чем дело? Почему ты здесь?

– Я… пришла вчера ночью, поздно. Я плохо себя чувствовала, а твое присутствие… меня успокаивает.

– Что случилось?

– Я думала, начались роды.

Гаррет вскочил.

– Ты уверена? Черт, разве еще не рано?

– Нет-нет! У меня начались боли, но потом все прошла. – Жоэль робко улыбнулась ему. – Рядом с тобой так хорошо. Спасибо тебе.

Было в ее улыбке что-то такое… Нет.

Обычно в Бельгии, после близости, она сразу же уходила, чтобы отец ничего не заподозрил. В те несколько раз, когда они спали вместе, он просыпался с ненасытным вожделением к ней.

А сейчас… ничего. Сегодняшнее пробуждение рядом с ней тактически возымело на него обратное действие. Он впал в ярость из-за того, что она вторглась на его личную территорию, в его постель. Он не хотел ее здесь видеть.

– Очень хорошо, – грубо ответил он, провел рукой по спутанным волосам и несколько раз вздохнул, чтобы успокоиться. Она просто пришла к нему за утешением и не заслужила такого гнева. – Боль прошла?

– Да, – смиренно ответила Жоэль и посмотрела на него из-под золотистых ресниц. – С тобой так тепло.

– Хорошо, тогда я велю, чтобы к тебе в постель ночью регулярно подкладывали горячие кирпичи. Они согреют тебя не хуже.

Жоэль не ответила. Гаррет прошел к гардеробной.

– Прошу меня извинить. – Он захлопнул за собой дверь. Эта борьба его страсти к Кейт и долга перед Жоэль и ребенком, наверное, его убьет. У него нет достойного ответа. Если он женится на Жоэль, он низведет Кейт до весьма незавидного положения в его жизни, такого, которого она не засуживает. Если женится на Кейт, он в открытую презрит свои обязательства перед Жоэль и невинным малышом, которого она носит под сердцем.

Его инстинкты не знали таких сомнений. Интуиция буквально кричала ему, чтобы он женился на Кейт и выбросил Жоэль из головы. Он стоял посреди гардеробной, и у него мурашки бегали по коже от ощущения неправильности того, что он проснулся рядом с Жоэль. Как он может на ней жениться? Как он вообще может думать об этом, когда он хочет видеть в своей постели другую женщину?! И тем не менее как он может обречь родного сына или дочь на жизнь бастарда?

В дверь гардеробной постучали. Гаррет снова провел рукой по волосам и резко ответил:

– Да?

– Гаррет, это я, – тихо отозвалась Жоэль. – К тебе стучат.

– Кто?

– Я не знаю.

Кто бы там ни стучал… Гаррет окинул Жоэль взглядом. Только сейчас он заметил, что рубашка на ней почти прозрачная и коричневые соски явственно выступают под светлой переливающейся тканью.

Черт, да она же пытается его соблазнить! Гаррет отвел глаза и вздохнул. Тут только до него дошло, что с момента ее приезда он ни разу не подумал о ней с вожделением, в то время как в Бельгии они сходили друг по другу с ума.

– Жоэль, ты выглядишь непристойно.

– Да, – шепотом согласилась она.

– Заходи в мою гардеробную и жди там, пока я не дам знать.

– Да, Гаррет, – ответила она.

– А потом отправляйся к себе и оденься.

Она кивнула и исчезла в гардеробной.

Гаррет набросил халат и подошел к двери:

– Кто здесь?

Это пришел лакей, принес свечу. За его спиной маячили два грязных с дороги человека.

– Простите за беспокойство, ваша светлость, – сказал лакей, – но дело срочное.

– Что стряслось?

Один из незнакомых мужчин выступил вперед:

– Мы из Грандфилдской каменоломни, ваша светлость.

– И?

– У нас случилось несчастье.

У Гаррета внутри все сжалось. Он столько времени ничего не замечал, кроме своих семейных проблем, что другие его обязательства буквально пошли побоку. Он доверял людям, которых нанял, чтобы разбираться с возможными трудностями, но он не следил за их работой, как следовало бы, и вот что-то пошло не так.

Гаррет покосился на дверь в гардеробной.

– Я оденусь и через пять минут присоединюсь к вам в холле. Объясните все по дороге. – Гаррет обратился к лакею: – Принесите этим людям выпить чего-нибудь горячего и велите седлать мою лошадь.

– Да, ваша светлость.

Избавившись от Жоэль, Гаррет торопливо оделся в костюм для верховой езды. Спустившись вниз, он обнаружил, что тетя уже встала. Он оставил Жоэль на ее попечении и попросил сразу же прислать ему весточку, если с ней или ребенком что-то случится. А потом он в сопровождении двоих новоприбывших галопом помчался к гранитным каменоломням к серверу от Мелтона.

– Матушка…

Кейт сжала руку Реджи. Их мать медленно поднялась из кресла у камина и повернулась к ним. В кухне все выглядело и пахло как обычно: над свежевычищенными полками витал резкий запах скипидара, в большом котле над огнем что-то побулькивало, плиточный пол сиял чистотой. Кейт испытала облегчение от того, что скорбь по Уилли не повлияла на повседневные дела матери. И все же Кейт была готова в любую секунду схватить Реджи и броситься наутек, если мать снова хватится за кочергу.

– Кэтрин?

Кухня осталась прежней, а вот мать изменилась разительно. За прошедшие недели она словно постарела на пятнадцать лет. Седых волос у нее изрядно прибавилось, глубокие морщины избороздили лоб, углы рта и глаз.

Кейт и Реджи стояли неподвижно и смотрели на мать. В конце концов, та заговорила:

– Думала, я вас больше не увижу.

– Ну… – Кейт попыталась улыбнуться, однако попытка вышла жалкая. – Мы вернулись.

Реджи аккуратно отнял у нее руку.

– Мама.

– Реджинальд, по-моему, ты вырос. – Мать зажала рот тыльной стороной ладони. – В этой одежде ты выглядишь как джентльмен.

Реджи подошел к ней, обнял за талию и прижался щекой к ее животу.

– Я по тебе соскучился.

Она неловко потрепала его по волосам, не сводя глаз с Кейт.

Кейт молчала и готовилась к тому, что мать выгонит ее вон.

– Я похоронила Уильяма, – прошептала мать, в конце концов.

Кейт опустила глаза и кивнула.

– Он теперь с Уорреном.

– Я ему это говорила перед… – Голос ее дрогнул.

– Кроме вас, у меня теперь не осталось детей.

Кейт не нашлась что ответить. Так они и стояли: Кейт – у двери, Реджи – обняв мать, мать – положив руку ему на голову. В конце концов, она перевела взгляд на очаг.

– Должно быть, я чувствовала, что вы приедете, и потушила баранину. Проголодались?

– Да, мам, – сдержанно ответила Кейт. – У нас за день крошки во рту не было. Умираем с голоду.

Дни тянулись медленно. Мать и Кейт жили, подчиняясь негласному договору: если никто не упоминает Уилли и обстоятельства его смерти, они могут вполне мирно сосуществовать друг с другом. Кейт подозревала, что мать осознала, что несправедливо набросилась на нее, когда ей рассказали про гибель Уилли, и в каком-то смысле хочет загладить свою вину, обращаясь с ней более любезно, чем прежде.

На следующее после приезда утро Кейт повязала старый фартук на уже поношенное зеленое платье и сунула в карман кошелек леди Бертрис с оставшимися монетами – на случай если найдет доказательства для Гаррета.

Реджи сегодня проснулся в жару, и это ее очень обеспокоило. Она отнесла его наверх и устроила в кухне перед камином, чтобы мать могла за ним присмотреть в ее отсутствие. Рядом с ним она оставила две книжки с детскими стишками.

Мать устремила на нее взгляд проницательных темных глаз:

– Куда ты собралась, Кэтрин?

– Мне надо кое-что сделать. Я вернусь через час или два. Присмотришь за Реджи?

Мать кивнула, и Кейт открыла рот от удивления. Неужели мать действительно устроил ее уклончивый ответ и она не намерена выбивать из нее подробности и ругать безответственной нахалкой?

Кейт поняла, что смерть Уилли и сопутствующие обстоятельства навсегда что-то изменили в матери. Она в ее глазах перестала быть непослушным ребенком и стала женщиной, равной ей.

Кейт отправилась в домик Берти по дороге, уверенная, что никогда больше не станет срезать путь вдоль ручья. Берти уже покоится на кладбище Кенилуорта, но она все равно легко узнает полянку, где увидела его, вспомнит черную дыру во лбу…

Она моргнула, отгоняя ужасные воспоминания.

Подойдя к домику, Кейт открыла дверь ключом, который взяла с тяжелой связки матери, и вошла в дом. Несмотря на общий беспорядок, внутри все выглядело вполне безобидно.

Кейт вошла и закрыла за собой дверь, чтобы преградить путь пронизывающему ветру. Она стянула перчатки и спрятала их в карман фартука – так она сможет лучше обыскать дом.

Прямо перед ней возвышалась кровать Берти, доставшаяся ему некогда от господ. Она занимала большую часть комнаты. Мятое белье покрывал слой пыли – как будто кто-то вскочил с постели и сразу умчался прочь из дома, чтобы уже никогда сюда не вернуться. Слева от кровати целый угол занимал сложенный из камня камин. Над решеткой висел котелок, источавший гнилостный запах. Между камином и нишей с инструментами, кухонными принадлежностями и сухой провизией стояли маленький, грубо отесанный стол и пара стульев. С другой стороны от кровати стоял старый шкаф с выцветшими ручками. На полу валялись предметы одежды, по большей части женской, и несколько фарфоровых баночек от косметики. Забытое белье Кейт не поможет – Жоэль все равно в жизни не признается, что это ее. Нет, ей нужны неоспоримые доказательства.

Кейт начала со шкафа. Внутри она нашла лишь смятую мужскую одежду: очевидно, Жоэль хотела убрать вещи Берти с глаз долой, и ее служанка или она сама запихнула все в шкаф.

Потом Кейт обыскала стол. Посреди лежал каравай заплесневелого хлеба, вокруг стояли грязные тарелки. В углу имелась полка с книгами – Библией и другими религиозными текстами, явно принадлежавшими Берти. Кейт просмотрела каждую книгу в поисках забытых листков, но нашла только начатое письмо, написанное неверной рукой, – это Берти писал дочери. Сердце Кейт сжалось от тоски по доброму старику. Она вернула книги на место и продолжила поиски. На полке обнаружились миска и бритва, которые Берти использовал для бритья, котелок и крупы.

Кейт заглянула под кровать и вытащила оттуда несвежие простыни. Обыскала сундучок перед камином. Все покрывал слой пыли, и к тому моменту, когда Кейт закончила, у нее ныло сердце и она вся перепачкалась.

Со вздохом она опустилась на один из стульев. В уголках глаз выступили слезы. Она устала, замерзла и чувствовала себя очень одинокой. Она скучала по Колтон-Хаусу, по Бекки и сильнее всего – по Гаррету. Как же она по нему истосковалась! Как трудно ей было сидеть тут, вместо того чтобы вскочить, сорваться с места, бегом добежать до Йоркшира и броситься ему на шею!

Внезапно что-то привлекло ее внимание. Что-то, белевшее среди углей в камине.

Кейт бросилась к очагу, упала перед ним на колени и принялась разгребать золу и угли, пачкая руки. И вот она нащупала ее – обугленную пачку бумаг. Под почерневшим краем она прочла приветствие:

«Моя дорогая Жоэль, любовь моя».

– О Боже! – пробормотала Кейт. Слезы ликования побежали по щекам – почерк Уилли она узнала бы где угодно.

Из-за недоработки инженеров часть скалы в Грандфилде, ослабленная работами по добыче гранита и лишенная необходимых опор, обвалилась. Несколько человек погребло под завалом. Прошло полных два дня, прежде чем завал разобрали. Невероятно, но несколько человек выжили. Пятерых работников они потеряли. Гаррет посетил каждую семью и лично выразил им соболезнования. Теперь, спустя целых пять дней, он возвращался в Колтон-Хаус. Он чувствовал себя старым, серьезным и думал лишь о том, что скоро увидит Кейт. Обнимет ее. Ощутит прикосновение ее рук, услышит ее голос. Она успокоит и поддержит его.

Каждый день своего отсутствия он тосковал по Кейт, и эта тоска не только занимала его разум, но и сковывала тело. У его было тяжело на сердце, его мышцы стали напряженными, а руки и ноги словно цепенели. Он забыл, как улыбаться. Кейт нужна ему.

Однако после того как он отвел на конюшню свою лошадь, у дверей дома его встретила не Кейт. Там его ждали тетя Бертрис и Жоэль, которая тут же бросилась ему на шею. Живот ее заметно вырос за прошедшее время. Гаррет аккуратно отстранил ее, прилагая усилия к тому, чтобы не стиснуть зубы.

– Я так соскучилась по тебе, Гаррет, – прошептала она с сияющими глазами.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

Она нежно улыбнулась:

– Все хорошо. Тетя Бертрис была ко мне очень добра. Мы все дни проводили вместе.

«Тетя Бертрис»? Кажется, они и впрямь очень подружились. Гаррет нахмурился и посмотрел поверх плеча Жоэль на тетю Бертрис. Та только пожала плечами. В глазах ее горел огонек.

– Прости меня, – он отступил еще на шаг, – но я грязный с дороги и…

– Ну конечно, – тепло ответила Жоэль. – Пожалуйста, иди освежись. Я велела приготовить тебе ванну.

Гаррет замер.

– Правда?

Жоэль кивнула:

– Да. Не сочти за дерзость, Гаррет, но я подумала, что ты будешь уставшим после поездки.

– Да. – Ему было неловко. Не по себе. Он посмотрел на лестницу. Единственное, чего ему хотелось, – это пойти к Кейт. Господи, как же он по ней соскучился! – Спасибо, Жоэль. – Он вымучил улыбку. – Теперь я пойду. Мы увидимся за ужином?

– Конечно. Я заказала на ужин фазана. Тетя Бертрис сказала, это твое любимое блюдо.

Стиснув зубы, он поднялся по лестнице и прошел по коридору. От предвкушения горело лицо, кровь побежала по венам быстрее.

Он постучался к Кейт и, не услышав ответа, повернул дверную ручку. Он прекрасно знал, что войти в комнату к даме без приглашения – это грубейшее нарушение приличий, но он также знал, что Кейт заботится о приличиях столько же, сколько он сам, то есть ни капельки.

Дверь распахнулась. Кремовая комната была, как обычно, безукоризненно чиста – и пуста. И выглядела так, как будто там уже несколько дней никто не жил.

Гаррет постоял в пустой комнате и прошел к двери в смежную спальню Ребекки. Постучал.

– Кто там? – спросила Ребекка из глубины комнаты хриплым голосом.

У Гаррета напряглись плечи.

– Твой брат.

Он услышал драматичный вздох.

– Входи.

Гаррет вошел в комнату сестры и обнаружил, что она до сих пор в постели.

– Я тебя разбудил?

– Нет, я не сплю.

– А что ты делаешь?

Еще один вздох.

– Наверное, хандрю. – Она устало села на краю кровати. – Добро пожаловать домой, Гаррет.

Он нахмурился:

– А где Кейт?

– Ох, Гаррет…

От ее тона что-то сжалось у него в животе.

– Что?

– Ее нет. Ты разве не знал?

Кровь вскипела в его венах.

– Нет? Что ты имеешь в виду? – Он шагнул к сестре. – Что ты такое говоришь?

Ребекка прижала к груди сломанную руку.

– Тебе что, все равно?

– Конечно, нет!

– Тогда почему ты не знаешь, что она уехала? Ее нет уже несколько дней!

Это известие потрясло его. С тем же успехом она могла ударить его под дых. Здоровой рукой.

– Что?!

Ребекка с трудом встала. Он, ошарашенный, даже не подумал помочь ей. Она заговорила неестественно высоким голосом:

– Ты думаешь только о своей красавице Жоэль и бастарде, которого она носит. Тебя нисколько не волнует, что мать Кейт уже, может быть, убила ее… той чертовой кочергой!

Гаррет ошарашенно смотрел на сестру. Та подошла к нему и ткнула его пальцем в грудь:

– Это ты во всем виноват!

– Ребекка, я не понимаю, о чем ты говоришь. Ты же знаешь, что меня позвали по срочному делу. – Он провел рукой по волосам. – Случилось несчастье…

– А ты не подумал с ней попрощаться? Сказать, куда едешь? Заверить ее, что бельгийка для тебя ничего не значит и место Кейт в твоем сердце не тронуто? – Ребекка фыркнула. – Нет, конечно, нет. После приезда Жоэль ты с ней так и не поговорил, верно? Ты избегал ее, ты, жестокий эгоист!

Он покачал головой, все еще не понимая:

– Когда она уехала? Почему?

Ребекка заморгала.

– Этого она не сказала, но я, по-моему, и так знаю. Потому что тетя Бертрис сказала ей, что ты женишься на Жоэль. – Ребекка с отвращением отвернулась. – А ты даже не любишь ее. Я точно знаю, что не любишь.

– Ребекка…

– Ты любишь Кейт.

«Ты любишь Кейт».

Ребекка прошла к своему письменному столу, открыла ящик и вытащила листок бумаги. Прошла обратно через всю комнату, протянула письмо ему:

– Читай.

Она наблюдала за тем, как он развернул письмо и принялся читать. Биение сердца отдавалось в ушах.

«Дражайшая Бекки!

Ты самая лучшая подруга, какая у меня была в жизни. Больше всего на свете мне не хочется с тобой расставаться. Спасибо за все, что ты сделала для меня. Надеюсь, когда-нибудь ты простишь меня за то, что я уезжаю не попрощавшись. Но пойми меня, я ужасная трусиха, и мне совсем не хочется тебя будить.

Будь счастлива, моя дорогая Бекки. И пожалуйста, пиши мне в Дебюсси-Мэнор. Я буду очень по тебе скучать. С любовью, Кейт».

Гаррет опустил письмо и рухнул в розовое кресло сестры. Она уехала от него. Не сказав «прощай», не оставив даже записки – просто взяла и уехала. Он молчал, пытаясь собраться с мыслями. Письмо Кейт ничего не прояснило, только усложнило и запутало.

– Не могу поверить, что она уехала, – пробормотал он в конце концов.

Ребекка, которая до сих пор там и стояла, повернулась к нему. Глаза ее сверкали, как сталь.

– Да. Уехала. Бросила тебя и всех нас. Ее тут больше нет. Она вернулась… в то ужасное место.

Ребекка явственно дрожала.

Кейт уехала. Он никогда не говорил с ней о своих чувствах. Ни разу. Ей не за что было держаться, когда приехала Жоэль, и пока он пытался выбраться из трясины смятения, в которую повергло его появление бывшей любовницы, она отказалась от него. Бросила его.

Надо было пойти к ней. Поговорить. Рассказать, как приезд Жоэль сбил его с толку, как он выбивался из сил, пытаясь найти решение, которое устроило бы всех.

Но нет, он первый ее покинул. Он обращался, с ней так, словно она какая-то потаскушка, о которой сразу же забудут, стоит появиться истинной леди, которая потребует внимания к себе.

Ребекка отвернулась, закрыв лицо рукой, и простонала:

– Гаррет, просто уйди, и все.

Двигаясь, как в дурном сне, он услышал, как она бросила вслед:

– Дурак ты.

Кейт дрожащими руками схватила связку писем и вытащила наружу, обсыпав юбки золой.

Края писем полностью обгорели, верхние и нижние письма тоже сильно пострадали, но, как это бывает с толстыми пачками бумаг, до середины огонь не добрался.

Кейт осторожно сняла верхнее письмо, в котором, кроме пылкого приветствия, ничего нельзя было прочитать, и моргнула. Вот оно. Уверенный, смелый почерк Уилли.

«На эти деньги приезжай ко мне. Отправляйся в путь немедленно». И на следующей строчке: «Кенилуорт».

Кейт отложила листок. «Все видят, что он медленно сходит с ума. Все его боятся. Все идет, как я и планировал».

Кейт быстро перелистала страницы. Да, письма, все от Уилли к Жоэль. Доказательства, и еще какие. Вместе они воссоздавали образ этих двоих, которые глубоко и прочно увязли во лжи и дальше плетут паутину обмана. У них разные мотивы, но цель одна: деньги и власть.

Кейт снова просмотрела письма, стараясь понять, что сделали Жоэль и Уилли и для чего. Кейт подозревала, что Жоэль не знала о планируемом убийстве, потому что Уилли ничего об этом не писал, однако его намерения обобрать Гаррета и Бекки до нитки были расписаны во всех подробностях. С его слов становилось ясно, что Жоэль поддерживала его в этом и что они вместе собирались бежать в Европу, когда все закончится.

Одно из последних писем сохранилось почти полностью.

«Милая моя Жоэль!

Я знаю, ты сердита на меня, но пойми, иного выхода у меня не было. Поднялась суматоха, потому что С. обнаружила компрометирующие меня бумаги… все! Если бы я только знал, что у нее есть дубликат ключа! Единственный способ достичь хоть какого-то успеха заключался в том, чтобы признаться в любви – выдуманной, конечно же! – и верности леди Р. Мы с ней сбежали в Гретна и там поженились. Милая Жоэль, пойми, она имеет три тысячи дохода в год! Три тысячи! Обещаю тебе: как только смогу, я брошу ее и вернусь к тебе. И тогда, с деньгами, которые я заработаю, мы наконец-то посмотрим мир, как и хотели. Мы купим большой дом в Париже и заживем как короли.

Скоро я приеду к тебе, моя драгоценная. До тех пор остаюсь вечно верен и предан тебе. Твой У.Ф.»

Уилли мог по-настоящему влюбиться только в такую женщину, как Жоэль: нежный женственный цветочек снаружи, хитрая амбициозная интриганка внутри.

Однако многое остается неясным. Что Жоэль уготовила Гаррету? И что с ребенком? Знал ли Уилли о нем, когда писал эти письма? И кто его отец – Уилли или Гаррет?

Письма не раскрывали всю историю, но создавали достаточное о ней представление. Жоэль, без сомнения, была любовницей Уилли. Она участвовала в его заговоре против Гаррета.

Это причинит Гаррету ужасную боль.

Стоило Кейт подумать об этом, как сердце ее сжималось. Но он не захочет оставаться в неведении. Он захочет знать правду.

Более того, она сама хочет, чтобы он эту правду узнал.

Сегодня днем почтовый дилижанс будет проезжать через Кенилуорт. Если поспешить…

Прижимая к себе обгоревшие письма, Кейт подхватила юбки и бросилась бежать. И бежала бегом до самого Кенилуорта.